останется навсегда только

АНГЕЛ НА ДЕРЕВЕ …

Это было, поверьте,

не выкинуть из головы,

не забыть, в памяти

останется навсегда только

безысходной болью …

***

Ранее утро ещё не до конца проснулось, и сонно, уже довольно прохладным осенним ветерком холодило ладошки семилетней Даши. Бабушка торопливо вела её в школу, в первый класс, нужно было поспеть обратно домой, как можно быстрее, ведь она сегодня затеялась с закатками, потому весь день у неё был расписан по минутам.

К тому же, вот нелегкая, опять эти чёртовы свежеиспеченные сериалы не отпускали её на протяжении нового месяца, вовлекаясь в которые, она забывала обо всём на свете, в душе искренне, чаще до слёз, переживая все перипетии закрученных до одури,надуманных сюжетов, в большей степени скорее высосанных из пальца, чем отражающих всю глубину настоящей, сложной и противоречивой, жизни. Но, тем не менее, глубоко сопереживая, она буквально оживала, и именно в этом мысленном возвращении к жизни её гипнотическая, потому неотрывная, привязанность находила вполне объяснимое оправдание, как жалкая пенсионная скидка для угасающей женщины преклонных, далеко "забальзаковских", лет.

В этих глубоко спрятанных чувствах, один на один с собой, мы забываемся, отрешаемся от мира внешнего.Как улитка прячется в свой надёжный домик, так и мы создаем внутри себя свой неповторимый фантастический мир, полный стерильной, нетронутой чужой рукой чистоты, что надежно его и спасает от насмешки, иронии. Он надежно защищён нашей непроницаемой для глаза оболочкой от вторжения извне кого-то постороннего, правда, если вдруг, не дай Бог, по глупости, ты не впустишь туда чужака, вытопчет грязными сапогами напрочь нежную травку на тайной полянке твоей души и не оставит даже крохотной надежды на естественное возрождение.

Этой упорной, гипнотизирующей магии телеэкрана невозможно было противостоять, не то, что реально осмысливать и даже, не приведи Господь, осуждать пустоту и напрасную трату времени. Но мы бы не были людьми, если бы не стремились быть сладко, искусно обманутыми.

Кино – великая иллюзия двадцатого века?

Что вы, только ли двадцатого? Теперь, сейчас и до конца света художественный экран перед глазами будет манить нас своими несбыточными иллюзиями.

Мы заведомо хуже, приземленней, тех положительно-воздушныхкиногероев, а онив противовес нам, так заманчиво и упорно вершат судьбы, укладывают в цветочную корзиночку слезливые хэппи-энды на экране, и все это происходит играюче, легко, с уважительным риском и, главное, не покладая рук, ни на минуту не уставая.И мы, слепые котята, туда же, всей душой загораемся, желая быть похожими на них, хоть мысленно. Мы тянемся к ним, неизменно нас магнитом влечет туда, "где сотни огней".

А большего от множественности кино и не нужно, только незаметно, под благовидным предлогом приобщения к высокому искусству, украсть у нас минуты и часы, и мы, простодушные, проживаем это утекающее между пальцами время с каждым персонажем, и каждый раз, как новую, увлекательную, полную приключений, скоротечную виртуальную жизнь.

И, если собрать все вместе, потому экран, пока живо человечество, не погаснет, не умрет, как и наше стремление, полет нашей души к недостижимому в реальности мифическому совершенству.

Экран дарит нам, калейдоскопом проносящихся, тысячи живописно придуманных жизней, вместо нашей одной, скучной, блеклой, заполненной унылой работой с раннего утра до позднего вечера, да и тот же вечер маята сплошь у горячей душной плиты, и в итоге, что, как не кино, раскрасит наше серое бытие яркими веселыми красками?

А маленькой Даше, наоборот, не до хитросплетений сюжетов психологов сценаристов, живой, непридуманный мир вокруг гораздо ближе и интересней. Пожелтевшие изрядно листья на деревьях радовали её своим необычным огнём, такое медленное закономерное преображение природы заставляло маленькое существо думать, размышлять, сравнивать.

Почему всё непременно меняется со временем?

Вот и листья не вечно зелёные, пришёл срок, они и пожухли, засохли. Сколько на роду написано, столько и живут - неумолимые законы природы, не подвластные ни разуму, ни желаниям.

- Бабуль! А почему листья желтеют? А потом падают? – неожиданно спросила задумавшуюся, ушедшую в себя, бабушку любопытная Даша.

- Холодно становится, а они любят тепло. Потому и умирают, – машинально ответила бабушка, мысленно одобряя именно такую любознательность наблюдательной внученьки.

- Да-а-а … – протянула мечтательно Даша, - Если бы они могли, как мы, люди, закутаться потеплее, то так бы и спаслись.

- Правильно, вон у меня дома цветочки в горшочках всегда зелёные, потому что там тепло, и им нечего бояться холода, – похвалила девочку бабушка.

Они прошли ещё несколько шагов, повернули за угол школы и вошли во двор через открытую настежь железную, из прутьев калитку.

- Бабушка, посмотри туда! – вскрикнула вдруг Даша, показывая пальцем на высокое дерево во дворе школы. – Зачем туда забрался этот мальчик?

Бабушка подняла глаза в указанном направлении и остолбенела, замерла, встала, как вкопанная. Даша почувствовала, как задрожала её ладонь, что сама испугалась не на шутку.

Мальчик как-то неестественно то ли висел, то ли парил в глубине

ветвистого дерева, так сразу, не приглядевшись, не разберешь.И что характерно, куртка сбилась у него за спиной, оттого топорщилась, поднимаясь фалдами к небу, словно расправленные для полёта крылья.

- Бабуль, у него это что, крылья сзади растут?

-Точно, это Ангел прилетел, провожает нас в школу с тобой … - выдохнула изменившимся,осипшим, словно треснувшим голосом бабушка, одновременно слабея в ногах.

- Ангел?! - переспросила Даша...

Бабушка не отвечала, только странно качнулась всем телом.

***

Когда Георгий неожиданно, как снег на голову, появился у них в девятом классе, в обычной, ничем не примечательной московской школе, заносчивые девчонки, избалованные навязчивым вниманием приставал мальчишек, все до одной, втрескались в него по уши, так он был в сравнении с остальными необычен в своей кавказской горной красоте.

Густые чёрные волосы обрамляли его ангельский лик. Черты лица настолько были правильными, отточенными, что, как ни старайся, под микроскопом невозможно было бы найти изъян, природа уж на славу постаралась.

Широкий в плечах, по мужски уже крепкий, ловкий, он, тем не менее, был на удивление хрупок изнутри. В глазах его струился такой чистый свет наивности, неопытности, что можно было смело с него рисовать икону и молиться на нее.

Ну, хорошо, простушки-девчонки сразу дали слабинку, «втрескались», и печально вздыхали по углам, (что оставалось; смотреть, любоваться, наслаждаться близким, но холодным присутствием его красоты, и чуть кокетливо заигрывать), но Лена, сама первая красавица в классе, тоже не устояла, туда же, сердце, поди ж ты, не каменное?

Но на первых порах Лена виду не подала. У неё и соперниц-то достойных не было в классе, потому её поначалу любопытное ожидание довольно скоро сменилось душевным принятием в себя пристального взгляда симпатичного мальчика, а далее и, как водится, якобы невинной школьной дружбы, переходящей в скрытую пока от всех полноценную, серьезную первую любовь, с проводами домой, до подъезда, с первыми и страстными поцелуями в сырой, пыльной темноте лестничных клеток …

Лена, так получилось, ещё никогда не заглядывала так глубоко в чужие глаза, а тут на беду ли, на счастье, взяла, да на свой страх и риск, заглянула... и утонула. Они были достойны друг друга. Лена, светловолосая нимфа, и Георгий, смоляной орел, словно крыльями закрывающий её от опасностей.

***

Георгий воспитывался в интеллигентной семье, где отец, хоть и погружённый с головой в отрешённое от реального мира изобразительное искусство, своим непререкаемым авторитетом и личным примером вдохнул в него первородные истоки нравственных начал. Мать, закончившая гуманитарный университет, теперь домохозяйка, читала ему с детства множество тщательно подобранных ею книг. Нежность и любовь мудрой не по годам и образованной матери, соединяясь со строгостью и выдержанностью в поступках отца, сделали своё положительное дело, Георгий выгодно отличался от сверстников. Он знал больше, видел лучше, понимал, доходил до сути быстрее, но что главное, был чище, пороки современности обошли его стороной.

Только одна слабость его мучила по жизни, заставляла часто страдать внутри, это его тонкая, хрупкая ранимость, что шло, конечно, от матери. Любое грубое слово, крик, унижение действовало на него, как насильственный укол наркотика, он терял самообладание, впадал в прострацию, уходил в себя, не находил выхода, разум отказывал ему в логике, эмоции заполняли его мозг, вытесняли реальную жизнь на обочину. Лавина неконтролируемых исковерканных чувств срывалась вниз и хоронила под собой все ранее выпестованные с такой бережностью смыслы. Но, Бог пока миловал его до поры до времени, оберегая от самых страшных, самых больших испытаний, что ждали его впереди.

Жизнь невозможно прожить, чтобы она в какой-то высший для тебя момент не

предоставила тебе возможность испытать себя до конца, чтобы заглянуть в себя и узнать, что ты и кто ты на самом деле в этом мире? Готов ли ты жить дальше

победителем, или ты не в силах противостоять злым силам, что навалятся на

тебя со всех сторон?

***

- Лена, а я зря время не теряю! Дома отцу помог, столько ему

подрамников для картин за неделю сделал собственными руками,

за что получил вознаграждение! – глаза Георгия блестели, как

начищенный самовар.

- О, у нас намечается культурная программа на воскресенье? –

обрадовалась Лена.

- Ты угадала! Поедем на ВВЦ, кататься на чёртовом колесе и другие

аттракционы не обидим! Ты же уже давно хотела?

- Мороженное, пирожное, газировка тоже будут!? – Лена закружилась на месте,изображая руками волны, но так выразительно, что так и тянуло нырнуть в них с головой.

Гоша ощутил себя на седьмом небе, что может быть краше любимой, когда она радуется и радуется именно тому, что именно ты сделал для неё, видеть напротив счастливые глаза – это ли не предел мечтаний для влюбленного юноши?

- А давай, и Машу с собой возьмём, будет веселее? – Лена не

сомневалась, что предложение будет принято.

- Предупреждаю, что на целый класс у меня не хватит бюджетных

отчислений – Гоша похлопал себя по тощему карману.

- Состав делегации определён, все подписи собраны, согласования

утрясены, и главное, пожарники дают зелёную дорогу! – выпалила

экспромтом Лена, улыбка не сходила с ее счастливого лица.

***

Хорошенько выспались, утром "нагладились",

"напричесались", незаметно накрасились, и в условленном месте

подружки встретили нетерпеливо поджидающего уже более получаса

Георгия.

- Так и день закончится, пока вы собираетесь! – нахмурил брови Гоша.

- Гоша, ты лишаешь нас возможности быть красивыми, – Маша

многозначительно переглянулась с Леной, намеренно поправляя на себе ядовитое ярко-жёлтое, но тщательно выглаженное платье.

- Я никого не могу лишить того, что дано свыше, – попробовал

защищаться Гоша, но вовремя осекся, его дернула за рукав Лена.

Маша разительно отличалась своим внешним обликом от красавицы Лены. Лена её звала уменьшительно-ласково, Машустик, но лучше бы не звала.

Ну, не удался на это раз у Бога его благородный замысел в отношении Маши, длинный нос, загнутый вниз

крючком, отчего-то уродливо скошенный подбородок и в разнобой торчащие мелкие зубы,

навевали только одно

яркое воспоминание из небезызвестной сказки с деятельным участием

главной героини - Бабы-Яги.

«Хорошо хоть душу ей добрую подарил, а то бы можно было сразу идти вешаться от такой явной несправедливости», - подумал Георгий.

***

Наши герои дождались трамвая и вмиг впорхнули внутрь. Девочки

плотно уселись рядом, а Гоша встал сбоку.

- Садись, что стоишь? В ногах правды нет! – Лена потянула Гошу вперёд, на свободное сиденье.

Гоша вяло, но упирался, на что у него

были свои веские причины.

Он всегда старался лишний раз не садиться в общественном транспорте, если

входила пожилая женщина или мужчина, его начинало натурально

трясти, он не находил себе места, он вот молодой и

сильный, сидит себе и в потолок плюет, а пожилой человек из последних сил стоит.

Лена все-таки усадила насильно Гошу впереди, и девочки принялись щебетать о своём.

Первая остановка, и как назло, вошла пожилая женщина. Гоша опустил голову.

"Я же не страус, прятать голову в песок" - он поднял глаза, одного взгляда было достаточно, чтобы понять ей тяжело стоять в шатающемся, как на колдобинах, трамвае.

Георгий неслышно освободил место и тихо встал рядом с Леной.

Девочки оторвались друг от друга и удивленно взглянули на Гошу.

- Какой ты смешной! – Лена прижалась щекой к руке

стиснувшего зубы Гоши.

Трамвай прибыл на место, наша малочисленная группа засуетилась к выходу, но вдруг женщина привстала, ласково перехватила руку Лены и тихо прошептала:

- Твой мальчик достоин любви не только из-за своей красоты, береги

его!

Внутри Лены что-то сладко оборвалось, ей показалось, что она стала

невесомой, и даже больше, у неё выросли крылья, и сейчас она даже может

взлететь, лишь только чуть пошевелит ими.

***

Осенний холодный ветер гнал по асфальту жёлтые листья.

Листочки, как могли, сопротивлялись, цепляясь друг за друга, парами

все-таки надежнее. Но ветер не сдавался, гнул свое, хочу и разделю. И вот

кажется, так крепко слиплись два листочка, что уже ничто их не сможет

разорвать, но так закружит, бросит в стороны, что не судьба им продолжить

путь вместе. Георгий провожал глазами эти растрепанные комочки и думал о своем.

Ребята прошли высокие ворота и сразу за ними не удержались и купили мороженное.

- Мне рожок!

- Мне пломбир!

Гоша галантно подавал сладкие изделия.

Мороженное исчезало на глазах.

- Мне холодно!

- И мне тоже!

- Так вам и надо! – посмеивался Гоша.

- А кто обещал нас согревать?

- Сейчас буду дышать на вас!

- У тебя дыхание после мороженного, тоже не жар-птица!

***

На самой вершине чертового колеса, занесла нелегкая, наши путешественники на своей шкуре прочувствовали, что мороженое, это были только семечки. Здесь, на самой вершине, им показалось, что они каждый съели

разом по целой коробке мороженого. Ветер пронизывал насквозь,

словно их тела были

сотворены из тонкой папиросной бумаги. У Машустика выступили на

глазах слёзы.

- Не плачь девчонка, пройдут дожди, вернётся солнце, ты

только жди … - пропела стойкая Лена, стуча зубами.

- Какая Москва … бесконечная! – через силу восхитился Гоша, окидывая

замороженным взглядом бесконечную перспективу высотных домов,

таящих в серой

дымке городских испарений.

- Это целая страна! – Лена еще подавала признаки жизни, но это было

последнее, на что хватило ее воображение.

- А сколько людей, сколько судеб? – попытался пофилософствовать

Гоша, но одного взгляда было достаточно на своих пассий, чтобы

понять, мозги на таком холоде имеют свойство сжиматься и не выдавать на гора не

только великих мыслей, но и крохотной "оплодотвориться"

проблематично.

***

Испытание прошли, все остались живы и без обморожений.

Благо рядом с морозильным колесом раскинулось красочным шатром

кафе, где горячий чай с булочками спас их не только от дрожи в

коленках, но и от ледяных кусочков в желудках.

Девочки ожили и кинулись к аттракциону страшилок. Гоша

игнорировал

это баловство, но, когда он увидел выходящих девочек с вытаращенными от страха глазами, не удержался от

смеха.

- Вы похожи на спрыгнувших в пропасть без парашютов обезумевших

покемонов, у которых глаза вылезли из орбит!

- Так страшно, но и смешно там, адреналина нахватались по уши, - оправдалась Лена.

***

Прогулялись до фонтана, постояли у барьера и повернули обратно.

- Для чего люди придумали фонтаны? – закинула удочку Машустик, но не в фонтан, а в человеческие мозги.

- Тоска по морю, океану … - лениво отозвался Гоша.

- Человек вышел из воды … - вставила Лена.

- Человек на 90 процентов состоит из воды … - Гоша вытаскивал из себя энциклопедию, что стояла у него дома в старинном шкафу отца.

- А как же необыкновенная красота водной стихии? - Лена широко раскрыла глаза.

- И это тоже … - кивнул Гоша.

Никто не спорил, все оказались умные и начитанные.

***

Уже на выходе Гоша остановился у спортивного аттракциона. Правила

были просты, нужно было из пяти попыток как можно больше попасть мячом в корзину. Три раза попал, маленький приз,

четыре – средний, пять – получай большого смешного жирафа.

- Гоша, ты же у нас спортсмен? Покажи свою удаль молодецкую! –

Машустик ехидно обнажила свои редкие кривые зубки. В этот момент

Гоше показалось, что она похожа на злобную серую крысу,

заслуживающую хорошего пинка под одно место.

Гоша подошёл к барьеру, белой полосе на асфальте, мягко взял в

руки мяч, изящно прокрутил его на длинных пальцах, как это умеют делать только баскетболисты, вздохнул, прицелился и бросил. Мимо, недолет! Мяч ударился в дужку кольца и отскочил обратно, прямо в руки Гоши.

Но, оказывается, разрешалось один бросок совершить пробный, пристрельный, потому он в зачет не шел.

- А можно ещё один пробный? – Гоша посмотрел на

ведущего спортивного шоу.

- Нет, нельзя, правила есть правила, - сожалея, развёл руки молодой вихрастый парень, чуть

старше Георгия.

Девочки стояли в стороне и ждали.

И тут в нём произошла удивительная метаморфоза, в него не иначе как

вселился сам знаменитый летающий Майкл Джордан, его кумир, звезда НБА. И Георгий методично, не спеша забросил все пять мячей подряд,

только

сетка в полной тишине, установившейся вокруг, однотонно шмыгала носом, когда мяч проскальзывал через неё.

Георгий почувствовал, как тонкие руки жарко обвили его шею.

- Ты гений, Гоша!

Машустик отбивала ладошки, да и гуляющие зеваки - взрослые, дети, что проходили мимо, присоединились аплодисментами с криками «Браво»!

Гоша не выдал своей радости, только покраснел,кто познал славу, тот познал себя.

Возвращались наши дети довольные и полные впечатлений. Лена

прижимала к своей груди мягкого жирафа и гордо поглядывала на своего Гошу. Маша шла рядом...

Месяц стремительно провалился в туман прошлого,оторвался, как листок настенного календаря.Лена и Георгий в свои частые теперь уединения бесконечно шептали друг другу нежности, глупости, не различая их по смыслу.Ласки, прикосновения возбуждали их до головокружения, и, видно, было Богу угодно, чтобы не только души их, но и тела соединились.

Случилось это, когда никого не оказалось дома у Лены.

- Пойдём ко мне, поднимемся? - нетерпеливо предложила она вмиг задрожавшему, как от озноба, Гоше.

- А вдруг кто-нибудь придёт! – не решался Георгий.

- Мы совсем чуть-чуть, посмотришь, как я живу, - не останавливалась Лена, интуитивно понимая, что это чревато непредсказуемыми последствиями, но так ей было необыкновенно хорошо с Георгием, что природная осторожность отступала на второй план.

И это свершилось на её кровати, где она ранее по детски мечтала, невыносимо медленно взрослела …. и вот сейчас, мгновением позже, превратилась в настоящую женщину, любящую и отдающую себя во власть новых неизведанных наслаждений …

Они не могли оторваться друг от друга, так и лежали рядом, тесно прижавшись и впитывая каждую минуту этой божественной взаимности в себя.

- Я люблю тебя! – прошептал Георгий и приблизил свои глаза вплотную к смеющимся глазам напротив.

- А как я люблю тебя, Гоша, милый, ты ещё не знаешь! – прижала к себе Георгия Лена.

Прошла минута.

- Ты ночью смотришь иногда на небо? – выдохнул Георгий.

- Конечно, смотрю, я же не слепая! - засмеялась Лена.

- Там тысячи, миллионы звёзд, выбирай любую!

- Что ты говоришь? И зачем тебе эти звезды? - кокетливо поддела Лена.

- Но есть одна, за которую, если что, я отдам жизнь! - прикусил губу Георгий.

- Интересно, это какая же? – притворилась Лена несмышлёнышем.

- Это ты … - темные глаза Георгия предательски заблестели.

- Ты с ума сошёл! – Лена схватила его своими тонкими длинными пальцами за густые вихры и начала понарошку трепать. Потасовка не выявила победителя.

- Как ты думаешь, для чего мы пришли в этот мир? – высвободился Георгий, его тянуло на рассуждения.

- Ты у меня еще и философ?

- Я серьезно!

- Хорошо, для любви и только для нее!

- Я совсем недавно так не считал, но увидел тебя и понял, - Гоша сжал ладонь Лены.

- Разве до меня ты не знал, что есть любовь? - Лена стала серьезной.

- Знал, но не мог даже себе представить, что она может быть такой. Я вообще об этом особо глубоко не задумывался. Думал о другом своем предназначении, что вот создан для подвига, для каких-то там свершений на благо людей. Читал запоем книги про народных героев, и представлял себя таким же, смелым, отважным, бесстрашным, борцом за справедливость, Родину отстаивал, защищал от иноземных супостатов, – прикрыл мечтательно глаза Георгий, откинувшись на спину.

- У какой ты у меня, настоящий Робин Гуд! А разве о семье ты не задумывался, о сыне? Ты же джигит?

- Почему же? У меня перед глазами, хороший пример, моя семья. Просто мне казалось, как у нас дома, отец нашу маму уважает, ценит, бережёт, она же мать его детей. Мне казалось, что любовь - это забота, когда вместе живем, когда жена готовит еду, стирает, убирает, следит за чистотой.

- Твой отец всё так же любит твою маму, просто сейчас, через время она чуть другая, и ты не видишь этой былой яркости!

- Не вижу...

- Это хорошо, что ты понимаешь меня с полуслова …

- Когда я не знал тебя, мне казалось, что я одно независимое целое, что я могу жить спокойно, познавать мир, читать, открывать новое, и ничего другого мне не нужно. У меня достаточно было радостей в жизни.

- И что изменилось? – Лена уже знала, что ответит Георгий, но ей хотелось услышать это именно из его уст.

- А ты не знаешь? – поймал ее улыбку Георгий.

- Я догадываюсь! – не удержалась, опять засмеялась счастливая Лена, - Гоша, для меня тоже уже ничто не существует, кроме тебя. Ты удивительный, таких уже не осталось на земле.

- Не может быть... ты преувеличиваешь...

Лена положила голову на плечо Георгия и замерла. Как сладко мечтать, когда тебе шестнадцать, неповторимое ощущение молодости, когда ты не знаешь, что ждёт тебя впереди, и хочется и "можется" верить, что только хорошее, все в твоих руках.

- Ты знаешь, а мне понравилось, как ты вчера дал отпор Андрею, когда он так смешно петушился, и ведь придирался к тебе специально. Он в меня влюблён! – Лена вернула своего Гошу на землю.

- Главное, что ты в него не влюблена. Мне лучше умереть, чем позволить ему хоть как-то унизить меня.

- Теперь он будет опасаться тебя.

- Его проблемы!

- О, Боже, мы заболтались, пора уже убегать, скоро мама придёт! – Лена вскинула быстрый взгляд на часы на стене.

***

Вся одежда в беспорядке разбросана по полу, отвернувшись, стыдясь своей наготы, им с большим трудом удалось одеться, пальцы, как назло из-за спешки не слушались. Но когда они выскочили в подъезд, сбежали на первый этаж, они все еще продолжали существовать в этой откровенной нежности, не насытились,хотелось бесконечности в близости. Попробуй разорви влюбленных в минуты, когда мир перестает существовать для них? Они и целовались на лестничной клетке, забыв обо всем на свете.

- Лена?! Это что такое? – возмущённый знакомый голос вырвал её из сладостного умопомрачения долгого поцелуя.

- Попались! – прошептал, резко отстраняясь, Георгий.

- Мама, познакомься, это Георгий! Он у нас в классе теперь учится! – зарделась Лена, но взяла себя в руки и быстро выговорила эту, вроде бы и простую, но так важную для нее информацию.

- Пойдём домой! – мельком, но внимательно и оценивающе взглянув на мальчика, приказала строгая женщина, и, не дожидаясь ответа, прошла мимо растерявшихся детей.

- Сейчас! – крикнула в спину недовольной матери Лена и округлила глаза, сжала губы, вздернув при этом резко голову кверху, этой выразительной мимикой показывая Георгию, что теперь уж ей обязательно влетит.

Георгий жалко улыбнулся, принимая всю вину на себя.

- Я люблю тебя, - шепнул на прощание Георгий, и задерживая её ладонь в своей, еще нежнее добавил, - больше жизни …

- Что ты? – подняла брови Лена, ещё не понимая всю глубину и серьёзность этих слов.

***

Не успела Лена снять куртку, как мама запричитала с порога:

- Как ты можешь, он же не русский! Вот угораздило тебя!

- Мама, он такой красивый и добрый ко мне, он не обманывает меня! – постаралась оправдаться Лена, но этим ещё подлила масла в огонь.

Послышался шум из прихожей, это вернулся с работы и "папулик".

- Отец! – громко выкрикнула Вера.

- Что случилось? – придавая своему виду грозный вид, вошёл отец, задержавшись в проёме двери.

- С "черножопым" связалась! – язвительно выругалась Вера.

- Мама, как ты можешь? – всхлипнула Лена, поднося руку к глазам.

- Всё, ты больше в эту школу не пойдёшь, мы тебя под замок посадим! Посидишь на больничном, пока не переведём в другую школу! И выкинь его из головы, иначе выпорем, как следует! Для тебя же, дуры, и стараемся! Не хватало нам ещё в роду кавказцев! – истеричная категоричность матери полностью отрицала хоть какие-то попытки смягчить, успокоить её.

Лена понуро проскользнула в свою комнату и затихла там до самого вечера. Зарылась в постель, уткнувшись головой в подушку, даже отказалась идти ужинать.

- Ничего, пусть посидит, подумает, что к чему, на голодный желудок лучше думается! – назидательно присовокупила мать и услышала, как зазвонил мобильный телефон Лены, который она впопыхах забыла в кармане куртки.

Быстро подскочив с места, мать рванулась в прихожую и выхватила из кармана телефон, увидела имя "Гоша" и всё поняла, тут же, не раздумывая, нажала на кнопку отбоя.

- Телефон тоже не получишь пока! – громко у дверей детской по слогам проговорила она.

Георгий же понял так отказ ответить на звонок, что Лене сейчас не до него, видно, пропесочивают её изрядно за фривольное поведение в подъезде и с нехорошим предчувствием уныло направился к себе домой, где мама, ещё какая красавица Додо, заботливо готовила ужин, который на её удивление совсем не порадовал её сына, пришедшего ниже травы, тише воды с улицы.

- Надо же, какой мой странный сегодня сынок, весь ушедший в себя, свои мысли, переживания,- сердце матери тревожно забилось.

***

Ужин же в доме «нашкодившей» Лены проходил в непривычной тишине, только Семён искоса, из-под хмурых бровей поглядывал на свою рассерженную или расстроенную супругу, с которой вот уже сколько лет они живут в любви и согласии.

- Мать? Не слишком ли ты строга к Леночке? – он безумно любил дочь, точная копия его в молодости, писанного красавца, с нежными чертами лица, как у девушки.

- Ну, вот сам подумай, я же, как увидела этого Георгия, сразу всё поняла, у них уже всё очень серьёзно! Этого нельзя допустить, он же из другого мира, понимаешь? Ничего хорошего из этого не получится! Другие законы, нравы, обычаи! Это сейчас, когда гормоны играют, они ни о чём не думают, как кроме о любви … а потом жить, как?

- Солнце, но ведь, если по любви, то это надолго, этот Гоша её будет на руках носить, и она будет счастлива.

- Ты уверен в этом? На сто процентов?

- Сложно наперёд угадать, как и что будет, но всё же, я сомневаюсь, что так строго нужно было на девочку наехать, как ты? Взъярилась прямо!

- Моё твёрдое убеждение, Семён, что я делаю правильно, так строго оберегая Леночку нашу от этого опрометчивого поведения. Я уверена, она мне потом спасибо скажет!

- Не быстро ли ты всё решила, родная, ты же не такая, что тебе под хвост попало?

- Я тебе дам, под хвост! Ишь, какой ты стал, когда твою любимочку обидели! Материнское сердце никогда не ошибается! Потерпи и всё уладится, ты только со своими «жалениями» не лезь к дочери, я знаю, что и как делать, только всё испортишь, - Вера зло бросила в раковину тарелку, та недовольно звякнула, но не разбилась.

- Хорошо, я молчу, но смотри сама, как бы потом слезами не умыться … спешка нужна при ловле блох … - не унимался Семён.

- Если окажется, что я не права, век тебе ножки мыть буду! – победно улыбнулась Вера.

- О, если бы это помогло! – грустно заключил отец, в душе он был на стороне дочери, своей ненаглядной Ленуськи, но и перечить матери, было себе дороже, так уже давно повелось, что Вера верховодила в семье, пользуясь его покладистым, женским от природы характером. И при всём при этом она любила своего Семёна, он был её творение, её женская гордость, её слабость, красивый мужчина не всем достаётся!

Но как же мужчины бывают слабы пред напором женщин в статусе строгих жён, словно их связывают путами в собственных мыслях, поступках, решениях. Мужчина идёт на многие компромиссы ради сохранения мира в семье, а женщины и рады стараться, единолично хватаясь за руль, не понимая, что мужчина тем самым убивает в себе мужчину, оказываясь под каблуком раздавленным и уже не поднимающим голову по жизни.

Вера хлопнула дверью, пошла к своей подружке, посудачить, видно, поделиться не терпелось новостью, вылить все свои опасения, отвести душу. Семён же привычно удобно устроился в зале у телевизора, пощёлкал пультом, ничего интересного не нашёл, остановился на канале «Спорт». Играли наши девушки на первенство планеты по волейболу завлекательно и страстно. Затянуло. Отвлёкся на время от реальной действительности.

«Как же сильны духом наши русские девчонки, просто, чудеса творят! Пример нам, русским мужикам!» - умиротворённо, но с завистью подумал Семён.

- Папа?- вырвал его из дум заплаканный голос дочери.

Лена не дожидаясь ответа, присела рядом, прижалась к отцу и положила голову на плечо.

- Ничего, ничего, доченька. Потерпи, мама у нас умная, но вспыльчивая, отойдёт, всё уладиться.

- Я всё понимаю, но, что делать, я люблю его уже очень, очень сильно?

- Ты уверена?

- Просто, ты не знаешь Георгия! Мама тоже его не знает! Он другой, не чёрный, он яркий, разноцветный! У него душа красивая. Он воспитанный, у него папа – художник! Нам будет с ним очень хорошо, он не обидит меня никогда, - всю душу вложила в эти слова Лена, но лучше бы она так проникновенно, от всей души, высказала свои искренние чувства матери, вдруг дошло, мало ли, чем черт не шутит?

- Так всегда кажется, когда вначале, а вот потом, неизвестно, куда повернётся? – Семён обнял нежно дочь за плечи.

- Поговори с мамой, попробуй её успокоить чуть-чуть, а то она может сделать что-то не так. Ты не хочешь, чтобы я плакала?

- Как раз этого я никогда не хочу. Да я уже поговорил по свежим следам, но ты же знаешь, какая она у нас принципиальная. И о тебе, прежде всего думает, этим все и оправдывает.

- Думает то, думает, но делает больно мне, - всхлипнула Лена.

- Хирург тоже больно делает, а потом человек вылечивается, - Семён закрыл ладонями лицо.

- Я буду бороться за свою любовь! Я не оступлюсь, я впустила его в свою душу!

- Только в душу? – Семён пристально взглянул в глаза дочери.

Лена опустила глаза.

- Блин, ну, молодёжь! Хорошо, мама ещё не знает!

- Папа, ничего ты не понимаешь! - с горечью в голосе укорила отца Лена.

- Ну, иди, хорошо. Я то, всё понимаю, не глупый!

Шум в телевизоре и слёзы радости наших скачущих, падающих на пол спортсменок говорили однозначно о трудной, но такой заветной победе в финале.

- Вот и наши девчонки, посмотри, выиграли на зубах! У наших русских женщин, характер стальной, упёртый, что задумали, не столкнёшь вас с выбранного пути. Вы с мамой, нашла коса на камень. Искры будут лететь, лишь бы пожара не было.

- Я потушу, папа! – Лена уверенно поцеловала отца в лоб.

- Потушишь? Слезами, что ли?

- Просто, не предам его … не брошу … главное, чтобы он об этом знал...

- Дай, Бог, девочка моя...

***

- Ираклий, что-то с сыном у нас происходит. То крылья за спиной выросли, глаза горели, а теперь вдруг пришёл весь не свой, такой печальный, как будто у него отняли пол жизни, не меньше? – Додо стояла в пол оборота и потому говорила, не глядя в глаза мужу, боясь, что он увидит мокрую тревогу в её опечаленных глазах. Ираклий не любил слез без реального повода, накличешь беду!

- Додо, не нужно мужчине лезть в душу. Когда придёт время, он сам спросит, что делать, если запутается, - хоть в голосе мужа и прозвучали, расставлены успокоительно-уверенные акценты, это не помогло, Додо уже заболела душой.

- Какой он мужчина?! Мальчик неопытный совсем, - возразила, но только мысленно Додо.

Слово мужчины в такой семье закон для женщины, потому Додо только и оставалось тяжело вздохнуть и глубоко спрятать в себе все свои страхи за сына.

Додо тихо подошла к окну и пристально стала всматриваться в провалившуюся тёмную даль за стеклом. Мысли её путались, застревали в вязкой неразрешимости проблемы, как ноги в топком болоте, вот и занесла непредсказуемая судьба.

Узлы вековых законов гор завязаны крепко, не распутать, не разорвать, только душа болит свободно, этого не запретишь, рвётся, истекая кровью, к сыну, обнять, прижать к себе, защитить от невзгод своего надломленного Гоги.
Что для матери выше в её любви, самопожертвовании?

Как много условностей в нашем мире не дают возможности исправить неотвратимое лишь одним прикосновением пальцев нежных, родных, материнских?

***

Георгий лежал в своей обители добровольного затворника на спине с открытыми глазами и отрешённым взглядом смотрел в потолок, вернее, его глаза были направлены бессмысленно еще дальше, к небу. Часто открытые глаза ни о чём не говорят, всё зависит от того, о чём ты думаешь в этот момент, на чём сосредоточен твой мозг, это главное. Скорее он заглянул в самого себя и был так далеко сейчас, видимо, где-то под облаками. Любить - это значит летать над землёй, другого не дано, уж поверьте мне.

- Георгий!? – строгий отцовский голос вернул его на грешную землю, и он уже послушно стоял на ногах.

Ираклий неторопливо подошёл к сыну, взял его за плечи, пытливо заглянул в глаза:

- Сынок, ты сам справишься?

- Да, отец, справлюсь. Я поступлю, как мужчина, тебе не будет стыдно за меня.

- Я верю в тебя … - Ираклий обнял сына, ободряюще похлопывая по спине.

Знал бы он, что будет, не опустил бы ни за что от себя, согрел бы своим теплом, силой, опытом защитил. Знал бы …

«Какая у него чистая чувствительная душа, как у Додо моей!» - только и подумал Ираклий, тем и успокоился.

***

Рано утром Георгий уже был у школы, весь, как на иголках, нетерпеливо ожидая Лену. А Лены всё не было, прозвенел уже звонок.

Учительница математики, Галина Васильевна, отмечая присутствующих, вскользь заметила, что позвонила мама Лены Улановой и предупредила, что Лена заболела.

Георгий опустил голову и ничего уже не слышал, пока не прозвенел звонок с урока.

***

Он опомнился только тогда, когда нажал кнопку звонка в дверь квартиры Лены, в руках у него каким-то образом оказался пакет с мандаринами. Он уже не помнил, как по дороге забежал в магазин и купил два килограмма ярких оранжевых шариков.

Дверь резко распахнулась, и перед ним в халате предстала разъярённая женщина с перекошенным лицом, выкрикивающая оскорбления без остановки.

- Что тебе нужно?! Лену?! Ты её больше не увидишь, как собственные уши! Ты не понимаешь, что я говорю?! Ты чёрный! Ты всегда им и останешься! Чёр-ный! – по слогам повторила неприятное слово женщина, смакуя его на разные лады.

Георгий, не ожидавший такого напора, отступив на шаг назад, машинально протянул пакет. Мандарины просвечивались оранжевыми боками.

- Засунь их себе, знаешь куда? Русской девочки ему захотелось! Мандаринами нас не купишь! – не унималась женщина.

Георгий сильнее опустил голову и прошептал:

- Я же люблю Лену!

- Ах! Он, видите ли, любит! Люби своих чёрных, нечего на чужое зариться!

Рука Георгия инстинктивно разжалась, пакет бесшумно упал на пол, раскрылся, и весело подскакивая, полетели вниз по лестнице мандарины, маленькие оранжевые вспышки солнца на сером цементе человеческой непроглядной чёрствости …

***

Георгий повернулся и медленно начал спускаться вниз.

- Вот так вот! И катись так же по лестнице, как они,вместе со своими мандаринами! – самодовольная улыбка торжествовала на лице недалёкой матери.

***

Опустошённый Георгий услышал, как хлопнула дверь и воцарилась мёртвая тишина. Слёзы обиды выступили у него на глазах, он ничего не мог с собой поделать. Они лились сами по себе, и начинало сильно, до невыносимости болеть в груди. Он непроизвольно прижал руку к сердцу, оно билось, как автоматная очередь.

Он спустился во двор, нашёл скамейку, с которой ему видно было окна Лены, и повалился, словно обессиленный на вечернюю прохладу свежеокрашенных досок. Его глаза остановились на окнах Лены. Он смотрел и смотрел, стараясь уловить хоть какое-то движение за занавесками, но там ничего не напоминало о сколько-нибудь живом существе. Плотные шторы не пропускали ни света, ни движения.

***

Понятие времени уже не существовало для него, всё застыло в одной точке пространства. Образ Лены в его затуманенном сознании прокручивался яркими видениями вновь и вновь, как на истёртой киноплёнке вспышки молнии освещают красивый, волшебный фрегат в чёрном от бури океане.

В любом другом случае Георгий бы ответил на оскорбления, но тут!? Тут произошло два искривления его сознания, непреодолимая чёрная дыра пространства, в которую провалилось его самообладание и инстинктивная защитная реакция на вторжение извне в его внутренний, хрупкий мир. Первое – это была женщина, мать, а для него это было святое, с кровью впитанное с детства, и второе, тоже немаловажное, именно эта женщина была матерью его несравненной Лены. Эти два обстоятельства, сковывающих в тиски волю, погасили в нём его гордость, его самоуважение, раздирая на части его чуткое сердце.

Георгий, надо отдать ему должное, собрался с силами и старался теперь, по свежим следам, раньше он так глубоко не задумывался, понять.

– «Что в нём не так, что такая бешеная, другого слова не подобрать, реакция произошла в этой женщине по отношению к нему, не сделавшему, не причинившему ни капли зла в её сторону?

Он отвечает за грехи своих соплеменников? Ведь она его называла, ты чёрный, а значит, другой, они другие?»

Недавно он слышал в классе, как ребята обсуждали события в одном северном небольшом городке Кондопоге, где "чёрные", объединившись в крепкую, сплочённую диаспору, якобы творили "беспредел", проходу от них не стало. Избивали русских парней, дело даже доходило до поножовщины, насиловали русских девушек. Жители местные возмутились, созвали вече и дали отпор иноземцам, разгромив попутно весь рынок, где кавказцы уже чувствовали себя, как дома.

Георгий сидел за партой, опустив голову, и молчал, что он мог сказать? Все ребята в кругу по очереди задавали друг другу острые вопросы, сами же тут же находчиво отвечая на них:

- А куда смотрела власть, когда случился весь этот бардак? Должным образом не защитила своих мирных граждан?

- Так потом выяснилось, что власть была куплена на корню кавказцами!

- Жадность и продажность тех, кто у власти – вот, что меняет нашу жизнь к худшему варианту. Любой пришлый будет уважать законы хозяев, если хозяева уважают себя и не продаются за сытые деньги.

- Власть, в лице таких же русских, покупаясь на подачки, предаёт свой собственный народ, вот отсюда и весь негатив людской и рождается.

- Так не вернуться ли тем временам, когда открытое, народное мудрое и честное русское вече правило людьми?

Что ж, ребята в их классе подобрались сообразительные. Много ещё мнений звучало из уст возмущённых русских ребят, все не упомнишь, но главное Георгий запомнил. Он пока чужой в этом мире русских.

***

Нет правил без исключения. Исключения подтверждают правило. Эта истина известна давно. Георгий и был таким исключением. Он не мог причинить зла никому, такова была его воспитанная родителями сущность.

Белая ворона гибнет среди серых ворон? С природой не поспоришь? Или всё-таки можно? Люди ведь не вороны, у них есть сердце и разум, душа, наконец?

Но, как бы, то, ни было, теперь вот Георгию наяву приходится на себя принимать грехи своих соплеменников. Но от этого осознания ему не становилось легче, он любил, любил безумно всем своим горячим сердцем, любил так, что позавидовал бы любой русский, белый, как сказал бы сейчас он в запальчивости своей, обиде!

***

Начинало темнеть. Народ потянулся с работы по домам, у всех своя жизнь.

- А ну вон из нашего двора! Сидит он тут! – опять та же ненавистная теперь для него женщина с мусорным ведром, махала рукой, показывая пальцем направление на улицу и гнала его прочь.

Георгия прогоняли со двора, как побитую, приблудившуюся чужую собаку. Ему было стыдно, тем более, люди, случайные прохожие, стали оборачиваться на этот крик. Он вскочил и побежал, куда глаза глядят.

А глаза направили его во двор школы, где он первый раз увидел свою изумительную, неповторимую Лену. Боль вновь напомнила о себе, накрыла его с головой, перед глазами стоял туман.

***

Как избавится от этой сумасшедшей боли?!

Всё тело его было скованно судорогой неповиновения, его колотило, выворачивало наизнанку, руки не слушались, ноги не шли. Он готов был уже упасть, обессиленный этой непонятной для него силой - необъяснимой несправедливостью жизни. В голове проносилось:

- Лены больше нет! Её нет!

...

- Никто не сможет меня сейчас понять, никто. Понять, что я потерял всю свою жизнь, её смысл и радость!?

...

- Её нет, для него нет! Её отняли навсегда!

...

- Она умерла для меня, исчезла!

...

- Любовь разрезана острым кинжалом, кровь хлынула на землю!

...

- Весь мир вокруг – это теперь ночь! Сплошная и непроглядная!

...

- Зачем мне теперь жизнь?

...

- Какой смысл жить, если я теперь никогда не увижу, её зелёные, неимоверно огромные глаза, если её не будет рядом?

...

- Она умерла, и мне за ней нужно уйти!

...

- Пусть увидят, как я её любил, больше жизни, я не обманул её!

...

- Я благороднее их всех … Чёрные тоже могут любить не хуже белых …»

...

***

Разгорячённый мозг Георгия ещё работал из последних сил на всю свою молодую мощь, ища выхода, спасения. Он так и выстреливал очередями страшных мыслей, вспарывая остроконечными пулями отчаяния непробиваемую глухую стену жизненного тупика, загнанный волк с горящими безумно глазами, способный геройски броситься на свою верную мгновенную, но благородную смерть, лишь бы не умереть медленно, униженным трусом, жалко побитым, отвергнутым, выставленным на смех, на позор! Лучше умереть гордо самому стоя, чем, вымаливая позорные минуты унижения, ползая на коленках!

Душа его оказалась на чашах весов, зыбкое равновесие тонкой перекладины колыхалось между жизнью и смертью, даже одна маленькая капля могла нарушить это равновесие.

Он представил Лену, она плакала, слеза упала на чашу слева … она пошла вниз … не остановить … рядом никого в этот страшный момент не оказалось …

***

Неожиданный порыв ветра шумом веток отвлёк его от растерянности. Он поднял глаза и посмотрел на ветки стонущего дерева, и спасительная, безумная по своей смелой отчаянности мысль пронзила его, вернула ему силы и способность двигаться. В секунды он уже был на дереве …

***

Георгия хоронили всей школой. Дети плакали навзрыд, неумело размазывая слёзы по щекам, взрослые виновато и стыдливо опускали глаза. Лены на похоронах не было…

И вдруг, тесный круг расступился …

Лена, в чёрной косынке, с выбившимися прядями шелковистых волос, нетвёрдой походкой приблизилась к гробу, бессильно упала на колени. Плечи её вздрагивали, голова низко опустилась.

Всё молчали.

- Что ты наделал, что ты наделал, Гоша … - шептали её сухие, горячие, потрескавшиеся губы.

Чьи-то заботливые руки обняли её и подняли с колен. Пора было прощаться с Георгием уже навсегда …

***

Как рождается красота души?

(О теле речь не идёт, с ним, красивым телом, и так всё понятно и просто.)

А вот душа, истоки её возвышений?

Можно представить это явление как аномалию, как отличную от многих высокую ипостась проявления человеческого величия, даже гениальности.

И как долго может в обыденной среде выжить такое божество, не погибнув, не сломавшись под тяжестью человеческих пороков?

Жизнь – жестокая штука, она не терпит слабых, отбор по высшему разряду пропускает дальше только самых ловких, сильных и выживающих в любых условиях.

А эти воздушные Ангелы, как яркие, запоминающиеся вспышки, озаряют нашу жизнь, дают лишь возможность почувствовать и понять, где истинная высота человеческого духа. Мы восторгаемся их примерами. Мечтаем быть такими же. Плачем, горюем, теряя их, превращаем в святых, отдаём должное, но, как ни прискорбно, только посмертно.

***

P. S.

Прошло больше полугода …

Вера тихонько приоткрыла дверь, заглянула в щель. Что и как её Лена?

- Мама, это ты?

- Да, девочка моя, – робко отозвалась женщина.

- Заходи, что ты, как неродная!

Вера аккуратно присела на край кровати.

- Как ты себя? – участливо улыбнулась Вера.- Нормально, уже часто шевелится! – Лена положила ладони на высокий живот.

Женщины надолго замолчали, сдвинув брови, напряжённо вслушиваясь каждая в себя самою.

- Прости меня … - еле слышно колыхнулся ветерок в открытую форточку …

- Бог простит … - вздохнула слезами Лена

- Я не хотела тебе зла … - постаревшая женщина закрыла ладонями лицо …

- Мама, я уже всё тебе простила …всё … - рука Лены нащупала дрожащую руку матери

- Родная моя … прости …

- Иди, мама, я побуду одна, подумаю …

Через время щёлкнул наружный замок, мама ушла на улицу, «подышать свежим воздухом», как она сказала.

***

Лена продолжала лежать на кровати и вслушивалась в тишину, тихонько, но настойчиво новое маленькое сердце билось под её большим страдающим сердцем, родители после стольких её слёз, мольбы на коленях сломались и согласились, нужно рожать …

Робкий, оттого такой тревожный звонок в дверь вывел её и этого нервного оцепенения, созерцания себя изнутри. Она, как в тумане, медленно встала, накинула просторный тёплый халат и вышла в прихожую.

- Кто там? – тихо спросила она.

- Это я, доченька, мама Георгия! – услышала она.

Сердце оборвалось у неё внутри. Силы покинули её, и она медленно начала скользить по стене на пол.

- Не бойся, я пришла только узнать, как ты себя чувствуешь? Не нужно ли чего?

Добрый, чуть надтреснувший голос вывел её из состояния прострации, она уже сидела на полу, но пришла в себя и, схватившись судорожно за косяк двери, помогла себе подняться, чтобы открыть дверь.

Перед ней стояла восточная женщина, очень красивая женщина, явное, до умопомрачения, повторение исчезнувшего Георгия, слабо улыбалась, и в глазах её светилась такая неизбывная нежность, всепрощающая любовь, такая боль сопереживания, что Лена невольно содрогнулась внутри, слёзы потекли ручьём у неё из глаз …

Женщина кинулась к ней, и они обнялись. Так и стояли, крепко обнявшись, даже не шелохнувшись, боясь спугнуть что-то им неведомое, но такое высокое и чистое, что соединило их сейчас.

- Девочка моя, если тебе здесь плохо, приходи к нам жить насовсем! Мы будем тебя любить, как доченьку. И ребёночек будем нам счастьем, за ушедшего так глупо и неожиданно нашего Гоги, – всхлипнула женщина, готовая тут же разрыдаться.

Тишина кричала тишиной … неслышно катились слёзы по щекам …

- Я слышала, что твои родители были против, чтобы ты рожала? Зачем вам … им эти заботы, когда он будет нежеланный? – выдохнула все разом женщина.

Но не дождалась ответа, вдруг открылась дверь лифта.

- Лена!? Что это такое? Кто Вы? – нервный крик отстранил двух обнимавшихся друг от друга.

- А! Всё понятно! Вы мать Георгия? – ухмыльнулась, догадываясь, мама Лены, - Я Вас прошу, больше не приходить сюда. Мы родим и воспитаем ребёнка сами, - и через секунду добавила, - раз так было угодно Богу.

Восточная женщина, мать Георгия, скромно опустила голову, ничего не сказала, понимая тщетность своих притязаний на что либо.

- Пошли домой! – прикрикнула на дочь мать и резко вошла в собственную квартиру-крепость.

Мать Георгия стремительно протянула руку и сунула толстую пачку в карман халата Лены …

- Это тебе, от души … не отказывайся … в память от Георгия … прошу, мне так будет спокойнее … - прерываясь от волнения, что ей откажут, проговорила быстро женщина и неслышно растаяла на глазах…

- Я любила его и люблю … - Лена только и успела воскликнуть вслед …

***

Но, подождите … не всё так просто … задумайтесь, свыше на нас строго и хмуро смотрит Тот, кто не зря нам всё чаще подкидывает примеры таких святых чувств, видно, предупреждает и настойчиво показывает путь, по которому нужно идти нам … чтобы спастись …. от окончательного уничтожения в себе человека …

P. S. после P. S.

Так не должно быть!!!

Так не должно быть, чтобы настоящая человеческая любовь

приводила к смерти. И не имеет значения, что ты чёрный, цветной, белый? Мы все братья на планете Земля. Красивые слова?

Но как, оказывается, трудно быть красивыми душой, не всем

это дано …

Может, я погрешил против истины, и Георгий не так быстро

сдался, боролся за свою любовь долго и упорно.

Может, он был доведён до отчаяния не одним днём, а бесконечными днями, ночами без Лены?

Может, он до конца понял, что Лена не пойдёт против

воли родителей, что сломило его окончательно?

Но ясно одно, ему не было жизни без неё, раз он решился на такой роковой шаг.

Он ушёл, теперь вслед думайте, или обвиняйте его, называйте

слабаком, слюнтяем, и ещё похлеще, но его нет на земле!

Или он не заслужил жить, как мы с вами?

Он виноват, что его сердце было необдуманно отдано девушке с белым цветом кожи?

Ему нужно было отказаться от любви своей?

Это ли не предательство?

А то, что ему не хватило сил, опыта, выдержки, самообладания, хладнокровия – это ли не признаки нашей неуправляемой

вспыльчивой молодости?

Сами представьте его изо дня в день изматывающее душу

состояние, когда, к примеру, над вами светит солнце, а вам

кажется, что холодный, ледяной ветер накрывает вас с головой. Ничто не радует вас, ничто!

Можно иметь любое мнение, но я знаю одно, так не должно быть, чтобы люди, рождённые жить, умирали раньше своего срока … данного нам Богом …

***

В теперь уже далёкие времена, на моей памяти всплывает в

оправдание, в пример, один реальный случай. Я своей кровью готов ответить за то, что это правда. Даже город могу назвать,

примерный адрес.

Буду предельно краток, не могу же я опять писать об этом

целый впечатлительный рассказ? Важна выжатая суть!

Служил на Урале парень добрый, с горных вершин попавший в этот светлый край русских добрых людей. И как водится, пошли

через время увольнительные в город поблизости с его воинской частью, и танцы, и знакомство.

Она, русская хохотушка, тёплая, отзывчивая душа, назвала его ласково, Вася, мой Вася.

Они прожили там же счастливо всю жизнь вместе, родили

очень красивых, умных детей. И никто не посмел кинуть

камень в их сторону.

Вот такие были времена!

И последнее, может быть самое главное.

Ёмкая фраза из современного, так модного теперь ЖЖ.

- Может потому и Великая стала Русь, что она многонациональная?

***

Дорогие мои, любимые мои читатели!

Мой рассказ, написанной мною в порыве боли за то, что случилось в

реальной жизни, как оказалось, имеет массу недостатков.

И один из них, (мне об этом часто напоминают придирчивые мои читатели!) что мысли, слова, поступки моих героев я явно придумал, они не могут быть по определению такими, как я их описал, или точнее, за всем, что пишу,

угадываюсь именно я, мой мир, мои мысли, моё отношение, и это видно

невооружённым глазом.

Плохо это или хорошо, судить не мне, но смею заметить, что сам факт ухода из жизни мальчика, произошедший в одной из московских школ, имел место быть, никуда от этого не деться. И выводы делать вам, и боль в себе, как

очищение, как благость, унести и задуматься, и вовремя оказаться чуткими к чужим чувствам.

Я было кинулся исправлять свой рассказ, вложить в уста своих героев новые слова, новые мысли, чтобы дети стали похожи полностью на детей, а

взрослые на взрослых.

А потом задумался, зачем? Может пусть так и остаётся, ведь в искусстве всё

так условно, всё по воле автора, его фантазии, его души

описывается?

Пусть, разве это преступление, за искренними моими строчками, за словами, за поступками детей виден автор, раскрывается моя душа.

Я написал, как сам видел в себе всё это и через призму моих этих видений,

всё и развернулось перед вашими глазами.

И вы чувствуете меня между строчек и в то же время понимаете, что я не лгу, пишу правду. И тонкую возвышенность, и раннюю мудрость моих героев вы смело относите ко мне, к автору, в то же время, сопереживая жестокой

реальности, что раскрылась перед вами в этом печальном рассказе из жизни.

***

Одна моя читательница, она работала продавщицей в магазине, в порыве

откровенности, призналась.

Отвечая на мой вопрос, за что она полюбила мои рассказы и почему она

просит ещё и ещё, она искренне объяснила, за то, что они на всю жизнь остаются у неё

внутри:

- Вот здесь! - и она прижала ладонь к груди.

***

Откиньте в сторону несовершенство формы, рождённой в моей голове и

просто живите мною, моей душой хоть несколько этих возвышенных минут

моих откровений.

И ваши чистые, добрые слёзы умоют вашу душу, сотворят чудо, и вы превратитесь в ангела … нежно и благодарно смотрящего в мои печальные глаза …

03.10.11. В. В.

Прошу меня великодушно простить за добавления, но не могу устоять, чтобы не выложить для вас еще одну точку зрения моих читателей на злободневную тему моего рассказа.

Вот мне написали так.

«Рассказ для меня оказался интересен, потому что я националистка. Я люблю свою нацию и считаю, что не может быть никакой любви с другими нациями, потому что это искореняет род и традиции предков. Но возможно со временем вообще исчезнут какие-то нации, да в общем-то на данный момент уже нет чистокровных наций, все смешались, и очень жаль, что так происходит.

Да, как исключение это возможно, но в последнее время исключение стало нормой. Сплошь и рядом рождаются дети метисы, которые не принадлежат ни к какой нации. Они страдают, потому что их не принимают ни в русской семье ни в другой, хотя конечно их любят мама и папа, но среди родственников они всё равно чужие.

Многие нерусские мужчины даже умышленно стремятся продолжить свой род с русскими женщинами, потому что русские белые, и дети рождаются красивыми, покрывая всю их черноту...я извиняюсь что я так грубо говорю, но это факт.»

Но я хочу при всем этом подчеркнуть, что у меня нет ненависти к другим народам, наоборот я с уважением отношусь к другим нациям, и среди них у меня много друзей, которые очень хорошие люди. Но образ жизни, быт и мировоззрение у нас разное, потому я против брачных союзов.

Меня в какой-то мере тоже коснулось мировоззрение других народов, я вышла замуж за русского мужчину, но большую часть своей жизни он прожил в Узбекистане, и несмотря на то, что он чистокровный русский, проживая там, у него сформировался своеобразный характер, появились взгляды на жизнь, как у тех людей, которые его окружали.

И когда я вышла замуж за него, мне было очень сложно понять, как можно вести именно такой образ жизни, несвойственный русским, даже возьмем самое простое - приготовление пищи, абсолютно разные вкусы и предпочтения.»

Я ответил моей оппонентке развернуто, что делать, хочу, чтобы меня до конца правильно поняли.

Жизнь многогранна, граней много, мнений тоже, но вроде истина должна быть одна - гармония двух сердец.

Но опять же, Вы скажете, что это только высокие слова?

Что обыденная практика жизни гораздо прозаичнее, мы в жизни более приземленные?

Основная масса, это однородность, но вкрапления чужеродной крови - это, как бриллианты.

Я по себе заметил, а я метис, если я знаю язык и нравы, то я легко адаптируюсь в любую среду, так жизнь меня заставляет.

Если быть честным, к чему меня больше природа тянет? Конечно, к человеку европейской внешности и культуры, простите, негры и китайцы для меня сложны в плане «самого» близкого общения.

Одного поля ягоды легче приживаются с друг другом, это и так ясно, а исключения, они, как глоток головокружительного вина.

Но в большинстве своем свое, родное всегда ближе и, наверное, долговечней.

Я написал о юном человеке, как может быть, и что может случиться. Вот потому и ушел он, что понял, что счастье невозможно, и любовь его разорвала на части, значит, любовь может быть сильнее крови.

Шекспир воспел любовь, но между Ромео и Джульеттой встала искусственная стена, а у меня естественная, а итог в обоих случаях плачевный. Любовь не терпит преград любых, она должна быть свободна в своих желаниях.

С высшей точки определения любви, если есть два человека, и им вместе находиться – счастье, то ничто не может их разлучить, ни цвет кожи, ни разрез глаз.

Но в том то и дело, что любовь, это залетная небесная птица, которая вот сейчас, взяла, да и присела к тебе на плечо, ты не успела повернуться, а она уже вспорхнула и след ее простыл.

Жизнь по весу проблем гораздо тяжелее, чем воздушная, чувственная любовь. Любовь возвышает, жизнь тянет вниз, но от этого красота любви не теряет силу и жажду ее познать.

Среда - это испытание для любви, выдержит или пропадет?

Но опять же, кто сказал, что нужно обязательно бежать в другую страну и полюбить чужестранца?

Другое дело, когда человек другой крови естественным образом попал в твою среду, впитал твое кровное, сроднился с твоей нацией, с твоей культурой, тут может возникнуть притяжение, а любовь вспыхнуть, раз плюнуть, раз вы молодые и полные желаний.

А обобщения хороши для политиков, а для писателей каждая человеческая черточка под лупой его настойчивой и ранимой души...

А вот теперь жду ваших мнений.

19.11.13. В. В.

Дата добавления: 2015-11-04