– Черт, – снова сказал он. Перевернул листовку, очевидно в поисках текста на английском.
Но такого не обнаружилось.
– Молли! – крикнул он. – Ты нужна мне здесь! – Он посмотрел на Джину. – Сходи за ней.
Джина не выглядела уверенной, что сейчас это стоит делать, но Джоунс был непреклонен.
– Скажи Молли, что она должна помочь мне прочитать вот это, – сказал он. – Она понимает в языках больше моего. – Джоунс повернулся к Максу. – Думаю, я знаю, из-за чего весь сыр-бор. Думаю, я понял, кто меня ищет. – Он поднял листовку. – Видишь этого парня? Он заплатил Чаю кругленькую сумму, чтобы я убил его любовницу.
***
– Его зовут Херу Нусантара, – рассказал Джоунс. – Не знаю, на какой пост он баллотируется, но кто-то явно спонсирует его кампанию.
– Не думаю, что это кампания, – возразила Молли. Она снова сидела за столом, разглядывая листовку. – Думаю, это просто, не знаю, пропаганда?.. Здесь не говорится, на какую должность он баллотируется. По крайней мере, я здесь такого не вижу. То есть в этом языке существует сходство с теми диалектами, которые я умею читать, но…
– Ты справляешься намного лучше, чем сделала бы я, – успокоила ее Джина. Чай наконец заварился, и она налила его в две чашки и протянула одну Молли.
– Эта часть каким-то образом связана с Восточным Тимором. – Молли указала на верхнюю половину листовки и слабо улыбнулась Джине. – Спасибо.
Джина взяла свою чашку и села за стол рядом с Максом, который щелкал мышкой и двигал полосой прокрутки, отсматривая информацию на найденных дискетах.
Было более чем очевидно, что Молли перегрелась, устала, расстроена и напугана – Джина ее прекрасно понимала. Месяц выдался адским, и ему еще конца-края не видно.
Словно способный читать ее мысли, Макс, до этого упиравшийся рукой в подбородок, изменил позу, и его рука легла на спинку стула Джины. В кухне было слишком жарко для полноценного прикосновения, но Макс все равно дотронулся до нее – всего лишь кончиками пальцев легонько погладил ее по спине.
И Джина чуть не расплакалась.
Он здесь. Рядом с ней.
Он любит ее – и наконец смирился с этим.
И больше она ничего не хотела – разве что прожить еще сотню лет рядом с Максом.
Проблема заключалась в том, что еды и воды у них хватит лишь на несколько недель. Максимум. И это не учитывая приближающегося танка.
Но Макс все равно был здесь. Был не просто голосом по радиосвязи, не просто плодом воображения.
– Здесь что-то написано о какой-то входящей на рынок американской компании. – Молли посмотрела на Джоунса. – В Восточном Тиморе есть… Знаю, не нефть…
– Природный газ, – уточнил он. – Но никто сюда не лезет из-за бесчинств – постоянных схваток на острове.
– Похоже, здесь говорится, что этот политик, Херу Нусантара, помог заключить сделку с компанией под названием «Альянс корпорейшн», – сказала Молли. – Подразумевается, что она создаст в регионе рабочие места, увеличит благосостояние населения и раз и навсегда сделает Восточный Тимор полноценной частью Индонезии.
– Ага, – фыркнул Джоунс. – Как будто случится именно это. Кто-то разбогатеет, и вовсе не голодающий народ Восточного Тимора. Гарантирую.
– Здесь также идет речь о том, как в Дили появилось американское посольство, – продолжила Молли. – Очевидно, дипломаты прибыли поддержать «Альянс». Предполагается, что присутствие американцев обеспечит стабильность в Восточном Тиморе.
– И как этот политик связан с тобой? – спросил Джоунса Макс.
– Нусантара был одним из… Не знаю, как сказать, думаю, его можно назвать деловым партнером Чая, – объяснил Джоунс.
– Тут говорится, что он вернет в Индонезию добропорядочность и благонадежность, - пренебрежительно фыркнула Молли. – Прямо-таки расписывается, какой он герой. Неподкупный. Ха. Херу, герой народа. Точно.
– Если дело в этом, – протянул Джоунс, – я догадываюсь, зачем он меня ищет. У меня есть на него серьезный компромат.
– Например? – спросил Макс, не отрывая глаз от компьютера. – Ты упомянул… его любовницу?
Джоунс кивнул:
– Ей было едва ли шестнадцать. Беременная. Чай передал ее мне и приказал убить.
– Господи, – ахнула Молли.
– Я не убил, ясно? – вскинулся Джоунс. – Но спасибо за вотум недоверия.
Молли выглядела так, будто сейчас расплачется.
– Я не хотела…
– Знаю, – сказал он. – Черт, прости. – Он потер лоб, глядя сквозь пальцы на Молли.
– Есть… вещи, о которых я тебе никогда не говорил. Вещи, за которые я заслуживаю, чтобы… – Он замолчал и начал с чистого листа: – Просто позволь мне… попробовать…
Побледневшая Молли кивнула. Без обычной улыбки на ее лице четко обозначились морщины. Она выглядела усталой.
И впервые с тех пор, как Молли обнаружила уплотнение в груди, Джина поняла, что ее подруга может умереть.
Но было очевидно, что Джоунс не мог думать ни о чем другом с той самой минуты, когда узнал, что Молли требуется биопсия. Также было ясно, что он расценивает ее болезнь как некую кармическую месть. Наказание за его грехи.
И в истории, которую он собирался сейчас им рассказать, тоже найдется парочка грешков.
С самой первой встречи с Джоунсом Джина подозревала, что его репутация опасного человека не совсем сфабрикована. Но его исповедь от этого выслушать будет не легче.
А ему история о своем прошлом выдастся еще тяжелее, особенно теперь, когда Молли уже расстроена.
Но пока Джоунс сидел, собираясь с мыслями и пытаясь подобрать верные слова, Молли взяла его за руку.
– Просто расскажи, что хотел, – ласково попросила она. – Ты же знаешь, я люблю тебя Прошлое – это прошлое. Я не собираюсь осуждать тебя, как и все здесь. Все мы в жизни ошибались.
Джоунс долго смотрел ей в глаза, но затем кивнул.
– Это было… – Он глубоко вдохнул и с силой выдохнул. – Это произошло ближе к концу моего… партнерства с Чаем. Думаю, именно потому он и принял решение от меня отделаться. Но началось это, думаю, когда он заметил, что большую часть своего времени я провожу в больнице. Спасаю жизни, а не шляюсь вокруг и… – Он потряс головой, отгоняя воспоминания. – Не знаю, возможно, я думал, что щедро отплатил ему за освобождение из той тюрьмы. Я на самом деле не знаю, о чем тогда думал. Это было… словно в прошлой жизни. Но я совершенно точно самоустранился от, хм, неприглядных аспектов его бизнеса. Уверен, что когда это случилось, он проверял мою преданность. – Джоунс усмехнулся. – Очевидно, экзамен я провалил. Видите ли, в то время Нусантара был… Не знаю, мэром, что ли. Или губернатором чего-то… Даже не могу вспомнить название города, острова, или чем он там управлял. Все словно в тумане. Объект был определенно никудышным и совершенно нищим, но Нусантара все равно баллотировался на перевыборы, и гонка была жесткой. Поэтому, думаю, он решил разыграть карту героя. У него была ниточка…
– У Нусантары? – уточнил Макс.
– Ага, – подтвердил Джоунс. – У него были довольно жесткие терки с криминальным авторитетом, который действовал на соседнем острове. Тот парень спровоцировал немало беспорядков – активно занимался пиратством, что в Индонезии весьма развитое направление бизнеса. Короче, тот человек в иерархии стоял на четыре-пять ступенек ниже Чая. Чай и бровью бы не повел, умри тот бандит в сиянии славы. И Нусантара подставил преступника. Заплатил каким-то наемникам, чтобы авторитета пристрелили во время обеда в патио. Вот только незадача: угадайте, кто в тот день пришел к нему на обед, наверное, чтобы уговорить пирата держаться подальше от местных рыбаков? Правильно, политический оппонент Нусантары. С женой и двумя малолетними детьми.
– О Боже, – ахнула Молли.
– Ага, – согласился Джоунс. – Просто кровавая баня. Никто не выжил. Нусантара постарался, чтобы его никак не смогли связать с убийствами. Он подставил нанятую банду – а те оказали сопротивление задержанию, и все были убиты. А он остался ни при чем. Но узнав, что среди трупов были дети, Нусантара испугался. Позвонил кому-то, и его любовница, Эсма, услышала разговор. К счастью Эсмы, он брезговал совершить убийство своими руками, но отнюдь не чурался передоверить право совершить преступление кому-нибудь другому. Он явился с девушкой к Чаю и сказал ему, что та должна исчезнуть. А Чай передал задание мне.
Джоунс замолчал и кашлянул.
– Если я скажу, что никогда не убивал по приказу Чая, то солгу, – тихо произнес он, глядя на Молли. – Наверное, я всегда оправдывал свои действия тем, что избавляю мир от негодяев и… Но это задание я выполнить не мог. Вот только знал, что если не возьмусь я, его передадут кому-нибудь другому. Поэтому воспользовался преимуществом многозначной трактовки приказа. Босс распорядился избавиться от девушки. С концами. Так я и сделал. Нанял гидросамолет и улетел с Эсмой с операционной базы Чая. Мы прилетели в деревню на этом островке – с воздуха я заметил церковь, приземлился и доплыл до бухты, потом мы пешком шли по холмам, и… Я сказал старейшинам деревни, что Эсма вдова, а я убил ее мужа. Якобы потом я узнал, что она беременна от него, и больше ее не хочу. Но вместо того, чтобы убить девушку, готов оставить ее с ними, хотя если увижу ее еще раз, то убью. А потом вернусь и перебью их всех. Также я пригрозил, что если вернусь, а ее в деревне не будет, то уничтожу всех жителей поселения. Я оставил Эсме немного денег, любезно предоставленных Чаем. Немного, но достаточно для начала жизни с чистого листа. Потом вновь пустился в путь по холмам, дошел до самолета и улетел – вот и вся история. – Джоунс усмехнулся. – Точнее, не совсем. Наверное, я подумал, что – потому что был, знаете ли, любимым сыном Чая, его ручным американцем, – мы с Чаем просто посмеемся над разным пониманием фразы «избавься от нее». Я сказал ему, что Эсма считай что мертва, и мы больше никогда о ней не услышим. Короче говоря, Нусантара сильно разволновался. Он хотел, чтобы Эсма умерла, хотел получить доказательство ее смерти. Наверное, он боялся, что однажды она внезапно появится с незаконнорожденным ребенком в подоле и начнет обвинять его в убийстве. – Джоунс покачал головой. – Так вышло, что Чаю нужна была поддержка Нусантары в контрабандной перевозке наркотиков. Требовалось, чтобы полиция держалась подальше от перевалочного пункта, и поэтому Чай должен был чем-то подмаслить Нусантару. И он избил меня, что было… не совсем неожиданно. Но я не сказал, куда отвез девушку. Не потому что я герой, – тихо добавил он, обращаясь к Молли, – но потому что ожидал чего-то подобного. Покинув остров, я специально покружил в воздухе, и поэтому был без понятия, на каком именно острове ее оставил. То есть, я знал примерный район, но… И я им это сказал. И Чаю, и Нусантаре. И знал, что из них двоих Нусантара точно мне не поверил. Вскоре я обнаружил, что Чай готовится меня подставить. Он собирался продать меня обратно в Штаты как дезертира, что после трех лет в той тюрьме казалось плохой шуткой, но… Ладно, неважно. Вот такая история. У народного героя Херу Нусантары руки в крови. Должно быть, он собирается баллотироваться на какой-то высокий пост. Премьер-министр, президент? Кто там у них в Индонезии? Я как-то никогда не обращал внимания.
– Президент, – подтвердила Молли. Наверное, она сжала руку Джоунса, которую не выпускала все это время, потому что он посмотрел на нее и попытался улыбнуться, но в глазах застыло затравленное выражение.
– Кажется, будто все это было черт знает когда, – тихо сказал Джоунс. – Невыносимо даже думать об этом. – Он тяжело выдохнул и повернулся к Максу. – Поэтому, полагаю, Нусантара вычищает из шкафа потенциальных скелетов. Как думаешь? Я с ума сошел или…
– Думаю, – ответил Макс, по-прежнему глядя в монитор, – что Эмилио недавно продал информацию об американском посольстве в Джакарте и чертову уйму оружия весьма влиятельному члену Аль-Каиды, с 2001 года числящемуся пропавшим без вести в Афганистане. – Макс поднял глаза, вынимая дискету из дисковода и вставляя туда следующую. – Наверное, он не погиб.
– Нужно кому-то рассказать, – решила Молли.
– Можем поделиться с полковником, который едет сюда, – предложила Джина.
Джоунс кашлянул:
– Я имел в виду, что вы думаете о…
– Полагаю, ты уже понял, кто тебя ищет и зачем, – перебил его Макс. – Пока что я обнаружил весьма тесную связь между Эмилио и Нусантарой. Эмилио заплатили за распространение этих листовок, а он не слишком хорошо справился с заданием, верно? Попробуй угадать, каков был размер вознаграждения за эту работенку?
– Наверное, приличный куш, – фыркнул Джоунс. – Сколько? Десять, двадцать кусков?
– Как насчет полумиллиона долларов, американских? – усмехнулся Макс.
– Ого-о, – протянула Джина. – Ты серьезно?
Но потом она поняла. Деньги были лишь авансом из суммы вознаграждения за доставку Грейди Моранта на этот остров.
– Нусантара заплатил ему напрямую? – поинтересовался Джоунс.
– Нет, – покачал головой Макс. – Была еще третья сторона. Кто-то по имени… Рам Субандрио. Знаешь его?
Джоунс откинулся на спинку стула.
– О да, – кивнул он, и Джине стало ясно, что знакомство было отнюдь не радужным. – Помнишь, что мы плывем по дерьмовой реке без весел, с этим идущим сюда танком и все такое? Так вот, наша лодка только что перевернулась. Мой старый «друг» Рамелан Субандрио раньше работал на Чая. Тот нашел Рама в той же тюрьме, что и меня – вот только Субандрио был с другой стороны кнута. – Джоунс не закончил. Мрачным голосом он сбросил последнюю бомбу: – И последнее, что я о нем слышал – ему дали звание полковника в каком-то особом подразделении тайной полиции.
22 глава.
– Если бы ты считал, что мы завтра умрем, сказал бы мне об этом? – спросила Джина, пока они с Максом готовили ужин.
Если, конечно, можно назвать приготовлением ужина вскрытие банок с ее давним любимым лакомством, обезьяньей тушенкой, и выкладыванием каждому по маленькой порции.
Они экономили еду и воду, что казалось немного сумасшествием. Если, конечно, угроза приближающегося танка была просто блефом.
– Не думаю, что мы завтра умрем. Я думаю, что приедет полковник, и собираюсь провести с ним переговоры, и мы уладим это все мирно.
Макс подошел к огромному мешку сухого собачьего корма. Открыл его и переворошил все до дна, без сомнения, в поисках спрятанного внутри радио. Специально для наблюдавшей за ним Джины он понюхал корм и даже откусил кусочек.
Макс улыбнулся ожидаемому выражению ее лица и протянул горсточку корма.
Она покачала головой:
– Нет, спасибо.
– Не так уж и плохо.
– Подожду, пока не придет нужда, – ответила Джина, но двинулась к нему, притянутая задержавшейся улыбкой и теплотой в его глазах.
Неверный свет от мониторов камер слежения, служивший, кроме мерцающей свечи на столе, единственным источником освещения, играл на ее лице.
Он явно был изнурен и расстроен содержимым каморок Эмилио, все еще разбросанным по кухонному полу. Джина знала, что он сильно подавлен их текущим затруднительным положением. Находиться в осаде – это по сути ситуация за пределами контроля, и она достаточно хорошо знала Макса, чтобы понимать, как он досадует.
Девушка была уверена, что даже если бы смогла уговорить его пропустить ужин и найти комнату с дверью и кроватью, его сон был бы короток. Макс бодрствовал бы, чтобы просто сидеть – осторожно, потому что сидение причиняло ему большую боль, чем он показывал – и таращиться на все эти совершенно бесполезные вещи, найденные в каморках и комнатах.
Сидеть и пытаться понять, что он пропустил. Или как можно использовать эти случайные предметы домашнего обихода, чтобы собрать радио.
– Не думай, что я не заметила, как ты уклонился от моего вопроса, – сказала она ему.
– Я ответил на него, – произнес Макс, когда Джина подошла достаточно близко, чтобы заключить ее в объятия, и притянул девушку к себе.
Он смотрел на нее так, как ей всегда хотелось. Словно не боялся дать ей понять, что любит ее. Это было замечательно – или было бы, не окружай их вооруженные люди, желающие им смерти.
Джина обвила руками его шею и поцеловала неспособного сопротивляться искушению мужчину. Его губы были теплыми и сладкими, и нет, она не собиралась позволить ему отвлечь ее таким образом.
– Нет, не ответил. Вопрос в том, сказал бы ты мне честно. Это подразумевает простой ответ: да или нет.
Макс снова поцеловал ее, на этот раз дольше, медленнее. Словно армия снаружи не пугала его до смерти.
Конечно, может, и не пугала. Может, лишь приводила в бешенство. Может, она единственная здесь боится. Может, он никогда прежде не бывал в подобных ситуациях, ведь Макс всегда находился по ту сторону мегафона.
– Мы могли бы забыть про ужин, – задыхаясь, произнесла Джина, – и просто найти комнату с дверью.
Она отстранилась, приготовившись потянуть его в коридор, но он ее не отпустил.
– Да, я сказал бы тебе, – проговорил Макс, как будто знал, что отчасти ее настойчивость происходит от страха, что это их последняя ночь вместе, их последняя ночь на земле. – Я обещаю. И нет, я честно не думаю, что мы умрем.
– Мы, это ты и я? – спросила она. – Или мы все, включая Джоунса-Грейди? Ну знаешь, парня с кучей имен, мужа моей лучшей подруги.
Он опять улыбнулся ей, но на этот раз улыбка очень быстро исчезла.
– Мы здесь из-за Грейди Моранта, – наконец последовал снова не вполне ответ.
– Он хороший человек. Возможно, несколько раз поступил плохо...
– Очень плохо, – согласился Багат.
– Но сперва плохо обошлись с ним, – парировала она. – Его оставили умирать... гнить в тюрьме под пытками настоящих негодяев. Три года, Макс. Да знаешь ли ты...
– Да. Я знаю.
Молли немного рассказывала о мытарствах Джоунса, совсем чуть-чуть. Избиение, пытки – как физические, так и психологические. Кожа Джины покрывалась мурашками от одной лишь мысли об этом.
– Ты думаешь, это извиняет тот факт, что он стал работать на Чая? – спросил Макс.
Чай вытащил Джоунса оттуда и положил конец пыткам.
– Да, думаю. – Джина не колебалась.– Интересный этический спор, – кивнул Макс.
– Это не этический спор. – Джина отстранилась от него, переступила через груды газет и вернулась к тарелкам с едой. – Это человеческая жизнь.
– Да. Веришь или нет, но мне он тоже нравится. А это о чем-то говорит, потому что сначала не понравился. Просто я не так, как ты, уверен, что он имел право на эту прежнюю преступную жизнь.
– Пожалуйста, не отдавай его полковнику и этому парню, Нусантаре. – Джина выскребла еду, которую отложили для Молли и Джоунса на две другие тарелки. Более чем очевидно, что эти двое не спустятся, а при такой жаре еда долго не продержится.
Холодильник они отключили, и температура там теперь почти комнатная. – Если он сказал, что его убьют, его определенно убьют.
– Он кажется готовым пойти на эту жертву, – заметил Макс.
Джина передала ему тарелку и вилку.
– Он любит Молли.
– В это я верю. Он готов умереть за нее.
– Умереть за кого-то – это глупее глупого, – сказала ему Джина. – Хочешь быть настоящим героем? Придумай, как спасти обоих: себя и того, кого любишь. А затем всю оставшуюся жизнь рви задницу, чтобы сохранить здоровые отношения. В смысле, умереть легко. Жить – вот настоящая задача.
Макс кивнул, и они оба съели тушенку прямо здесь, стоя. Мясо оказалось холодным и немного жирным.
– Собачий корм лучше, – не сдержался он, и она рассмеялась.
– Да, готова побиться об заклад. – И облизала свою тарелку. – Я собиралась сказать, не нужно умирать за меня, но передумала, я говорю: не нужно умирать вообще.
Макс улыбнулся.
– Я люблю тебя. – В этот раз, признаваясь в любви, он не выглядел таким мучеником. Словно эта идея его больше не пугала.
Это было несколько нереально.
– Так что произошло? – спросила она, пока он тоже облизывал тарелку. Джина делала это совершенно без намека, просто такой способ мытья посуды при нехватке еды и воды показался лучшим. Но когда Макс облизывал тарелку, все, о чем можно было думать – найти комнату с дверью. Зеленые бермуды никогда еще не были такими соблазнительными. Она прокашлялась: – Я имею в виду, между тем, как я уехала, и тем, как ты решил, что хочешь, ну, жениться на мне. Что изменилось?
– Я соскучился по тебе.
Джина глянула на него, протирая тарелки и вилки тряпкой. Ее мать, королева чистоты, пришла бы в ужас, но опять же, ее мать никогда не бывала в осаде.
– Что и все? Ни тебе предсмертного откровения, где Авраам Линкольн, Уолт Уитман и Элвис оттолкнули тебя от света и сказали в трехголосой гармонии найти меня? В смысле... как ты меня нашел?
Улыбка Макса стала шире, и если бы девушка притворилась, что не видит, в каком он напряжении, то почти бы поверила, что он счастлив просто стоять здесь вечно и смотреть на нее.
– И почему я считал, что смогу прожить без тебя? – вслух удивился он.
Джина никогда не думала, что услышит эти слова в реальности. Ее сердце пропустило удар, а его улыбка отправила ее в свободное падение. Боже, она просто не могла привыкнуть к тому, как он смотрит на нее.
– Что ж, да, я твердила тебе это годами. – Джина скрестила руки и прислонилась к стойке. Из этого положения открывался чудесный вид на кухонный стол. Это, плюс улыбка Макса, и то, как он облизывал тарелку, и его глаза, его руки, его губы и зеленые шорты, и вообще все делали мысли о чем-то другом кроме секса невозможными. Просто будет слишком неловко, если Молли и Джоунс спустятся и вновь застукают их. – Как ты нашел меня? Джоунс позвонил тебе, или?..
– Вообще-то, нет. – Макс тоже прислонился к стойке, осторожничая с ягодицами и слегка вздрогнув, что он, конечно же, попытался скрыть. – Я был... уже в Гамбурге.
– Та террористическая бомбежка. Я видела в новостях. Когда мы впервые попали сюда, телевизор работал, до того как армия тьмы подстрелила спутниковую антенну. Ты ведь поэтому был в Гамбурге, верно?
– Вроде того. – Он надолго замолчал, а затем сказал: – Твое имя было в списке погибших в том взрыве.
– Что? – испуганно прошептала Джина и подалась вперед.
– Я прилетел в Гамбург, чтобы опознать твое тело, – поведал ей Макс беспристрастным спокойным голосом переговорщика. Но выражение его глаз и лица не было ни беспристрастным, ни спокойным. – Выяснилось, что твой паспорт оказался у другой женщины. Когда ты потеряла его у мошенников, террористы, ответственные за взрыв, подобрали его и...
Джина не могла вдохнуть.
– Я не хотела, чтобы Эмилио узнал, кто из нас Молли, – сказала она, все еще не веря. – Макс, боже мой, ты действительно думал, что я умерла?
Она увидела ответ в его глазах, когда он кивнул.
– Предсмертное откровение было иного рода. Они поместили тебя на тот стол и... я должен был войти в комнату, полагаю, морг, прямо в аэропорту, и... – Его голос дрожал, на самом деле дрожал. – Только это была не ты, так что...
Но он думал, что это она. Ему сказали... Джина шагнула к нему, он притянул ее в объятия и просто крепко сжал.
– Как долго? – прошептала она, и он понял.
– Между тем, как я узнал новости, и тем, как выяснилось, что это не ты, прошло почти двадцать четыре часа. – Он выдавил улыбку. – Это был очень, очень плохой день.
– Прости, – сказала Джина. Но, о боже. – А мои родители?
– Они знают, что ты жива, – заверил Макс, касаясь ее лица, словно все еще не мог поверить, что она не мертва.
Она отчасти знала, каково ему пришлось. Ведь она сидела с ним в больнице, когда он едва не умер, днями напролет, касаясь его, согласная просто быть рядом.
– Джулз старался держать их в курсе наших дел, – продолжил Макс, – пока, ну, мы не потеряли телефоны.
Джулз.
Макс явно тоже подумал о нем – на его лице заиграли желваки, когда он стиснул зубы.
– Джина, – произнес он, отступая и беря ее за руки. – Я знаю, ты говорила, что любишь меня. Всего меня и... Лишь прошлой ночью я говорил Джулзу, что боюсь причинить тебе боль. Что я не хотел, чтобы ты... была в моей жизни, в моем мире, со всей моей... грязной работой и... не могу обещать тебе, что не будет ужасно. Могу лишь пообещать, что я попытаюсь. Однажды ты обвинила меня, что я не пытаюсь и... – Он кивнул. – Ты была права. Но еще ты всегда говорила, что я... не разговариваю с тобой, и...
– Насчет этого я ошибалась, – мягко произнесла она, сплетая свои пальцы с его.
– Я говорил с тобой больше, чем когда-либо с кем-либо, – признался Макс. – Я не, ну понимаешь, не как Джулз. Он действительно мог просто... говорить. Действительно переходить к чрезвычайно личному и очень быстро. Я сидел там прошлой ночью и думал, слава богу, что он гей – иначе вы бы уже давно сбежали вдвоем. Я просто... Есть вещи, о которых мне нелегко говорить. Так что если ты этого хочешь...
Джина рассмеялась.
– Когда я встретила Джулза, – поведала она Максу, – я уже любила тебя. Не имеет значения, гей он, или гетеросексуал, или кто-то еще. Чего я хочу, так это тебя. И, пожалуйста, перестань говорить о Джулзе, словно он мертв. Этого мы не знаем.
Может, и нет, но Макс был почти уверен в этом. Джина видела по глазам.
– Я тоже уже давно люблю тебя, – сознался он. – Вероятно, с тех пор, как ты спросила, уборщик ли я.
Он мягко рассмеялся, покачав головой.
– Что? Когда это я?.. – Она понятия не имела, о чем он говорит.
– Это одна из первых фраз, которую ты сказала мне по радио, когда была на захваченном самолете, – пояснил Макс. – Я спросил, в порядке ли ты, а ты спросила, уборщик ли я в аэропорту, и это правда был дурацкий вопрос. Учитывая обстоятельства.
– Я этого не помню.
– Я помню, – сказал он. – Помню, думал, что ты самая храбрая женщина на планете. Сделать то, что ты сделала. Пережить то, что ты пережила, и быть в состоянии шутить и... Не бояться жить. – Он помолчал. – Простить мне, что я позволил этому случиться.
– Твоя вина в том, что ты позволил этому случиться, не больше моей, – отозвалась Джина. Боже, не дай ему снова начать ту же тему.
– Знаю. Но не могу не желать все переделать. Кое-что во время захвата я мог сделать по-другому. Не должен был – это рискованный шаг, я знаю. Знал. – Он посмотрел на их переплетенные пальцы. – Я потратил так много времени, проигрывая в голове все эти сценарии «А что, если бы...». Что, если бы я поступил иначе, что, если бы сделал так, вместо...
– Если бы ты сделал что-нибудь по-другому, – заметила Джина, – я могла бы быть убита, вместо...
– Знаю, – снова повторил Макс. – Я знаю. Я знал. Логически, рационально – все было правильно. Но я просто не мог это отпустить. – Он почти плакал. – А потом... – выдавил он. – Потом мне сказали, что ты мертва. Погибла во взрыве, устроенном террористами в Гамбурге. – Он сглотнул. – Я думаю, до этого я просто ждал, что ты вернешься. Думаю, я ожидал, рассчитывал, что ты одумаешься и, и... найдешь способ вернуться в мою жизнь когда-нибудь. И внезапно взорвалась бомба, и когда-нибудь закончилось. Ты ушла. Навсегда.
– Ох, Макс, – выдохнула она.
– И все перестало иметь значение, – прошептал он. – Все это. Что я должен был сделать четыре года назад, что я мог сделать... Важно было лишь то, чего я не сделал в прошлом году, когда у меня был шанс: не сказал тебе, как сильно люблю, и не признал, что хочу, чтобы ты была в моей жизни – если ты достаточно чокнутая, чтобы вынести меня.
Джина не могла вымолвить ни слова – у нее сжалось горло. Что она могла сделать – и сделала – это поднести его руку к губам и поцеловать. Его пальцы, ладонь. Он погладил ее по щеке, и когда она посмотрела на него, в его глазах было столько любви, что перехватило дыхание.
Любви и страсти. Желания.
Это немного смутило его, или, может, он счел это недопустимым, потому что печально улыбнулся и отвел взгляд.
– Знаешь, я люблю, когда ты так смотришь на меня, – прошептала она.
Он снова посмотрел в ее глаза и... О, да, определенно пора найти комнату. С дверью. И вовсе необязательно с кроватью.
Вот только...
– Ох, черт. Я должна тебе кое-что сказать.
Но шанса не представилось, потому что мониторы камер слежения вспыхнули и затем совсем погасли.
– Генератор, – тихо доложил Джоунс, потому что в соседней комнате все еще спала его жена. – Закончился бензин.
Он видел, Джину успокоили сведения, что это не действия армии снаружи – не какая-то одновременная атака на все камеры наблюдения перед куда более яростным и катастрофическим ночным натиском.
– Не думаю, что они вообще в курсе про наши камеры слежения. – Макс наблюдал в бинокль из окон второго этажа за армией, расположившейся лагерем по периметру.
Выискивая возможность побега под покровом ночи.
Это был самый жизнеспособный из обсужденных сегодня во время коллективного мозгового штурма многих вариантов как-либо убежать, либо подать весть друзьям и союзникам.
Молли, которая, несмотря на беспокойство за Джоунса, пыталась бодриться, подала несколько глупых идей.
В доме оказалось много коробок с бумагой. Можно было сделать тысячи самолетиков, написать на них «Помогите» и выпустить из окна.
Они могли попытаться взорвать выход из туннеля. Может, прокопать альтернативный ход. Казалось маловероятным, но все же стоило сходить и взглянуть на конструкцию, что Джоунс и проделал, а вернувшись, отверг и эту идею.
Двое из них могут устроить диверсию, пока двое других возьмут «импалу» и пробьют путь наружу из гаража.
В этом случае «импала» и все, что внутри нее, будет изрешечено пулями.
Так что этот вариант – вместе с рискнуть все же воспользоваться туннелем, где у выхода солдат гораздо меньше – отправился в файл с плохими идеями.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |