Время тянулось, но я понимал, что на самом деле оно неумолимо бежит вперед.
— Ты даже не представляешь, что такое пара часов с тобой после вечности без тебя. Это самый драгоценный подарок, который мне предложило бессмертие. Если бы ты только знала, как это важно — видеть тебя, слышать тебя, быть с тобой. Но...
— Но? — она отстранилась, а я старался не замечать, как протестует собственное тело, не желая находиться даже на таком незначительном расстоянии от нее. — Ой!
Острое лезвие атаме, затерявшееся в ворохе простыней, оказалось коварнее притаившейся змеи. Мари отдернула руку и несколько алых капель упали на постель. Магия заклубилась в воздухе. Индиговое свечение озарило комнату и потухло. Порез оказался неглубоким и затянулся на глазах.
— Твоя сила растет.
«Только сила равная той, что обладала Древняя, может ее вернуть».
Если Мари могла творить такую магию, то на что была способна та, кому поклонялись заклинатели древности?
— Лиам схватил Кэт.
— Что? Когда это произошло? — она подняла испуганный взгляд и сжала мою руку.
— Не так давно, я думаю.
— Как ты узнал?
— Он влез ко мне в голову, пока я спал.
Мари нервно смяла край одеяла. Когда речь заходила о Лиаме, она становилась сама не своя: кусала губы, заламывала пальцы. Я не стал вдаваться в подробности нашего разговора.
— Что мы будем делать?
— Мы — ничего. Ты отправишься с Эдгаром, а я планирую нагнать наших несостоявшихся преследователей и хорошенько их потрепать.
— Они схватят тебя! — ее голос сорвался, а в глазах заблестели слезы.
— На это я и надеюсь.
— И на что ты рассчитываешь? Ты не справишься один!
— Я буду не один. Надеюсь, что среди тех, кто примкнул к Лиаму, еще остались люди, которых я могу назвать друзьями.
Покрутив кольцо на пальце, я быстро снял его и вложил в ладонь ничего не понимающей Марилли. Нестерпимая боль пронзила, казалось бы, каждую клетку тела. Она распространилась от запястий, ползла по венам и с ловкостью искусного яда въелась в кости.
Когда пытка немного утихла, а испуганное лицо Мари перестало расплываться перед глазами, я произнес:
— Сохрани его, — я стремительно поднялся и прихватил кинжал. — Поторопись, у нас мало времени, — обронил я и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
Запах свежести перемешивался с легкой терпкостью испившей влаги земли. Двор был усеян пожухлыми дубовыми листьями. Могучий великан сбросил листву под напором губительной силы и теперь походил на высохшую корягу. Все вокруг тоже лишилось цвета: никаких красок, лишь холодное выцветшее полотно, без малейшего намека на теплоту или свет. Магия высосала из этого места жизнь.
Эдгара я заметил, едва он появился в воротах.
— Они покинули город полчаса назад. Трое заклинателей и один берсеркер, — доложил страж и нахмурился, заметив у меня кинжал. — Ты что задумал?
Я кратко поведал о разговоре с Лиамом, о том, как собираюсь поступить, и бросил ему ключи от автомобиля. Он поймал их, и посмотрел на Мари, которая вышла следом за мной. Она выглядела растерянной, напуганной, и не сводила с меня взгляда. Я все еще помнил прикосновения к ее коже, волосам и сжал руку в кулак, в попытке стереть это ощущение. Боль не утихала ни на секунду. Она накатывала волнами и отступала, лишь для того чтобы обрушиться вновь. Расплата за использование кольца. Лишившись его, я должен был испытать все то, от чего пытался отгородиться.
— Садитесь в машину, — собственный голос показался чужим.
Эдгар открыл дверь для Мари, а затем обошел автомобиль, но я встал у него на пути.
— Если хоть волос упадет с ее головы, я порву тебя на куски.
Глаза ликана потемнели от злости, но он совладал с собой.
— Если с ней что-то случится, мне самому не захочется жить.
Я отступил, позволяя ему пройти.
— Убирайтесь как можно дальше. Держитесь людных мест. Они еще не настолько лишились рассудка, чтобы творить магию на глазах смертных. Я обязательно найду вас, как только вытащу Кэт.
— Что ты намереваешься делать? — нахмурился страж.
— Импровизировать, — право, мне не хватало только дурацкой ухмылки Моргота, чтобы передать всю глупость этой затеи.
Острие кинжала соприкоснулось с одним из браслетов. Литое кольцо стало обжигающе ледяным и покрылось трещинами. Я не успел даже моргнуть, как оно рассыпалось в блестящую пыль и растворилось в воздухе. Я перехватил взгляд Мари, но почти сразу отвернулся. Вены на свободной руке вздулись и стали чернеть. Я ощутил, как заныли кости.
— Заводи, — прорычал я и, когда мотор «форда» заработал, проделал то же самое со вторым браслетом.
Эдгар выхватил атаме из моей ослабевшей руки и, кивнув напоследок, вдавил педаль газа в пол. Машина сорвалась с места, а на меня обрушился целый шквал звуков и запахов. Оглушительный визг шин и работающий двигатель, проезжающие по трассе авто и множество голосов из соседних домов. Зверь рвался на свободу: раздирая кожу, ломая кости, перекручивая мышцы. У меня не осталось сил сопротивляться.
Я проваливался в беспамятство, затем вновь видел меняющуюся реальность, видел его глазами. Наши мысли были едины. Он хотел убивать, а я заранее наметил цели и постарался не думать о Мари. Сработало. Он оттеснил меня. Жестокий, омерзительно злой и угрожающе гневный. На его фоне я был никем. Слабый человек.
Вернуться удалось не сразу — за это время Зверь преодолел немалое расстояние и нагнал магов.
Их было трое. Первым почуял неладное берсерк. Взвыл и рванул навстречу собственной смерти. Монстр ударил наотмашь. Волкодав отлетел в сторону, дернулся и затих. Медленно, с извращенным наслаждением, существо вдыхало терпкий, насыщенный запах густой крови. Зверь упивался им. Сбросив оковы, монстр был готов убивать всех и каждого. Желание насладиться смертью затмевало и мой рассудок.
Пролилась кровь одного из магов. Я ощущал ее металлический привкус и слышал вопли умирающего, когда когти монстра вспороли ему живот, а клыки вонзились в шею, отделяя голову от туловища. Земля содрогнулась, послышался рев сигнализаций стоящих поблизости машин. Яркая вспышка света ослепила. Зверь зарычал. Его протащило по земле, а затем на него обрушилась магическая сеть.
Перед тем как отключиться, я думал о Кэт. О том, что не защитил, подвел, и должен сделать все, чтобы вытащить ее. Пусть для этого мне придется убивать голыми руками.
Мари! Я проклинал себя за то, что оставил ее. Только Тьме известно, когда я вновь увижу ее. И увижу ли вообще.
Глава XVII
Слуга Мойры
Март, 1987 год
Базель-Штадт. Беттинген. Поместье главы клана Моргот
Мортимер Моргот был видным мужчиной с ястребиными чертами лица и широкими плечами. Воспитанный, обходительный, не лишенный доли театральности. Уважаемый в обществе сильный лидер ковена, талантливый заклинатель, любящий отец и муж.
Таким его знали все.
Но мало кто знал, что он предпочитал снимать эту дружелюбную маску и надевать противоположную ей. Тирана и деспота, который поколачивал молодую супругу, а иногда даже поднимал руку на пятилетнего сына. Редко кому доводилось видеть фанатичный блеск в его карих глазах, когда он возвращался с очередного собрания Братства. Приходя домой, Мортимер часами стоял возле картины с изображением невероятно красивой женщины и улыбался, как безумец.
— Уже очень скоро, сынок, — шептал заклинатель маленькому Мариусу. — Уже совсем скоро.
В такие дни Мортимер усаживал его к себе на колени и рассказывал удивительные легенды. О богах и чудовищах, о великих битвах с проклятыми и о многом другом. Но больше всех Мариусу нравилась история о могущественной заклинательнице Кхалессе, той самой красавице с полотна, которой было подвластно все на свете.
Мариус всегда слушал с интересом. Он любил вечера, когда отец был улыбчив и добр, а не кричал на мать и на него. Эллин не одобряла подобные сказки, но не перечила мужу, стараясь не злить его. Эти истории — меньшее, что мог рассказать один из лидеров Братства своему наследнику. Она всей душой не желала видеть сына таким же, как Мортимер.
— А расскажи о ее страже, папа! Расскажи о Фенрире!
Истории о могучем проклятом, первом из бессмертных, приводили Мариуса в восторг.
— Фенрир был великим воином, не знавшим поражений. Перед ним трепетали даже самые сильные из заклинателей.
— Но они все равно одолели его?
— Одолели, но им пришлось объединить всю свою магию. В пламени этой силы был закален меч, которым они убили Фенрира.
— А что стало с мечом? Кому он достался?
В свои пять он уже прекрасно знал, что артефакты очень ценны.
— Об этом я расскажу тебе в другой раз...
В тот субботний вечер Мариус ждал возвращения отца. Целый день он провел с двоюродным дедом и учился азам магического искусства.
— Твой сын очень талантлив, Эллин, — обратился Эрих к своей племяннице.
Леди Эллин была невысокой молодой женщиной, скорее миловидной, чем красивой. Длинные черные волосы она собирала в высокую прическу, открывая лебединую шею и покатые плечи. Элегантная и утонченная, предпочитающая строгие платья и дорогие украшения, Эллин являлась одной из уважаемых леди в магическом обществе.
Женщина улыбнулась, но тень печали легла на ее лицо. Любой матери было бы приятно слышать подобное о своем чаде, но Эллин думала о том будущем, которое Мортимер уготовил для сына. Братство не упустит талантливого мага.
— Я обязательно научу тебя кое-чему, когда ты подрастешь, мой мальчик, — Эрих был полон энтузиазма.
Он принялся копаться в огромном сундуке. Наконец, выудив оттуда трость, протянул ее Эллин. Мариус не проявил интереса к артефакту и вполуха слушал разговор взрослых, надеясь, что перед приходом отца успеет поиграть с Алисой, дочерью прислуги.
— Она принадлежала моему прадеду, — набалдашник трости венчала оскаленная волчья морда. — Магия, проводимая через артефакт, позволит не просто усиливать заклятия, но и создавать нечто новое. Ты понимаешь, дорогая племянница? Немногие сегодня могут похвастаться подобным. Мортимер будет рад, вот увидишь.
После занятий Эрих уехал, а Эллин, сославшись на недомогание, закрылась в своих комнатах, оставив сына на попечение гувернантки. Когда няня задремала в кресле, Мариус улизнул из комнаты. Алису он нашел на кухне. Мать девочки жила и работала кухаркой в их доме. Девочка была на год старше Мариуса. Рыжая, с россыпью веснушек и милой улыбкой, она походила на маленькую лисичку. Они выросли вместе. У них были общие маленькие тайны, игры и прочие шалости.
— Я слышала как твой отец говорил с Эрихом о том, что тебе нужен страж, — доложила Алиса, заплетая косички круглолицей кукле с большими глазами и розовыми щеками.
Девочка, выросшая среди заклинателей, рассуждала обо всем со знанием дела.
— Мне не нужен страж, — невозмутимо отозвался он, забираясь на стул.
Алиса отвлеклась от своего занятия и повернулась к другу.
— У всех заклинателей есть стражи.
— А у меня нет! — не сдавался Мариус. — Если только он не будет таким же, как Фенрир.
— Кто такой этот Енрир? — нахмурив рыжие брови, поинтересовалась девочка.
— Фенрир! Он был стражем Кхалессы.
— Но ведь это сказки. Я слышала, как твой отец рассказывал их.
— Истории о Фенрире не сказки! Он жил очень давно и его убили, но после были такие как он, и сейчас есть один.
— Ты все придумываешь, — Алиса продолжила плести косички кукле.
— Вот и нет! — подпрыгнул на стуле Мариус. — Его зовут Гаррет, и он служит королю! Я видел его на празднике.
— Ну может королю этот Енрир и служит, но ты же не король.
Насупившись, мальчик убежал из кухни, но Алиса увязалась следом.
— Не обижайся, — догоняя, примирительно произнесла она. — Давай лучше поиграем.
В огромном поместье ребята знали много укромных уголков, и излюбленной игрой у них были прятки. Они проверили спящую няню и спустились в гостиную.
— Ты водишь, — сказала Алиса.
Мариус не возражал и, повернувшись к камину, стал считать вслух.
— Только не подглядывай, — предупредила она.
Он слышал ее шаги за спиной и возню.
—...девять, десять, кто не спрятался, я не виноват, — но едва Мариус осмотрелся, раздумывая, откуда же начать поиски подруги, как вдруг она громко чихнула, и тяжелая ткань, укрывавшая картину, упала на пол.
— Ой, — Алиса удивленно моргнула, повернулась и, задрав голову, уставилась на полотно.
— Какая красивая! — восхищенно выдохнула девочка.
— Отец говорит, что она была правительницей, но злые заклинатели предали ее и убили. Но однажды она вернется и отомстит, а после снова будет править.
— Она не может вернуться, ее же убили.
— Раз отец говорит, значит может. Магия может все! Скоро я сам буду с ней управляться. И кое-чему Эрих меня уже научил.
— И чему же это?
Мальчик хитро улыбнулся, вытянул вперед руку, зажатую в кулак, и зажмурился. Он простоял так несколько минут, но ничего не произошло и, разжав ладонь, разочарованно вздохнул.
— Ничего ты не умеешь, — но только девочка успела договорить, как серебряное свечение охватило пальцы Мариуса и взмыло в воздух, приняв форму небольшой мерцающей сферы.
— Я же говорил!
Он был доволен собой и потому упустил из виду, как магическая сфера пустилась в свободное плавание по гостиной и, оказавшись у витражного окна, взорвалась подобно фейерверку. Цветные осколки витража брызнули во все стороны, дети едва успели спрятаться за спинкой высокого кресла. Алиса тихо всхлипнула, и тут же раздались тяжелые шаги.
— Скорее, уходи, а то и тебе достанется, — перепуганный Мариус подтолкнул подругу к двери, ведущей в столовую.
Как только Алиса выскочила из гостиной, вошел отец, а следом и мать. Взгляд заклинателя не предвещал ничего хорошего.
— Что тут случилось? — Эллин выглядела встревоженной.
Она плотнее укуталась в махровый халат. Через разбитое окно тянуло весенней прохладой.
— Это так ты следишь за нашим сыном? — гневно поинтересовался маг и задержал взгляд на кукле, валяющейся на полу. Мариус заметил, куда смотрит отец, и задвинул игрушку ногой под кресло.
Эллин не нашлась, что ответить, и потупила взгляд.
— Пошла вон! — взревел Мортимер.
Женщина взглянула на сына и, не проронив ни слова, ушла.
— Прости, отец. Это случайно получилось, — попытался оправдаться Мариус.
Мортимер не слушал его. Он вытянул руку и, сжав пальцы в кулак, резко отдернул назад, словно ухватился за невидимый канат. Игрушка проскользила по натертому до блеска паркету и оказалась у ног заклинателя. Брезгливо посмотрев на куклу, Мортимер отшвырнул ее носком ботинка.
— Запомни одну вещь, Мариус! Наша магия не предназначена для глаз простых смертных. Они нам не ровня! С этого дня я запрещаю тебе общаться с дочерью поварихи. Ты понял меня?
Мальчик вытер рукавом нос:
— Но Алиса моя подруга.
— Она тебе не друг, и никогда им не будет! Она простой человек. Грязь под нашими ногами. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Мариус упрямо молчал и смотрел на родителя исподлобья.
— Я не слышу?!
Разозлившись не на шутку, маг наотмашь ударил его по щеке. Он всхлипнул и прижал ладонь к лицу. В глазах заблестели слезы.
— Твой сын все прекрасно понял, — неожиданно раздался приятный женский голос. — Он очень смышленый мальчик, Мортимер. Тебе стоит быть мягче.
Моргот резко выпрямился и повернулся, уставившись в полумрак.
— Во имя Тьмы, что ты тут делаешь?
— У нас встреча, или ты забыл? — женщина деланно удивилась.
Мариус пытался рассмотреть взявшуюся из неоткуда незнакомку, но та стояла в тени. Он видел только подол длинного черного одеяния.
— Я все прекрасно помню, — огрызнулся заклинатель. — Но не помню, чтобы приглашал тебя сейчас.
— Мне не нужно твое приглашение, Мортимер, — тон невидимой собеседницы стал жестче.
Маг покраснел от злости. Он долго молчал, но наконец, совладав со своим гневом, проговорил:
— Отправляйся в свою комнату, Мариус. Ты наказан! И запомни, наша беседа еще не закончена.
Повторять дважды не пришлось. Уже на пороге мальчик обернулся и увидел, как в круг света ступила высокая женщина, закутанная в черный балахон. На мгновение Мариусу показалось, что она посмотрела на него. Он прикрыл за собой дверь и поспешил к себе.
— 30 —
Январь, 2006 год
Чехия. Прага
Зима укрыла Прагу белым одеялом. Ветер закручивал в танце колючие снежинки, бросал их в лицо и играл полами длинного черного пальто. Он ждал очень долго. Наблюдая за игрой света ночных огней Града, отражающихся в зеркале Вталвы, Мариус чувствовал себя неуютно под взорами святых — извечных стражей Карлова моста.
Странное чувство. Моргот всегда считал, что вера людей сродни магии. Поддерживаемая миллиардами, она тоже способна творить чудеса. И дело вовсе не в божественном проявлении, а в силе. Достаточно просто верить — и чудо свершится. Любое заклятие основывается не только на знаниях, но и на вере в собственные возможности. Без нее едва ли что-то получится. Смертным этого не понять. Они подобны слепым котятам и не способны видеть так, как заклинатели. Не видят как устроено пространство, сотканное из множества нитей, и им не узнать, что, переплетая эти нити, можно совершать невероятные вещи.
Снег замел мостовую и припорошил лики святых. Мариус неспешно прогуливался мимо и размышлял над историей. Той, что писалась уже без участия семей. После Войны заклинатели почти не вмешивались в ход истории и больше не пытались играть в богов, позволив людям быть хозяевами в этом мире. И те использовали эту возможность. Многие из них сами уподобились богам, вершили историю и творили поистине страшные поступки. Их войны были не менее разрушительными и кровавыми.
Мариус перехватил трость, и едва видимая человеческому глазу искра сорвалась с набалдашника и растаяла в воздухе. Теплое магическое дыхание коснулось рук, забралось под кожу, покалывая, змейкой пробежало вдоль позвоночника, разгоняя кровь и не позволяя замерзнуть еще больше. Терпение заклинателя иссякало, и когда он собрался вернуться в гостиницу, заметил ее.
Многоликая шла по мосту. Мариус не сводил с Оракула глаз, с любопытством изучая новый иллюзорный облик. Чужой, но в то же время знакомый. Его уже давно перестало интересовать чьи личины использует провидица. Все это только маски. Она не ограничилась мороком и приоделась. Многоликая не изменяла черному цвету: шелковая туника, расшитая серебряными ниткам с полукруглым вырезом на груди, джинсы, высокие сапоги на плоской подошве и легкий плащ.
— Ты опаздываешь, — с напускной серьезностью проговорил маг.
— Я как раз вовремя, — она положила ладони ему на плечи и заставила обернуться.
Несмотря на поздний час и погоду, на мосту было достаточно туристов. Кто-то гулял парами, кто-то в одиночестве, наслаждаясь тишиной зимнего вечера.
— Что именно я должен увидеть?
Многоликая вытянула руку и указала на молодую пару. Широкоплечий мужчина с коротко стрижеными светлыми волосами. Простая неброская одежда. Под распахнутой кожаной курткой маг увидел ремни кобуры, и уже после отметил выправку военного.
— Он офицер, — провидица угадывала его мысли.
Девушка стояла к ним лицом, и Морготу удалось хорошенько ее рассмотреть. Она была не старше его самого. Невысокая, с копной кудрявых, шоколадного оттенка волос. Выразительные черты лица и красивая улыбка.
— Ее зовут Марилли.
Молодые люди смеялись и держались за руки.
— Необычное имя, — пожал плечами заклинатель. — И что нам это дает?
— Вслушайся хорошенько, Мариус. Проговори по буквам, задумайся. Или ты думаешь, что мы приехали сюда поглазеть на туристов?
— Кто знает, — широко улыбнулся Моргот. — От тебя всего можно ожидать.
— Я серьезно, — на чужое лицо легла знакомая тяжелая тень. Маска дала трещину, обнажая истинную суть. — Имя — анаграмма. Ее мать слишком держалась за свое прошлое и за чудовище, которое любила.
Заклинатель нахмурился.
— Не может быть... — выдохнул он.
— Она — Рималли.
— Тьма Всемогущая!
— О, ты прав, — теперь улыбалась Многоликая.
Мариус знал, что Лиаму удалось невозможное. Книги и записи, оставленные Мортимером, говорили о том, что никто не мог повторить эксперимент их далеких предков. У человека и заклинателя не может быть детей. Об этом было известно испокон веков и не раз подтверждалось. Но свитки, найденные в Константинополе до того, как город разобрали на сувениры, открыли Братству знания, о которых никто не мог и помыслить.
Кхалесса была дочерью заклинателя и смертной женщины. Полукровка подчиняла себе Тьму — первозданную материю, породившую мир и все живое. Она творила магию по желанию. О таком заклинатели могли лишь мечтать.
Братство хранило тайну константинопольских свитков, как зеницу ока. Как только в Дамьетте была найдена скрижаль, они поняли, что им не под силу сплести начертанное заклятие и пробудить богиню. Тогда в Братстве всерьез задумали создать того, кто по одному лишь желанию возродит к жизни Кхалессу.
— Все дело в крови, ведь так? — Мариус вопросительно посмотрел на Оракула. — Лиам первый из Рималли, кто пошел не по той стезе, угодил в Братство и окончательно свихнулся на экспериментах.
— Так, — кивнула она.
— Значит, Кхалесса тоже была Рималли?
Многоликая промолчала, а Мариус понял, что прав. Как же он не догадался обо всем раньше? Теперь понятно, почему до Лиама никому не удалось обзавестись детьми-полукровками.
Маг внимательно наблюдал за девушкой.
— Ты хорошо спрятала ее от отца. Скрывающий оберег?
Заклинатель понял это, когда Многоликая указала ему на пару.
Оракул кивнула.
— Где ты его раздобыла?
— В сокровищнице Лайнела много интересных вещей. Можешь мне поверить, король о половине из них даже не подозревает.
— Как и о скрижали?
Она пожала плечами.
— Если нет, то совсем скоро узнает.
Мариус не сводил глаз с молодой пары.
— Ты хочешь забрать оберег, — он не спрашивал, все было и так понятно.
— Время почти пришло. Через полтора месяца этот человек умрет, — Многоликая говорила о спутнике Марилли. — Как только девушка останется без оберега, Лиам найдет ее. Не сразу, но этот час настанет, и к тому времени мы будем готовы.
Моргот продолжал хмуриться:
— Почему сейчас?
— Бывает так, что Судьба предоставляет шанс лишь однажды.
— Какой шанс?
— Встретить свою истинную любовь, — она улыбнулась. — Все должно произойти при определенных обстоятельствах. Этот мужчина не тот, с кем ей суждено быть и, к сожалению, он обречен.
— И кому же так повезет? — лукаво поинтересовался маг.
— Уж точно не тебе, — в тон ему ответила Оракул.
— Ну, конечно.
Им пришлось отвернуться, когда пара прошла мимо.
— Знаешь, — неожиданно заговорила Многоликая. — Однажды я поклялась отомстить Братству, — в карих глазах вспыхнул гнев, морок дрогнул, всего на миг разоблачая иллюзию и показывая то, что было скрыто — уродливый шрам. — Отомстить за все, что они со мной сделали. За тех, кого забрали у меня. Отомстить за свою жизнь, за ее конец в самом начале. Но потом я поняла, что они сами приведут себя на порог гибели и мне нужно только посодействовать. Того, кто поможет мне, я выбрала еще семь веков назад. В его горячую голову пришлось вложить немало всего, выбить много дури, которой все равно еще осталось с избытком.
Немного потрясенный подобными откровениями, Мариус не сразу нашелся, что сказать.
— Полагаю, Гаррет еще не в курсе.
— Он узнает обо всем в свое время.
— И будет страшно зол.
— В этом весь он, — Оракул улыбалась.
— А когда ты определила в союзники меня?
— Когда увидела маленького мальчика, получившего оплеуху от отца, с которым он не желал соглашаться.
Моргот замер, как если бы в него попало поражающее заклятие. Он помнил тот вечер.
— Уже тогда я знала, что ты станешь не просто моим союзником, но и то, что без тебя все закончится, не успев даже начаться...
— 31 —
Апрель, 1987 год
Базель-Штадт. Беттинген. Поместье главы клана Моргот
С того дня прошло больше месяца. Мортимер выставил кухарку с дочкой за дверь на следующий день. Тогда Мариус видел Алису в последний раз. Он запомнил свою подругу маленькой, яркой, как солнышко, девочкой с пластырем над левой бровью — ее зацепило разлетевшимися осколками витража.
Эрих продолжал заниматься с внучатым племянником, а Эллин взялась учить сына музыке. По распоряжению леди Моргот в гостиной поставили пианино, что вызвало неудовольствие главы семьи, но возражать Мортимер не стал. Первое время мальчик скучал по Алисе и их играм, но со временем стал забывать. Занятия выматывали его. Ему нравились уроки с Эрихом, но совершенно не нравилось разучивать ноты. Отец почти не бывал дома. Временами Мариус тосковал по нему и вечерам, которые проводил с ним.
В один из таких дней Мариус спустился в гостиную ближе к четырем. Он знал, что мама будет ждать, чтобы позаниматься музыкой перед ужином, но леди Эллин не оказалось на месте. Вместо нее на мягком пуфике сидела незнакомка и играла красивую грустную мелодию. Мариус повис на перилах и уставился на незваную гостью. Она сидела к нему спиной, и он видел только ее длинные черные волосы.
— Где моя мама? — важно поинтересовался Мариус.
Мелодия оборвалась.
— Она скоро придет.
Глаза мальчика удивленно распахнулись — этот голос ему уже доводилось слышать.
— Вы мой новый учитель музыки?
Она рассмеялась.
— Нет, Мариус.
— Тогда кто вы? И откуда знаете, как меня зовут?
Черноволосая незнакомка все же повернулась. На ее симпатичном лице играла улыбка.
— Меня пригласила твоя мама, и я жду ее.
Мариус хмурился, придирчиво рассматривая женщину. Его что-то смущало, но он не мог понять, что именно.
— Это ведь вы приходили к папе, тогда?
— Ты наблюдателен, — кивнула она.
— Вы заклинательница?
— Не совсем.
— Но я чувствую вашу магию.
Мариус понял, что было не так, но ввиду своей неопытности разобрался не сразу. Эрих уже учил его, как распознавать чужую силу.
Она выразительно приподняла брови.
— Не только наблюдателен, но и еще талантлив не по годам.
Мариус перепрыгнул через оставшиеся ступеньки и приблизился к ней.
— Вы морочите меня, зачем? — сцепив руки за спиной, мальчик привстал на носочки. — Как ваше имя?
Ответов он не получил: в комнату вошла Эллин. Она замерла на пороге, испуганно переводя взгляд с сына на женщину в черном.
— Иди к себе, Мариус. Быстро! — добавила она.
Мариусу не оставалось ничего другого, как подчиниться. Еще раз взглянув на незнакомку, которая проводила его улыбкой, он поднялся к себе.
Леди Моргот была напряжена. Она с опаской смотрела на ту, кого все называли Многоликой, ожидая вот-вот увидеть ее истинное лицо. Прежде ей не доводилось встречаться с Оракулом. Будучи впечатлительной, Эллин старалась держаться подальше от того, что могло повлиять на ее богатое воображение.
— У вас чудесный сын, леди Эллин, — Многоликая улыбнулась, но заметив, что хозяйка дома не настроена вести светскую беседу, перешла к делу. — Для чего вы пригласили меня?
— Я думала, Оракулу будет известно все наперед.
— Распространенное заблуждение, — произнесла Оракул. — Все считают, что мне открыт каждый шаг любого из живущих, известны все их мысли и поступки. Это не так. Но из поколения в поколение старшие заклинатели стращают своих детей подобными баснями и придумывают различные суеверия. Например, если посмотреть мне в лицо, то можно накликать на себя беду и несчастья, — Многоликая закрыла крышку пианино и добавила: — Вы ведь тоже боитесь?
Эллин смутилась и промолчала.
— Но вы правы. Я знаю, что вас тревожит и зачем искали встречи со мной. Просто хотела быть вежливой и услышать все из ваших уст.
— Простите, — наконец выдавила она. — Я действительно опасаюсь того, чего никогда не смогу понять.
— Ценю подобную честность, Эллин, — кивнула провидица. — И уверяю, что вы не увидите того, чего так боитесь.
Заклинательница прошла по просторному залу и присела на край дивана — напротив провидицы. Она нервно смяла край юбки и долго молчала, прежде чем заговорить.
— Я знаю, что вы ведете дела с моим супругом. Вы заодно с Братством?
— Нет, — склонила голову Многоликая. — Я просто храню чужие тайны, как свои собственные.
— Но вы знаете какую политику ведет Братство, и чего оно добивается. Их должен кто-то остановить! Почему вы не расскажите обо всем Совету и королю? Ведь это длится уже не одно столетие, — леди повысила голос и забыла о своем смущении.
— А почему вы не попросите короля об аудиенции и не соберете Совет, чтобы открыть его лидерам правду? — подалась вперед Оракул и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Вы боитесь. За себя, за свою семью, за сына, — она выдержала паузу. — Я тоже боюсь. Не за себя, а за жизни сотен людей, как и за вашу. Будет война, и после нее не останется ничего. Придет время, и Братство падет. Без жертв не обойдется, но это будет куда меньшая цена.
Повисло тягостное молчание, которое нарушила провидица:
— Но вы позвали меня обсудить не это.
Эллин нервно облизала пересохшие губы и расправила юбку на коленях.
— Мой сын... Я не хочу, чтобы он стал таким же, как Мортимер. Я не хочу для него того будущего, которое может предложить Братство, — в ее глазах была мольба. — Я знаю, как все устроено... В смысле ваша магия. Судьба… Она многогранна, и есть много возможных исходов.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |