Bury my Heart at Wounded Knee 17 страница

Он знал, что на него вскоре начнется охота. Серый Волк не успокоится, пока не выследит и не поймает Дельшая. В течение нескольких месяцев Дельшай и его люди избегали преследователей. Наконец генерал Крук решил, что не может заставлять свои войска вечно рыскать взад-вперед по Тонто-Бэйзин; только индеец из апачей сможет отыскать Дельшая. И вот генерал объявил, что заплатит вознаграждение за голову Дельшая. В июле 1874 г. два наемника-апача явились, каждый сам по себе, в штаб Крука. Каждый представил отрезанную голову, опознанную в качестве головы Дельшая. "Удовлетворившись тем, что оба верят в свою удачу, - сказал Крук, - и считая, что лишняя голова не помеха, я заплатил и тому и другому". Эти головы вместе с головами других убитых апачей были выставлены на плацах в Рио-Верде и Сан-Карлосе.

Эскиминзину и араваипам тоже нелегко далась мирная жизнь. После посещения члена комиссии Колье в 1871 г. Эскиминзин и его люди начали новую жизнь возле Камп-Гранта. Они вновь построили свои викиапы и вновь посеяли зерно. И хотя казалось, что все идет хорошо, правительство все же решило передвинуть Камп-Грант на шестьдесят миль к юго-востоку. Используя эту передислокацию как оправдание своего желания очистить долину реки Сан-Педро от индейцев, армия переместила араваипов к Сан-Карлосу, в новое агентство на реке Джиле.

Передислокация была произведена в феврале 1873 г., и араваипы начали строить новую ранчерию и засевать новые поля возле Сан-Карлоса, когда произошло восстание, в котором был убит лейтенант Алми. Ни Эскиминзин и никто из араваипов не имели никакого отношения к этому убийству, но, поскольку Эскиминзин был вождем, Серый Волк приказал арестовать и заключить его под стражу в порядке "военной предосторожности".

Эскиминзин находился в заключении до 4 января 1874 г., когда он бежал и увел своих людей из резервации. В течение четырех холодных месяцев они скитались по незнакомым горам в поисках пищи и крова. К апрелю почти все араваипы были больны и голодали. Чтобы не дать им умереть, Эскиминзин вернулся в Сан-Карлос и разыскал тамошнего агента.

"Мы не сделали ничего дурного, - сказал он. - Но мы боялись, вот почему мы бежали. Теперь мы вернулись. Если бы мы остались в горах, мы умерли бы от голода и холода. Если американские солдаты убьют нас здесь, мы ничего не потеряем. Мы больше не убежим".

Как только агент сообщил о возвращении араваипов, армейские власти приказали арестовать Эскиминзина и подчиненных ему вождей, сковать их одной цепью, чтобы они не могли бежать, и доставить как военнопленных в новое расположение Камп-Гранта.

"Что я сделал?" - спросил Эскиминзин солдатского вождя, пришедшего арестовать его.

Вождь солдат не знал, что ответить - арест был "военной предосторожностью".

В новом Камп-Гранте Эскиминзина и его младших вождей держали скованными одной цепью, пока они делали кирпичи для новых гарнизонных построек. Ночью они спали в цепях на земле, а пища, которой их кормили, была признана непригодной для солдат.

В один из дней этого лета некий молодой человек приехал увидеться с Эскиминзином и сообщил ему, что он новый агент из Сан-Карлоса. Это был Джон Клам. Он сказал, что араваипам в Сан-Карлосе необходим вождь, чтобы руководить ими. "Почему вы под стражей?" - спросил Клам.

"Я ничего не сделал, - ответил Эскиминзин. - Возможно, белые люди оговорили меня. Я всегда старался поступать как следует".

Клам сказал, что он договорится о его освобождении, если Эскиминзин пообещает ему помочь в улучшении состояния дел в Сан-Карлосе.

Через два месяца Эскиминзин вернулся к своему народу. Вновь будущее представлялось светлым, но вождь араваипов был достаточно умен, чтобы не питать слишком больших надежд. С тех пор как пришли белые люди, он никогда не был уверен, найдет ли он место, где постелить себе одеяло; будущее араваипов было весьма неопределенным.

Весной 1874 г. Кочиз тяжело заболел вследствие истощения. Том Джеффордс, агент чирикахуа, привез из форта Бауи хирурга, чтобы тот обследовал его старого друга, но хирург не смог поставить диагноз. Его предписания не помогли, и мускулистое тело великого предводителя апачей таяло на глазах.

В это время правительство решило, что удастся сэкономить деньги, объединив агентство индейцев чирикахуа с новым агентством возле Хот-Спрингса в Нью-Мексико. Когда чиновники прибыли обсудить этот вопрос с Кочизом, он сказал им, что ему нет дела до этого перемещения, ибо он будет мертв прежде, чем двинется с места. Подчиненные ему вожди и его сыновья, однако, резко протестовали, заявив, что, если агентство и будет перемещено, они туда не пойдут. Они сказали, что даже у Соединенных Штатов не достанет войск, чтобы переместить их, ибо они скорее умрут в своих горах, чем согласятся жить в Хот-Спрингсе.

После того как чиновники уехали, Кочиз настолько ослаб и так страдал от сильных болей внутри, что Джеффордс решил скакать в форт Бауи за хирургом. Когда он готовился к отъезду, Кочиз спросил: "Думаешь ли ты, что еще раз увидишь меня живым?" Джеффордс ответил с прямотой брата: "Нет, не думаю". "Мне кажется, я умру около десяти часов завтра утром. Думаешь ли ты, что мы еще раз увидимся?"

Джеффордс с минуту помолчал. "Не знаю. Что ты сам думаешь?" "Не знаю, - ответил Кочиз. - Мне это не совсем ясно, но я думаю, мы увидимся где-нибудь там, наверху".

Кочиз умер до того, как Джеффордс вернулся из форта Бауи. Через несколько дней Джеффордс объявил индейцам чирикахуа, что, по его мнению, ему пора покинуть их. Они не хотели и слышать об этом. Сыновья Кочиза, Таза и Найче, особенно настаивали на том, чтобы Джеффордс остался. Они говорили, что, если Таглито покинет их, договор и соглашение между Кочизом и правительством ничего не будут стоить. Джеффордс обещал остаться.

К весне 1875 г. большинство групп апачей было или заключено в резервации, или бежало в Мексику. В марте армейское командование перевело генерала Крука из Аризоны на реку Платт. Индейцы сиу и шайены, которые выносили тяготы жизни в резервации дольше, чем апачи, все чаще бунтовали.

Вынужденный мир воцарился среди пустынь, горных пиков и плоскогорий страны апачей. Как это ни странно, но продолжительность этого мира в основном зависела от терпеливых усилий двух белых людей, завоевавших уважение апачей, всего лишь признав в них людей, а не кровожадных дикарей. Агностик Том Джеффордс и Джон Клам, принадлежавший к голландской реформатской церкви, были, однако, настроены оптимистически, но, будучи достаточно умными людьми, они не ожидали слишком многого. Для всякого белого человека на Юго-западе, защищавшего права апачей, будущее было весьма неопределенным.

Х. ТЯЖКИЕ ИСПЫТАНИЯ КАПИТАНА ДЖЕКА

Я всего лишь один человек. Я лишь глас моего народа. Я говорю то, что в сердцах моих людей. Я больше не хочу войны. Я хочу быть человеком. Вы отказали мне в правах белого человека. Моя кожа красна; мое сердце бело, как сердце белого человека; но я - модок. Я не боюсь умереть. Я не рухну на камни. Когда я умру, я обрушусь на моих врагов. Ваши солдаты набросились на меня, когда я спал у Лост-Ривер. Они гнали нас до этих скал подобно тому, как гонят раненого оленя... Я и прежде говорил белому человеку, чтобы он приходил и селился в моей стране; это его страна и страна Капитана Джека. Я говорил, что белые могут прийти и жить здесь рядом со мной и что я не сержусь на них. Я никогда ничего не получал ни от кого из них - только то, что купил, за что заплатил сам. Я жил, подобно белому человеку, и хотел такой жизни. Я всегда старался жить мирно и никогда никого ни о чем не просил. Я всегда жил тем, что мне удавалось убить из своего ружья или поймать в свои капканы.

Кинтпуаш (Капитан Джек), из модоков

Калифорнийские индейцы были мягки, как мягок климат, в котором они жили. Испанцы давали им имена, присылали к ним миссионеров, обращали в христианство и развращали их. Племенная организация у калифорнийских индейцев была неразвита; в каждом селении были свои предводители, но у этого невоинственного народа никогда не было великих боевых вождей После того как в 1848 г. в Калифорнии обнаружили золото, белые люди со всего света хлынули туда тысячами, забирая все, что им хотелось, у покорных индейцев, унижая тех, кого испанцы еще не успели унизить, а затем систематически истребляя все население, о котором теперь никто не помнит Никто не помнит теперь чилулов, чимариков, уребуров, нипевайев, алонов и сотни других племен, чьи кости лежат под миллионами миль автострад, автомобильными стоянками и участками массовых застроек.

Единственной надеждой неспособных к сопротивлению индейцев Калифорнии были модоки, жившие в более суровых климатических условиях на озере Туле, на границе штата Орегон До 1850 г. модоки почти не знали белых людей; когда белые люди стали приходить толпами и захватывать лучшие земли, они ожидали от модоков кроткого подчинения Но модоки оказали вооруженное сопротивление, и захватчики попытались истребить их. Модоки в ответ стали мстить, устраивать засады

В это время молодой модок по имени Кинтпуаш вступил в пору зрелости, он не понимал, отчего модоки и белые люди не могут жить вместе, не пытаясь убить друг друга. Земля вокруг озера Туле безгранична, как небо, на ней довольно для всех оленей, антилоп, уток, гусей, рыбы и съедобных луковиц лилии камес Кинтпуаш бранил своего отца за то, что тот не заключает мира с белыми людьми Отец, который был вождем модоков, говорил Кинтпуашу, что белые люди вероломны и что, лишь изгнав их, можно рассчитывать на мир с ними. Вскоре отец был убит в схватке с белыми поселенцами, и Кинтпуаш стал вождем модоков.

Кинтпуаш отправился в поселение, чтобы найти белых людей, которым он мог бы довериться, с тем чтобы заключить с ними мир В Иреке он встретился с несколькими хорошими людьми, и вскоре все модоки стали приходить туда торговать "Я всегда говорил белым людям, когда они приходили в мою страну, - рассказывает Кинтпуаш, - что, если они хотят иметь дом, чтобы жить здесь, они могут его получить, и я никогда не спрашивал с них никакой платы за то, что они живут здесь, подобно моим людям. Я был рад их приходу и соседству Мне нравилось жить рядом с белыми людьми". Молодому вождю также нравилась одежда, которую носили белые, их дома, фургоны и прекрасные домашние животные

Белые люди, жившие вокруг Иреки, давали посещавшим их индейцам имена, которые казались модокам забавными, и они часто употребляли их между собой Так, Кинтпуаш назывался Капитаном Джеком Были еще Лодка Джим, Пароход Франк, Чарли Со Шрамом, Чарли Бостонец, Курчавый Доктор, Бездельник Джим, Джим Из Шончина. Муж Эллин.

Во время Гражданской войны белых людей между модоками и поселенцами начались неприятности. Если модоку не удавалось найти оленя, чтобы убить его для своей семьи, он иногда убивал корову, принадлежавшую фермеру, или, если ему нужна была лошадь, он мог позаимствовать ее на пастбище поселенца Белые друзья модоков оправдывали такие действия индейцев, считая их своего рода "налогом", которым те облагают поселенцев, пользующихся их землей, но большинству поселенцев это не нравилось, и через своих политических представителей они добивались заключения такого договора, по которому модоки будут перемещены из окрестностей озера Туле

Члены комиссии обещали Капитану Джеку и другим влиятельным индейцам, что, если модоки переместятся на север в резервацию на земле штата Орегон, каждая семья получит там в собственность землю, упряжки лошадей, фургоны, сельскохозяйственный инвентарь, орудия труда и пищу - все это будет обеспечено правительством Капитан Джек хотел, чтобы его земля была поблизости от озера Туле, но члены комиссии не соглашались на это. С некоторой неохотой Джек подписал этот договор, и модоки отправились на север в резервацию Кламат С самого начала стали происходить неприятности. Резервация находилась на территории индейцев кламат, и кламаты восприняли приход модоков как вторжение. Как только модоки срубили лес для того, чтобы огородить выделенную им под фермы землю, кламаты стали красть лес. Никаких припасов, обещанных правительством, не доставлялось; агент резервации отпускал пищу и одежду кламатам, но у него, как выяснилось, ничего не было для модоков. (Великий совет в Вашингтоне не одобрил ассигнований на покупку припасов для модоков.)

Когда Капитан Джек увидел, что его народ голодает, он увел своих людей из резервации. Они спустились в долину Лост-Ривер, где когда-то жили, зайдя туда однажды в поисках дичи, рыбы и луковиц лилии камес. Однако белые фермеры, жившие в этой долине, не хотели иметь соседями модоков и часто жаловались на них правительственным чиновникам. Капитан Джек предупреждал своих людей, чтобы они держались подальше от белых, но индейцам, которых было триста человек, трудно было оставаться невидимыми. В течение лета 1872 г. Бюро по делам индейцев предупредило Капитана Джека о необходимости вернуться в резервацию Кламат. Джек ответил, что его народ не может жить с индейцами кламат. Он просил выделить модокам резервацию где-нибудь в долине Лост-Ривер - исконной земле модоков.

Бюро по делам индейцев признало эту просьбу разумной, но фермеры были против предоставления индейцам какой-либо части этих богатых пастбищ. Осенью 1872 г. правительство приказало модокам вернуться в резервацию Кламат. Джек отказался идти. Армии было приказано переместить модоков силой. 28 ноября 1872 г. под ледяным дождем майор Джеймс Джексон с тридцатью восемью солдатами первого кавалерийского полка вышел из форта Кламат и двинулся на юг, в направлении Лост-Ривер.

Перед самым рассветом кавалеристы прибыли к лагерю модоков. Они спешились и с карабинами наперевес окружили вигвамы. Чарли Со Шрамом и еще несколько мужчин вышли из вигвамов с оружием. Майор Джексон хотел видеть вождя, и, когда Капитан Джек появился, майор передал ему приказ Великого Отца отвести модоков назад в резервацию Кламат.

"Хорошо, я пойду, - сказал Капитан Джек. - Я возьму с собой всех своих людей, но я не верю ничему из того, что вы, белые люди, говорите мне. Вот вы пришли сюда к моему лагерю, когда было темно. Вы напугали меня и всех моих людей, поступив так. Я не убегу от вас. Но приходите ко мне, как подобает мужчинам, если вы хотите видеть меня и говорить со мной".

Майор Джексон сказал, что он не собирается причинять здесь кому-либо зла. Затем он приказал Джеку собрать своих людей перед строем солдат. Как только это было сделано, майор указал на заросли полыни в конце шеренги солдат. "Положи туда свое ружье", - приказал он.

"Зачем?" - спросил Джек.

"Ты - вождь. Ты положишь свое ружье, и все твои мужчины поступят так же. Положи ружье, и все будет в порядке".

Капитан Джек колебался. Он знал, что его мужчины не захотят отдавать свое оружие. "Я никогда еще не сражался с белыми людьми, - сказал он, - и я не хочу с ними сражаться".

Майор настаивал на сдаче оружия. "Я никому не позволю причинить вам вреда", - пообещал он.

Капитан Джек положил свое ружье в полынь и дал знак остальным сделать то же самое. Индейцы подходили один за другим, складывая в кучу свои винтовки. Последним был Чарли Со Шрамом. Он положил свою винтовку поверх груды, но оставил свой пистолет за поясом.

Майор приказал ему сдать пистолет. "У вас моя винтовка", - ответил Чарли.

Майор крикнул лейтенанту Фразье Бателю: "Разоружить его!" "Отдай пистолет, черт побери, живо!" - приказал Батель, выступив вперед.

Чарли рассмеялся. Он сказал, что он не собака, на которую можно кричать.

Батель выхватил свой револьвер: "Сукин сын, я покажу тебе, как пререкаться со мной!"

Чарли повторил, что он не собака, прибавив, что он оставит пистолет у себя3.

Как только Батель направил на него револьвер, Чарли быстро выхватил свой пистолет из-за пояса. Оба выстрелили одновременно. Пуля модока порвала рукав мундира лейтенанта. Чарли остался невредим. Нагнувшись к груде оружия, он схватил свою винтовку, лежавшую сверху, и все воины-модоки последовали его примеру. Джексон приказал солдатам открыть огонь. В течение нескольких секунд шла бойкая перестрелка, а затем солдаты отступили, оставив на поле боя одного убитого и семерых раненых.

В это время женщины и дети модоков на своих выдолбленных из стволов дерева челноках уже плыли на юг к озеру Туле. Капитан Джек и его воины последовали за ними вдоль берега, укрываясь в густых камышах. Они направлялись к легендарному убежищу модоков, расположенному к югу от озера Туле - Калифорния-Лава-Бедс.

Местность, носившая это название, представляла собой землю, покрытую застывшей лавой, всю изрезанную расщелинами, впадинами и трещинами. Некоторые расщелины достигали ста футов в глубину. Та впадина, которую Капитан Джек избрал своей цитаделью, была кратерообразным углублением, окруженным сетью естественных рвов и брустверов из вулканической породы. Капитан Джек знал, что в случае необходимости горстка его воинов сможет отбиться здесь от целой армии, но он надеялся, что солдаты теперь оставят их в покое. Наверняка белые люди не позарятся на эти бесплодные камни.

Когда майор Джексон подошел к лагерю Капитана Джека, небольшая группа модоков, предводительствуемая Лодкой Джимом, стояла лагерем на противоположном берегу Лост-Ривер. Ранним утром этого дня, в то время как Капитан Джек бежал со своими людьми к Лава-Бедс, он услышал ружейную стрельбу в том направлении, где был лагерь Лодки Джима. "Я убегал и не хотел сражаться, - рассказывал Капитан Джек впоследствии. - Они убили несколько моих женщин и мужчин. Я не остановился и не выяснил, что случилось, я оставил их и ушел. У меня было очень мало людей, и я не хотел сражаться".

День или два Капитан Джек ничего не мог разузнать о том, что произошло с людьми Лодки Джима. Потом неожиданно в цитадели появился сам Лодка Джим. С ним были Курчавый Доктор, Чарли Бостонец и еще двенадцать модоков. Они рассказали Джеку, что, в то время как солдаты пришли в его лагерь, несколько поселенцев подошли к стоянке Лодки Джима и начали стрелять в его людей. Эти белые выстрелом выбили ребенка из рук матери, убили одну старуху и ранили нескольких мужчин. По дороге к Лава-Бедс Лодка Джим и его воины решили отомстить за смерть своих людей. Проходя мимо уединенных ферм, встретившихся им по пути, они убили двенадцать поселенцев.

Сначала Джек подумал, что Лодка Джим попросту хвастает, однако остальные подтвердили его слова. Когда они перечислили имена убитых белых людей, Джек не поверил своим ушам. Некоторых из поселенцев он знал и доверял им. "За что вы убили этих людей? - спрашивал он. - Я никогда не желал, чтобы вы убивали моих друзей. Вы ответите за то, что вы сделали".

Теперь Капитан Джек наверняка знал, что солдаты придут; даже на огромном пространстве Лава-Бедс они разыщут его, чтобы отомстить. И поскольку он является вождем модоков, ему придется отвечать за преступления Лодки Джима и его людей.

Солдаты пришли только в Месяце Льда. 13 января 1873 г. модоки, охранявшие внешнее кольцо обороны, увидели, как дозор "синих мундиров" приближается к утесу, господствовавшему над Лава-Бедс. Модоки отогнали их, несколько раз выстрелив с дальнего расстояния. Через три дня отряд из 225 солдат регулярной армии, поддерживаемый 104 добровольцами из Орегона и Калифорнии, как привидение возник в тумане зимнего вечера. Они заняли позиции вдоль горных хребтов напротив цитадели Капитана Джека и с наступлением темноты начали раскладывать костры из сухой полыни, чтобы не замерзнуть. Военные власти надеялись, что модоки, увидев силу, направленную против них, возможно, опомнятся и сдадутся.

Капитан Джек предпочитал сдачу. Он знал, что солдатам больше всего нужны те модоки, которые убили поселенцев, и он скорее был готов вместе с ними предать свою жизнь в руки солдатских вождей, нежели пожертвовать жизнью своего народа в кровавой битве.

Лодка Джим, Курчавый Доктор и те, кто убивал поселенцев, были против сдачи, и они принудили Капитана Джека собрать совет и проголосовать за то, какие действия следует предпринять племени. Только 14 воинов из 51, находившегося в цитадели, хотели сдаваться. 37 воинов проголосовали за то, чтобы сражаться с солдатами насмерть.

Перед рассветом 17 января они услышали звук солдатских горнов, эхом прокатившийся по покрытым туманом пространствам Лава-Бедс. Чуть позже звук гаубиц возвестил о начале атаки "синих мундиров". Модоки были готовы к встрече с ними. Покрыв для маскировки головы полынью, индейцы стали двигаться взад-вперед по расщелинам, поражая солдат атакующей шеренги.

В середине дня атаковавшие солдаты растянулись более чем на милю, их коммуникации были сильно затруднены из-за тумана и пересеченной местности. Держась в укрытии, модоки быстро перемещались вдоль передовой линии, создавая иллюзию численного превосходства. Когда группа солдат подошла близко к цитадели, модоки сконцентрировали огонь на ней, женщины стреляли вместе с воинами. В конце дня Джек и Муж Эллин повели индейцев в контратаку и отогнали солдат, оставивших немало убитых и раненых на поле боя. Перед самым закатом туман рассеялся, и модоки увидели, как солдаты отступают в свой лагерь на горном кряже. Там, где лежали убитые "синие мундиры", воины обнаружили девять карабинов и шесть ремней с патронташами. При дальнейших поисках были найдены еще боеприпасы и несколько пайков, брошенных убегавшими солдатами.

Когда стемнело, модоки разложили большой костер и стали праздновать победу. Никто не был убит в этом бою, и никто не был серьезно ранен. Индейцы захватили достаточно винтовок и боеприпасов, чтобы можно было сражаться на следующий день. Назавтра они были готовы к атаке, но пришли лишь несколько солдат с белым флагом. Солдаты хотели получить своих убитых, а к вечеру все они ушли с горного кряжа.

Полагая, что "синие мундиры" должны вернуться, Капитан Джек далеко высылал своих разведчиков для наблюдения за ними. Но дни шли за днями, а солдаты не приближались. ("Мы вели боевые действия против индейцев на всем пространстве Лава-Бедс вплоть до их цитадели, - рапортовал командир атаковавшего отряда, - расположенной в центре протянувшихся на много миль скалистых расщелин, впадин, трещин, завалов и оврагов... Тысяча солдат потребуется для того, чтобы вытеснить индейцев с их почти неприступных позиций, и делать это следует осторожно, с достаточно сильной батареей мортир... Прошу как можно скорей выслать мне триста человек пехоты".)

28 февраля двоюродная сестра Капитана Джека, Винема, пришла в Лава-Бедс. Винема была замужем за белым человеком по имени Франк Риддл, и последний еще с тремя белыми людьми сопровождал ее. Эти люди дружили с модоками в те времена, когда индейцы свободно посещали Иреку. Винема была веселой, энергичной, круглолицей молодой женщиной, и она теперь называла себя Тоби Риддл. Она переняла обычаи своего мужа, однако Джек доверял ей. Винема сообщила ему, что привела белых людей, которые хотят говорить с ним, и что они собираются провести ночь в цитадели, доказав тем свое дружеское расположение. Джек заверил ее, что они желанные гости и что ни одному из них не будет причинено никакого вреда.

На последовавшем совете белые люди объяснили, что Великий Отец в Вашингтоне прислал несколько членов индейской комиссии, которые хотели говорить о мире. Великий Отец надеется избежать войны с модоками и хочет, чтобы модоки пришли и договорились с членами комиссии о том, как избежать войны. Члены комиссии ожидают их на ферме Фейрчайлда, неподалеку от Лава-Бедс. Когда модоки спросили о том, что ожидает группу Лодки Джима за убийство орегонских поселенцев, им ответили, что если виновные сдадутся, то на них, как на военнопленных, не будут распространяться законы штата Орегон. Их увезут очень далеко и поселят где-нибудь в теплых краях на индейских территориях Аризоны.

"Возвращайтесь и скажите членам комиссии, - ответил Джек, - что я охотно выслушаю их на совете и посмотрю, что они смогут предложить мне и моему народу. Скажите им, пусть придут увидеть меня или пусть придут за мной. Я пойду на свидание с ними, если они защитят меня от моих врагов, пока я буду держать совет о заключении мира".

На следующее утро посетители ушли. Винема обещала сообщить Джеку о времени и месте совета. В тот же день Лодка Джим и его последователи тайно ушли на ферму Фейрчайлда, разыскали там членов комиссии и заявили, что они желают сдаться как военнопленные.

Членами комиссии были Альфред Мичэм, бывший агент модоков в Орегоне, Элизар Томас, калифорнийский священник, и Л. С. Дайер, младший агент из резервации Кламат. Общие наблюдения за деятельностью комиссии осуществлял командовавший войсками, собранными вокруг Лава-Бедс, генерал Эдвард Кэнби - тот самый Звездный Вождь Кэнби, который сражался и заключал мир с навахами Мануэлито двенадцать лет назад в Нью-Мексико (см. главу II).

Когда модоки Джима явились в штаб-квартиру Кэнби с поразительным объявлением о сдаче в плен, генерал был так обрадован, что поспешил отправить телеграмму Великому Воину Шерману в Вашингтон, уведомляя последнего о том, что война с модоками окончена, и прося инструкций относительно того, куда и когда ему следует отправить этих военнопленных.

Кэнби был так возбужден, что не удосужился взять под стражу Лодку Джима и восьмерых его сторонников. Модоки забрели в военный лагерь, чтобы поближе разглядеть солдат, которые теперь будут защищать их от граждан Орегона. Во время своих блужданий они столкнулись с одним орегонским жителем, который узнал их и пригрозил арестом за убийство поселенцев на Лост-Ривер. Он сказал, что губернатор штата Орегон требует их крови и что, как только они попадут в руки губернатора, их по закону повесят.

При первой же возможности Лодка Джим и его группа вскочили на своих коней и поскакали что было мочи обратно в Лава-Бедс. Они предупредили Капитана Джека о том, что ему не следует ходить на ферму Фейрчайлда и встречаться с членами комиссии; этот предполагаемый совет - всего лишь ловушка, для того чтобы схватить модоков, отправить их обратно в Орегон и там повесить.

В последующие дни, по мере того как Винема и Франк Риддл приносили новые сообщения, подозрения модоков Лодки Джима подтвердились. Давление из Орегона заставило генерала Кэнби и членов комиссии отказаться от своего предложения об амнистии для группы Лодки Джима. Однако Капитан Джек и остальные модоки Могли свободно прийти и сдаться - им гарантировалась защита.

Теперь перед Капитаном Джеком встала классическая дилемма. Если он оставит людей Лодки Джима, он сможет спасти своих людей. Но Лодка Джим пришел под его защиту, под защиту вождя модоков.

6 марта с помощью своей сестры Мэри Джек написал письмо членам комиссии, и сестра доставила это письмо на ферму Фейрчайлда. "Сотрем и смоем кровь, и пусть не будет больше крови, - писал Капитан Джек. - Мне совсем не по душе были эти убийства У меня очень мало людей, и я не представляю, как я смогу выдать воинов Лодки Джима. Выдадут ли белые солдат, убивавших моих людей, пока те спали? Я никогда не требовал выдачи убийц моего народа... Положим, я дам убить своего коня, но как я дам повесить своих людей? Я дам убить своего коня и не буду оплакивать его но, если я выдам своих людей, мне придется оплакивать их".

Однако Кэнби и члены комиссии все еще настаивали на встрече с Капитаном Джеком, желая убедить его в том, что война для его народа будет иметь худшие последствия, чем выдача убийц. Хотя Великий Воин Шерман советовал Кэнби использовать солдат против модоков, с тем чтобы "для них не нужно было никакой резервации, кроме могил на избранной ими земле Лава-Бедс", генерал терпеливо воздерживался от такого шага9.

21 марта Капитан Джек и Чарли Со Шрамом увидели, как Кэнби с небольшим эскортом кавалеристов въехал на кряж напротив их цитадели. Джек не знал, как расценить их решимость. Он расположил своих воинов среди скал и наблюдал за отделившимся от эскорта всадником, скакавшим к цитадели. Это был армейский хирург; он предложил неофициальную встречу между Капитаном Джеком и генералом Кэнби. Через несколько минут они беседовали. Кэнби заверил Джека в том, что, если тот выведет своих людей из Лава-Бедс, к ним отнесутся хорошо, им дадут пищу, одежду и много подарков. В ответ Джек спросил Кэнби, почему тот не захватил с собой что-нибудь из перечисленных вещей, раз он может так много дать модокам. Кроме того, Джек спросил у Кэнби, почему тот не уводит своих солдат. Все, чего хотят модоки, - это чтобы их оставили в покое.

Во время этой короткой встречи ни Джек, ни Кэнби ни разу не упомянули отряд Лодки Джима и убийство поселенцев. Джек ничего не обещал; он хотел выждать и посмотреть, каков будет следующий шаг Кэнби.

Кэнби сделал следующий шаг: он пополнил свои войска и расположил их с двух сторон цитадели модоков. Части первого кавалерийского полка и двадцать первого пехотного полка, поддержанные частями четвертой артиллерийской бригады, расположились в Лава-Бедс на расстоянии, с которого можно было нанести удар по индейцам.

2 апреля Капитан Джек отправил послание членам комиссии. Он хотел встретиться с ними на полпути между ближайшим солдатским лагерем и его цитаделью. В тот же день Кэнби, Мичэм, Томас и Дайер вместе с Винемой и Франком Риддлом выехали в скалистую впадину, находившуюся под солдатским лагерем, разбитым на кряже. Джек, Лодка Джим и еще несколько модоков ожидали их там; они привезли с собой своих женщин в доказательство мирных намерений. Джек приветствовал Мичэма как старого друга, но довольно раздраженно обратился к Кэнби, спросив, зачем тот подвел своих солдат так близко к цитадели модоков.

Дата добавления: 2015-11-04