Кэльпи фыркали и порывались встать на дыбы, но довольно вяло, а стоило Вересу цыкнуть на свою кобылу и треснуть ее промеж ушей концом повода, как бунт был подавлен. По ее примеру успокоились и остальные. Выходит, мне драпать со всех лап тоже как-то несолидно… хоть и очень хочется.
– Что это было? – шепотом поинтересовалась я, не сводя глаз с кучи. В ноздри только сейчас ударила едкая вонь нежити, скопившаяся под слоем обледеневших веток.
– Рохтар, – нормальным голосом ответил колдун. – В переводе с эльфийского – «лесной стервятник», хотя наши селяне по-простому кличут их мохначами или кустынниками. Реликтовая тварь, сейчас их почти не осталось, – И, глянув на меня, спохватился: – Да ты не волнуйся, они падалыцики… за редким исключением.
– Так ты с самого начала знал, что эта пакость там сидит? – возмутилась я.
– Подозревал. Они любят такие вот рощицы по соседству с большими лесами, устраивают в них лежки и зимовки.
Зла на него не хватает. У кого бы одолжить, а? Наверняка ведь уйма кредиторов найдется! Вон, тот же Рест цвета весенней листвы…
– Верес, когда ты научишься читать лекции по нежитеведению до,а не после практикума?!
– А ты этого не знала? – искренне удивился мужчина. – Ну извини… Мрак-то прекрасно видел, куда лезет. Видишь ли, с заснежня по выстудень кустынники обычно крепко спят, и ходить по их хаткам совершенно безопасно…
– Оно и видно!
– …Теоретически. А я, как верно заметил Мрак, маг-практик. Ну, зато он взял прекрасный старт, – философски заключил колдун, из-под приставленной ко лбу ладони разглядывая нервно кружащего в небе дракона. Помахал рукой: лети, мол, не отвлекайся! Ящер завис на месте, досадливо выпустил в нашем направлении короткую струю огня и, развернувшись, полетел вперед и вверх, постепенно превратившись в едва различимую точку. Оставшаяся на месте пламени дымная полоса медленно уползала влево, постепенно изгибаясь и размываясь. – Шел, я серьезно: чтобы разбудить рохтара посреди зимы, надо очень потрудиться! К тому же он так прочно цементирует крышу своей берлоги смешанной со слюной землей, что вломиться к нему проблематично даже бригаде гномов с кирками – если, конечно им взбредет в голову такая дурацкая идея.
– Я же говорила, что кое-кому пора садиться на диету, – фыркнула я.
– Не в этом дело. Обрати внимание – снега на хворосте почти не было. Значит, недавно мохнач уже отсюда вылезал… или к нему влезали.
Я, пустив жеребца шагом, с опаской объехала кучу, настороженно принюхиваясь и в буквальном смысле держа ушки на макушке, чуток их заострив и откинув капюшон.
– Не похоже. По крайней мере, никаких следов других нарушителей спокойствия я не вижу. Разве что с воздуха подобрались. – Я озадаченно представила десяток пьяных гномов на драконе, из чистой вредности проламывающих рохтарову берлогу и поспешно, с диким гоготом, сматывающихся.
– Его могла разбудить и магия, – подумав, сообщил Верес. – Некоторая нежить ощущает ее как пронзительный, невыносимый звук или вибрацию.
– Когда ты доставал кинжал?
– Нет, это для него как комариный писк – неприятно, но, пока не почувствуешь укус, внимания не заслуживает. Что-то помощнее. По меньшей мере уровня боевого заклинания.
– А бывает и большей? – заинтересовалась я.
– Конечно. В сущности, боевые заклинания – это выброс силы, которая просуществует лишь несколько секунд, поэтому при всей своей зрелищности особого ума и способностей они не требуют. А, к примеру, открыть телепорт – задача намного сложнее. И времени много отнимает. Про Круги я уж не говорю…
– Почему?
– Тогда бы в округе не только рохтары – мертвецы в гробах зашевелились. Правда, вампирам с их Кругами как-то удается обходиться без заметных магических возмущений, но мы толком не знаем, что они с ними делают. Кстати, нежити в их долинах почти нет.
– А я слыхала, что упыри сбегаются на колдовство.
– Верно. Они его тоже чуют. Но магия магии рознь, некромантия их, скорее всего, привлечет, а мощная боевая – отпугнет. Побоятся подвернуться под раздачу.
– А слабая?
– Слабая – это заговоры, бытовые заклинания и поисковые импульсы. Для упырей они как сигнал к обеду, маг для них что-то вроде изысканного лакомства, особенно если он не может дать им отпор. Поэтому травники и остерегаются колдовать в лесу.
Я магии не чувствовала совершенно, разве что интуитивно, как капканы и засады, но слушала Вереса с интересом, словно сказочку, пока на поляну, не выбирая места (лишь бы не в хворост), не шлепнулся дракон, подняв облако снега.
– Вам какую сначала новость – хорошую или плохую? – Рыже-белый вихрь осел уже у ног запыхавшегося, нетерпеливо отряхивающегося человека.
– Плохую, – единогласно решили мы, от всей души надеясь, что хорошая состоит не в том, что плохая только одна. Дракон немного отдышался и не без гордости за свой шпионский подвиг выдал:
– В Расколотой Горке – или, скорее, где-то по соседству, судя по ушлости ее жителей – есть маг. Так что гонцу не пришлось далеко бегать.
– Ты его видел? – напрягся колдун.
– Скажи еще – привет от тебя передавал, – поморщился Мрак. – Над селом висит звезда Амарги.
– Какого цвета? – живо заинтересовался Верес.
– Светло-лиловая. И, надо сказать, довольно кривая. Такое ощущение, что сейчас рухнет или лопнет.
– Значит, не магистр, – с облегчением заключил колун. – Если у него маячок такой дохлый, то заклинание поиска он тем более не потянет.
– А те, кто заметят звезду? Если уже не заметили…
– Тогда бы маяк уже сняли.
– Может, его нарочно оставили, чтобы нас не спугнуть? – упрямо «каркал» взбудораженный рохтаром и результатами разведки дракон.
– А какая хорошая? – решительно перебила я.
– До Ясневого Града рукой… то есть крылом подать. Рукой подальше будет, верст семь к западу. Мы правильно ехали, только уж слишком большой крюк загнули. Село вон там осталось, мы сейчас как раз между ними.
– Ну так не будем задерживаться. – Колдун, напротив, был предельно собран и спокоен. – Забирай свою искусанную оборотнями кобылу и поехали.
«Надо в следующий раз позади него пристроиться», – мрачно подумала я. А в этот слезла с жеребца и начала раздеваться. Вопрос «Шел, что ты делаешь?» презрительно проигнорировала: и так ясно, что не загорать собираюсь. Соизволила ответить лишь на «зачем?».
– Затем, что, в отличие от вас, великих колдунов и бесстрашных драконов, хочу попасть в Ясневый Град до темноты и без приключений. В той ипостаси у меня и чутье сильнее, и с выбором направления никаких проблем.
Слушать возмущенные оправдания я не стала. Да и при всём желании не смогла бы, провалившись в безжалостный омут трансформации.
Дриады, вопреки распространенному мнению, жили далеко не во всяких деревьях, предпочитая довольно редкую породу – снежный ясень, отличавшийся гладкой, словно отполированной корой, податливой древесиной без годовых колец и оригинальной листвой. Издалека крона казалась светло-салатовой, но сами листья были молочно-белого цвета, с многочисленными зелеными прожилками. На зиму они не опадали, а светлели полностью, так что лес казался заснеженным. Сами деревья напоминали дубы, такие же кряжистые и высокие. В начале лета они выпустят алые гроздья мелких цветов, а с наступлением холодов стряхнут нежно-розовые, забавно вертящиеся крылатки, похожие на улетевшие с мельницы лопасти. Они будут осыпаться до самой весны, вот как сейчас. Я тряхнула мордой, и розовое крылышко опять сорвалось в полет, гудя, как маленький шмель.
Впрочем, росли здесь не только ясени, так что опавшей листвы на земле хватало. Ветер разносил ее по всему лесу и горстями вышвыривал на снег за его пределами, окаймляя Град бурой неопрятной полосой. Заходить за нее мы не стали, остановились у самой кромки леса, еще на снегу, с восторгом и недоверием разглядывая хрупкие цветки и зеленые монетки листьев в каких-то десяти саженях от извилистой линии снега. От нее в глубь леса тянулись по-весеннему журчащие ручейки, а взамен волнами накатывал запах теплой мокрой земли, доносились отголоски щебета и не менее душевного кваканья.
– Ну, и долго нам их еще ждать? – не выдержал дракон, приплясывая на месте от холода и поглядывая в Град с вожделением мракобеса у ограды небесных кущ.
– Да они уже давно здесь, – равнодушно сообщила я, на мгновение оторвавшись от выкусывания ледка между пальцами задней лапы. – Наивные, думают, мы их не видим и не слышим!
Разоблаченные и определенно недовольные этим обстоятельством, дриады тут же показались из-за деревьев. Обе длинноволосые, белокурые, зеленоглазые, в облегающих штанах и куртках цвета древесной коры, с луками на изготовку. Одна высокая, изящная, красивая, а вот вторая явно увлекается булочками с кленовым сиропом, или от чего там еще полнеют и прыщавеют.
– Кто посмел нарушить пределы Ясневого Града?! – драматично вопросила первая.
– Да, хто? – прогнусавила толстуха.
Верес усмехнулся и скрестил руки на груди. Рест опасливо косился на зазубренные наконечники, я со скучающим видом обнюхивала подлетевший к самым лапам лист.
– А что, не видно?! – рыкнул дракон, принимая истинный облик.
– Ну, видно, – недовольно проворчала красавица, опуская лук, – но спросить-то надо! Где вы шлялись, мы ждали вас еще месяц назад!
Вторая оглушительно чихнула, едва не выронив лук. Стрела сорвалась с тетивы, описала красивую дугу над лесом и исчезла в листве.
Миф, что дриада – это душа дерева, тоже не заслуживает никакой критики. С деревьями они связаны вовсе не неразрывно, хотя в Ясневом Граде сливаются с ними каждую ночь (или день, в зависимости от настроения). Но в случае необходимости спокойно покидают лес на месяцы, а то и годы, прекрасно без него обходясь. Если же подкараулить момент, когда дриада внутри, и начать кромсать ясень топором (ходят среди селян эти дурацкие сказочки – про злых или просто жадных людей, надеющихся таким образом выдурить у дриады исполнение своего заветного желания), то оттуда вовсе не потечет кровь, а вылезет разгневанная тетка и запросто даст вам в глаз. И, если доморощенный лесоруб успел непоправимо испоганить ствол, смачно выругается и пойдет искать себе другое пристанище – за свою жизнь дриады меняют в среднем три-четыре дерева.
А вот когда умрет дриада, погибнет и ясень. Даже не засохнет, а в считаные дни сгниет на корню и развалится в трухлявую щепу.
Тем временем толстуха вытащила из колчана вторую стрелу (но класть ее на тетиву на всякий случай не спешила), а красотка, подбоченясь, патетически объявила:
– Вы трое – желанные гости в нашем лесу, но оборотня мы в Ясневый Град не пропустим!
– Не пгапустим! – простуженным басом подтвердила вторая. – Ты, твай, пгойдешь в жаповедныйлестойкочерес нашибгевна!
– Больно надо, – фыркнула я, вставая и встряхиваясь. Легко уклонилась от протянутой колдуном руки (хе, как будто меня можно ухватить и удержать за шкирку!), припала к земле, виляя хвостом и шкодливо посверкивая глазами.
– Шел, не валяй дурака!
Соблазн повалить его в сугроб был действительно велик, но я сдержалась. Круто развернувшись, брызнула на людей и иже с ними снежной пылью и длинными прыжками умчалась в открытое поле, упиваясь слаженной работой звериных мышц.
– Шелена, вернись! – растерянно крикнул вслед Верес. – Мы можем всё им объяснить, договориться…
Можем. Но зачем? Ведь взрослые любят игры не меньше детей.
Ручьи и озера Ясыевого Града не замерзали даже в самые лютые морозы, трава не знала инея, и ни одна снежинка не смела коснуться мягкой лесной земли. Зима благоговейно обходила рощу стороной, как эдакий заповедник, где в любое время можно насладиться пением птиц и ароматом цветов, менявших друг друга почти без перерыва. Сейчас во тьме светлячками мерцали звездочки зимнецвета, редкие, но оттого еще сильнее притягивающие взгляд. По три-четыре у корней каждого ясеня, редко какой рискнет проклюнуться дальше двух локтей от ствола. Воздух казался сырым от запаха прелых листьев и грибов, хотя последние как раз таки придерживались более старомодных взглядов насчет сезонов года и выпускать шляпки раньше цветня не собирались. Насекомые тоже не слишком доверяли магии Града, и в лесу царила непривычная для такой теплой ночи тишина. Одна из светящихся точек постепенно разрослась, поалела. Повеяло дымом и жареным мясом.
– Шел?!
Дракон и мальчишка вповалку дрыхли на куче сухой листвы в древесной пещерке под вздыбленными корнями ясеня, где без труда поместились бы еще трое. Но Верес, хоть и заметно клевал носом, не спешил к ним присоединяться, устроившись с книгой возле самого костра. И меня, как всегда, невесть как засек за несколько саженей.
– Привет. – Покрутившись на месте, я с довольным вздохом плюхнулась рядом. Смачно зевнула, показав клыки до самых десен. Интересно, почему люди считают, что дриады ненавидят огонь, ибо он якобы смертельный враг леса? А куда же тогда девать отмершие или больные ветви? Не стоит путать кухонный нож с мечом, а уютный костерок – с лесным пожаром. Всего должно быть в меру.
– Как ты здесь оказалась?
– Дождалась темноты и прошла мимо стражи.
– Дриадской?! Надеюсь, ты их не…
– Не. Есть дриад – всё равно что жевать липовое полено, а обойти их чахоточную заставу проще простого. И уж точно быстрее дурацких препирательств с охраной.
– Но они всё равно тебя обнаружат!
– Их проблемы. – Я опустила голову на лапы, любуясь пляской огня сквозь узкие щелочки между веками. Среди кустов по ту сторону костра на мгновение сверкнули глаза косули, непуганой и любопытной, как и вся здешняя живность. Она чутко повела ушами, намереваясь подойти еще поближе, авось чем вкусным угостят, но заметила меня и одним скачком исчезла в темноте. Да на кой ты мне сдалась, трусиха? Я же не самоубийца. На животных дриады не охотятся и делать это в Ясневом Граде никому не позволяют. Нет, браконьеров вовсе не подвешивают к дубовым сучьям вверх ногами, как болтают люди, а заставляют выслушивать столь душевные и занудные многочасовые проповеди на тему «не убий», что даже самые рьяные любители охоты после двух-трех уроков предпочитают обходить заповедный лес стороной, считая, что паршивая куропатка не стоит таких нервов.
Впрочем, против принесенной с собой ветчины дриады не возражали. Запах жаркого дразнил нос, но оставить мне ломтик никто, конечно, не догадался, а попросить достать из сумки еще кусок гордость не позволила.
– Чем вы тут без меня занимались?
– Честно говоря, ничем, – озадаченно признался колдун. – Нас привели сюда, сказали, что надо кое-кого подождать, показали, где можно набрать веток и развести костер, и ушли. Ничего не понимаю… друзей они бы прямиком проводили к теперешней Правительнице Града, а врагов не оставили бы без охраны.
Я усмехнулась про себя. Делирна неисправима! А теперь, увы, и вовсе никаких шансов…
Что ж, подождем. Не будем портить девочкам удовольствие – пусть они там вдоволь побегают вдоль границы, постреляют в тени от кустов, вздрагивая от каждого шороха и грозно крича «Пароль!» ошалевшим от такого ужесточения режима зайцам, а я с чувством выполненного долга подремлю у костерка. Перекидываться не хотелось: только пригрелась, расслабилась – и снова, как выразился Мрак, «выворачиваться наизнанку». Ничего, часок потерпит колдун ненавистную тварь под боком. Я же его как-то терплю.
Верес и в самом деле не стал протестовать или отодвигаться. Пару раз покосился без особого восторга, но потом увлекся книгой и даже попытался на меня облокотиться. Я недовольно заворчала, и колдун, пробормотав извинение, поспешно выпрямился.
– Что ты там такое интересное читаешь? – Теперь уже я нахально положила морду ему на колено.
– Освежаю в памяти нужный обряд.
Верес перелистнул мягкую обтрепанную страницу, от букв которой до сих пор пахло засохшей кровью. «Шелест вереска». Голос мертвых. Неужели он и в самом деле некромант?!
– Маг-практик – специалист широкого профиля, – опередил мой вопрос колдун. – Приходится заниматься всем подряд, от исцеления живых до поднятия мертвых.
– Если померли от твоего лечения, не успев расплатиться? – съязвила я.
– В данном случае – если не успели что-то сообщить. Дриады, кстати, относятся к некромантии куда спокойнее других рас, так что проблем быть не должно.
– Просто они не боятся смерти и не делают из нее культа. – Я опустила голову на скрещенные лапы и снова уставилась в огонь. – Дриады считают, что засохшее дерево продолжает жить в своих семенах и побегах, а что не помнит о прошлом теле, так оно и к лучшему: меньше знаешь, крепче спишь. И убеждены, что на заре времен было одно-единственное семя, из которого пошло всё живое.
– Выходит, и душа у нас одна на всех? – прищурился колдун.
– Выходит. По-дриадски, – угрюмо подтвердила я.
– А по-твоему?
– А по-моему, смерть остается смертью, даже если обозвать ее реинкарнацией с потерей памяти. И привлекательнее от этого не кажется.
– Ты пессимистка, Шел.
– Я оборотень, – оскалилась я, – и отношусь к смерти сугубо практически. Можно даже сказать, потребительски. И съеденные мною твари могут развивать какие угодно теории насчет вечной жизни, лишь бы в животе не бурчали.
Колдун помолчал, то ли закрывая тему, то ли придумывая ответную колкость.
– Шелена, сколько тебе лет?
Я перевернулась на спину, сладко потягиваясь в негромко зашуршавшей листве. Всего два месяца с осени прошло, а я уж и забыла, как это приятно.
– Разве ты не знаешь, что задавать женщинам подобные вопросы неприлично?
– Я задаю оборотню.
– А женщине-оборотню – еще и опасно.
– Ну всё-таки? – Верес наклонился, протянул руку и шутливо дернул меня за кончик хвоста. Я рефлекторно поджала его к брюху, как трусливый щенок, и сама на себя обозлилась. Цапнула бы до кости или когтями полоснула, небось в следующий раз дважды бы подумал, прежде чем руки распускать! – Интересно, за какой срок жизни ты успела стать такой циничной… нежитью.
– Столько, на сколько выгляжу, – отрезала я.
– Пятьдесят? – нагло предположил колдун. – Что? Немножко меньше?
Я сердито сморщила морду, встопорщив иглы усов. Гхыр знает почему, но злиться на него всерьез было невозможно. То ли тембр голоса, то ли интонация, то ли неизменно участливое выражение лица, с которым он говорил откровенные гадости, но единственное, чего он заслуживал, – хорошей затрещины. Трансформироваться ради этого удовольствия было лень, так что я всего лишь демонстративно свернулась в клубочек, спиной к нахалу. Пятьдесят! Да больше двадцати мне никто никогда не давал. Даже в сорок – оборотни, как и колдуны, живут раза в два-три дольше обычных людей. Вернее, жили бы, да кто ж им даст?
– Тебе тоже небось не восемнадцать.
– Немножко больше, – с усмешкой подтвердил Верес и, подобрав с земли шишку, запустил ею в оттопыренный драконий зад. – Ребята, просыпайтесь, наши провожатые вернулись!
К удивлению моих спутников, дриады при виде ехидно осклабившегося оборотня только переглянулись, кисло поморщились, но, больше не пытаясь возражать или возмущаться, жестами пригласили нас за собой.
Насколько я знала Ясневый Град, мы шли не к его центру, где обычно принимали правителей соседних государств, дабы ошеломить деревьями-великанами, каскадами цветов, стаями птиц, тучами бабочек и прочей мурой, от которой захлебываются слюной менестрели, а на одну из небольших тихих полян – для внутренних совещаний или дружеских встреч. И я даже догадывалась, на какую, все неохотнее переставляя лапы.
По пути к нам постепенно присоединялись другие дриады, беззвучно выныривая из сумрака, а то и прямо из ближайших деревьев – так же легко и естественно, как из открытых дверей. Рест каждый раз нервно вздрагивал и жался к мастеру, запоздало жалея, что не пошел между нами. Мрак приотстал, велеречиво объясняя уже знакомой нам белокурой лучнице, какая она красавица и как ей с ним жутко повезло, но безуспешно – все дриады хранили отстраненное молчание. Только одна, с короткой, модной сейчас в Вагере стрижкой, пристроилась рядом со мной и, улучив момент, заговорщически подмигнула.
– Сколько их было на этот раз? – шепотом поинтересовалась я.
– Три дюжины, – фыркнула в ладонь Ларрина. – Шелль, как тебе это удается?
Я лишь хитро прищурилась.
– Надеюсь, ты успела с ними потолковать?
– Шестеро отказались, к тому же пришлось поднять ставку до десяти против одного. Но всё равно тридцать аштов я выиграла! Вот твоя доля. – Дриада выгребла из кармана горсть блеклых монеток, сплав серебра и платины, в Белории и Волмении идущих по цене полновесного золота.
– Потом отдашь, – остановила я Ларрину. – Не в пасти же я их потащу. Ты недавно была в столице?
– Только вчера вернулась.
– Работала или развлекалась?
– Успешно совмещала, – плутовато улыбнулась подруга. Дриадские прелестницы не уступали пресловутым эльфийкам, так что проблем с внешней разведкой у Правительницы Града никогда не было. Ее девочки проникали куда угодно.
– И какие новости?
– Уйма сверхсекретных и абсолютно бесполезных планов по политике, экономике и завоеваниям соседних стран, еле тубу с копиями дотащила, а уж снимать их как надоело-то! Слухов и сплетен еще больше. Придворный маг изобрел новое боевое заклинание, такое жуткое, что боится испытывать и записывать. Клянчит у короля денег за свой бессонный труд, а тот не дает. Учитывая, что это уже третье «открытие» за год, а во дворце даже крыс толком вывести не могут, я бы тоже не давала. Куча интриг, семь раскрытых заговоров и одно провалившееся покушение: наемный убийца поскользнулся у самой королевской кровати, и его величество, разбуженный грохотом, изволил собственноручно оглушить злодея ночной вазой. Парочка отставленных советников и новая фаворитка, страшная как смертный грех, – видимо, чтобы в будущем отпугивала незваных ночных гостей. Короче, ничего особенного. Говорят, у Арасты – из Белории – интересные новости, но я ее еще не видела, ладно, потом поболтаем, а то на нас уже косятся.
Ларрина напоследок кивнула и отстала.
Зимнецветов становилось всё больше, теперь они почти слились в светящуюся дорожку, вдоль которой мы шли. Дриады как-то ухитрялись идти и по ней, не оставляя после себя ни единого смятого цветка.
Так я и знала. Величественные дубы и вековые ели неплохо смотрелись в «зале» для официальных приемов, но настоящее сердце леса находилось тут, в светлой ясеневой роще.
Здесь почти ничего не изменилось. В декоративном водоеме вперемешку цвели белые и пурпурные лилии, у бережков переходя в разноцветные гривки осок, свечи ирисов, завитки папоротника, полосатые листья калл с желтыми свечками цветков и что-то нежно-голубое, махровое, неизвестное даже мне. Неурочное время года и суток их ничуть не смущало. По цветкам с чуть слышным гудением перепархивали редкие бражники, любимые бабочки Делирны. Эффектных суматошных переливниц она не жаловала, как и «благородные» цветы вроде орхидей или роз. Большая часть рощи поросла низкой шелковистой травой, оттеняющей великолепие цветника. Ни в оградках, ни в садовых ножницах дриады не нуждались, и единственным рукотворным предметом на поляне была резная скамья из цельного отполированного бревна.
А рядом – щепастый остов пня.
– Вот, – простуженная толстуха скорбно хлюпнула носом, – тело…
Все присутствующие уставились на поваленный ствол, успевший слегка заплесневеть и осклизнуть, в одном месте даже пучок поганок проклюнулся. Дриады – благоговейно, Рест потрясенно, Верес деловито, дракон философски.
– Тебе уже приходилось зомбировать коряги? – стараясьне смотреть вообще, поинтересовалась я. Колдун пожал плечами:
– Методика в общем-то одна. И это не зомбирование, нам ведь нужен не безвольный труп, а сама Делирна. Я просто вызову ее дух – судя по последнему распоряжению Правительницы Града, она не прочь со мной поболтать и охотно придет.
Дриада звучно высморкалась в кружевной платок.
– Што вам для этого понадобитша?
Верес присел на корточки, словно бы в раздумье пробежался пальцами по стволу, едва касаясь коры. Я уже видела это движение – когда он залечивал мне укушенную вурдалаком руку.
– Ничего особенного. Два колышка, кружка воды, веревка, блюдечко и длинная, но уже однажды горевшая свеча. Ну и свободное место, разумеется. Пяти саженей будет вполне достаточно.
Пока дриада разгоняла любопытных и ходила за некромантским инвентарем, Верес наскоро инструктировал ученика:
– Держи книгу раскрытой на этой странице. Если я вдруг не смогу завершить обряд – потеряю сознание или скрутит судорогами, – прочитаешь второй сверху абзац и плеснешь в круг водой, стараясь попасть как можно ближе к центру. Только ни в коем случае не переступай черту, даже руку за нее не протягивай!
Ресту всё это совершенно не нравилось, но он, прикусив губу, покорно слушал и кивал.
Получив требуемое, Верес не медля занялся делом. На размах рук отмерил кусок веревки, привязал концами к колышкам. Один воткнул в землю, а вторым очертил круг: веревочным радиусом, неглубоко взбороздив землю. Закончив, колдун выдернул колышек и поставил на его место блюдечко с заранее прилепленной воском свечой. Покатал в пальцах обугленный фитилек, выравнивая, но зажигать не стал. Отломил от пня несколько щепок, покрошил на блюдце и вышел из круга, старательно перешагнув черту.
При виде всех этих приготовлений кольцо зрителей безо всяких просьб расширилось до десяти саженей. Рядом с Вересом остались только мы.
– Мне тоже уйти?
– Как хочешь. Оставайся, если не боишься.
Я презрительно фыркнула и улеглась возле бревна. Воспользовавшись случаем, сунула морду в расстегнутую сумку колдуна. Ничего интересного: парочка потрепанных тетрадей и книг, какие-то склянки, побрякушки, в основном серебряные, с дешевыми самоцветами. Амулеты, наверное.
Верес, заметив, тут же протянул руку и подтащил сумку к себе.
– Шел, не лазь по моим вещам.
– Жалко?
– Некоторые из этих талисманов активируют и бросают в нежить во время боя. Но иногда они взрываются и так.
Любопытства у меня резко поубавилось, и дальше я смотрела молча и неподвижно.
В заключение колдун капнул на ладони темно-зеленой, смолисто-тягучей и пахучей жидкостью из склянки, растер, чашечкой поднес к лицу, глубоко вдохнул, раскинул руки и чужим, холодным и властным голосом произнес несколько слов – ни понять, ни повторить. Еще три фразы, с нарастающей громкостью и требовательностью, и борозда засветилась тусклым гнилушечным светом. Мужчина пошатнулся, недовольно поморщился, но обряд не прервал. Сделал плавное движение кистями, вовнутрь и обратно, выровнял дыхание и начал читать другое заклинание, тоном ниже и с иной, певучей интонацией.
Я изумленно насторожила уши – вверх от фитилька потянулась неровная ниточка дыма, а спустя мгновение он оброс бахромкой пламени, и мне в морду ударил сильный, сырой и затхлый, как из подземелья, ветер. Не случайный порыв, а одновременный поток во все стороны из круга – я видела, как зашевелились волосы у стоящих напротив Мрака и Реста (хотя, вполне возможно, с ветром это вовсе не было связано). Мальчишка даже сощурился и прикрыл глаза рукой.
Голоса колдуна я уже не различала – только последнее слово, поставившее жирную точку. Ветер утих так резко. Словно захлопнулась невидимая дверь. Свечной огонек, не шелохнувшийся под его порывами, остался неподвижен и теперь, только вытянулся вверх еще на полвершка. Верес, не устояв на ногах, упал на одно колено, но рук не опустил, упрямо не отрывая от свечи чуток остекленевшего взгляда.
А в круге начал медленно проявляться сияющий силуэт в просторном развевающемся одеянии, по краям переходящем в завихрения тумана.
В жутковатой выжидательной тишине дух обвел всех грозным, полыхающим зеленью взглядом, вернулся ко мне, отшатнулся и возмущенно проскрежетал:
– А эта что здесь делает?!
– Привет, Делирна. Ужасно выглядишь, да и гнилью смердит. – Я сморщилась и потерла морду лапой.
Дриады возмущенно ахнули, призрачная старуха захихикала:
– А ты ничуть не изменилась, Шелена, та еще язва! Кто тебя пустил?
– Как обычно, никто.
– Хорошо. Не хотелось бы распекать девочек за нарушение приказа.
Я пожала плечами:
– А что тебе стоит просто его отменить?
– Я не собираюсь переписывать правила ради одного-единственного исключения.
– Глупо. Впрочем, это уже не в твоей власти.
– Ах да! – спохватилась дриада, откашлялась и завела гулким загробным басом: – Зачем вы потревожили мой покой?!
– Ты еще руки разведи и зубы оскаль, – с непроницаемой мордой посоветовала я, – будешь вылитый упырь из Оркраста. Брось, Делирна, здесь все свои. Успеешь еще покоем насладиться.
– Всё-то ты испортишь, – обиженно проворчала Правительница Града, запросто выходя из круга и усаживаясь прямо на труп, то есть ствол. – Такую эффектную сцену сорвала! Ладно, ты, ты и ты – подождите в сторонке, все остальные – брысь отсюда!
Поляна мгновенно и беспрекословно опустела. Ларрина и еще две дриады отошли к цветнику и расселись по полускрытым зеленью валунам.
– А ты чего уставился, как на привидение? – сварливо напустилась старуха на Вереса. – Думаешь, если я померла, так перестала быть архимагом и какая-то дурацкая черта меня удержит?
– Делирна, я никогда не сомневался в ваших способностях и только счастлив получить очередное им подтверждение, – галантно, невзирая на накатившую слабость, поклонился колдун. – Впрочем, если вы не в духе, мы можем зайти в другой раз.
– А в чем же я, по-твоему?! – разглядывая на просвет свою руку, уже покладистее поинтересовалась дриада. – Значит, так, мальчик, у меня к тебе серьезный разговор. Поэтому хватит изображать огородное пугало, опускай руки и присаживайся рядышком.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |