рош-Матье не случайно были ее частыми гостями.
- Она недурна, эта маленькая Мадлена, - заметил Риваль. - Плутовка,
бестия! Должно быть, она обворожительна при ближайшем знакомстве. Но
объясните мне, как это вышло, что Дю Руа после официального развода вен-
чается в церкви?
- Он венчается в церкви потому, что церковь считает его неженатым, -
ответил Норбер де Варен.
- Как так?
- Будучи равнодушным к религии, а может быть, из экономии, наш Милый
друг решил, что для брака с Мадленой Форестье достаточно одной мэрии.
Словом, он обошелся без пастырского благословения, так что в глазах на-
шей матери-церкви его первый брак - это просто-напросто сожительство.
Таким образом, сегодня он предстанет перед ней холостым, и она готовит
для него все те пышные церемонии, которые недешево обойдутся старику
Вальтеру.
Гул все прибывавшей толпы нарастал под сводами храма. Иные разговари-
вали почти громко. Перед публикой, довольные тем, что все на них показы-
вают друг другу, что все на них смотрят, уже рисовались знаменитости:
тщательно следя за своими раз навсегда выработанными манерами, считая
себя необходимым украшением этого сборища, своего рода художественным
изделием, они и здесь блистали так же, как на всех других празднествах.
- Дорогой мой, вы часто бываете у патрона, - продолжал Риваль, - ска-
жите, правда ли, что госпожа Вальтер не разговаривает с Дю Руа?
- Правда. Она не хотела выдавать за него свою дочь. Но Дю Руа держал
отца в руках якобы благодаря тому, что проведал о каких-то трупах - тру-
пах, похороненных в Марокко. Короче, он запугал старика чудовищными ра-
зоблачениями. Вальтер вспомнил о судьбе Ларош-Матье и немедленно усту-
пил. Но мать, упрямая, как все женщины, поклялась, что никогда словом не
перемолвится со своим зятем. Когда они вместе, на них нельзя без смеха
смотреть. Она похожа на статую, статую Мщения, а он чувствует себя очень
неловко, но виду не подает, - кто-кто, а уж он-то умеет владеть собой!
С ними здоровались литераторы. Долетали обрывки политических разгово-
ров. А во входную дверь, точно отдаленный, глухой шум прибоя, вместе с
солнцем врывалось гудение толпы, сгрудившейся возле церкви, и, поднима-
ясь к сводам, покрывало сдержанный говор избранной публики, собравшейся
в храме.
Но вот привратник три раза стукнул в деревянный пол алебардой. Все
обернулись, задвигали стульями, зашелестели платьями. А в дверях, оза-
ренная солнцем, показалась молодая девушка под руку с отцом.
Она по-прежнему напоминала куклу - чудную белокурую куклу с флердо-
ранжем в волосах.
На несколько секунд она задержалась у входа, затем шагнула вперед, и
в тот же миг послышался рев органа, своим мощным металлическим голосом
возвещавшего появление брачащейся.
Прелестная, милая игрушечная невеста была слегка взволнованна и шла,
опустив голову, но при этом ничуть не робела. Дамы, глядя на нее, улыба-
лись, шушукались. "Она обаятельна, обворожительна, - шептались мужчины.
Вальтер шествовал бледный, преувеличенно важный и внушительно поблески-
вал очками.
Свиту этой кукольной королевы составляли четыре ее подруги, все в ро-
зовом, все до одной красотки. Четыре шафера, искусно подобранные, вполне
соответствовавшие своему назначению, двигались так, словно ими руководил
балетмейстер.
Госпожа Вальтер следовала за ними под руку с отцом другого своего зя-
тя, семидесятидвухлетним маркизом де Латур-Ивеленом. Она не шла - она
еле тащилась; казалось, еще одно движение - и она упадет замертво. При
взгляде на нее можно было подумать, что ноги у нее прилипают к плитам,
отказываются служить, а сердце бьется в груди, точно пойманный зверь о
прутья клетки.
Она исхудала. Седина подчеркивала бледность, покрывавшую ее изможден-
ное лицо.
Она смотрела прямо перед собой, чтобы никого не видеть и, быть может,
чтобы не отвлекаться от мыслей, терзавших ее.
Затем появился Жорж Дад Руа с какой-то пожилой, никому не известной
дамой.
Он высоко держал голову и, чуть сдвинув брови, смотрел тоже прямо пе-
ред собой сосредоточенным и строгим взглядом. Кончики его усов грозно
торчали вверх. Все нашли, что он очень красив. Его горделивая осанка,
тонкая талия и стройные ноги обращали на себя всеобщее внимание. Фрак,
на котором красным пятнышком выделялась ленточка ордена Почетного легио-
на, сидел на нем отлично.
Затем все увидели Розу с сенатором Рисоленом. Она вышла замуж полтора
месяца назад. Граф де ЛатурИвелен вел под руку виконтессу де Персмюр.
Шествие замыкала пестрая вереница приятелей и знакомых Дю Руа, кото-
рых он представил своей новой родне, - людей, пользовавшихся извест-
ностью в смешанном парижском обществе, людей, которые мгновенно превра-
щаются в близких друзей, а в случае нужды и в четвероюродных братьев
разбогатевших выскочек, - вереница дворян, опустившихся, разорившихся, с
подмоченной репутацией или, еще того хуже, женатых. Тут были г-н де
Бельвинь, маркиз де Банжолен, граф и графиня де Равен ель, герцог де Ра-
морано, князь Кравалов, шевалье Вальреали и приглашенные Вальтера: князь
де Герш, герцог и герцогиня де Феррачини и прекрасная маркиза де Дюн.
Родственники г-жи Вальтер, участвовавшие в этой процессии, хранили чо-
порно-провинциальный вид.
А орган все пел; блестящие горла труб, возвещающие небу о земных ра-
достях и страданиях, разносили по всему огромному храму рокочущие строй-
ные созвучия.
Тяжелую двустворчатую дверь закрыли, и в церкви сразу стало темно,
словно кто-то выгнал отсюда солнце.
На амвоне перед ярко освещенным алтарем рядом с женой стоял на коле-
нях Жорж. Вновь назначенный епископ Танжерский, в митре и с посохом, вы-
шел из ризницы, дабы сочетать их во имя господне.
Задав им обычные вопросы, обменяв кольца, произнеся, слова, связываю-
щие как цепи, он обратился к новобрачным с проповедью христианской мора-
ли. Долго и высокопарно говорил он о супружеской верности. Это был высо-
кий, плотный мужчина, один из тех красивых прелатов, которым брюшко при-
дает величественный вид.
Чьи-то рыдания заставили некоторых обернуться. Это, закрыв лицо рука-
ми, плакала г-жа Вальтер.
Она вынуждена была уступить. Что же ей оставалось делать? Но с того
самого дня, когда она, отказавшись поцеловать вернувшуюся дочь, выгнала
ее из комнаты, с того самого дня, когда она в ответ на учтивый поклон Дю
Руа сказала: "Вы самый низкий человек, какого я только знаю, не обращай-
тесь ко мне никогда, я не буду вам отвечать", - с этого дня вся жизнь
стала для нее сплошной нестерпимой пыткой. Она возненавидела Сюзанну
острой ненавистью: это было сложное чувство, в котором безумная любовь
уживалась с мучительной ревностью, необычайной ревностью матери и любов-
ницы, затаенной, жестокой и жгучей, как зияющая рана.
И вот теперь их венчает епископ, венчает ее дочь и ее любовника, вен-
чает в церкви, в присутствии двух тысяч человек, у нее на глазах! И она
ничего не может сказать! Не может помешать этому! Не может крикнуть: "Он
мой, этот человек, он мой любовник! Вы благословляете преступный союз!"
Некоторые дамы растроганно шептали:
- Как тяжело переживает бедная мать!
- Вы принадлежите к избранным мира сего, к числу самых уважаемых и
богатых людей, - разглагольствовал епископ. - Ваши способности, милости-
вый государь, возвышают вас над толпой, вы пишете, поучаете, наставляе-
те, ведете за собой народ, и на вас лежит почетная обязанность, вы долж-
ны подать благой пример.
Сердце Дю Руа преисполнялось гордости. Все это один из князей римс-
ко-католической церкви говорил ему! А у себя за спиной он чувствовал
толпу, именитую толпу, пришедшую сюда ради него. У него было такое
чувство, будто некая сила толкает, приподнимает его. Он становится одним
из властелинов мира - он, он, сын безвестных жителей Кантле!
И вдруг он ясно представил себе, как его отец и мать в своем убогом
кабачке на вершине холма, под широкой руанской долиной" прислуживают
своим односельчанам. Получив наследство Водрека, он послал им пять тысяч
франков. Теперь он пошлет им пятьдесят, и они купят себе именьице. Они
будут счастливы и довольны.
Епископ закончил свое напутственное слово. Священник в золотой епит-
рахили прошел в алтарь. И орган снова принялся восславлять новобрачных.
Порой у него вырывался протяжный, громоподобный вопль, вздымавшийся,
как морской вал, такой могучий и такой полнозвучный, что казалось, будто
он сейчас поднимет и сбросит кровлю и разольется в небесной лазури. Этот
дрожащий гул наполнял собой храм, повергая в трепет тела и души. Потом
он вдруг затихал, и тогда, словно ласковое дуновение ветра, касались
слуха легкокрылые нежные звуки. Бездумные, грациозные, они то рассыпа-
лись мелкой дробью, то взлетали и порхали, как птицы. И столь же внезап-
но эта кокетливая музыка, подобно песчинке, которая превратилась бы в
целый мир, ширилась вновь и разрасталась в грозную силу, грозную в своем
мощном звучании.
Затем над склоненными головами пронеслись человеческие голоса. Это
пели солисты Оперы-Вори и Ландек. Росный ладан струил свое тонкое благо-
ухание, а в алтаре между тем совершалось таинство: богочеловек по зову
своего служителя сходил на землю, дабы освятить торжество барона Жоржа
Дю Руа.
Милый друг, стоя на коленях подле Сюзанны, склонил голову. В эту ми-
нуту он чувствовал себя почти верующим, почти набожным человеком, он был
полон признательности к божественной силе, которая покровительствовала
ему и осыпала его богатыми милостями. Не сознавая отчетливо, к кому он
обращается, он мысленно славил ее за свое благоденствие.
Когда служба кончилась, он встал, подал жене руку и проследовал в
ризницу. И тут нескончаемой вереницей потянулись к нему поздравители.
Жорж был вне себя от радости, - он воображал себя королем, которого при-
ветствует народ. Он кланялся, пожимал руки, бормотал незначащие слова.
"Я очень тронут, я очень тронут", - отвечал он на приветствия.
Вдруг он увидел г-жу де Марель, и едва он вспомнил об их поцелуях,
шалостях, ласках, вспомнил звук ее голоса, вкус ее губ, - в его крови
тотчас же вспыхнуло страстное желание вновь обладать ею. Она была все
так же изящна, красива, и все такие же бойкие, живые были у нее глаза.
"Какая она все-таки очаровательная любовница!" - подумал Жорж.
Слегка оробевшая, настороженная, она подошла к нему и протянула руку.
Он задержал ее в своей. В то же мгновение он ощутил несмелый зов ее
пальцев, нежное пожатие, прощающее и вновь завлекающее. И он пожимал эту
маленькую ручку, как бы говоря: "Я люблю тебя по-прежнему, я твой!"
Они смотрели друг на друга смеющимися, блестящими, влюбленными глаза-
ми.
- До скорого свидания, сударь, - проговорила она нежным голоском.
- До скорого свидания, сударыня, - весело ответил он.
И она отошла.
К нему все еще проталкивались поздравители. Толпа текла перед ним ре-
кой. Наконец она поредела. Последние поздравители удалились. Жорж взял
Сюзанну под руку и вышел из ризницы.
Церковь была полна народу, - все вернулись на свои места, чтобы пос-
мотреть, как пройдут новобрачные. Дю Руа шел медленно, уверенным шагом,
высоко закинув голову и устремив взгляд в лучезарный пролет церковных
дверей. По его телу пробегал холодок - холодок безграничного счастья. Он
никого не замечал. Он думал только о себе.
Подойдя к выходу, он увидел сгрудившуюся толпу, темную шумящую толпу,
пришедшую сюда ради него, ради Жоржа Дю Руа. Весь Париж смотрел на него
и завидовал.
Затем, подняв глаза, он различил вдали, за площадью Согласия, палату
депутатов. И ему казалось, что он одним прыжком способен перескочить от
дверей церкви Мадлен к дверям Бурбонского дворца.
Он медленно спускался по ступенькам высокой паперти, вокруг которой
шпалерами выстроились зрители. Но он их не видел. Мысленно он оглядывал-
ся назад, и перед его глазами, ослепленными ярким солнцем, носился образ
г-жи де Марель, поправлявшей перед зеркалом свои кудряшки, которые, пока
она лежала в постели, всегда развивались у нее на висках.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 15 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |