Что Он предлагает тебе!
Я был рад тому, что в конце богослужения
товарищ Дункана всё ещё сидел около старой лодки,
закрыв лицо руками. Было очевидно, что его
очень глубоко тронула проповедь. И когда он поднялся,
чтобы идти домой после того, как все вокруг
разошлись, я увидел, что мистер Кристи идёт
рядом с ним.
Тот воскресный вечер был прекрасен. Казалось,
что шторм, бушевавший на прошлой неделе,
очистил воздух, повсюду разливалось золотое
сияние, пока солнце не опустилось за
гору. Я провёл вечер в семье Кристи, потому
что Полли была целиком занята малышом, а я
не был очень хорошим помощником по дому.
Дункан теперь готовил еду, стирал, убирал в
доме, и я никогда не видел более проворного
парня. Он прислуживал мне так усердно, как
будто я был важным господином. Но я чувствовал,
что доставляю ему много беспокойства, и
поэтому был рад принять приглашение миссис
Кристи выпить чаю и поужинать у них дома.
Маленький Джек приветствовал меня с огромной
радостью. Он был счастлив, что я буду пить
с ними чай, и смотрел на меня с таким восторгом,
сидя рядом со мной на своём высоком стульчике,
что почти забыл о своём чае, и лишь обращения
мамы выводили его время от времени
из восхищённого состояния. После чая он сказал,
что желает сообщить ей кое-что по секрету.
Он вывел её из комнаты, повёл наверх и там,
за закрытой дверью и таким тихим шёпотом,
что она могла едва различить слова, торжественно
сообщил:
- Я очень сильно люблю большого мистера
Джека.
Этот секрет его мама выдала мне, когда мы
поднялись тем вечером наверх, чтобы посмотреть,
как спит маленький Джек.
Когда мы спустились вниз, миссис Кристи зажгла
лампу, и мы уютно сидели вокруг камина, беседуя
о моей маме. Вдруг во входную дверь кто-то
постучал.
- Кто это может быть? - быстро сказала миссис
Кристи. - Наверное, кто-то заболел. Так много
людей приезжает сюда в воскресенье.
Она пошла к двери, но горничная уже открыла
её и, входя в гостиную, сказала:
- Сэр, там, у дверей джентльмен, который желает
видеть мистера Виллиса.
- Джентльмен! - удивлённо повторил я. - Хочет
видеть меня!
- Да, сэр, он говорит, что ему нужны вы.
Я быстро подошёл к двери, с нетерпением желая
узнать, кто бы это мог быть, и к своему великому
удивлению увидел моего друга Тома Бернарда
с чёрным саквояжем в руке, ожидавшего
моего появления.
- Наконец-то нашёл тебя, дружище, - закричал
он, увидев меня. - Я же повсюду охотился за
тобой, пока, наконец, один из этих ребят-рыбаков
не сказал мне, где ты находишься.
- Но, Том, что ты здесь делаешь? - воскликнул
я.
- Что я делаю? Да я же приехал, чтобы увидеть
тебя, конечно же, дружище! Что ещё я могу
делать здесь? Я выехал сегодня рано утром и думал,
что сделаю тебе сюрприз. Ты здесь живёшь?
- Нет, - сказал я, - меня просто пригласили
сюда вечером, но я сейчас же поеду вместе с тобой.
Я отлучился на минуту, чтобы объяснить причину
своего ухода мистеру и миссис Кристи, а
потом пошёл с Томом к дому, в котором я жил.
Он был очень изумлён, когда увидел дом Дункана,
и когда я рассказал ему, что провёл здесь
всё это время, он подумал, что это была превосходная
шутка.
- Я боюсь, что здесь для меня нет кровати, -
сказал он, с удивлённой улыбкой оглядев мою
комнату.
- Да, Том, это так, - сказал я. - И, кроме
шуток, я бы не предложил тебе останавливаться
здесь, если бы здесь даже было место. Там, на
горе, есть гостиница, она больше устроит тебя.
Полли сидела возле маленького Джона. Я постучал
в дверь и сказал ей, что мой друг только
что приехал из Лондона. Я спросил её, будет ли
возможно предложить ему чай. В ту же минуту
вошёл Дункан, и два добрых человека сделали
всё, что было в их силах, чтобы угодить моему
гостю. На круглом столе была расстелена самая
белая скатерть, была приготовлена самая лучшая
сельдь, румяные гренки были намазаны маслом
и поставлены около камина. И всё это было
готово так быстро, что Том опешил.
Он насладился едой, и, казалось, что после
того, как он всё съел, моё жильё стало нравиться
ему больше. Потом он сообщил нам, что очень
устал, и я пошёл с ним в гостиницу. Он был в
хорошем настроении и с нетерпением ожидал
время, которое мы проведём вместе, осматривая
всё вокруг.
Был ли я рад его приезду? Той ночью я много
раз задавал себе этот вопрос. Я любил Тома; он
был для меня, как брат. И всё же... И всё же, я
хотел, чтобы он не приезжал в бухту Рансвик.
Почему? Почему бы я не позволил ему
приехать, если бы мог сделать это? Много раз я задавал
себе этот вопрос, медленно спускаясь с горы той
ночью.
Потому что он будет отвлекать меня от работы?
Нет, моя работа над картиной быстро продвигалась
вперёд, и я мог завершить её ещё лучше,
находясь дома, в своей студии. К тому же
Том был добродушным парнем, который сидел
бы в старой лодке, покуривая и рассказывая чтонибудь,
пока я рисую.
Потому что я хотел насладиться тишиной и
окружавшей меня природой без посторонних людей?
Конечно, нет, потому что я всегда был рад
общению с Томом и не относился к нему, как к
постороннему человеку.
Почему же тогда я чувствовал почти печаль
из-за того, что он приехал сюда ко мне? Я подозревал,
какой бы правильный ответ я дал на этот
вопрос, но не мог признаться в этом, даже перед
самим собой.
Когда я пришёл домой, Дункан вслух читал
Полли главу из Библии, как он всегда делал, перед
тем как ложиться спать. Он остановился, когда
увидел, что я вошёл, но я сказал:
- Не обращайте на меня внимания, Дункан,
продолжайте. Я бы тоже послушал.
И мне показалось, что первые же слова, которые
прочёл Дункан, были ответом на мой вопрос.
<Кто постыдится Меня и Моих слов, того постыдится
и Сын Человеческий>.
Да, причина была в этом. Мне было жаль, что
Том приехал, потому что я стыдился своего Господа.
С тех пор как я в последний раз видел его,
я стал служить другому господину. Прежде я служил
греху, жил только для себя, всячески угождал
только себе. Теперь я перешёл черту. Я стал
одним из тех, кто служит Христу, но я боялся,
что Том узнает об этом.
Я думал, что в Лондоне всё случится не так
быстро, и он узнает об этом со временем. Но
здесь он поймёт это сразу же. Поэтому я испугался,
когда он приехал. Да, я явно был трусом,
который стыдился Того, Который умер за
меня. Это были не просто размышления, я признал,
что это было правдой.
Как же лучше всего мне было поступить? Рассказать
ли мне обо всём Тому прямо утром?
Сначала я думал, что так и сделаю, и приготовил
несколько предложений, с которых собирался
начать. Но чем больше я размышлял над
этим, тем больше моё сердце предавало меня.
И я, наконец, решил, что лучше всего, чтобы
Том узнал об этом сам.
ГЛАВА 11
Маленький Джек и большой Джек
Мне кажется, что Том был очень рад тому, что
провёл неделю в бухте Рансвик. Чем больше он узнавал
это место, тем больше оно ему нравилось.
Дункан и он превосходно ладили друг с другом. Они
вместе курили, сидя на скамейке перед домом, и
Дункан рассказывал ему о кораблекрушениях и
штормах. Я же в это время сидел рядом с ними и
рисовал.
Однажды он даже настоял на том, чтобы Дункан
позволил ему выйти вместе с ним в море, и
после этого Дункан признался мне:
- Этот ваш друг, сэр, действительно ловкий
парень. Знает, как работать руками, сэр, и не
боится солёной воды.
Отправившись в первый раз вместе прогуляться
по берегу, мы случайно встретили мистера Кристи,
и я представил его, как друга моей мамы, которого
был очень рад встретить в этом отдалённом
местечке. Том очень мило побеседовал с ним, и мне
кажется, что мистер Кристи ему понравился.
- Чем он занимается, Джек? - спросил он. -
Он не похож на всех остальных.
- Он проповедник, - сказал я.
- Что это ещё значит - проповедник? - засмеялся
Том.
Я не ответил, но обратил его внимание на маленького
Джека, бегавшего по берегу за своей
красной кепочкой, которую унесло ветром.
- Это его маленький мальчик, - сказал я, -
Маленький Джек и большой Джек
его назвали в мою честь. Они жили в приходе моего
отца в Лондоне, и мистер Кристи и его жена
очень любили мою маму. Я увидел её фотографию
на стене у них дома, и после этого мы узнали друг
друга.
- Что за прекрасный малыш! - сказал Том,
когда ребёнок подошёл к нам. - Итак, ты - Джек,
правда?
- Да, я маленький Джек, а это - большой Джек,
- сказал малыш, хитро поглядывая на меня.
Я не удивился тому, что Том быстро подружился
с моим любимчиком, потому что он очень
любил детей. Он много играл с обоими детьми,
пока я работал.
Каждое утро мы прогуливались с Томом, исследуя
окрестности на расстоянии нескольких
миль вдоль и поперёк. Иногда мы уезжали куданибудь
на поезде и возвращались пешком по горам.
Казалось, что поезд останавливался на станции
посреди первозданной красоты, и я пришёл
к выводу о том, что Йоркшир действительно выглядит
так, как о нём рассказывала мама, - самая
прекрасная местность во всей Англии.
- Итак, Джек, - сказал Том в субботу утром,
- завтра у нас будет действительно хороший день.
Ты же не хочешь рисовать завтра, правда?
- Нет, - быстро ответил я, - я не рисую по
воскресеньям.
- Хорошо, - сказал он, - у меня есть прекрасный
план. Ты почувствуешь себя гораздо лучше в
понедельник. <Джек работал и работал, стал он
хмурый, весь в заботах>. Эту песенку, наверное,
написали о тебе, Джек. Так, давай подумаем, куда
мы можем поехать. Давай поедем куда-нибудь
подальше, например в Скарбаре. Мы обязательно должны
побывать в Скарбаре, прежде чем уедем домой,
правда? Мы отправимся туда ранним поездом
и вернёмся назад самым последним. Хуже всего
то, что по воскресеньям поезда ездят не так часто,
но мы, думаю, найдём что-нибудь подходящее.
И не сказав больше ни слова, он пошёл ко мне
домой, чтобы взять расписание поездов.
Что мне было делать? Несколько недель назад
я бы решил провести воскресный день именно
так. Много раз мы вместе с Томом по воскресеньям
выбирались куда-нибудь вверх по Темзе.
Пожалуй, не было на берегах Темзы ни одного
местечка, которое бы мы не исследовали подобным
образом. Но теперь у меня было совсем другое
отношение ко всему этому. Воскресенье было
днём, который принадлежал моему Господу. Я
понимал, что каждое его мгновение должно быть
посвящено Ему. Никто не говорил мне о том, как
необходимо проводить воскресный день, лишь моя
совесть подсказывала мне, как поступить правильно.
Несмотря на то, что у меня не было сомнений
насчёт того, что мне делать в этом случае,
к своему стыду, я должен признаться, что
какое-то время сомневался в этом. <Том будет
очень сильно разочарован, - говорил я себе, - а
он ведь мой очень хороший друг, и я не хотел его
огорчать. Конечно же, не будет ничего страшного,
если я в этот раз послушаюсь его! Кроме того,
когда мы приедем в Скарбаре, возможно, у меня
будет время пойти в церковь. В конце концов,
какая разница, в какую церковь я пойду?> Я пытался
убедить сам себя: <Просто на этот раз я
пойду в церковь, которая будет дальше, чем эта>.
Потом вернулся Том, полный планов на предстоящий
день. Он уже решил, на какой поезд мы сядем,
и сказал мне, что с нетерпением ждёт поездки в Скарбаре,
потому что там останавливалась его мама примерно
год назад. Она рассказывала ему о том, что
это был самый красивый курортный город, который
она когда-либо видела.
Я пытался порадоваться всем приготовлениям
Тома, но в глубине своего сердца был очень
несчастен. И в этот момент я увидел перед собой
Маргори и Джека. Они раздавали розовые листочки
с приглашением на богослужение на берегу.
Я отвернулся, когда увидел их. Достав из кармана
маленький бинокль, я смотрел в сторону
моря. Казалось, что я пытаюсь разглядеть плывущий
на расстоянии пароход. Что же скажет
Дункан, что скажет мистер Кристи, что скажет
мой маленький друг Джек, когда не увидят меня
на богослужении на берегу? И как же они удивятся,
когда узнают, что я уехал на целый день,
чтобы поразвлечься!
Я надеялся, что дети минуют нас и подойдут к
большой группе рыбаков, которые стояли вдалеке
на берегу. Но этого не случилось. Маргори подошла
к Тому и дала ему листок. Она собиралась
дать ещё один мне, но мой маленький друг остановил
её.
- Нет, нет, Маргори, - сказал он своим очаровательным
голоском, - я сам дам своему мистеру
Джеку. Я всегда даю ему сам. Правда,
большой Джек?
Я погладил его по головке и взял листок, но
ничего не ответил, и дети пошли дальше. Том
развернул свой листок и громко прочитал:
- <В воскресенье утром на берегу моря состоится
небольшое богослужение>. Вот это да, - сказал
он. - Так вот, что они делают. Раздают объявления
о собрании методистов, да? Это там разглагольствует
мистер Кристи?
- Да, - сказал я, - он проповедует каждое воскресенье.
- Ладно, мистер Кристи, - продолжил он, -
вы не добьётесь того, чтобы я слушал вас. Терпеть
не могу эти лицемерные собрания. А ты,
Джек? Тема. Ага, он заранее сообщает нам тему,
да? Очень мило с его стороны! Тема: Куда ты
следуешь? Ага, у меня есть моментальный ответ:
<Я следую в Скарбаре, дружище, и надеюсь
весело провести там время>.
Он подбросил вверх маленький розовый листок,
и ветер подхватил его и унёс в море.
За всё это время я не произнёс ни слова. В
моём сердце происходила борьба. Голос совести
был очень громким и говорил мне о том, что
мне не следует развлекаться в день моего Господа.
Но голос от лукавого спорил и доказывал,
что ещё не пришло время рассказать обо всём и
что на этот раз будет лучше уступить желаниям
Тома. Я смогу побеседовать с ним обо всём спокойно
и помогу начать ему новую жизнь, когда
мы вернёмся в Лондон.
Итак, день подошёл к концу и наступил вечер.
Том даже не подозревал о моих сомнениях насчёт
поездки вместе с ним в Скарбаре. Это был самый
несчастный день в моей жизни. Я избегал встреч
с мистером Кристи, чтобы он ничего не сказал
мне насчёт завтрашнего богослужения. Мне было
плохо даже рядом с Дунканом. Том уехал в Солтбери,
оставив меня, чтобы я, как он полагал, мог
сделать завершающие штрихи на моей картине.
Но у меня не было никакого желания рисовать. Я
только брал в руки мольберт и принадлежности
для рисования, но тут же возвращал их на место.
В тот день Полли была в очень хорошем настроении,
потому что маленькому Джону было настолько
лучше, что он мог сидеть на полу и играть. Выглянув
из окна своей комнаты, я увидел, что она во
дворе стирает в лохани, стоящей на табуретке, и
тихонько напевает, как делала это раньше. Большинство
приезжих уже покинули бухту Рансвик,
потому что сезон отпусков подошёл к концу, но на
берегу было много местных детей - босоногих мальчишек
и девчонок. Они бегали по воде на мели около
берега. Это было прекрасное зрелище - серые
спокойные волны, полоски жёлтого песка и гора,
покрытая травой и цветами.
Но в тот субботний вечер ничто не радовало
меня. Даже моё умение во всём видеть прекрасное,
которым я иногда хвастался, не помогло мне.
Я чувствовал себя совершенно неуютно, и даже
самый прекрасный земной пейзаж не показался
бы мне таковым в тот вечер.
В Библии есть место, в котором сказано о том,
что малые дети приведут взрослых, и всякий раз,
слыша его, я вспоминаю тот вечер в бухте Рансвик.
Я по-прежнему сидел около окна, глядя в
никуда, когда вдруг услышал хорошо знакомый
голосок прямо под окном.
Это был Джек. Он подошёл к дому Дункана,
спустившись с горы с другой стороны, поэтому я
не видел его до тех пор, пока он не заговорил со
мной, стоя под окном.
- Мистер Джек, - сказал он. - Что вы там делаете?
Вы очень заняты?
- Нет, старина, я совсем не занят.
- Тогда выходите, дорогой мой большой мистер
Джек. Вы мне очень нужны.
Кто мог устоять перед умоляющим выражением
маленького личика и его очаровательным голоском?
Это мог бы быть только человек с каменным
сердцем. Я сбежал по ступенькам вниз и уже
через минуту бегал вместе с Джеком по мокрому
песку, помогая ему запустить маленького воздушного
змея, которого папа привёз ему из Уитби.
Мы прекрасно провели время на берегу, пока, наконец,
в верхнем окне дома Кристи не было вывешено
полотенце, которое служило сигналом к тому,
что Джеку пора спать. Несмотря на то, что он
был без ума от радости и восторга, послушный
маленький мальчик сразу же остановился и сказал
мне, что мама зовёт его, и ему нужно идти.
- Я приду за вами завтра утром, мистер Джек,
- сказал он.
- Завтра утром, Джек?
- Да, чтобы пойти на служение, - сказал малыш,
подставляя дорогое мне круглое личико,
чтобы я поцеловал его. - Не уходите без меня,
хорошо, мистер Джек?
- Понимаешь, я не знаю, пойду ли я завтра,
малыш, - неохотно сказал я, - поэтому ты лучше
не приходи за мной.
- Не пойдёте в церковь! - потрясённо воскликнул
Джек. - Почему, мистер Джек?
- Я еду на целый день в Скарбаре со своим
другом Томом, - сказал я. - Я схожу в церковь в
Скарбаре, Джек.
Никогда в жизни я не забуду выражения детского
личика в тот момент. На нём были одновременно
удивление, печаль и испуг.
- Мистер Джек, вы знаете, что завтра - Божий
день?
Это всё, что он сказал мне. И в эту минуту
мама позвала его из окна спальни, и он убежал,
не сказав больше не слова.
- Ты знаешь, что это Божий день? - спросил я
себя, когда малыш убежал. - Да, я знаю об этом,
и Он - мой Господь, и день моего Господа будет
посвящён Ему и служению Ему.
Я пошёл к уединённому месту на берегу, туда,
где волны бились о скалы, проделывая в них причудливые
отверстия и пещеры, в которые можно
было попасть только во время отлива. Я взобрался
по скалам, преодолел около полумили по
скользким водорослям, пока не добрался к одному
из этих необычных мест. Мне было страшно,
но я знал, что никто не потревожит меня здесь.
Я был один - один со своим Господом.
Не могу выразить словами все мысли, которые
посетили меня за те полчаса, которые я провёл
в этой уединённой пещере. Я знаю, что вышел
оттуда, ощущая, что мой Господь придал
мне силы, о которых я просил, - силы поступить
так, как Его верный и преданный слуга.
Когда поезд Тома прибыл из Солтбурна, я ждал
его на станции. Он не ожидал снова увидеть меня
той ночью и, казалось, обрадовался, что я пришёл
встретить его.
- Я думаю, что завтра мы чудесно проведём
день, дружище, - сказал он. - Смотри, какая
роса. Мои ноги насквозь промокли.
- Том, - сказал я, - я пришёл сюда, чтобы встретить
тебя, потому что хочу кое-что тебе сказать.
Извини, извини меня, что я разочаровываю тебя,
но я не смогу поехать с тобой завтра.
- Это ещё почему, Джек? - сказал он. - Я
думал, что ты очень хочешь увидеть Скарбаре.
- Да, Том, - сказал я, - но я ещё больше хочу
сделать что-то другое.
- Что же это? - спросил он. - Ты хочешь поехать
в Редкар? Это глупое место, Джек, там нечего
смотреть, я уверяю тебя.
- Нет, Том, я не это имею в виду. Я не хочу
менять наши планы. Мне хочется поехать в Скарбаре
больше, чем в любое другое место. Давай я
устрою себе выходной в понедельник и с радостью
поеду вместе с тобой. Том. Но я не могу
поехать завтра.
- Ерунда, Джек! - сердито сказал он. - Если
ты хочешь, ты можешь поехать. Что тебе мешает?
Если ты хочешь поехать именно туда, почему,
скажи на милость, ты не можешь сделать
это завтра?
- Просто потому, что завтра - воскресенье,
Том.
- Ну и что с того, что завтра воскресенье? -
сказал мой друг. - Так смешно слушать, что ты
говоришь о воскресенье с таким благоговением,
хотя, насколько мне хорошо известно, последние
два года, или даже больше, каждое погожее воскресенье
ты проводил, катаясь на лодке по реке.
Нет, нет, мой друг, со мной это не пройдёт.
- Том, - сказал я, - всё, что ты говоришь,
вполне правильно. Я знаю, да, я знаю, что по
воскресеньям катался на лодке или делал
что-нибудь ещё, чтобы поразвлечься, и мне очень
жаль, что так было. Но, Том, с тех пор, как я
приехал сюда...
- С тех пор, как ты приехал сюда, - прервал
меня Том, - ты стал проповедником, методистом
или кем-нибудь ещё в этом роде и забил свою голову
всеми этими безумными и смешными мыслями.
- С тех пор, как я приехал сюда. Том, - повторил
я, не обращая внимания на его последнее
замечание, - я увидел то, чего никогда не
видел раньше: что я великий грешник. И я узнал
то, чего я раньше не знал: что Иисус - мой
Спаситель.
- Так... Лучше бы ты никогда не приезжал в
эту бухту Рансвик, если ты несёшь этот вздор,
Джек, после всей нашей дружбы.
- Но почему бы нам так и не остаться друзьями,
Том, дорогой старина Том? - сказал я. - Я
стал служить Господу Иисусу - в этом всё дело.
И, Том, - робко сказал я, - я хочу, чтобы Он
стал и твоим Господом.
Том ничего не отвечал, но только размахивал
своей тростью, ломая листья чертополоха и маргаритки,
которые росли по краям дороги. Я пытался
сделать пару замечаний, но видел, что он
был очень расстроен моими словами, и поэтому
не отвечал мне. Я огорчил его, и, кроме того, я
видел, что ему было немного не по себе. Поэтому
я решил, что будет гораздо мудрее ничего больше
не говорить.
Он не произнёс ни слова, пока мы шли к гостинице,
а потом сказал:
- Спокойной ночи, Джек. Мне жаль, что ты
пришёл и сделал из себя такое посмешище.
И я пошёл вниз по склону, понимая, что потерял
друга, и чувствуя себя так, как будто умерло
прошлое и наша старая дружба.
Но если я и потерял одного друга, я понял, что
приобрёл другого. У подножия горы меня ожидал
мистер Кристи. Он предложил мне побродить немного
по берегу. Он сказал, что Нелли ждёт меня
к ужину, и он сказал Дункану, что я пойду с ним.
Из-за туч выглянула луна, и мы шли по песчаному
берегу, наслаждаясь красотой лунной дорожки.
Мы обогнули бухту и стояли, глядя на морские
волны. Вдруг он взял меня за руку.
- Что случилось, Джек? - нежно спросил он.
- Что-то беспокоит вас сегодня вечером?
- Да, вы правы, - сказал я. - Как вы узнали,
мистер Кристи? Я немного обеспокоен. Точнее
говоря, мне стыдно за себя, потому что я такой
трус.
- Что же вы сделали, Джек? Вы можете рассказать
мне об этом?
- Конечно, мистер Кристи, я расскажу вам, -
сказал я.
И я рассказал ему обо всём, что случилось на
прошлой неделе, о том, как я боялся Тома, и о
том, как мне было стыдно признаться ему во всём,
и о нашей завтрашней поездке. Потом я рассказал
ему о своём друге и сказал, что боюсь, что
потерял его.
- Не переживай, Джек, - сказал он, - Господь
должен быть на первом месте. Очень часто
бывает так, что нам приходится от многого отказываться,
когда мы ставим Его на нужное
место. Он знал о том, что нам придётся это делать,
и Он сказал об этом очень простые слова:
<Кто любит отца или мать более, нежели Меня,
не достоин Меня; и кто любит сына или дочь
более, нежели Меня, не достоин Меня>. Ты хочешь
быть достойным Его, Джек?
- Я никогда не буду таким, мистер Кристи, -
сказал я.
- Да, - согласился он, - ты прав, мы все недостойны
Его. Но если мы любим Его, мы будем
стремиться делать то, что угодно Ему. И, Джек,
помни о том, что Господь воздаст во сто крат
больше, чем мы жертвуем Ему.
- Да, на небесах, - тихо сказал я.
- Нет, Джек, не на небесах, а на земле. Ты
помнишь слова Господа о таких людях: <Нет никого,
кто оставил бы дом, или братьев, или сестёр,
или отца, или мать, или жену, или детей,
или земли ради Меня... и не получил бы ныне, в
это время... во сто крат более,...а в веке грядущем
жизни вечной>. Во сто крат больше будет
здесь, а жизнь вечная -там.
- Я никогда раньше не обращал на это внимания,
- сказал я.
- У меня было много доказательств этому,
Джек. И это - совершенная правда. Иногда я думаю,
что получаю гораздо больше, чем во сто
крат. И кроме того, ещё ведь есть жизнь вечная!
- Моя мама сейчас радуется ей, - сказал я.
- Да, несомненно, - ответил он, - и в определённое
Богом время её мальчик будет радоваться
вместе с ней, потому что Господь сказал всем,
кто принадлежит Ему: <Я даю им жизнь вечную>
и <Я пришёл для того, чтоб имели жизнь и имели
с избытком>.
ГЛАВА 12
<Куда ты идёшь?>
Я никогда не забуду своё последнее воскресенье в
бухте Рансвик. Был конец сентября, один из тех сияющих
прекрасных дней, которые бывают в начале
осени, когда на небе нет ни облачка, когда
воздух свеж и прозрачен и когда осенние цвета, в
которые окрашены деревья, живые изгороди, листья
папоротника и кусты ежевики, придают всему
вокруг великолепие и особую красоту.
В то утро склон горы около бухты служил прекрасным
наглядным пособием по цвету. Я никогда
не видел более роскошного сочетания цветов,
включающего все оттенки красного,
золотистого и зелёного.
<Том поедет в Скарбаре, - подумал я, одеваясь.
- Как превосходно он проведёт там день!>
<Куда ты идёшь?>
Но мне не хотелось ехать вместе с ним. Я был
одновременно исполнен радости и благодарности,
с нетерпением ожидая спокойного и тихого
воскресенья.
В Рансвик осталось немного приезжих, большинство
из них уехали неделю назад. Но на богослужение
пришло много рыбаков, и вся поляна была заполнена
ими, когда туда пришли маленький Джек
и большой Джек, как обычно, держась за руки.
Дункан стоял в хоре. Полли думала, что ветер ещё
довольно холодный для маленького Джона, и поэтому
осталась с ним дома. Пришло много женщин
и детей, и весь берег был заполнен мамами с
малышами, сидящими поодаль, чтобы детский
плач не мешал проповеднику или слушателям.
Что заставило меня подумать о Томе, как только
началось служение? Может быть, белая кепка,
такая, какую обычно носил Том. Такую я увидел
на одном из приезжих, который сидел там, где
его почти не было видно, недалеко от моря? Подобные
мелочи заставляют нас иногда вспоминать
об определённых людях и событиях. Я же на несколько
минут мысленно обратился в Скарбаре.
Было интересно, что же делал там Том в эти минуты.
Я подумал о том, как бы он улыбнулся,
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |