Мария", вы что порете, генерал?!
Начальник охраны ничуть не смутился.
- Так точно, борты АСК - модель начала
XXII века, не используется свыше
двухсот лет. Но это так. Субъект родился на
борту АСК двести сорок пять
лет назад. При невыясненных обстоятельствах
родители субъекта погибли
вместе с АСК в периферийном квадрате
Арагона55 - Рочерс-12. Ребенок был
погружен в анабиоз ботакапсулы, два века с
лишним капсула блуждала в
пространстве, до тех пор, пока не была
обнаружена патрульными
сторожевиками. Дата выведения из анабиосна
была принята за дату рождения
младенца. Далее - специнтериат, практика вне
Земли, Общая Школа Дальнего
Поиска, практика на геизируемых объектах,
Высшие спецкурсы боевой группы
особого назначения, работа в закрытых
секторах Пространства, факультет
СМ-1, биоперестройка, закладка полных объемов
системы "альфа",
психокоррекция, два года практики с
наращиванием боевыносливости и
мнемокодирования, особая рота космоспецназа,
седьмой взвод
десантников-смертников экстракласса, группа
"черный шлем", звание -
полковник с 2474 года, выполняет
исключительно индивидуальные задания с
2469 года, входит в десятку лучших
десантников-смертников России и
Федерации, с 2478 года в регенерационном
отпуске. Двести пятьдесят шесть
боевых и разведвылетов, двадцать четыре
спецпрограммы по особому разделу,
эпизодическое участие в двенадцати
метагалактических войнах, сорок семь
ранений, четырнадцать выводов из клинической
смерти, полная регенерация,
тонус-альфа, сбой - 2478 год. Внеплановое
проникновение в дельта-коллапсар
УБО-1800, мания преследования...
Правитель резко топнул ногой, скривился.
- Вы мне бросьте это, - прошипел он, -
мания преследования... я вам не
девочка из видеоинформа. Что там было!
- Проникновение в Систему - игровая цепь,
минимум информации!
- Ясно! Что еще!
- Внеплановый проход в сектор смерти...
- Что-о?!
- По наводке второй ложи Синклита. Они его
вели.
- Черт возьми! Этот парень был везде, и
еще не сдох?! Вам не кажется это
странным?!
Правитель трижды ударил стоптанным мыском
бурого штиблета в лицо
лежащему. Но тот только передернулся. Потом с
нескрываемой злостью
уставился на узкоглазого.
- И это все?!
- Так точно, все.
- А ликвидация Анатолия Реброва?!
Начальник охраны побагровел. Однако голос
его не дрогнул:
- Причастность субъекта к убийству Реброва
не доказана...
- Плевать мне на ваши доказательства! Он
там был?
- Нет!
- Я вышвырну тебя отсюда, понял?! - заорал
пуще прежнего Правитель. -
Ты знаешь, куда вышвыривают отсюда?!
- Знаю, - покорно проговорил узкоглазый, -
на тот свет.
- Верно мыслишь, молодой человек! -
Правитель отвернулся от начальника
охраны. Ткнул пальцем в угол камеры. - А это
еще что?
В углу темнела уродливая, еле различимая
головастая тень
карлика-нечеловека.
- Фантом.
- Что?!
- Фантомное изображение... так бывает при
сильных потрясениях. Когда
этот тип придет в себя, фантом исчезнет.
- Ты хочешь, чтобы он пришел в себя?!
Узкоглазый растерянно развел руками.
- Сколько времени потребуется на полную
мнемоскопию?
- От силы полторы недели!
- Так вот, чтобы через полторы недели
вопрос с этим смертником, -
Правитель снова пнул ногой безвольное тело, -
был решен, ясно?!
- Так точно!
- И никаких фантомов! - Правитель поднес
кулак к носу начальника
охраны. - Ты думаешь, это у меня от усталости
в глазах мельтешит?!
Думаешь, сдает старик?! Ошибаешься! Убрать!
Узкоглазый ринулся в угол. С налета ударил
ногой тень в голову. Но нога
прошла насквозь, сапог врезался в серый
упругий синтокон. Тогда начальник
охраны выхватил из кобуры лазерный пистолет
тройного боя и принялся
исступленно расстреливать притихшую
головастую тень. Камера превратилась в
нечто кошмарное, напоминающее
металлургические плавильные цеха древности,
запахло горелым.
- Прекрати! - в ярости заорал Правитель. -
Болван!
Узкоглазый бросил пустое занятие. С
недоумением поглядел на бесполезный
пистолет, сунул его в кобуру.
- Я только хотел показать, что с ней
ничего невозможно сделать, - начал
оправдываться он.
Но Правитель уже повернулся к выходу.
- Осевое везде... - неожиданно прохрипел в
бреду узник.
Начальник охраны в сердцах ударил его
сапогом под ребра. И истово
заверил шефа:
- Через полторы недели все будет в норме!
Туман поднимался все выше, он уже скрывал
колени, вырывающимися
молочно-белыми языками лизал кисти рук. Иван
поглядывал в сторону скалы -
надо бы пересесть повыше.
- Прилив, - пояснил бледный. - Тут всегда
так, то прилив, то отлив.
- Ну и пусть. Нам ничто не угрожает? -
спросил Иван.
- Пока нет.
- Тогда расскажи про Старый мир.
- Это трудно описать. Там все иначе, там
другая материя, другая
энергия, там все иное. Там - боги! И они все
видят.
- Как это?
- Очень просто, мы вот сейчас сидим и ни
черта не видим, кроме скал и
тумана. Попадем на Землю - тоже будем видеть
только то, что под носом. А
из Старого мира весь наш Новый мир, все миры,
составляющие его, видны как
на ладони, будто сидишь перед кучей
аквариумов, в которых плавают рыбки -
и видишь сразу все или те, что захочешь. Но
только все сложнее, нет таких
слов.
- Ты был там?
- Я входил туда. Но не так, как сюда. Туда
невозможно впереться со всем
этим, - он выразительно обвел красными
глазами свои руки, ноги, все тело.
- Туда проникает только... душа... или то,
что в мозгу, я не знаю. Но не
само по себе, оно сразу входит во что-то
другое и обретает силу, понял?!
- Нет.
- Это и невозможно понять!
- Может, там загробный мир, рай?
- Сказки! - отмахнулся бледный секретник.
- Я в сказки не верю. А там
все реальней, чем здесь в тыщу раз! После
Старого мира, когда я назад
вернулся, будто в вату попадаешь... или в
песок с головой, со всем телом -
только что все видел и понимал, и будто разом
отрезает, будто глохнешь,
слепнешь, дуреешь, и толком вспомнить даже не
можешь. Короче, там боги. А
здесь - черви! - Он вдруг с подозрением
посмотрел на Ивана, вжал голову в
плечи. - Вот я тебе все выложу, а ты меня
убьешь.
- Я тебя убью, если ты не выложишь мне
всего! - прямо ответил Иван. -
Ладно, черт с ним, со Старым миром - может,
это одни галлюцинации только.
- Галлюцинации?! - удивился бледный. - А
где все наши парни? Куда они
тогда подевались?!
- Хватит об этом. Скажи, ты знаешь про
Пристанище, планету Навей,
сектор смерти. И смотри мне в глаза!
- Нет! - выдохнул бледный.
- А про Систему?
- Какую еще систему?
- Система одна.
- Нет, ничего не знаю! - Бледный не врал,
глаза его были прозрачны,
красны, но не лживы.
- Если это миры не нашей Вселенной,
значит, проход в них только через
Осевое измерение? Через эту вот пуповину?!
- Ты забыл, есть прямые двери.
- Но никто не знает про них?!
- Может, кто-то и знает, - развел руками
бледный. - Только не я.
Старый мир, Новый, свои Вселенные, чужие.
Пристанище, Система,
Преисподняя, которая по словам Авварона Зурр
бан -Турга тоже везде и
повсюду... может. Осевое это и есть
преисподняя?! Нет, не сходится! Тут
можно с ума сойти. И повсюду не счесть всяких
внутренних уровней,
пространств, измерений, ярусов, миров-веретен
и черт-те чего! Прав был
батюшка - нечего вообще высовываться из своей
берлоги, незачем уходить с
Земли!
Проклятье! Он никогда не доберется до
разгадки... Иван вдруг похолодел.
А может, никакой разгадки вообще нет?
Ведь Мироздание бесконечно и вечно - одно
свивается с другим, порождает
новые формы бытия, переходит в другие
измерения - и нет тому конца?! И
плевать! Сто раз плевать на все! Но есть один
вопрос - это Дверь,
растреклятая тайная "дверь" из мира в мир, из
пространства в пространство!
Через нее начнется Вторжение... начнется
лютая, беспощадная резня.
Миллионы людей будут погибать в страшнейших
муках... и их призраки, их
души, как ни называй, будут проникать сюда,
будут впитываться Осевым, и
будут вечно блуждать в нем. Так ли? Да, ежели
уничтожение человечества
будет вести исключительно Система. Но ведь и
Пристанище жаждет того же'
Черное Благо алчет крови миллиардов... и не
только крови. Не просто убить.
Но и погубить! То есть, лишить души,
отправить ее в пропасти преисподней
или вывести вовсе, обратить в ничто! Это
самое страшное - никакой памяти,
никаких блуждающих призраков, ничего, полное
забвение и абсолютная
необратимая смерть! Зачем тогда были
тысячелетия истории созданных по
Образу и Подобию?! Не останется и призрачного
следа! Хватит об этом! Есть
еще и другое, что заставляет его копаться в
хитросплетениях и
нагромождениях хаотически-безумного
мироустройства. Это они! Света.
Аленка. Лана. Он обязан их вытащить! Он
погибнет сам, но не оставит их в
чужих мирах. И первая она, Света, она все еще
стоит над обрывом - мертвая,
призрачная. И живая, теплая...
- Света-а-а! - закричал он неожиданно для
себя.
И она разом оказалась рядом, по правую
руку
- Ты звал?
- Да.
- Зачем?
- Я заберу тебя с собой! И этот приятель,
- он кивнул на бледного, -
поможет мне.
- Ее нельзя забрать отсюда! - захрипел
тот. - И не думай! Она мертва!
Осевое ее не отдаст!
- Отдаст! - упрямо процедил Иван.
Она неожиданно прильнула к нему, прижалась
горячим, неестественно
горячим телом, обвила руками.
- Ты ведь не обернешься опять упырем? -
ласково спросил Иван.
- Нет, любимый, - ответила она шепотом, на
ухо. - Я никогда и не
превращалась в него. Это все шутки Осевого.
Оно издевается над чужими, оно
гонит их из себя, оно боится их... и потому
оно вырывает меня из твоих
объятий, и подсовывает мерзких тварей чужих
миров, призраков-оборотней,
чудовищ, оно умеет это делать, а я рвусь из
туманного болота, из этого
тоскливого плена... и не могу придти к тебе.
Это страшно! Держи меня, не
выпускай!
- Ты пойдешь с нами! - сказал Иван еще
тверже. - Но он не все мне
сказал.
- Я сказал все! - перепугался бледный.
- Нет! Ты не сказал, кто ведет проект в
Осевом, кто тут хозяйничает? И
для чего, с какой целью?!
Бледный засуетился, заерзал, снова стал
рвать неподдающийся ворот и с
тоской поглядывать на скалу, в которой
скрывалась Дверь. Наконец выдавил
еле слышно:
- Мы пешки, мы рабы! Еще хуже чем рабы...
- Я про другое спрашиваю! - резко оборвал
его Иван.
- Над нами был Рогов. Он выдавал все
приказы и распоряжения, через него
шли инструкции и прочая канитель. Еще с нами
работали восемь
инструкторов... больше ничего не знаю.
- Врешь! - Иван готов был убить
секретника.
И тот понял это. Он сполз с камня, встал
на колени и неожиданно зарыдал
- громко, всхлипывая и обливаясь слезами,
будто огромный напуганный
ребенок.
- Надо было его сразу убить, - тихо
проговорила Света. Она стояла,
прижавшись к Иванову плечу бедром.
А он сидел в той же позе, застывшим,
недобрым истуканом.
- Я все выложил! - начал наконец
оправдываться бледный. - За что меня
убивать?! Еще, правда, болтают, что Проект
финансируется не только из
бюджета России, но...
- Что?!
- Синклит финансирует все работы! И вся
информация утекает туда! Так
болтали, но это слухи, никаких подтверждений
нет!
- Все ясно! - выдавил Иван обреченно. -
Теперь веди к двери!
- Пошли, пошли, - обрадованно зачастил
бледный.
И быстрехонько, меленькими шажками
заспешил к скале. Иван со Светой
двинулись следом. Ивану все становилось
понятным. Так было и прежде -
Мировое Сообщество частенько загребало жар
чужими руками, выведывало,
вынюхивало, заставляло на себя работать всех
и повсюду, одних покупая,
других запугивая, третьих охмуряя
велеречивыми разглагольствованиями о
"благе цивилизации", "едином вселенском и
земном доме", "общечеловеческих
ценностях". Иван знал одно, что у Мирового
Сообщества были свои ценности,
ради которых оно, не задумываясь ни на миг,
будь у него сила и
возможности, свернула бы шею всему остальному
"человечеству".
Правда была в этом, а не в пустопорожней,
отвлекающей болтовне о
"гуманизме". Значит, и здесь так получилось -
они на горбу у России
пролезли в Осевое! Они хозяйничают здесь! А
следовательно... "двери" и
"дверцы" могут распахнуться по желанию
Синклита. Не само человечество, не сорок
пять с лишним миллиардов землян, разбросанных
по Вселенной, будут решать
свою судьбу, а кучка этих изолгавшихся и
пресыщенных выродков!
Он не хотел верить в то, что происходило.
Он не мог в это поверить. Уже
много веков Великая Россия была оплотом Добра
и Справедливости - Она
одна, преодолевая трудности и тяготы,
избавляясь от сонмов все новых и
новых врагов, неся на своих могучих плечах
чудовищную ношу всего не
поспевающего за ней человечества, озаряла
Вселенную, хранила Божью Свечу
среди пропасти мрака и ужаса, являла собой
силу созидающую и творящую, ибо
сам Творец создавал детей своих и сыновей Ее
по Образу и Подобию Своему -
творцами и созидателями. Она одна хранила мир
и покой во Вселенной, не
давая выродкам-разрушителям вторгаться в
естественный эволюционный
процесс, ибо любая революция, творимая этими
выродками, есть насилие над
миром, над людьми, над справедливостью... И
вот теперь выродки не просто
прокрались в ее огромное и доброе сердце, но
и управляют ею, руками ее
делают свои черные дела. Проклятье! Слишком
долго он блуждал среди звезд!
Слишком долго был вдали от своей Матери! Но
не в нем дело!
Самое главное в том, что все миллиарды
россиян, и здесь и там, на Земле
и в Космосе, ничего не знают - они попрежнему
убеждены, что все незыблемо,
что Великая Россия столь же сильна и добра,
могуча и справедлива, что
мудрые и праведные правители блюдут Ее волю и
Ее чистоту! И еще страшнее,
что вера в Добро и Справедливость столь
сильна в сердцах этих миллиардов
россиян, что невозможно их переубедить,
невозможно их заставить усомниться
даже в праведности помыслов избранных ими на
власть! Вот так и
подкрадывается смерть - внезапно, исподтишка,
изнутри. Будь то смерть
человека отдельного, или смерть народа,
нации, страны, смерть империи...
Вползает она незримо в здоровый еще и
сильный, неподвластный хворям и
недугам организм - вползает вирусом,
бациллой, невидимым паразитомубийцей
- и начинает творить свое страшное,
разрушительное дело. И убивает она. И
знает, что безнаказанна будет, ибо не
найдется мстителя, ибо рожденные
творить и созидать не мстят... Проклятье!
- Вот здесь? - бледный остановился. - Дай
мне лучемет!
- Еще чего, - окоротил его Иван.
- Тогда сам прожги круг, отсюда и
досюда... - бледный махнул рукой, но
сразу отдернул ее.
- Будь по-твоему!
Иван выставил регулятор на самый слабый
бой. Поднял лучемет.
Полуметровый слой камня осыпался
осколками, пылью, открыл глазу большой
черный экран. Иван уже испытал на себе как-то
действие точно такого же. Но
тогда на нем кривилось и злобилось сморщенное
лицо старика.
- Это и есть Дверь? - спросил он на всякий
случай.
- Она самая!
- И куда мы через нее должны попасть?
- В Желтый шар.
- Что это?
- Это наша тюрьма! Нас оттуда никуда не
выпускают, сволочи!
- Разберемся, что это за тюрьма, - заверил
бледного Иван.
- Поздно будет. Они убьют. Лучше оставайся
здесь.
Иван пристально поглядел на секретника.
- Ты что хочешь сказать, - с вызовом
переспросил он, - что меня,
русского, в нашем русском отделении Дальнего
Поиска, посреди Великой
России убьют свои же русские?
Бледный кивнул.
- Убьют, - повторил он. - И кстати, там
заправляет нерусский. Его зовут
Сван Дэйк.
Иван усмехнулся, качнул головой.
- Четвертый сектор Центра Ай-Тантра, Лас-
Римос, Объединенное Мировое
Сообщество?! - спросил он.
- Откуда ты слыхал про Ай-Тантру? -
удивился бледный.
- Да вот встречал уже одного Дэйка, только
его звали Рон.
- Где встречал?
- В Пристанище. Ему там хорошо, и он не
собирается возвращаться в свой
Центр.
- Про Пристанище я ничего не знаю, - снова
зачастил бледный. - А про
Ай-Тантру Сван говорил чего-то, пугал нас,
говорил, дескать, там еще
хреновей! И говорил, что у него там братец
сгинул.
- Хоть бы они все сгинули! - не выдержал
Иван. И повернулся к Свете. -
Сейчас мы пойдем туда!
- Я готова! - откликнулась она сразу, ни
секунды не колеблясь.
- Но с тобой может случиться всякое, -
предупредил Иван.
- Я знаю.
- Она не проскочит барьер! - выкрикнул
бледный. - И вообще, у нас
инструкция - хвост на Землю не приводить,
иначе смертная казнь!
- Не ври! - сорвался Иван. - В России нет
смертной казни.
- В Желтом шаре есть! Пятерых повесили при
мне, на глазах! Они орали,
плакали, просили пощады. А их все равно
повесили. Но они никого не
проводили, они просто пронесли несколько
гранул сипридориума и не сдали
его сразу, они забыли... всех повесили!
- Что еще за гранулы?
- Я толком не знаю, их используют в
перемещателях.
- Ладно, - Иван вдруг подобрел, похлопал
бледного по плечу. - Не
волнуйся - повесят они тебя в Желтом шаре или
не повесят, это еще бабушка
надвое сказала. А я кой-кого здесь точно
прикончу, если вредить будет.
Говори, что надо делать, как дверцу открыть?
Бледный засунул руку в подмышечный клапан,
вытащил что-то и поднес к
Ивановым глазам на ладони.
Черный кубик! Только втрое меньше. Иван
даже опешил.
- Ну и что? - спросил он.
- Ничего, - ответил бледный. - Надо встать
там и прижать эту штуку к
коже.
- И уйдешь один? - в голосе Ивана сквозило
недоверие.
- Нет, уходят все, кто стоит там.
Бледный говорил отрешенно и вяло, он будто
уже был приговорен и отвечал
"с петлей на шее". Его можно было понять, И
потому Иван предложил:
- Если хочешь, сам оставайся здесь, а мы
пойдем в твой шар.
- А это? - бледный снова разжал ладонь с
кубиком. - Отдать вам? Тогда я
не выберусь из проклятого Осевого! Мне уже
осточертели призраки!
Словно в подтверждение его слов, молочный
туман поднялся выше, лизнул
вялым клочковатым языком грудь бледного - и
из мельтешащей белизны
выявились призрачные корявые руки, потянулись
к горлу. Бледный вздрогнул,
зажмурился.
- Если начинаешь бояться их, - оправдался
он, - то они обретают силу,
материальность... могут задушить, растерзать.
Но всегда потом воскресаешь.
Боль дикая, все взаправду... Я привык не
реагировать. Но иногда срываюсь.
О, если б вы знали, как я тут намучился!
- Вот и уйдешь с нами. Становись!
Иван занял место перед экраном. Он обеими
руками держал Свету. Она
прильнула к нему горячим телом, дрожала, не
могла вымолвить и слова.
- Дай мне твою ладонь, - попросил Иван
шепотом.
Она дала, он накрыл ее своей ладонью,
вдавив в горячую кожу свой черный
кубик, ретранс. Сжал руку покрепче, чтобы она
не смогла выдернуть.
- Иван, - прошептала Света еле слышно,
обдавая жаром - она вся горела
будто в лихорадке. - Я должна сказать тебе,
должна признаться... ведь мы
можем погибнуть, или я одна погибну, или
Осевое не отпустит меня но я хочу,
чтобы ты знал - я не только здесь.
- Как это не только?! - не понял Иван.
- Эти пространства и измерения издеваются
над нами, они делают, что
хотят. Я чувствую, давно, после... - она
хотела сказать "после своей
смерти", но осеклась, - после Малинового
Барьера я распалась на части,
будто раздвоение или растроение, я не знаю,
но другие мои части попали в
другие миры. Я это точно знаю, только не могу
понять - куда, как, почему?
