Constantin Schwarzenweiss

Constantin Schwarzenweiss

Друг

Мой Друг, прямо как в песне, художник и поэт. Творил он почти всё время, сколько мы с ним знакомы. Его картины мне не особо нравились: возможно, я просто далёк от этого, но вот его стихи вызывали у меня кучу эмоций. И не у меня одного. С тех пор, как он начал накладывать музыку на свои стихи, получил признание и стал известен. Правда, только в очень узких кругах. Почему-то меня это расстраивало, мне хотелось, чтобы его внутренняя красота и идеи шли в массы. Но, наверное, всему своё время, да и ему этого, похоже, не хотелось. Всё, что он делал, он делал для себя, часто из-за этого возникали конфликты с людьми из его окружения. Мне кажется, и мы бы ссорились, если бы не так хорошо знали друг друга. И всё же, кое-чего я о нём не знал.

Как-то вечером после клуба мы с ним договорились встретиться в парке. Правда, он не знал, что я буду не один. Возле барной стойки я познакомился с двумя приятными девушками, и добрую часть времени, беседуя, то и дело зачитывал им его стихи или говорил о нём. Они не особо понимали всю глубину некоторых четверостиший, но слушали с удовольствием, а может, из-за того, что все мы были навеселе, мне только так казалось.

- Да, в конце концов, пойдёмте с нами в парк, погуляем. Я вас с ним познакомлю. Мы договорились позже там встретиться. Вот «такой» вот парень.

- Если только вы нас еще угостите, чем-нибудь вкусненьким, – ответила одна из них.

- Хорошо, нет проблем, – мне хотелось произвести на них впечатление, и я попросил у бармена целую бутылку какого-то ликёра. Никогда так много я раньше не платил за выпивку. – Только мой друг совсем не пьёт, хочу вас предупредить. Надеюсь, это вас не смутит.

Попрощавшись со всеми знакомыми, мы пошли в сторону парка. Была уже середина апреля и погода стояла просто отличная. Вдоль парковых аллей ещё виднелись шапки грязного снега, но в целом было свежо и тепло даже по вечерам. Если бы по утрам никуда не нужно было вставать, я гулял бы по паркам и городу в такую погоду ночи напролёт.

Встретились мы у ротонды. Друг познакомился с барышнями без особого удовольствия и практически всю прогулку молчал. Зато я изрядно набрался и болтал без умолку, и девушки то и дело хохотали над тем, как начинал заплетаться мой язык. Содержимое бутылки подходила к концу, а вместе с ним и прогулка к логическому финалу. Я отозвал на пару слов своего Друга, что обговорить план действий.

- Зачем ты их привел? – Не дав ничего сказать мне, начал он. – Мы же хотели погулять.

- А мы что делаем? – с кривой ухмылкой сказал я, выражая справедливое возмущение.

- Вдвоём… ты и я.

- Да чем тебе они не угодили? Да ты посмотри на них. Кровь с молоком. Давай придумаем, куда лучше - к тебе или ко мне.

- Можешь везти их к себе, а я еще погуляю и пойду домой. Один.

- Как же это? Они, возможно, только благодаря твоим стихам согласились скрасить нам всем вечер. Я тебя не понимаю. – Промелькнула мысль, что он тоже выпил.

- Я думал, что ты единственный, кто меня понимает.

В темноте плохо было видно, но мне показалось, что у него наворачивались слёзы на глаза.

- Мне нужно было тебе кое-что сказать. Что-то важное, важное, как я думал, для нас обоих. – Он замолчал на несколько секунду, затем кашлянув, протянул мне руку. – До встречи, приятного времяпровождения вам. Попрощайся от меня с дамами.

Он развернулся и пошел в противоположную от своего дома сторону. Провожая его взглядом, я вдруг как бы увидел его в другом для себя свете. Мы со средних классов почти всегда были вместе. Его семья переехала в наш старый дом, когда нам было по одиннадцать. Мы ходили в одну школу, а в свободное время играли во дворе или овраге недалеко от дома. После старших классов мы поступили в разные учебные заведения, но продолжали часто видеться. Вскоре весь наш дом расселили в новые квартиры по всему городу: на месте всего нашего двора собирались построить большой многоэтажный жилой дом. Но и после этого мы не намного реже стали видеться. Ходили вместе на разные мероприятия, в театры, на выставки, или просто гуляли. Реже всего ходили к друг другу в гости. И за всё это время я ни разу не видел его с девушками. Даже в разговорах он никогда не упоминал, что у него кто-то есть или был. Мысли путались, и мне как-то стало не по себе.

Неужели он … а если да? Может, всем, кроме меня, это было очевидно? А что обо мне-то люди думают? А эти девушки? Вдруг они подумали, что мы пара, ведь я весь вечер им его нахваливал. До чего же неловко. Принял решение проводить девушек на такси, а самому поспешить домой, спать. Так мы и поступили. Придя домой, я почти сразу провалился в сон.

Наутро я чувствовал себя весьма погано. Я винил своего друга в испорченном вечере. Почему он раньше мне ничего не говорил о своих наклонностях? С чего он взял, что мне это интересно? Когда я окончательно протрезвел, мне стало стыдно. До вчера ничего такого между нами не происходило. Он же явно не желал мне зла. И это его дело, каким он хочет быть. А может, просто я неправильно что-то понял. Нужно с ним поговорить. Хотел было позвонить, но понял, что не знаю что сказать. Решил: пусть он первый со мной заговорит.

Прошло несколько недель, а мы так с ним и не виделись, и не разговаривали, как-то меня это даже не беспокоило. Мне предложили по работе съездить какое то время в другой город, и я согласился. Всё шло своим чередом. Время от времени я заходил на интернет-страничку, куда мой Друг выкладывал свои стихи, музыку и рисунки. Никаких обновлений с тех самых пор не было, хотя он и появлялся в сети. К концу лета у меня был выбор: поехать домой или остаться другом городе, продолжать работать за приличные деньги примерно на год. Обратно меня почему-то совсем не тянуло. Да и за это время я познакомился с разными интересными людьми. Решено было остаться.

Год в другом городе пролетел совсем незаметно. За окном май, вся работа успешно закончена, и на душе было легко. По приезду в свой город сел в такси, и почему то назвал свой старый адрес. Понял я это только тогда, когда мы уже подъезжали. Я подумал, что сейчас увижу ту многоэтажку, которую планировали тогда сделать. Но передо мной стоял всё тот же старый дом. Заплатив таксисту, я вышел из машины. Минут десять я стоял с сумками в каждой руке и разглядывал свой двор. Весь наш дом был обнесён забором, правда, очень много досок в нём выломано. Бежевая краска на кирпичном фасаде дома почти вся облупилась. Подъездные двери и часть окон на всех двух этажах были заколочены. Все подходы к дверям заросли кустарниками, а из трещин на асфальте торчала прошлогодняя сухая трава. Мерзость запустения. Однако наш палисадник не выглядел запущенным, и я решил в него пролезть. Поставив сумки на доску, принялся протаптывать тропинку через пожелтевший репейник к окнам своей бывшей квартиры. Вдруг осознал, что я не был здесь уже много лет, и не понимал, почему я сюда никогда не ходил. И почему дом всё еще не снесли и не построили новый. В палисаднике откуда-то взялась небольшая скамеечка, прямо под старой яблоней. Яблоки на ней перестали расти ещё когда я тут жил, но дерево всё ещё было живо. На свежей траве россыпью росли цветки мать-и-мачехи. Казалось, я вернулся в прошлое. Чувствовалось умиротворение. Присев под яблоню, боковым зрением увидел, что наши два окна на первом этаже не заколочены и даже стекла были на месте. Было, подумал, что в нашей квартире всё еще кто-то живёт, но никаких штор не висело. На втором этаже одно окно тоже не было забито, но в нем не было не стёкол, ни рам. Это была бывшая комната моего Друга. Мой Друг … Я ведь за год почти о нём не вспоминал, а сейчас я у нашего с ним дома, во дворе, где мы часто в детстве играли. Летом качались на тарзанке и ели соседскую малину, зимой лепили снежные крепости или копали ходы в сугробах. Эх, вот бы всё вернуть. Где это всё? А где сейчас ты, мой Друг? Мне захотелось зайти в наш бывший дом. Раньше я любил ползать по чужим заброшенным домам, но никогда не думал, что когда нибудь залезу в свой. Створки моего окна не были закрыты. Похоже, через них часто кто-то пробирался в дом. В обеих комнатах ничего не изменилось, разве что отсутствовала мебель, и стоял непривычный для поздней весны холод. В кухне на полу лежало что-то вроде гнезда из старых шуб. На них явно кто-то ночевал. В стене была большая дыра в соседнюю квартиру, а под еще сохранившейся раковиной лежало что-то вроде грязной пластмассовой игрушки. Мне стало любопытно, что бы это могло быть. Я взял это в руки и поднёс к щели в окне, откуда шел свет. На ощупь мне показалось, что я держу старую деформированную камеру от футбольного мяча. Внутри что то бренчало. Не сразу сообразив, я понял, что это была засохшая мёртвая кошка. От шерсти ничего не осталось, как и от ушей. Тонкие лапы и хвост были буквально приклеены туловищу, на морде виднелись остатки клыков. Кожа да кости в прямом смысле. Похоже, она тут уже давно. Я положил её на место и поспешил подняться на второй этаж в старую квартиру моего Друга. Его жилище сохранилось куда лучше, если бы была мебель, то было бы даже уютно. Но почему-то дверь в его комнату была закрыта на защелку изнутри. Я решил залезть через окно с улицы. Это было несложно, и через мгновение я уже сидел на подоконнике. Комнатка будто стала больше чем раньше. В одном углу стояло кресло, прямо напротив старой печки, в другом старый письменный стол. Этот стол я раньше видел у пожилой соседки из второго подъезда. Наверное, она его не забрала, и его кто-то перенёс сюда. Прямо под ним валялся развалившийся на три части табурет. На столе лежала пустая папка и клочок бумаги, похоже, на нём что-то было написано, но надпись выцвела на солнце. За столом лежала тумбочка, перевернутая на бок. Я поднял её и достал оттуда сохранившийся ящик, в котором лежали тетради и листы бумаг. Выложив всю бумагу на подоконник, я сел рядом и принялся изучать. Это были черновики стихов, до боли мне знакомых. Похоже, что мой Друг часто приходит сюда побыть наедине с самим собой. Или приходил. Ни одной новой строчки я тут нигде не увидел. Интересно, почему? И почему он никогда не говорил, что ходит сюда, и ни разу не упоминал, что наш дом по-прежнему на месте. Отведя взгляд от бумаг, я заприметил за креслом кусок толстой промасленной веревки в виде петли. Мне стало не по себе. Прямо над столом в дверном проёме был вбит в стену здоровенный гвоздь, на котором красовался огрызок этой же верёвки. Я кинулся к той бумажке на столе, предположив, что она может быть предсмертной запиской. Но слов было не разобрать. Тогда я сложил все рукописи в пустую папку и вылез из комнаты так же пришел. Уложив папку в сумку, я поспешил в сторону дома, где сейчас проживает мой Друг. Мой Друг, надеюсь у тебя всё хорошо.

Как очутился у его двери в его подъезде, я не заметил. Даже запыхаться не успел. Я, как обычно, три раза постучал. Звонков в старом доме у нас не было, и мы так к этому привыкли, что приходя к друг другу, до сих пор стучим, а не звоним. Затаив дыхание, начал вслушиваться.

- А, это ты? Слышу-слышу. Сейчас подойду, открою. – Раздались неторопливые шаги и дверь открылась. Передо мной стаял он. Как ни чём не бывало, только весь румяный и аккуратно причёсанный. Раньше он всё время был какой-то бледный даже летом, и волосы мог неделями не мыть.

- А чего это ты весь в репье? – улыбка расплылась по его лицу.

- Ээ … Ах-ха-ха, точно. Здравствуй, дорогой. Я вот тут приехал. – Очевидно, что у него всё было хорошо, и у меня отлегло от сердца.

- Жить ко мне собрался переехать?- пошутил он. – Боюсь, втроём мы тут не поместимся. Давай, заходи, чего на пороге-то?

На секунду я подумал, что передо мной совсем другой человек. Весь светится. И почему он в женском махровом халате?

- А я вот из душа только что, разувайся, бросай сумки и проходи на кухню. Квас будем пить. КОпустный. – сказал он, специально сделав ударение на букву «о».

В его квартире как-то стало светлее и свежее. Появись комнатные растения, какие то сувенирные игрушки на полках, а на ногах тапки, самые настоящие. У него никогда тапок не было, даже когда его мать была жива, царство ей небесное. Мне не терпелось его расспросить обо всём. Клещами из него тянуть, как раньше, мне не пришлось. Сам начал всё по порядку. Узнал, что он нашел хорошую работу, что посетил много интересных выставок и галерей, что специально ездил на них в столицу. И что вместе со своей невестой собираются "на юга" этим летом. Почему-то последняя наша с ним встреча вылетела у меня из головы.

- Как невеста?! Откуда? – вдруг накрыло меня. – А как же … - и тут же замолчал, чтоб не показаться дураком. Хотя именно дураком я себя тогда и ощутил.

- Что значит «откуда»? Люди встречаются, знакомятся, влюбляются, начинают жить вместе. Не слыхал? - шутливо сказал он.

Я не знал, что сказать и, вспомнив про папку в сумке, спросил:

- А твои стихи? Ты их ещё пишешь? Ничего с прошлого года от тебя не появлялось в интернете.

И тут мой Друг затих. Его лицо снова стало привычного для него бледного цвета.

- Ч-что с тобой? – Удивился я.

- Я не знаю, как тебе сказать. Кое-что произошло со мной. В ту ночь, в нашу последнюю встречу. Это покажется тебе очень странным, надеюсь, ты меня поймешь. Я никому об этом не говорил.

- Расскажи. - Я подумал, что на сегодня меня уже ни чем не удивишь, но к подобному я не был готов, да вряд ли кто бы был.- Что произошло?

Он допил свой квас и начал.

Помнишь наш старый дом? Его обещали снести, а он всё стоит и стоит. Говорят, что строительная фирма разорилась, другие, что новый дом по планам не вписывается на это место. Дело совсем не в этом. Я часто приходил гулять к нам во двор, чаще конечно в тёплое время года. Прибирался во дворе и в садике под нашими окнами. Я даже обустроил свою старую комнату, чтобы можно было побыть в тишине, писать стихи. Не раз даже ночевал там, в кресле у печки. Прямо как раньше, когда мы все ещё жили в нашем доме. А где-то года два назад в твоей бывшей квартире мужик один поселился. Хороший человек был, через год пропал куда-то. Говорит раньше в деревне жил, а потом её не стало, вот он и в город приехал. Мы с ним как-то скамейку из детского садика ночью утащили, под яблоню поставили и покрасили. Я хотел сделать красивый сад с цветами и ягодами. Думал, однажды покажу тебе всё это, но никакие цветы там не приживались, да и малина вся засохла.

А в тот самый вечер я был сам не свой. Я хотел привести тебя в наш двор и что-то рассказать. Честно говоря, не помню что. Но вместо этого мы полночи гуляли с теми девушками в парке. Я почувствовал себя лишним и решил один пойти в наш старый дом.

Уже почти рассвело, когда я решил пожечь старую траву, да веточки и всякий мусор в старой алюминиевой тачке. Пламя быстро схватило сухой хворост, и я потихоньку подбрасывал в огонь дощечки, сигаретные пачки и прочий хлам. Включил негромко на телефоне одну из своих «сырых» музыкальных дорожек, чтобы подумать, что в неё можно добавить или убрать. Пока так сидел, совсем стало светло, и невдалеке я увидел парня с девушкой. Странно: что она, что он, были одеты платья или что-то вроде того. И причёски у них были одинаково необычные «торчком». Они то смотрели на меня и улыбались, то как будто рассматривали какую-то невидимую карту в руках. Мне стало очень любопытно, чего им нужно, но ко мне они и не собирались подходить. Я засмотрелся и не заметил, как кинул в огонь неполную пачку с отсыревшими петардами. Похоже, не все они были сырые. Раздался громкий хлопок. Я перестал слышать музыку и резко подпрыгнул. В глазах было темно, но этой темноте увидел, что прямо напротив меня стоит та девушка со странной причёской. Она прижала меня к себе и крепко поцеловала в губы, после чего её глаза загорелись жёлтыми огоньками и она испарилась. Перед глазами осталось только тьма, и я как вкопанный стоял в полуприсяди где то с минуту. Потом начали проявляться очертания старых сараев и ближайших домов, а потом и силуэты людей. Я выпрямился, помотал головой, чтобы прийти в себя, и сделал пару шагов вперед. Всё вокруг выглядело как при ночной видеосъемке, всё в темных тонах. Земля под ногами была тёплая и мягкая как одеяло. Я взглянул на свои ноги и увидел сквозь темноту, что ни ботинок, ни штанов на мне нет, как и всей моей одежды. Вместо нее на мне был, какой то безрукавый свитер с длинным подолом и с частыми дырами размером с кулак. Что это со мной? Откуда рядом со мной столько людей? Они выгляди так, словно только что тушили горящие покрышки. Одеты все во что-то такое же, как и я, а кто-то просто был замотан грязной тканью. Но самое страшное было то, что у них у всех светились глаза красным огнём. Как будто в их глазницах вот-вот разгорятся тлеющие угли. Мне показалось, их больше сотни и почти все они почему-то смотрели в одну сторону, стояли и молчали. Некоторые изредка издавали нечленораздельные звуки, а кого-то начинало потрясывать с каким-то хрустом, очень похожим на то, как если отрываешь ножку у приготовленной курицы. Ужас, который я тогда испытал, просто не описать.

Огляделся еще раз. Я всё в том же дворе, но всё совсем по-другому. Наш старый дом, словно оболочка из чёрной штукатурки с нарисованными дверями и окнами, такими же были все остальные строения. На тех местах, где раньше были деревья, из земли торчали какие-то коряги, из которых сочилась гнилая жидкость. На другую растительность не было даже намёка. Я зажмурил глаза и попробовал представить, что я у себя дома, в своей кровати, и что это всего лишь сон. Ничего не выходило, слёзы стекали по щекам, падая на землю, они с шипением испарялись. И тут раздался глухой полушепот.

- Тебе здесь не место.

Глаза раскрылись сами собой. На расстоянии вытянутой руки я увидел того парня, чья «сестра-близнец» поцеловала меня несколько мучительно долгих мгновений назад. Его глаза тоже были едко-желтые. Мне хотелось закричать, но вокруг меня будто выкачали весь воздух.

- Не бойся! Иди! – его рука указала в ту сторону, в которую смотрели все эти зомбированные.

В той стороне, на линии горизонта был виден странный свет. Словно там был пожар в поле. Страх после его слов сам собой растворился, и я зашагал сквозь людей, поднимая клубы сажи под ногами. На пути всё время попадались эти странные люди, кто-то шипел и толкался, а кого-то можно было сдвинуть лёгким прикосновением. И он, как будто не имея вовсе веса, скользил на несколько метров, как облако на ветру, но оставался неподвижным. Всё вокруг перестало напоминать мне наш город. То, что издали напоминало строения вблизи, оказалось некой бесформенной массой. Скоро я вышел в чёрную пустыню, а горизонт превратился в безграничную кирпичную стену высотой с небоскрёб. За нею горело не иначе как адское пламя. И чем ближе я подходил, тем чётче виднелась огромная трёхголовая тварь, как бы парящая в чаду этого пламени. Тут я заметил, что тот желтоглазый «близнец» движется рядом со мной и под руку ведёт на высокий холм. На самой вершине мы остановились, и предо мной открылась шокирующая, как мне сейчас кажется, картина. Тогда же я не чувствовал страха. У меня было ощущение гордости и уверенности. Словно это всё для меня, в мою честь. Это чудовище по-прежнему находилось от меня очень далеко, но занимало почти половину того, что можно назвать там небом. Казалось, что под пламенем находилась необъятная пропасть, а перед стеной стояли толпы и толпы таких же людей в грязных одеждах. И я вдруг что-то услышал, какую-то фразу, но тут же её забыл. Точно её сказали лет сто назад, и из давности она просто не сохранилась в памяти. Затем услышал ещё и ещё. Я увидел, как асинхронно шевелят губами лысые головы этого «цербера» без лап. Это оно говорит что-то, что тут же стирается из мозга и отдаётся инфразвуком по ушам.

- Твоя душа! Отдай её ему! – приказал мне мой проводник

Внизу под холмом началось движение. Грязные люди повернули свои головы и уставились на меня своими «угольками».

- Душа! У него есть душа! Зеленоглазый! – поползло шипение через толпы.

Тут я каким-то образом увидел себя со стороны. Как будто я вылетел из собственного тела. В моих глазах был яркий зелёный огонёк, который становился, тускней с каждой секундой. Я понял, это моя душа покидала тело. Я закрыл глаза и прижал ладони к лицу.

- Открой глаза! Отдай Душу! Тебе здесь не место. – Нашептывал желтоглазый.

- Нет! – наконец смог крикнуть я.- Моя душа - это моя душа! И раз мне здесь не место, отпустите меня!

Страх по-прежнему не возвращался ко мне. От этого казалось, что я всё смогу. Возникла идея.

- Я вложу душу в свои стихи, прочту их, после чего вы вернёте меня назад!

- Идёт! – после трёхсекундной полной тишины отдалось в моей голове.

И я принялся читать, не убирая ладоней от глаз. Строчки возникали в мыслях сами по себе. Стихи были абсолютно необычные и прекрасные. Складывалось впечатление, что я их уже читал не однажды перед публикой, но на самом деле они были совсем свежие, и произносились в первый раз. Как оказалось, и в последний. Как только я дочитал, услышал протяжный гул. Открыв глаза, я увидел, что сижу в кресле перед печкой в своей старой комнате. Тут же кинулся к столу и схватил клочок бумаги. Попытался написать еще вертевшиеся в голове строчки стихов. Но их унесло, словно воду в раковину вместе со всеми теми стихами, что я сочинял до этого и знал наизусть. Те странные решимость и бесстрашие тоже покинули меня. В жуткой панике я выпрыгнул в окно. Мусор в тачке еще тлел, а вокруг не было ни души. Я прибежал домой и больше недели не выходил из квартиры, не мог толком ни есть, ни спать. С тех пор я не могу писать стихи, и даже мысль о них вызывает у меня непередаваемый страх.

Он замолчал.

Мы оба еще какое-то время сидели молча. Он смотрел в окно, а я на него, в надежде, что он всё это как то объяснит или дополнит. Но ничего за этим не последовало.

- Что это всё по-твоему было? – негромко спросил я.

- Не знаю. – Как бы ожил он. – Честно говоря, я об этом ни кому не рассказывал, да и вспоминать не хотел. Произошло однозначно что-то ужасное. Но я даже рад, что рассказал тебе. Похоже, мне это нужно было, сейчас стало совсем спокойно.

И действительно, выражение лица стало совсем умиротворённым, и румянец вернулся. Вдруг я вспомнил о петле в той его комнате и хотел спросить, но он меня перебил

- Пообещай мне, что мы больше не будем вспоминать об этом, и никогда не заговаривать на эту тему.

Не смотря на то, что в моей голове была ещё куча вопросов, я пообещал выполнить его просьбу. Какое-то время мы еще сидели у него на кухне и общались, но уже не так оживлённо, как в самом начале, после чего мы радушно с ним попрощались и договорились о скорой встрече, когда он меня познакомит со своей будущей второй половинкой. До своего дома я шел не спеша, обдумывал его невероятный рассказ и то, что я видел в старом доме. Может, ему просто расхотелось писать стихи дальше, и он придумал себе такую красивую и жуткую легенду. Или он таким образом решил попробовать себя в прозе. Возможно, это такая интерпретация некой его внутренней борьбы. А как же верёвка? Что, если он всё-таки побывал там, за гранью, но благополучно вернулся? Или петля - это чей-то злой розыгрыш, или кто другой действительно хотел там свести счёты с жизнью? Ведь мало кого еще могло занести в заброшенный дом. Вдруг всё действительно было именно так, как он рассказал. Воистину: чужая душа потёмки.

Дата добавления: 2015-11-04