***********************************************************************************************
Touch me, touch me more
http://ficbook.net/readfic/2374924
***********************************************************************************************
Автор:дедушка Ко (http://ficbook.net/authors/12237)
Беты (редакторы): sweet_makne
Фэндом: EXO - K/M
Персонажи: Лухан/Сюмин
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Юмор, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 23 страницы
Кол-во частей: 2
Статус: закончен
Описание:
Тяжело жить, когда ты - накосячивший первокурсник с топографическим кретинизмом, только осознавший свою ориентацию неудачник и влюбившийся в мерзкого китайца-соседа-одногруппника идиот.
Посвящение:
Шипперам Луминов. ♥
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора.
Примечания автора:
Привет, здесь нет никакой смысловой нагрузки, пока. с:
========== So many things going thru my head, but all I can see is you ==========
В первую же неделю учебы в Сеульском университете Ким Минсок – обычный и скромный паренек – успевает знатно накосячить. Во-первых, ежедневные опоздания на пары из-за топографического кретинизма и нежелания навязываться кучкующимся одногруппникам раздражают преподавателей. Во-вторых, эти самые одногруппники проявляют нездоровый интерес к <i>единственному </i>среди них представителю «нетрадиционной ориентации». Минсок до сих пор не знает имен всех своих новых товарищей по учебе, да и не горит желанием – они каким-то образом просочились в узкий круг его интересов через социальные сети и выяснили для себя все необходимое.
В итоге Ким Минсок – обсмеянный и отвергнутый всеми неудачник. За еще одно опоздание ему обещают выговор, а при повторном нарушении дисциплины – безжалостное исключение. Или они всегда запугивают первокурсников таким способом?
Сейчас Минсок сидит на полу в мужском туалете и, скрипя зубами, быстро чистит свои странички на всех возможных сайтах. Кто бы мог подумать, что эти малознакомые идиоты всунут свои гадкие носы в дела только-только сформировавшегося как личность Минсока?
«<i>Не надо было настоящим именем подписываться, долбоеб</i>», – ругает себя Минсок и остервенело жмет на высвечивающееся на экране заветное «да, черт возьми, удалить это!». Удалить все посты, выйти из всех групп, подчистить «философские» комментарии на своей странице. А вот удалить свое существование из этого мира трудно. Точнее – невозможно, поэтому Минсок вздыхает и прячет телефон в карман драных джинсов. За них, кстати, ему уже сделали замечание.
Но Минсоку плевать, он в кои-то веки чувствует, что готов смириться и пойти против системы. Если эта самая система не затопчет его в первые же мгновения глупого противостояния, не унизит и не разобьет нос о суровую реальность большинства. Было трудно не только из-за дебильного поведения одногруппников. Минсок едва ли успел принять в себе эту «ненормальность», как предпочитают выражаться другие, опробовать запретный плод и остаться вполне удовлетворенным сложившимися обстоятельствами. Лето вышло насыщенным: перевернуло скучную личную жизнь с ног на голову и осыпало приключениями на многострадальную задницу. В том, что задница страдала буквально, Минсок предпочитает не думать и тяжело кряхтит, поднимаясь с холодного грязного пола.
Если бы кто-то увидел его, такого жалкого и ущербного, наверняка бы припоминал далее всю оставшуюся жизнь.
На относительную адаптацию к новому месту и людям уходит месяц. За него Минсок успевает запомнить наконец имена своих мучителей, которые не упускают возможности морально унизить или гадко пошутить про члены, шлепающиеся об очко животы и плоские мужские сиськи. Внешне Минсоку похуй, но внутри… внутри он кипит злостью, ненавистью и негодованием – почему жизнь так несправедлива с ним, маленьким голубым мальчиком?! Это мерзко настолько, что Минсок не расстается со своими наушниками, цепляется за их спутанные провода, как за спасательный круг, и утыкается носом в исписанные кривыми буквами тетрадные листы.
Так начинается его «веселая» студенческая жизнь. В общежитии относительно спокойно благодаря единственному сожителю в тесной каморке – Тао, но до тех пор, пока в соседнюю комнату не подселяют какого-то морального, явно глухого и слепого инвалида. Он шумит весь вечер и половину ночи, чем-то гремит, будто таскает по полу старое разваливающееся пианино, и раздражающе громко смеется. Минсок не выдерживает где-то в два с мелочью и идет выносить гребаную дверь с петель.
-Какого хуя ты творишь?! – Минсок уже не заботится о приличии и этикете. Перед ним стоит нечто с гнездом на голове и бутылкой какого-то дерьма в руке. Спать хочется сильнее, чем думать о последствиях. Сосед Минсока с интересом наблюдает разворачивающуюся потасовку и широко зевает – ему-то слюни на подушку пускать не помешает даже атомная война. Но за Минсока он горой!
-Эм.
-Время, сука, видел?!
-И что?
-И то, что ты, блять, безмозглое крашеное уебище, сейчас бросаешь все это дерьмо и ложишься спать!
-Пффф, - отмахивается «уебище» и захлопывает перед носом пыхтящего Минсока дверь. Он не выглядит устрашающим, в отличие от стоящего позади Тао с темными килограммовыми мешками под глазами и хмурым взглядом. Минсок тяжело дышит, пытается успокоиться и позволяет Тао затащить себя обратно в комнату досыпать такие ценные и стремительно ускользающие через пальцы часы до подъема на учебу.
Охуенное начало года.
***
Крашеный ублюдок – новый одногруппник Минсока, «слегка» припозднившийся на учебу из своего чертового Китая. Минсок готов разрубить его по кусочкам и отправить обратно в Пекин по почте в целлофановых пакетиках. Этот говноед быстро вливается в уже сформированный коллектив, вступает в футбольную команду, обзаводится авторитетом среди других первокурсников и становится личной жопой Ким Минсока.
Они живут через стенку. Они постоянно ругаются. Ублюдок всегда смеется над Минсоком и его «пристрастиями к фаллическим предметам». Дверь окрашивается в розовый с унизительными черными надписями. Вечерами из соседней комнаты доносится громкая музыка и будто специально подобранные треки на высмеивание педиков в розовых боа. Минсок лупит по клавиатуре ноутбука, в ответ включает немецкие марши и не сочувствует Тао, который обреченно стонет и накрывает голову подушкой.
Для родителей у Минсока все отлично. А на деле – синяк под глазом и разбитые костяшки пальцев через несколько дней соседства с крашеным ублюдком. Минсок хоть и гей, но не телка – разбивает ухмыляющиеся губы в кровь и оставляет в их углу лиловый синяк. Комендант устало закатывает глаза и уже не ругается.
-Вас же выселят! – в шесть утра возмущается Тао и аккуратно лепит на лицо Минсока пластырь. Он настолько в дерьме для окружающих, что опускаться ниже попросту некуда.
-А потом его труп найдут на ближайшей помойке.
У Минсока слипаются глаза, стынет перед носом чашка кофе, да и вообще он устал физически и морально одновременно.
-Хочешь, я сломаю ему что-нибудь? – предлагает Тао, когда они идут под ручку к входу в большое здание первого корпуса. Крашеный ублюдок в компании гордо плывет впереди, пафосно поправляя висящий на одном плече рюкзак. Минсок едва сдерживается от порыва поднять валяющийся под ногами камень и запустить его в лохматую пустую башку этого урода.
Тао уходит к своим, а Минсок едва переставляет ноги по направлению к нужному кабинету. Спиной он чувствует противные взгляды, слышит шепотки и смешки – привычный утренний ритуал можно считать <i>почти</i> завершенным. Почти, потому что не хватает лишь появления одной яркой и надоедливой личности.
Эта личность не заставляет себя ждать, протискивается в дверной проем и хватает Минсока за задницу под гогот остальных. Сжимает пальцы, дергает за ремень на джинсах, а потом закидывает руку на плечо и прижимает к себе.
-Тебе идет, детка, - длинный палец давит на лейкопластырь. – А если я тебе задницу порву, тоже ими залепишь?
-Залеплю тебе в ебло. А потом шваброй выебу. Она и то больше твоей фасолинки будет, - рычит Минсок и отталкивает от себя Лухана. Или Ханя. Или долбоеба. Как его правильно называть?! Долбоеб нравится Минсоку больше всего – он смакует прозвище на языке, тянет мысленно, испепеляя тощую фигурку взглядом, и представляет самые изощренные методы пыток. Хочется обеспечить ему самые страшные и длительные муки, какие только способен придумать больной человеческий мозг.
Потому что долбоеб через определенное количество времени кажется вполне таким симпатичным. И мерзким. Но, сука, симпатичным. Минсок начинает заглядываться на своего мучителя, когда встречается с ним на выходе из душа. Мокрые волосы торчат в разные стороны, футболка прилипает к влажной груди, а цветные трусы прикрывает скомканное небольшое полотенце – Минсок как всегда жалок и смешон. Зубная щетка с пастой выпадают из рук, когда Лухан бесцеремонно отодвигает его в сторону и случайно задевает голой кожей груди.
-Теперь не дрочи на меня по ночам! – слышится за захлопнувшейся дверью.
Минсок ударяет ладонью по лицу, поднимает манатки с пола и шлепает в детских тапках к своей комнате. Не хватает ему только представлять в своих грязных сексуальных фантазиях такого уебищного оленя, как этот! Минсок не позволяет себе окончательно распрощаться с гордостью, набирает номер старого знакомого и просит о скорой встрече.
Вместо подготовки к завтрашним лекциям вечером Минсок предпочитает отправиться на «свидание». Тао ноет и просит взять с собой, но Минсок твердо отказывает, долго застревает в ванной, прихорашивается, брызгается дорогим парфюмом и, замазав почти полностью сошедший синяк, уходит на встречу с шикарным парнем.
Его зовут Крис. Или Ифань. Или просто «<i>о, да, сильнее</i>». Минсок удачно познакомился с ним в интернете, узнал о переезде в Сеул и, уверенный в себе на все девяносто девять, предложил встретиться. А потом Крис дал ему свой номер, подмигнул и попросил обращаться, если что. У Минсока как раз сложилось «если что» – тело требовало грубой ласки, больших ладоней, горячего языка в заднице и жаркого шепота за ухо.
-А ты похорошел, - делает комплемент Крис, уже снимая с раскрасневшегося Минсока одежду. Они предпочли не тратить время на кафе и бары – сразу поехали на квартиру, ввалились в нее, жадно целуясь, и обтерли собой все встречающиеся по пути в спальню стены. Минсок, как и желал ранее, сбросил внутреннее напряжение и вернулся в общежитие за минуту до его закрытия довольным, удовлетворенным и уставшим.
Крис трахался отменно. Поэтому Минсок, все еще витая в каких-то своих голубеньких мыслях, не замечает несущегося по коридору крашеного ублюдка. Они сталкиваются носами, хватаются друг за друга и стремительно летят к стенке. Жмуриться от боли в затылке куда лучше, чем лежать на полу под возмущенным идиотом – понимает Минсок и нехотя открывает глаза, отталкивая от себя обнаглевшего Лухана.
-Пиздуй куда собирался.
-А я думал, ты соскучился, - наигранно вздыхает Лухан и стискивает пальцами щеки, тянет их в разные стороны, сжимает и гадко улыбается. – Я вижу, ты весело проводил время.
-И?
-Неужели ни капли не соскучился?
-Оно мне надо? – вяло отвечает Минсок и ощущает, как руки чешутся заехать по нахальной роже. И не один раз. Лухан наклоняется, давит на щеки сильнее и дышит в вытянутые трубочкой губы. Минсок туго соображает, косится на хитрые глазища и лениво дергается в руках крашеного ублюдка.
«<i>Вот бы сейчас завалить его прямо у этой стены…</i>» – думается в тот момент, когда Лухан цепляет ногтем кожу на нижней губе и прищуривается. Минсок еще не определился, что значит «завалить» – убить или выебать. Но завалить для начала надо бы.
-Прекрати свои пидорские феромоны распространять, - неуместно шипит уебок и сильнее нажимает на нижнюю губу пальцем. Минсок не знает, где и что он делал этим пальцем, но все еще молчит и терпеливо выжидает. Интересно, как далеко Лухан может зайти после тисканья задницы и объятий ради смеха окружающих? – Ты меня слышишь вообще? Или вытрахали мозги последние?
-М-м-м.
Минсока ситуация забавляет и нисколько не пугает. Максимум – они могут опять подраться, а бедному Тао придется разнимать их до появления коменданта. Но Лухан не спешит махать кулаками, насилует несчастную нижнюю губу своим пальцем и прожигает во лбу большую дырку пристальным взглядом. Минсок почти дымится, ежится и отводит взгляд. Тогда охуевший ублюдок сует свой палец ему в рот и гогочет.
За что получает пинок по ребрам и свежий синяк на роже.
-Слабак, - бросает Минсок на пороге своей комнаты и показывает злому, как черт, Лухану язык.
Возможно, с этого и начинаются долгие игры в гляделки, ехидные шепотки на ухо и сжимающие коленку пальцы. Лухан появляется неожиданно и слишком близко, в очередной раз выставляя Минсока самым ущербным существом на этой планете. А в общежитии он зажимает Минсока по всем возможным углам и несет несусветную хуйню, по-прежнему противно смеется и поигрывает бровями, загребущими ладонями стискивая задницу через ткань узких джинсов.
Тогда Минсок чувствует, что теряет бдительность, самоконтроль и рассудок в целом. Потому что первым тянется за поцелуем, когда пальцы Лухана перемещаются на его бока, а коленка протискивается между разъезжающихся в стороны ног. Холодная стена за спиной, длинный коридор, горячее дыхание – это все неправильно. Неправильно целоваться с крашеным ублюдком, жаться к нему и хватать за сухие патлы, углубляя страстный поцелуй и сталкиваясь зубами.
<i>Не-прав-иль-но. </i>
-Сучка, - выдыхает Лухан, переводит дыхание и прижимается лбом ко лбу Минсока. – Сучка ты, Ким Минсок.
***
Минсок заглядывается на Лухана в раздевалке и считает это отвратительным. К нему уже потеряли всякий интерес – попинали между собой, обозвали и посмеялись. Чертов ублюдок замечает заинтересованный взгляд сразу, усмехается и специально не торопится надевать шорты и майку, стоя в одних черных трусах. Минсок сглатывает, прижимает к себе спортивные штаны и не может не разглядывать волосатые конечности, узкие бедра, тощую задницу, дорожку волос, уходящую по резинку белья, темные кружочки сосков и…
-Блять, - вырывается едва слышно. Минсоку становится душно, когда он представляет, как зубами стаскивает с крашеного ублюдка эти трусы, а потом ублажает своим ртом. Задница приросла к сидению – Минсок не двигается, напрягается и следит, как Лухан проводит своими непозволительно длинными пальцами внизу живота, шлепает резинкой трусов и подмигивает. Никто, кроме вспыхнувшего Минсока, этого не замечает. И все уходят на пару, оставляя его наедине с измятыми спортивными штанами и позорным стояком, выпирающим из ширинки джинсов.
После поцелуя в коридоре Минсок попал, пропал и улетел в параллельную вселенную, где Лухан – адекватный парень, с которым можно без опасений прыгнуть в постель или даже начать встречаться. Но уебок есть уебок, поэтому на паре физической культуры ошивается рядом, опасно сверкает глазками, шлепает и щипает за задницу. А потом Минсоку в лицо прилетает мяч – все ржут, как лошади, и показывают на него пальцами.
Из носа кровь останавливается не сразу, Минсок прячется ото всех неподалеку от футбольного поля и наблюдает за крашеным уебком, мечтая, чтобы он запутался в своих ногах, упал и сдох под толпой еще двадцати бугаев. Чтобы его безжалостно затоптали грязными подошвами кроссовок и раскрошили кости в пыль. Рядом нарисовывается незнакомец, кажется, с другого факультета.
-Классно, да?
Классно дышать свежим воздухом без окровавленной ваты в ноздрях, классно наслаждаться спокойствием и дружить с одногруппниками. А вот любоваться всякими уебками, бросающими мяч куда попало – совсем не классно.
-Я слышал о тебе.
Минсок хмыкает и впервые поворачивает голову к нарушителю своего личного пространства. Ватка из одной ноздри выпадает и катится по траве.
-Сехун.
Миленько. Минсок обзаводится первым голубым дружком в университете, с которым можно вместе наблюдать за потными и бегающими по полю парнями, обсуждать современные проблемы прогнившего общества или просто молчать без какого-либо неудобства и напряжения. Сомнения насчет Тао уже не сомнения – достаточно глянуть на него один раз, чтобы понять очевидное. Стопроцентный педик. Как внезапно тихий Сехун и затюканный всеми Минсок. Но к Тао не лезут из-за его обаяния, умения располагать к себе людей и гуччи. Конечно, куда без гуччи!
В их голубой секте уже трое.
-А давайте клуб откроем? – предлагает как-то раз Сехун и виснет на Тао. Они по выработавшейся привычке собираются в комнате по вечерам, начинают шуметь и смеяться первыми, обгоняя ненавистных соседей в беспределе. Минсок отбрасывает в сторону тетрадку и сверлит взглядом противоположную стену. Крашеный ублюдок хорошеет с каждым днем, но больше не зажимает в коридоре, что печалит и радует одновременно.
Минсок путается в своих чувствах.
-Умелые ручки? – гудит Тао из-под Сехуна и обхватывает его пояс руками, прижимает к себе, как плюшевую игрушку, и тискает-тискает-тискает. Минсок морщится и подтягивает коленки к груди, поддаваясь какой-то внезапной меланхолии. Дни стали короче и пасмурнее, крашеный ублюдок напоминал о себе только на парах и не дразнил в раздевалке.
-Я уверен, что мы не единственные здесь… - договорить Сехуну не дает грохот распахнувшейся двери. – Ого. Йехет!
Минсок удивленно рассматривает мятого уебка на пороге комнаты. Там стоит Лухан в своих синих шортах и футболке, лохматый и какой-то хмурый. На коленке грязь от травы и земли, кожа на скуле тоже неестественно темнеет, а взгляд почему-то жалобный и способный растопить даже самое холодное сердце.
Сердце Минсока, например.
-Пожрать есть?
Тао давится смехом и перекатывается на бок, чтобы спрятать ехидную улыбку в губах Сехуна.
-Мы заняты, - подхватывает хитрую идею Сехун и обнимает Тао за шею, своей рукой закрывает место, где они, по идее, соприкасаются губами. Но все равно соприкасаются – из-за этого неловко, но отступать некуда.
-Ненавижу вас, - одними губами произносит Минсок, прежде чем выйти из комнаты. На общей кухне он раздраженно топит несколько упаковок рамена в воде и, повернувшись к тихому уебку спиной, выжидает пять минут.
Разве Лухан заслужил жалость? Это все глупое сердечко Минсока, начинающее остервенело биться о ребра, когда крашеный уебок подкрадывается сзади, прижимается и заглядывает через плечо. Его желудок рычит громко, на все помещение, и Минсок окончательно сдается, вздыхает и выключает плиту.
-Жри, - пододвигает Лухану тарелку и смотрит, как он набрасывается на дымящийся рамен. Да и вообще он похож на голодную бездомную собаку – такой взъерошенный, грязный, тощий. Минсок почти растекается по полу умиленной лужей, упирается руками в стол и покусывает нижнюю губу. Хочется заговорить. Или побить. Или поцеловать. Или все сразу, чтобы Лухан наконец посмотрел на него и сказал хоть что-нибудь.
«<i>Ну пиздец ты докатился</i>», – мысленно ведет с собой диалог Минсок и опускается на стул, подпирает щеку рукой. Лухан уже съел рамен и принялся за валяющиеся рядом упакованные булочки.
-У меня деньги закончились, - с набитыми щеками начинает Лухан и запихивает в себя столько, сколько может вместить его огромный рот. Минсок дергается от щелчка закипевшего чайника, подрывается с места и делает две чашки дешевого растворимого кофе. Только чтобы не опозориться перед уебком еще больше своими материнскими порывами стереть с уголка губ крошки и потискать за щеки.
Все плохо. Лухан опять трется слишком близко, хватается за кружку и получает по нахальным ручищам.
-Горячо же!
А потом Минсок не выдерживает и добавляет, приготовившись вовсю огребать от ненавистной судьбы:
-Ты какой-то <i>не такой</i>.
-А какой? – Лухан трет грязную скулу и с вожделением смотрит на одну из чашек в руках Минсока. И его губы растягиваются в ехидной улыбке, не предвещающей ничего хорошего. – А-а-а.
Рука дергается – и кофе переливается через край прямо на ногу Минсока, которого прижимают к тумбе поясницей и насилуют губы зубами и языком. Осознание сложившейся ситуации приходит не сразу, Минсок не шевелится и даже не дышит, позволяя юркому языку протиснуться между раскрывшихся губ внутрь своего рта. Вкус рамена и булок кажется Минсоку не очень приятным, но он не возражает и через секунд десять начинает отвечать на внезапный поцелуй, сжимая в пальцах горячие кружки. Кожа на руках краснеет и щиплет, мокрый носок противно прилипает к ноге. Минсок кусает губы крашеного ублюдка, оттягивает и хочет оставить на них кровоточащую ранку – как месть за недавно прилетевший в лицо мяч и публичные издевательства.
Однако получается лишь подстегнуть Лухана, принявшегося с еще более ощутимым напором пихать свой язык в глотку, вжимать в край кухонной тумбочки и высасывать из легких весь воздух. Минсок открывает глаза на несколько секунд, чтобы мельком глянуть на черные длинные реснички, а потом мирится с положением дел и судорожно выдыхает в рот Лухана. Шаловливые пальцы задирают футболку, щекотка касается проступающих ребер – и кофе опять плескается на пол. Минсок дергается от приятных и <i>неприятных</i> прикосновений и пытается убрать чашки на ближайшую твердую горизонтальную поверхность, пока Лухан не высосал из него весь воздух или не выебал прямо на кухонной тумбе. Целуется он охуенно.
Стоп.
-Ты чего? Ты же не… - возмущается Минсок в очередной поцелуй и избавляется от гребаных чашек, под напором почти заваливаясь спиной на тумбу. Крашеный ублюдок усмехается и горячо дышит в губы, гладит пальцами кожу спины и поясницы, сжимает и царапает, оставляя красноватые следы ногтей. – Прекрати.
-Хочешь узнать секрет? – соблазнительный шепот окончательно снимает все тормоза. Минсок сильно дергает крашеные волосы, заставляет Лухана наклониться ближе и уже жалеет о своих действиях. Потому что их бедра прижимаются друг к другу и, блять, у них стоит. У дерзкого натурала и лидера футбольной команды стоит на парня. Минсок готов восхвалять сатану, победно усмехается и облизывает губы под пристальным взглядом затихшего Лухана.
-Хочу.
«<i>Хочу <b>тебя</b>, уебок</i>», – стонет про себя Минсок и зажмуривается, когда ладонь оказывается в паху, давит и сжимает через ткань домашних штанов. Чужие шаги минуют кухню, а крашеный ублюдок даже не дергается – только сильнее оглаживает стояк под своими пальцами и возбужденно пыхтит, щурясь от болезненных рывков за волосы.
О, да, Минсок бы оттаскал эту суку за волосы, приложил виском об угол стола и…
-Я тоже гей.
Минсок замирает и смотрит на Лухана глазами с размером в половину лица.
-Да ну нахуй.
-Ну да.
У Минсока дико сохнет во рту, ноет в паху и обреченно пульсирует под черепом мозг – новая информация принимается, но не обрабатывается должным образом. Неужели сейчас кто-нибудь выскочит из-за угла с телефоном в руках и сотрясет все общежитие громким смехом? Тогда Лухан перестанет вжимать его в тумбу, тереться бедрами и <i>так</i> дышать в губы.
-Что значит «тоже гей»?
-Бля-я-я-я-ть, то и значит! – раздраженно бормочет Лухан и спускается ладонями со спины на сжавшиеся ягодицы. Мнет их, щиплет и массирует. У Минсока крыша едет далеко и надолго, он закидывает руки крашеному ублюдку на шею и выгибается дугой. – Люблю задницы, плоские доски вместо упругих сисек, волосатые ноги и члены трогать. Ясно?!
-Почти, - ноги Минсока быстро раздвигают в стороны, усаживают задницей на тумбу и тянутся к губам за страстным поцелуем. С каждым новым прикосновением сомнения и подозрения отходят на второй план, забываются под дразнящей щекоткой влажного языка и трением бедер о бедра. Они дышат так громко, кажется, что слышит все общежитие. Минсок уже не может соображать и адекватно реагировать на происходящее – его мучитель такой соблазнительный, горячий и желанный, что нет сил противиться и вырываться по пути к нужной комнате.
«<i>Надо бы еду забрать</i>», – звучит где-то на задворках сознания, когда Лухан захлопывает дверь в пустующую комнату, толкает на кровать и наваливается сверху, обещая своим взглядом нечто невообразимое и потрясающее. Он уже снял свою грязную футболку, шорты и трусы, кинул рядом презервативы с лубрикантом и отрезал пути к отступлению – вжал в скрипнувший матрац, заткнул губы глубоким поцелуем и дернул вниз штаны с бельем.
-Детка, ну же.
-Какая нахуй детка? – Минсок медленно моргает и бессознательно раздвигает ноги, когда их перестает сковывать ткань штанов. Майка и трусы летят к цветной куче на полу, Лухан отстраняется и гладит вытянувшееся на своей кровати тело кончиками пальцев, жадно рассматривая каждый изгиб и складочку. Минсок сжимается и пытается прикрыться, но Лухан оказывается быстрее – опять прижимается своим обнаженным телом, закидывает гладкую ножку на свое бедро и покрывает влажными поцелуями напряженные плечи и выступающие соблазнительные ключицы.
-Давай встречаться что ли? – шепот щекочет мокрую от слюны кожу, Минсок кусает нижнюю губу и вплетает пальцы в безобразно спутанные волосы. Сейчас он готов согласиться хоть на прыжок с парашютом, лишь бы этот уебок не переставал тереться об него своим голым тощим телом, больно придавливая косточками, не переставал целовать и гладить покрасневшие от бесконечных щипков бедра. – Ты мне какого-то хуя сразу понравился. Хочу выебать из тебя всю спесь, Минсок.
-Заткнись, - Минсок течет под этими длинными пальцами, плавится от возбуждающего шепота и елозит задницей по мятой простыне. Слышать от этого уебка «сразу понравился» непривычно, но до дрожи приятно. Их взгляды встречаются – окружающее пространство плывет, а они летят, как в ебаном космосе, цепляясь друг за друга из последних сил. – Заткнись, сука, иначе получишь. Достаточно допизделся уже.
-Ну так что? – Лухан смыкает зубы на вершинке твердого соска, другой трет пальцем и не перестает двигаться между раздвинутых ног, скользя твердым членом по пылающей коже. У него, кстати, толще швабры. Это Минсок понимает, когда тянется рукой вниз, сжимает его, гладит и желает засунуть себе в рот, чтобы давиться и кашлять. Больше ни о чем думать невозможно.
-Что?
-Блять, ничего, - дергается Лухан и ударяется затылком о стену, потому что Минсок уже целует его живот и приближается к ноющему стояку припухшими красными губами, томно поглядывает вверх и медленно водит сомкнутыми пальцами по члену. Это самое красивое зрелище за всю ущербную жизнь готового кончить Лухана. – Какой ты, сука, классный.
Минсок оживает, почти гордится собой и, облизав губы, обхватывает ими твердый член. Крис-Ифань-о-да-сильнее говорил, что минет у него получается не хуже, чем у профессиональной проститутки. Обижаться или благодарить – Минсок не знает до сих пор, но сжимает основание члена и берет в рот столько, сколько может. Рвотный рефлекс мучает первые несколько движений головой вверх и вниз, потом Минсок жалеет, что не отправил Лухана в душ, сплевывает прямо на кровать, удивляясь своему бесстыдству, и снова сосет уже скользкий и утративший гадкий вкус член.
Любишь кататься – люби и саночки возить. Минсок тяжело вздыхает и дрочит себе, пока Лухан стонет, как девчонка, и контролирует движения его головы за волосы. Куча запахов смешивается и щекочет нос.
«<i>Сука, нежнее</i>», – смотрит Минсок на его красное лицо и щекочет бордовую головку языком, растирая выступившую смазку по губам. Лухан почти зажимает его голову между своих ног и скулит, тянет за волосы так, что едва ли не вырывает целый клок. И Минсок давится слюной, спермой и своими чувствами. Потому что уебок кончил слишком быстро, насадил головой на свой член в последний момент и беззаботно обмяк, запрокидывая голову и восстанавливая дыхание.
-Гей, значит? – Минсок вытирает рот, опять сплевывает, но уже на пол, и поднимается вверх. Лухан хлопает глазами, как невинный ребенок-куколка, и запоздало кивает – еще какой гей, посмотри только! И все издевательства не в счет. – Тогда вперед.
Лухану не нужно повторять дважды. Ну или нужно тонко намекать – Минсок ложится на спину, раздвигает ноги и сжимает свой стояк. Крашеный ублюдок смазывает длинные пальцы и сует средний в задницу Минсока, короткими прикосновениями вылизывая напряженный член. Как чертов леденец или мороженое. Минсок хочет соскользнуть с пальца, что уже задевает внутри то самое, и мычит сквозь сжатые зубы – гаденыш двигает пальцем так, будто хочет порвать и выпотрошить внутренности через толстую кишку, совсем не заботясь об аккуратности и чужих ощущениях.
Такая грубость несколько напрягает, но заводит. Минсок выгибается еще сильнее, из-за чего хрустит спина, закидывает руки за голову и цепляется за изголовье узкой кровати. Этого катастрофически не хватает после недавнего марафона с Крисом, но Лухан массирует покрасневшие мышцы и явно не собирается заменять палец своим опять наливающимся кровью членом.
-Лу-у-у-х-а-а-н.
Общежитие, наверное, переворачивается от этого пронзительного воя.
-Попка соскучилась по чему-то большему? – опять эта гадкая улыбка. Минсок теряется в желаниях разбить ухмыляющиеся губы и посильнее сесть на палец, издевательски медленно проталкивающийся внутрь сжимающейся задницы. – Мы тут одни, скажи, чего хочешь, не стесняйся.
-Сука, - выдыхает Минсок и хватает тонкое запястье, останавливая движения пальца внутри. Крашеный ублюдок внимательно смотрит в глаза, не моргая, и кончиком языка касается верхней губы совсем рядом с головкой члена. Минсок чувствует, как напряжение внутри взрывается, разливается лавой по всему телу – каждое нервное окончание отзывается на вздох, прикосновение и взгляд.
Это слишком.
-Трахни меня, - скулеж получается жалобным. Минсок сильнее сдавливает запястье и отводит бедра – палец выскальзывает из рефлекторно сжавшихся мышц. Просить этого уебка о чем-то <i>таком</i>… Минсок наверняка трогается умом, раз позволяет этому долбоебу использовать себя в целях удовлетворения низших физических потребностей. Но он уже лежит на его кровати с раздвинутыми ногами, он уже отсосал ему, он уже подставил задницу его длинному пальцу. Есть ли смысл отказываться от дальнейших сладостных утех? – Засунь свой гребаный член в мою задницу, пока я не разбил в мясо твою ебанутую рожу.
-С удовольствием, детка, - Лухан возбужденно дергает шуршащую в пальцах пачку, пока Минсок, приподнявшись на локтях, наблюдает за его потугами расфокусированным взглядом. Еще немного – и они так охуенно трахнутся, а потом разойдутся, чтобы завтра вновь сойтись в драке или словестной перепалке.
Отличные перспективы, блять.
-Дай сюда, - первым сдается Минсок, перехватывает презерватив, безжалостно рвет упаковку и надевает его на член Лухана, пару раз для контрольного проводя по всей длине ладонью. Достаточно твердый и большой, чтобы им обоим было хорошо. Минсок в предвкушении сглатывает и что-то хрипит, когда Лухан хватает его за бедра и переворачивает с требовательной командой:
-Раком.
-Я тебе не… м-м-м, - Минсок позорно стонет и поджимает пальцы на ногах, когда член одним резким движением растягивает мышцы под свой размер. Внутренности скрутились в тугой узел и зазвенели – шуточки про живот и очко стали суровой реальностью. Но Минсок не возражает, только шире раздвигает ноги и позволяет крашеному ублюдку натягивать свою задницу на скользкий в презервативе член.
Ради этого стоило потерпеть все издевательства и побои. Лухан быстро и горячо дышит куда-то за ухо, сжимает пальцами бока и бедра, двигается на манер голодного к сексу школьника, громко шлепаясь пахом об упругую задницу. Минсок упирается в изголовье кровати руками, сводит лопатки и запрокидывает голову – так приятно, что сил нет сдерживаться. Их стоны, ругань и грохот слышит минимум весь этаж.
Вдруг Лухан замедляется, прижимается к прогнувшейся влажной спине грудью и кусает затылок. Минсок лениво открывает глаза и самостоятельно двигается туда-сюда, насаживаясь на член, чтобы поскорее закончить это охуительное безобразие, подобрать шмотки с пола и свалить. Свалить и повеситься на ремне в своей комнате.
Этот уебок даже лучше Криса. Тело отзывается на его прикосновения с удвоенной, а то и утроенной силой. Минсок на подгибающихся ногах идет к письменному столу, куда его толкает Лухан, нагибается под давлением горячих ладоней и почти до крови кусает губу. Из-за стола и предметов на нем они производят еще больше шума.
А комендант, наверное, уже несется разнимать дерущихся идиотов. И лучше бы они подрались.
-Да, вот так, - стонет Лухан и вжимается в упругую задницу, шлепает ягодицы и толкается по самое основание. И, кажется, достает до самого сердца своими длинными пальчиками, пока натирает и крутит твердые соски. Минсок едва держит опору на руках, сметает со стола книги и тетрадки, отодвигает ноутбук и хочет разлечься на твердой столешнице с высоко задранной задницей. Потому что коленки дрожат, мышцы рук и бедер сводит, но Лухан безжалостно трахает его в такой неудобной позе все остальное время. Пока не приходится выбросить использованный презерватив и упасть на кровать совершенно измотанным, мокрым, красным и охуеть-каким-ублаженным. – Ох.
Минсок прижимается лбом к столу, сводит ноги и позже стекает на пол, олицетворяя самое падшее и испорченное создание этой вселенной. Краска с лица постепенно сходит, дыхание выравнивается, а по голому телу скользит противный холодок. Минсок специально не открывает глаз, когда к нему подползает Лухан, кусает за губу и обнимает обеими руками, согревая и прижимая к себе.
-Ну? Мы будем встречаться?
-Ты трахнул меня, а теперь спрашиваешь, будем ли мы встречаться? – Минсок нервно хихикает в длинную шею, касается губами выступающего кадыка и кладет ладони на тощую задницу. – Ты же мне мячом морду разобьешь через два дня. Вечером свою дебильную музыку включишь на всю громкость – и мы опять подеремся. А на следующий день ты продолжишь смеяться надо мной вместе с остальными уебками.
-Хм, - Лухан гладит пальцами линию челюсти, поднимает лицо за подбородок и заставляет смотреть в свои хитрые глазища. Минсоку не нравится это все. – Возможно. Но я предпочту вечерами трахать тебя в своей комнате, чтобы на утро высмеивать засосы на чувствительной шейке. Она же чувствительная, да?
-Ненавижу тебя, - Минсок упирается в голую грудь руками и пытается отвернуться, но Лухан уже посасывает кожу на шее, кусает и облизывает. Злиться и заводиться одновременно – это так в стиле Минсока. – Убери от меня свои грабли. Я хочу переломать тебе все косточки, пидор.
-Детка, обязательно, но сначала…
Минсок не может сопротивляться.
***
Сехун качает головой, Тао заливается смехом, пока на них с интересом поглядывают окружающие.
-Серьезно? Тот мерзкий футболист? Встречаетесь? – недоуменно спрашивает Сехун и похлопывает мрачного Минсока по плечу. На этот раз пластыри на шее закрывают не синяки, а засосы. Ебаные засосы везде – на шее, плечах, груди, животе и бедрах. Разве что внутри Лухан не может оставить следы своих зубов. – Пиздец.
-Да, - соглашается Минсок и чувствует вибрацию телефона в кармане. Они медленно идут по коридору, чтобы возле лестницы разойтись по своим кабинетам.
«<i>Почему этот пидорок обнимает тебя?</i>».
Минсок перечитывает сообщение еще раз и оборачивается, чтобы посмотреть на рожу своего мучителя. Или парня? Мучитель подходит ему больше все-таки. Он в привычной компании тупых ржущих дебилов и тычет пальцем в сторону Минсока, Сехуна и Тао.
«<i>Я тебе этот палец оторву и в задницу засуну, ок?</i>» – Минсок жмет на отправить и скрипит зубами, уводя друзей подальше от этих дегенератов. В университете Лухан по-прежнему популярный самец, охуенный футболист и шутник. А Минсок – его первая в списке издевательств жертва, которую он любит запирать в своей комнате, выгнав соседа, и долго-долго терзать поцелуями и прикосновениями.
«<i>Ты нарываешься, детка. Я сяду с тобой на паре</i>».
У Минсока от ужаса холодеют ладони, когда с пронзительным звонком в кабинет деловито входит учитель. А за ним – улыбающийся во все тридцать два Лухан. Он минует свое привычное место рядом с Чонином и под удивленные взгляды садится рядом с Минсоком. Даже преподаватель заинтересованно смотрит на них поверх спущенных на кончик носа очков.
-Убирайся, - шипит Минсок и толкает ублюдка локтем в бок. Но Лухан придвигается ближе, когда большинство одногруппников поворачивают головы к деликатно покашливающему преподавателю, и кладет ладонь на коленку. Гладит медленно и нежно, свободной рукой подпирает щеку и делает вид, что слушает каждое слово учителя. Минсок нервно дергает ногой, пытается сбросить наглую ручищу, но Лухан упрямо возвращает ее на свое <i>законное место</i>.
-Лу…
-Шшш, - Лухан ведет рукой выше по бедру, ощутимо сжимает и останавливается возле паха. Кто-то опять поворачивается в их сторону, поигрывает бровями и хихикает. Но Минсоку все равно, что подумают о нем эти идиоты – все и так давно потеряно. А вот Лухан невозмутимо гладит скрытое под тканью джинсов бедро, цепляет декоративную дырку на коленке и пощипывает голую кожу. Минсок пишет лекцию, внешне сохраняя спокойствие даже тогда, когда крашеный ублюдок нагло лезет пальцами к ширинке. – Какие мы правильные недотроги.
Минсок роняет ручку и автоматически сжимает ноги, что идет Лухану на пользу – ладонь ощутимее сдавливает ширинку и натирает твердеющий член. И как-то резко внимание со слов преподавателя переключается на поглаживания в районе паха и шепот на ухо.
-Они обязательно спросят, какого хуя я забыл рядом с тобой. Что мне ответить? – Лухан игнорирует подозрительный взгляд учителя и разглядывает алеющее лицо Минсока, который кусает щеку с внутренней стороны и двигает ногами под столом, потираясь пахом о ладонь. Чтобы облегчить свои муки или, наоборот, продлить их. – Я бы сейчас завалил тебя прямо на этом столе…
-Прекрати, - жалобно шепчет Минсок так тихо, что Лухан едва его слышит. Он замирает на несколько мгновений, а потом начинает усерднее поглаживать уже твердую ширинку. Швы больно давят на нежную кожу под тканью белья, но Минсоку нравится даже это. О, как же ему нравится пыхтеть на заднем ряду, сжимать ноги и елозить задницей по сидению в попытке продлить прикосновение к стояку. Нравится, как Лухан смотрит, как он облизывает губы и наклоняется близко-близко. – Прекрати-и-и.
-Ким Минсок, пожалуйста.
Голос преподавателя заставляет Минсока вздрогнуть и удивленно поднять взгляд. Лухан усмехается сбоку и убирает руку с оттопыренной ширинки.
-Я что?
-Да, вы.
-Что?
-Прошу повторить то, что я сказал.
-Да у него на Лухана сто процентов стоит уже, - кто-то ржет сбоку, по всей аудитории катятся смешки и шепотки.
-Ох, неужели влюбился в нашего Лухана? Бедный мальчик, - и спереди.
-Мы подарим тебе искусственный член на день рождения, чтобы одинокими вечерами…
Положение спасает внезапно благородный Лухан, вызвавшийся повторить сказанное вместо обиженного на этот гребаный мир Минсока.
Что он сделал этим уебкам? Почему все так паршиво и несправедливо? Эти вопросы не дают покоя, пока Минсок пытается оттереть с кофты посаженное любимыми одногруппниками пятно и шмыгает носом. Нет, он не плачет – мужики ведь не плачут! Всего лишь внезапный насморк и соринка в глазу. Ручка на двери туалета дергается, а потом внутрь вваливается Лухан и качает головой. Ловко поворачивает ключ в замке, подходит и сразу целует, подавляя вялые сопротивления мокрых ладоней.
-Почему ты такой мерзкий? – Минсок цепляется за его плечи и невольно подставляет шею быстрым прикосновениям шершавых влажных губ. Иногда даже самые сильные люди ломаются и позволяют эмоциям выйти наружу. – Почему, блять, ты ко мне пристал? Не хочу тебя видеть.
-Неужели? – Лухан нагло улыбается и скользит руками под кофту, аккуратно оглаживая выпирающие лопатки и пересчитывая позвонки. Минсок выгибается вслед за его руками и кивает, в противовес сказанным словам отвечая на еще один страстный поцелуй. – Тогда скажи еще раз – и я уйду.
Минсок даже рот открывает, чтобы повторить, но потом встречается с взглядом крашеного ублюдка, обреченно вздыхает и крепче сжимает руки за его спиной. Тычется лицом в шею, чтобы не видеть самодовольной улыбки, дышит через раз и морщится от ноющих ощущений внутри грудной клетки.
Глупо это все.
-Не уходи.
-Детка, - выдыхает Лухан и целует с таким напором, что воздух в легких заканчивается на раз. Пальцы хаотично гладят теплую кожу спины, боков и поясницы, Лухан жмется близко и сильно, не оставляя между ними и миллиметра ненужного расстояния. Минсок в который раз доверяется его обрывистому шепоту и крепким объятиям. – Прости, детка.
С того дня все меняется. Минсока больше не выставляют посмешищем перед кучками незнакомых студентов, не используют как грушу для битья в мужской раздевалке и лишний раз не смотрят в его сторону. А сам Лухан светит свежим и налившимся фингалом прямо с утра, когда встречается с Минсоком в дверях его комнаты.
-Э?
-Ерунда, - отмахивается Лухан и тащит оторопевшего Минсока к лестнице, пока следом из открытой двери не выплыл сонный Тао. Они вместе добираются до нужного корпуса, Минсок уже предвкушает истерику Тао, но с довольной улыбкой поглаживает украдкой ладонь Лухана, когда их прижимает друг к другу в переполненном метро. И они, наплевав на возмущенные возгласы, медленно целуются. Их оттесняет толпой к дверям, Минсок вжимается затылком в холодное стекло и нехотя отпускает губы Лухана.
-Так что случилось?
-Зайдешь сегодня на тренировку? – переводит тему Лухан и водит губами по щеке Минсока, а его ладонь уже давно сжимает задницу привычным и собственническим жестом. – Если я пропущу ее, то меня выгонят к чертям собачьим.
-Почему я должен?
-Потому что я неотразим? – Лухан усмехается на ухо и покусывает мягкую мочку, дергает ремень на джинсах и забирается пальцами под их пояс. Опасно. Очень.
-Особенно с этим фингалом.
Но Минсок приходит на поле после своих пар уставшим и голодным. Садится на траву и с удовольствием уплетает купленную только что еду, взглядом ища Лухана. Его гнездо на голове привлекает внимание сразу же – и Минсок давится, кашляет и тянется за водой. Телефон опять разрывают сообщения от Тао и уже Сехуна.
Лухан поворачивается и машет рукой. Сердце Минсока предательски пропускает удар и начинает колотиться сильнее. Его команда гогочет, шлепает по заднице и просит сосредоточиться на игре. Так просто.
Минсок заканчивает обедать и завтракать одновременно и устало ставит подбородок на коленки. Лухан весь в игре. А ведь они могли бы поехать в общежитие, выгнать истеричку Бэкхена и заняться более интересными и приятными делами… горячий мыслительный процесс прерывает появившаяся перед носом довольная рожа. Синяк стал еще темнее и уродливо припух.
«<i>Так тебе и надо</i>», – проносится в мыслях перед тем, как Минсока заваливают на спину и прижимаются к губам. Парни с поля удивленно наблюдают за разворачивающимся действом огромными глазами. А Лухан опять насилует рот Минсока, посасывает язык и удовлетворенно закатывает глаза. Его желудок кричит на весь стадион.
-Педики гребаные! Фу! – слышится неподалеку.
-Идиот, отстань, они ведь смотрят, – Минсок нажимает на плечи Лухана и уворачивается от еще одного поцелуя. Еще один поцелуй – и он сдастся на растерзание шаловливых ручонок и мягких губ.
Нельзя.
-И что?
Минсок зависает, как старый компьютер, и забывает, как правильно дышать. Крашеный ублюдок давит улыбку и оставляет мягкий поцелуй на губах, а потом отстраняется и, как настоящий олень, быстро уносится на поле. Будто его никогда и не было здесь, в неловких объятиях Минсока.
-Вот же… уебок!
Сехун все же настаивает на открытии «подпольного клуба для лиц нетрадиционной ориентации», Тао вымученно кивает, а Минсок не обращает на них внимания и строчит ответную смску Лухану. Это весело только спустя полторы недели, когда к ним в коморку смущенно ступает Лухан и еще один парень. Тот самый Бэкхен, его сосед по комнате. А потом к ним присоединяются не только геи и лесбиянки, но и просто друзья друзей друзей Лухана и Бэкхена – потому что у них есть печенье, кофе и – иногда! – халявная выпивка. Комендант общежития недовольно цокает и грозится выселить всех нахуй, если они не свалят до одиннадцати.
И, кажется, первый семестр заканчивается не так плохо, как изначально представлял Минсок. Потому что Тао в углу сидит на коленях Криса-теперь-занятого-Ифаня и откровенно стреляет глазками в сторону выхода из каморки. Минсок возмущенно шипит и отбирает у Лухана открытую бутылку пива. Сехун, Бэкхен и еще несколько личностей играют на полу в бутылочку, смеются громче всех над Чонином – что он тут забыл? – и его корявым поцелуем. А когда очередь доходит до Сехуна – ему уже не до смеха, ибо целуется Чонин не совсем потеряно и убого. Пару уроков – и он станет идеальным для хитрожопого Сехуна.
-Пошли отсюда, - Лухан тянет Минсока за запястье, вытаскивает из кучки студентов и ведет к своей комнате. Слава сатане, что Бэкхен занят на этих еженедельных посиделках! Он вталкивает Минсока внутрь, соблазнительно улыбается и расстегивает темную рубашку, предвкушая замечательное окончание не менее замечательного вечера. – Раздевайся.
Минсок послушно снимает с себя лишнюю одежду, ложится на кровать и уже достает из-под матраца презервативы и лубрикант, зазывая Лухана пальчиком.
Через полчаса Лухан возвращается в комнату с двумя чашками кофе в руках и возмущенно шипит сквозь зубы:
-Какая-то сука спиздила мой дорогой кофе.
-А зачем ты его на кухне оставил? – Минсок лениво натягивает трусы и берет в руки горячую чашку. Знакомое дешевое дерьмо обжигает язык, согревает изнутри, нога Лухана пихает в бок – кровать скрипит и светит новым коричневым пятном. – Блять, урод.
-А какого хера ты там в трусах расхаживал?! – Лухан садится задницей на пятно, морщится, но менять простынь лень до невообразимой степени.
-Ну…
-Вот и пей теперь это говно.
Минсок думает, что это справедливо, кивает и делает еще один глоток. Все не так плохо, на самом деле. Даже когда Тао врывается в комнату, давится соплями, слезами и вопит на все общежитие что-то вроде «не успели, Крис, упал, окно, переломы, скорая». Лухан взрывается лошадиным смехом, щедро поливая простыни, подушки и одеяло кофе, а Минсок раздраженно закрывает его рот и пинает по волосатым конечностям.
Переломы Криса пройдут, Тао успокоится, а благодаря очарованию Лухана комендант простит их шалости и выдаст свежий комплект постельного белья. <i>Теперь одногруппники в шутку свистят и орут вслед Лухану «фу, педик, фу-у-у», когда он по-хозяйски засовывает руку в задний карман джинсов Минсока. И все не так плохо, на самом деле.</i>
========== I wrap my arms around you, and I will run till I've found you ==========
Минсок просыпается от болезненного пинка острой коленки в бок и нехотя открывает глаза. Это гребаное воскресенье, а экран телефона показывает всего восемь гребаных утра! Минсок недовольно мычит в перекрашенную розовым макушку и отпихивает от себя бессовестного ушлепка так, что тот ударяется об стену, подскакивает на кровати и сонно хлопает глазами.
Мило.
-Какого…
-Такого, - обрывает утренние возмущения на самом их начале Минсок и приподнимается на локте. Одеяло податливо оголяет соблазнительное плечо, ключицы и чуть-чуть – грудь. Лухану уже начинает нравиться это грубое утро.
Минсок лежит голым в его кровати – раз. Бэкхена они выгнали еще вчера – два. Никто и ничто не мешает им начать день горячим сексом – три.
Лухан подозрительно лыбится и тянется к Минсоку, сгребает в крепкие объятия и наклоняется к лицу. Пробивающаяся твердая щетина щекочет кожу на щеке.
-Фу, сначала в душ, - Минсок хихикает в губы нахмурившегося Лухана, втягивает голову в плечи и упирается ладонями в грудь, не позволяя придвинуться ближе.
-Хуй тебе, - обиженно тянет Лухан, потому что ему нагло отказывают даже в самом простом поцелуе-прикосновении. В глазах хитро улыбающегося Минсока пляшут черти.
-Ты весь колешься.
-Ты тоже.
-И воняешь!
-Ты тож…
Лухан летит с кровати под собственный громкий ор о том, что Минсок – бесчувственный и бессердечный пидарас и заслуживает самой страшной кары, которая только существует на их грешной земле. Валяться на полу Лухан продолжает спустя еще несколько тихих минут, чешет плоский живот и зевает. Холод уже скользит по его голой коже и пробирается внутрь через кости. Минсок свешивается с кровати, почти сочувствующе поджимает губы и кивает на закрытую дверь.
А Бэкхен научился извлекать пользу из своего положения – за каждую проведенную вне комнаты ночь он требовал моральной денежной компенсации, а если не получал – оставался на законной половине и делал вид, будто не замечает никого, кроме своей царской персоны. Натерпевшийся комендант – его, кстати, Чунмен зовут – ехидно отказал Минсоку в обмене комнатами с Бэкхеном и как всегда пригрозил выселить нахуй. Вот же говнюк!
-Сюда иди, - требует Лухан, как только Минсок вторым переступает порог комнаты в одном лишь полотенце на бедрах, мокрый и посвежевший. Мыться вместе он, видите ли, не возжелал. – Быстро.
Минсок послушно подходит к кровати и <i>совершенно случайно</i> теряет по пути ненужное полотенце, забирается на кровать по-кошачьи, виляет задницей и соблазняет одним лишь томным взглядом из-под влажной челки. Кожа на лице Лухана теперь гладкая и вкусно пахнет – ее хочется вылизать и зацеловать, что, собственно, Минсок и делает, вслушиваясь в возбужденные вздохи возле уха.
Поцелуй со вкусом мятной зубной пасты, несдержанное мычание, ругань и торопливые прикосновения – это все элементы каждого типичного воскресного утра.
-Ну-у-у-у, - стонет Минсок с явным недовольством, возбужденный и раскрасневшийся, когда Лухан перестает двигаться между его широко раздвинутых ног и вдавливает в матрац, гладит выгибающуюся грудь и прихватывает губы своими. – Лухан, я хочу быстрее.
-Давай сходим куда-нибудь?
-Блять, ты так вовр… - Минсоку мешает договорить резкий толчок внутри, он чувствует, как губы Лухана растягиваются в беззвучной усмешке и хватается пальцами за его спину, в отместку царапая кожу короткими ногтями. Тело напрягается еще сильнее, как струнка, требует продлить приятные ощущения с каждым последующим движением. Лухан вдруг отстраняется совсем – пропадают и жар его тела, и короткие поцелуи, и горячая наполненность внутри.
-Садись, - ложится и шлепает по своим бедрам, придерживая стояк рукой. Минсок хочет раздраженно дать ему пиздюлей, но вместо этого перелезает через поднявшиеся вверх бедра и садится задницей на пах. Трется о твердый член, водит языком по раскрывшимся губам и больно сдавливает плечи. Лухан шлепает упругие ягодицы, заводяще облизывается и закатывает глаза, когда Минсок начинает опускаться на его член. – М-м-м. А теперь сам.
«<i>И без тебя знаю</i>», – почти говорит вслух Минсок и начинает двигаться вверх-вниз, вверх-вниз, внимательно наблюдая за лицом Лухана под собой. Ему определенно все происходящее доставляет немало удовольствия. Хотя Минсоку тоже – половину воскресенья они не вылезают из узкой кровати и опустошают худенькую пачку оставшихся презервативов.
-Уйди, жарко, - бормочет Минсок и пытается отдышаться. Выходной получается каким-то не выходным – усталость негой разливается с головы до ног, заполняя собой каждую клеточку тела. Лухан не собирается шевелиться лишний раз, только закидывает на Минсока ногу и хмыкает, притягивая обнаженное и зацелованное тельце к себе. – Уберись же.
-Только если мы сходим куда-нибудь.
-Да ты заебал, - Минсок сдается и соглашается на бредовую затею. Последняя их вылазка закончилась дикой попойкой и слезными просьбами впустить провинившихся глупых маленьких студентов в закрывшееся общежитие. Чунмен, нарушая все нормы приличия и этикета, громко ругался и обещал <i>уже точно нахуй выселить гребаных педиков на помойку</i>.
Минсок не любит выходить на улицу из-за холода и большого количества снующих повсюду людей. Как же без этого, конечно, но Минсоку все равно дурно, когда Лухан тащит его по магазинам, намереваясь потратить добрую половину родительских денег на карточке. Они делают здоровый круг по району, в один из бутиков заходят дважды – и Минсок, пользуясь подвернувшимся случаем, просит Лухана купить себе вон ту кофту. И вон ту теплую куртку. И вон те классные джинсы, сумку и браслет. В итоге Лухан отвоевывает себе лишь свитерок и горячий кофе в ближайшей забегаловке.
-Знал бы – сам пошел, - гундит Лухан в полупустую чашку, но Минсок с приподнятым настроением миленько улыбается и ставит подбородок на кулаки, как ребенок. Хлопает своими глазами, не сводя взгляда, и Лухан безжалостно тает. – Ладно, все, прекрати. Я понял.
-Отлично.
Официантка приносит оставшуюся часть заказа, стреляет глазками и не спешит удаляться, прижимая поднос к груди. Лухан хмурится и косится на Минсока, который благодарно кивает и лыбится <i>ей</i>. Не <i>ему</i>. А этой расфуфыренной девке с отсутствием сисек и более-менее симпатичного ебла. Глупая ревность вскипает каждый раз, стоит Минсоку посмотреть на кого-то кроме Лухана, улыбнуться кому-то кроме Лухана и прикоснуться к кому-то кроме Лухана.
Сам же Лухан понимает, что улыбки, взгляды и прикосновения отличаются. Потому что Минсок безнадежно в него влюблен, очарован и покорен. И это нисколько не мешает Лухану кашлянуть в кулак и попросить официантку немедленно заняться своей работой.
-Какого хуя ты моему парню глазки строишь?! – получается вместо деликатной просьбы.
-Эм…
-Лухан, - шипит Минсок, а девушка семенит назад и удаляется где-то в своей каморке. Лухан откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на Минсока исподлобья. – Что за цирк ты устроил?
-Но она…
-Она ничего не сделала.
-А вот нихуя! – на них уже оборачиваются люди. Через две минуты из неоткуда вырисовывается шкаф в костюме и вежливо просит быстрее съесть свой заказ и удалиться. – Ну заебись.
Минсок хватает пакеты и Лухана за шкирку и тащит из кафе под заинтересованные взгляды незнакомых людей. Вот еще одна причина, по которой совместные вылазки так… не жалуются Минсоком. Но ходить с притихшим Луханом по вечерним улицам, взяв его под локоть, довольно приятно, несмотря на недавний инцидент в кафе. Они больше не встретят и не вспомнят тех людей – эта мысль помогает Минсоку расслабиться и насладиться прогулкой.
Через час кончик носа по-идиотскому краснеет, Минсок жмется к Лухану ближе и шуршит пакетами.
-Давай пойдем туда! – Лухана уносит в сторону какой-то детской площадки, а Минсок вздыхает и устало плетется следом. Хочется поскорее вернуться в общежитие, нырнуть под теплое одеяло и выпить еще одну чашечку горького кофе перед тем, как хитрые ручонки залезут в трусы. – Умин-а-а-а.
-Я Минсок!
-Да, да, Минсок. Умин-а-а-а!
Лухан гогочет и уже катается на детской цветастой качеле, когда Минсок находит его по специфическим звукам. Шапка в виде коалы чуть съезжает набок, Лухан весь светится и широко улыбается, сжимая пальцами холодное железо. Минсок невольно любуется этим взрослым ребенком и ставит пакеты на землю.
-Иди сюда.
И он идет, садится на коленки, обнимает руками и ногами, чтобы не свалиться на землю, когда Лухан начинает раскачиваться туда-сюда. Они смеются на весь двор, что явно слышно в квартирах, и продолжают кататься на несчастной детской качеле, которая после десяти минут начинает жалобно поскрипывать.
Лухан упирается ногами в землю, резко тормозит и едва успевает удержать Минсока. Хихикает в губы и целует, когда Минсок хватается за болтающиеся завязки его глупой шапки. Поправляет выбившиеся растрепанные розовые прядки и отводит их с глаз в сторону. Идиллию нарушают чужие громкие голоса – людей там, минимум, пятеро. Минсок разрывает поцелуй и прислушивается – шаги раздаются совсем близко. Лухан тоже напрягается и встает, кивая на пакеты. Но не успевают они улизнуть, как под светом уличного фонаря появляется шайка каких-то обдолбанных придурков. Они ржут, пока не замечают Лухана и Минсока.
-Не понял, - первым реагирует самый высокий.
-Вы какого хуя тут делаете?
-Огрести хотите, голубки?
Минсок испуганно пятится и спотыкается обо что-то, но Лухан хватает за запястье и тянет к себе. Обдолбанные уебки приближаются и, судя по оголенным кулакам, не собираются отпускать их просто так. В этом Минсок убеждается, когда они с Луханом, побитые и уставшие, бегут с детской площадки по направлению к ближайшей автобусной остановке. На них косо смотрят люди до тех пор, пока дверь в комнату общежития громко не захлопывается.
Бэкхен понял все без лишних слов и сразу удалился, гаденько потирая ладони.
-Я предупреждал? – Минсок стирает грязь со сбитых костяшек Лухана и злится так, что незамедлительно краснеет лицо.
-Ага, - кивает Лухан и дергается, когда ватка задевает свежую ранку.
-Говорил, что закончится хуево?
-Ага.
-Так ты, блять, почему не послушал?!
-Аг… Больно! – Лухан отодвигается и дует на ноющую кожу, но Минсок вновь оказывается рядом и уже занимается свежей ссадиной на лице.
-Не дергайся, блять, иначе добавлю.
Минсок мысленно сетует на судьбу, что до сих пор любит над ним издеваться, и искренне жалеет, что такой <i>хороший</i> во всех смыслах день испорчен каким-то накуренными уебками. Они отлично потрахались утром, обзавелись новыми шмотками, Лухан приревновал и… получил по морде. Как и Минсок, впрочем, но чуть меньше.
-Сильно болит? – сдается под взглядом огромных глазищ Минсок, откладывает все ненужное в сторону и дует на наливающийся синяк. Хочется задушить Лухана в объятиях, зацеловать и никогда больше не отпускать от себя – такого нерадивого и нарывистого. – Завтра подумают, что мы опять подрались.
Лухан не отвечает, только лижет засохшую кровь на губах Минсока, кусает припухшее место и снова лижет. Минсок морщится от неприятных тянущих ощущений и мычит в короткий болезненный поцелуй. Все-таки трудно целоваться с разбитыми губами! Но Лухану все равно, он уже посасывает язык и задирает кофту Минсока – будто ему мало утреннего секса.
-Подожди, - вздыхает Минсок и сжимает ткань футболки на сгорбленной спине, когда Лухан ставит засосы на его шее. Настроение превращается в какое-то сопливо-грустное и ни капли не игривое. Минсок тянет Лухана за волосы, крепко обнимает и не позволяет двигаться, смотрит в глаза и ровно дышит в уголок губ. – Как-то… не так все.
-М? – Лухан, как нашкодивший котенок, сползает и устраивается рядом, подпирая голову рукой. Водит длинными пальцами по линии челюсти, контуру покрасневших губ, стирает выступившую из-за голодных поцелуев кровь и, недолго думая, слизывает ее. Минсок следит за его движениями и задерживает дыхание. Крашеный засранец знает, как сбить с толку. – Так что ты там говорил?
Минсок передразнивает его «так что ты там говорил» и закатывает глаза. Они лежат на узкой кровати в тишине, Лухан возится рядом и предлагает посмотреть хотя бы фильм. Минсок ждет его возвращения на кровати с ноутбуком на коленях и загружает какую-то драму. Время неумолимо сокращает часы, минуты и секунды до понедельника и ненавистного подъема, но Минсок не думает ложиться спать, перебирает розовые волосы и подставляет плечо под тяжелую голову. Лухан пытается сосредоточиться на фильме из последних сил, но не выдерживает и начинает сопеть на середине.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 53 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| | | Touch Finland Project Questionnaire: Video Conferences |