— Нет, зачем? – она аккуратно накрыла мою ладонь своей. – Просто пришла напомнить, как ты меня трахнул тогда в прихожей. Нам же хорошо с тобой было, да?
— Что? – за спиной послышался громкий треск. Вася!
— Вася, я …
На меня, старательно пытаясь спрятать боль, смотрела пара огромных голубых глаз, блестевших от выступивших слез. Оголенные хрупкие плечи мелко дрожали, а из протянутой руки капала рубиновая кровь. На полу лежали окровавленные осколки бокала вперемешку с листьями мяты. Она что, раздавила его руками? И кто догадался в этом клубе подавать мохито в тонкостенных бокалах для шампанского?
— Васенька, ты…
— Дура я, – на выдохе выпалила она и, резко развернувшись, выбежала из зала.
И что теперь делать? Бежать за ней?
Нет, ты, блять, еще посиди и порассуждай!
И с каких пор у меня в голове появилось два голоса?
— Тош, что с тобой? – Лика удивленно изогнула бровь.
— Да пошла ты, - я вылил на блондинистые волосы содержимое своего бокала.
POV Василиса
Сука! А я ведь поверила! Я поверила ему! Блять, еще раз! И еще раз поняла, что со мной просто играли. Нет, вернее, мной. Я же как кукла в его руках – что он пожелает, то и танцую, марионетка. Мразь, сволочь, ненавижу…
— На хуй этот клуб! На хуй это платье! – отчаянно матерясь, я влетела в квартиру ребят, встретившую меня приятной тишиной. Никого нет, отлично! – На хуй каблуки! – ни в чем неповинные лодочки полетели в стену. – На хуй Ниженко! На хуй эту жизнь! На хуй этот город! На хуй этот мир!
Истерически всхлипывая, я медленно стекла по стенке вниз и подобрала под себя ноги. Вместо колготок на мне была уже рыболовная сеть, а красное платье превратилось в просто грязную тряпку. На хуй всё, сегодня же съезжаю! Кому я врала,
блин? Как можно вернуть то, чего не было? Целых четыре месяца, свадьба – все это были просто понты. Невозможно? С этим уродом все возможно. У Ниженко крыши нет, он что хочешь вытворить может! На хуй!
— Эй, Вась, что с тобой? – кто здесь?! – Ты чего так кричишь? – из комнаты вышел Женя. – Что случилось, ты откуда такая?
— Клуб… Ниженко… сука… жизнь… на хуй… обманул… падла… ненавижу… сука… поверила… а он… – изо рта вырывались лишь сдавленные всхлипы. – Женя… Ниженко, сука, он…
— Что это у тебя с рукой? – он присел на корточки рядом и крепко сжал дрожащую кисть. – Ты стекло разбила?
— Я ф-фужер раздавила, – слабая попытка улыбнуться.
— Ну ничего себе… – Мильковский присвистнул. – Вставай, пойдем, надо рану обработать. Вставай, ну же…
Сильные руки обхватили меня за талию и резко поставили на ноги.
— Пошли, пошли… – он приобнял меня за плечи и подтолкнул к кухне. – Сейчас мы ранку обработаем, и все путем будет.
После необходимых манипуляций по обеззараживанию ранки и извлечению видимых осколков из нее Женя усадил меня на колченогую табуретку и принялся бинтовать ладонь. А у него мягкие руки…
— Ну рассказывай, чего у вас там случилось? – карие глаза изучали мое исказившееся лицо.
— Ниженко… врал мне. Он тогда… изменил мне с той блондинкой. А я поверила. Я опять ему поверила! – из глаз брызнули слезы.
— Ну тише, тише… Иди сюда, – теплые руки обняли меня. Почему я раньше не замечала, что у Жени такой приятный парфюм? И вообще, он такой добрый, всегда улыбается, помогал мне…
— Жень…
Не успела я отстраниться, как на моих губах сомкнулись его, робко погружая в нежный поцелуй. А я… Я ответила ему. Как-то сразу исчезли все горькие мысли, даже рука болеть меньше стала. Что я творю? Василий, ты идиот…
Я дико извиняюсь за свое отсутствие и непонятную главу. Но ввиду (блин, ненавижу эту фразу) сложившихся обстоятельств задержки с продолжением будут большие. Сессия у человека, пожалейте. Часть немного странная получилась, но меня унесло. Извиняйте. Обещаю, со следущей главы будет ржач. Люблю <3
Я тебе даже в бреду не изменяла!
POV Василиса
– Ва-ась! Васенька! – в глаза ударил яркий свет, а нос уловил резкий запах нашатыря. – Слава Богу, очнулась! Как же ты нас напугала! – на меня облегченно смотрел Женя.
– А-а-а, отойди от меня! Маньяк! – я с силой пнула парня в живот. Женя покачнулся и схватился за большую вешалку. Послышался грохот, и парень вместе с треногой рухнул на пол. – Жень, с тобой все в порядке?
– Да, все отлично! – послышался сдавленный голос откуда-то из-под груды курток.
– Вась, ты что, совсем офонарела? – меня схватили за плечи и резко развернули. – Ты зачем буянишь? С тобой все нормально? – на меня удивленно смотрел Тоша.
– Тош, прости, я… – слезы градом посыпались из глаз. – Я не хотела, оно все как-то само получилось, Женя подошел, обнял и… Я не хотела, Тош, я такая дура!
– Эй, эй, стоп! Чего ты не хотела? Что Женя сделал?
– А ты не видел? И кстати, почему я на полу в прихожей? Мы же вроде на кухне с Женей были и…
– Так, что сделал Мильковский?! – голос Тоши начал приобретать угрожающие нотки.
– Да ничего я не делал! – блондинистая голова показалась из-под кучи тряпок. – Сижу я в комнате, вдруг слышу – хлопнула дверь и матюки на всю квартиру. Ну, я подумал, вы приехали, выхожу – там Васька валяется без сознания, из руки кровь течет. Я – за нашатырем, тут ты вбегаешь. Ну а остальное ты сам знаешь.
– А как же наш поцелуй на кухне? – чой-то я не разберу, то ли Жека врет, то ли я енот. Тьфу, то есть, то ли я действительно головой сильно приложилась.
– Какой поцелуй?! – на этот раз в один голос поинтересовались оба.
– Да нет, никакой, – м-да, Василий слишком сильно приложился головой о стенку.
– Не-не, давай-ка этого момента поподробнее. Какой такой поцелуй? Вы сосались? – Тоша перевел гневный взгляд с меня на Женю.
– Фу, Тоша, что за выражения! Отвратительная фраза, забудь ее! – филолог внутри меня поморщился. – И нет, выражаясь твоим языком, мы не сосались… Ведь да? – я с надеждой посмотрела на Женю.
– Да нет, конечно! То есть, да… то есть, нет. Тьфу ты, запутали! Не целовались мы! – какое облегчение! Только вот с чего мне такие глюки красочные пришли, надо подумать…
– Ну, нет, так нет! – Тоша обнял меня за плечи. – Пошли, обработаем тебе руку.
– Может, лучше в больницу? – мне что-то подсказывает, что вынимать мелкие осколки из руки в домашних условиях – не самая лучшая идея.
– Можно и в больницу, – одобрил Ниженко. – Жек, подкинешь?
– Ага, сейчас, только оденусь, – Мильковский исчез в своей комнате.
Тоша тяжело дышал, прижимая меня к себе. Еще немного, и кто-то здесь и вовсе не сможет дышать – у меня такое чувство, он мне сейчас ребра сломает!
– Тош, хватку ослабь, – я попыталась выбраться, но не тут-то было. – Тош, ну отпусти меня, я задохнусь вот-вот!
– Вась, прости меня. Просто прости, – хрен там, отпустил он меня! – Ну не мог я тогда соображать, не понимал, что делаю. А ты, ты ведь самое дорогое, самое родное, что у меня есть, Васенька, слышишь? Прости, прости…
– Ниженко, отодвинься, ты меня уже всю своими розовыми соплями испачкал! – воздух! Я могу дышать! А чего с Тошей?
– Ну, знаешь, это уже слишком. Я прощения прошу, а ты со мной так! Понимаю, дебил, но ты тоже палку не перегибай! – парень, нахмурившись, демонстративно отвернулся от меня.
– Эй, Тош, спокойнее! Ты просто меня слишком сильно обнял! А жить хочется больше, чем быть вежливой, – нет, я, конечно, знала, что Ниженко обидчивый, но не до такой же степени! Это уже явный перебор, кто тут мальчик?
– М-да, прости, не рассчитал, – парень снова повернулся ко мне лицом. – Просто поставь себя на мое место. Я приезжаю домой, ты на полу, рука в крови! Я думал, ты себе вены порезала. Между прочим, меня чуть кондрашка не хватила! Истеричка.
– Эй, ты палку-то тоже не перегибай! Я, услышав, что ты мне с этой шваброй изменил, должна была тебя зацеловать, что ли? Но прости, из-за тебя вены резать? Пф-ф, извини, не такого высокого полета ты птица, – нет, ну, я, конечно, долбанутая в некотором роде, но кончать с собой? Попытки суицида в мои наклонности не входят, извиняйте.
– Вась, простишь? – не смотри на меня так! Не тяни ко мне свои руки! Не обнимай меня! Эй, да я так тебя прощу же, ну! Отпусти! – Ну идиот я, идиот. Хочешь, на всю улицу крикну?
– Лучше спроси ребят, где они мозг покупали, - фыркнув, я уткнулась носом в плечо парня, - тебе пригодится.
– Эй! – а что? Изменил – теперь моя очередь отыгрываться! Будешь мишенью для моих шуточек, должна же я на ком-то практиковаться? – Ты, между прочим, сама мне тут чуть с Мильковским не изменила!
– Во-первых, это был бред, а во-вторых, я даже в бреду тебе не изменяла! Я верная, в отличие от некоторых.
– Это был просто секс, никаких чувств!
– М-да, спасибо, прямо гора с плеч.
– Просто набор механических движений, никаких чувств! Люблю-то я тебя.
– Слушай, ты можешь заткнуться? Ты мне еще диск принеси, покажешь, что за набор движений, и как там у вас все без чувств было!
– Все, молчу, – а все-таки мне нравится, когда Тоша извиняется и ведет себя как тряпка. Что-то в этом есть, определенно. Или во мне тиран проснулся?
– Вы тут друг друга не убили еще? – в дверях показался Женя. – Поехали, любовнички.
– Ты чего так долго? Никак не мог выбрать ремешок к сумочке? – я посмотрела на обмотанную салфетками руку. – Я тут, вообще-то, кровью истекала, пока ты там свой гардероб перебирал.
– Так, не выкаблучивайся, – буркнул Мильковский, – иначе сама машину поведешь.
– Твое ведро? Нет уж, спасибо! – я фыркнула и посмотрела на себя в зеркало. – Так, стоять, пока я не переодену все это безобразие, мы никуда не поедем!
Кое-как поднявшись с пола, я закрылась в комнате. Рука жутко болела и кровоточила, поэтому переодеваться пришлось с крайней осторожностью.
Какое же все-таки счастье – стянуть опостылевшие колготки и надеть джинсы! Теплый свитер и носки – и я готова.
– Вот парадокс, но Вася переоделась в два раза быстрее, чем Жека, – Тоша глянул на часы, когда я замаячила в проеме. – Мильковский, ты все-таки баба!
– Тогда Вася – мужик, – продолжил мысль Женя.
– Тогда Тоша – гей! – радостно завершила я. Кажется, это вот было зря…
– Кстати, да! Голубой Тошик, ну что ж, неплохо! – Мильковский громко рассмеялся.
– Ну Вася, – прошипел Ниженко, надевая на меня куртку, – ты у меня получишь.
– Только не бей меня, пожалуйста, я тебе еще пригожусь, – я выскочила на лестничную клетку во избежание нанесения телесных тяжких.
Пустое приемное отделение встретило нас неприветливой медсестрой, грубо поинтересовавшейся причиной нашего визита. Бросив короткий взгляд на обмотанную окровавленной бумажкой ладонь и буркнув что-то вроде: «Всякие порезы и дома могли бы обработать», женщина исчезла в глубине коридора. Минут через пять вновь послышался ее голос откуда-то из недр больницы:
– Идите сюда!
Тоша под руку, будто у меня переломано все, что только можно, довел меня до кабинета и остался за дверью.
Я боюсь врачей. Как ни стыдно признаваться, но я до зубной боли боюсь этих людей в белых халатах. Не знаю, почему, но дрожь в коленях у меня вызывает любое движение доктора, даже если он просто потянулся почесать нос. И вот теперь, оставшись наедине с хмурым мужчиной в белом халате, я не испытывала никакого подъема чувств.
– Ну, что у вас? – требовательно произнес он, изучая мою фигуру.
– Осколки в ладони, – я пискнула в ответ.
– Могли бы и дома вытащить, еще меня от работы отвлекаете, – тяжело вздохнув, врач поднялся из кресла и величественно прошествовал к раковине. Вполне можно было предположить, что он имел в родственниках какую-нибудь датскую принцессу. Интересно, а какая у него работа в час ночи? – Ну, показывайте рану.
Следующие полчаса он старательно очищал мою ладонь от осколков под мои неумолкающие крики и просьбы вколоть мне общий наркоз. Когда я, уже охрипнув и практически потеряв способность воспринимать окружающий мир, безразлично откинулась на спинку стула, доктор вдруг заявил:
– Все. Повязку меняйте каждые пять-шесть часов, ранки не мочите. Если будет нагноение, приходите, посмотрим.
– Это все? – а как же длинный рецепт на тридцать страниц?
– Все, – сухо бросил врач. – Вы свободны.
Я вышла в коридор и прикрыла за собой створку.
– Что он там с тобой делал? – Тоша с ужасом посмотрел на мою перебинтованную руку. – Ты кричала так, будто тебя резали.
– Да все нормально. Поехали домой?
– Поехали, – он чмокнул меня в щеку. – Так ты меня простила?
– Считай, что да, – я прижалась к нему. – Только учти: я сказала это после болевого шока, так что в любой момент могу отказаться от собственных слов.
– Не посмеешь, – Тоша крепко обнял меня.
Кого-то немного унесло. С наступающим, любви и тепла, ваша Grey A <3
Во всем виноват йогурт
POV Василиса
– Кто сожрал мой йогурт?! – прекрасную утреннюю тишину развеял истошный вопль. Вы думаете, это я из-за своего пропавшего кисломолочного продукта истерики закатываю? Ага, сейчас! Это Леша. Он йогурты коробками поглощает, но если кто-то посмеет хоть пальцем тронуть одну из заветных баночек… Без истерики нам не обойтись. – Я повторяю, какая тварь съела мой любимый черничный йогурт?!
– Леха, мать твою! У тебя еще три, три этих черничных йогурта! – я выползла на кухню. Парадокс, но успокоить разбушевавшегося Алексия, как, в принципе, и вывести из себя, могу только я.
– А я хочу, чтобы было четыре! – ну как малые дети, честное слово! – Я покупал четыре, а сегодня их три!
– Ты еще нижнюю губу оттопырь и глазки потри. Тогда тетя воспитатель точно принесет тебе конфетку!
– Ребят, а кто там такие вкусные йогурты купил? – в проеме показался Маус. – Черничный – просто обалденный! Там вроде еще были…
– Маус, беги, – все, чувак, тебе трындец. – Леха, спокойно!
– А что-то случилось? – Дима удивленно переводил взгляд с меня на Алексия.
– Пока еще нет, но сейчас случится! – рыкнул Леша. Ну, все, Маус, пиши завещание, Леха съеденных йогуртов никому не прощает. – Убийство с расчленением!
– Маус, беги!!! – я схватила Алексия за рукав. – Леша, спокойно, это всего лишь йогурт!
– Но это был мой йогурт!
Как вы думаете, кто сильнее – здоровый парень, который восемь лет боксом занимается, или хрупкая девушка? Конечно же, Лешу мне удержать не удалось. Rest and peace, Маус...
– Открой дверь, Мышь! – послышались истошные крики из прихожей. – Была смелость чужие йогурты жрать – найди ее, чтобы выйти!
Да в Леше пропал замечательный актер! Смотрите, какая подача! Как он говорит, как двигается – талант, определенно, талант.
– Что у вас тут происходит? – из комнаты выглянул сонный Женя.
– Просто убийство, – я пожала плечами, – ничего необычного.
– А причем тут йогурт? – из другой двери высунулась голова Влада.
– Да Маус съел йогурт Леши, и теперь он хочет убить его, – принялась объяснять я.
– Йогурт хочет убить Леху? Или Маус хочет убить йогурт? – Женя протер глаза.
– Да нет, Леша хочет убить Мауса за то, что Дима съел его йогурт! – со второго раза у меня получилось построить связное предложение.
– Какой кошмар, – Влад закатил глаза в притворном ужасе. – Слушайте, я все понимаю, но зачем затевать убийства в такую рань?!
– Потому что йогурт – это святое! – я подняла указательный палец вверх. – И для него нет временных границ. Раз сожрал утром – умри утром. Это закон.
– Ребят, а кто такие вкусные йогурты купил? – о, нет! Тоша, нет! Положи на место! – Я вот черничный взял – вкуснятина.
– Тоша, беги… – я краем глаза заметила, что Леха странно застыл у двери.
– Чего?
– Я говорю, БЕГИ! – я затолкнула парня в комнату и закрыла дверь. Нет, надо будет табличку повесить: «Йогурты не жрать! Наказание: казнь». – Доедай уже.
– Сволочь! И ты мой йогурт жрешь! Что за люди?! Лишь бы мой йогурт съесть! – из-за двери послышался голос Алексия. – Ну вот что за квартира? Лучше бы на вокзал пошли, там хоть мою еду никто бы не брал!
– Так идите, вам же никто не мешает! – ой, Вася, сам ты себе могилу роешь, сама, своим языком роешь…
– И ты, значит… И ты теперь с этими воришками йогуртов заодно! Что за квартира? Что за люди? Что за нравы?! Совратили мою подругу, сделали из нее такую же, как вы, – беспринципную воровку йогуртов! – я давно говорила, из Лехи адвокат шикарный выйдет. Он как такую эмоциональную театрализованную речь толкнет, так все присяжные рыдать в голос будут! А пока это больше похоже на дешевое представление в затрапезном театре.
– Всем истеричка успокоиться! Я твои йогурты не ем, это раз. Они не знали, что твою еду брать нельзя, это два. И ты сейчас себя ведешь, как полный придурок, это три. Ну, успокоился?
– Но… но они же… они же съели…
– Ну и что? У тебя этих йогуртов выше крыши! Они у тебя скоро из ушей польются! – нет, я абсолютно серьезно. Такое количество, наверное, ни один житель земного шара не поглощает! – Тоша, прекрати ржать и доедай уже йогурт, – это я добавила уже шепотом.
– Но… но… А, ладно, живите, – Леша растерянно протянул за створкой.
– Слушай, это вообще нормально? – Тоша отправил в рот последнюю ложку йогурта. – Я всего лишь одну баночку съел!
– Это еще нормально. Он один раз со шваброй за Максом полчаса по квартире гонялся. Просто не трогайте его йогурт, хорошо?
– Может, его психиатру показать?
– Показывали. Психиатр сказал, что с ним все в порядке. Это у него прикол такой, под девизом: «Отпугнем людей от моего йогурта!», – я, между прочим, абсолютно серьезно. Ну, шизанутые у меня друзья, что поделать?
– Вась, а дверь закрыта? – не нравится мне эта улыбка Тоши…
– Да, я на щеколду ее закрыла от Алексия… Так, не смотри на меня так!
– Как «так»? – да, еще глаза невинные сделай!
– Вот так! Нет, нет, и еще раз нет!
– Да ну тебя! – угу, еще скажи: «Все, я обиделся!».
Но ничего такого Тошик не сказал. Но только я отвернулась, чтобы открыть дверь, сильные руки подхватили меня и бросили на кровать.
– Ниженко, ты озабоченный! – я фыркнула, когда Тоша навис надо мной.
– А тебе есть меньше надо, сейчас еле поднял тебя! – он вообще охренел.
– Эй, мы вчера только помирились, сейчас еще раз хочешь поругаться?
– Нет, я тебя хочу, – вот так день у меня никогда еще не начинался!
– Ниженко, слезь с меня!
– Неа, – слушай, ну мне же тяжело! Ты все-таки не три грамма весишь!
– Ну Тош!
– Ну Вась!
– Ну ребят! – в проеме стоял Макс. Хм, вот вроде вовремя он, а все равно такое чувство, что подгадил.
– Блять, – Тоша скатился с меня и лег рядом. – Ты же сказала, что дверь на щеколду закрыла, – недовольно буркнув, он уставился в потолок.
– Я успела ее открыть до того, как ты меня на кровать швырнул.
– Ладно, не буду вам мешать. Вам минут пять хватит? – он издевается?! – Пойду предупрежу, чтобы к вам не заходили.
– Макс, стоять! – я попыталась встать с дивана, но завалилась обратно, прямо на Тошу.
– Не-не, ребят, на групповуху вы меня не разведете! – вот сука, а?
– Мудак, – у меня все-таки получилось подняться. – Да не было ничего!
– Ну было или не было, вы там сами решите, мне подробности не нужны, – гадко хмыкнув. Макс захлопнул дверь прямо перед моим носом.
– Ну что, пять минут у нас есть, – я повернулась к Тоше. – Раздевайся.
– Совсем с ума сошла, – Ниженко повертел пальцем у виска. – Пошли завтракать, озабоченная ты моя!
– Эй! Ты первый начал!
– А Макс закончил. Мне что, пошутить нельзя? – да твою…
– Ты меня своими шутками…
– Да-да, они у меня однобокие и очень-очень пошлые! А теперь пошли есть, а то от этого йогурта никакого проку.
М-дя, а во всем виноват Лешин йогурт…
Питер, рок-н-ролл
POV Василиса
– Тошик… – я положила голову парню на плечо. Так, Василий, выражение лица пожалостливей, глазки погрустнее.
– Ну и что? – Ниженко отстранился и заглянул в мои полные страданий и внутренних переживаний очи. Во всяком случае, мне хотелось думать, что мой щенячий взгляд так и выглядит со стороны. – Что хочет это создание?
– Почему сразу что-то хочет? – так, тон обиженный, губки надуй, давай, детка, у нас получится…
– Ты меня Тошиком называешь только тогда, когда тебе что-то надо, – Тоша ухмыльнулся и убрал прядку с моего лица. – В обычное же время ты говоришь, что «мы не в детском саду, чтобы Тошиками и Васеньками быть».
– Ну…
– Ну, колись, сколько?
– Три…
– Что три? – три тысячи долларов на новые сапожки «Лабутен», епт!
– Три дня…
– Что три дня?! – три дня в Париже и триста тысяч на шопинг.
– Три дня с пацанами…
– Василий! – опа, что-то новенькое! Василием меня он еще ни разу не называл.
– Три дня с пацанами в Питере…
– Где?!
– Три дня с пацанами в Питере на концерте Стаса Михайлова.
– Прикалываешься? – нет, блин, естественно, я люблю шансончик и бородатых мужиков!
– Концерт группы «Skillet», ну пожалуйста!
– А меня с собой взять не судьба? – Тоша обиженно засопел и уткнулся в планшет.
– Мне парни подарок сделали на день рождения, сюрприз, я вот до сегодняшнего дня не знала об этом! – ну, допустим, не сегодняшнего дня, а вчерашнего вечера, но это не суть. – Тем более, ты Скиллетов не особо любишь, так что ничего не теряешь.
– Хорошо, твои парни на меня билет купить не могли?! – а вот наезда я не поняла. Я что, должна знать, что у этих идиотов в голове творится? Они сами толком этого не знают, куда уж мне?
– А ко мне какие претензии? Я вчера об этом только узнала!
– Ты сказала, сегодня утром, – н-да, явка провалена. Спецагент из Васи никакой.
– Ну, оговорилась, с кем не бывает? Тем более, возможно, в фан-зону уже просто не было билетов!
– Погоди, у тебя день рождения через неделю только, – так, до него начинает потихоньку доходить. И вот мы, собственно, подошли к кульминации сего действа…
– Так и концерт не завтра… – я постаралась слиться с обивкой дивана.
– Договаривай, договаривай, – мне не нравится угрожающий тон Тоши.
– Я вернусь в свой день рождения, не переживай! – я попыталась чмокнуть его в щеку.
– За день до?
– Нет, ровно в день рождения, – еще чуть-чуть, и я полностью стану частью дивана.
– Вот это уже наглость. Мало того, что она собралась куда-то за тысячу километров без меня, так и вернется только в свой день рождения! Вась, это ни в какие ворота! Вот на какой хрен тебе три дня в Питере тусить?
– Не три… – ну как три? Почти три…
– А сколько?!
– Чуть больше…
– Чуть больше – это сколько?!
– Шесть… – почему я не часть обивки дивана?!
– Шесть дней?! На кой хрен вам пять дней там?! – нет, это невозможно! У меня нет проблем со слухом, зачем так орать?
– Я не знаю, это парни мне такие билеты на поезд дали! И прекрати орать, я не глухая!
– А что я, танцевать должен? О да, моя девушка съебывается на свой день рождения, валит куда-то с тремя парнями вместо того, чтобы отметить со своим молодым человеком! – если Тоша матерится в моем присутствии, это значит, он разозлился. Очень сильно разозлился.
– Да прекрати ты орать! – по-моему, плафон на люстре дал трещину от моего крика. – Я думала, ты порадуешься, что у меня заветная мечта сбывается! Я четыре года мечтала попасть на концерт Skillet’а! Почему ты вот так себя ведешь? Разве я хоть раз закатывала истерики, била посуду? Один раз только вспылила, всего один раз! И закончилась все сексом, то есть, миром. И знаешь, меня твои истерики раздражают! Почему ты постоянно ведешь себя как баба?! Ноешь, обижаешься – все это я должна делать, не ты! Будь уже мужиком, нюня! Ты даже нормально признаться в измене не мог, все сопли на кулак мотал! Задолбало уже, как Макс говорит: «У кого тут, блять, яйца?». Парень, ты должен быть моей защитой, а ты от хулиганов разве что убежать можешь! Мне порой кажется, что я реально лучше одна по улице пройду, тебя за собой по подворотням тащить не придется, в случае чего!
– Вот так, значит. Я тут весь такой ванильный, романтичный, Васенька, то, Васенька, сё, а ей, видите ли, не нравится! Как тебе тогда чувства показать?! Ударить, чтобы ты мужика во мне увидела? По старому принципу: «Бьет, значит, любит»?! И друзья твои… Блять, мне порой кажется, что я не с тобой, а с вами троими встречаюсь! Это ощущение усилилось, когда этот цирк шапито к нам приехал на недельку! Я со своей девушкой не то что спать в одной постели, я ее на их глазах за руку толком взять не могу! Что за хуйня?!
– Ты лучше объясни, что это за калейдоскоп баб тут по квартире шляется?! Ты со своими друзьями-то поговори, а то, знаешь, слушать стоны каждую ночь из-за стены – удовольствия мало!
– Это и их квартира тоже, так что водить они могут всех, кого хотят!
– Ты намекаешь, что я в гостях? В чужой монастырь со своим уставом не суйся?!
– Я не…
– Ну заебись! Тогда иди-ка ты на хер, дружочек, ибо я съезжаю, – ага, молодец, Василий, вот только куда ты, мля, съедешь? На вокзал?
– Да пожалуйста, – это Тоша кричал уже моей спине, – только куда ты, дура, съедешь?! В подъезд?
– Да хотя бы! Там меня хоть меня никто ни в чем упрекать вечно не будет!
«Ты что творишь, истеричка?! – глядите-ка, кто очнулся! Печеночка дорогая, что ж ты молчала-то до сих пор?! – Куда нам теперь двигать? На вокзал или в подъезд?! Пацаны твои теперь, видимо, с тобой бомжевать пойдут. Тьфу ты, дура. Не могла с челкастым своим поссориться после того, как нашу квартиру отремонтировали бы?!». «На вокзал, – я вытащила дорожную сумку из-под дивана. – У нас поезд днем, часов пять потусим в зале ожидания, а там, глядишь, и парни подтянутся! И вперед, в город на Неве, на концерт».
Все мои вещи чудным образом поместились в одну сумку.
Ногой распахнув дверь, я вылетела в коридор.
– Ты куда? – из кухни выглянул Ниженко.
– На вокзал, – я лихорадочно пыталась завязать шнурки негнущимися пальцами.
– Совсем сдурела, что ли? – эй, не трогай мою сумку! Положь на место!
– Нет, я абсолютно серьезно, – я натянула на глаза кепку, – и отдай сумку, не твое добро!
– Ну и вали, истеричка! – Ниженко бросил поклажу к моим ногам. – Давай, скатертью дорога! Хорошо потусить в Питере!
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |