Как приятно и непонятно. Сехун дрожащими руками поставил кружку на столешницу:
- Что это значит?
- Это значит, что я быстро пьянею. Мне нельзя пить... - Хань расфокусированным взглядом посмотрел на Се и заулыбался своей этой убийственно красивой улыбочкой, от которой голова кружилась и сердце выстукивало чечетку пуще прежнего. Лу, наверное, заметил все это безумное волнение и начал медленно поглаживать худенькие ножки Се вверх-вниз: слегка проникая под подол платья, затем возвращаясь к коленкам. Возможно, он думал, что таким способом поможет мальчику успокоиться, но, на самом деле, получал обратный эффект. К стыдливому волнению прибавилось еще и возбуждение. - Помнишь, что ты мне обещал ночью? Я сдерживался весь день, не хотел торопить тебя. Думал, боишься. Но ты же уже не боишься, раз решился меня поцеловать, да?
Сехун опустил взгляд. Возможно, он в ту ночь поспешил с обещаниями? Неловко. Конечно, Лухан давно не ребенок, хоть и выглядит, как подросток. Секс для него - обычное действо, особенно учитывая тот факт, что парень - рок звезда. Скорее всего, он привык получать всё и сразу, сию же секунду, безоговорочно. И все эти прелюдии и улюлюканье с малолетним Сехуном и так шли вразрез с его обычным поведением. Но Се, в свою очередь, никогда не был так близок с кем-либо. Он совершенно не знал как нужно себя вести, что нужно делать. Весь его опыт ограничивался прочтением эротических фанфиков. О боялся, что начнет вести себя как-то неправильно, странно, и Лу решит, что он спятил, рассмеется и уйдет обратно на лужайку, чтобы поразвлечься с той пышногрудой блондинкой.
- Я Боюсь...
Лухан расплылся в очередной умилительной улыбке, закрыл глаза и уткнулся носом Сехуну в грудь, несвязно бормоча на китайском языке:
- Господи, у тебя такие ножки... У меня голова кружится... и член колом стоит.
Се испуганно дернулся, хватаясь руками за столешницу, отчего кружка с характерным звоном полетела на пол, разбиваясь на множество осколков.
- Сехун-и, что ты наделал? Разбил чужую посуду? Ах, что же теперь делать? Думаю, я должен тебя наказать... - Лу вновь поднял одурманенный взгляд на мальчика и рассмеялся - Боже, видел бы ты сейчас свое лицо! - он пытался кусать губы, чтобы перестать смеяться, но улыбку сдержать все равно не мог. - Почему ты так боишься меня? Я же вижу, что тебе хочется. Чего тогда дрожишь, словно я тебя насиловать собираюсь?
- Просто... - Се уставился в подол юбки, пытаясь подобрать ответную реплику.
- Обычно я жестокий, да? Я имею в виду секс? Потому что мне в голову одна дрянь лезет. Сдерживаться сил нет. Я чувствую, что вроде как помыкал всеми всегда, заставлял выполнять мои прихоти и сам делал все что вздумается. Так и есть? У меня пунктик какой-то в этом плане, поэтому ты боишься?
Сехун сильнее вжался в столешницу, прерывисто дыша. Воздуха стало катастрофически не хватать:
- Это было раньше, с другими твоими... - голос срывался на писклявый, отчего Се немедля раскашлялся, - но со мной ты обещал быть аккуратным, пожалуйста, хён...
- Ну, раз обещал... - Вновь сводящая с ума улыбка и нежные поглаживания по дрожащим от волнения коленкам. - Не бойся, я буду очень-очень аккуратным. - Хань начал медленно расстегивать пуговички на платье Сехуна, что-то неразборчиво нашептывая на китайском.
- Я люблю тебя. - неосознанно и как-то не к месту ляпнул Се. Случайно брошенный комментарий, но более чем достоверный факт. Это чувство было даже сильнее любви. Хотя что может быть сильнее? Одержимость? В основном после таких заявлений ждешь ответной реплики. И очень-очень больно, когда не получаешь. Всего три слова... Если рассуждать трезво, а Се и капли в рот не брал, то Хань так и не сказал этой заветной фразы. Возможно, он не мог полюбить Сехуна за такой короткий промежуток времени. Возможно, не мог полюбить его в принципе. И то и другое мучило до слез, потому что сам Се утонул в своем обожании, кажется, с первого же взгляда.
- Сюрприз! - звонкий голос заставил ребят подпрыгнуть на месте. Возле двери, ведущей на кухню стоял Чанель. В руках расписанная красивыми графическими рисунками гитара, а в глазах неподдельный интерес ко всему происходящему. - Во что играете?
- В шахматы! - съязвил Лу.
- Так и подумал! Я что, собственно говоря, хотел... Кай вас искал. Он поспорил с Дио, что Питер Пен поет лучше, чем Бэкхен. Они там совсем упились вусмерть! Все только вас и ждут. Устроим вокальный батл.
- Знаешь, мой хороший, по правде говоря, мне сейчас немножечко не до пения, так что в другой раз как-нибудь. - Лухан по привычке улыбнулся, но в глазах забегали чертики. Он сдерживал раздражение из последних сил.
- Признайся, тебе просто слабо? Боишься, что проиграешь!
Эти слова, как спусковой крючок. Привыкнув быть победителем всегда и во всем, ЛуХан просто не мог позволить кому-то себя превзойти. Он разочарованно вздохнул, отпуская смущенного от посторонних взглядов Сехуна из объятий:
- Я выйграю...
***
У Бэкхена потрясающе красивый голос, но ЛуХан... Было в нем что-то помимо бесспорно выдающихся вокальных данных - сочетание несочетаемого: харизма и спокойная уверенность, сила и нежность, мужественность и кокетство. Такие полярные качества объединялись, рождая в симбиозе нечто невообразимо прекрасное, отчего мурашки бежали по коже. Естественно, что всё это не просто талант, но и результат долгого и упорного труда. Хань знал свои сильные стороны, и за годы тренировок научился использовать их в нужное время и в нужном месте. И сейчас, глубокой ночью, под звездным небом, в кругу подвыпившей молодежи, он с легкостью завоевал сердца завороженных слушателей своим пением под гитару и одурманивающим обаянием, и был признан самым-самым отныне и во веки веков! К слову, заведомо предсказуемый исход событий.
Очередная колкая ревность, которая теперь уже стала постоянным визитером. Как бы Сехун не хотел запретить гостям Бэкхена снимать Ханя на видео и делать с ним фото, утихомирить толпу было невозможно. Весь глобальный обман шел к своему логическому завершению. Лу, что странно, даже не радовался своему успеху в пении и вниманию к его персоне, хотя по пути домой, между разговорами о том, что он тоже хотел бы такую красивую гитару, как у Чанеля, даже предложил Сехуну, словно по секрету, создать вместе рок группу, чтобы заработать немного денег бабушке на сережки с голубыми камушками.
- Будем петь вместе. Или давай ты петь, а я буду на гитаре играть, хочешь? - Хань неуверенно глянул на Се.
- Я не умею петь, я не хочу... - холодный ночной воздух заставил О поежиться. Стало неуютно и какой-то противный страх закрался в душу.
- А чего бы ты хотел?
- Я бы хотел сочинять слова и музыку...
- Ничего себе! Знаешь, я уверен, что на авторских правах можно очень хорошо заработать. Обещай, что когда ты станешь знаменитым композитором, то разрешишь мне спеть какую-нибудь твою песню, хорошо?
- Хён, - Сехун грустно улыбнулся, - на самом деле, всё что я умею - это мечтать и влюбляться в тех, в кого влюбляться нельзя... И я просто хочу сказать спасибо за то, что ты сейчас разговариваешь со мной, что был со мной все эти дни, что тратил на меня свое время. Я очень счастлив, что смог побыть рядом с тобой. Ты самый лучший, самый талантливый, самый красивый, самый-самый. Спасибо, что так хорошо относился ко мне. Ты - лучшее, что случалось в моей жизни. Я никогда тебя не забуду, ЛуХан.
- Ты что, - Хань замер на месте, ловя холодный воздух ртом, словно задыхаясь, - вздумал бросить меня? - он сильно сжал пальцы на запястье Се и потянул на себя, прижимаясь совсем близко. Его губы задрожали, глаза блестели при свете луны. Хань был в бешенстве, но шептал неуверенно, словно обиженный ребенок, готовый расплакаться, путаясь в корейских словах. - Только попробуй! Ты мой, усек? Я не помню, каким был раньше, может и чокнутым на всю голову, я не знаю. Возможно, что и извергом озабоченным, раз ты на майке с моим изображением написал "Destroying Angel". И знаешь, ты правильно меня боишься, потому что я только и мечтаю о том, чтобы жестко отыметь тебя. Но я ведь не делаю этого, видишь? Я и пальцем тебя не трону, пока ты сам не захочешь. Клянусь, я не обижу тебя, только, пожалуйста, не бросай меня. Потому что я люблю тебя, я очень сильно тебя люблю...Ты мой, ты только мой, понятно?
- Понятно...
***
Пятница палила жарким солнцем, совсем уже по-летнему. Сехун и Тао плелись по проселочной дороге, еле волоча ноги.
- Спрячешь подарок у себя, ладно? - Се протянул другу коллекционную расписную гитару и мальчик аккуратно подхватил раритетную диковинку, соглашаясь сохранить ее у себя до дня Х. Неимоверного труда стоило уговорить Чанеля на обмен. В очередной раз О пришлось распрощаться со своими богатствами: планшетом, Xbox и парочкой DVD дисков. Но это того стоило. Хань хотел эту гитару, значит он должен был ее получить. Ведь послезавтра 20 апреля - великий день.
- Ты хоть скажешь ему про День Рождения? - Тао слегка приспустил на нос солнцезащитные очки.
- Я боюсь, что к этому дню он уже сбежит от меня. Ты видел сколько фотографий с той вечеринки в инстаграме? Я и подумать не мог, что среди друзей Бэкхена так много городских... Господи, это я во всем виноват.
- Причем тут ты? Если бы Кай не напился до полуобморочного состояния и не кинулся во всякие там споры, то ничего подобного бы не произошло.
- На что хоть спорил?
- На поцелуй! Еще нас петухами обзывал. А сам, готов был на все что угодно, лишь бы поцеловать того Гарри Поттера недоделанного. Это надо же, заставить петь на провинциальной вечеринке самого Лу Хана из "Destroying Angel". Когда все раскроется, это будет просто скандал года! - Тао глянул на Се, понимая, что всеми этими возгласами ничуть не подбадривает, скорее наоборот. - Слушай, ты вообще не переживай так. Я уверен, что Хань уже по уши влюблен в тебя. Все будет хорошо.
- Я уже почти смирился... Да кого я обманываю, ты же знаешь, что ни черта я не смирился, но у меня нет выбора. По крайней мере я жил с ним вместе практически неделю. О таком и мечтать нельзя. - Сехун разочарованно вздохнул. Отпускать ЛуХана совсем не хотелось. Дети в голодных районах Африки не мечтают о халве лишь по той простой причине, что они никогда ее не пробовали. А Се пробовал. И он знал, как может быть сладко от поцелуев Ханя, его нежных прикосновений, его бархатистого голоса. И хотелось еще и еще, снова и снова. Хотелось большего. Словно отборный наркотик, стремительно проникающий в каждую клеточку организма.
- Да, ты и так счастливчик. Я вон, даже свой мобильник обменял на билет мит-энд-грит, но толку? Крис даже не явился тогда на ту вечеринку после концерта, собственно, как и Хань. Так что знаешь, нечего сетовать на судьбу, ты везунчик! И что бы там не случилось, я уверен, что все закончится хо-ро-шо!
***
- Бабушка, где Хань? - Сехун быстро скинул кроссовки и побежал по лестнице на второй этаж.
- Уже пришел, он в детской.
- Что значит пришел? - Се моментально спустился вниз, забегая на кухную, - Он куда-то выходил?
- Да, сказал, что ездил по своим делам.
- По каким таким делам? - О кинуло в жар.
Бабушка улыбнулась и убрала за ухо прядь волос, открывая вид на дорогие сережки с голубыми камушками в тон ее глазам:
- Ну откуда же я знаю, внучек, мало ли какие дела у вас, мальчишек.
- А это еще что, где ты взяла эти сережки...и бусы, Боже, бабушка откуда это у тебя?
- Ну так это же Хань твой мне и подарил.
Сехун резко вылетел из кухни, направляясь в свою комнату.
Лу Хан сидел за столом и читал книгу, подпирая голову рукой и медленно хлопая пушистыми ресницами, словно готов был уснуть от пригревающего солнышка.
- Хён, где ты был? - О запыхался, словно только что бежал стометровку. Сердце выскакивало из груди.
- Сехуна-а, привет. Я? Просто ездил по делам.
- Каким делам? - Се подбежал к столу и сел рядышком на колени, разглядывая спокойного Лу. В нем что-то изменилось или нет? Украшений на нем больше не было. И, учитывая тот факт, что бабушка сейчас вся обвешана драгоценностями, Лу ездил к коллекционеру в районный центр, чтобы купить все это. Его должны были узнать, ведь там вовсе не пустыня Сахара, и популярная группа, будучи на пике своей славы, известна каждой дворовой собаченке. Почему же он тогда ничего не говорит об этом?
- Я купил тебе разные подарочки. Он жестом указал на кровать, усыпанную коробочками и пакетами.
- Хён, ты с ума сошел? Я не могу все это принять.
- Почему? Ты же мой парень, я хочу дарить тебе подарки. Что такого-то? Кстати, - Лу наклонился к Сехуну, обхватывая его лицо ладошками, - Я встретил очень много знакомых сегодня. Так много... Даже не знал, что у меня столько друзей и подруг... В магазинах, на улице, везде. Девушек особенно много, которые со мной знакомы. Они странно себя вели, но не важно, давай покажу подарки.
- Не важно? Подожди, это важно. Ты их узнал? Хань, что они тебе говорили?
- Никого я не узнал. Пришлось притворяться, что понимаю о чем они бормочут. Ерунду всякую несли. Фотографировали, целоваться даже лезли. Кошмар. Еще спрашивали, почему я не в Пекине...
- И что ты ответил?
- Правду.
- Какую правду?
- Сказал, что теперь живу тут, в соседней провинции со своим парнем.
- Господи... - Сехуна бросало то в жар, то в холод. Было дико стыдно за все то болото вранья, в которое он втянул Лу Хана. И самое главное, что он понятия не имел, как теперь все это разруливать. - И что они ответили?
- Визжали и плакали. Вообще странная реакция. Может их это обидело, я не знаю. Еще спрашивали, где я буду устраивать вечеринку в честь Дня Рождения. Когда он у меня вообще?
- Послезавтра. Хочешь вечеринку?
- Конечно НЕТ! Я хочу праздновать с тем, кого люблю. Только ты и я, вместе, обещаешь?
- Обещаю. Но, хён, ты уверен?
- Уверен. Массовые празднования со свечками и клоунами - это для детей. Кстати, сколько мне хоть исполняется-то?
- 21!
- Слава Богу, я уже боялся, что окажусь подростком каким-нибудь. Ух, прям камень с души... А тебе? Сколько тебе лет?
В ответ лишь молчание...
- Сехун-а, что притих? Я надеюсь, что ты хоть совершеннолетний? Сехун?
- Черт...
***
Обычным детям, проводящим всё свое свободное время во дворах, на площадках, за компьютерными играми, ценным приключением, недосягаемым счастьем кажется жизнь знаменитостей. И наоборот. Звездным деткам, работающим наравне со взрослыми с самого юного возраста, простые прятки и салочки лишь снятся по ночам. У них другие игры. И другие виды поощрения за результат. Обычные малыши получали сладости и родительскую любовь, Лухан получал деньги и уверенность в том, что отцу он стал чуточку нужнее. Хань снимался в кино чуть ли ни с младенчества, учился экстерном, занимался с личными преподавателями, потому что в школу ходить не было времени. Нужно было постоянно учить километровые тексты сценариев и ездить по съемочным площадкам. Плюс ко всему, отец делал хорошие ставки на его вокальные данные, поэтому Лу вскоре стал посещать уроки музыки, пения и сольфеджио. Он спал от силы по пять часов в день, антидепрессанты стали обязательным блюдом еще с подростковых лет. Когда Ханю исполнилось 18, специально под его типаж, на конкурсной основе подобрали еще несколько ребят, чтобы создать рок группу, которая мгновенно стала культом и объектом поклонения для многотысячной армии фанатов. Новый виток бешеной популярности и новый денежный поток. Схема работала идеально и никого особо не волновало, что сейчас, в свои двадцать с небольшим, звездный мальчик Лу Хан впервые в жизни катался на подвесных качелях. Они были достаточно широкие, ребята легко уместились вдвоем. Сехун раньше тысячу раз коротал так время на центральной детской площадке провинции, а вот Хань был заметно удивлен подобным развлечением.
- Круто! У меня даже тут вот, в душе, ветер и страх. Я боюсь высоты. Ты слишком сильно раскачиваешь. Мы улетим сейчас.
Сехун засмеялся:
- Не улетим. Тут есть специальное крепление. Когда дедушка был жив, он его поставил, чтобы мы не крутили "солнышко".
- Что это значит?
- Солнышко? Ты правда не знаешь?
- Не помню...
- Это когда по кругу раскручиваешь качели. В детстве мы с братом постоянно так играли на спор. Крутить страшно очень, но самая жесть начинается, когда пытаешься остановиться: удержаться трудно и голова кружится так, что в каждый столб врезаешься.
- Ты бы хотел сейчас "солнышком"?
- Нет уж.
- А чего бы ты хотел?
- Сейчас?
- Да.
- Тебя!
- Ты издеваешься? Не раскачивай, подожди - Лу стал притормаживать ногой, чтобы качели скорее остановились. - Ты это просто так сказал или правда хочешь?
- Хочу. - Се знал, что бабушка ушла смотреть за соседскими детьми, потому что Тао с Аей обратно поехали в свой Сеул. Дома никого нет. - Я хочу.
- Хорошо подумал? - Лу Хан напрягся, в его глазах читалось волнение и желание. Он говорил тихо, стараясь внятно произносить корейские слова - Сехун, посмотри на меня. Ты уверен?
-Да.
Хань ухмыльнулся:
- Тогда пойдем? Прямо сейчас!
- Ты иди, а я забегу в магазин. Сливки для кофе закончились.
- Пошли вместе.
- Я быстро. Десять минут туда - десять минут обратно.
- Уже стемнело. Давай я с тобой схожу?
- Хён, я сам.
- Точно?
В ответ утвердительный кивок.
- Ладно, тогда мороженое прихвати. Только быстро давай.
***
Быстро? Сехун не шел, он практически бежал до ближайшего магазина. Купив сливки и коробку любимого мороженного Лу, он тут же ринулся домой. Он боялся, но не жалел о своем решении. Чего ждать? Возможно, Хань уже совсем скоро будет любезно осведомлен о своем недосягаемо звездном статусе и вовсе не пожелает водиться с наивным фанатиком. Сейчас самое время. Дома никого нет. Лу Хан хочет его и Сехун хочет не меньше. Что может быть круче? Стоило бы воспользоваться моментом. Се ускорил шаг, но на пол пути от магазина до дома был остановлен парочкой пьяных парней, направляющихся в местный клуб.
- Куда так спешишь, милашка? - тот, что был выше ростом и крупнее, схватил О за ворот байки и притянул ближе. - Не хочешь с нами поразвлечься немного?
- Нет. - прошептал Сехун. Руки задрожали так, что тонкие пальцы стали постукивать по картонной коробке с мороженным.
- Почему? Нас двое и нам скучно, а ты такой хорошенький и один. Почему бы весело не провести время? - Парни обступили О. Неприятный запах спиртного и какого-то непонятного курева вызывал отвращение и панический страх.
- Пожалуйста, мне надо домой.
- С чего ты взял, что мы тебя так просто отпустим? - Тот, что был выше, повалил Се на траву, упираясь коленом в живот. Мальчик пытался защищаться, но парень пару раз ударил его по лицу. Кольцо или перстень, что-то оставило царапины. Больно, страшно. Парень начал стягивать с О кофту, но увидев на тонком запястье красивый браслет, сверкающий при свете дворовых фонарей, остановился, и сжав руку Сехуна до синяков, пробормотал: - Ничего себе брюлики! Братан, глянь, какой у этой куколки браслетик! - Парень, что стоял в сторонке все это время, ухмыльнулся и нагнулся ниже, рассматривая украшение. - Ну что, детка, подаришь его дяде?
- Нет, берите что хотите, только не браслет, прошу! - Се кричал, брыкался, всеми силами пытаясь спастись. От чего парень все никак не мог получить желаемую игрушку. Он злился и в итоге попросил приятеля помочь. Тот моментально встал на колени, пытаясь подключиться к процессу, но тут же грохнулся на траву в бессознательном состоянии.
- Какого хре...- второй парень тоже мгновенно обмяк от удара по голове, падая рядом с задыхающимся Сехуном.
- Привет! Ты в порядке? - певучая китайская речь. Мальчик подскочил, пытаясь рассмотреть своего защитника. В полумраке стояли двое: сильные, высокие, словно универсальные воины... мило улыбающиеся девчонки МоМо.
- Девочки? Боже, спасибо огромное! - Се стал собирать, разлетевшиеся по траве покупки.
- На здоровье! Ты так орал, а мы как раз в магазин шли. Хорошо, что встретились.
- Да уж. Хорошо - это слабо сказано. Не знаю, как вам удалось вырубить этих двух... Но вы просто... - Сехун улыбнулся сквозь слезы, - просто самые крутые девчонки из всех, кого я когда-либо встречал!
***
Зареванный, с ссадинами на лице и руках, с синяками вдоль живота, Сехун кое-как добежал до дома. По пути он отчаянно пытался пригладить взлохмаченные волосы и вытереть постоянно набегающие слезы. О решил ничего не рассказывать Лу, чтобы тот лишний раз не волновался. Но, когда подошел к калитке, то понял, что волнений ему сегодня не избежать. Возле ограждающего забора стояла дорогая иномарка элитного класса. Се подобные машины только в кино видел и на фантиках к жвачке Turbo. Гости явно не из его окружения. В окнах первого этажа горел свет. Значит Лу не в детской. Каждый шаг давался с большим трудом. Страшно. Сомнений не было, это тот миг, которого Сехун боялся гораздо больше, чем местных хулиганов. Подойдя к входной двери, он стал долго рассматривать то, как железная ручка красиво поблескивала от лунного света, как дерево переливалось теплыми оттенками: от коричневого до бордового. Не хотелось входить. Остаться бы навсегда в иллюзиях. Ведь всего один шаг отделял его сейчас от полного краха бесконечного вранья. Сейчас все закончится.
Скрип двери
Шаг
Какие-то люди в дорогих одеждах сидели на диване в холле, являющимся по совместительству гостиной комнатой. Женщина лет тридцати пяти и двое мужчин, среди которых известный каждому поклоннику группы Destroying Angel продюсер Ха. Хань о чем-то говорил с ними, стоя спиной к Се.
Еще один шаг. Сехун поставил покупки на пол, боясь подойти ближе к столу.
Лухан обернулся, взволнованно глянув на источник шума:
- Сехун...
И снова это замедленное кино, словно время играло с ним злую шутку, позволяя досконально насладиться моментом. Все, как в тумане. ЛуХан не улыбался, как-то тревожно поджимая аккуратные губы, ресницы вздрагивали вверх-вниз. Узкие джинсы-дудочки, чуть подкасанные снизу на 7/8, плюшевые голубые носки, кеды, белая майка с милыми мультяшными монстрами. Волосы взлохмаченные, светлые, лежали локонами, совсем не такие, как в первый день их встречи. Теперь прическа была более трогательной, романтичной. Словно из аниме персонажа Хань превратился в главного героя самого популярного произведения Экзюпери. Он стал выглядеть даже младше, чем раньше. Словно вновь вернул себе свое украденное детство. Такой притягательный и родной мальчишка...такой далекий и недосягаемый рок идол.
Лу быстро преодолел расстояние между ними, подходя к Сехуну достаточно близко, но держа небольшую дистанцию. Он говорил шопытом, глядя в пол:
- Почему ты так долго?
- Прости...
- Не важно... Папа приехал за мной. Мне нужно уходить. Завтра съемки ток шоу с десяти утра. И в воскресение весь день. Мне нужно рано вставать. Не знаю, зачем я тебе все это говорю... - Лу закрыл рукой лицо, словно пытаясь что-то понять, затем убрал спадающую на глаза челку и поднял неуверенный взгляд на Се - То что ты провернул - это безумие... - он смотрел непонимающе и строго, но вдруг глаза блеснули и в его взгляде появилась какая-то щемящая душу нежность, - Что это? Что с лицом? - Хань схватился пальцами за подбородок Сехуна, разглядывая бледное лицо, украшенное ссадинами на щеке и от виска до уха. - Тебя кто-то обидел? Сехун, что случилось? Говори немедленно.
Взволнованный сладкий голос только убаюкивал. Он говорил на корейском, а казалось, что это ласковая китайская речь. Сехун не разбирал слов. Он просто наслаждался тем, как Лу дотрагивается до него, рассматривает, мурлыча что-то несвязное. Чистая музыка. И если есть мелодия прекраснее на этом свете, то Се ее, определенно, не слышал.
- Говори же, Сехун, не молчи! Кто-то прикасался к тебе?
- Лу Хан, перестань, отойди от него! - продюсер Ха подошел ближе, одергивая руку Ханя. - Хватит его лапать. Он несовершеннолетний.
- И что? Причем тут это? Я не трогаю его. Ты видишь, что он весь в ссадинах и синяках? - Лу злился, дрожал от волнения и бессилия.
- Это не твое дело. Он тебе никто. Собирай вещи и уезжаем. Немедленно. - раздраженно сказал продюсер.
- Езжайте. А я приеду завтра.
- Успокойся, я сказал, веди себя согласно статусу. - Ха стал говорить грубее, расставляя акценты на словах. Видно было, что его терпение на исходе. Устраивать сцен он не собирался, считая подобное ниже собственного достоинства, но сдерживать эмоции ему удавалось все хуже и хуже. - Быстро собирай свои манатки и в машину!
- Нет!
Миловидная женщина тут же поднялась с дивана, встревоженно глядя на происходящее.
- Делай, что я сказал! - мужчина дернул Ханя за руку, но тот вырвался.
- Отстань, папа!
- Лидия, соберите его вещи. - скомандовал продюсер.
- Здесь моего ничего нет! - прошипел Лу. - Дай мне пять минут! Так сложно? Одну минуту. Подождите меня в машине. Я скажу ему пару слов и приду. Пожалуйста, папа, прошу тебя.
- Без глупостей, Лу Хан, понял меня? - Ха сделал знак рукой и все присутствующие вышли на улицу следом за ним.
Хлопок дверью
И давящая тишина
Хань шагал по комнате, внимательно и тревожно осматривая Се:
- Что произошло?
- Я упал.
- Я знаю, что ты любишь сочинять, но я хочу услышать правду. У тебя есть ровно минута.
Сехун молчал. Он не хотел говорить правду. Смысла не было. Лу Хан уезжает. Пытаться удержать его, разжалобив историей о том, как пьяный парень надавал ему оплеух?
- Время вышло! Отвечай!
- Я упал. Правда.
- Уверен?
- Да.
- Тогда я ухожу? - Лу подошел совсем близко.
Сехун поджал дрожащие губы и виновато посмотрел на Ханя. Какой же он красивый...Больно. Се всхлипывал, но не позволял себе заплакать. Он молча стоял, прислонившись к стенке. Лу Хан некоторое время наблюдал за его попыткой держать самообладание. Возможно, он пытался понять, достаточно ли у О сил, чтобы отпустить его. Нет, не достаточно. Но разве есть выбор? Он ведь уходит. Просить остаться - просто наглость. Что Се может ему предложить кроме своих чувств?
Он молчал. Тогда Хань наклонился ближе и очень аккуратно пальцами обхватил лицо мальчика, легонько причмокнув в губы. Сладко...
- Пока, Сехун.
Как можно попрощаться с тем, без кого не можешь жить? Се не хотел говорить "Пока", не хотел отпускать.
Шаги
Хлопок двери
- Хань... - Сехун медленно съехал по стенке, обхватывая худенькие коленки руками.
- Не уходи...
Он ушел, он не услышит. И хорошо, потому что Се совсем не хотел, чтобы Лу увидел его таким: обливающимся слезами, скулящим, как побитый щенок, несчастным, совсем-совсем уязвимым и слабым...
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |