-Однажды, там внизу я помогла родиться ребенку, - продолжает Мод. - И какими были первые слова матери, когда я сказала ей, что у нее мальчик? "Сделай это". Я сразу поняла, что она имеет в виду. Мы все знали. Но как я могла сделать такое? - Мод говорила в два раза быстрее, больше для себя чем для нас.
Беа пристально смотрит на нее. - Что произошло с ребенком? - в ее глазах стоят слезы.
-Если мать освобождает. Освобождение - так мы назвали это. Освобождение- значит возвращать свободу. Тогда я взяла младенца и положила его на лестницу перед самой здоровой мышью, что смогла найти.
-И после того, как ты закончила с твоими милосердными поступками, ты переехала в купол и начала работать на "Бриз"? - простите, но я не куплюсь на раскаяния Мод.
-Нет, они набирали нас. Они пообещали нам место в Куполе, так как знали, что мы сделали и потом выбрали нас. Они думали, мы беспощадны. Все равно вырубить последние деревья было лучше, чем убивать людей.
-Ты нервируешь меня, - говорю я, и думаю над тем как именно это прозвучало. У меня не было ни капли мягкости Беа. Я позволила бы старухе остаться в ее жалком доме.
Мод бормочет что-то, что я не могу расслышать.
-Что ты сказала? - в огромных проходах мои слова отзываются эхом.
-Я сказала, что проклинаю сама себя.
Что еще можно на это ответить? Ничего. Поэтому я держу рот закрытым. Беа кивает и ближе подходит к Мод. Она не обнимает ее, вероятно, потому что та грязная и воняет, но она гладит ее руку. Очень мягко. Не понимаю, где она берет столько сочувствия.
Внезапно земля начинает дрожать, и раздается звук, как будто каменная лавина пронеслась по шахте метро, возвращая нас в действительность.
Окаменев от ужаса мы застыли там, все так же внезапно, как он начал, треск заканчивается, и мы думаем, что слышим, как танк уезжает. Если они не схватили Квинна, то он погребен под какими-то обломками.
-Оставь ее здесь и бери фонарь, - приказываю я Беа.
-Нет, не оставляйте меня в этой проклятой темноте, - жалобно стонет Мод, когда я уже поднимаюсь по эскалатору.
-Мы скоро будем снова здесь, - кричит Беа через плечо и следует за мной. Как ни странно светлее не становится, и я могу что-то видеть только, потому что Беа бежит позади меня с фонариком. Я оглядываюсь.
-Мы опустились только на два этажа? - спрашиваю я, когда Беа появляется рядом со мной.
-Нет, выход должен быть прямо там, - она направляет луч света на кучу кирпичей и смотрит на меня в ужасе.
-Квинн там снаружи! Мы должны ему помочь! - кричит она.
Беа бежит в направлении выхода и начинает, как сумасшедшая раскидывать камни в стороны. Но это абсолютно безнадежно. Вся крыша обрушилась.
Даже, если бы нас было двадцать, нам потребовалась бы куча времени, чтобы прокопать ход наружу. Я даю Беа достаточно времени, чтобы покидаться камнями. А затем иду к ней.
-Мы не выберемся здесь. Нам нужно пройти через туннель, - говорю я.
Но она не обращает на меня никакого внимания. - Мне кажется я слышу его. Что, если он погребен под этой кучей? Помоги же мне, пожалуйста! Помоги!
Я кладу ей руку на плечо, пока она пытается вытащить железный стержень из груды камней. - Беа, - говорю я мягко.
-Вероятно, Квинн мертв, - говорю я.
-Квинн, - тихо повторяет она.
Она любит его, это точно. Но он так слеп и самоотвержен, что он вообще не заметил этого. И теперь больше не узнает об этом, скорее всего. Понимает ли Беа сама свои чувства?
-Может быть, они забрали его назад в купол, - говорю я несмотря на то, что очень сомневаюсь в этом. Они вряд ли начали бы бомбить местность, если бы Квинн просто согласился с ними поехать. - И не забывай, он - премиум. С Премиумами ничего не случается. Кроме того его отец работает в "Бриз". Причинять вред такому как Квинн очень рискованно.
-Но он убежал. Мы же сами видели. И тогда они открыли огонь. Почему ты врешь мне?
-Ох, Квинн очень быстрый. Он, вероятно, уже проделал полпути до Рощи Мятежников.
-Но он же не знает дороги. Как он доберется туда?
-Он найдет ее. Он так сильно переживает за тебя и потому сделает все, чтобы добраться туда.
-Нет. Он не станет. И, кроме того, он хочет кое-что от тебя, а не от меня. Он будет беспокоиться о тебе. Но ты, наверное, и сама это заметила, или? - Беа смотрит на меня, изучая, и я вижу, как она желает, чтобы я ей возразила.
Что я скажу: Нет, бред, я ничего не заметила. И почему он должен быть влюбленный в меня, такая глупость.
-Он вообще не знает меня, Беа, - говорю я вместо этого. Что тоже верно. Воспоминания об Абеле проносится в моей голове: его широкие плечи, губы готовые к улыбке, если он поддразнивал меня. Если Квинн еще жив, я скажу ему, что он сразу должен прекратить таращиться на меня. Но я очень хочу, чтобы кто-то снова также смотрел на меня.
-Во всяком случае, здесь мы не пройдем, - повторяю я и показываю на груды развалин.
Если бы Квинн вернулся сразу после того, как помочился, я бы сделала так, как будто я тоже ненадолго исчезла, чтобы помочиться, на самом деле я хотела сбежать.
И даже после того как танк обстрелял нас, я все еще думаю сбежать в противоположном направлении от Беа и Мод.
Это было бы лучше, чем объяснять Петре, почему я притащила совершенных чужаков. Но не получилось, так как Мод висела на буксире. А теперь выглядит так, как будто они обе висят у меня на шее
-Бессмысленно оставаться здесь, - повторяю я.
Беа все еще поднимает камни с земли и бросает их туда-сюда. И тогда внезапно она со всей силы бьет по старому кассовому аппарату.
-Если Квинн не выживет, это твоя вина, - говорит она.
И нравится мне или нет, я должна принять это: Кровь Квинна Каффри на моих руках.
Квинн.
Мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя. Тогда я внезапно понимаю, что погребен под кучей кирпичей. Мой рот полон грязи и пыли.
Они как-то проникли под мою дыхательную маску. Я так хочу пить, что выпил бы что угодно, лишь бы оно было жидким.
К счастью, я могу дышать. Мой кислородный баллон не лопнул во время взрывов. Однако, ничего не видно. Я моргаю. Не помогает. Вокруг меня беспросветная тьма.
Как-то я умудряюсь откинуть слой гальки с лица и пытаюсь сдвинуться на пару миллиметров, хотя, каждая часть тела неистово болит.
И в самом дела пространство увеличивается. Вообще-то ощущения такие, будто огромная бетонная плита лежит на мне.
Я снова переворачиваюсь на спину и пытаюсь, поднять плиту. Но она не сдвигается.
Хотя она спасла меня от того, чтобы меня полностью засыпало, но поймала меня в ловушку. Из-за того что так темно я даже не могу понять как глубоко нахожусь под обломками.
Я сгибаю и разгибаю ноги, чтобы знать наверняка, что вообще их чувствую. Хотя: может быть их правда не существуют.
В фильме я видел, как солдат во время войны потерял ноги и даже не почувствовал боли, от нанесенного увечья.
Вместо этого он начал говорить о женщине или о чем-то в этом роде. Чем более спокойным и расслабленным он был тем более невероятным было для него, что он потерял ноги, или голову или другую часть своего тела. Или был мертв.
Возможно, я тоже мертв. Раньше я никогда не думал о смерти, но если бы меня заставили описать ее, я бы представил ее именно такой: узкая, одинокая темнота.
Я надеюсь, что Беа ускользнула от них. Все-таки я видел, как она убегала вместе с Алиной и Мод. И надеюсь, Алине тоже это удалось.
Я пытаюсь позвать Беа, но мой голос только поднимает пыль, и я начинаю кашлять. Но если я кашляю, я жив. Или?
Беа.
Я не хочу любить Квинна. Почему я не могу любить кого-то, кто ответит мне взаимности? Почему моя жизнь не может быть размеренной и счастливой? Не хочу сутками тосковать по Квинну!
И сейчас, когда он исчез, скучаю еще больше так, что сжимается грудь. Так сильно, что все тело болит. Как будто оно отравлено.
Я люблю Квинна не так, как любят родителей: сладкой, но очень спокойной, не волнительной манерой. Я люблю его так, что чувствую каждый нерв в моем теле, если мы вместе.
Если он прикасается ко мне, если по недоразумению задевает мою руку, то я чувствую боль всюду: в животе, в затылке, между ног. Такую сильную, что вздрагиваю и прикусываю губы, чтобы не закричать.
Но он никогда не узнает об этом, так как я слишком труслива, чтобы рассказать ему. Я боюсь его реакции, которую он определенно сыграет, если не сможет ответить мне взаимностью.
Поэтому я лучше буду ежедневно бегать с ним рядом в надежде, что он, возможно, однажды заинтересуется мной. Это в тысячи раз лучше, чем услышать отказ.
Разочаровано я пытаюсь отбросить мысли, что он, вероятно, именно сейчас умирает.
И разочарованно я пытаюсь стереть мысль, что, если он умирает, то думает в это время об Алине, в то время как я думаю о нем.
Квинн.
Как долго я уже так лежу? Трудно следить за временем, если нет ощущения пространства и вокруг полная темнота. Пф, только теперь боль начинает проявляться в спине и ногах.
Я кашляю все время пока лежу и уверен, что танк давно покинул территорию. Если Беа, Алина и Мод искали бы меня, они бы уже давно нашли меня, или?
Услышали бы они мой кашель? Вероятно, он не долетает до них, так как я покрыт десятками тысяч кирпичей и цементными плитами. Все же, как может быть так темно?
Вполне возможно, что я просто сгнию в этой куче мусора. Что ж, если обломки когда-нибудь разгребут, они найдут лишь кучу костей. Я пытаюсь кричать.
-Беа! - звучит скорее как шепот. - Беа! - пытаюсь я еще раз, но мой голос также обессилен как и остальные части моего тела. Я снова кашляю и на это раз кашель вызывает достаточно много шума, так как мои легкие, очевидно, пытаются избавиться от пыли.
Я кашляю и кашляю, переходя в паническое пыхтение. Я умру здесь. Мой кислородный баллон закончится, в любом случае так лучше, чем очень медленно умирать от голода и жажды.
-Беа! - кричу я. - Беа! - она должна была спрятаться, когда начались выстрелы. И теперь она либо погребена как и я, или ищет меня. Или же она мертва. Однако, она вряд ли уйдет, не найдя меня. Или?
-Беа? - я задыхаюсь и кашляю.
-Беа?
Квинн.
Снова и снова я вынуждена убеждать себя, что голоса, которые слышу, только эхо наших собственных, которые отражаются от стен в тоннеле.
То, что бормотание вокруг нас, наше собственное. И, когда слышу крики Квинна о помощи, я вынуждена напомнить себе, что мы в тридцати метрах под землей, и мы не смогли бы услышать его, даже если бы он кричал.
Но я не могу выкинуть мысль из головы, что Квинн в беде. Что, если он действительно кричит? Что, если как раз сейчас он умирает?
Я замечаю, что Алина наблюдает, как я вытираю глаза и нос о рукав. Время от времени она спрашивает меня, как дела. Иногда проводит рукой по спине и сжимает мою руку.
-С ним все будет в порядке, вот увидишь, - заверяет она через некоторое время, и хоть я и не противоречу ей, она повторяет еще раз. - С ним все будет в порядке.
Бедная Мод твердо убеждена в том, что духи мертвецов продолжают жить в туннелях. Она чувствует, как они шныряют вокруг.
-Ты серьезно? - тявкает Алина. - Может быть не стоило их убивать? - Мод с трудом бредет вдоль путей, по которым мы следуем, держась около промерзших подземных труб. На полу коричневая вода, которую мы переходим вброд.
В большинстве мест воды по щиколотку, так что несмотря на сапоги наши ноги уже скоро замерзают.
У Мод, видимо, имеется потребность в том, чтобы рассказывать нам о людях, которых она "освободила".
-Мне нужно признаться кое в чем, - говорит она, но Алина не обращает внимания.
-Эй, старуха, поэкономь свой воздух для дыхания. Никто не хочет слушать твои истории.
Алина права. И у меня нет настроения, узнавать что-то о людях, которые сами пошли на смерть.
Я не хочу знать об ее отчаянии. Мне нужна надежда. Что у нас остается еще кроме надежды?
Наконец, мы добираемся до следующей станции.
-Где мы? - спрашивает Мод.
Я освещаю фонарем вокруг, чтобы оценить обстановку. Серые стены, но еще можно рассмотреть буквы в большом красном кругу "Аллея Тоттинган"
Мод рассматривает испорченную вывеску и стонет. Наверное, тоже станция смерти. Между тем Алина ушла далеко вперед.
Она все еще идет вдоль рельс и уже почти достигла выхода из тоннеля в другом конце станции.
-Алина, - кричу я. Она поворачивает и качает головой. - Алина, подожди нас!
Мы вечность бежали по тоннелям, там невозможно понять, как долго нам понадобится идти обратно, чтобы найти Квинна.
Алина забирается на платформу и исчезает. Я поднимаю Мод и поднимаюсь сама. Мы садимся на скамейку, которая прикручена к стене, Мод снимает свой изношенный мокрый сапог.
Наконец снова появляется Алина. В ускоренном темпе она приближается к нам и прислоняется к стене.
-Алина?
-Мне очень жаль, Беа, очень жаль. Я действительно не думала об этом, - говорит она, наконец.
-О чем? О чем ты?-я направляю на нее фонарь. - Послушай, если ты не хочешь идти со мной, то все в порядке, я понимаю. Я пойду одна, - говорю я, надеюсь, однако, что она не оставить меня в одиночестве.
-Не об этом. Осмотрись же.
Я снова освещаю стены фонарем.
-Ничего не видишь?
-Что?
-Огонь, - каркает Мод. Я внимательней всматриваюсь в стены. Они все покрыты толстым слоем сажи.
-Подъемников и эскалаторов нет. Разрушены. Нет никакой дороги наверх, - объясняет Алина.
-Но на следующей станции мы сможем подняться.- Но Алина отводит взгляд. -Что? - спрашиваю я.
Она забирает у меня фонарь и светит на показатели моего кислородного баллона, затем освещает свою бутылку.
-Понадобятся часы, чтобы вернуться назад к Квинну. А затем нам понадобится еще его найти. Для этого нам понадобится кислород. Иначе мы не справимся.
-Вздор, у нас его достаточно, - противоречу я. - Мы просто можем бежать. Просто бежать, - Но я знаю, что это бессмысленная идея, потому что тогда мы израсходуем большую часть кислорода.
Алина хватает меня за руку, и мы идем вдоль платформы подальше от Мод.
-Есть возможность, которую мы можем использовать, - шепчет она. - С дополнительным кислородным баллоном мы бы смогли найти Квинна.
Когда я поворачиваюсь и смотрю на Мод, она как раз выливает воду из своего сапога.
-Или она, или Квинн. Решение за тобой, Беа.
Я настолько парализована от ужаса, что не могу сказать ни слова.
Теперь Мод смотрит на нас. - Я хочу есть, - говорит она.
Я иду назад и роюсь в рюкзаке. - Вот, возьми протеиновый батончик.
Она жадно хватает его и сразу набивает себе рот.
-Ну давай, бери мою бутылку, - шепчет она.
-Мод, я..
-Ну, по правде, я бы еще пару лет охотно пожила, но я точно знаю о чем вы двое шептались там. Я знаю, что этого воздуха хватит для вас двоих,по крайней мере для того, чтобы выйти отсюда живыми и тогда найти вашего друга.
Я не знаю, что должна сказать. Поэтому говорю, что первое приходит в голову. -Он не мой друг.
Но Мод только моргает и засовывает вторую половину в рот.
-Последняя трапеза. Последний обед перед смертью. Маленький стакан шампанского был бы кстати. И тарелка с шоколадными трюфелями. Но протеиновый батончик тоже неплохо, - с этими словами она отстегивает кислородный баллон. -Иди и найди его. Если ты так сильно любишь его, он определенно хороший парень, - Мод снимает дыхательную маску и подает мне.
Я полностью уничтожена и подавлена добротой Мод.
Но у меня нет права менять ее жизнь на жизнь другого человека, даже если я люблю его.
Я прижимаю маску к ее лицу и, не думая, обнимаю ее.
-Эй, отпусти меня, - мямлит она.
-Скажи-ка, тебе полностью сорвало крышу? - Алина подбегает и оттаскивает меня от Мод, которая, не смотря на ее слова, цепляется за меня также как и я за нее. -Кто знает, что у нее внутри? Что за бред? - ревет Алина.
С отвращение она смотрит на Мод. И тогда очень медленно, ее выражение лица меняется. Наконец, она совсем не выглядит разъяренной, а всего лишь печальной.
И когда я отпускаю Мод, понимаю почему: Мод плачет. В слабом луче света она выглядит такой безутешной, уязвимой и такой человечной, когда подает мне свой кислородный баллон совершенно бескорыстно, так что нужно быть полным извергом, чтобы не посочувствовать ей.
Квинн.
Я практически уверен, что никто не ищет меня. А если и искали, то к этому времени они сдались. Нет никакого смысла кричать дальше, поэтому я молчу.
Я не пытаюсь откапываться. Это только расходует кислород.
Я никогда действительно не задумывался о жизни, и как-то немного жаль, что, когда я делаю это в первый раз, он же окажется последним. Наверное, я проживу еще максимум день.
Все же сожаления и благодарности, которые крутятся у меня в голове, уже ничего не значят. Я не смогу больше ничего предпринять.
Все время я вынужден думать о моих братьях, Ленноне и Кине. Они часто доставали меня по самое не хочу, но все же я ужасно их люблю.
Своих родителей я тоже люблю. Даже не могу думать о том, как сильно я их всех люблю. И о том, что никогда больше не увижу их и не смогу сказать им, что люблю их.
Если бы я был милее с ними! Если бы я хотя бы время от времени разговаривал с ними уважительно!
А еще Беа. Я не знаю, почему она не перестала общаться со мной. Я так часто бросал ее, только потому что у меня было свидание с какой-нибудь девчонкой, которую я знал всего несколько часов.
А позже, когда пустая болтовня с девушкой мне надоедала, я бежал к Беа, чтобы поделиться горем. Моим горем?
Как Беа должна была жить, если ее родители не могли позволить достаточное количество кислорода, чтобы просто позволить ей с кем-то выйти прогуляться?
Если каким-то чудом я выберусь отсюда живым, то в первую очередь попрошу прощение у Беа. Я даже могу представить ее лицо, когда она простит меня.
Ее глаза наполнены слезами, когда она подходит ко мне и обнимает.
Беа.
Мод, Алина и я сидим на краю грязной платформе, опустив ноги вниз. Я открываю еще один протеиновый батончик и делюсь им с Алиной.
-Если я отдам тебе свой кислородный баллон, ты вернешься и найдешь Квинна? - спрашиваю я Алину.
-Ты же знаешь, что я не стала бы этого делать, - говорит она, и, конечно, я знаю это, но я все-равно должна была спросить. Чтобы быть уверенной.
Я пытаюсь уговорить себя, что с ним все в порядке, что он ждет нас, все равно, на какой станции Алина выведет нас на солнечный свет.
Я пытаюсь внушить себе все это, хотя точно знаю, что вероятнее всего Квинн уже мертв, или почти мертв.
И тогда я клянусь, что буду мстить за смерть Квинна, если он не выживет. Я найду способ отплатить министерству за его смерть.
Квинн.
Я уже потерял всю надежду и пару раз был без сознания, когда чей-то голос вырывает меня из этого состояния.Кто-то зовет:
-Эй?
Я задаюсь вопросом, не кажется ли мне все это из-за низкого запаса кислорода в моем баллоне, настолько что я начал бредить. Я кашляю. И тогда снова слышу голос:
-Эге гей!
Я пытаюсь кричать, но мое горло пересохло, и любая попытка вызывает кашель. Я кашляю и кашляю, а в это время кирпичная куча вокруг меня осыпается, и пыль летит мне в глаза.
-Привет! - кричу я, и в этот раз это похоже на слово. - Я здесь! - получилось еще громче.
-Я иду!
Я слышу звук наверху как от трамвая, который въезжает на станцию, затем скрип и грохот.
Кажется проходит вечность, когда мрак и бетонная плита наконец исчезают. Скоро ко мне наклоняется лицо, окруженное лунным светом.
-Ты точно не Алина! - говорит тип.
-Я Квинн.
-Ага, -парень откидывает остальной мусор в стороны, чтобы я смог выбраться. У него расстроенное лицо и он смотрит на меня жестоким взглядом.
За его плечом появляется еще один, которые еще более жестоко смотрит на меня, но начинает помогать.
-Ты можешь встать? - спрашивает меня первый, когда наконец, на мне больше нет камней. У меня получается сесть, но когда пытаюсь встать ноги подкашиваются.
-Вот, - он протягивает мне бутылку с водой своего приятеля. Я отодвигаю маску и делаю большой глоток, затем возвращаю бутылку.
-Мы кое-кого ищем. Девочку.
-Кто вы? - спрашиваю я.
Они оба выглядят так, что дают понять, шутить с ними не стоит.
Первый, с колким взглядом, возвращает блондину бутылку, который, не говоря ни слова, убирает ее в рюкзак и смотрит на луну, сияющую в полном великолепии.
Сильный ветер стегает нас по лицу и снежинки кружатся в воздухе. Блондин натягивает шапку пониже.
-Ты премиум, - уверенно говорит первый.
Удивительно, как быстро люди замечают это. Словно это качество человека, которое нужно узнать, чтобы понять его сущность.
-Меня зовут Квинн, - повторяю я и протягиваю ему свою опухшую, окровавленную руку. Он смотрит на нее какое-то мгновение, прежде чем пожать ее.
-Я Сайлас, - у него твердое рукопожатие. - А это - Инджер. Мы ищем мою кузину.
Часть третья. «Сопротивление»
Квинн.
-Ты утверждаешь, что встретил Алину? - Сайлас недоверчиво смотрит на меня сверху вниз. - Что вы сбежали вместе, и ты ей помог? Ты? - ему, очевидно, сложно представить это.
Я в грязи с ног до головы, все мое тело дрожит от шока, что я был погребен за живо. Чтобы остановить кровотечение из пореза на брови, прижимаю к ней старую футболку.
-Извергнутая убила бы ее, если бы мы не пришли вовремя, - каркаю я, так как мое горло все еще наполнено пылью.
-Мы? - Сайлас смотрит на Инджера, который не произнес ни слова. Он стоит позади его приятеля и ждет, уперев руки в бедра.
-Моя подруга Беа и я, - объясняю я. - Беа сейчас с Алиной. по крайней мере я так думаю. Надеюсь.
Сайлас задумчиво потирает подбородок. У него такое же решительное и неуступчивое выражение лица как у его кузины, что позволяет ему выглядеть намного старше, чем есть на самом деле.
Я бы дал ему от восемнадцати до двадцати. Однако, он не производит впечатление, что готов врезать мне в лицо, если я раскрою рот.
-И почему же Алина решила взять Извергнутую на буксир? - спрашивает он. - Каждый знает, какими опасными они могут быть.
Инджер согласно кивает и складывает руки на груди. Молчание очень смущает меня. Поэтому я еще раз объясняю все, начиная с момента, когда встретил Алину в очереди на вакцинацию, а затем сцену в таможенной зоне.
Оба внимательно слушают. Когда я заканчиваю они в некоторой степени убеждены, что я не лгу. Сайлас перекидывает мою руку через свое плечо и помогает мне встать.
-Сможешь идти? - спрашивает он.
-Хм, наверное.
Мой живот сводит судорога, и я со стоном нагибаюсь вперед, но это только ухудшает боль. Пыхтя, я с трудом могу дышать.
-У тебя видимо сломаны пара ребер, - предполагает Сайлас. -Но это пройдет, они сами срастутся. Врач все равно ничего не смог бы предпринять.
Сайлас и Инджер выглядят как парни, которые после потери всех конечностей будут продолжать бежать. По крайней мере, они бы пытались это сделать, вместо того, чтобы горевать.
Я по-походному закрепляю маску на лице и делаю глубокий вдох. Но даже это причиняло боль, так что я с трудом подавляю крик.
Я пытаюсь делать небольшие вдохи, концентрируясь на остроугольных блестящих серебром контурах на горизонте и на луне, которая как чистая отполированная монета светится в небе.
Пытаюсь не замечать здания с развалившимися крышами и разбитыми стеклами, которые, кажется, готовы обрущиться на нас.
-Откуда вы знаете, что Алина в бегах? - спрашиваю я.
-Потому что Алина живет со мной и моими родителями, - ворчит Сайлас и просовывает руки в лямки рюкзака.
-Почему?
-С тех пор как ее родители пропали, она своего рода моя сестра, - говорит он.
-Как сестра, хм, - произношу я и, когда Сайлас не реагирует, спрашиваю: - И куда именно мы направляемся?
Сайлас хмурит лоб. - Ты идешь назад в Купол, - только и говорит он.
Инджер кивает и наконец открывает рот. Его голос похож на рычание.
-Ты только будешь мешать нам.
Так как до сих пор все время разговаривал Сайлас, я считал его чем-то вроде пугала. Но теперь понимаю, что ошибался. В его голосе слышны неоспоримый авторитет и сила.
-Люди из "Бриз" вернутся завтра, чтобы выследить нас. Идеальная попутка для тебя. Тебе всего лишь нужно показать свою татуировку на мочке уха, - настаивает Сайлас.
-Нет, я иду с вами, моя лучшая подруга направляется в город, а я несу за нее ответственность в этой поездке, - возражаю я.
Инджер сопит и опускает руку в сумку. - Она-твоя кузина, -говорит он Сайласу.
Сайлас, который держал мой рюкзак, бросает его мне и натягивает капюшон:
- Мы нашли там твои вещи, - говорит он и указывает на место, где я видел Беа, Алину и Мод в последний раз. Затем смотрит на небо, что-то шепчет и, наконец, говорит, как будто он видел будущее в облаках.
-Окей, идем с нами, - говорит он и улыбается. - Но мы не идем дальше сегодня. Не через этот мусор. Нет дороги, по которой мы могли бы следовать. Давайте лучше найдем место, где мы можем немного поспать до рассвета.
-У меня есть палатка, - замечаю я. - Очень легко устанавливается. Нужно только сильно потрясти.
-У тебя есть палатку? Откуда?
-Купил.
-Ну да, логично, - сопит он.
-Ну, собственно, мой отец купил мне ее, - добавляю я и сразу же жалею о сказанном.
Мы бежим, пока не находим дом с палисадником, который в некоторой степени выглядит солидно. Инджер и Сайлас останавливаются, опускают багаж и убирают остатки велосипеда и несколько бутылок в сторону, пока я распутываю брезент. Всего пара минут и палатка установлена.
-У меня еще есть они, - я вытаскиваю спальные мешки и бросаю их в палатку.
-Это самая маленькая вещь, которую я когда-либо видел, - Сайлас осматривает палатку, и я понимаю, что он имеет в виду: нам придется спать дьявольски тесно друг к другу.
-Придется так, - говорю я таким тоном, как будто бы мне полностью все равно, но, если честно, безумно страшно. Мне придется толкаться с двумя типами, которых я едва знаю, в этой минипалатке. В палатке, которая предполагает, что в ней будут спать двое.
-Ну, по крайней мере, мы не промокнем, - Инджер наклоняется и забирается внутрь.
Сайлас и я следуем за ним. Мы полностью открываем молнии на мешках, чтобы использовать один как одеяло, а второй как подстилку. Затем ложимся, я в середине.
Инджер и Сайлас сразу поворачиваются спиной ко мне, так что у меня нет возможности перевернуться набок, иначе я занял бы не очень приличную позу с одним из них.
Поэтому остаюсь лежать на спине и пристально смотреть на тени вокруг меня. Внимательно слежу за тем, чтобы мои ноги были сжаты, а руки сложены на груди.
-Ты уверен, что с Алиной все в порядке? -через несколько минут спрашивает Сайлас.
Я заню, что должен ответить "ДА". Все в порядке, никакой паники, но часть моего мозга, которая еще может нормально думать, отключается в этот момент, пока та часть, что пострадала во время обрушения, начинает набирать обороты.
И, наконец, я выдаю: - Ты тоже в нее влюблен?
-Что? - кричит Инджер и судорожно пытается подавить смех.
-О Господи, почему все наперекосяк? - стонет Сайлас.
Я без понятия, что должен на это ответить, так как знаю же, что Сайлас ее кузен и, что говорю как сумасшедший. Я натягиваю спальный мешок до самого подбородка.
-Мне шестнадцать, - говорю я, как будто это что-то объясняет.
К счастью Сайлас смеется, а мог бы ударить меня.
-Ему шестнадцать, - повторяет Инджер.
-Он - идиот, - говорит Сайлас. - А теперь давайте поспим.
Беа.
Когда в утренних сумерках мы выходим из подземки, я вынуждена зажмуриться - так сильно ослепляет меня свет.
Еще и режущий холод. Маленькие снежинки кружатся в утреннем свете и беззвучно опускаются на землю.
- О, как красиво! - Алина выставляет руку, пытаясь поймать пару снежных хлопьев, и высоко поднимает маску, чтобы попробовать их на вкус.
Около часа я не произносила ни слова. Ни одна из нас не разговаривала. Мы бережем нашу энергию. Кроме того, мне и нечего было сказать.
Мы идем гуськом по узкой дороге, которая переходит в еще более узкую улочку, почти в проулок.
Я не имею и малейшего понятия о том, где мы сейчас. Мне нужна карта, но ее нет. Все необходимое было в рюкзаке у Квинна, потому что он не хотел, чтобы я таскала всю эту ерунду.
И в моем IPad больше не было батарейки.
Мод и мне приходиться потрудиться, чтобы идти в ногу с Алиной. Как ей удавается тренироваться и при этом не быть застигнутой надзирателем или камерой наблюдения - для меня абсолютная загадка.
Я восхищаюсь ее мужеством и меня время от времени точит червячок зависти, что мне самой не пришла идея нарушить правила.
Всю свою жизнь я была послушной и последовательной. Святая простота. И что мне это дало?
Мы бежали всю ночь. Когда Мод захотелось помочиться, мы все трое искали укромные уголки, чтобы хоть минуту побыть в одиночестве. Это была самая длинная пауза, которую мы сделали.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |