Чип и Дэйл играют влюбленных 45 страница

— Прошу, Бурундучок, — открыл мне дверь чересчур галантный Смерч.

— Спасибо, Бурундучок. — Отозвалась я едко.

— Почему ты меня так зовешь? — полюбопытствовал парень, спускаясь следом за мной.

— А ты меня почему? Насколько Машина голова помнит, я — Чип, а ты — Дэйл.

— Логично. Эй, стой, подожди меня! Ты должна мне дать руку!

— А ногу не хочешь? — спросила я тут же, но ладонь протянула.

Мы оказались на улице, трогательно взявшись за руки.

На светлом еще небе виднелась светло-желтая, почти белая половинка луны, и мы, не сговариваясь, уставились на нее, и несколько минут смотрели вверх. А потом так же синхронного опустились на забор.

— Маша? — осторожно спросил Смерч. — Маш?

— Что, Дэн?

— Ты согласна продолжить наше общение? На том уровне, который от нас ожидают?

— Ага. — Отозвалась я деланно печально. — А когда ты мне расскажешь про Князеву и Ника? Зачем тебе понадобилось следить за ними, а? И разбивать их пару?

— Я все тебе расскажу. Только чуть позже. — Вновь пообещал Дэнни. — Чип, сейчас я — железо.

— Люблю самокритику, — покивала я, — а с чего ты себя так невзлюбил, железо?

— Просто ты сегодня, как магнит. Меня к тебе тянет. И пока я этого не сделаю, я не оставлю тебя.

— Этого? Что — этого?

Вместо ответа он положил мне руку на затылок, чуть приподняв мне голову, и передал мне пару тысяч микробов, а вместе с ними желание переделать эти чудесные минуты в столетия.

Орла впервые за весь день покормили. Нет, открыли ему доступ к столу с яствами, и тот, не стал медлить — набросился, бедный и изголодавшийся, на все блюда, и даже чавкать не стеснялся. Монстрик, подумав и почесав перепончатыми лапами с когтями свой насупленный лоб, присоседился к пиршеству.

Когда мы оба, довольные, отстранились друг от друга, наступили сумерки, а золотистая теперь уже луна оказалась точно над нашими головами. Мы сидели на заборе, касаясь друг друга лбами, и просто молчали.

Потом, уже ночью, в своей уютной постели, когда я долго не могла заснуть, я поняла как-то случайно, что люди не могут жить друг без друга. Без взаимного тепла, улыбок, объятий — без поддержки. А сейчас эту поддержку в самых красивый и тонких ее проявлениях дает мне именно мальчик-ветер. И пусть даже самый великий скептик планеты (скорее всего, это будет мужчина) скажет мне, что я — всего-навсего глупая девчонка, мечтающая о какой-то там нелепо-романтической любви, и верящая россказням женщин о том, что взаимные чувства существуют, я только весело засмеюсь. И пожалею этого человека, если он начнет утверждать, что в нашей жизни нет принцев, и романтики, и взаимности, и прочей «чепухи». Принцы есть — королевские регалии еще никто не отменял. А еще есть такие необыкновенные люди, которым мы смело прощаем недостатки, и которым просто симпатизируем или любим. Для нас они становятся не принцами — настоящими императорами. А мы для них — императрицами. Потому что только взаимность порождает истинные чувства.

В ту же ночь мне пришло в голову, что воинствующие скептики — это люди, которые в какой-то степени потеряли свою жизненную удачу. Они оказались своими стараниями в этом мире одни и не почувствовали той самой необходимой поддержки и человеческого тепла. Прикрылись щитом с надписью «Я знаю, любви не бывает, кретины!» и вооружились сломанным копьем под названием «Я боюсь отношений, но презираю тех, кто их имеет». А, да, у них еще на голове зловредные духи бога Комплексов сидят.

Но все это пришло ко мне в голову только ночью, а сейчас я смотрела на Дэна и просто улыбалась, не забывая проводить рукой по его волосам.

— Ты мне очень нравишься, — шепнул мне Смерч, не отстраняясь, — давай попробуем все серьезно?

— Давай. — Прошептала и я.

— Мне иногда кажется — ты взрослеешь.

— Иногда мне это тоже кажется.

— Мне это нравится. — Он положил руку мне на плечо.

— И мне тоже. Мне нравится понемногу меняться. Это здорово.

— В нас биологически заложена потребность к изменениям, — Дэнни так и не повышал голос, и мне безумно нравилось слышать его шепот. — Это одна из главных потребностей, наряду с потребностью в пище или воде. Если человек живет однообразно, он начинает болеть или хандрить. Ты знала?

— Не-а. Я много чего не знаю, — виновато улыбнулась я.

— Я тоже.

— Нет, ты знаешь много. Очень.

— Хочешь, я научу тебя тому, что знаю? — спросил он внезапно.

— Китайскому языку? — я заулыбалась. — Смерч, скажи мне что-нибудь по-китайски, а? Скажи? Пожа-а-а-лста!

Минут двадцать я смеялась над тем, что и как произносил Денис, пыталась угадать, что именно он говорит, а он подсказывал мне жестами, что имеет в виду. А потом и я начала попробовала повторять за ним замысловатые фразы на китайском языке с глухими и шипящими звуками, и тогда уже ржал он. Он говорил: «Скажи это слово» или «скажиу эту фразу», я старалась выговорить ее по слогам, а он смеялся и смеялся. Я в шутку обижалась и дулась, а Дэн смешил меня, и даже постарался показать на небе, на котором слабо, но все же светились звезды, какое-то простенькое созвездие. Он рассказал мне, что потолок в его комнате — одна сплошная звездная карта неба, и я тут же захотела ее увидеть и напросилась в гости. А потом, как бы мне не хотелось, ему пришлось уезжать. Мне стало так обидно, что Смерчик покидает меня, но ничего поделать я не могла — ему позвонил отец и потребовал, чтоб Дэн явился домой.

Сытому орлу тоже не хотелось расставаться с новым другом, и он чувствовал себя провожающим, тем самым, что остается в одиночестве на перроне и машет вслед отъезжающему поезду, в котором находится, несомненно, кто-то важный и отдаляющийся.

— До понедельника? — со своей беспечной улыбкой сказал Дэнв.

— До понедельника.

— Ты не только сегодня красивая, — негромко сказал он на прощение, когда уже оказался около дожидающегося его «Джипа».

— Что ты имеешь в виду? — старясь скрыть грусть, спросила я.

«Не уходи, а?», — жалобно накарябали головастики.

— Ты всегда такая. А я только об этом вспомнил. Или только понял. Пока, Чип, обещаю, что приснюсь, — с этими словами Смерчинским сел в автомобиль, больше не оглядываясь, и через минуту тот скрылся в наступающих сумерках. Монстрик прилип к заднему стеклу и таращился на орла. Рядом с ним виднелся еще чей-то дымчатый ирреальный силуэт, принадлежащий довольной леди в шляпке.

А я все стояла и смотрела на дорогу, и не могла заставить себя сдвинуться с места и отправиться домой, словно понимала, что как только я покину улицу, все очарование вечера, собранное нашими совместными усилиями, унесется в прошлое. А пока я стою здесь, это очарование находиться здесь, со мной — в настоящем.

Домой меня позвала мама. Как в детстве — с балкона. Пришлось подниматься в квартиру.

Орел летал над этим местом до самого утра наперегонки с ветром.

А он не наврал — Смерч. Уж не знаю, почему, но этой ночью Дэнни мне действительно приснился. А когда я, наигранно возмущаясь, рассказывала об этом чудесном сновидении Маринке и Лиде, то смущалась, а они только восторженно хохотали.

В переполненном автобусе, который, к сожалению, никак не хотел становиться резиновым и даже отращивать второй этаж не желал, я висела на поручне, изредка кидая на окно замученный взгляд и считая количество остановок до университета. Одной рукой я держалась, а во второй сжимала телефон, на котором большим пальцем набирала сообщения. Переписывалась с Лидой, парой одногруппниц и, конечно же, со Смерчем. Ему и уделяла основное внимание — общаться этим парнем даже посредством текстовых сообщений мне нравилось все больше и больше. Дэн даже на расстоянии умудрялся передавать мне свою положительную энергию

«Я боюсь, Смерчинский! Я боюсь сдавать этот зачет!!». — Жаловалась я ему, зная, что он меня точно поддержит.

«Называй меня Пушистиком, мои смс изредка читают друзья:) Не бойся, Мария. Ты сдашь все зачеты. Гарантия от Дэна — больше, чем гарантия», — с удивительной быстротой отвечал Дэнни. В отличие от меня, прущейся в субботу на последний, наисложнейший, зачет, он валялся дома в своей уютной постельке, разбуженный моим наглым сообщением.

«Когда ты говорил, что любишь Тролля, ты тоже был убедительным!!»

«Я не отрицаю, что сволочь:) Напиши хотя бы раз смайлик, Чип? Иначе буду дуться и страдать»

";):-);) =) 8-}:*), — мигом припомнила я забавные смайлики. А в душе продолжал метаться орел, временно запертый в клетку. — Хватит? Нет, серьезно, Смерчинский, мне страшно! Сейчас я приеду к универу и придется идти на этот зачет!! А если я его не сдам??"

"Тебе нужна мотивация. Помни — ты сдаешь зачеты, и мы пойдем гулять!"

"А если не сдам?"

"Тогда ты идешь на пересдачу, Бурундучок", — правдиво отвечали мне. А я так и видела, как он лежит на животе в своей кровати с белоснежными простынями, в комнате, залитой ярким солнцем, лохматый и зевающий, подперев одной рукой подбородок, сонно щуриться и набирает мне ответы.

"Спасибо, ты такой добрый и чуткий!!"

"Мне положено быть таким=) Кстати, тебе нужен талисман. Есть такие талисманы… подержишь их в руке, и к тебе приходит удача.

"И где я возьму тебе такой талисман, Смерчинский?"

"Уже нигде… Не печалься по пустякам, little chipmunk"

"Все. Я приехала, сейчас пойду на казнь. Спшел для твоих френдов, читающих чужие смски — КОТЕНОК, мне пора!" {:€ ". — Я нажала на "отправить" и выскочила из автобуса, морально готовясь к зловредному субботнему зачету. Я была готова к нему примерно на процентов 40 из 100, и этот прискорбный факт меня жутко коробил.

Остановка сумела впервые в жизни удивить меня — не фактом своего существования, а наличием на ней одного представителя рода человеческого. Смерч стоял на остановке, чуть поодаль от людей, скрестив руки на груди. На его шее, закрывая ящерку, красовались спущенные фиолетовые наушники, а в руке был зажат кислотно-желтый мобильник. Темно-шоколадные волосы самым наглым способом трепал его родственник — северный ветер. Я остановилась — в меня чуть не врезалась идущая сзади девушка, и озадаченно перевела взгляд с умиротворенного ветром лица Дэна на его спортивный светло-серый короткий пиджак с капюшоном и широкими манжетами, и обратно.

— Ты? Ты что тут делаешь?? — удивилась я, подбегая к парню. Судя по тому, как Денис улыбнулся, ему понравилась моя реакция. И какого он мне парил мозги, что торчит дома, а я, такая вредная и злая, его разбудила?

— Привет, мой хорошенький Чип, — приблизился Смерч ко мне и обнял за плечи в знак приветствия, на мгновение крепко прижав к себе, — твой талисман прибыл. Бери меня за руку, заряжайся удачей, и пошли в университет.

— Ты, талисман… Ты чего мне врал?

— Я не врал, — возмутился тут же парень, — я готовил тебя к сюрпризу. Давай, пошли, ты и так с опозданием в полтора часа приехала. А мне надоело тут уже тридцать пять минут торчать.

— Почему тридцать пять? — не врубилась я, не стесняясь, беря его за руку. На его указательном пальце мною найдено было металлическое тонкое кольцо, которое я тут же сняла и надела себе на большой палец. Дэн не возражал.

— Потому что я так и подумал, что к началу зачета ты не приедешь, и опоздаешь, но не думал, что на столько, — ответил он мне. Я поймала его взгляд, и внутренне поразилась тому, как он смотрит на меня: таким мой знакомый парень, коллекционирующий старинные монеты, смотрел на сердце своей коллекции, только в синих очах Смерча не было фанатизма.

— А зачем мне приезжать вовремя? — пожала я плечами, в тайне радуясь, как ребенок каникулам и все же надеясь, что такие же взгляды я не дарю Дэну. — Я в первой пятерке не иду же отвечать, можно и позже приехать. А ты то тут что делаешь? Тебе ведь в универ сегодня не надо.

— Устраиваю тебе сюрприз, — отозвался он. — Но на самом деле, я захотел увидеть тебя, моя малышка. Ааа… Вот видишь, видишь?

— Что вижу?

— Мне хочется тебя называть всякими ласкательными словечками. Цени это, Бурундук. Почему у тебя руки холодные?

— Боюсь я, — отозвалась я тоскливо. — Последний зачет, как-никак. И самый трудный. Я вообще вымоталась за неделю.

— Бедная ты моя, — на ходу наклонился ко мне Дэн и потерся носом о щеку.

"Оу-у-у", — дружно выдохнули головастики, мгновенно из серо-буро-малинового превращаясь в золотисто-розовые и загадочно мерцающие.

— Эй! Не наглей, Смерчинский, — смутилась я.

— Ммм, от твоих волос замечательно пахнет. Я тебя так жалею, — весело откликнулся он.

— Не поверишь, но я себя тоже жалею.

Да, эта неделя подарила мне множество впечатлений, в первую очередь, конечно, связанных с учебным процессом, а также вытянула из меня последние нервы. Честное слово, головастики не хотели терять их, и тянули нервные окончания в свою сторону, зная, что те не восстанавливаются или делают это крайней медленно. Но окружающий мир решил, что ему мои нервы нужнее, чем мне, и делал все, чтобы я испытывала эмоциональную напряженность. Я, конечно, старалась бодриться и заряжаться оптимизмом, но все равно волновалась и даже слегка истерила временами. Все знают, что такое начало сессии, которая, как всегда, приходит внезапно (ну прямо как зима!), и каким "волнительным" бывает время сдачи зачетов и экзаменов.

Мама, которая активно обеспечивала меня шоколадками и таблеточками для мозгов, говорила вечерами, что это время я еще буду вспоминать с улыбкой, но я только подозрительно на нее смотрела и тяжко вздыхала. Что-что, а нервотрепку со сдачей предметов я вспоминать не буду, это уж точно! Хотя… время, когда мы дружненько, из-за отсутствия лавочек, сидели прямо на полу под дверью кабинета, где проходил зачет\экзамен, и шуршали конспектами, пересказывая друг другу ответы на вопросы, мне явно никогда не забыть! Такое потрясение для детского организма!

Понедельник и вторник у моего организма прошли относительно спокойно. В первый день недели оба зачета я умудрилась списать — не зря полночи заливала в телефон шпоры в электронном формате. На следующий день зачеты были хоть и не простыми, но с преподавателями, явно сочувствующими студентам-разгильдяям, поэтому мне вновь повезло. В среду я с легкостью получила зачет по физкультуре, с которой на зависть девчонкам, у меня никогда не было проблем, и даже дружески поболтала с нашей преподавательницей, гонявшей по нормативам одногруппинков. Зачет по Истории мировой литературы я тоже сдала неплохо — к нему я все же готовилась, кое-как, конечно, но с душой, читать ведь я люблю, да и с вопросами мне повезло, и я все ответила верно, ну, почти верно. В четверг по одному из зачетов я внезапно получила автомат, а потом, в обед, чуть с ума не сошла, когда пришло время сдавать предмет Управление персоналом — для шпор я нашла какие-то совершенно неправильные ответы, и они оказались бесполезными. И я почти весь день, закрыв уши ладонями, сидела в библиотеке, в бешеном темпе читая учебник и конспекты Лиды, стараясь запомнить материал. В конце концов, я пошла сдавать этот предмет едва ли не предпоследней, с трясущимися руками и деревянным лицом, но все же смогла получить зачет, кое-как вспомнив то, что я учила пару часов назад. Преподаватель Управления персоналом, аспирант, симпатичный и молодой, но уже строгий, в конце моего ответа неожиданно мне подмигнул и сказал, что его не стоит так сильно бояться.

— У вас, Мария, выражение лица такое, словно я вас съесть хочу, — говорил он мне, ставя в зачетку свою размашистую подпись — мои глаза внимательно следили за движением руки препода над самой дорогой для студента вещью.

— Мало ли…

— Вот, возьмите, — потянул он мне зачетку, — ваш ответ был хорошим. Вы, наверное, несколько дней готовились, Мария?

— Несколько часов.

— М?

— Да-да, почти всю неделю, — громко ответила я, окидывая взглядом двух оставшихся одногруппников-мучеников, пожелав им удачи и выходя в пустой коридор — время подходила почти к 7-ми часам вечера. Там, на свободной лавочке сидел с наушниками в ушах Дмитрий, погруженный в какие-то свои глубокие мысли. Меня он не видел, закрыв глаза и откинувшись спиной на стену. Зачет он сдал часа два назад, и, наверное, ждал своих дружков, все еще мучающихся в кабинете.

Как вести себя с ним, я не совсем понимала. Вроде бы он — мой друг и король моих персональных подколов, а с другой стороны, вдруг Смерчинский прав, и я Чащину нравлюсь? Это, конечно, бредовая идея, у него есть девушка, и меня, скорее всего, он воспринимает, как однокурсницу — "своего в доску парня", но чего только не бывает в нашем дурном мире?

К тому же в начале недели Димка вел себя несколько странно — отстраненно и замкнуто, и лишь через пару дней, когда я сама стала активно пытаться общаться с ним, не обращая внимания на его сумрачность, он "ожил", превращаясь из спокойно-серьезного и какого-то чужого мне парня в привычного удобного идиота Чащина. Он даже умудрился сделать мне очередную гадость — прозвал Инфернальным Злом, когда я с парнями-одногруппниками стала от скуки делать ставки, как кто сдаст или не сдаст сессию.

— Привет, чувак! — взъерошила я ему волосы, радостная, что сдала зачет. Из-за музыки он не услышал моего голоса — просто повернулся со словами:

— Слушай, хватит, давай не здесь? Я же сказал…

— Чего не здесь? — удивилась я. — Что ты сказал?

Димка резко снял наушники и, повернувшись, удивленно уставился на меня.

— А, это ты? — выдохну парень.

— А ты кого ожидал увидеть? — я опустилась на лавку рядом с парнем. — Мамонта в юбке?

— Никого. Сдала? — тут же спросил меня Димка.

— Сдала.

— Ну, молодец. Марина сказала, ты в библиотеке весь день сидела и учила?

— Ага… Мои мозги выкипели. Теперь я совсем безмозглая. Блииин, почему я в течение семестра не училась, а? — Болтала я с легким сердцем. — Нет, я завязываю так учиться. В следующем семестре я все-все выучу уже осенью… И получу кучу автоматов, и прогуливать не буду. И все сдам на "пять". А, я слышала от ребят, ты тоже сдал, да?

— Да.

— Ух ты, ботаник. Классно! Нам осталось только субботу отмучаться, и сдать три экзамена. Я очень жду каникулы. А ты? — Между делом я полезла в рюкзак и достала бутылку с водой — после моего пространного ответа в горле пересохло. Крышка, правда, никак не желала расстаться с горлышком пластиковой бутылки, как бы я не пыталась ее открутить.

— Жду, конечно. Устал уже учиться. Дай мне, — протянул руку Дима, увидев мои бесплодные попытки открыть бутылку, и, выхватил ее, с легкостью тут же открыл и вложил мне в ладонь крышку. Все это проделал молча, без слов о том, как выгодно быть мужчиной (это его наилюбимейшая тема для рассуждений — особенно рядом со мной, мне-то всегда казалось, что быть женщиной куда лучше, и из-за его слов мы всегда начинали спорить)

— Ты сегодня опять странный, — внимательно поглядела я на парня, отпивая подслащенную воду. — В свои лучшие дни ты бы без зазрения выдул половину, не спрашивая разрешения, а тут… такой галантный. Слушай, ты совершил открытие?

— В смысле? — не понял Чащин.

— Ну, умудрился незаметно пройти этап развития из питекантропа в человека?

— Отстань.

— Да ладно, не злись. Что слушаешь? — дружелюбно спросила я, беря свесившийся на его грудь наушник, которые в народе называют капельками или затычками. Оказалось, слушает ту же песню, что стояла у него на звонке мобильника: в плеере Чащина вообще в плей-листе стояла пара альбомов Нойза. Минут пятнадцать мы сидели и слушали музыку, засунув в уши по одному наушнику. Дима сегодня вновь был спокойным и неразговорчивым, и меня, честно говоря, это напрягало: он менялся, а я не знала, почему. И постоянно думала: а вдруг… вдруг я ему правда нравлюсь?

"Брехня", — устало отвечали головастики огромным плакатом, который занял почти все пространство черепной коробки Бурундуковой М. А.

— Как твоя девушка? — нарушила я молчание, убирая наушник.

— Что? Девушка? — переспросил он, с трудом вырываясь из оков ритмичной, но философско-грустной музыки.

— Неужели у тебя парень, Чащин? На мальчиков тянет? То на стены, то на парней… У тебя воистину разнообразные вкусы!

— Бурундукова, — покачал он головой, — я говорил, что иногда мне кажется, что ты — инфернальное маленькое зло?

— Это ты у нас инфернальный барабашка! — отбила его выпад я. — Так что там с твоей девочкой-припевочкой?

— А что с ней должно быть? — невозмутимо спросил парень.

— Что-что, успокоил ты ее тогда?

— Успокоил, успокоил.

— Эй, Чащин, расскажи мне про ваши отношения.

— Тебе-то зачем? — с великим, явно наигранным подозрением, спросил он.

— Интересно! Ты ж типа мой друг, — я в шутку стукнула его кулаком по плечу. Это Чащину не понравилось.

— Бурундук, поспокойней будь, — задумчиво произнес он.

— Не называй меня так! — мигом рассердилась я. — Ты друг или идиот? Сколько раз я просила!

— И ты меня не называй так! — вспылил и он тоже, совершенно неожиданно для меня. — Хватит! Какой я тебе… черт возьми! — Он с досадой провел рукой по волосам резким нервным жестом.

— Что? — только и спросила я, исподлобья взглянув на Чащина, — не называть? То есть? Поясни-ка свои слова, парень. Хоть ты та еще задница, я с первого курса считала себя твоим другом, а ты теперь говоришь: " на называй меня так"? Другом? А ты вообще по…

Димка ловко закрыл мне рот ладонью, и я увидела, какими серьезными и растерянными стали его темные, почти черные глаза, но потом это выражение вновь пропало, уступив место знакомым смешинкам.

— Да тише ты, инфернальное и громкое зло! Что ты так вопишь, Машка? Я ж идиота имел в виду. — Сказал он мне. — Прости, если это прозвучало резко. В последнее время у меня плохое настроение. И, естественно, ты мой друг. Девочкодруг, как в песне у "Мумий Тролля".

— Правда? Ну, смотри, Чащин…

— Ты не злишься? Я нервный в последнее время, — признался он мне. — Прости, не злись, хорошо?

— Хорошо-хорошо. Прости, я и сама нервная. Дим, у тебя что-то случилось? Ты странный в последнее время, после того случая в кафе.

— Ничего не случилось, — поморщился он, — все в порядке, Мария.

— Уверен?

— Да.

— А глаза-то грустные.

— Грустные?

Количество озорных чертинок в темных радужках тут же значительно повысилось.

— Ну, так, слегка. Серьезно, у тебя все нормально?

— Все нормально, мой друг. — Отозвался парень.

Меня так и подмывало спросить: просто друг и ничего больше? Я хотела слышать подтверждение того, что Дима относиться ко мне просто как у другу и не более. Но в лоб серьезно спросить не решалась.

— Вдруг ты меня любишь или ненавидишь, а признаться боишься? — пожала я плечами, сердясь теперь не на него, а на себя.

— О да, безумно люблю и прошу выйти за меня замуж, Бурундукова. Кольца из пластиковой пробки уже готовы. — Он подмигнул мне. — Букет из бумажных цветов — тоже.

— Я медовый месяц еще хочу.

— Куда?

— За границу.

— Монголия подойдет?

— Туркменистан…

И хотя он повеселел, чему я обрадовалась, я все равно перевела разговор.

— Английский-то как будем сдавать?

Смерч, который, кстати говоря, по поводу зачетов не парился, часто мне звонил, писал и пару раз встречал после универа, сказал, что с английским будет все окей — билеты он достал, и за это обещанного желание он мне больше не должен. Кстати говоря, увидев его в понедельник, я думала, что сгорю со стыда за то, что было в воскресенье, но он так искренне улыбнулся мне, что я мигом растеряла свои негативные мысли и эмоции, и тут же вспомнила, как классно он целуется. И даже сниться он умеет так — классно. Как сказала Лида: "мальчик умеет доставить удовольствие даже сном".

— Думаю, нормально, — Димка улыбнулся мне и достал из кармана джинс три прямоугольных длинных и ярких билета на тот самый мюзикл.

— О, откуда они у тебя? — выхватила я билеты и принялась с любопытством вертеть их в руках. Они оказались очень и очень хорошими.

— Смерчинский дал. — Пояснил Дима.

— А почему тебе, а не мне? — жутко удивилась я. — И вообще, ты что, с ним общаешься что ли?

— Да нет, очень редко. Просто так вышло, — пожал он плечами. И с некоторым трудом, но вполне искренне добавил. — Дэн — хороший парень.

— Он и о тебе также говорил, — вспомнилось мне. — Вы, никак, сдружились тайно?

— Маш, — посмотрел Димка на меня не своим, а словно чужими глазами, в которых, как на миг мне показалось, зажглись теплые искры: яркие, красивые, похожие нападающие на фоне иссиня-черного неба звезды.

— Что, Дим?

— Маша, я… — Он наклонился ко мне и произнес тихо-тихо. — Понимаешь, ты…

Наверняка, Димка сказал бы мне, что я очень хотела от него узнать, но Судьба захотела, чтобы этот цирк продолжался долго, и нам помешали.

— Добрый вечер, — раздался знакомый голос. Перед нами появилась Ольга Князева собственной троллевской персоной. Длинные светлые прямые волосы, тонкая фигура, хорошенькое личико пай-девочки, изящные движения… Хорошая девушка и хорошая ученица. Но моя неприязнь к ней уменьшилось не настолько, чтобы я забыла о ее истиной ипостаси.

— Добрый вечер, — поднял на нее усталый взгляд Димка и отодвинулся поближе ко мне, чтобы одногруппница села на лавочку рядом с нами.

— Привет, — откликнулась и я. — А ты что тут делаешь? Ты же зачет днем уже получила?

— Я досрочно сдавала экзамен по истории изобразительного искусства и архитектуры. — Отозвалась Гоблинша, усаживаясь рядом с Димкой, глядящим в пол. Но он отодвинулся, и я оказалась посредине между ними.

— Досрочно? — удивилась я.

— Да. Мне нужно пораньше уехать. — Отозвалась Ольга. В университете она выглядела не так броско, как на свиданиях с Ником, но все равно казалось милой и доброй девушкой с мягкими чертами лица и женственной фигуркой.

— Круто. И как сдала? — полюбопытствовала я.

— На пять.

— Вдвойне круто. — Я даже обзавидовалась слегка. Потому что я точно знала — историю архитектуры сдавать будет сложно. Хотя гадалка и сказала, что для меня, Марины и Лиды экзамены пройдут успешно, но… все равно не верилось. Как и то, к примеру, что наша дорогая Маринка станет мамочкой.

— Ты молодец, — произнес и Димка, вновь вернувшись в свое странное слегка отстраненное состояние. — Куда уедешь?

— С мамой к родственникам на море, — ответила Троллиха и с задумчивым видом зачем-то пояснила, как будто бы мне было интересно. — Я каждый год уезжаю на море, но обычно в начале июля, а сейчас придется ехать раньше — в середине июня. У дедушки будет юбилей — 60 лет… Он — крупный ученый-физик.

— А у меня дедушка — военный, — отозвалась я, — сказал Смерчинскому, что меня за него не отдаст, пока он в армии не побывает. Хе-хе.

Одногруппники мигом уставились на меня.

— Смерч уже с твоим дедом общается? — переспорил Димка. О том, как Дэн побывал у меня в гостях, знали только мои подружки, и больше никто.

— Ну, так получилось. — Развела я руками. — Он знает моего дедушку, я — его…

— Даниила Юрьевича? — светлые тонкие брови Ольги поползли вверх. — И… и как он тебе?

— По-моему, он крут. И классно выглядит. Сколько ему лет?

— Думаю, не меньше пятидесяти пяти, — на миг задумалась Князева. — Да. Интересный мужчина, не так ли?

— Это точно, — вспомнился мне этот холеный импозантный мужчина с охраной. — Если в его возрасте Дэн будет выглядеть так же и вести такие же дела, я согласна выйти за него замуж прямо сейчас.

По лбу замечтавшегося орла не больно, но обидно стукнула взявшаяся откуда ни возьмись яркая искра, и тут же умчалась вдаль, обиженно и злобно вспыхивая то красным, то коричневым.

Димка продолжал молчать и слушать наш разговор.

— Я удивлена поведением Дениса, — произнесла Ольга, задумчиво глядя на стену, как будто бы не могла поверить мне. — У вас куда более серьезные отношения, чем я предполагала. Это кажется мне просто необыкновенным. Или необычным. Раньше у него не было никаких серьезных отношений.

Я подозрительно посмотрела на Князеву. И что, что не было? Какая ей разница? Не ревнует ли наш властелин мостов Смерча к моей скромной персоне?

— А ты знаешь причину этого? — спросила я у Оли.

— Знаю.

— И что же это за причина?

— Если Дэн захочет, он сам тебе все расскажет.

Вот черт, замкнутый круг какой-то! Такое чувство, что каждый идиот в этой истории скрывает от других какую-то свою загадку.

— А если Дэн не захочет? — спросил Димка неожиданно.

— Это его право, Дим.

— Но ведь Машка встречается с ним! — Чащин перегнулся через меня, как будто бы меня и не существовало, и сердито стал вглядываться в светловолосую девушку. — Она должна знать, если он что-то от нее скрывает. Они же встречаются, в конце концов.

— Чащин, ты…

— Молчи, мелкое зло. Я тебе жилеткой не буду, если вдруг из-за каких-то дурацких Смерча секретов ты рыдать будешь в три ручья. — Предупредил меня друг.

— Я никогда не плачу, — отозвалась я. — И не при ком.

Димка махнул на меня рукой.

— Давайте оставим Дениса Смерчинского в покое, — мягко произнесла Оля. — Лучше расскажите, как вы сдавали зачет?

Завязался разговор ни о чем.

— Я домой, а вы, ребятки? — первой поднялась я с лавки, минут десять поучаствовав в общей вялой беседе.

— Я жду парней, — отозвался Чащин. — А они капитально застряли.

— Пошли, — потянула я его за рукав, — хватит тебе тут торчать.

Дата добавления: 2015-10-21