себе, и она встряхнулась, колебля мироздание; а я внезапно почувствовал на
ладонях пустоту и потерял сознание, потому что не мог иначе, и еще потому, что
увидел высоко над собой – небо…
* * *
…Дороги шли, ползли, бежали, сплетались в клубок, подобно песчаным змеям в их
жаркую брачную пору, и снова неслись дальше; а где-то там, в самой глубине их
переплетения, напрочь запутавшись в паутине времени и пространства, словно
мертвый, но все еще страшный паук, стоял – дом.
Заброшенный дом на забытом богом и людьми перекрестке – дряхлый, искалеченный, с
высокими узкими окнами, мутные стекла которых были затянуты хлопьями пыли и
покрыты многолетним, если не многовековым слоем грязи. Стропила и балки
перекрытий были разворочены, и в бесчисленные дыры заглядывало любопытное небо.
Ночное небо с редкими, тревожно мерцающими звездами.
Из западной стены был выворочен огромный кусок, и в проломе возвышался гигант с
растрепанными волосами, напряженно всматривающийся вдаль. У ног его валялся тюк
с чем-то тяжелым и угловатым, а на тюке примостился худой юноша с выцветшими
глазами, склонившийся над пятиструнным леем.
Оба человека были неподвижны, настолько неподвижны, что это казалось
невозможным; словно время устало и ненадолго остановилось у обочины –
перекусить, чем бог послал, и забыться тревожным, зыбким сном.
Время спало, а за спиной людей в проломе открывалась небольшая комнатка с
остатками полусгнившей мебели, первоначальное предназначение которой уже
невозможно было определить; а в самом углу на груде тряпья сидел седой человек
без возраста, и человек обращался к пустоте рядом с собой, как будто ждал, что
она ответит…
* * *
– …Это ты? – спросил я, еще раз покосившись на сидящего рядом.
– Извини, Сарт, – сказал он, осторожно трогая мой локоть, и в звездном свете
слегка блеснул перстень со странным именем «Авэк». – Я сейчас уйду. Вот посижу
немного – и уйду. Совсем. Я теперь могу – уйти…
– Не надо, – робко попросил я. – Останься, а?… Я не умею – один… и не хочу.
– А разве ты один? – удивился он.
– Один… Они все ушли, чтобы я остался. Я убил их. Предстоящих… И теперь я –
пуст. До дна. До самого донышка. Все ушли, и боги ушли, и Лайна… и Дом. Один я,
Авэк, как перст, как… Чтоб мне пусто было! И Эйнар скоро уйдет, наверное, и Гро…
– Ну и дурак, – жестко сказал Авэк ал-Джубб Эльри и зашелся сухим, лающим
кашлем. – Ты мне раньше больше нравился… Один он… а они как же?!
Он махнул рукой в сторону пролома – и я увидел.
Дороги… И люди на них.
– Ты теперь свободен, Сарт… И я свободен. И они – тоже. Свободны видеть небо, не
спотыкаясь взглядом о крышу, свободны верить во что угодно, свободны выходить за
рамки бытия и находить сверхъестественное вокруг себя. Прислушайся, Сарт, если
ты не разучился слышать…
Я прислушался. И услышал.
Топот копыт кентавров, воздушную поступь богов и клич яростных героев, шепот
бездн и пульс миров, отзвук магических обрядов и стоны красавиц, которых еще
только надо спасти; хлопанье крыльев дракона и звон меча о доспехи, вой
оборотней и дыхание бессмертных, и шаги, шаги – шаги людей по бесчисленным
дорогам, среди которых мне померещились и мои шаги; и голоса слепых сказителей
на перекрестках…
– Ты разрушил Дом, Сарт, и теперь сверхъестественное вернулось в жизнь и
расплескалось по мирам. И снова у человека появилось то, чего не может быть. Ты
разрушил Дом, который хотел стать Богом, значит, отныне ты – Предстоятель,
Предстоятель Перекрестков, и вечно тебе, Сарту-Мифотворцу, быть на перекрестках
судеб и событий, потому что нет тебе смерти вне твоей воли и желания…
– Вне моей воли и желания, – повторил я и внезапно понял, что Авэк прав, и еще
понял, что нигде и никогда не смогу передать свой нежданный и страшный дар,
потому что никому не пожелаю подобной судьбы.
А себе? Впрочем, разве у меня есть выбор?…
– Скажи, Авэк, – прошептал я, не оборачиваясь к нему, – чьим Предстоятелем был
ты?
– Авэк-Предстоящий, – просвистел ветер в развалинах дома, – от незримых алтарей
Безымянного, Отца Пути… Пути-и-и…
Рядом со мной никого не было.
Проснувшееся время сладко потянулось и двинулось дальше, и в проломе зашевелился
всклокоченный Эйнар, едва не наступив на растерянного Грольна.
– Ты куда пойдешь, Сарт? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, добавил: – Я вон
туда пойду… там, кажется, не нужны герои. Во всяком случае, пока не нужны…
– А потом? – поинтересовался я, поглаживая Роа, невесть откуда свалившегося на
мое плечо и удивительно тихого для его темперамента.
– Потом я пойду искать тебя, – не задумываясь, сообщил Эйнар. – Ты-то куда
собираешься?
– Не знаю, Эйн… Еще не знаю.
– Я с тобой, – встрепенулся Гро, засовывая свой лей в чехол. – Я с тобой, Сарт…
Ладно?
Я подошел к Гро, улыбавшемуся как-то грустно и невпопад, и щелкнул его по носу.
Роа подпрыгнул и одобрительно заскрипел.
Потом я пнул ногой останки тумбочки и поднял выпавший оттуда свиток, разглаживая
его на колене и отвязывая от пояса чернильницу…
…Не листайте эти страницы в тщетной надежде отыскать крохи правды о мире – ибо
правды здесь нет, и мира этого нет, а есть лишь боль и память, память и боль.
…Не листайте эти страницы, стремясь отвлечь себя чужой ложью о том, что было и
чего не было – ибо за ложь эту дорого плачено, дороже, чем за правду, и поздно
теперь порицать, утверждать или сомневаться.
…Не листайте эти страницы от нечего делать, ибо воистину страшен тот час, когда
человеку нечего делать, и идти некуда, и обрыв манит лишь тем, что он – обрыв.
…Не читайте написанного, потому что слова – ширма, темница, оковы, в которых
бьется недосказанное; и меня не слушайте, когда я кричу вам об этом, потому что
и я связан словами, как все; не слушайте меня, не слушайте, не…
И не верьте мне, когда я говорю вам об этом.
Не ищите здесь прошлого – его здесь нет; но не ищите и будущего. Несколько дней,
горсть минут – вот они, и это настоящее, наше с вами настоящее, которое мы
зачастую упускаем, предпочитая вспоминать или загадывать.
Прошлое уже закончилось, каким бы подробным оно ни казалось, а будущее еще не
начиналось – и, пожалуй, никогда и не начнется. Давайте немножко поживем
сегодня, сейчас, сию минуту, и тогда вы наконец сможете почувствовать не то, что
мы были или будем, а то, что мы – есть.
Лучше вслушайтесь, и тогда обязательно, за очередным поворотом дороги, вы
услышите…
Среди бесчисленных светилЯ вольно выбрал мир наш строгий…
Вслушайтесь, пожалуйста – вы обязательно услышите, если только не махнете рукой
и не пройдете мимо. В конце концов, ведь это было так давно, и где-то там, за
небесами…
Примечания
Стихи Э.-Р. Транка
(обратно)
Оглавление
МИФОТВОРЕЦ
СКАЗКА, УБИТАЯ НА РАССВЕТЕ
ПОТЕРЯННЫЕ В ДОМЕ
МАХИША-ПРЕДСТОЯЩИЙ
ВАРНА-ПРЕДСТОЯЩАЯ
ТРАЙГРИН-ПРЕДСТОЯЩИЙ
ТАРГИЛ-ПРЕДСТОЯЩИЙ
ДЕВЯТЬ ШАГОВ ПЕРЕДЫШКИ
ВО ИМЯ ХААЛАНА-ЗАПРЕЩЕННОГО
ОБРЕЧЕННЫЕ НА ЖИЗНЬ
ПРОЛОГ. ПРЕДСТОЯТЕЛЬ ПЕРЕКРЕСТКОВ
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |