О старообрядческом священстве до митрополита Амвросия

Ф.Е. Мельников

О старообрядческом священстве до митрополита Амвросия

Предисловие автора

С вопросом о преемственности и законности старообрядческой (Белокриницкой) иерархии неразрывно связан вопрос о прежнем старообрядческом священстве, принимавшемся от господствующей в России церкви. Пусть митрополит Амвросий будет во всех отношениях законно поставленным святителем, пусть крещение его будет вне всяких сомнений и подозрений — этого, однако, недостаточно, — говорят строгие исследователи старообрядческой иерархии, — чтобы признать ее вполне благочестивой. Необходимо прежде всего знать: благочестиво ли было прежнее старообрядческое священство, с которым митрополит Амвросий связал духовную нить своей иерархической преемственности. Ведь ни для кого не тайна, что господствующая церковь, от которой старообрядцы-поповцы принимали к себе священников, допускает у себя обливательное крещение и даже защищает его как законное. А это — уже латинская ересь. Древняя святая Церковь строго осуждала обливание и не признавала его за крещение. В Большом Потребнике, в чине принятия от латинской ереси, изложено такое осуждение: «Проклинаю скверное крещение их обливаемое, а не погружаемое по Господню образу, иже во Иордане и святыми апостолы нам переданное в три погружения во имя Отца и Сына и Святаго Духа»[1]. И в соборном изложении патриарха московского Филарета говорится о латинах: «Мудрствуют неправо и богомерзко о непорочней бани бытия — о святом крещении и крещают — водою обливают, а трижды не погружают»[2]. Возможно ли от господствующей церкви принимать крещение, тем более священство, если и она допускает у себя обливание? Такой вопрос в настоящее время ставят нам старообрядцы-беспоповцы. Он действительно приводит их в смущение и не допускает их к признанию полной законности и даже действительности старообрядческого священства. Постараемся рассеять это их смущение.

I

Мы, конечно, не отрицаем того, что господствующая церковь повинна в допущении у себя обливательного крещения; в защиту его она даже издала в 1724 г. особую книжицу, сочиненную знаменитым ее иерархом Феофаном Прокоповичем под довольно длинным названием: «Истинное оправдание правоверных христиан, крещением поливательным во Христа крещаемых» и прочее. Но одно дело защищать обливание, а другое — быть самому обливанцем. Защитники обливания, если они сами крещены в три погружения, никогда не перекрещивались, и Церковь святая нигде и никогда не постановляла крестить их снова. Нам не могут указать подобного церковного постановления, потому что его нет и быть не могло. Напротив, Церковь в лице своих учителей и соборов строго требует не пеpекрещивать еретиков, если они крещены правильно. «Повторение крещения над еретиками и раскольниками беззаконно, — говорит блаженный Августин, — если только таинство cиe совершено над ними правильно, то есть во имя Отца и Сына и Святаго Духа»[3]. Другой знаменитый отец Церкви, святой Дионисий Александрийский, говорит: «Tех, которые крещены во имя трех лиц: Отца и Сына и Святаго Духа, не следует перекрещивать, хотя бы они и крещены были еретиками»[4]. Руководствуясь этими требованиями древней Церкви, с такой же ясностью изложенными и в правилах Вселенских и Поместных Соборов, старообрядцы не вправе были подвергать вторичному крещению тех никониан, которые крещены хотя и в еретическом обществе, но во имя Святой Троицы и в три погружения. Нужно правду сказать, что в господствующей церкви только в некоторых епархиях практикуется обливание: они всем известны. Это епархии малороссийских губерний и Юго-Западного края, успевшие ополячиться и в опасной степени облатиниться еще при жизни известного писателя Захария Копыстенского. Даже о нем самом можно ставить вопрос: каково его крещение? Что же касается остальных многочисленных губерний и областей России, то в них до сих пор еще строго и непоколебимо держится обычай крестить в три погружения. Десятки и даже сотни миллионов никониан крещены правильно, то есть в три погружения с призыванием Cвятой Троицы: было бы большой несправедливостью требовать и их крестить снова только потому, что где-то, за сотни и тысячи верст от них, их единоверцы крещены обливательно. Нельзя себе даже представить, чтобы святая Церковь, основанная на истине и любви, вдруг заявила бы еретикам: «Я требую перекрещивать вас потому, что ваши соседи крещены обливательно, хотя сами вы крещены действительным крещением». Такое требование немыслимо, оно ниспровергало бы в корне церковную правду. Предположим, что где-нибудь в Сибири беспоповские наставники ввели бы у себя обливание или какое-либо омовение вместо трехпогружательного крещения. Неужели было бы законно и справедливо из-за этого сибирского нововведения перекрестить всех беспоповцев европейской России? Нужно принять во внимание, что вся Российская империя состоит из 78 губерний, 21 области и 2 округов. Крестят же обливательно только в каких-нибудь 7–8 губерниях. Их старообрядцы и обходили самым тщательным образом. Не было в истории старообрядчества прежних лет ни одного случая, по крайней мере нам таковые неизвестны, чтобы старообрядцы приняли к себе священника из Киевской или Полтавской губернии или из Царства Польского. Брали себе старообрядцы священников только из центральных губерний России и преимущественно из Калужской, Костромской, Нижегородской, Московской, Тверской и других губерний, нисколько не сомнительных, что касается совершаемого в них крещения. Как строго относились старообрядцы к обливанцам, об этом рассказывает протоиерей Тимофей Верховский, лично императором Николаем Павловичем командированный в знаменитое Стародубье в сороковых годах прошлого [XIX] столетия для насаждения здесь среди старообрядцев единоверия. Он свидетельствует, что даже тогдашние единоверцы, обращенные из старообрядчества, «крещенных через обливание (как было в Малороссии) никак не хотели признать православными». «Они, — рассказывает о. Верховский, — возвращаясь в посады из селений и деревень малороссиян, в которые они во время осеннее отправляются для скупа их произведений, как то: пеньки, масла и разного хлеба в зерне и прочее, не прежде сообщаются с своими семействами, как вымывшись в бане, с переменою белья и явившись к священнику с просьбою о прочтении над ними из требника молитвы от скверны (потому де, что они сообщались с обливанцами в пище и питии). После сего уже они, получив благословение от священника, приходят домой с успокоенною совестию и сообщаются с своим семейством и прочими»[5]. Не принимали единоверцы и священников малороссийских[6]. О старообрядцах и говорить уже нечего. Они избегали обливанцев, как опасной и гибельной заразы. Чтобы совратить старообрядцев в единоверие, о. Верховский привез им священников из Калужской губернии, удостоверяя этим, что это правильно крещенные священники, так как старообрядцы брали иереев исключительно из «благонадежных» губерний[7]. «Родимые наши! — трогательно рассказывал о. Верховскому старообрядческий деятель посада Клинцов Черниговской губернии, А.Ф. Карташев. — Сами знаете, как у нас в старину-то бывало, не то, что теперь (при насаждении в Стародубье единоверия). Сыщут, бывало, священника-то где бы там ни было (разумеется, из благонадежных епархий), но благочестивого, ищущего спасения и правой веры. Привезут его и определят, прежде всего, в монастырь, чтобы он утвердился в правой нашей вере, да пожил молитвою и постом, а потом исповедался у отца своего духовного во всех своих грехах ведомых и неведомых; а как после сего учинят над ним «справу» и он проклянет вся ереси и отступства никонианския, и тогда отец духовный его помажет божественным миром и вместе с ним отслужит обедню и причастится святых даров Божиих. Вот тогда уж, вестимо, что Бог нам послал истинного пастыря; бывало, как посмотришь на него, так душа-то и возрадуется, а от радости невольно слезы так и потекут»[8]. Какая искренность и теплота в этом наивно-откровенном рассказе! Много тогда было у народа горячей веры, красивой своей детскостью, непосредственностью и сильной внутренним горением. Именно такая вера может двигать горами. По вере старообрядцев, Бог и посылал им священников благочестивых в своем крещении и рукоположении. Тогда было весьма легко удостовериться в правильности крещения присоединяемого лица. До второй половины прошлого столетия в России не было еще железных дорог и пути сообщения были затруднительными, чрезвычайно медленными. Тогда вообще сообщения людей между собой были далекими. Жили в единении и тесной дружбе только местные жители. Поэтому зараза обливания не могла быть распространенной, она держалась только своих определенных пределов, которых и сторонились старообрядцы на недосягаемом расстоянии, как зачумленного округа. Даже современный представитель и руководитель беглопоповства П.А. Овчинников засвидетельствовал незадолго до своей смерти, что прежние старообрядцы действительно «разбирали», из какой епархии приходит к ним священник, «и уроженцев западных губерний не брали»[9]. При таком строгом «разборе» старообрядцами рукоположенных лиц была твердая уверенность, что в старообрядческую Церковь не попадет ни один обливанец. Бесспорно, она была чиста от обливанцев. В этой заботе о чистоте она проявила больше усердия и строгости, чем древняя Церковь времен Вселенских соборов и последующих веков, включительно до московского патриарха Филарета.

II

Известно, что Первый Вселенский собор определил принимать приходящих к Церкви еретиков-наватиан без перекрещивания, а если они клирики, то принимать их с сохранением священной степени (8-е правило). «Они должны непременно сохранять свои степени», — категорически заявляет толкователь канонов патриарх константинопольский Вальсамон[10]. Раскол наватиан произошел от Навата, пресвитера римской церкви. По свидетельству историка Евсевия, епископа кесарийского, Нават «сделался вождем новой секты людей, в надмении ума называвших себя чистыми»[11]. Он обманул трех епископов и при их посредстве получил себе сан епископа. «Вдруг является епископом, выскочив на средину, будто из какой машины», — так отзывается о Навате Корнилий, папа римский[12]. Став во главе созданного им еретического общества, Нават как родоначальник его принимал в нем самое близкое и живейшее участие: он совершал таинства, рукополагал, составлял соборы. Словом, был главою и душою собственной церкви. Каково же было крещение на этом вожде наватианского раскола? Оно было весьма сомнительным. Вот что рассказывает о крещении Навата вышеупомянутый Корнилий, папа римский: «Поводом к уверованию для Навата был сатана, вселившийся в него и долго живший в нем. Получив помощь от заклинателей, он впал в тяжкую болезнь и, признаваемый едва не мертвым, на той же кровати, где лежал, принял крещение посредством окропления, если только, — оговаривается Корнилий, — можно сказать, что такой человек принял его. Потом, выздоровевши, он не сподобился прочего, чего по уставу Церкви сподобиться должен был, то есть — не запечатлен епископом (то есть не миропомазан)». «Рукоположениe его совершилось, — продолжает свой рассказ папа Корнилий, — вопреки желанию не только всего клира, но и многих мирян, потому что облитого на кровати во время болезни, как было с Наватом, не следовало возводить ни на какую церковную степень»[13]. Казалось бы, от такого еретика ничего не может быть принято: крещен он обливательно, рукоположен незаконно и обманно, кроме того, совершил церковный раскол, был еретиком. Однако Церковь Вселенская, которой руководит Сам Христос, признала действительными и крещение, и хиротонию, совершаемые в обществе наватиан. Обливательное крещение самого Навата не послужило причиной перекрещивания всех наватиан. Неизвестно, как был бы принят сам Нават, если бы он возвратился к Церкви, но крещенных и рукoпoлoжeнныx им Церковь не перекрещивала и не перепоставляла. «Эти еретики, — свидетельствует о них толкователь Зонара, — не перекрещиваются, потому что касательно святого крещения они ни в чем не отличаются от нас, но крестятся одинаково с православными»[14]. Не перекрещивают и старообрядцы никониан, если они крещены «одинаково с православными», то есть в три погружения, с призыванием Святой Троицы. В этом отношении, как и во всей своей церковной жизни, они следовали определениям и примерам древней Вселенской Церкви.

III

Церковь постановила принимать крещение и еретиков apиан, так как они крестятся во имя Святой Троицы. Однако не все ариане крестились правильно, среди них было немало крещенных и в одно только погружение и не во имя Святой Троицы. Были ариане «от Понта» (своего рода Малороссии), они, по свидетельству соборного изложения патриарха Филарета, «крестят во едино погружение и во крещении не глaгoлют во имя Отца и Сына и Святаго Духа, но во грядущего по предотече Иоанне, сии речь во Христа Исyca»[15]. Были ариане и евномианской отрасли, они крестили обливанием. «Евномиане убо, — говорится о них в том же Филаретовском изложении, — вместо крещения на главы своя возливают воду до пояса»[16]. Евномианcкoe течение в арианстве создал некто Евномий, он был епископом и «общепризнанным главою строгих ариан». Он умер около 395 года[17]. Ариане разделялись на многочисленные секты, и крещение у них было весьма разнообразным: было и трехпогружательное во имя Святой Троицы, было и обливательное, и в одно погружение, было и не во имя Святой Троицы. Однако святая Церковь не постановила вследствие такого многообразия в их крещении всех их крестить огульно, без всякого разбора. Крещенных в одно погружение (из Понта) и обливанцев (евномиан) она перекрещивала[18], но трехпогруженцев, крещенных во имя Святой Троицы, она принимала без перекрещивания[19]. Так точно поступают и старообрядцы: обливанцев никониан перекрещивают, а правильно крещенных принимают без перекрещивания. Замечательно, что святые отцы иногда выступали на защиту правильного арианского крещения, если его отвергали сами еретики. Например, еретик Евномий перекрещивал ариан, у которых было такое великое смешение в крещении. По этому случаю святой Епифаний Кипрский говорит: «Безумный Евномий дерзнул на великое зло». В чем же состояло это зло? Да в том, что Евномий «перекрещивал тех, которые уже крещены, не только из приходящих к нему от православных и еретиков, но (и) от самых ариан»[20]. Было бы безумием, если бы и старообрядцы принялись всех никониан перекрещивать, не разбирая, как они крещены.

Несмотря на смешанное крещение у ариан, от них принималась и хиротония. «Арианин крестит, — говорит блаженный Иероним, — следовательно, он епископ»[21]. Другими словами: если от ариан принимается крещение, то от них должна приниматься и хиротония. Арианами были рукоположены такие впоследствии великие святители, как святой Мелетий Антиохийский[22] и святой Кирилл Иерусалимский[23]; арианами были рукоположены и присоединенные к Церкви от енкратитов епископы Зоина и Саторнин[24], принятие которых стало, по словам святого Василия Великого, «правилом общения с ними», то есть енкратитами[25]; принимали хиротонисанных арианами и преемники святого Василия Великого, уже после Второго Вселенского собора[26], когда ариане еще больше раздробились и крещение их стало еще разнообразнее и смешаннее. И шестой Вселенский Собор (Трулльский), состоявшийся почти через четыреста лет (в 692 г.) после возникновения арианства, постановил все же принимать от ариан крещение[27]. Следуя духу и заветам Вселенской Церкви, и старообрядческая Церковь поступает так же с еретиками и совершаемыми в их обществе таинствами — крещением и хиротониею: действительные таинства принимать, а ложные и извращенные отвергать.

IV

Римско-католическая церковь в настоящее время повсюду крестит обливательным и кропительным способом. Это всеобдержный ее обычай, ставший общим законом. Но было время, когда в ней, наряду с обливанием, совершалось и трехпогружательное крещение. Обливание не сразу ввелось в латинской церкви, а постепенно. В испанских церквах началось неправильное крещение с VI в.[28] Нo о перекрещивании латин на Востоке известно только с XI в. Оно практиковалось еще до отпадения римской церкви от восточной[29]. Обливание в западной церкви стало широко прививаться в конце XIII в. и особенно в XIV в., в это время в ней уже сложился и твердо был выражен взгляд, что обливание имеет равную силу с погружением[30]. Однако и после этого не всех латинщиков перекрещивали на Востоке. Еще и в XV в. их присоединяли только под миропомазание[31]. Несомненно, что только обливанцев латинцев перекрещивала восточная церковь, а погруженцев ocтaвлялa в пpежнeм крещении. Признавала она в то же время и хиротонию римско-католической церкви. В принятой восточной церковью книге Матфея Правильника говорится о латинах: «И сих хиротония к нам прилагаемом, иже от них хиротонисанным, не отлагаются: понеже и сущими от нас божественными отцы еретическая хиротония не отметны многащи быша, православным — или сущим, или бывшим, на них же они руки возложиша[32]. Книга Матфея Правильника принята и древнерусской церковью, как зело потребная»[33], она составлена в первой половине XIV в.[34], когда обливание было уже весьма распространенным в западной церкви, но не было еще всеобщим. Когда же оно совсем залило латинскую церковь, тогда и русская церковь, и восточная постановили принимать латин как первочинных еретиков, то есть крестя их снова. Восточная церковь до сих пор перекрещивает их и именно потому, что они обливанцы[35]. Если и никониане сделают у себя обливание всеобщим, тогда и к ним придется применить определения древней русской церкви и восточной. Пока же оно у них носит характер лишь частичного (только в известных местах) явления, от них должно, по примеру древней Церкви и руководствуясь ее определениями, принимать и трехпогружательное крещение, и хиротонию как действительные таинства.

V

Московский патриарх Филарет был в чрезвычайной степени строг к еретикам: решительно требовал перекрещивать латинян, но и он отличал обливательное крещение от трехпогружательного. В 1621 г. патриарх Филарет созвал собор и «советовал» на нем и «приговорил», «како взыскивати о самех белорусцех, иже приходят от Польского и Литовского государства в православную веру нашу, греческаго закона». В Польше и Литве патриарх Филарет нашел «в самех тех христианех, яже суть белорусцы в них нарицаются», большое разнообразие в вере «во едином убо дому у них — у отца с детьми и у мужа с женою, и у господина с рабы веры три или четыре; и ов держит в них веру христианскую, ин же папежскую, и ин люторскую, ин же кальвинскую, и ин новокрещенскую, ин же сасскую и ин арианскую. И вкупе убо на единой трапезе ядят и пиют, и браком совокупляются, а инии вкупе и молитву творят. Мнози же в них и за папу изверженнаго Бога молят во святой литургии, в приношении и во ектениях и в литиях»[36]. Казалось бы, как тут разобраться в таком смешении всех этих вер, большинство которых принадлежит к первому чину. Крестить бы всех приходящих от них в православную веру — вот и весь разбор с ними. Филаретовский собор, однако, так не решил. Он отделил обливанцев от погруженцев и первых повелел совершенно крестить (признаком их обливания он поставил моление за папу: кто за папу молится, тот несомненно латинщик-обливанец), а погруженцев определил оставлять с их крещением, полученным в таком разнообразии всяких вер: «Аще будет, — определяет собор во главе с патриархом Филаретом, — и свидетелей нет, а сам про себя сказывает, яко крещен в три погружения, и миром и маслом помазован, и тех крестити не подобает», их даже и миром и маслом не помазывали[37]. Собор даже не ставил вопроса: не обливан ли был их креститель? Он лишь устанавливал, что приходящий из Польши крещен в три погружения, причем это установление основывалось единственно на свидетельстве самого приходящего. Примените это соборное определение к господствующей церкви — и вы поймете, что старообрядческая Церковь поступала вполне осмотрительно и законно, не перекрещивая от нее крещенных в три погружения. Требуется крестить только обливанцев и запрещается перекрещивать трехпогруженцев, хотя они и смешаны с разными верами, в том числе и с папежниками — явными обливанцами.

По соборному определению патриарха Филарета, старообрядцы имеют право не перекрещивать и приходящего к ним из Малороссии, если только он засвидетельствует «сам собою», что крещен в три погружения.

VI

Церковь Вселенская признала действительной хиротонию еретиков-монофизитов и монофелитов[38]. Но среди них были епископы очень сомнительного крещения, один был совсем некрещеный. Рьяный монофизит, антиохийский патриарх «…Петр Гнафей низложил, — как повествует о нем история, — Кира Иерапольского и поставил на его место перса Ксенаию, изгнанного из Антиохии Календионом за неправоверие. Когда же некоторые епископы из Персии дали знать Петру, что Ксенаия — беглый раб и некрещеный, то Гнафей сказал, что епископская хиротония заменяет крещение»[39]. Ксенаия остался в ряду епископов и, конечно, отправлял все епископские действия: и крестил, и хиротонисал. Тем не менее это обстоятельство не дало святой Церкви основания совершенно отвергнуть хиротонию монофизитов и монофелитов. Не вправе и старообрядцы отвергать огульно хиротонию никонианских иерархов, если бы даже в среду последних попали и обливанцы, как попадали они, несомненно, среди латинских архиереев в XIV и ХV вв., когда, по Матфею Правильнику, от них принималась еще хиротония восточной церковью. Весьма разумное руководство в принятии еретиков дал нам высокоревностный отец древней Церкви святой Феодор Студит. В его время сильно волновал Церковь вопрос, как принимать хиротонисаемых иконоборцами, которые были заражены в самой опасной степени тлетворным ядом симонии: в большинстве случаев они рукополагали за деньги. Симония осуждалась Церковью как нечестивая ересь, зловреднее Македониева заблуждения. «Веси бо мужу желаний духовных, — говорит святейший патриарх Тарасий, — яко отраднейша паче есть Македониева и сущих с ним духоборец злочестивая ересь: онем бо тварь, и раба Богу и Отцу, Духа Святаго блядущим, сии же своего им, яко же видятся, раба сего творят»[40]. Рукоположенные за деньги осуждались без всякого снисхождения. Еще святые апостолы определили: «Аще кто, епископ или презвитер, или диакон деньгами сие достоинство получит, да будет извержен и он, и поставивший и от общения со всеми да отсечется, яко Симон Волхв»[41] Такой же суд симонианам вынесли и Вселенские соборы: Четвертый (правило 2-е), Шестой (правило 22-е) и Седьмой (правила 5-е и 19-е). Святой Василий Великий говорил, что кто совершает рукоположение за деньги, тот «оскверняет свои руки таковым лихоиманием» (правило 90-е).

Еще резче отзывался о продаже рукоположения Геннадий, патриарх константинопольский с своим собором. Он называл это преступление «нашествием сатанинским» и «дьявольским покушением» и предавал анафеме не только рукополагающего и рукополагаемого за деньги, но и всяких посредников в этом симонианском деле. «Аще же, — пишет патриарх Геннадий, — явится кто и по посредствующим в толико гнусном и беззаконном мероприятии, то и сей, аще есть из клира, да будет извержен с своего степени: аще же мирянин или монашествующий, да будет предан анафеме»[42]. Это, собственно, — определение Четвертого Вселенского собора, патриарх Геннадий только привел его в своем окружном послании. По суду Тарасия, патриapxa Константинопольского, рукоположенные за деньги совсем не имеют на себе «святыни священства, и они не прияли и не имеют оной». «Тот вовсе чужд священства, — заявляет этот святитель древней Церкви, — кто когда-либо дает или взимает мзду, в какое бы то ни было время, прежде ли рукоположения или после рукоположения[43]. Понятно поэтому смущение православных христиан, когда они стали лицом к лицу пред необходимостью или принимать сомнительную хиротонию иконоборцев, или совсем оставаться без священства. Именно в таком роковом значении стоял при святом Феодоре Студите вопрос о принятии в Церковь рукоположенных иконоборцами. Тогдашние пустынножители, горя ревностью о чистоте Церкви, требовали совсем отвергнуть хиротонию иконоборцев, как ничтожную, ибо она заражена в корне симонианством. Но святой Феодор Студит, не менее этих ревнителей отстаивавший достоинство Церкви и священства, не соглашался с этой мерой. Он всеми силами старался убедить их, что нельзя же всех иконоборческих рукоположенцев отвергать: ведь среди них есть и рукоположенные без мздоимства, и Церковь, доказывает святой Феодор, уже принимала иконоборческих епископов. «Разве нет никого, — восклицает этот рассудительнейший отец Церкви, — кто был бы не рукоположен ими или рукоположенным от них, тогда как рукоположение преемственно передавалось до Тарасия». Именно иконоборческие епископы ввели это преемство. «Сколь многие, — напоминает святой Феодор Студит, — от востока и запада, от севера и моря, приходили в промежутки того времени и вступали в общение с нашею Церковью в священном звании». Обратите внимание: принимались они не как миряне, а как священные лица в своих иерархических степенях. Святой отец отмечает, что среди иконоборцев было немало рукоположенных не за деньги. «И сколь многие, — говорит он, — тогда были рукополагаемы и рукополагали без денег, хотя и были еретиками». Но как же установить: кто из них принял хиротонию за деньги, а кто без денег? «Bce это знать, — отвечает святой Феодор Студит, — можно одному Богу, а не человеку утверждать и по этой причине считать всех низложенными». Много было среди иконоборцев симониан, до того много, что было желание у некоторых православных ревнителей совсем и во всей совокупности отвергнуть иконоборческую хиротонию; но святой Феодор Студит решительно настаивает, что нельзя по этой причине всех иконоборческих епископов признавать низложенными. «Надобно требовать (от еретиков), — увещевал он, — только исповедания устами, когда оно не произносится явно ложно, по которому и Тарасий принимал рукоположение, в чем и тогдашние ревнители и строгие исполнители соглашались с Тарасием и были единомысленными с ним».

Весьма убедительна эта ссылка святого отца на прежних ревнителей и на их coгласиe с святым Тарасием. Coглacиe это было установлено на Седьмом Вселенском соборе. На нем было решено принять иконоборческих епископов в их свящeнныx стeпeнях и вooбще было принципиально определено, что «следует принимать посвященных еретиками»[44]. Зачем же после этого снова поднимать вопрос об иконоборческой хиротонии? Нужно преклониться пред решением Вселенского собора. Мы — люди, и поэтому не можем судить о душе человека по ее внутреннему состоянию, это доступно только одному Богу. Мы можем знать человека только по его поступкам и делам. Отсюда и вытекает правило святого Феодора Студита — требовать от еретиков лишь «исповедания устами». По этому только исповеданию мы и можем судить о них: кто они и с какими намерениями присоединяются к святой Церкви. «Итак, — дает руководство святой Феодор Студит, — будем исследовать и дознавать о том, с кем мы должны вступить в общение: исповедует ли он правую веру, не рукоположен ли он за деньги и что-нибудь другое виновное, подозреваемое в его жизни или передаваемое молвою, не справедливо ли. Если же он, хотя получил рукоположение от такого-то еретика или рукоположенного за деньги, но сам не еретик и без своего ведения рукоположен рукоположенным за деньги, то есть симонианином, исповедует всю истину, соблюдает веру и правила неизменными и уклонившихся от того и другого отвергает, то нам нет никакого основания удаляться от него. Ибо такой не подлежит осуждению, по мнению вышеупомянутых святых, а чрез них и по мнению всех. В таком случае мы имеем общение и вам советуем делать то же».

Этот мудрый совет знаменитого отца Церкви святого Феодора Студита, основанный на голосе Вселенской Церкви, должен быть руководством для верных христиан на вечные времена. В нем чувствуется веяние Духа Святого. На нем должны остановить свое внимание особенно старообрядцы-беспоповцы, лишенные священства по той причине, что [по их мнению] все епископы стали преступниками и еретиками. Чем принимать от них посвященных, — решили беспоповцы, — лучше совсем оставаться без священства. В таком виде ставился вопрос, как мы уже сказали, и при Феодоре Студите. Этот святой отец обращал внимание современных ему строгих ревнителей, что если во всей силе применить к иерархии церковные правила, особенно о симонии, то все священные лица во всем мире окажутся низложенными: одни — по непосредственному участию в еретическом и симонианском преступлении, другие — вследствие взаимного общения с этими преступниками. «Делающие исследование, — говорит святой Феодор Студит, — путешествуя по западу и востоку, не нашли бы искомого, так как все (заметьте — все!) один от другого сделались бы подлежащими низложению по причине взаимного служения вместе». Но в таком случае священство перестало бы существовать, оно прекратилось бы, превратившись в сплошное преступление. Этого святой Феодор Студит не допускает. «Таким образом, — говорит он, — священство уничтожилось бы, что совершенно отвергая, мы, согласно со святыми, станем соблюдать вышеупомянутую меру». А мера эта заключается в требовании испытывать только приходящего к Церкви еретического священнослужителя и не простирать испытания дальше. «Ибо, — разъясняет святой отец, — если исследование простирается далее, то отвергаются увещания святых, как сказано, и становится тщетным столь высокий дар священства, помощью которого мы получаем имя христиан, так что мы можем впасть в язычество, что было бы безрассудно»[45]. Нужно воздать благодарение Господу Богу, что Он спас нас от этого безрассудства и гибельного ниспадения в язычество. Старообрядческая Церковь жила и живет духом и разумом древней Церкви; изложенный здесь совет святого Феодора Студита был для нее разумною и осмотрительною мерою отношений к еретикам и совершаемым у них таинствам. При Феодоре Студите не возбуждался вопрос о крещении еретиков в том содержании, в каком он предстал пред старообрядчеством. Но, несомненно, этот святой отец разрешил бы его так, как решила старообрядческая Церковь, и как он был разрешен древней Церковью в отношении еретиков-наватиан, ариан и латин и выяснен патриархом Филаретом в применении к разноверным белорусцам. Судя по многочисленным определениям древней Церкви, начиная с апостольских времен, симонианство в хиротонии осуждалось гораздо строже, чем обливание в крещении. И если, тем не менее, святой Феодор Студит, а с ним и вся Церковь, признали иконоборческую иерархию действительным «даром священства, помощью которого мы получаем имя христиан», хотя священство это было сильно заражено симонианством, — то тем более мы должны признать действительным священство господствующей церкви, которая только в некоторой степени заражена фактическим обливанием.

VII

Если мы не станем соблюдать установленную Церковью меру отношений к еретикам и преступникам церковных правил и будем простирать свое исследование за пределы возможных дознаний, то мы можем дойти до отрицания всей Церкви в ее прошлом. Исторические исследования открывают, что даже в нашей древней русской церкви нередко встречалось обливательное крещение, занесенное к нам с западных стран. И церковь в лице ее соборов и архипастырей боролась с этим злом.

«Действительно, — свидетельствует профессор А.А. Дмитриевский, — мы имеем целый ряд канонических свидетельств, которые направлены к тому, чтобы совершенно уничтожить так называемое обливательное крещение. «Более да не обливают никого же, — говорится в актах Владимирского Собора 1274 г., — но да погружают: несть нигде же писано обливание, но погружение в сосуде отлучене». «А что есте доныне крещали дети, в руках держа, а водою сверху поливали, а то неправо крещение», — писал митрополит Киприан к псковскому духовенству в 1396 г. Тот же митрополит в ответах к игумену Афанаcию (1390–1405 гг.) говорит по этому поводу следующее: «Крещение же святое творите сице: не обливати водою, яко же латыни творят, но погружати в реце или сосуде чистом, установленном на се, глаголати же на коеждо погружение едино имя Святыя Живоначальныя Троицы: «во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», не творяй же сице, неправо крещение творит». «А крещение творите, по преданию святых апостол, — писал в своем послании в Новгород от 1410 г. митрополит Фотий, — не обливайте водою, но погружайте в воде, в кадце таковской, трижда, молвя на первое погружение: «во имя Отца», и на второе погружение: «во имя Сына», и на третье погружение: «во имя Святаго Духа и нынe, и присно, и во веки веком, аминь». Буквально то же самое он повторил в грамоте в Псков от 1410–1417 гг. и в поучении «попам и инокам», написанном в 1431 г. Наконец, и Стоглавый Собор сказал свое слово по этому поводу. «Этот ряд свидетельств, — продолжает господин Дмитриевский, — кажется, довольно красноречиво говорит нам, что в практике древней русской церкви обливательное крещение имело место наряду с погружательным. На основании богослужебных памятников можно думать, что дети в большинстве случаев крестились через обливание, а не через погружение. «Аще младенец есть крещаемый, — замечается по поводу образа крещения почти во всех наших богослужебных памятниках, — посаждает того доле в крестильници, воде сущи по шии, и куплет. Придержа левою рукою, десною прием теплую воду, возливает на главу его, за еже младенцу слабу сущу блюстися залития». Быть может, вот это-то столь распространенное правило и было причиною, почему обливательное крещение имело такое широкое применение на практике, несмотря на строгие запрещения и весьма частые убеждения русских митрополитов»[46].

То же свидетельствует о крещении в русской церкви и пpoфeccop Е.Е. Голубинский. «И у нас в России, — говорит он, — это крещение детей чрез неполное погружение было более или менее распространено с древнего до позднейшего времени. О древнем времени смотри «Вопрошание Кирика Новгородскаго» в Памятниках словесности ХII века, Калайдовича, стр. 198, п. 16, и в «Памятниках каноническаго права» Павлова, col. 55, п. 16. Относительно позднейшего времени смотри многие рукописные Служебники и Требники XV–XVI века, указанные в опыте сличения церковных чинопоследований, по изложению церковно-богослужебных книг московской печати, изданных первыми пятью российскими патриархами, иером. Филарета, втор. изд., стр. 38–39, и печатные, им же указываемые Служебники иовлевский и междупатриарший и Требник болобановский (также в «Выписках» Озерского, ч. 2, изд. 4, стр. 400). Рукописные Служебники и Требники и болобановский печатный Требник говорят: «Аще младенец есть убо крещаемыи, и посажает его доле в крестильници воде сущии, и по шию куплет, придержа левою рукою, приим теплую воду возливает на главу его, занеже младенцу слабу сущу, блюстися залитиа» (текст синодальн. Служебника XVI в., по Опис. Горск. и Невостр., № 358, л.179 об.); а печатные Служебники иовлевский и междупатриарший, ограничивая наш способ крещения через неполное погружение случаями болезни крещаемых младенцев, говорит: «Аще ли болен (младенец крещаемый), то подобно быти в купели воде теплой, и погрузит его в воде по выю и возливает ему на главу воду от купели десною рукою трижды, глаголя»... и прочее. Филаретовский Требник, устраняя существовавший у нас дотоле обычай неполного погружения младенцев, предписывает: «…и аще убo млaдeнeц крещаемый, и пoгружaeт его иерей в кyпeли, поддерживая уста ему рукою искусне от залития воды, занеже младенцу слабу сущу»[47].

Ученые и исследователи, несомненно, преувеличивают в своих обобщениях и выводах. Но также несомненно, что некоторые епархии древней России (Новгородская, Псковская) были в значительной степени под влиянием латинских веяний и допускали обливание. Очень может быть, что обливанцы попадали и в среду духовных лиц. Проверить это невозможно, но допустимо, что в Новгородской и Псковской епархии могли быть иерархические лица из кpeщенных или обливательно или неполным погружением. Если бы мы держались безрассудного требования — крестить не только самих обливанцев, но и соседей их, хотя бы они были крещены в три погружения, то нам пришлось бы зачеркнуть почти всю историю русской церкви и объявить все ее священство погибшим, уничтоженным. Пришлось бы всех наших русских святителей взять под сомнение, особенно того периода, когда действовал иовский Служебник. Но да не будет сего.

Мы не в праве подвергать испытанию ведомое только одному Богу. Он сохраняет свою Церковь и священство ими же весть судьбами. Сохранил Он Свою Церковь святой и чистой и в тот ее тягостный период, когда она ocтавленa была на время без личного присутствия в ней епископа. Священство не уничтожилось в ней и при этом величайшем ее испытании, как не уничтожилось оно и в эпоху иконоборчества, когда, как свидетельствует святой Феодор Студит, все священнослужители подлежали низложению по причине всеобщего сообщения с еретиками. Старообрядческое священство стоит вне всякого сомнения. Оно не утратило своего непрерывного преемства, не превратилось в состояние еретиков, не поколебалось в своей вере. Оно было вполне благочестивым и законным священством. Великий страдалец русской Церкви епископ Павел Коломенский благословил старообрядческое священство на подвиги и страдание и своей мученической смертию освятил ему дальнейший путь испытаний. А другой великий святитель старообрядческой Церкви, блаженной памяти Белокриницкий митрополит Амвросий, тоже страдавший в долголетней ссылке за свою паству, замкнул собою преемственность старообрядческого священства. В течение долгого времени оно по воле Божией заключало в себе только священников и диаконов; теперь же оно сияет всей полнотой священных чинов. Господь возвратил своей Церкви прежнюю красоту и сделал ее «более блестящей и великолепной». Преклонимся же с благоговением пред этим благодатным и спасительным промышлением Господа о Своей Церкви.

[1] Большой Потребник. Гл.71. Л.16.

[2] Там же. Гл.70. Л.21.

[3] Жизнь, творения блаженного Августина. 1907. С.89.

[4] Творения святого Дионисия. 1900. С.58.

[5] Записки Верховского. 1877. Ч.I. С.661.

[6] Там же. С.699.

[7] Там же. С.606.

[8] Там же. С.629–630.

[9] Овчинников П.А. Заявление и доклад. Балахна, 1912. С.8.

[10] Вальсамон. Трехтолковая Кормчая. С.198.

[11] Евсевий. Церковная история. С.354.

[12] Там же. С.356.

[13] Там же. С.357–358.

[14] Зонара. Толкование на 7-е правило Второго Вселенского собора.

[15] Большой потребник. Гл.70. Л.16 об.; Кириллова книга. Л.248, 249, 249 об.

[16] Там же. Л.15.

[17] Лопухин А.П. Богословский энциклопедический словарь. Т.V. Стлб.201.

[18] Большой Потребник. Соборное изложение. Гл. 70. Л.15, 16 об.

[19] См.: 7-е правило II Вселенского Собора; 95-е правило VI Вселенского Собора и др.

[20] Св. Епифаний. Творения. Ч.V. С.171.

[21] Блаж. Иероним. Творения. Ч.IV. С.72.

[22] Деяния Вселенских соборов. 1891. Т.VII. С.56.

[23] Сократ. Церковная история. Кн.II. Гл.38. С.220.

[24] Сергий, епископ Вятский. О правилах принятия в православную Церковь. Изд. 3. С.139.

[25] Василий Великий. Полный перевод. 1-е правило.

[26] Деяния Вселенских Соборов. Т.VII. С. 62 (в конце второго деяния).

[27] 95-е правило VI Вселенского собора.

[28] Феофан Прокопович. Оправдание поливательного крещения. Л.54 об.

[29] Бароний. Летопись. Лето 1054 г. Ч. 6.

[30] См.: Михайлов. О римских заблуждениях. С.19.

[31] Сергий, епископ Вятский. О правилах…. С.93; Филиппов Т.И. Современные церковные вопросы. С.174.

[32] Матфей Правильник. Собрание святоотеческих правил. Изд. Овчинникова. Сост.О. Гл.12. Л.242 об.

[33] Номоканон. Л.3 об. Предисловие.

[34] Номоканон. Изд. А. Павлова. М., 1897. С.3.

[35] Сергий, епископ вятский. О правилах…С.104.

[36] Большой Потребник. Соборное изложение. Гл.70. Л.36, 36 об.

[37] Там же. Л.38 об.

[38] Деяния Вселенских соборов. Т.VII. С.60–61.

[39] Арсений, епископ. Летопись церковных событий. Лето. 484. С.196.

[40] Кормчая. Л.282 об.

[41] 29-е правило апостольское.

[42] Трехтолковая Кормчая. С.581.

[43]. Там же.С.597.

[44] Деяния Вселенских соборов. Т.VII. С.60.

[45] Феодор Студит. Письмо 53-е к Стефану-чтецу и находящимся с ним // Творения святого Феодора Студита. 1867. Ч.I. С.312–314.

[46] Дмитриевский А.А. Богослужение в русской церкви в XVI веке. Казань, 1884. С.290–293.

[47] Голубинский Е.Е. К нашей полемике с старообрядцами. [1905?]. С.130–131.

Дата добавления: 2015-10-21