«Пит Доэрти: съемки в фильме – непростая задача для наркомана»

«Пит Доэрти: съемки в фильме – непростая задача для наркомана»

«The Guardian»

24/05/2012

Автор: Geoffrey Macnab

Перевод: Аня Ница,

vk.com/petedohertyclub

Дождливый полдень на Ривьере, а Доэрти попивает пиво. Пляж находится на расстоянии вытянутой руки, но Пит неестественно бледен и весь облачен в черное – прямо как его герой из фильма «Исповедь сына века», экспериментальной арт-хаусной драмы об уставшем от жизни повесе 19-го века. «Есть некоторые черты его характера, над которыми я не особо сильно работал в процессе съемок» - с улыбкой произносит Доэрти. «Дурная репутация, тоскливость и высокомерие».

По поведению Доэрти не поймешь, знает ли он, каковы были отзывы критиков о фильме, участвующем в Каннах в программе «Un Certain Regard». А рецензии крайне отрицательные, и его игру назвали катастрофой и бедствием. Это кажется несправедливым. В свойственном ему мечтательном, минималистичном стиле Доэрти играет французского гуляку достаточно точно. Он говорит, что был знаком до начала съемок с одной работой Альфреда де Мюссе, французского поэта и новеллиста, написавшего «Исповедь». «Его лучшее творение никогда не было переведено на английский язык».

Пит Доэрти может показаться неподходящим на ведущую роль в фильме, но режиссер Сильвия Верхейде говорит, что выбрала Доэрти потому, что он «символ святого и прОклятого поэта, как сам Мюссе в его эпоху». Она специально не хотела, чтобы он брал уроки актерского мастерства и занятия по голосу, вместо этого позволяя Доэрти оставаться импульсивным. «Ее поражало уже то, что я знал свой текст наизусть!» - говорит он. То, что он не пропустил ни одного съемочного дня (каждое утро Пит вставал в 5 или 6 утра) и выполнил все до его единого обязательства по промоушену фильма - это предмет его очевидной гордости.

«Продюсеры фильма были вполне честны со мной», - говорит он - «Мне часто повторяли то, что этот проект не стоит воспринимать серьезно, и что он не так уж и хорош».

Съемки проходили непросто. Фильм французского производства, на котором вино было разрешено пить во время обеда актерам и всей команде. А Доэрти было позволено выпивать даже в кадре. Специально для этого он разработал свой собственный метод. «Я не собирался пить подкрашенную воду. Если мы снимали сцену, в которой мой герой пьян, то, ну вы понимаете, мой герой был пьян. И это создавало определенные проблемы. Если я начинаю выпивать, то я не в силах сразу остановиться».

Дальше - больше. Когда продюсер «спрятал» дозы Пита, то на площадке воцарилась атмосфера настоящей холодной войны. Для наркомана съемки в фильме – это сложная задача, почти мимоходом произносит Доэрти. «Наркотики – это яд, но они и лекарство. Когда ты сидишь на чем-либо, ты не можешь нормально функционировать во всех смыслах до тех пор, пока не примешь дозу».

Поговаривали, что он пройдет курс реабилитации до начала съемок. «Но я был настолько поглощен работой над проектом, что у этого курса не было и шанса». Что до режиссера, то «я не мог скрывать от нее свою зависимость. Ей на самом деле было все равно. Вопрос стоял только в том, насколько быстро я смогу найти вену и закончить дело».

В завязке ли он сейчас? «Я сражаюсь с наркотиками, если честно».

Несмотря на слухи об их любовной связи, он признается, что с партнершей по фильму Шарлоттой Генсбур у него не особо хорошие сложились отношения. «Ты не можешь не бояться. Мне не оставалось ничего другого, кроме как собрать всю информацию о ней и об ее отце воедино».

Доэрти добавляет, что Генсбур не была в восторге насчет производства фильма, и это он узнал, когда пробрался к ней в номер и заглянул в ее дневник.

Доэрти уже работал над фильмом несколько месяцев, однако Генсбур появилась на съемочной площадке как кто-то, кого все знают, но при этом абсолютной незнакомкой в определенном социуме. Она привыкла, что с ней обращаются должным образом, и команда данного проекта не из этой оперы. Ты не можешь быть звездой среди таких людей». Снимали в сильный холод. Между кадрами ассистенты «с рвением бежали к ней с шерстяными одеялами и бутылками с горячей водой, а я стоял в сторонке в дырявом хлопковом костюме 19-го века».

О трудностях совместной работы с Генсбур и наркотиках Доэрти говорит прозаично, что вызывает эмоции на его лице, так это разговор о тюремном сроке.

«Это кошмар, кошмар. В тюрьме полно агрессивных, помешанных на деньгах мужиков, и в то же время там властвует реально грязная гомосексуальная жестокость. Это не то место, где можно выжить независимому в суждениях человеку».

Другие отбывающие срок пытались шантажировать его ради денег. Тюремщики относились к нему без особой симпатии. «Они наслаждались зрелищем меня уязвимого. Я получал огромное количество писем от молодежи со словами: Пит, я люблю твои песни. Я люблю твою лирику. Тюремные офицеры были вынуждены читать всю мою корреспонденцию. Это их бесило, потому что они считали, что я подонок и наркоман и вдруг эти письма, говорящие насколько я талантливый поэт. Им все это очень не нравилось. И они засунули меня в камеру к самому гадкому, самому отвратительному чуваку, какого вы только можете себе вообразить. Но оказалось, что он обожает музыку и ненавидит сутенерство».

Горечь Доэрти насчет его короткого срока в тюрьме очевидна. Настолько же очевиден его гнев в отношении медиа. Истинные преступники, он считает, это изворотливые журналюги, а не парни вроде него, которых сажают «за курение крэка».

Что до музыки, Доэрти до сих пор боится выступать. Он говорит об «огромном волнении», которое он испытывает перед выходом на сцену. И если «либсы были тремя надежными, талантливыми музыкантами и одной бестолочью, то Babyshambles – это один талантливый музыкант … а остальные из нас дебилы».

В эти дни единственный способ расслабиться, говорит Пит, это сидеть дома и слушать Radio 4 (одна из радиостанций BBC). Радиопередача «Shipping Forecast» (4 раза в день рассказывают о погоде на Британских островах) – вот оно счастье. «Я слушаю ее и ощущаю покой».

Дата добавления: 2015-11-04