СТРАННЫЙ СОКАМЕРНИК
декабря Высокий человек, насвистывая, аккуратно выкладывал бритвенное лезвие и полотенце, иголку и нитку. Гендель. «Мессия». А что? Самое время.— Заткни поддувало, — прорычал кто-то с нижней койки.Шел десятый день, а выдержки уже не хватало. Сон считался бесценным даром. Убежище оказалось не совсем тем, о чем молились люди.Их «sanctum sanctorum»[97] был кельей в хлориде натрия. Полы гладкие. Потолки — тринадцать футов высотой. Уровни с пятого по восьмой все еще ремонтировали после очередного обрушения соляного пласта: работы там оставалось еще на несколько месяцев, а пока что колония спала посменно. Каждый имел койку и крошечный кусочек личной жизни к ней в довесок — на двенадцать часов. Обстановка напоминала приют для бездомных: кровать, еда — и ты опять на ногах.Человек не открывал полога. Над головой достаточно пространства, чтобы сидеть выпрямившись. Над каждой койкой — маленький светильник. Он стянул комбинезон. Стал рассматривать свой шрам. За последние три месяца рана на бедре полностью затянулась. Он ощупал длинный рубец.Стены комнаты отдыха — из тонкого пластика. Было слышно, как в соседнем помещении плакала женщина и сердито перешептывались мужчины. Шок от смены обстановки был очень сильным. Толпы людей ходили вокруг бараков, дожидаясь своей очереди. Шарканье их ног напоминало журчание ручейка. И словно поток воды, их ноги уже начали прокладывать «русло» в соляном полу.Воздух здесь был абсолютно сухим. За несколько дней у всех потрескались губы и кутикула на ногтях; глаза покраснели. Люди никак не могли напиться. Они, эта потаенная элита, очутились в пещере глубоко под пустыней и в буквальном смысле сделались солью земли. Когда становилось тихо, было слышно, как по пластиковым крышам шелестели чешуйки отслаивающихся кристаллов.Убежище жило. Оно формировалось вокруг населивших его людей.Человек почесал шрам.Там, в Лос-Аламосе, сорок лет не казались непреодолимыми. Нет, никто не говорил, что будет легко. Из-за долгого пребывания взаперти у людей появились признаки крайней раздражительности и агрессивности. Сплошные проблемы: лишения, трудности адаптации, конфликты внутри коллектива. Но в целом они предвидели эту нескончаемую ночь души и длительное бездействие. Люди в конечном счете рассчитывали воссоединиться с семьями, отдохнуть, заниматься немного наукой, учить и учиться, плодить детей и растить внуков. Сохранить род. А потом, в один прекрасный день явиться на свет Божий пожилыми мужчинами и женщинами. Грядущие поколения будут чтить их как гигантов — вот в чем виделся им главный смысл.Но мечты уже начинали рушиться. Одно только путешествие через Нью-Мексико в эту область Техаса оказалось первым кругом ада: шестьдесят семь часов в закупоренных автофургонах по щиколотку в нечистотах — самые слабые не добрались до места. Из выехавших с конвоем шести сотен грузовиков дошла едва ли половина. В пути были аварии, обледенелые дороги, неожиданная песчаная буря и мины в изобилии. Сквозь тройной слой резины были слышны глухие взрывы то впереди, то сзади. Малоприятная поездка. Но даже сбои техники, засады партизан и нулевые показатели уровня топлива не могли объяснить, что на самом деле означали сухие данные о «потерях в пятьдесят процентов». Ходил мрачный слух о том, что в пути умерла едва ли не половина народа. Высокий мужчина с верхней койки не верил сплетням, но, как говорится, дыма без огня не бывает. Как ни странно, места в комнате для тех, кто в ней находился, было достаточно.Мужчине было искренне жаль потерянных грузовиков и десятков тысяч их пассажиров. Он надеялся, что сможет здесь рассчитывать на каждого. Сейчас же никто толком не знал, кто доехал, а кто нет. Вон даже Пол Эббот, их повелитель, бродил по соляным коридорам, звал свою дочь.В чем сомневаться не приходилось, так это в том, что отставшие от конвоя обречены. Если им и повезет вырваться из надежно закрытых трейлеров, далеко уйти они не смогут: просто идти будет некуда. Эта мысль несла слабое утешение.Он внимательно взглянул на лезвие, не такое острое, как хотелось бы. За последние несколько дней, прежде чем он заполучил контрабандную бритву, ею, как ему сообщили, попользовались четверо. Они были неуклюжи: затупили бритву о свои кистевые сухожилия и кости. Тем не менее им она помогла, а ничего лучше здесь не найти.Мужчина приставил лезвие к шраму и потянул на себя. Плоть раскрылась, словно губы в улыбке. Поначалу крови выступило на удивление мало. Жировая ткань была белой. А плоть — красной.Он углубил рану. Она тянулась параллельно мышечным волокнам, которые много месяцев назад образовали плотную оболочку вокруг зашитой в ногу ампулы, но он даже не охромел. Со временем сила тяжести и мышечное движение сместили стеклянный пузырек ниже, к четырехглавой мышце. Надо продолжать искать. Было больно. И это очень раздражало.Частью процедуры допуска на территорию убежища была заключительная дезинфекция. Каждому предписывалось многократно сдать анализы крови и мочи. Они раздевались, тщательно терли себя щеткой и мылом и проходили сквозь поток ультрафиолетового излучения по туннелю к сложенным пачками комбинезонам. Их чемоданы и рюкзаки так и остались в Лос-Аламосе. Нагие, как младенцы, они вошли в свой кристаллический Эдем. Карантин был безусловным и полным. У вируса зацепиться здесь не было и шанса. В этом заключался весь смысл.Он слышал, как семья по соседству, за стеной, укладывает детей спать. Сказка, чтобы скорее уснули, — «Спокойной ночи, Луна». Затем молитва. «Отче наш, сущий на небесах…»«Я научу их правильно читать ее, — подумал он. — Как в подлиннике. На арамейском. Буду шептать им через стену, пока они спят. Почему бы и нет?»За свою короткую жизнь он исполнил так много ролей для стольких людей! Он был наставником для отчаявшихся ученых, психиатром для разбушевавшихся солдат, другом для одиноких, примером для хитрецов. Он сеял ложные надежды, притворную любовь, обманчивые мечты, даже фальшивых мессий. И так, шажок за шажком, он подвел их к этой яме.Наконец он нашел ампулу, прятавшуюся напротив передней крестообразной связки. Не ухватить сразу: стекло скользкое. Для сохранности он положил ее в рот, вытер пальцы и принялся зашивать рану. Инструмент для наложения швов остался там же, где и весь багаж. Он мог бы и пошуметь, будучи Кавендишем. Но давить авторитетом Адам не хотел. Анонимность — залог удачи. Так что пустить в ход пришлось обыкновенную иголку и зеленые хлопчатобумажные нитки с катушки. Рана могла загноиться, но не настолько быстро, чтобы они успели спастись. Прежде чем его хватятся, он будет за много-много миль отсюда. А содержимое пузырька тем временем пропитает каждый дюйм комнаты.Он прокусил ампулу. Стекло хрустнуло. Жидкость показалась теплее, чем его тело, — таким, наверное, и должен быть самый опасный штамм из всех, что когда-либо были захвачены лабораториями Лос-Аламоса. К его удивлению, у вируса оказался приятный вкус. Немного напоминал апельсин, но с легким привкусом морской соли. «Нет-нет, — подумал Адам, — скорее как капелька пота любимой в тот самый восхитительный момент почти на грани забвения, когда она умоляет не останавливаться…»
Эпилог
ПОЖИНАЯ ВЕТЕР
Май Большой темно-серый чугунный стул возвышался на плите песчаника близ самой удаленной вершины столовой горы. На стуле сидела Миранда, положив бинокль на самый краешек колен: все остальное место занимал ее растущий живот. Был теплый полдень. На краях стакана воды со льдом выступила влага. Козырек бейсболки прикрывал от солнца глаза. Она словно оказалась на острове в небе.Скоро лето. Миранда ждала его всем своим существом. Снега ушли, полуденное солнце забиралось высоко, город выздоравливал. Почти триста человек осталось здесь. Все такие разные. Как испанцы в старину, они учились полагаться лишь на свои умения и ремесла: ученые и солдаты работали рука об руку, крест и меч, вера и сталь. С каждым днем люди делались все более подготовленными к тому, что их ожидало.И с каждым днем наливалось ее тело. Округлялся живот. Груди пугали в зеркале — крепкие, упругие. Они сделались точь-в-точь как у обнаженной женщины на скульптуре работы Матисса, которую Миранда берегла вместе с другими сувенирами: золотым ожерельем матери; хранимой, как сокровище, морской ракушкой; фотографией бабочек-монархов; картой ее 16-й хромосомы.Тара обожала движения ее чрева. Она прибегала каждый день. Жена капитана сказала, что будет девочка, и, пока мысль о маленькой сестричке не могла заменить Таре пропавшую лошадь, эти визиты помогали ребенку отвлечься. Увы, Аппалуса так и не вернулась.Миранда больше не рисовала в воображении долину смерти. Здесь, на высоте, время для полевых цветов еще не пришло. Но первые экспедиции спускались много недель назад и докладывали, что на равнинах травы доходят до колен, и что дикий скот телится, и что реки коричневые от стоков. Их сообщения, переданные издалека по коротковолновой связи, напоминали о радио былых времен или трансляции с Марса: они были насыщены треском статических помех и каким-то космическим свистом, а под конец — тишиной. Прошло уже почти две недели с тех пор, как они слышали весточку «оттуда». Тем не менее Лос-Аламос мог наблюдать за продвижением исследователей через спутник. Три экспедиции достигли своих целей, повернули обратно и сейчас держали путь домой. Что-то они поведают?Жизнерадостные и предприимчивые жители Лос-Аламоса вовсе не напоминали обреченных. Каждый из них был сейчас смертельно болен: все добровольно сделали прививку «Серума-III». Начался отсчет трехлетнего срока, по истечении которого, если не будет найдено лекарство, вирус их погубит. Но именно здесь и теплился источник их веры. С выжившими связались и стали понемногу приглашать их. Жатва началась. Ответ был близок. И они верили.Сберечь эту веру оказалось непросто. На всем протяжении зимы в Лос-Аламос забредали «стеклянные» люди. Так их называла Тара. Некоторые были паломниками и сбившимися с пути странниками, привлеченными городскими огнями. Другую часть пришельцев составляли добравшиеся пешком бывшие соседи и коллеги. Они были пассажирами потерпевших крушение грузовиков печально знаменитого конвоя, то есть не теми выжившими, которых так ждал Лос-Аламос, а лишь новыми жертвами чумы. Не было нужды встречать их в «лунных» скафандрах и помещать в камеры лабораторий биозащиты. Обладая временным иммунитетом, Миранда и ее коллеги устроили хоспис по уходу за умирающими. Свободных коек в городе хватало с избытком.Уход за инфицированными был страшной работой, но в какой-то мере искупительной и очищающей душу. Наблюдая, как сквозь прозрачную кожу пациентов становятся видны кости, как бьются сердца под ребрами, отслеживая последние вздохи, люди сознавали, что придет день и их закат будет таким же. К апрелю все беженцы умерли. На площадке для гольфа выросло кладбище: табличек с именами было немного — лишь у тех, кого помнили. Как бы там ни было, их уход свидетельствовал об окончании великого вымирания. А вскоре пять экспедиций были отправлены на разведку в Америку.Дожидаясь возвращения изыскателей, жители Лос-Аламоса не сидели сложа руки. Столько всего надо было сделать: вести учет запасов, пересмотреть программы исследований, планировать эксперименты, следить за спутниками, передавать радиосигналы. Нести в мир слово. Даже менять перегоревшие лампочки было довольно хлопотно, но Миранда настаивала и на этом. Лос-Аламос должен был служить маяком, путеводной звездой. Таков был ее наказ. Каждую ночь огни города разгоняли тьму.Но не вся тьма лежала за его пределами. На случай, если Кавендиш оставил после себя какую-то важную информацию, Миранда наведалась в его офис три месяца назад, когда была более мобильной. Она хотела проверить его наследие — все, что было сделано во время и после его господства, буквально заглянуть ему под черепную коробку.— Мне не все с ним понятно, — сказала Миранда капитану, сопровождавшему ее. — Я уверена: он знал куда больше, чем мы.Первое, на что обратили внимание, вскрыв его кабинет, — это запах. Кресло-каталка Кавендиша стояло обращенное к окну, из которого открывался роскошный вид гор Сангре-де-Кристо. Сидя все так же прямо, мятежный ученый сейчас напоминал оболочку высохшего насекомого. Стеклянные пипетки торчали из оптических катетеров в каждой глазнице. Очень хрупкие пипетки. Прокалывать глаза, наверное, пришлось с большой осторожностью. Прикончить его мог кто угодно.Убийство Кавендиша стало еще одной из миллиона нераскрытых тайн Лос-Аламоса. Ежедневно партии фуражиров делали новые открытия: склады, забитые едой и припасами; комментарии к экспериментам с неизвестными миру догадками и озарениями; биозащитные лаборатории с оставленными в них людьми; доски с начертанными мелом иероглифами. Более ста тысяч человек исчезло за одну декабрьскую ночь, но и поныне они словно продолжали шепотом рассказывать секреты оставшимся. В каждом портативном компьютере незримо жила личность его хозяина. Квартиры отдавали любовные письма. Дневники говорили. Окна смотрели в окна напротив. Телескопы на треногах подглядывали в щели меж занавесок. Лос-Аламос всегда был городом мечтаний, добрых и дурных: ведь они лежат в основе науки. Всех удивило, что их город таил в себе подобные страсти. Люди скучали по своим товарищам, отправившимся под землю.Пару недель назад, продвигаясь на юг, экспедиция в Новый Орлеан наведалась в безмолвное WIPP-убежище, чтобы установить контакт с пропавшими собратьями. Однако нашли они лишь мумии часовых на поверхности и широкие шахты лифтов, ответившие эхом на их крики. Не оказалось под рукой тросов достаточной длины, чтобы спуститься в вертикальную шахту глубиной в полмили и выяснить причину исчезновения колонии. Пришлось сбросить вниз записки в пластиковых контейнерах и следовать далее по маршруту. Задачей миссии было найти живых, а не общаться с мертвыми.Живые остались — это знали наверняка. Их поиском, используя спутники, всерьез занялись еще в феврале, как только последние большие города выплюнули красные облака смерти. Тепловидение было запрограммировано таким образом, что фиксировало любое тело с температурой 98,6 градуса по Фаренгейту. Команда наблюдателей почти сразу же обнаружила следы человеческой деятельности. В последней сводке, присланной вчера, говорилось о двадцати шести выживших в радиусе тысячи миль — запланированном диапазоне первого этапа экспедиций.Выживших обнаруживали у потенциальных источников пищи — больших и маленьких городов, но также в сельскохозяйственных районах и в горах. В течение последнего месяца Лос-Аламос наблюдал, как один человек вспахал и засеял аж тысячу акров в окрестностях Кортес-Хайтс, штат Канзас. Экспедиция «Милуоки» еще не достигла его. Фермер, видимо, полагал, что на всей земле выжил он один. И наверняка понятия не имел, что, возможно, обладает иммунитетом. И все равно, один как перст, с полной неопределенностью в будущем, человек решил выращивать зерновые. Вся надежда — на таких людей, подумала Миранда. Ей не терпелось пожать ему руку.Уже скоро. Исследователи были на пути домой. Экспедиция «Биллингс» должна вернуться первой. Этой ночью спутниковая картинка показала их лагерь на Рейтон-Пасс, у границы с Колорадо, вдоль старой трассы I-25. Город бурлил от возбуждения. Миранда не единственная сидела, не отрывая глаз от дороги, змейкой поднимающейся из долины.В зависимости от обстоятельств, экспедицию ожидали сегодня, завтра или послезавтра. О точном сроке можно было только гадать. С восходом солнца спутник потерял их из-за эффекта альбедо. В том, что спутники слепли в дневные часы, не было ничего необычного, поэтому большая часть группы наблюдения днем отправлялась спать.Миранда смотрела через брешь меж пальцев столовой горы на участок шоссе, прорезавший склон, — он был пуст. Она отпила холодной воды и прикрыла глаза. С каждым днем питье казалось вкуснее.Потом она взглянула еще раз: что-то мелькало вдоль вершины дальнего мыса, некое светлое очертание, быстро двигавшееся среди сосен и кустарников. Миранда поднесла к глазам бинокль и на удивление легко отыскала объект — их дневной призрак, Аппалусу. Лошадь шла галопом: еще одна загадка, которую, наверное, уже никто не объяснит.Благодаря видеокамерам дистанционного наблюдения они знали, что Натан Ли верхом спустился к реке, но мост пересек пешим. Затем были бомба и эвакуация, и о лошади все забыли. Как-то январским днем Аппалуса вдруг появилась словно ниоткуда. Было холодно, но она не просилась к людям. Бомба навсегда вселила в нее страх. На теле лошади видны были шрамы от ожогов, и она никого не подпускала. Всю зиму, почти каждую неделю кто-нибудь выбрасывал ей брикет соломы: благодаря этому она выжила. Тара пробовала подманить Аппалусу: выкладывала яблоки, а сама пряталась. Но лошадь совсем одичала. А может, лишь наполовину. Близость людей ей как будто нравилась, но не настолько, чтобы позволить себя отловить и дать покататься на себе.Миранда еще несколько минут наблюдала за ней. Аппалуса петляла меж низких деревьев, резко беря влево, вправо, играя мускулами. Струйки пыли за ней искрились на солнце. Люди судачили: мол, глупое животное когда-нибудь сорвется с утеса. Или загонит себя до смерти. Носится и носится кругами — вот и все, на что обратили внимание люди. Однако подлинная тайна лошади ускользнула от них. Вопрос был не в том, куда направлялась Аппалуса или от чего бежала, и не в том, когда она наконец сделает выбор между пропастью и городом. Дело скорее было в самой этой бешеной скачке.Вдруг у края обрыва прозвенел крик. Миранда тотчас перевела бинокль вниз, на шоссе. Они были там, пешие, выходили из-за поворота.У нее вдруг перехватило дыхание. Чтобы руки не дрожали, Миранда уперлась в подлокотники. Сердце заколотилось. Она почувствовала, как волна адреналина прокатилась по телу, разбудив малыша, — тот ощутимо толкнулся.Миранда тронула регулятор фокуса, и исследователи сделались ближе и отчетливее. Дорога изменила их. Лица были коричневыми от загара. Солдаты отрастили бороды. Бен тоже. Он шагал в первых рядах. Миранда прошлась по лицам. Кое-кого узнала, остальные показались ей незнакомыми. Там были женщины и дети. Выжившие!Неожиданно экспедиция пропала из виду. Дорога огибала другой отрог столовой горы. Вдоль всего края каньона радостно кричали люди. Они покинули свои наблюдательные посты и устремились вниз — встречать путешественников, когда те войдут в город. Каньон постепенно погрузился в тишину.Миранда поднялась, чтобы присоединиться к ним, но кровь резко отлила от головы, и она опустилась на сиденье. Железное кресло беззвучно приняло ее.Не то чтобы Миранда чувствовала себя неуклюжей или медлительной — наоборот. Крылья за спиной никогда не были так сильны. Она должна заставить себя сидеть здесь, подождать еще немного. С приходом выживших и грядущими родами жизнь добавит уйму хлопот. У нее больше не будет времени на такое уединение, во всяком случае в ближайшие несколько лет. Она отогнала одолевавшие ее мысли.И просто сидела там.Затем взгляд Миранды вновь привлекла эта странная лошадь, в бешеном галопе мелькающая среди деревьев. Безумно летящая в никуда по придуманной ею орбите. Женщина улыбнулась.Миранда глубоко вздохнула, и слабость прошла. Небо потемнело. Но уже цвели шалфей и хризотамнус. Воздух густо напоен ароматами пустыни. Лето на пороге. И казалось, с ночью люди распрощались навеки.
БЛАГОДАРНОСТИ
Тем, что эта книга состоялась, я обязан Джону Доминику Кроссану. Также хочу поблагодарить доктора Лоренса Дивена (вместе с Центром изучения генома человека) и Тодда Хансона (вместе с отделом общественных связей Национальной лаборатории Лос-Аламоса). Особая признательность — Клиффу Уоттсу и Чарльзу Кларку, на протяжении нескольких лет терпеливо пытавшимся посвятить меня в медицинские темы. А также Мэри Гамильтон и Барбаре Ренд, моим экскурсоводам в области работы человеческого мозга. Если в романе имеются огрехи научного характера, то все они на моей совести.Хочу также сказать спасибо издателям Джейсону Кауфману и Митчеллу Айверсу, и еще Пэм Новотни — за обуздание моей фантазии. Я очень благодарен Биллу Гроссу: если и существует на свете муза с cojones[98], то это он и есть.И наконец, спасибо вам, Барбара и Хелена, — за то, что не оставили меня одного в этом мире грез.
Разлом или рифт Мертвого моря отделяет Аравийскую плиту от Африканской плиты и соединяет рифт Красного моря с Восточно-Анатолийским разломом в Турции. (Прим. ред.)
Grace (англ.) — милость Господня, благодать, покровительство, исходящие от Бога. (Прим. перев.)
Мертвыми городами в Сирии называют руины позднеантичных городских поселений на северо-западе страны. (Прим. ред.)
Арабское название Алеппо. (Прим. перев.)
Тель — курган, холм. (Прим. перев.)
Спутная струя — воздушный поток за винтом. (Прим. ред.)
Master of Business Administration — программа обучения менеджеров. (Прим. перев.)
То есть поисковики с дрессированными крысами, обученными поиску людей в завалах. (Прим. перев.)
Армия Южного Ливана. (Прим. перев.)
Ежегодная футбольная встреча между лучшими университетскими командами региона. (Прим. ред.)
От ит. cognoscente — знаток, ценитель искусства. (Прим. перев.)
Священное воровство (лат.). (Прим. перев.)
Здесь: имеются в виду покрова — матерчатые платы, которыми покрываются дискос и потир во время литургии. (Прим. перев.)
АОК — Армия освобождения Косова. (Прим. перев.)
Менса — клуб интеллектуалов; их эрудиция определяется особым тестом; организован по принципу «круглого стола». (Прим. перев.)
Постдок — ученая степень, примерно соответствующая российской степени кандидата наук. (Прим. ред.)
Древесная лягушка (лат.). (Прим. ред.)
Леопардовая лягушка (лат.). (Прим. ред.)
Теодор Джон Качинский (род. 22 мая 1942), также известный как Унабомбер, — американский математик и социальный критик, отправлял бомбы по почте.
Компания «Гудвил» — лидер индустрии елочных украшений. (Прим. перев.)
Афоризм принадлежит Ф. Ницше. (Прим. перев.)
Благословите (греч.). (Прим. перев.)
Американская федерация труда и Конгресс производственных профсоюзов. (Прим. перев.)
Премия Цыпленка Цыпы присуждается за преувеличенные предсказания неотвратимого разрушения окружающей среды. Шуточная премия, учрежденная Центром национальной обеспокоенности одновременно с премией имени Джулиана Саймона, присуждаемой за трезвый взгляд на те же проблемы. (Прим. перев.)
Биди — тонкие сигареты, распространенные в Индии и некоторых других странах Азии. Представляют собой нарезанные листья необработанного табака, завернутые в лист коромандельского черного дерева. (Прим. перев.)
Намаете — «поклон тебе», индийское приветствие. (Прим. перев.)
Садхи — монахи, отрекшиеся от мира и отказавшиеся от материальных наслаждений. Живут в пещерах, лесах или храмах по всей Индии. (Прим. перев.)
Танка, тхангка, кутханг (тиб. — свиток) — в тибетском изобразительном искусстве изображение, преимущественно религиозного характера, выполненное клеевыми красками или отпечатанное на шелке или хлопчатобумажной ткани, предварительно загрунтованной смесью из мела и животного клея. (Прим. перев.)
Нью-эйдж (англ. New Age, буквально «новая эра») — общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера, сформировавшихся в XX веке. (Прим. ред.)
«Бродяги дхармы» — роман Джека Керуака. Дхарма — индийский философский и религиозный термин, который используется для обозначения морального долга, обязанностей человека или, в более общем значении, — пути благочестия. (Прим. ред.)
Ринпоче — буквально означает «драгоценный» — уважительный титул для именования высших лам и перерожденцев (тулку) в тибетском буддизме и в религии бон. (Прим. ред.)
«Морские львы» — подразделения специальных сил ВМС США, предназначенные для ведения разведки и диверсионных операций на морском и речном побережье и в портах. (Прим. ред.)
«Поля смерти» — места в Камбодже, где при власти красных кхмеров было убито и захоронено большое число людей: по различным оценкам, от полутора до трех миллионов человек при общем населении страны в семь миллионов.
Хань — самоназвание китайцев. (Прим. ред.)
Сверхсекретная программа. Термин используется в Министерстве обороны США. (Прим. перев.)
Куонсетский ангар, или куонсетский сборный модуль, — ангар, полуцилиндрический сборный дом из гофрированного железа. (Прим. перев.)
Уайатт Эрп — американский страж закона времен освоения американского Запада. Получил широкую известность благодаря книгам и кинофильмам в жанре вестерна. (Прим. перев.)
Вади — арабское название сухих русел рек и речных долин временных или периодических водных потоков (заполняемых, например, во время сильных ливней). (Прим. ред.)
Масада — древняя крепость у юго-западного побережья Мертвого моря, в Израиле. (Прим. ред.)
Нечто нетронутое, «чистый лист» (лат.). (Прим. ред.)
То есть индивид, являющийся первым в семье с характерными чертами для изучения. (Прим. перев.)
Grim Reaper (англ.) — «беспощадный жнец», или образ смерти — с косой, в черном плаще с капюшоном. (Прим. ред.)
«Континентальные», или «смежные», штаты — территория США, включающая в себя 48 штатов и Федеральный округ Колумбию. (Прим. перев.)
«Нация ислама» («Черные мусульмане») — сектантское воинствующее религиозное движение, исповедующее идеи черного национализма и сепаратизма в США. (Прим. перев.)
Агентство международного развития США. (Прим. перев.)
В парапсихологии, научной фантастике: призрачный двойник, второе «я». (Прим. перев.)
«Беспечный ездок» — фильм Дэнниса Хоппера (1969). (Прим. перев.)
Кива — обрядовое полуподземное помещение у индейцев пуэбло. (Прим. перев.)
Зуни — индейский народ группы пуэбло на юго-западе США. Живут в основном в резервации зуни на западе штата Нью-Мексико, на границе со штатом Аризона. (Прим. перев.)
Персонаж сериала «Энди Гриффит шоу». (Прим. перев.)
Лос-Аламосская национальная лаборатория. (Прим. перев.)
«О мышах и людях» — повесть Джона Стейнбека, опубликованная в 1937 году, рассказывающая трагическую историю двух работяг во время Великой депрессии в Калифорнии и касающаяся таких понятий, как мечты, вина и сочувствие. (Прим. перев.)
В состоянии покоя сидящий малярийный комар-анофелес придает своему телу почти перпендикулярное положение по отношению к поверхности, на которой сидит, в то время как обыкновенный комар держит тело более или менее параллельно субстрату. (Прим. перев.)
Джорджия О’Киф — американская художница (1887–1986). (Прим. перев.)
Sangre de Cristo — Кровь Христа (исп.). (Прим. перев.)
Роман английского писателя Ричарда Докинза. (Прим. перев.)
Портон-Даун — местечко близ Солсбери, где находится центр химической защиты Министерства обороны Великобритании, занимающийся вопросами ведения химической и бактериологической войны. (Прим. перев.)
Лингва-франка — язык, используемый как средство межэтнического общения в определенной сфере деятельности. Название происходит от средиземноморского «лингва франка». Примером могут служить такие языки, как суахили или хауса в Африке. (Прим. перев.)
Waste isolation pilot plant — опытная установка для изоляции отходов. (Прим. перев.)
NORAD — Объединенное командование противовоздушной и противокосмической обороны североамериканского континента (США и Канады). Расположен в штате Колорадо, на склоне горы Шайенн, в бункере внутри гранитной скалы. (Прим. перев.)
Дефицит бензина в 1973–1974 гг. в связи с тем, что страны ОПЕК во главе с Саудовской Аравией ввели эмбарго на поставки нефти в США и Западную Европу, впервые применив так называемое «нефтяное оружие» против Запада, таким образом выразив протест политике США на Ближнем Востоке. (Прим. перев.)
Осада силами ФБР США поместья «Маунт Кармел» в Уэйко, Техас, где находились члены религиозной секты «Ветвь Давидова» в 1993 году. Во время событий погибло 79 членов секты, в том числе 21 ребенок, и ее лидер Дэвид Кореш. (Прим. перев.)
19 апреля 1995 года в Оклахоме произошел крупнейший до 11 сентября 2001 года теракт на территории США. (Прим. перев.)
«Мягкие» науки — антропология, психология, социология, не имеющие экспериментального подтверждения. (Прим. перев.)
Сотрапезничество, или «совместная трапеза», — церемония совместного приема пищи за одним столом, во многих культурах имеющая большой символический смысл, отражающая иерархические отношения между участниками. (Прим. перев.)
Канадская группа, исполняющая музыку в стиле альтернативное кантри/блюз/рок. (Прим. перев.)
«Knock, knock» (англ.) — шутливое название закона, действующего в штате Нью-Йорк с 1964 года, который позволяет полиции входить в помещение для проведения обыска. (Прим. перев.)
Природный источник скопления вируса. (Прим. перев.)
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |