Слушая такую известную песню о детстве, где гоняют голубей, Наташку дергают за косу, думаешь: ничего особенного, простенько, а как все-таки цепляет за душу. И сразу хочешь ни хочешь, а вспомнишь

КУКЛА

Слушая такую известную песню о детстве, где гоняют голубей, Наташку дергают за косу, думаешь: ничего особенного, простенько, а как все-таки цепляет за душу. И сразу хочешь ни хочешь, а вспомнишь свое детство. Дом, где родился, родителей, братьев, всех своих товарищей, да еще свои встречи со старыми друзьями детства и, конечно, последнюю. А это происходит с каждым годом все реже и реже, а друзей остается все меньше и меньше.

Та наша последняя встреча произошла на месте нашего сбора еще с самого детства, где мы всегда собирались. Удобно и надолго расположившись среди ряда всевозможных бутылок, ну как же без этого, разговаривая, вспоминая, улыбаясь, а порою и заходясь от смеха, я вдруг услышал: «Кукла, Кукла, подай стакан». Обернувшись на произнесшего эти слова и, чувствуя свою застывшую улыбку, медленно сходящую с лица, я внимательно посмотрел на своего старого друга и на его тоже исчезающую улыбку. Хорошо зная друг друга, как облупленных, и что может затем произойти и, бывало, происходило в детстве после такого произношения, мы оба пристально посмотрели один на одного. Но услышал: «Извини, не хотел, просто сорвалось». На что ответил: «Да, ладно».

И, действительно, в детстве меня звали Кукла и никак иначе. Сколько я переживал, сколько страдал за это имя. Говорят, что был очень привлекательный, похож на куклу, игрушку. Но к великому сожалению детской фотографии не сохранилось. Да ее вообще не было. Время такое было, непростое. Так что подтвердить или опровергнуть не имею возможности и посмотреть на себя, какой я был в детстве, не могу. А вот что девушки проходу не давали, так это я точно помню и свидетели есть. Да еще, какие девушки – барышни на выданье.

Бывало, идем так с друзьями, решаем глобальные задачи, проблемы: как рогатки смастерить, где червей накопать на рыбалку и прочее, а тут такая деваха хватает меня на руки и давай тискать, обнимать, целовать. Потом полдня оправдываешься перед своими друзьями, восстанавливаешь свой авторитет. Особенно мне доставалось от Аллы и ее подруги Любы. Как только увидят меня, еще из далека кричат: «Кукла, Кукла, а ты нас замуж возьмешь? А мы за это тебя целовать будем!» Ну, где тут драпу не дашь, да так, что аж пятки сверкают. Достали парня. Им смешно, а мне хоть плач.

Но Алле я со временем отдал должное.
Много лет спустя на юбилее ее младшей сестры, в самом начале праздника я решительно встал, взял в руки микрофон и сказал:

-Алла! Прости меня, что не сдержал слово. Правда, то, которое ты меня вынудила, заставила сказать.
- А что за слово такое? - удивленно произнесла она.
И прямо глядя ей в глаза, я сказал:

- А то слово, а вернее сказать – предложение руки и сердца.

Когда Алла услышала все это, то на ее лице я сразу же прочел: «Мужик, а, сколько ты выпил? И когда успел?»

Да еще ее супруг, мужчина солидных лет, как-то необычно и очень серьезно начал на меня смотреть. А я, стоя посреди зала, приложив руку к сердцу, немного раскачиваясь со стороны в сторону, с таким чувством самоотдачи рассказывал ей, как мы любили друг друга, как она меня на руках носила, обнимала, жгуче целовала. И снова, посмотрев ей в глаза и вскользь заметив крепко сжатые кулаки ее мужа, понял – срочно нужно раскалываться, а то явно переиграю. На Аллином лице отчетливо было написано два слова. Первое – убью, а второе – ну никак, нельзя, просто невозможно написать, хотя все его знают.
Тогда я произнес:

-Уважаемая Алла Ивановна. На момент нашей горячей пламенной любви мне было пять с хвостиком годиков, а Вам семнадцать.

Когда я закончил свою речь, все зашлись таким громовым хохотом, что на столах даже подпрыгивали фужеры. Муж Аллы прямо-таки захлебывался от смеха, при этом усердно и увлеченно притопывал ногами, словно юный пионер палочками по барабану. А моя возлюбленная так обворожительно улыбалась и, широко разведя руки в стороны, решительно направилась ко мне. На этот раз я не растерялся и деру не дал, и тоже пошел навстречу ей. Долго – долго мы кружились в хороводе какого-то танца.

Но после того юбилея у Аллы что-то воспламенилось, загорелось. Где-то через неделю она, как и прежде со своим верным оруженосцем подругой Любой пришла прямо ко мне на работу, на которой величают только Николаевичем. И до меня донеслось будто из далекого детства да при всем честном народе: «Кукла, Кукла, цветочек, ягодка ты наша, дай мы тебя поцелуем...» О, что я испытал, глядя на заходящихся от смеха коллег! И ужас обхвативший, сковавший все мое тело, когда дошло, доехало: да они уже обе на пенсии, может и заняться подругам больше нечем и, как раньше, будут любить своего Куклу. Когда барышни ушли веселые, очень довольные собой, подумал: «Ну, тогда ясно, а сейчас мне что, по углам прятаться? И деру не дашь, давно уже не мальчик. Да, оно уже как-то и неудобно убегать. Ну, кто меня тянул за язык? Лучше бы тогда промолчал или напился, что ни есть в самую стельку».

Дата добавления: 2015-10-21