Аттребус не увидел, как ему разорвало живот и вывалило кишки на руки. Тогда было темно, и всё, что помнилось, помимо агонии, - это вонь его внутренностей и чего-то вроде гниющего имбиря, а также

Часть 1

Пролог

Аттребус не увидел, как ему разорвало живот и вывалило кишки на руки. Тогда было темно, и всё, что помнилось, помимо агонии, - это вонь его внутренностей и чего-то вроде гниющего имбиря, а также Сул, который тащил раненого за собой, ругаясь на неизвестном Аттребусу языке.

Сейчас боль, долгое время бывшая единственной реальностью, стихала, пока тело наконец не осознало, что она прошла. Быть может, он уже умер; он не знал, на что должна походить смерть, и мало заботился о подобных вещах, когда это было нужно.

Аттребус вздрогнул, будто ото сна: на мгновение ему показалось, что он падает, потому что весь его вес исчез. С усилием он открыл глаза, но много увидеть не получилось: воздух был со всех сторон затянут серым облаком пепла. В нескольких метрах перед ним виделся его спутник Сул, блуждавший туда-сюда. Пыль в любой момент могла обратить того в тень, а то и вовсе в ничто.

Было тяжело дышать; серый порошок насытил ноздри и рот. После нескольких вдохов Аттребус понял, что скоро лёгкие забьются дрянью и наступит конец.

Он был слаб, устал; даже если он жив, то, что нужно сделать, казалось невозможным. Никто не винил бы его за уход, ведь так? Не сейчас. Никто бы даже не узнал. Так что он подчинился пеплу, который, спекаясь с пропитанными кровью стёганкой и руками, окружал, словно саван, мягко готовя к моменту, когда сердце наконец остановится.

В темноте глаз появлялись и исчезали маленькие искорки, всё тусклее и тусклее, пока не осталась лишь одна. В ней показалось лицо девушки, очень далёкое и маленькое, и откуда-то зазвучал безграничный хорал отчаяния и ужаса, который словно хотел затмить всё вокруг. Аттребус увидел отца на горящем троне, его озадаченное лицо, будто тот не понимал, что с ним происходит. Разыгрывшиеся краски сменились, разгоняя темноту, и на месте угасшего отца снова появилась девушка. Её черты, её чёрные кудри были знакомы, но имя не помнилось. Он заметил, что она хочет что-то показать ему - маленькую куклу, похожую на него, но не могшую быть им, потому что была сильнее, умнее, лучше, чем он, сделана по образу человека, неспособного уступить или сдаться. Девушка тихонько поцеловала куклу в голову и затем ожидающе посмотрела на принца.

Уже начиная плакать, он разомкнул спёкшиеся от грязи губы и собрал оставшийся в лёгких воздух.

– Сул! - прохрипел он.

Того было едва видно - тёмное пятно посреди пепла.

- Сул! - на этот раз Аттребусу удалось крикнуть, но боль снова пронзила его.

- Сул! - громом прозвучало в ушах, и всё закружилось. Ему привиделись оранжевые молнии на сером фоне и сфера, которая, разрастаясь, прошла через него, а затем исчезла с поля зрения. Но это могла быть и агония, уносящая прочь.

Свет ещё оставался, видения продолжались. Снова показалась кукла, в этот раз рядом, на серой кроватке. Её голова была из мрамора и не отличалась от сотен других изображений принца, виденных им раньше. Одежда на туловище была разорвана, и вылезала набивка. Пока он наблюдал, огромные руки взяли куклу и уложили набивку обратно; но её не хватало, так что одна из рук исчезла и, вернувшись с ватой, засунула этот серый кусок внутрь и зашила куклу иголкой и ниткой. Когда все швы были закончены и туго стянуты, опустился нож, чтобы перерезать нитку.

Аттребус закричал; лёгкие всосали в себя воздух, и словно тысяча иголок воткнулись в каждую частицу его плоти. Он попробовал стошнить, но ничего не вышло, так что он лежал и рыдал, зная, что ничего уже не будет прежним, ничего уже не покажется светлым и чистым, как раньше. Он плакал, как ребёнок, не думая, не стесняясь. Так прошло много времени, пока не осталось то тяжёлое и неразрешимое, что не могло быть смыто слезами. Но можно было почувствовать их горечь и рассердиться, и в этом виделась хоть какая-то тень решимости, что-то, что можно взлелеять и со временем сделать сильнее.

Аттребус открыл глаза. Он лежал в комнате, похожей на серый ящик, без видимых входов и выходов. Свет, казалось, проходил сквозь стены: он не отбрасывал теней. Воздух был спёртым и горелым, но Аттребус больше не задыхался, его грудь поднималась и опускалась. Он встал, и его руки сами потянулись к животу. Затем он понял, что был обнажён, и увидел толстый белый шрам, тянувшийся от промежностей к основанию грудины.

- О боги! - изумился он.

- Я не смогу призвать их отсюда, - предупредил женский голос.

Он повернул голову и увидел её. Она тоже была обнажена и сидела, прижав колени к груди. У неё были золотистые волосы, белая, точно алебастр, кожа, изумрудные глаза и маленькие острые уши, как у эльфа.

- Вы знаете, где мы?

- В Обливионе, - ответила она. - В царстве Малаката.

- Малакат, - прошептал он, трогая свою ещё не зажившую рану.

- Так он называет себя.

- Я Аттребус. С кем имею честь говорить?

- Можете звать меня Сильханза.

- Сколько вы уже здесь, Сильханза?

- Ненамного дольше, чем вы, я думаю. Трудно сказать без солнца и луны, когда вокруг всё серо.

- Как вы сюда попали?

Она пожала плечами:

- Я точно не знаю.

Аттребус замолчал, чтобы дать Сильханзе возможность спросить его, что та пожелает, но она, похоже, не хотела, и он продолжил.

- Откуда вы знаете, что это царство Малаката? Вы видели его?

- Я слышала голос, и он назвал своё имя. Это всё, что я знаю. Но мне страшно. - Она замешкалась, словно что-то забыла. - А вы? Как вы здесь оказались?

- Это долгая история.

- Пожалуйста, расскажите. Ваш голос успокаивает меня. Что привело вас в это ужасное место?

- У меня был спутник. Тёмный эльф, данмер по имени Сул. Вы его видели?

- Я видела только ваше лицо с тех пор, как прибыла сюда. Расскажите свою историю, пожалуйста.

Аттребус вздохнул.

- Откуда вы?

- Из Балфиеры.

Он кивнул.

- Значит, мы оба из Тамриэля — хорошо! Я из Сиродиила.

Он почесал подбородок и обнаружил щетину. Сколько же времени прошло?

- Ладно, - сказал он. - Я попробую объяснить. Недавно в наш мир вторглось нечто из Обливиона — остров, парящий в воздухе, и город на нём. Где бы ни пролетал остров, всё под ним умирает, но заново восстаёт уже в виде нежити. Мой спутник и я преследовали этот остров.

- Зачем?

- Чтобы остановить его, конечно! - сказал Аттребус, поняв, как самонадеянно это звучало, как глупо. - Остановить его, пока он не уничтожил весь Тамриэль.

- Значит, вы герой. Воин.

- Не очень хороший. Но мы старались как могли. До того, как я встретил своего спутника Сула, он много лет был в ловушке в Обливионе, так что он знает его дороги. Умбриэль — так называется остров — был слишком далеко от нас, чтобы попасть туда в срок.

- А что за срок?

- Как раз собирался об этом рассказать.

- Простите, я не хотела прерывать, но эта история такая странная.

- Не страннее, чем быть заключённым у принца даэдра.

- Продолжайте с того места, где остановились.

- В общем, Сул провёл нас кратчайшим путём через Обливион, чтобы попасть прямо на Умбриэль.

- Значит, вы остановили его?

- Нет. У нас не было шансов. Владыка Умбриэля слишком силён. Он поймал нас и мог бы убить, но Сул исхитрился убежать в Обливион и меня взял с собой. Но мы заблудились, оказавшись вдали от знакомых Сулу дорог. Мы бродили по ужаснейшим местам. Перед тем как попасть сюда, мы были в царстве принца Намиры, по крайней мере, так думал Сул. Там я получил вот это. - Он указал на шрам.

- Удивляюсь, как можно выжить после такой раны.

- Я тоже. Сул должен был вытащить нас из царства Намиры. Помню блуждание среди серого пепла, смертельное удушье. Потом я проснулся здесь.

Он не хотел думать о своём сне и уж тем более говорить о нём.

- Значит, ваше задание окончено. Мне жаль.

- Оно не окончено, - настаивал он. - Я найду Сула, и мы как-нибудь выберемся отсюда.

- Почему вы так уверены?

- Решаются судьбы моих людей, моего мира. И есть... та, кто рассчитывает на меня, ждёт меня. Она может быть в безопасности, но если нет...

- А! - понимающе сказала Сильханза. - Женщина. Возлюбленная.

- Да, женщина, но она не моя возлюбленная. Она - друг, чья жизнь зависит от меня.

- Но вы хотите, чтобы она была вашей возлюбленной.

- Я... я не думал об этом — ни там, ни здесь.

- А ваш друг Сул? Им тоже движет любовь?

- Сул? Им движет месть. Он ненавидит Вуона, хозяина Умбриэля. Думаю, его ненависть больше, чем любая ненависть, которую я могу себе представить. Я мог бы развить свои способности в этом деле позже.

Он снова тронул свой шрам. Сильханза заметила это.

- Думаете, вас исцелил Малакат?

- Может быть. Если это его царство, полагаю, что это возможно, но я никак не мог бы сказать, почему. Добротой Малакат не славится.

- Вы что-нибудь знаете о нём?

Аттребус кивнул.

- Совсем немного. Моя кормилица часто рассказывала сказку о нём, одну из моих любимых.

- В самом деле? Можете мне рассказать? Я мало знаю о даэдра.

- Я не смогу рассказать её так же хорошо, как она, - заметил он, - но я помню содержание.

Он помедлил немного, вспоминая певучий голос Хелны, и, закрыв глаза, представил, как она сидит на кровати, сложив руки. На мгновение он почувствовал тень покоя, который он тогда знал, невинности, оберегавшей его от мира.

«Давным-давно, - начал он, - жил герой по имени Тринимак, самый великий рыцарь Эльнофей, победитель Дракона Времени. В один прекрасный день он решил найти Боэтию, принца даэдра, и покарать его за злодеяния. Но Боэтия узнал, что Тринимак идёт, поэтому он принял вид старухи и стал посреди дороги.

- Здравствуйте, бабушка, - сказал Тринимак, когда он подошёл. - Я ищу принца Боэтию, чтобы наказать его. Не могли бы вы сказать, где можно найти негодяя?

- Не знаю, - ответила ему старуха, - но дальше по дороге должен быть мой младший брат, он может знать. Я с радостью скажу вам, где он, если хотите, только почешите мне спину.

Тринимак согласился. Но когда он увидел её спину, та была покрыта ужасными нарывами. Тем не менее он выполнил обещание и почесал зловонные раны.

- Спасибо. Вы найдёте моего брата, если на следующем перекрёстке повернёте налево.

Тринимак пошёл дальше по дороге. Боэтия быстро оказался впереди, срезав путь, и принял вид старика.

- Здравствуйте, дедушка, - сказал Тринимак, встречая его. - Я видел вашу старшую сестру, и она сказала, что вы можете знать дорогу к дому принца Боэтии.

- Я не знаю, - ответил ему старик, - но моя сестрёнка знает. Я скажу вам, где её найти, только помойте мне ноги.

Тринимак согласился. Однако ноги старика оказались ещё более отвратительными и вонючими, чем спина старухи. Но обещание уже было дано. Старик рассказал ему, где найти младшую сестру, и Тринимак снова двинулся в путь. И опять Боэтия оказался впереди и принял облик красивой девушки.

Теперь Тринимак страшился встречи с младшей сестрой, боясь, что ему придётся мыть или чесать что-то ещё хуже, чем то, что уже пришлось. Но, увидев красивую девушку, он приободрился.

- Я встретил вашего старшего брата, и он сказал, что вы знаете дорогу к дому принца Боэтии.

- Конечно, знаю, - заявила она. - И я с радостью скажу вам, если хотите, только поцелуйте меня.

- Это я могу сделать, - сказал Тринимак.

Но когда он наклонился, чтобы поцеловать, её рот открылся так широко, что вся голова Тринимака вошла в него, и Боэтия проглотил героя в один присест. Затем принц даэдра принял вид Тринимака и заставлял его рыгать, пукать и говорить дурацкие вещи, пока, наконец, он не выдавил большую навозную кучу — всё, что осталось от героя. Куча встала и с позором скрылась — не было больше гордого рыцаря. Он стал принцем Малакатом, а все те, кто его любили, тоже изменились и стали орками.»

В глазах женщины был странный взгляд.

- Так это ваша любимая сказка?

- Да, когда мне было семь.

Она покачала головой.

- Вы, люди, всегда понимаете буквально.

- Что вы имеете в виду? - В голову пришла мысль. - Вы ведь альтмерка, да? Высокий эльф? И вы ни разу не слышали о Тринимаке?

- Конечно, слышала, - сказала Сильханза, кладя правую руку на пол, ладонью вверх. Рука словно начала таять и течь.

- Что вы...

Но Сильханза, всё ещё согнувшись, начала расти - и быстро. И пока она росла, менялось и её лицо: оно становилось широким, как у свиньи, глаза и волосы серели, вырастали клыки. Все женские черты исчезли, и когда она встала, Аттребус почувствовал шатавшийся под ним пол и понял, что движется вверх, находясь на её ладони. Стены тюрьмы растворились, и то, что называло себя Сильханзой, было теперь тридцати метров ростом. Одна рука держала его прямо перед лицом монстра, а в другой руке явился Сул, такой же голый и только что схваченный.

- Малакат, - изумился Аттребус.

- Так вы меня зовёте, - сказал Малакат. Его голос — будто дерево трещит, а дыхание — зловонный ветер. Глаза казались пустыми, но когда Аттребус взглянул в них, в его мозгу замерцали странные извращённые видения и завладели мыслями.

Местность вокруг также изменилась. Вырос сад из тонких деревьев, вокруг их стволов вились цветы, похожие на лилии. Множество сфер, словно луны, далёкие и бледные, вращались в бесцветном небе. Было слышно щебетанье птиц, такое печальное, будто кто-то пытался повторить те звуки, которые больше не воспринимал, несмотря на смутную птичью память.

- Принц, - сказал Аттребус, приходя в дрожь. - Я не хотел обидеть вас. Это был всего лишь рассказ, который я слышал маленьким мальчиком. Я и не предполагал...

- Молчи, - приказал Малакат, и Аттребус начал снова задыхаться от пепла, наполнившего рот. - Я услышал достаточно. Ты не интересен мне. Но ты, Сул... Я помню тебя. Ты поклялся мне как-то, против собственных богов. И пробежал через моё царство, так и не осмотрев. Это оскорбление.

- Прошу прощения, принц, - ответил Сул. - Я спешил.

- И ты опять требуешь моего внимания. В моём собственном доме.

- Да, принц.

Тяжёлые веки Малаката опустились, скрыв сверхъестественный пристальный взгляд. Его ноздри расширились.

- Оно всё ещё здесь, - голос принца понизился почти до порога слышимости. - Это место, эта тень сада, это эхо того, что когда-то было — тебе знакомы такие ощущения, Сул?

- Да.

- Ты любил женщину и ради неё уничтожил свой город, свой народ и своих людей.

- Я не хотел этого. Я лишь хотел спасти её жизнь. Это Вуон...

- Не надо унижаться и пытаться умалить красоту содеянного. - Малакат открыл глаза и посмотрел на пленников, и Аттребус почувствовал, будто в его голову влили расплавленную медь.

- Я исцелил твои раны, и твоего спутника тоже. Что же мне сделать с тобой теперь?

- Отпустите нас.

- Зачем?

- Чтобы разрушить Умбриэль.

- Ты уже попробовал. И потерпел крах.

- Потому что у нас не было меча, - удалось промычать Аттребусу сквозь кучу пыли.

- Что ещё за меч?

Воздух, кажется, сгущался, а на руках Аттребуса, словно иголки, выступили волосы.

- Этот меч называется Умбра, - начал Аттребус.

- Я его знаю. Орудие принца Клавикуса Вайла, похититель душ.

- Не только, - ответил Аттребус. - Меч является тюрьмой для твари, называющей себя Умбра. Она вырвалась из меча и украла много силы у Клавикуса Вайла, и именно эта сила движет Умбриэль, город, который мы с Сулом хотим уничтожить. Мы думаем, что если найдём этот меч, то сможем с его помощью снова заключить эту тварь и остановить Умбриэль.

Малакат лишь на мгновение посмотрел на него, а потом огромная голова немного наклонилась к гигантскому плечу. Было что-то странно детское в этом движении.

- Я слышал, что Вайл слаб и что он ищет что-то. Я не питаю к нему любви. И ещё к кому бы то ни было. - Он мельком взглянул на Сула, его необъятные брови нахмурились. - Как я смеялся, когда ты предал их, превратив свою родную землю в не менее пепельную тюрьму, чем моё царство. Гордое потомство Велоти, наконец усмирённое. Одним же из них. А ещё ты дал клятву — и не исполнил.

- Вы можете помочь ему исполнить её, - выпалил Аттребус. Его неудержимо трясло, но он пытался говорить твёрдо.

- Вы знаете, кем был Сул, когда вы его увидели, - продолжал он. - Вы помните его клятву после всех этих лет. Вы исцелили нас и опросили меня. Надев маску. Чтобы узнать, что мы замышляем. Чтобы убедиться, что клятва, данная Сулом много лет назад, всё ещё с ним. Что он жаждет отмщения.

Малакат снова поднял голову, а растения, вившиеся позади него, схлопнулись и превратились в облако из чёрных мотыльков, которые стали роиться вокруг пленников.

- Есть несколько вещей, которые для меня являются чем-то вроде любви, - сказал даэдра. - То, что Сул носит с собой, - одна из этих вещей. Поэтому — да, я помогу вам. Меч, Умбра, - вы знаете, где он?

Губы Сула изобразили неохоту.

- Как ещё вы попадёте туда, ежели я вас не отправлю?

- Где-то на Солстейме, думаю, - ответил наконец Сул. - В руках того, кто носит кольцо с печаткой драугра.

Малакат кивнул; Аттребусу показалось, что на него падает гора.

- Я могу доставить вас на Солстейм. Не разочаруйте меня. - Оба гигантских глаза уставились на Аттребуса. - А ты... если когда-нибудь понадобишься мне, ты узнаешь об этом.

- Да, принц, - ответил Аттребус.

Божество ухмыльнулось, показав рот, полный острых зубов. Затем хлопнуло ладонями.

- Он действительно существует, - прошептала Мазгар гра-Ягаш, вытаращив глаза и борясь с желанием достать меч.

Нечасто приходится смотреть на летающую гору.

Она сняла шлем, чтобы разглядеть получше. За высокими берёзами в небе парила перевёрнутая гора, с вершиной, кинжалом нависающей над землёй. Затем пристальный взгляд зацепил странные башни и сверкающие сооружения в верхней части, которые, без сомнений, были рукотворными. Лес прилегал к верхнему краю, ветки и сучья свисали и торчали из него.

- Почему ты сомневалась? - спросил Бреннус, чьи руки быстро зарисовывали диковинку на бумагу. - Мы ведь за этим пришли.

- Потому что это нелепо, - сказала Мазгар.

- Никогда не слышал от орка такого слова, - прошептал он. - Я полагал, что ваш народ всему может поверить.

- Не поверю, что твой нос смело встретится с моим кулаком.

- Разумеется! И я этому не верю. Но поскольку ты моя подчинённая, то вряд ли ударишь меня. - Он поправил рыжую чёлку и отвёл взгляд от горы. - Нелепо или нет, это, тем не менее, здесь. Тебе что-нибудь полагается делать?

- Защищать тебя.

- Я чувствую себя в безопасности.

Она закатила глаза. Формально он стоял выше её, и это раздражало, ибо Бреннус не был солдатом или даже боевым магом. Как и у большинства чародеев в экспедиции, его делом было изучение предметов на расстоянии. Звание он получил от императора за несколько дней до отъезда из Имперского города. Но скорее всего он был прав, и, как бы тяжело ни было не смотреть на здешнее чудо, требовалось немедленно посетить ещё кое-какие близлежащие места.

Они были на высоком, открытом холме, примерно в десяти метрах в любом направлении от линии деревьев. Погода была ясная, видимость хорошая. Прямо над ней четыре чародея - помощники Бреннуса — делали свою таинственную работу: мелодично бормотали, направляли необычные инструменты на перевёрнутую летающую гору, вызывали невидимых крылатых духов, которых Мазгар заметила только потому, что те прошли через дым и на короткое время обрели контуры, — свечи были как-то приспособлены для того, чтобы кто-нибудь или что-нибудь замечало всё это колдовство.

Мазгар опустила руку на эфес из слоновой кости, прищурилась и облизнула клыки.

- Я дам шесть миль до него. А ты?

- Чуть больше восьми, если верить глазомеру Яура, - сказал Бреннус.

- Больше, чем я думала.

- Угу.

Он отложил блокнот и достал что-то вроде подзорной трубы. Посмотрев в неё, чародей пробормотал какую-то абракадабру, поправил диск и посмотрел опять. Он поскрёб свои рыжие волосы, болезненное нибенейское лицо нахмурилось.

- В чём дело? - спросила она.

- Его там нет.

- Что ты имеешь в виду? Я смотрю прямо на него.

- Верно. Небольшое противоречие, знаю. И я уверен, что он там. Хотя все мои стекла видят пузырь Обливиона.

- Пузырь Обливиона?

- Угу. Знаешь, мерзкое место, где живут даэдра, за пределами мира?

- Я знаю, что такое Обливион, - проворчала она. - Мой дедушка закрыл как-то врата Дагона между этим миром и тем.

- В общем, пузырь - это как врата, только обёрнутые вокруг себя. Довольно необычно.

- Может ли это подсказать, как с ним бороться?

- У меня нет мыслей на этот счёт, - пожал плечами Бреннус. - В любом случае, план не предписывает сражаться с ним. Мы здесь, только чтобы выяснить всё, что можно, и отчитаться императору. Остров всё ещё движется на север, в Морровинд. Возможно, он совсем не угрожает Империи.

Мазгар снова посмотрела на гору и буркнула:

- Разве это может не быть угрозой?

Она почувствовала растрёпанные волосы за шеей и свой учащающийся пульс и поняла, что начинала рычать. Бреннус смотрел на неё понимающе.

- Не расстраивайся.

- Он видит нас.

- Сомневаюсь.

- Нет, - огрызнулась она. - Я чувствую его, его глаза.

- Так это что-то вроде орочьего шестого чувства? Качества, приобретаемого от нехождения в баню?

- Я не шучу, Бреннус. Что-то не так, неправильно. Я чувствую... - Но тут ветер переменился, и Мазгар учуяла. - Запах смерти! - прорычала она, доставая Сестру, свой меч, из ножен. Затем, повысив свой голос, орчиха начала выть: «Тревога!»

Она схватила Бреннуса за руку и торопливо потащила его к другим чародеям; там же её боевые соратники поспешно пытались сформировать фалангу. Мазгар ещё не дошла туда, когда что-то вышло из-за деревьев.

- Так это правда! - сказала она.

- О боги! - прошептал Бреннус.

Вид тварей соответствовал их запаху. Многие были аргонианами, с гниющими мордами, разлагающимися хвостами и острыми зубами с гноящимися от червей дёснами. Некоторые выглядели как люди или меры, а кто-то - вообще невесть как. Двигались они судорожно, словно не знали, что делать с конечностями, несмотря на то что совершили марш-бросок.

И эти существа двигались, организованно, строясь в ряды, насколько позволяла местность. Они были неодинаково вооружены: у кого-то были мечи, булавы, копья, но больше половины носили грубые дубинки или ходили совсем без оружия. Однако их отряд был многочислен, во много раз больше имперского, состоявшего из тридцати человек.

Что больше всего поразило Мазгар, так это глаза. До неё уже доходили слухи об армии трупов под летающим городом. Она представляла тупых тварей с бычьими глазами. То, что пришлось увидеть, когда они оказались рядом, было чем-то другим: торжеством дурного разума, тёмной радостью от предстоящих бед.

- Они пришли с юга! - вскрикнул кто-то.

Это были плохие новости. Людям императора пришлось оставить лошадей и большинство припасов внизу, не говоря о том, что на охрану поставили всего шесть солдат.

- Построиться, - приказал капитан Фалькус. - Мы будем сражаться.

- Мне кажется, монстры должны находиться под островом, - сказала Мазгар. - Эти же довольно далеко от него.

- Ладно, - ответил Бреннус, - такова цена разведки, да? Теперь мы знаем то, что не знали раньше. Они могут посылать войска. Это выход.

- Мы не можем позволить им заманить нас в ловушку, - сказал Фалькус. - Нам нужно выбрать направление и попытаться пробиться.

- Наша цель на юге, капитан, - крикнул Мертун Стена.

- На юг — так на юг, - сказал капитан. - Перегруппироваться, сейчас же!

Мазгар пристроилась в арьергард, вместе с Джарроу, Мертуном и Коулсом. Она достала из-за спины щит и приготовилась, ожидая приближение гнили.

- А ты думала, не будет никакого веселья, - сказал Бреннус сзади.

Фалькус крикнул, и фаланга задвигалась. Мазгар и её линия медленно отступали. Твари пошли быстрее, и, когда оставалось шесть метров, отряд начал бой.

Мазгар заревела, размахивая Сестрой над тем, что когда-то было двуногой ящерицей. Меч врезался в голову и разрубил её, разбрасывая личинки и гниль вокруг. Всё ещё отступая, орчиха разрезала и туловище. Рядом послышались проклятия и бульканье Джарроу.

- Джарроу выбыл, - крикнул Мертун. - Закройте брешь.

Они отходили, метр за метром, оставляя полосу беспорядочно лежащих гниющих частей тела. Мазгар увидела скошенное тело Джарроу, лицом вниз. Потом он начал подниматься, окружённый монстрами.

- Джарроу ещё жив! - проорала она.

- Нет, - снова закричал Мертун. Его здоровый молот забивал линию противника.

- Но...

Увидев рану Джарроу и тёмный блеск в его глазах, Мазгар поняла, что это больше не он.

- Мда, нехорошо это, - высказался Бреннус.

- Вижу их южную шеренгу, - кричал Фалькус. - Удвоить темп, солдаты! Арьергард, держите их! Мы прорвёмся или умрём!

- Я не умру здесь! - прорычала Мазгар и дала Сестре делать своё дело.

Дата добавления: 2015-11-04