Максим Руднев
ВЛИЯНИЕ ВНУТРИСТРАНОВЫХ ЭТНИЧЕСКИХ РАЗЛИЧИЙ НА ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ЭСТОНИИ
1. Введение. В современных международных исследованиях жизненных ценностей наиболее распространенным способом анализа данных являются сравнения средних показателей по разным странам (World Value Survey, European Social Survey, International Social Survey Programme). При этом страны выступают отдельными культурными единицами, а степень однородности населения каждой из стран учитывается крайне редко. Между тем, в состав популяции могут входить группы, резко различающиеся по своим жизненным ценностям. Это ставит под сомнение обоснованность и значимость подобных сопоставлений. Например, Польша, как страна, обладающая этнически, религиозно и исторически гомогенным населением, может участвовать в подобных сравнениях в качестве отдельной культурной единицы, а вот данные по Бельгии, де-факто состоящей из двух культурных групп (пусть и достаточно близких), не могут быть агрегированы, то есть усреднены, и должны рассматриваться по отдельности. Ш. Шварц [1] утверждает, что страна может выступать культурной единицей, приводя в доказательство сравнения средних ценностей учителей и студентов в различных странах. Он показывает, что ценностные различия между учителями из разных стран повторяют таковые среди студентов.. Однако эта проверка касается только одного дифференцирующего население признака - возраста, тогда как таких признаков в каждой из стран значительно больше. И один из наиболее важных таких признаков - принадлежность к разным этническим группам.
В данной статье рассмотрены особенности базовых жизненных ценностей двух культурных групп населения Эстонии - эстоноговорящих и русскоговорящих. Ценностные различия здесь являются индикаторами культурной дистанции, а Эстония взята как наиболее яркий пример культурной неоднородности населения одной страны. В качестве эмпирической базы выступает одно из наиболее новых и методологически строгих международных исследований, включающих шкалы на измерение ценностей - Европейское социальное исследование (ESS). Проводится анализ массива данных 3 раунда, проведенного в 21 стране в 2006-2007 гг. Общая выборка опроса составила 39044 респондента, в том числе 1517 респондентов в Эстонии[1].
Дополнительный интерес изучению влияния внутристрановых различий на ценности именно на примере Эстонии придают два обстоятельства. Во-первых, титульный этнос Эстонии и русскоговорящие этносы занимают неодинаковое положение в стране (титульное население обладает большими политическими и экономическими правами, чем часть русскоязычного населения; с другой стороны, часть русскоязычного населения, являясь гражданами России, обладает соответствующими дополнительными правами). Во-вторых, две рассматриваемых категории населения традиционно противопоставляются как носители «российских» и «западных» ценностей.
Индикатором «этноса» в данной работе выступает язык респондента. Поскольку Европейское социальное исследование не включает этнос как отдельный признак, для обозначения двух групп населения Эстонии («русских» и «эстонцев»), мы использовали косвенный признак этноса - языковой признак, а именно - первый язык, на котором респондент чаще всего разговаривает у себя дома. В результате были выделены группы русскоговорящих (539 человек) и эстоноговорящих респондентов (971 человек)[2]. Заметим, что среди обеих языковых групп могли встречаться представители разных этносов, далее в статье принимается допущение о тождественности языка и этноса.
Помимо Эстонии, этнически неоднородными являются и некоторые другие страны, включенные в ESS, такие как Швейцария, Бельгия, Болгария и другие. В ходе изложения мы будем использовать результаты опросов и в этих странах.
Итак, речь пойдет о ценностных диста нци ях между русскоязычными и эстоноязычными жителями Эстонии.
2. Методика исследования
Для измерения ценностей в ЕСИ использовалась методика Ш. Шварца, основанная на Теории базовых жизненных ценностей Шварца [2, 3, 4]. В ее основе лежит шесть концептуальных пунктов. Во-первых, ценности - это убеждения, которые непрямо связаны с аффектами. Когда ценности приходят в активное состояние, они наполняются эмоциями. Во-вторых, ценности соответствуют целям, к которым стремятся люди, являются мотиваторами их деятельности. В-третьих, ценности выходят за пределы конкретных действий и ситуации, они надситуативны. В-четвертых, ценности служат в качестве критериев оценки действий, людей, событий и т.п. В-пятых, ценности упорядочены по важности, то есть у каждого человека существует иерархия ценностей. И, наконец, выбор среди конкурирующих ценностей - это именно то, что руководит установками и поведением [2].
Выделив эти пункты на основе различных теорий, Шварц объединил их в собственном подходе, основанном на эмпирике. Выделяются два уровня анализа ценностей - межкультурный и индивидуальный. В ESS используется индивидуальный уровень, на котором существуют 10 измерений - базовых жизненных ценностей:
Власть-богатство (Power). Социальный статус и престиж, контроль или доминирование над людьми и ресурсами, обладание большим количеством денег и материальных благ.
Достижение (Achievement). Личный успех и его демонстрация через достижения и способности, соответствующие социальным стандартам.
Гедонизм (Hedonism). Собственное удовольствие и чувственное удовлетворение.
Риск-новизна (Stimulation). Жизнь, насыщенная острыми ощущениями, новизной и сложными задачами.
Самостоятельность (Self-direction). Независимость в мышлении и принятии решений, творчество, познание.
Универсализм (Universalism). Понимание, высокая оценка и защита благополучия всех людей, а также природы; толерантность.
Благожелательность (Benevolence). Сохранение и повышение благополучия людей, с которыми человек часто общается.
Традиция (Tradition). Уважение и принятие обычаев и идей, которые исходят от традиционной культуры и религии, приверженность им.
Конформность (Conformity). Избегание действий, склонностей и побуждений, которые могли бы расстроить других людей или причинить им вред, а также нарушить социальные требования и нормы.
Безопасность (Security). Безопасность, гармония и стабильность общества, отношений с людьми и самого человека [2].
Тот факт, что ценности группируются именно таким образом, получил
подтверждение благодаря специально организованному Ценностному
Опросу Шварца (SVS), проведенного в 67 странах [2]. Методика Шварца
существует в нескольких вариантах, и в ESS использовался наиболее простой
и проверенный ее вариант - портретная методика [10, 11]. Респондентам последовательно предлагался 21 словесный портрет, каждый из которых нужно было оценить на предмет сходства с собой по 6-тибалльной шкале (1 - «Совсем не похож на меня», 6 - «Очень похож на меня»). На основе этой 21 оценки схожести были вычислены 10 ценностных индексов, соответствующих 10 базовым жизненным ценностям[3]. Кроме того, Шварц утверждает о существовании динамических отношений между базовыми ценностями, которые хорошо иллюстрирует рис. 1 (так называемый Круг Шварца). Чем ближе друг к другу расположены на нем ценности, тем более вероятно их совместное существование у одного и того же человека; если ценности располагаются друг напротив друга - то связь между ними, наоборот, отрицательная, т.е. выбор одной из них, как правило, сочетается с отвержением другой. Используя этих соотношения, автор выделяет более интегральный уровень измерения ценностей, сводит на основе эмпирического опыта эти 10 ценностей к двум ценностным осям:
1. Открытость изменениям (объединяет ценности Самостоятельности, Риска-новизны, Гедонизма) - Сохранение (Безопасность, Традиция, Конформность);
2. Выход за пределы “Я” (Универсализм, Благожелательность) - Самоутверждение (Власть-богаство, Достижение).
В данной работе мы будем пользоваться двумя уровнями измерения. При этом более интегральный основан на факторном анализе 21 исходного показателя, и значения по двум ценностным осям здесь представляют собой индивидуальные факторные значения респондентов по соответствующим факторам [4].
Рисунок 1. «Круг Шварца», иллюстрирующий взаимосвязи между десятью типологическими ценностными индексами (Источник: [4]) |
3. Ценности жителей Эстонии
Сначала рассмотрим ценности населения Эстонии в целом, без разделения по языковому признаку. На рисунке 2 приведен ценностный профиль Эстонии: на лепестковой диаграмме, соответствующей круговой структуре ценностей, отмечены средние значения всех эстонских респондентов по каждому ценностному индексу. Поскольку значения этих
индексов вычислялись с поправкой на индивидуальную среднюю, то положительные значения указывают на положительную субъективную значимость, воспринимаются респондентами как более близкие им ценности. Отрицательные значения этих индексов указывают, наоборот, на чуждость ценностей. Как видно из рисунка, наиболее важными ценностями для жителей Эстонии в целом являются ценности Благожелательности, Универсализма, Безопасности, Самостоятельности и Традиции. Отрицательные значения получили Власть-богатство, Риск-новизна, Достижение и Гедонизм, то есть оцениваются как неблизкие. Индекс Конформности имеет значения, приближенные к нулю.
|
Рисунок 2. Средние значения 10 ценностных индексов в целом по Эстонии (чем дальше от центра «паутинки» стоит обозначение, тем выше значимость этой ценности), баллы.
Рассмотрим теперь ценности двух этнических групп населения
Эстонии, выделенных по языковому признаку, и сравним их между собой. На
рисунке 3 отражены значения каждого из 10 ценностных индексов для
русскоговорящих и эстоноговорящих жителей Эстонии. Как видно из
рисунка, ценности двух языковых групп, имеют много общего: в обеих
подвыборках наиболее важными являются ценности Универсализма, Благожелательности и Безопасности, а наименее значимы для обеих групп ценности Власти-богатства и Риска-новизны. Если же рассматривать выраженность отдельных ценностей в двух языковых группах, то становятся видны яркие различия между этими группами: для 8 из 10 ценностных индексов эти различия оказались значимы (по t-критерию, на уровне ^=0.001). Так, для эстонцев в большей степени, чем для русских, важны ценности Благожелательности, Универсализма, Самостоятельности, Гедонизма и Риска-новизны; а для последних более важны ценности Безопасности, Достижения и Власти-богатства. По ценностям Конформности и Традиции различия между языковыми группами незначимы. Говоря в терминах интегральных показателей, эстоноговорящее население сильнее тяготеет к полюсу «Выхода за пределы “Я”» и «Открытости изменениям», а русскоязычное - к полюсу «Самоутверждения».
Рисунок 3. Средние значения 10 ценностных индексов среди эстоноязычных и русскоязычных жителей Эстонии, баллы. |
Две языковые группы населения Эстонии различаются между собой, но как оценить - велики эти различия или нет? Для проверки этого обратимся к ценностям языковых подгрупп в других многоязычных странах: в Бельгии (французский и голландский языки), Швейцарии (французский и немецкий), на Украине (украинский и русский), в Болгарии (болгарский и турецкий) и Словакии (словацкий и венгерский). Для измерения ценностных дистанций между языковыми группами в этих странах мы вычислили разности между средними по каждому из индексов, а затем взяли среднюю этих 10 диста нци й, получив, таким образом, усредненный показатель ценностного разрыва между подгруппами. Назовем его «ценностной дельтой». Дельта между подгруппами в Бельгии и Словакии составила 0,09, в Швейцарии - 0,13, на Украине - 0,16, в Болгарии - 0,21. В Эстонии же эта дистанция в два раза больше, чем на Украине - 0,31. Что касается направления этих различий, ценности французских бельгийцев и швейцарцев по сравнению с соответствующими группами, говорящими на голландском и на немецком языках, смещены в сторону ценностей Сохранения (Конформности и Трад ици и). Ценности турецкого меньшинства в Болгарии, венгерского меньшинства в Словакии и украинского большинства на Украине также смещены в сторону ценностей Сохранения относительно титульных этносов упомянутых стран.
Рисунок 4. Расположение языковых групп в многоязычных странах в пространстве интегральных ценностных показателей, баллы. |
Направление различий и размер ценностных дистанций между различными языковыми группами внутри каждой из стран хорошо описываются интегральными показателями, это отражено на рисунке 4. На уровне интегральных показателей различия между языковыми подгруппами Болгарии и Украины значимы по обеим осям, для Бельгии и Эстонии - только по оси «Выход за пределы “Я” - Самоутверждение», между языковыми группами в Швейцарии и Словакии - незначимы (по t-критерию, на уровне 0,05). На рисунке без дополнительных проверок видно, что различия внутри эстонского населения больше, чем между всеми приведенными парами внутристрановых групп. Таким образом, Эстония является одной из наиболее гетерогенных в ценностном отношении стран
Европы. Также обращает на себя внимание тот факт, что различия между эстонцами и русскими в Эстонии проходят исключительно по оси «Выхода за пределы “Я” - Сохранения». В предыдущих исследованиях [12] мы показали, что эта ось в большей степени детерминирована именно межстрановыми различиями, а не социально-демографическими. То есть можно предположить, что различия между русскими и эстонцами обусловлены именно межкультурными различиями, а не особенностями социального положения каждой из групп и составом каждой из подвыборок (более подробно об этом в разделе 5).
4. Ценности двух языковых групп населения Эстонии по отношению к другим странам.
Сравним русско- и эстоноязычных жителей Эстонии как самостоятельные единицы с населением других европейских стран. В таблице 1 приведены результаты ранговых корреляций между русскоговорящими и эстоноговорящими жителями Эстонии с профилями средних жителей некоторых других стран Европы. Как видно из таблицы, наивысшие коэффициенты корреляции иерархий ценностей у русскоговорящих - с жителями России, Словакии, Украины и Польши, а с Данией и Польшей значимые корреляции отсутствуют. В то же время для эстоноговорящих жителей Эстонии наиболее близкими по ценностям оказываются жители Великобритании, Финляндии, Норвегии, Швеции и Дании, а наименее близкими - ценности населения Украины, Румынии, Словакии и России.
Таблица 1. Коэффициенты ранговой корреляции Гамма между ценностными профилями русскоговорящих и эстоноговорящих жителей Эстонии и населением некоторых европейских стран
|
* - коэффициенты, значимые на уровне 0,05 |
** - коэффициенты, значимые на уровне 0,005
Из сказанного становится понятно, что русскоязычные жители Эстонии разделяют ценности восточных европейцев и в первую очередь россиян, а эстоноговорящие - ценности жителей Северной Европы, в частности, Финляндии.
Перейдя на уровень интегральных показателей, можно более ярко проиллюстрировать полученные различия. На рисунке 5 две части эстонского населения представлены в качестве отдельных единиц на плоскости интегральных ценностных показателей вместе с другими европейскими странами. В дополнение к этому по данным показателям был проведен однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA), который позволил определить группы стран, с которыми у каждой из языковых групп отсутствуют различия и к которым они, соответственно, ближе.
|
Рисунок 5. Расположение двух языковых групп населения Эстонии в пространстве интегральных ценностных показателей, баллы. |
Как видно из рисунка, разрыв между двумя языковыми группами населения Эстонии проходит по оси «Выход за пределы “Я” - Самоутверждение». Русскоязычное население характеризуется высокой значимостью ценностей Самоутверждения, а эстоноязычное - ценностями Выхода за пределы “Я”. Именно на основе этой оси и возникают две непересекающихся группы стран, не имеющих отличий по этой оси с каждой из эстонских подвыборок. В группу с эстоноязычными жителями Эстонии входят Финляндия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Швеция и Испания. Иными словами, ценности жителей этих стран наиболее близки эстоноговорящим эстонцам. Русскоязычным жителям Эстонии наиболее близки население всего трех стран: России, Словакии и Украины.
Полученные результаты говорят не только о близости ценностей двух частей эстонского населения к различным странам, но и помогают осознать величину ценностного разрыва между этими группами. Тот факт, что эстоноязычным жителям Эстонии значительно ближе ценности финнов, норвежцев и шведов, чем русскоязычных соседей по стране, и, с другой стороны, то, что русскоязычным ближе ценности россиян, украинцев и словаков в большей степени, чем ценности их эстоноязычных соседей - указывает на очень существенную ценностную дистанцию между двумя частями эстонского общества.
Как мы видим, различия между двумя этими группами настолько велики, что профиль среднего жителя Эстонии фактически теряет смысл, поскольку таковой не существует, а существуют две непохожие по своим ценностям группы.
5. Принадлежности к языковым группам и другие переменные, влияющие на ценности. Как было показано, две подгруппы эстонского населения сильно различаются и в плане ценностей имеют больше общего с населением других стран, чем со своими соседями внутри Эстонии. Важно теперь попытаться разобраться, вызвано ли это собственно этническими различиями или влиянием других признаков (например, демографических показателей, социального и материального положения респондентов), которые просто закоррелированы с этничностью. Для таких предположений о влиянии привходящих признаков есть определенные основания. Как показывает анализ различных параметров в двух подгруппах, эстоноязычные по сравнению с русскоязычными жителями Эстонии более обеспечены (21% эстонцев имеет доход более 1000 евро на домохозяйство, среди русскоязычных таких л иш ь 11%), русскоязычные чаще живут в больших городах, чем эстонцы (соответственно, 54% и 21% в городе, 2% русскоязычных и 33% эстоноязычных респондентов живут в деревне), в русской подвыборке больше людей, окончивших школу (43%, среди эстонцев - 37%). В подвыборке эстоноязычных жителей Эстонии значимо больше же нщи н (59% по сравнению с 52% среди русскоговорящих), а также пожилых людей (старше 60 лет в эстонской подвыборке - 32%, в русской таких 25%). Среди эстоноязычного населения Эстонии более распространены профессии, попадающие по классификации ISCO-88 в категории «Администраторы» и «Профессионалы» - 31% всех эстонцев, среди русских доля таких составляет 17%. Соответственно, среди русскоязычных в большей степени распространены другие специальности - так, в группу «Квалифицированные рабочие промышленных предприятий, художественных промыслов» попало 26% русскоязычных и лишь 14%
эстоноговорящих.
Следовательно, различия в ценностях могли быть обусловлены составом двух рассматриваемых подвыборок. Из предыдущих исследований (например, [13]) известно, что жизненные ценности людей связаны с множеством их социально-демографических параметров, начиная от таких очевидных, как пол и возраст, и кончая сложными, такими как профессиональный статус родителей. С помощью регрессионного анализа можно проконтролировать все эти признаки и установить «чистое» влияние принадлежности к той или иной языковой группе. С этой целью на эстонской выборке были проведены порядковые пробит-регрессии, в которые в качестве зависимых переменных были включены 10 ценностных индексов.
Таблица 2. Коэффициенты порядковой пробит-регрессии для 10 регрессионных уравнений. Зависимые переменные - 10 центрированных ценностных индексов. Шкала каждого индекса разбита на 6 градаций, в каждую из которых попали равные доли респондентов
|
* - коэфициент значим на уровне 0,05
В качестве независимых были включены такие признаки, как пол респондента, возраст, профессиональный статус его родителей (имели ли его родители подчиненных), присутствие отца, когда респонденту было 14 лет, отсутствие работы у матери, количество лет образования и индикатор высокого дохода - более 1000 евро, а также сам интересующий нас признак - принадлежность к «русской» или «эстонской» подвыборке[5].
В таблице 2 приведены коэффициенты регрессионных уравнений, из которых видно, что возраст положительно влияет на ценности Безопасности, Трад ици и, Конформности, Благожелательности и Универсализма, и отрицательно - на Самостоятельность, Риск-новизну, Г едонизм, Достижение и Власть-богатство. Принадлежность к мужскому полу негативно сказывается на ценностях Безопасности, Традиции, Благожелательности и Универсализма, и, наоборот, повышает вероятность высокой оценки Риска- новизны, Достижения и Власти-богатства. Кроме того, высшее образование хотя бы одного из родителей понижает ценность Традиции, Конформности и Безопасности, и, наоборот, повышает ценности Достижения. А чем дольше сам респондент получал образование, тем выше для него ценности Самостоятельности и менее значима Традиция. Наличие у отца подчиненных негативно сказывается на ценностях Безопасности; если мать же имела подчиненных, это негативно влияет на ценности Достижения.
Также из этого уравнения видно, что коэффициенты при переменной языка значимы в 7 из 10 регрессионных уравнений. Иными словами, принадлежность к русской языковой группе не влияет лишь на ценности Сохранения, то есть Безопасности, Традиции и Конформности. На ценности Власти-богатства и Достижения принадлежность к русскоязычным влияет положительно, а на ценности Благожелательности, Универсализма, Самостоятельности, Риска-новизны и Гедонизма - отрицательно.
Итак, несмотря на наличие значимых влияний на ценности всех перечисленных выше параметров, признак этничности - язык, на котором общаются дома, - сохранил свое значимое влияние. Более того, сохранились и направления этих влияний. Значит, те различия между русско- и эстоноговорящими, которые были описаны в предыдущих разделах статьи, не являются следствиями состава конкретных подвыборок, а имеют самостоятельное значение.
6. Заключение. Во-первых, мы показали, что между двумя группами эстонского населения существуют значительные различия в жизненных ценностях. Во-вторых, были показано содержание этих различий: одна из групп, характеризующаяся тем, что ее члены говорят у себя дома на эстонском языке, в большей степени разделяет ценности Выхода за пределы “Я” и Открытости изменениям, то есть ценности Универсализма, Благожелательности, Самостоятельности, Стимуляции и Г едонизма. А члены второй группы, говорящие дома на русском языке, в большей степени разделяют ценности Власти-богатства и Достижения. На уровне же интегральных ценностных показателей все различия объясняются расхождением по оси «Выход за пределы “Я” - Самоутверждение», которая, как показывают предыдущие исследования, объясняется в большей степени межстрановой дисперсией, а данном случае - межкультурным разрывом, чем социально-демографическими параметрами.
В-третьих, было показано, что столь большая ценностная дистанция между между титульной нацией и этническим меньшинством Эстонии не характерна для других многоязычных европейских стран.
В-четвертых, сравнение двух языковых групп населения Эстонии в контексте европейских стран показало, что группа эстоноговорящих по своим ценностям ближе к населению Финляндии, Бельгии, Великобритании и Норвегии, чем к своим русскоговорящим соседям. Ценности последних, в свою очередь, почти полностью совпадают с ценностями россиян, а также жителей Словакии и Украины.
И, наконец, проведенный регрессионный анализ, обеспечивающий контролирование переменных, отвечающих за состав выборки, показал очевидность того, что эти различия связаны только с признаком языка. Следовательно, ответом на вопрос о причинах столь значительных ценностных различий двух частей эстонского общества является ответ на вопрос, что же стоит за этим языковым признаком - этнос и связанные с ним особенности социализации, социально-политические условия жизни, современные языковые культуры и связанные с ними особенности потребления СМИ, интериоризация различных культурно-специфических установок и образцов поведения или, например, особенности идентичности (у эстоноязычных она может быть направлена на запад, к Европе, а у русскоязычных - на восток, к России). Можно найти и другие гипотезы о причинах этих различий и это - предмет дальнейших эмпирических исследований. Целью же данной статьи являлась демонстрация различий между двумя языковыми группами жителей Эстонии, показавшая, помимо ряда обозначенных содержательных моментов, также несостоятельность подхода, в соответствии с которым страна принимается за отдельную культурную единицу - как мы показали, средних ценностей жителей Эстонии не существует.
Литература
1. Schwartz, S. H. Mapping and interpreting cultural differences around the world. / In H. Vinken, J. Soeters, & P Ester (Eds.), Comparing cultures, Dimensions of culture in a comparative perspective. — Leiden, The Netherlands: Brill. 2004. — Pp.43-73.
2. Schwartz S. H. Measuring Changing Value Orientations Across Nations // Measuring Attitudes Cross_Nationally: Lessons from the European Social Survey /Ed. by R. Jowell, C. Roberts, R. Fitzgerald, G. Eva.—London: Sage Publications, 2007. — Pp. 169-204.
3. Schwartz S.H., Bilsky W. Toward a Theory of the Universal Content and Structure of Values: Extensions and Cross-Cultural Replications // Journal of Personality and Social Psychology. — 1990. Vol. 58. — Pp. 878-891.
4. Schwartz, S. H. Universals in the content and structure of values: Theory and empirical tests in 20 countries. / In M. Zanna (Ed.), Advances in experimental social psychology (Vol. 25). — New York: Academic Press. 1992. Pp.1-65.
5. Карандашев В.Н. Методика Шварца для изучения ценностей личности: концепция и методическое руководство. — СПб.: Речь, 2004
6. Магун В., Руднев М. Жизненные ценности населения Украины: сравнение с 23 другими европейскими странами. Статья первая // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. — 2007. — № 3.
7. Магун В., Руднев М. Жизненные ценности населения Украины: сравнение с 23 другими европейскими странами. Статья вторая // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. — 2007. — № 4.
8. Лебедева Н.М. Ценностно-мотивационная структура личности в русской культуре // Психологический журнал. — Том 22. — 2001. — № 3
9. Schwartz S.H., Lehmann A., Roccas S. Multimethod Probes of Basic Human Values// Social Psychology and Culture Context: Essays in Honor of Harry C.Triandis / Ed. by J. Adamopoulos, Y.Kashima. — Newbury Park, CA: Sage Publications, 1999.
10. Schwartz, S. H., Melech, G., Lehmann, A., Burgess, S., Harris, M. Extending the Cross-Cultural Validity of the Theory of Basic Human Values with a Different Method of Measurement // Journal of Cross Cultural Psychology. 2001. Vol. 32. P.519-542
11. Schwartz S.H. Instructions for Computing Scores for the 10 Human Values and Using them in Analyses. — Documentation for ESS-1, 2003.
12. Магун В., Руднев М. Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия в сравнении с другими европейскими странами // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. — 2008. — № 2.
13. Prince-Gibson, E., & Schwartz, S. H. (1998). Value priorities and gender. Social Psychology Quarterly. 1998 — Vol. 61. — Pp. 49-67.
3 В данной работе мы приводим лишь краткое описание теории и методики Шварца, более полно они изложены на русском языке в работе В. Карандашева [5], Магуна и Руднева [6, 7], Лебедевой [8] и др.
6 У нас нет никаких доказательств, что население Эстонии расщеплено в ценностном плане именно на две группы, но мы с уверенностью можем сказать, что таких групп как минимум две и определяются они с помощью языкового признака.
7 Все описанные различия значимы на уровне 0,05.
8 Для порядковых регрессий каждый из 10 ценностных индексов были поделены на 6 отрезков, формировавшихся по принципу равенства количества респондентов в каждом из них.
[1] При анализе выборка подвергалась перевзвешиванию, учитывающему дизайн-эффект, или компенсирующий отсутствие потенциальных членов выборки, которых не удалось опросить.
[2] Остальные языки в эстонской выборке представлены незначительным числом респондентов - 7 человек.
[3] Каждый индекс вычислялся на основе двух или трех оценок портретов, а затем, чтобы снять эффект индивидуального стиля работы со шкалой, подвергался центрированию (или ипсатизации), то есть поправке значения каждого индекса на среднюю оценку всех портретов данным респондентом. Подробнее см. [11] или, на русском языке, - [6].
[4] Поскольку здесь используется факторный анализ, имеющий устойчивый результат как на массивах трех раундов ESS, так и на подвыборках различных стран, то мы не приводим факторной матрицы и других характеристик факторов. Ценностные оси представляют из себя индивидуальные значения второго и третьего факторов; а первый фактор не рассматривается, поскольку представляет из себя характеристику индивидуального стиля работы со шкалой - корреляции с переменной, вычисленной как средняя всех ответов данного респондента, составляет 0.99. Подробнее - см. [7].
[5] Выше мы говорили также о различиях в профессиональном составе двух рассматриваемых групп, но в регрессию этот признак не был включен, в связи с его тесной закоррелированностью с признаками дохода и образования.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 90 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| зимової навчально-залікової сесії для студентів 1 курсу (І семестр) 11 страница | | | Regional Winter Conference |
