Http://ficbook. Net/readfic/3163062

HOW I BECAME THE SEA

http://ficbook.net/readfic/3163062

Автор: Roxcity (http://ficbook.net/authors/61402)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: кайсу и немного луминов

Рейтинг: PG-13

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, Повседневность, AU

Размер: Миди, 22 страницы

Кол-во частей: 1

Статус: закончен

Описание:

Чонин был шоколадом – идеальной плиткой дорогого швейцарского Cuorenero, горького, обёрнутого хрустящей серебристой корочкой фольги. Кёнсу прекрасно разбирался в шоколаде и знал, что доступность его роскоши – лишь иллюзия, не более. Он мог купить Твикс в киоске – а швейцарский шоколад доставался кому-то побогаче и поумнее.

Посвящение:

блзншу, дедищу, самаре и голландским вафлям с карамелью.

Публикация на других ресурсах:

Только с разрешения автора ("просто выложить ссылку на фик и шапку" - это тоже публикация, друзья)

Примечания автора:

этому фику почти два года D:

задумывался как драббл, вырос в миди, оброс кучей вбоквелов со всеми exo вместе взятыми, но в итоге меня хватило только на это. инджой.

п.с. антикварная кондитерская рулит!

апрель 2012

The Weeknd – Wicked Games

Было уже довольно поздно и поэтому достаточно прохладно, но лёгкая куртка спасала. Чонин снова возвращался с репетиции позднее, чем должен был, хоть и обещал себе – в который раз за эту весну – что перестанет задерживаться и будет приходить вовремя. Однако он слишком любил всё это – тёмные влажные улицы, начисто вымытые дождём и украшенные россыпью ярких городских огней; свежий холодный воздух, терпкий и покалывающий кожу. А ещё он любил свой автобус, который в этот поздний час был почти пуст и так уютно тих.

И он снова был здесь, сегодня одетый в не по погоде лёгкий чёрный растянутый кардиган поверх простой белой футболки; каждый понедельник, вторник и пятницу, когда Чонин ехал с репетиции, он был здесь, в этом автобусе. Заходил на следующей после Чонина остановке, садился возле самой двери и устало смотрел в окно. Через четыре остановки он выходил и исчезал во тьме улицы, а Чонин ехал ещё одну и всё возрождал в памяти его образ – хрупкий и такой притягательный.

Это началось несколько недель назад. Снег давно сошёл, но по вечерам ещё было слишком холодно, и когда наконец начало теплеть, Чонин стал задерживаться после репетиций. Сначала ненадолго – на пару минут дольше одеваться, спускаться по лестнице вместо лифта, идти к остановке не коротким путём, а в обход. Потом он стал присаживаться у фонтана – смотреть на реку вдалеке, слушать уличных музыкантов. Вскоре для него было нормой садиться в автобус на целый час позже обычного. Тут-то Чонин и увидел его.

Он был совершенно обычным – рост средний, телосложение стройное, если не сказать миниатюрное, чёрные волосы, простая причёска, повседневные вещи, не модельная внешность – разве что глаза для корейца нестандартно большие. Он ничем особенным не выделялся – но Чонина он зацепил очень сильно.

Это был уже десятый раз, когда они ехали вместе – Чонин посчитал – и он решил отпраздновать их маленький юбилей и наконец познакомиться. Поэтому, когда ни о чём не подозревающий парень вышел из автобуса на своей остановке, Чонин скользнул в закрывающиеся двери вслед за ним.

Чонину никогда не приходилось никого преследовать, поэтому он понятия не имел, на каком расстоянии держаться, чтобы не быть замеченным и при этом не потерять из вида свой объект. Поэтому он не стал мудрить и просто догнал парня и поравнялся с ним. Сразу стала понятна разница в росте – Чонин был его чуть ли не на полголовы выше; а ещё от парня явственно пахло чем-то сладким. Карамель, грецкий орех, корица, кокос и много чего ещё – Чонин не мог различить точно.

Ему хватило пяти секунд, чтобы принюхаться к своему «объекту», а на шестой он поймал на себе взгляд огромных глаз. Парень вглядывался в его лицо, потом взгляд спустился по телу до белых конверсов и вновь поднялся к лицу. Чонин засунул руки в карманы и шёл рядом с таким видом, будто он тут вообще был не при чём, только лёгкая улыбка выдавала его хитрый план.

Огромные глаза непонимающе моргнули, и Чонин услышал голос:

- Мы знакомы?

Он загадочно ухмыльнулся, вблизи вглядываясь в черты лица – кроме глаз на нём ещё были примечательные губы, а ниже лица ещё находилась идеально чёткая линия ключиц, Чонин оценил.

- Мне кажется, вы меня с кем-то спутали, – заявил Мистер-Глаза-и-Губы и перевесил сумку с правого плеча на левое – как бы отгородился от Чонина.

- Нет, красавчик, ни с кем я тебя не спутал, – Чонин снял с его плеча маленькую ниточку. Огромные глаза открылись ещё шире, и Чонину показалось, что его хватил удар.

- Кра… савчик? Нет, точно с кем-то спутали, – парень раздражённо мотнул головой и прибавил ходу. Чонин вздохнул, оставленный позади, и тоже поддал скорости.

- Только потому что тебя никогда не называли красавчиком незнакомцы на улице? Значит, вокруг одни слепые. Не убегай, я ведь не кусаюсь…

- Я стараюсь не общаться с парнями, которые оценивают меня с точки зрения мужской привлекательности, – голос у парня был мягкий и очень приятный, и Чонин решил его разболтать.

- Да? Это почему же?

Огромные глаза смерили Чонина недоверчивым взглядом.

- Я… не заинтересован.

Чонин хохотнул.

- Не верю. Во мне, как ни странно, заинтересованы все и всегда – независимо от пола и ориентации.

Ещё один взгляд, на этот раз скептический пополам с оценивающим.

- Не хочу тебя расстраивать, но я действительно не заинтересован.

- Как скажешь, красавчик, – Чонин деланно вздохнул, – по крайней мере, мы уже на «ты». А здесь мой поворот, и мне придётся тебя покинуть.

Он остановился и нащупал в кармане билет из автобуса, а в другом – огрызок карандаша, и написал свой номер и всунул бумажку в кулак парню. А потом, повинуясь секундному порыву, взял парня за плечи, попутно удивляясь тому, каким хрупким он казался в его руках, как девчонка; парень вздрогнул, но остановился, и Чонин чуть нагнулся, чтобы припасть к его губам.

У Чонина было очень много самых разных поцелуев в его жизни, но ни разу под его прикосновениями никто не цепенел от страха и неожиданности. Хотя это не сильно испортило впечатление: губы пусть и не шевелились, но всё равно были мягкими, тёплыми и сладковатыми на вкус. Когда Чонин отстранился, парень походил на статую – так и застыл с приоткрытым ртом и максимальными по размеру глазами. Чонин улыбнулся.

- Позвони мне, ладно? Я буду ждать, – он коснулся его плеча, развернулся и перебежал дорогу на красный свет.

EXO – Black Pearl (Korean Ver.)

Чонин никогда бы не подумал, что мифы Древней Греции могут быть настолько скучными – в детстве он ими интересовался, но профессор культурологи умудрилась превратить их в нуднейшую лекцию, сравнимую по степени сонливости только с семинарами по макроэкономике. Чонин вообще не понимал, зачем хореографам макроэкономика. Радовало то, что пятница была последним учебным днём, и впереди ждали два долгих выходных, когда можно было заниматься чем угодно, или вообще ничем не заниматься.

А ещё в пятницу была репетиция, с которой Чонин снова возвращался поздно. И это значило только одно.

Он снова был здесь, в этом автобусе; но на этот раз он заметил Чонина сразу, как только зашёл. Заметил, напугался, отвернулся и сел – как будто решил, что ничего не произойдёт, если делать вид, будто они не знакомы. Чонин только усмехнулся на такую наивность.

На улице было свежо – как обычно после дождя – и он запахнул поплотнее свой чёрный кардиган – наверное, любимый, потому что носил он его с завидной регулярностью. Чонин был очень рад обладать длинными ногами, потому что убегал от него парень быстро – как от маньяка.

- Куда ты так торопишься?

Хватать парня за руку было ошибкой – тот вывернул её с такой паникой в глазах, как будто Чонин приставил ему дуло к виску – пришлось поднять ладони в примиряющем жесте, а потом засунуть их в карманы.

- Ты так и не позвонил. А я ведь ждал.

Парень достал из кармана смятый билет с телефонным номером и демонстративно швырнул его в сторону Чонина; Чонин едва успел поймать его и сжать в кулаке.

- Не вижу смысла нам разговаривать.

- Я ведь не преступник какой, – Чонин улыбнулся. – Перестань меня так динамить, я просто хочу познакомиться.

- Незачем.

- Когда люди знакомятся, они обычно представляются друг другу, – Чонин проигнорировал лёд в голосе. – Я до сих пор не знаю, как тебя зовут, хотя езжу с тобой в одном автобусе уже месяц.

Парень смерил Чонина взглядом, в котором буквально читалось «фу, ты целый месяц меня сталкеришь, уходи, уходи, страшный человек». Чонин проигнорировал это тоже.

- Так вот, – продолжил он. – Меня зовут Ким Чонин, мне двадцать лет, я учусь на танцевальном факультете и танцую в кавер-команде. У меня есть много очень хороших друзей, и, если бы ты спросил их, они бы подтвердили, что я не маньяк, а ещё, пожалуй, сказали бы, что я вообще очень милый, – Чонин навесил на лицо очаровательную улыбочку.

Быстрый оценивающий взгляд, чуть приподнятая бровь – Чонин подумал, что это уже прогресс, и улыбнулся ещё шире. Но продолжения не последовало.

- Я всегда думал, что знакомство – это обоюдный процесс, – Чонин наигранно задумчиво поджал губы и почесал затылок. – Можешь начать с того, что представишься.

Парень шмыгнул носом, глядя на дорогу себе под ноги. Он молчал, но уже не так убедительно.

- Ким Чонин, – Чонин приложил руку к своей груди, а потом протянул её вперёд, как бы намекая.

- …До Кёнсу, – очень неохотно парень наконец назвал своё имя. Чонин улыбнулся: теперь он мог наконец называть его по имени, а не просто Мистер-Глаза-и-Губы.

- Кёнсу. Дальше?

- Ну… Мне двадцать три, – Кёнсу пожал плечами и пнул камешек носком кроссовка.

- Ты выглядишь младше, - непроизвольно вырвалось у Чонина, который не ожидал такой цифры. – Лет на… двадцать.

Кёнсу скептически вздёрнул бровь.

- Дальше, – поторопил Чонин.

- Работаю в кафе-кондитерской… – медленно продолжил Кёнсу. – Шеф-поваром.

- Ух ты, двадцать три года, а ты уже шеф-повар, – Чонин похлопал его по плечу.

- Ну… Я хорошо пеку.

- Потому ты пахнешь сладостями, – заметил Чонин, и Кёнсу снова нахмурился.

- Зачем ты меня нюхаешь…

- Я люблю сладкое, – Чонин улыбнулся. – Как бы… вообще сильно. А ты сдаёшься, да?

- Я просто надеюсь, что тебе надоест устраивать спектакль, Ким Чонин, и ты от меня отстанешь.

- Ты запомнил, как меня зовут, – Чонин расплылся в широкой улыбке, – это так мило.

Кёнсу бросил на него взгляд и в следующую секунду не смог сдержать слабой предательской улыбки, смягчившей уголки губ; немудрено – улыбка Чонина всегда оказывала на людей влюбляющее действие, и пока никто не научился этому противиться.

- Мой поворот через десять шагов, – предупредил Чонин, заметив перекрёсток, и остановился, беря Кёнсу за запястье. – Поэтому давай договоримся так – ты мне позвонишь, и мы встретимся где-нибудь нормально, в течение дня и дольше, чем на одну остановку ходьбы.

Он достал из кармана помятый билетик и снова засунул Кёнсу в руку.

- Я тебя очень прошу, позвони, – произнёс он как можно более убедительно, и добавил, – в прошлый раз я тебя поцеловал, и все эти дни я не могу думать ни о чём, кроме твоих губ. Могу я…

Чонин наклонился, и Кёнсу машинально упёрся руками в его плечи, пытаясь отстраниться, но слабо, поскольку неосознанно. Это было очень просто – Чонин накрыл его губы своими и провёл между ними языком, чувствуя карамель и миндаль. Кёнсу опомнился уже через секунду и оттолкнул Чонина сильным движением – но на губах осталась мягкость и тепло, и этого хватило.

- Я буду ждать звонка, – Чонин спиной пошёл к краю дороги, глядя Кёнсу в глаза, а потом повернулся и не оглядываясь побежал через проезжую часть.

Lifehouse – Storm

Кёнсу на глаз отмерял количество корицы для апельсиновых кексов, когда на кухню заглянула свежевыкрашенная в бордовый голова.

- Ты ему позвонил?

- Чунмён, уйди, – Кёнсу не отводил взгляда от мерного стаканчика, а потом опрокинул его содержимое в миску.

- Позвони ему, Кёнсу.

- Если ты сейчас не уйдёшь, я тебя заставлю печь эти кексы, – пригрозил Кёнсу, и Чунмён скрылся из виду.

Кёнсу не позвонил, хотя думал об этом весь вчерашний вечер и всё утро – с того самого момента, как пришёл домой и сел в плетёное кресло в прихожей, не разуваясь. Губы ещё помнили прикосновение – тягуче-нежное, как суфле из карамели, и горячее, как растопленный мёд. А сам Чонин был шоколадом – идеальной плиткой дорогого швейцарского Cuorenero, горького, шестидесятипроцентного, с добавлением молока, обёрнутого хрустящей серебристой корочкой фольги. Кёнсу прекрасно разбирался в шоколаде – и так же прекрасно он знал, что доступность его роскоши – лишь иллюзия, самообман, и не более. Он мог купить себе Твикс в киоске – это было самое то для него; а швейцарский шоколад доставался кому-то побогаче и поумнее.

Чонин был прекрасным, если не сказать восхитительным. Но именно это и отталкивало Кёнсу – ведь он не привык получать внимание от парней в принципе, тем более от таких роскошных, как Чонин. Это само по себе удивляло и могло, конечно, льстить, если бы Кёнсу не знал, что за этим стоит. А он знал не только что стоит, но и почему. Или, по крайней мере, догадывался. И он не хотел быть бестолковой игрушкой в руках паренька, которому надоела лёгкая добыча, и он решил погоняться за трофеем поизощрённее.

Хотя Чонин был так настойчив – непонятно настойчив, логически необъяснимо настойчив. А ещё он казался очень искренним – и Кёнсу хотелось верить, что Чонин правда заинтересовался в нём, без всякой задней мысли, и правда хотел общаться. Верить хотелось, но как-то не получалось.

- Позвони ему, – пропел Чунмён, проходя мимо кухни, и Кёнсу захотелось запустить в него поварёшкой. Чунмён постоянно пытался устроить личную жизнь Кёнсу, знакомя его со своими друзьями – но они не находили Кёнсу интересным, равно как и он их. Кто его вообще за язык тянул рассказывать Чунмёну о Чонине – дай ему сейчас второй шанс, Кёнсу молчал бы как партизан. Потому что чем больше Чунмён об этом говорил, тем больше Кёнсу хотел позвонить. А это было бы глупо и бессмысленно. Очень глупо и совершенно бессмысленно.

- Если ты не позвонишь, я это сделаю, – Чанёль появился в дверях кухни со шваброй в руке, – Чунмён меня достал, я очень хочу ему врезать, но тогда я потеряю работу. Кёнсу, просто позвони ему, и всё.

- Я даже не знаю, что сказать! – Кёнсу разбил в миску два яйца и начал венчиком взбивать массу. Чанёль прислонил швабру к стене, подошёл к столу и уселся на его край.

- Начни с простого приветствия, – посоветовал он. – Расскажи, чем занимаешься, спроси, что делает он. Скажи, что думал о вашей последней встрече…

- Он подумает, что я клюнул, – Кёнсу надул губы.

- Ну, так ты же ведь клюнул, разве нет?

Кёнсу промолчал.

- Знаешь, по-моему, упускать свой шанс, когда он в пяти сантиметрах от тебя – это самое глупое, что ты можешь делать, – Чанёль поднялся со стола, забрал швабру и исчез в зале.

- Нет, самым глупым было то, что я позволил Чунмёну тебя нанять! – прокричал Кёнсу и услышал невнятный крик Чунмёна в ответ.

Телефон лежал на полке у окна, притягивая взгляд, и Кёнсу давал себе по рукам, когда они хотели выпустить из рук ложку, которой он разливал тесто по формочкам. Потом в ход пошли апельсиновые цукаты, и Кёнсу стал давать по рукам уже Чанёлю, который снова заглянул на кухню и начал таскать цукаты прямо из пакета.

- Звони, – произнёс Чанёль, когда Кёнсу поставил противень в духовку, установил температуру и время и отряхнул руки от муки.

- Не понимаю, о чём ты, – безразлично ответил Кёнсу, доставая из-под плиты сахарную пудру в банке и откручивая крышку. Чанёль пересёк кухню и взял телефон Кёнсу с полки.

- Ты внёс его в список контактов. Он дал тебе свой номер, ты хранил его несколько дней, а потом внёс в память телефона. Не смей мне тут больше врать, что не хочешь звонить. Набирай его, живо, или я тебе этот телефон знаешь куда засуну?

Чанёль был на три года младше, но он был также почти на голову выше, и Кёнсу со вздохом взял маленький аппарат в руку, снимая блокировку экрана большим пальцем.

- Ну, не буду вам мешать, – сияющий Чанёль поскакал вон из кухни. Кёнсу долго смотрел на номер Чонина в списке контактов, а потом провёл по его имени на экране, начиная исходящий вызов.

Трубку не брали долго – Кёнсу отсчитал шесть гудков, когда на линии щёлкнуло, и тихий сонный голос промямлил:

- Да?

Кёнсу шумно вздохнул, прерывая себя на середине и задерживая выдох в лёгких. Чонин, без сомнения, недавно проснулся, либо звонок Кёнсу разбудил его – обычное дело для одиннадцати часов утра субботы. Кёнсу удивило не это – он был поражён тем, насколько детским звучал голос Чонина, почти подростковым. Перед глазами сразу нарисовалась картинка – помятый, сонный, растрёпанный Чонин лежит на животе на расправленной кровати, держа трубку у уха слабой ото сна рукой, и щурится от солнечного света, пробивающегося через занавеску.

- Я слушаю, алло? – Чонин говорил неразборчиво, и Кёнсу представил, какое у него лицо, когда он зевает – в голове это выглядело очаровательно.

- Алло? Кёнсу, это ты?

Сердце вдруг остановилось, чтобы в следующую секунду забиться с неимоверной скоростью. Кёнсу сбросил вызов и прижал телефон к губам.

Как он понял? Просто… как?

Хотя, это было легко. Звонит неизвестный номер, а в трубке молчат. Кёнсу бы сразу понял, что это Чонин, если бы тот так поступил. Впрочем, Кёнсу только и думал о Чонине все последние дни – возможно, причина в этом.

Телефон зазвонил, на дисплее высветилось имя Чонина. Кёнсу смотрел на экран с паникой, не зная, отвечать или нет. Секунды шли, Lifehouse на звонке пропевали свои слова и проигрывали аккорды, а Кёнсу всё не знал, стоит ли взять трубку. В итоге он просто положил телефон на стол, где тот продолжил петь, слегка вибрируя и сдвигаясь по столу.

- Ответь, – Чанёль появился на пороге, – Кёнсу, ответь! Ну же!

Телефон замолк и перестал дрожать, экран потемнел. Чанёль с разочарованным видом вышел из кухни, оставляя Кёнсу наедине со своими мыслями.

- Просто убейте меня, – прошептал Кёнсу, складывая руки на столе и утыкаясь в них лбом, – просто убейте меня, пожалуйста…

По столу от его дыхания разлеталась сахарная пудра.

Heavy Case – Rain Man

Телефон снова зазвонил только через десять часов, когда Кёнсу уже прибрал кухню, запечатал приготовленную на завтра продукцию, трижды протёр стол и собирался переодеваться, чтобы идти домой. До конца рабочего дня оставалось полчаса, а в душе было так тоскливо, как будто туда опрокинули целую бутылку неразбавленного яблочного уксуса. Ну, или виноградного.

Тут-то телефон и начал звонить. Кёнсу сначала чуть не ответил на вызов – совершенно машинально – а потом вдруг начал волноваться и паниковать, забегал по кухне, не зная, куда себя деть, и чуть не врезался в Чунмёна, который появился в дверях, нагруженный пирамидой из коробок с готовыми десертами.

- Ты ненормальный! – завопил Чунмён, делая выпад ногой вперёд, чтобы удержать все коробки в руках. Кёнсу бросил телефон на стол и смылся в другой конец кухни.

- Я не буду отвечать! – прокричал он оттуда. – Нет, и даже не просите! Я не знаю, кто такой Ким Чонин, а он не знает меня, понятно?

- Ты ненормальный! – повторил Чунмён.

- Хватит орать! – крикнул Чанёль из зала, где он домывал пол. – Бесите оба!

- Возьми трубку! – Чунмён схватил телефон, в несколько шагов пересёк кухню и сунул его Кёнсу под нос. – Бери, я тебе говорю!

- Нет!

Телефон затих. Кёнсу вырвал его из пальцев Чунмёна и сел на так удачно стоящий рядом стул.

- Взял, – покорно произнёс он. На щеках Чунмёна можно было жарить шарлотку.

- Я тебя уволю, – пригрозил он. – Чтобы больше ни одного личного звонка во время работы. Отключай телефон, вноси Чонина в чёрный список, мне всё равно. Если он позвонит ещё раз, мне будет плевать, ответишь ты или нет, я тебя уволю.

- А причём тут буду я, если он…

- Тихо! Я сказал, мне плевать.

Чунмён был старше на два года, а ещё он был выше ростом и по положению. Кёнсу убрал телефон в карман.

- Да, сонбэ.

Чунмён поморщился, но вернулся к своим десертам.

Когда Кёнсу вышел на улицу, оставив Чунмёна закрывать кондитерскую, Чанёль курил у дверей, выпуская в тёмное небо сероватый дым.

- Ты ведь хочешь ещё раз услышать его голос, – тихо произнёс он. – Хочешь увидеть его, хочешь идти с ним рядом и говорить о чём-нибудь. Хочешь, чтобы он тебя коснулся. Разве я не прав?

Кёнсу только выдохнул вместо ответа, облизывая шоколадно-вишнёвый дым с губ.

- Это те, которые тебе Чунмён подарил? – спросил он.

- Да, вот решил пошиковать немного, – Чанёль посмотрел на фильтр, стряхивая пепел под ноги. – Позвони ему, Кёнсу. Это не конец света, случайное знакомство – это не женитьба и не серьёзные отношения. Если ты хочешь встретиться с ним ещё раз, и, если этого хочет он, просто сделайте это. И если ты потом будешь жалеть, что вы всё же встретились… поверь мне, если вы не встретитесь, ты будешь жалеть намного сильнее.

- То есть я в любом случае буду жалеть, – Кёнсу усмехнулся, но вынул телефон из кармана.

- Я этого не говорил, – Чанёль прицельным движением запустил окурок в урну. – Давай, казанова.

Кёнсу снова набрал уже запомнившийся номер и поднёс трубку к замёрзшему уху. Он приготовился отсчитывать гудки, но прозвучал всего один, когда Чонин ответил.

- Да?

Кёнсу секунду смотрел вперёд широко открывшимися глазами, а потом сунул телефон Чанёлю.

- Поговори с ним! – прошептал он.

- Что? – зашипел Чанёль. – Ты ненормальный?! Что я ему скажу?!

- Ну пожалуйста!

- Сам с ним говори!

- Алло, я слушаю, – донеслось из трубки, и Чанёль, проклиная Кёнсу гневными взглядами, поднёс её к уху.

- Да, алло.

- Кёнсу?

Чанёль закатил глаза.

- Эээ, нет, извините. Вы… ошиблись номером.

Настала очередь Кёнсу закатывать глаза с одновременным прикладыванием ладони ко лбу.

- Это же ты ему звонишь, идиот… – прошептал он еле слышно. Чонин, очевидно, тоже не оценил юмора.

- Это очень мило, мистер Сексуальный Голос, но передай, пожалуйста, трубку Кёнсу, если он там ещё в сознании.

Чанёль всунул телефон Кёнсу в руку и с раздражённым «всё, я умываюсь, дальше давайте сами» исчез в темноте. Кёнсу сделал глубокий вдох, прежде чем ответить.

- Алло?

- Ну наконец-то, – судя по голосу, Чонин улыбался. – Наконец ты закончил играть в детский садик и решился со мной поговорить. Неужели я настолько страшный?

- Нет, я просто… Нет.

- Ладно, я понял. Я на тебя слишком давлю, я всегда такой напористый, это может пугать, я знаю. Давай так, – Чонин откашлялся, – я не буду на тебя давить, а ты не будешь от меня бегать, хорошо?

- Предположим, – Кёнсу кивнул проходящему мимо Чунмёну и скривился в ответ на выставленные большие пальцы, когда тот понял, с кем Кёнсу говорит.

- Тогда ты выберешь сам место нашего первого свидания, куда я тебя приглашу.

- Прямо пригласишь?

- Ну, да. Со всеми приличиями и порядками. Чтобы всё было честно.

Кёнсу задумался; он давно хотел сходить в какой-нибудь дорогой французский ресторан, но то повода не было, то денег, да и не с кем. Но если Чонин приглашает, он и платит…

- Хорошо. Le Saint-Ex, знаешь такой? В Йонсангу.

- Лучший французский ресторан в городе, ты шутишь. Конечно, знаю, – Чонин усмехнулся. – На завтра договоримся? У меня как раз с утра дела в Итевоне. Думаю, я освобожусь где-нибудь к…

- Четырём, может? Если ты, конечно, позволяешь мне выбрать время.

- А, да, разумеется. Как тебе будет удобно. Четыре – самое то. Встретимся прямо там, у дверей? Или я могу забрать тебя.

- Нет, не нужно, – Кёнсу нахмурился. – Там встретимся.

- Я буду очень-очень ждать, – голос Чонина понизился до опасного бархата, и Кёнсу сглотнул, чувствуя, как в животе ёкает.

- Ага, до завтра.

Он сбросил вызов и стоял не шевелясь несколько минут, всё надеясь, что его перестанет трясти. Когда оцепенение спало, Кёнсу посмотрел в ночное небо и выкрикнул почти со злостью:

- Да какого чёрта, мне ведь даже не нравятся парни!

Апрельская темнота молчала, чуть припорошенная жжёным тростниковым сахаром, и Кёнсу рассудил, что это справедливо. Он глубоко вдохнул, подавился воздухом, закашлялся и обиженно поплёлся в сторону остановки.

Owl City – Lonely Lullaby

Без десяти четыре на следующий день Кёнсу стоял у дверей переполненного ресторана и думал, что это было слишком глупо. Воскресенье, весна, шикарное дорогое заведение, французская кухня – а они вдруг решили ни с того ни с сего зайти сюда пообедать. Кёнсу подумал, что столики здесь бронировались за месяц, но это почему-то пришло ему в голову только сейчас. Ещё и погода вела себя отвратительно – было пасмурно, почти дождливо, и довольно прохладно. Если в ресторане не окажется мест – а Кёнсу уже был уверен в этом процентов на девяносто семь – им придётся идти по улице, ругая себя за собственную непредусмотрительность и глупость, неловко молча и наверняка простужаясь.

Чонин появился возле него совершенно внезапно – как будто вынырнул из толпы; он выглядел ещё более шикарно, чем в их предыдущие встречи, потому что вместо чёрной дутой курточки на нём было тёмно-серое короткое пальто по фигуре, которое ещё больше подчёркивало его рост и напоминало о том, что - Ким Чонин, двадцать лет, учусь на танцевальном факультете. Он держал руки в карманах и улыбался – на вид довольно-таки искренне, но Кёнсу решил быть скептиком до конца. Когда Чонин сделал шаг вперёд и наклонился, Кёнсу отпрянул от него, едва ли не отпрыгнул.

- Держи всё своё тело при себе, – пригрозил он, – я ценю личное пространство, а ты и так уже слишком много раз его нарушил.

- Извини, – Чонин поджал губы, – идём внутрь? Ты, наверное, замёрз.

Когда Чонин открыл перед ним дверь, Кёнсу планировал возмутиться, но проблема гораздо более насущная вышла на первый план, и он начал:

- Ты знаешь, я не уверен, что мы найдём здесь…

Но Чонин не слушал его – он подошёл к метрдотелю, перекинулся с ним парой слов, похлопал по плечу с улыбкой, а потом повернулся к Кёнсу:

- Нас сейчас проводят, а пока давай я заберу твою куртку.

Кёнсу молча снял и отдал указанный предмет одежды, слишком поражённый, чтобы говорить. Чонин оказался не так прост, как Кёнсу представлял; и, очевидно, у него были связи, что тоже было довольно интересно.

Подошедший официант проводил их на третий этаж в маленький зал с видом на Ханган, и Кёнсу был рад, что Чонин не стал выдвигать для него стул, но поморщился, когда официант зажёг стоявшие на столе свечи.

Чонин, чтоб его, вёл себя идеально. Он открыл меню и, пролистывая его, о чём-то неторопливо и негромко рассказывал, а потом поинтересовался у Кёнсу, что бы тот хотел в качестве аперитива. Когда Кёнсу попросил простой воды, Чонин заказал бокал Pinot Gris Altenbourg; сладкое – про себя усмехнулся Кёнсу – и очень дорогое.

- Я вообще-то не очень люблю белое вино, – произнёс он, складывая меню на край стола, – но сегодня мне хочется именно его. Ты не пьёшь?

- Крайне редко, – Кёнсу взялся за принесённый бокал с водой, но не стал отпивать, – почти никогда.

- Я вообще-то тоже, – Чонин, кажется, лишь губами коснулся поверхности вина, чтобы потом облизать их и зажмуриться, улыбаясь. – Сладкое.

Потом они вместе выбирали салат: Чонин не ел томаты и морепродукты, а Кёнсу – всё остальное, и итоге они отказались от идеи с салатом и перешли к выбору чего-то посущественнее. Чонину хотелось, чтобы они обязательно взяли одно и то же блюдо, хотя Кёнсу не понимал этой упёртости, но они смогли договориться на почве жульена с курицей и грибами и сырно-чесночных тостов.

Чонин казался действительно голодным – он даже перестал разговаривать и только молча жевал, иногда крошечными глотками отпивая вино. Кёнсу почти не ел – он смотрел на Чонина, на яркий, но мягкий контраст его серебристо-белой рубашки и смуглой кожи между расстёгнутых верхних пуговиц. Чонин выглядел взрослым и шикарным в этой рубашке, с ремешком часов под её манжетой, с бокалом вина в руке, в обстановке этого дорогого французского ресторана – и одновременно он был похож на подростка, который зашёл с папой в KFC после впервые увиденного бейсбольного матча. И это сочетание – ребячливости в глазах и улыбке и раскованной сексуальности в голосе и движениях – заставляло Кёнсу чувствовать себя извращенцем и педофилом.

- Ты что-то совсем ничего не ешь, – заметил Чонин, глядя, как Кёнсу ковыряется в тарелке.

- Я не особо голодный, – Кёнсу похрустел тостом, запивая водой. – Я съем, не переживай.

- Остынет же…

Кёнсу показательно воткнул вилку в гриб и отправил его в рот. Чонин улыбнулся и стал выглядеть ещё младше.

- Пока ты ешь, я тебе расскажу про себя, – он вытер руки салфеткой. – Помнишь, я говорил, что танцую в команде? Нас там пять человек, и они – мои самые дорогие люди.

Кёнсу всегда думал, что, чтобы узнать человека, нужно послушать как он отзывается о друзьях – поэтому он навострил уши, не переставая жевать.

- Я сейчас на третьем курсе, а команду мы создали на первом. Там два моих одногруппника – одному восемнадцать, а другому двадцать один – и ещё два парня, которым сейчас по двадцать четыре.

- Какой у вас разновозрастной состав, – заметил Кёнсу, подзывая официанта; Чонин пожал плечами.

- Так получилось.

- Как вы вообще такие подобрались?

Чонин прищурился, словно вспоминая, пока Кёнсу заказывал себе какой-то фруктовый чай.

- Дай подумать… С Исином я знаком с самого детства – ещё с приюта – и…

- С при… – Кёнсу поперхнулся, и Чонин поморщился.

- Долгая история. Я пропустил год, когда нужно было поступать, пришёл позднее, а Исин пошёл вместе со мной. Там мы подружились с Сехуном – он пошёл в школу в шесть лет, поэтому он в группе самый младший. А в прошлом мае к нам пришли Лу Хань с Минсоком, и теперь мы все вместе…

- А что случилось с твоими..?

- Это правда долгая и не самая весёлая история, – Чонин неуверенно улыбнулся. – Я расскажу тебе о ней в другой раз. А теперь хочу послушать о твоих друзьях.

- Ну… – Кёнсу замялся. – У меня вообще-то нет лучших друзей, я в принципе не слишком общителен…

- А кто был тот, с сексуальным низким голосом? – вспомнил Чонин.

- А, это Чанёль. Я с ним работаю. – Кёнсу задумался. – Наверное, я его могу назвать другом, наверное. Его и Чунмёна.

- А Чунмён – это...?

- Мой работодатель, – Кёнсу поморщился, – в смысле, нас всего трое работает: я готовлю, Чунмён руководит, а Чанёль делает всё остальное – прибирается, разгружает товар, разносит заказы…

- Ездовая лошадь, – Чонин усмехнулся. Кёнсу пожал плечами.

- Посетители его обожают.

- Ещё бы, с таким голосом.

Кёнсу взглянул на часы.

- Такое ощущение, что они чай действительно из Парижа везут.

Чонин засмеялся, а потом протянул руку и накрыл ей ладонь Кёнсу, пряча циферблат под пальцами.

- Не думай про чай. Говори со мной.

- Я просто пить хочу, – Кёнсу смущённо улыбнулся, пытаясь отнять руку, но Чонин не отпустил.

- Сколько вашей кондитерской?

- Недавно исполнилось два года. Чунмён – сын знакомых моих родителей, и мы давно друг друга знаем. Как только я закончил обучение, он сразу позвал меня в долю, и мы открыли кафе. А потом нас нашёл Чанёль.

- У тебя, кроме них, больше нет никого, да? – Чонин чуть склонил голову.

- Я с трудом впускаю людей в свою жизнь, – Кёнсу высвободил запястье, и в этот раз Чонин позволил. – Мне сложно доверять, и я очень долго привыкаю. Поэтому чаще всего я бегу от новых знакомств.

- Не бегай от меня, – попросил Чонин – очень тихо и как-то очень искренне; на несколько секунд музыка в зале как будто стала на пару децибел громче – настолько звенящая между ними повисла тишина.

Кёнсу с облегчением вздохнул, когда официант принёс его чай.

- А вот у меня, – наигранно бодро произнёс Чонин, отбирая у официанта чайник и наливая светло-розовую ароматную заварку в чашку Кёнсу, – друзей очень много. Или не друзей, а просто хороших знакомых, с которыми меня что-то связывает… Владелец этого ресторана – отец моего бывшего парня, мы с ним до сих пор в прекрасных отношениях, поэтому мне не стоило труда выбить здесь столик для нас на сегодня.

- А я уже всю голову сломал, как у тебя это получилось…

- Связи, везде связи, – Чонин улыбнулся. – У меня очень насыщенная жизнь, полная новых знакомств.

- По тебе видно, что ты популярный, – Кёнсу размешивал сахар в чашке, глядя в окно.

- Я не гонюсь за популярностью, на самом деле. И я не люблю большие сборища, тусовки, где много выпивки… Я люблю общаться в маленькой компании, или наедине, как сейчас, – Чонин улыбнулся ещё раз. Кёнсу вздёрнул бровь – в этом он нисколько не сомневался.

- Только не говори мне, что ты проводишь вечера в кружке любителей книги или за вышиванием.

- Чего нет, того нет, – Чонин засмеялся. – Я люблю ходить в клуб – в одно определённое место, там играет очень классная музыка и тусуется весьма приличный народ. Я бываю там раза два в неделю, когда нет репетиций.

- А его хозяин – твой хороший знакомый, и ты проходишь бесплатно.

- Как ты угадал?

Кёнсу хмыкнул.

- На самом деле, я часто провожу вечера в общаге, честно, – Чонин приложил кулачки к щёчкам, строя из себя очаровашку. – У меня замечательный сосед, и мы прекрасно ладим. Он с вокального, потрясающе талантливый и очень милый парень.

- У тебя и правда много друзей, – Кёнсу покачал головой. – Я совершенно не такой.

- Я открыт для новых знакомств. Меня не напрягает узнавать людей и позволять им узнавать меня, и я с большой радостью беру ответственность и выкладываюсь в отношения, если человек делает то же. А если нет – тогда просто лёгкое необременительное общение, от которого все выигрывают.

- И куда ты планируешь внести меня? – Кёнсу смотрел поверх чашки, и лицо Чонина расплывалось в клубах чайного пара.

- Сложно сказать. Зависит от того, на что ты сам готов. Если ты сможешь пожертвовать принципами и впустить меня в свой мир – я не подведу. Я давно ищу чего-то серьёзного.

Кёнсу задумчиво выдохнул и отпустил чашку на стол. Чонин смотрел без улыбки, и, хотя это было глупо, опрометчиво и странно – чёрт возьми, они же знакомы всего ничего! – Кёнсу почему-то решил рискнуть.

- Не бегать от тебя, да?

Чонин кивнул.

- Не бегай. Я не маньяк, и я не кусаюсь.

Посмотрим, подумал Кёнсу.

- Ну, и как всё прошло?

Кёнсу даже бровью не повёл – от Чунмёна нельзя было ожидать другой реакции. Был вторник, но Кёнсу казалось, что он не успел оправиться от свидания за весь второй выходной – он пролежал на кровати целый день, то засыпая, то просыпаясь, и всё вспоминал тёплые и мягкие губы Чонина на своей щеке перед самым прощанием – и не мог понять, нравится ли ему это.

- Рассказывай, рассказывай.

- Нечего рассказывать.

Рассказывать действительно было особо нечего – они просидели ещё полчаса в ресторане, пока Чонин повествовал об истории становления их команды, а потом пошли до дома Кёнсу. Идти было недалеко, и Кёнсу успел только поделиться историей возникновения их кондитерской, когда до его подъезда оставалась сотня метров, а Чонин затормозил у автобусной остановки – он отправлялся по делам.

- Я хочу прийти к вам, – сказал Чонин, когда автобус появился в поле зрения. – Пригласи меня туда.

- На свидание? – тупо спросил Кёнсу.

- Естественно, – Чонин наклонился и оставил на щеке Кёнсу аккуратный поцелуй, а потом запрыгнул в автобус и уехал.

И оставил Кёнсу с головной болью на весь понедельник.

- Я серьёзно, нечего рассказывать, – подытожил Кёнсу свои мысли и полез за миксером.

- Ну целовались хотя бы? – протянул Чанёль от входной двери. Кёнсу фыркнул.

- Друг мой, он поцеловал меня, когда я ещё даже имени его не знал. Поэтому сейчас я ему запрещаю меня касаться.

- Он правда так сделал? – Чанёль разинул рот.

- Он съел моё лицо, – пожаловался Кёнсу. – Ну… или почти.

- Я обязан с ним познакомиться, – Чанёль покачал головой.

- И так, – Кёнсу вздохнул. – Он настоял, чтобы я пригласил его сюда на второе свидание.

- Ну, а ты что? – поторопил Чанёль.

- Что я? – Кёнсу вытаращил глаза. – А я тут, вообще-то, работаю! Вот ты представь себя на моём месте: посиди тут, Чонин, а я пока обслужу пятерых клиентов, разгружу два грузовика с едой, сделаю пару звонков поставщикам, а потом вымою везде пол пятнадцать раз подряд.

- Я дам тебе отгул, – донёсся голос Чунмёна из холодильной камеры.

- Никаких отгулов! Я вообще не знаю, хочу ли я увидеться с ним ещё раз.

- Точно хочешь, – заявил Чанёль.

- Я сказал, что не знаю.

- Понравился?

- Наверное, понравился – Кёнсу пожал плечами. – Но я не встречаюсь с парнями, особенно с такими крутыми, и мы с ним совершенно разные, и… и вообще это ничего не значит.

- Значит то, что ты определённо хочешь.

- Я сказал, что не знаю! – повторил Кёнсу. – Я тут, вообще-то, работаю, да и тебе не помешало бы! Пойди, вымой пол в шестнадцатый раз.

Чанёль показал язык и вышел из кухни, уступая место Чунмёну с уговорами.

- Если ты его приведёшь, мы будем паиньками, причешемся и не заглянем на кухню ни разу. А потом я дам тебе один оплачиваемый отгул, когда вы будете делать свои грязные дела.

- Ты по контракту обязан мне один оплачиваемый отгул в месяц, так что не надо. И я понятия не имею, о каких грязных делах ты говоришь.

Чунмён развернулся, чтобы тоже выйти из кухни, но на пороге остановился.

- Ты его всё равно сюда приведёшь.

- Да ладно?

- Он же уломал тебя на первое свидание – уломает и на второе.

Кёнсу, включая миксер, мысленно признал поражение.

- Так он пригласил тебя на второе свидание или нет?

Чонин проследил взглядом за тем, как Ючжин вскинула руки в воздух в изящном балетном па, а затем скользнула ими вниз по второй ноге, продолжая растяжку.

- Да нет пока. Я намекнул, теперь надо ждать.

Сехун фыркнул, накрывая руки Ючжин ладонями и наваливаясь грудью на её спину. Ючжин зашипела, когда натяжение в мышцах стало слишком сильным, и Сехун чуть отодвинулся.

- Возьми и приди сам, в чём проблема.

- Тогда это будет не свидание, а… как будто я взял и пришёл сам, – Чонин покачал головой.

- Ты меня волосами щекочешь, Сехун-а, – протянула Ючжин, и Сехун откинул голову назад.

- Ой, извини.

- Чонин-а, помоги мне тоже растянуться, – позвала Соа, но Чонин отмахнулся.

- Я Исина жду.

- Ты же сам сказал, что он опоздает, – Соа поманила рукой; Чонин проигнорировал.

- Я всегда растягиваюсь только с Исином.

- Вот ведь принципиальный, – пробормотала Соа; Анён усмехнулась, прикрывая рот рукой.

- Зачем он тебе вообще сдался? – поинтересовалась она. – Раньше же тебя устраивали неприлично короткие знакомства с самыми разными людьми.

- Ты подозрительно много знаешь о его личной жизни, – подал голос Сехун.

- Он мне нравится, – признался Чонин. – Правда нравится, очень. Я не знаю, почему.

- Может, тебе просто скучно? – предположила Анён.

- Может, он моя судьба? – парировал Чонин.

- И ты даже готов перестать спать со всеми подряд?

Чонин замялся.

- Ну, он мне всё же не настолько нравится, – выкрутился он.

- Кто нравится? – Исин показался в дверях зала с сумкой на плече. – Вы о чём?

- Да вот, о новой пассии Чонина, – Анён улыбнулась.

- А, твой сладкий кондитерский мальчик? – Исин бросил сумку на пол и стал переодевать обувь. – Как всё прошло?

- Как тлен, – Чонин поморщился. Исин усмехнулся.

- Ты уже растягивался?

- Нет, я тебя ждал, – Чонин протянул руки, и Исин поднял его с пола, где тот до этого сидел.

- Ну, тогда погнали.

- Делаем ставки: он сам тебе позвонит, или же он сам тебе позвонит? – Чанёль выдохнул дым Кёнсу прямо в лицо, и тот закашлялся.

- Я не хочу его сюда звать пока. Пускай мы не очень близко знакомы, но вы ему наговорите глупостей, и он будет думать, что я… Поэтому если я его и приглашу, то не сюда. А куда – не знаю.

- Что-нибудь оригинальное, – предположил Чанёль. – Не обязательно дорогое и пафосное, просто интересное. Что ему нравится?

- Танцы, – задумчиво произнёс Кёнсу. – И сладости, как оказалось. И всё красивое. Но в танцах я не разбираюсь совершенно, а сюда я его не поведу пока…

- Остаётся красивое, – кивнул Чанёль. – Фотогалереи? Их у нас много в городе, разные выставки проводятся, можно поискать что-нибудь.

- Да, наверное, – Кёнсу достал телефон и залез в браузер. – Ладно, я пойду, до завтра…

- Эй, Кёнсу, – Чанёль усмехнулся, - ты сказал «пока».

- Что? – Кёнсу нахмурился.

- Ты сказал «сюда я его не поведу пока», - Чанёль засмеялся. – Чунмён был прав.

Кёнсу только отмахнулся от него, зашагав к остановке. Поисковик на запрос о фотогалереях города выдал много результатов, и Кёнсу совершенно машинально заскочил в подъехавший автобус, не глядя заплатил за проезд и сел на привычно пустое место у ближайшего окна. Он как раз дочитывал отзывы о новой выставке на этой неделе, как ему на плечо внезапно опустилась тяжелая рука и сжала его через ткань куртки.

Кёнсу едва не выронил телефон из в момент похолодевших пальцев. Но тут рядом с ним склонился Чонин.

- Эй, привет, – он улыбнулся и опустился на корточки, держась за колени Кёнсу.

- Тьфу ты, я совсем забыл, – Кёнсу откинулся на спинку кресла, вдыхая и выдыхая. – Я забыл, что у тебя репетиции по вторникам, ты меня напугал.

- Хорошо, что забыл, иначе ты бы сбежал от меня.

Кёнсу пожал плечами.

- Я же обещал не сбегать.

- Да? Тогда что это такое? Я слышал твой голос в последний раз более двух суток назад.

Кёнсу поджал губы, набирая в лёгкие воздух, а потом выпалил:

- А что ты думаешь о фотогалереях?

Минсок не успокоился, пока не провёл их по каждому из восьми залов. Чонин извинялся взглядом, но Кёнсу был совсем не против – ему нравилась выставка, ему нравились фотографии, ему нравился Минсок, ему нравился Чонин в тонком бежевом свитере из тонкой шерсти.

- Твой друг очень милый, – Кёнсу пожал плечами, когда Чонин в очередной раз сделал страдальческое лицо, а Минсок оставил их наедине, отойдя к другим посетителям. – А ты очень хорошо выглядишь.

- Ты уже говорил, и ещё раз спасибо, – Чонин неуверенно улыбнулся, наваливаясь на стену плечом и кладя руку на шею. – Ты сегодня странный.

- Всё для тебя, – Кёнсу проследил взглядом за пальцами, задевшими широкий вырез свитера, и отвёл глаза. – Я же пригласил тебя сюда… Поэтому мы будем тут так долго, как ты захочешь.

- Ты правда очень странный сегодня… – Чонин протянул руку и обхватил запястье Кёнсу горячими пальцами. – Не то чтобы мне это не нравилось, конечно…

Кёнсу разглядывал Минсока, который болтал с группой хихикающих девочек в зале с фотографиями Парижа. Этот зал они с Чонином специально упустили из вида, обсуждая цвет волос Минсока, пока того несло о Елисейских полях и Эйфелевой башне. Чонин, как и Кёнсу, не любил Париж.

Минсок заметил взгляд Кёнсу и помахал рукой, улыбаясь.

- Прекрати на него пялиться, – Чонин дёрнул Кёнсу за рукав. – Меня Лу Хань убьет, если Мин ему расскажет, как ты строил ему глазки. А Мин расскажет.

- Я не строю ему глазки, – возразил Кёнсу. – Просто он очень красивый. Я никогда не видел людей с настолько правильными, идеальными чертами лица. Не могу понять, это привлекает или отталкивает.

- Привлекает, очевидно, – Чонин кивнул на уже другую группу девушек, хихикающую рядом с Минсоком.

- Я перфекционист, я люблю всё идеальное, – Кёнсу задумчиво постучал пальцем по подбородку. – Но люди ведь не торты.

- Не скажи, – Чонин хмыкнул, – ты вот очень похож на ванильный тортик. Я бы тебя съел.

- Ты голодный? – Кёнсу проигнорировал то, что его желудок завязался в узел при этих словах, а сердце станцевало чечетку.

- А ты нет? После зала с блюдами всех стран?

- Ммм… – Кёнсу улыбнулся. – Пойдём, поедим.

Он помахал Минсоку на прощание, пропуская тот момент, когда Чонин взял его за руку.

В закусочной было шумно, душно и людно, но Чонина это, казалось, не отталкивало – наоборот, его глаза горели, а с лица не сходила восторженная улыбка, пока он тащил Кёнсу за собой по переполненному заведению.

- Вон там есть местечко, – он указал в самый дальний угол, на маленький столик у окна.

Они заказали по одной порции пульгоги и пибимбапа на двоих; Чонин хотел самгёпсаль, но решил оставить на следующий раз.

- Пусть тут не подают закуски, но обслуживают быстро, и порции такие, что обожраться, – сказал он, закатывая рукава свитера; в приглушённом свете закусочной кожа на его предплечьях словно светилась золотистым.

Еду правда принесли быстро; пока Чонин перемешивал пибимбап, Кёнсу выбрал кусочек мяса и протянул его со словами:

- Открой рот.

Всё было бы довольно невинно, если бы соус не капал в специально подставленную для этого ладонь, и Чонин не решил слизать его оттуда, придерживая запястье пальцами. У него был очень щекотный язык.

- Что ты делаешь, – пробормотал Кёнсу, заливаясь краской и хватая салфетку.

- Да ладно, никто даже не смотрит.

Дело было не в этом, но Кёнсу ничего не ответил.

Когда стемнело, по окнам забарабанил дождь; Чонин заказал соджу, и в подарок им принесли два печенья с предсказанием.

- Только немного, – предупредил Кёнсу, когда Чонин разливал алкоголь по стаканам. – Я вообще-то не пью.

- Какое же традиционное корейское застолье без соджу.

- Оно не традиционное, тут нет осьминога. И кимчи.

- Мой лучший друг готовит самое лучшее кимчи на всей земле, я не шучу, – Чонин налил себе ещё немного. – Что примечательно, он китаец. За сегодня?

Кёнсу поднял свой стакан, со звоном касаясь им стакана Чонина.

- А сегодня у нас?

- Просто замечательный день. И наше второе свидание.

Кёнсу поморщился от вкуса алкоголя, ставя стакан на стол.

- Мои друзья требуют тебя к нам в кондитерскую, – он поджал губы.

- Ты обязан позвать меня туда на третье. Или я сам тебя позову.

- Тебе там нечего будет делать, – Кёнсу подпер голову рукой. – Когда я работаю, я занят постоянно.

- Давай сходим туда в твой выходной, – предложил Чонин, накрывая ладонь Кёнсу на столе своей; Кёнсу проследил за этим взглядом, но руку не отнял. – Когда у тебя выходные?

- Воскресенье и понедельник.

- По воскресеньям я теперь свободен, а в понедельник занят весь день, так что, может, в воскресенье? Хотя это же придётся ждать завтра и послезавтра…

- Можно в субботу, – сдался Кёнсу. – Я не хочу ехать туда в свой выходной, мне хватает их лиц и на неделе. В субботу обычно мало народа под вечер. Если ты придёшь часам к шести…

- Как мне одеться? – Чонин оживился.

- Как хочешь, – Кёнсу пожал плечами. – Как сегодня, этот свитер очень классный.

Чонин улыбнулся. Эта улыбка была очень мягкой, как будто ласковой, и какой-то слишком влюблённой. Кёнсу ни разу не видел, чтобы так уносило с двух стаканов соджу.

- Я хочу прочитать своё предсказание, – вдруг встрепенулся Чонин, снимая свою руку с руки Кёнсу; тому сразу стало холодно. – Мне нравится вот это печенье. Давай на счет три?

Кёнсу взял своё – пальцы не слушались, то ли от усталости, то ли по какой-то иной причине. На счёт три они сломали свои печенья, и Чонин, читая предсказание, попытался подавить улыбку. Безуспешно.

- Что там? – Кёнсу кивнул на полоску бумаги.

- Сначала твоё.

- Но я…

- Давай.

Кёнсу вздохнул, разворачивая предсказание.

- «Если вы чего-то хотите, не бойтесь сделать это», – прочёл он вслух. Чонин уже откровенно улыбался.

- Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, – философски изрёк он.

- Ну, а твоё?

Чонин тихонько засмеялся, комкая бумажку в руках.

- «Не потеряйте удачу, когда она идёт к вам в руки, не упустите шанс», – произнёс он по памяти. Кёнсу показалось, что ему дали пощёчину – так внезапно загорелись щёки.

- Это же…

- Мы должны, – Чонин поднял брови.

- Нет, не должны. Это совпадение. Это… всего лишь предсказание на бумажках.

- Мы должны не потому, что так написано на бумажках, – Чонин снова взял Кёнсу за руку.

- А почему? Потому что это будет логичным завершением вечера? – Кёнсу ненавидел себя за то, что начал волноваться.

- Нет. Потому что я хочу.

- А я не хочу, – Кёнсу начал подниматься на ноги. Волнение перешло в панику. – Тут много людей. И…

- Тише, успокойся, – Чонин тоже встал и положил руку ему на плечо. – Мы ничего не будем делать здесь.

Кёнсу было неприятно и стыдно из-за своей слабости, но Чонин воспринял всё спокойно – он выглядел совершенно нормально, когда они одевались и платили за ужин, и взял Кёнсу за руку, когда они пошли к выходу.

Дождь всё ещё шёл, и крыльцо закусочной было безлюдно. Кёнсу хотел спуститься на тротуар, но Чонин подтянул его обратно.

- Стой. Ты должен мне поцелуй.

Кёнсу снова напрягся.

- Ты сказал, мы ничего не будем делать…

- Там. А сейчас мы тут. И вокруг ни души.

Между ними было полшага, которые Чонин сократил до пары сантиметров, притягивая Кёнсу за талию и утыкаясь носом ему в висок.

- Да брось. Это всего лишь поцелуй.

- Не всего лишь.

- Ты уже целовался со мной. Дважды.

Они впервые были так близко с момента их знакомства, и Кёнсу чувствовал запах Чонина – слабые отголоски парфюма, слишком цветочно-сладкого для парня; антибактериальное мыло и какую-то мазь на травах; сигаретный дым из зала закусочной и алкоголь; и ещё что-то нераспознаваемое – очевидно, его родной запах, уникальный, присущий одному Чонину. Кёнсу не мог понять, что это, но ему нравилось.

- Там был не ты. Там был незнакомец, преследующий меня с автобусной остановки.

Глаза Чонина в свете фонаря блестели растопленным шоколадом, закипающим на водяной бане.

- Значит, поцелуй меня на этот раз.

И Кёнсу поцеловал. Он не знал, когда вдыхать и выдыхать, и просто прихватывал губами губы Чонина – упругие и влажные, и всё ещё острые и горькие после ужина.

- Не могу понять, ты специально меня дразнишь, или… – прошептал Чонин, целуя в уголок губ, а потом утягивая в мягкий, чувственный поцелуй, удерживая за щёки. Кёнсу мысленно вопил, что понятия не имеет, что делать, но он пытался повторять за Чонином, и стало получаться чуть лучше.

- Ты надо мной издеваешься, – проскулил Чонин, когда долгий поцелуй разорвался. – Ты сладкий… Мы ели острый рис, солёное мясо, пили соджу, а ты всё равно сладкий… Я тебя точно съем.

Кёнсу дрожал от запоздалого осознания того, что случилось, и не знал, куда деть руки. Чонин взял их в свои и прижал к груди.

- Что.

- Я не знаю, – выдохнул Кёнсу. – Я… боюсь.

- Чего? – Чонин поднял лицо Кёнсу за подбородок. – Меня? Поцелуев? Отношений? Чего?

- Всего сразу.

Чонин вздохнул и крепко обнял Кёнсу, прижимая к себе.

- Я не понимаю, почему ты боишься, я не причиню тебе вреда. Если мы движемся слишком быстро…

- Мы движемся, – Кёнсу говорил Чонину в плечо, и слова были смазанными. – В принципе, это всё идёт к тому, к чему я не готов, на что я не рассчитывал.

- Ты мне нравишься, – Чонин отодвинул Кёнсу на достаточное расстояние, чтобы взглянуть ему в глаза. – Я хочу быть с тобой. Я говорю откровенно. Сейчас это моя цель.

- Ты обещал на меня не давить.

- Дорогой мой, если бы я на тебя давил, мы бы давно были в моей кровати голые. Или в твоей. И это было бы не в первый раз.

Кёнсу тяжело сглотнул, переваривая услышанное. Чонин снова притянул его к себе.

- Не бойся меня. Я тебя не тороплю, даю тебе время привыкнуть ко мне, но не надо бояться отношений со мной. Это не страшно. Я думаю, тебе может даже понравиться, если ты не будешь думать, что я маньяк-насильник.

- Я так не думаю, – вздохнул Кёнсу. – Но ты бы не мог бы ещё чуть больше не давить на меня?

- Не мог бы, – Чонин приник губами к шее Кёнсу, вызывая у того оцепенение и дрожь по позвоночнику. – Иначе ты никогда не научишься.

Кёнсу начинал таять. Потихоньку. Он сдал первую позицию, когда позволил Чонину бесстыдно целовать себя прямо посреди улицы, кусая губы и заливаясь румянцем; вторая позиция была сдана, когда они половину пятницы проболтали по телефону, обсуждая совершенно разные вещи, и в самом конце разговора, перед тем как повесить трубку, Кёнсу произнёс «жду тебя завтра». Не вежливо и дежурно, как принято завершать диалог, а искренне. Именно так и сказал – жду. Он действительно ждал.

Плохая погода в субботу не могла испортить прекрасное настроение Чонина. Он чувствовал себя влюблённым.

- Вы знакомы две недели, – воззвал Сехун к его здравому смыслу; они впятером провели эту ночь у Лу Ханя и Минсока (и Сехуна, который теперь жил с ними), и младший пришёл в гостиную, где Чонин с Исином спали на диване, и сейчас вертелся между ними. – Ты не можешь быть в него влюблён.

- Любить и быть влюблённым – разные вещи, – заметил Исин. – Влюблённость быстро проходит. А любовь наступает только через семь месяцев после знакомства. Или вроде того. Учёные подсчитали.

- Отстаньте, вы оба, – отмахнулся Чонин. – Я хочу быть с ним. Он боится этого до дрожи. Если я влюблю его в себя, а потом моя влюблённость пройдёт, я что же, брошу его использованным?

- Главное, расстанься с ним до того, как пройдёт семь месяцев с момента вашего знакомства, – посоветовал Сехун.

- Не люблю вас обоих, – пробормотал Чонин, утыкаясь лицом в подушку.

- Говоришь как педик, – Сехун ткнул его локтём в рёбра.

- Сам гей.

- Так приятно осознавать, что любовь наших детей друг к другу безгранична, – донёсся голос Лу Ханя из коридора. – Подъём, сладкие, завтрак.

Чонин завернулся в одеяло как рулет и скатился с дивана на пол. Он хотел вечер и как можно быстрее.

Lorde - Team

Кёнсу думал, что он идиот. А ещё он думал, что Чанёль с Чунмёном идиоты – но об этом он думал перманентно, и это в принципе было правдой. Просто… Кёнсу в который раз спросил себя, какого чёрта он с ними вообще общается и позволяет им лезть в свою личную жизнь. Он не хотел говорить им, что Чонин придёт в субботу, но они всё равно каким-то образом узнали – подслушали, не иначе – и всё утро донимали Кёнсу вопросами.

- Эй…

- Нет, это не он, – Кёнсу не стал поднимать глаза от своей шоколадной глазури. – Так же, как и предыдущие двадцать семь парней. И все последующие до шести вечера. И ты замечательно выглядишь. И Чанёль тоже. Закрой дверь с той стороны.

Чунмён послушно закрыл дверь. Кёнсу вздохнул. Что-то ему подсказывало, что тишина воцарилась ненадолго.

Он был прав.

- Кёнсу…

- Заколебали! – Кёнсу швырнул ложку на стол с громким металлическим звоном. Испуганные уши Чанёля обиженно скрылись за дверью.

Чанёль всё утро хвастался, что постирал и надел почти новый свитер специально для Чонина, а Чунмён целых полчаса делал укладку дома, из-за чего не успел позавтракать. Кёнсу, наверное, был им благодарен за столь сильное желание произвести хорошее впечатление, но… Но достали, правда.

А еще Кёнсу было дико страшно. До сих пор. Потому что говорить с Чонином об их отношениях и переживать эти отношения на собственной шкуре – это были две совершенно разные вещи, и Кёнсу ещё действительно был не готов. Он верил Чонину – он ему уже верил – но двух недель было катастрофически мало после двадцати трёх лет.

И, кажется, он пересахарил глазурь.

Когда в половине пятого Чунмён заглянул на кухню, Кёнсу уже не хотел убивать, но всё ещё был не в духе.

- Уйди, – предупредил он, но Чунмён проигнорировал его слова и с ногами забрался на подоконник.

- Успокойся, Кёнсу. Расслабься. Это не конкурс на звание лучшего человека в мире и не экзамен по основам крутости и офигенности. Тут нет ни судей, ни комиссии, ни супер-строгого жюри. Есть только ты, твои друзья и твой парень, который придёт посмотреть на место твоей работы. Никакого смертельного номера.

- Вы сами ведёте себя так, будто я Нобеля получаю или замуж выхожу.

- Так это потому, что мы рады за тебя, – Чунмён подпер щёку кулаком. – Ты наконец-то не прячешься от нормальных людей за своими тортами, тебе кто-то нравится, ты кому-то нравишься – и да, я помню, что ты не встречаешься с парнями, плевать – мы с Чанёлем очень рады, что ты начинаешь нормальные романтические отношения и, возможно, скоро заживёшь нормальной половой жизнью. И это, Кёнсу, будет нормально, это будет очень здорово, с чем тебя и поздравляю сердечно. Так что не накручивай себя.

Кёнсу даже не успел ничего придумать в отчет, когда Чунмён спрыгнул с подоконника и обогнул стол, чтобы ободряюще похлопать Кёнсу по плечу.

- Да, кстати, давно хотел прокомментировать твоё «не встречаюсь с парнями», – Чунмён затормозил у двери, – встречающимся с девушками я тоже тебя никогда не видел, так что не обманывайся этой фразой, дружок.

Он ушёл, оставив Кёнсу в чувствах, распустившихся и запутанных, как пряжа из старого поношенного свитера.

Сообщение от Чонина пришло без четверти шесть, когда Кёнсу ещё только собирался сменить фартук и протереть все столы на кухне, буквально через полминуты в дверях нарисовался Чанёль, который с горящими глазами выпалил:

- Он такой красавчик, очуметь!

И тут же скрылся обратно. Дверь за ним едва успела закрыться, как её вновь толкнули, и в проём скользнул Чонин, на ходу снимая пальто и тараторя:

- Ой, на улице такой дождь, а я зонт не взял, и сейчас весь мокрый как мышь, и зачем только укладывал волосы полчаса, всё насмарку… Ничего, что я пораньше приехал? Не мог уже больше… ждать.

Он успевал говорить это всё, отряхиваясь от воды, найдя дверь в гардеробную, повесив туда пальто, а также между делом поцеловав Кёнсу в щёку. Кёнсу ощущал незнакомое доселе очень сильное желание обнять Чонина, притянув к себе за талию, и долго не отпускать; однако он ничего не сделал, продолжая комкать в руках тряпку.

- У тебя очень милые друзья, я их себе вообще не такими представлял, – Чонин вытер ладони о джинсы и улыбнулся. – Они сказали подойти к ним познакомиться после того, как мы с тобой тут закончим. Ну, итак, какую посильную помощь тебе оказать?

Кёнсу наконец заставил себя ожить и начать нормально реагировать.

- Вообще-то, я почти закончил здесь, поэтому никакую, наверное. Да и вряд ли ты бы смог сделать что-то полезное… Не обижайся, но у тебя немного не те навыки, – Кёнсу смущённо улыбнулся. Чонин пожал плечами.

- Да ничего страшного.

- Тут типа специальное образование необходимо, если не хочешь отравить клиентов, и если нужно зарабатывать деньги. Надо точно знать, что делаешь… Хотя, я сам порой понятия не имею, – Кёнсу прикрыл улыбку рукой.

- Только не говори, что у тебя диплом географа или вроде того, – произнёс Чонин, и Кёнсу рассмеялся.

- Нет, у меня профессиональный диплом, всё нормально. Я знаю, что делаю, – он улыбнулся и посмотрел Чонину в глаза. – А ты, вот ты знаешь, чем займёшься после учёбы? Куда берут хореографов?

- Ну, я пробовался в агентство перед поступлением, – Чонин подтянулся на руках и сел на край стола, подальше от стряпни Кёнсу. – Меня взяли, но сказали, что года четыре трейни мне обеспечены, и я решил сперва получить образование. Может, после окончания университета ещё раз пойду на кастинг, стану трейни… Может, сам буду хореографом. Это классно, конечно, но мне бы хотелось самому танцевать… Могу присоединиться к какому-нибудь коллективу, могу основать свой. Может, даже уеду в другую страну, попытаю счастья там. Вариантов много, – Чонин улыбнулся.

- Но какой-то из них ты больше всего хочешь реализовать, так?

- Хочу стать трейни, – признался Чонин. – Придётся очень много работать над собой – не только в плане танца, но и в пении, в актёрском мастерстве, ещё в чём-то… Но быть знаменитостью – это то, ради чего я вообще появился на свет.

- Неслабо, – заметил Кёнсу. – И главное, скромно. Но, если честно, я тебя тоже представляю только на сцене в свете софитов, танцующего под крики тысяч фанаток. Это твоё.

- Как твоё – печь кексы, – Чонин показал язык.

- Очень мило, спасибо.

Чонин улыбнулся, склоняя голову набок, как щенок; цвет его свитера отлично гармонировал с цветом теста для печенья, и Кёнсу не смог удержаться от мысли, что было бы неплохо и Чонина облить глазурью.

Кёнсу был прав, Чонин действительно оказался шоколадом – но не тем молочным, а простым горьким, в кубиках, содержащим семьдесят два процента какао. Кёнсу обожал тот шоколад, он рассыпался во рту и порошком прилипал к губам, оставляя после себя сладковатое послевкусие и яркий, терпкий аромат. Один такой кубик Кёнсу мог растягивать на целый час, просто смакуя его, наслаждаясь насыщенным вкусом и пикантной горькостью. Кёнсу опустил взгляд на стол – в его шоколадной глазури, конечно, от настоящего шоколада было одно только название и запах, но хоть что-то; Кёнсу окунул в неё палец и облизал, мысленно ругая себя на чём свет стоит.

- О, тоже хочу, – Чонин наклонился, заглядывая в миску. – Можно мне так тоже?

- Только руки вымой, – Кёнсу кивнул в сторону раковины. Чонин слез со стола и прошествовал к раковине, и Кёнсу слушал, как бежит вода, пока проверял температуру печенья костяшкой пальца.

- Ну всё, остыло, можно поливать, – начал он и хотел позвать Чонина помогать, но тут вокруг его талии обвились руки, а в шею уткнулся нос.

- Ты вкусно пахнешь, я тебя съем, – прозвучало в самое ухо тёплым воздухом, разгоняющим поток мурашек. Кёнсу поднял плечи, надеясь остановить маленьких вражеских агентов, а Чонин обнял его ещё сильнее и поцеловал в щёку.

- Я хочу крема, - заявил он и открыл рот. Кёнсу покачал головой, но взгляд Чонина был неумолим, и Кёнсу потянулся к миске, чувствуя, как руки дрожат.

- Э…это вообще-то глазурь, – Кёнсу сглотнул, когда Чонин обхватил его запястье рукой и слизал шоколад с пальца, прикрывая глаза.

- Сладенько… – он улыбнулся. – И вкусно. Можно ещё?

Кёнсу не понимал, как он смог пережить это ещё раз и не упасть в обморок, но Чонин, слава богу, не попросил третьего. Вместо этого он взял Кёнсу за бёдра и крутанул его, прижимая поясницей к столу и целуя.

Он был сладкий и шоколадный; Кёнсу схватился за столешницу руками, когда Чонин скользнул пальцами по его шее и лизнул нижнюю губу.

- Какой твой любимый сладкий вкус? – выдохнул он, заправляя прядку волос Кёнсу за ухо, и провёл кончиком носа ему по щеке. Кёнсу зажмурился.

- Песочное печенье с миндалём и варёной сгущёнкой, – он чуть улыбнулся. – Моя мама его очень любит, и я готовлю ей песочный торт на каждый день рождения. Это мой коронный рецепт.

- Хочу как-нибудь попробовать, – Чонин опустил голову и уткнулся губами ему между ключиц, касаясь кожи языком, – хочу раскрошить это печенье на тебя и съесть его прямо с твоей кожи…

Дата добавления: 2015-11-04