Я их иногда чувствую, будто они подходят ко
мне вплотную в темноте,
касаются меня, чего-то хотят сказать. Но не
могут, я их не слышу.
Но они есть. Если я погибну, умру, помни,
что я не вся погибла, не вся
умерла... ищи меня, Иван!
- Ну-ну, успокойся, - он пригладил ее
растрепанные русые волосы, прижал
сильнее к себе. - Был у нас один такой
раздвоенный, нигде он не умер, не
погиб. Я тебя еще с ним познакомлю, это он
меня вытащил с Гиргеи, из
подводного ада, а зовут его Кеша, Иннокентий
Булыгин, рецидивист, ветеран,
отличный парень... Гляди, что это?!
Туман тянул к ним свои страшные
неосязаемые лапы.
Он уже поднялся до груди, норовил
забраться выше - живой, страшный,
призрачный туман, скопище страждущих,
блуждающих в этом чистилище
неприкаянных душ. Нагнетающий, надсадно-
давящий вой исходил из самой гущи
молочной пелены, будто тысячи, десятки тысяч
демонов рвались из невидимых
пут, жаждали овладеть чужаками, людьми... Не
думать о них! Не смотреть! Не
притягивать к себе! Их нет! И не будет
никогда! и не было! Поздно! Страшные,
полуразложившиеся, истлевающие руки, цепкие
пальцы тянулись к людскому теплу, впивались в
горло, рвали одежду, они становились все
сильнее, все острее и цепче, они уже царапали
кожу, они обретали материальность. Иван
видел, как душили, как терзали
несчастного бледного секретника, как тот
кривился, дергался, пытался
бежать, но не мог решиться.
- Быстро! Становись! - рявкнул Иван. И
поднял лучемет.
Бледный, отмахиваясь от призраков, шагнул
вперед.
- Давай!
Иван сам ощутил волну страха, панического,
чудовищного страха,
исходившего от бледного. Этим страхом он
оживлял призраков, давал им силу
лютую и дикую. И они рвались из белых,
туманных пут Осевого. Они рычали и
истошно вопили! Они визжали, тараща^
бессмысленно-злобные глазища, они
жаждали живой плоти и крови. Это было
невыносимо, от этого можно было
сойти с ума. Но бледный все не решался. Ему
смерть грозила со всех сторон.
- Давай! Жми!!! - озверел от ярости Иван.
Он ухватил бледного свободной левой рукой
за ворот, рванул на себя. И
так посмотрел в его улаза, что тот решился,
сжал черный крохотный кубик.
- Это конец, - просипел он сквозь
мертвенно-белые, плотно сжатые губы.
Экран вспыхнул черным внутренним пламенем.
Полыхнуло заревом еле
различимого зеленоватого огня. Адски
заверещали, зазудели, загомонили
призраки, истекая с камней и скал вниз, в
долину. И все погасло. Ивану
показалось, что он ослеп. Только Света
прижалась сильнее, вздрогнула... но
не пропала, как в прошлый, как в позапрошлый
раз. Нет, она была рядом.
Осевое выпустило ее!
Иван повалился на холодный слизистый пол,
пытаясь удержать ее, Светлану
- свою жену, мертвую, погибшую много лет
назад, блуждавшую в чистилищах
Осевого, но ожившую, вытащенную им из ада, и
потому особенно дорогую,
любимую, родную. Где-то позади упал бледный,
выругался, застонал,
заскрипел зубами.
Но Ивану было не до него.
Они лежали и впрямь в огромном желтоватом
шаре, пустом, гулком,
холодном, покрытом изнутри сетями проводов и
сочленений. Не обманул
бледный! Но не это сейчас волновало Ивана.
- Что с тобой, Светка?! - закричал он в
полный голос. - Что-о?!
Он держал ее за плечи и ощущал, как уходит
жар из ее тела, как выходит
последнее тепло. Она умирала. Она менялась на
глазах, становилась
изможденно-худой, полупрозрачной, страшной.
Она хрипела:
- Это я, Иван! Ничего не бойся, это я! Я
ухожу!
- Куда? В Осевое?!
- Нет! Ты вытащил меня из Осевого, ты спас
меня...
- Нет! Я погубил тебя! Я тебя погубил!!!
Иван был готов биться головой о железный
пол. Она умирала страшно, в
корчах, в муках - она превращалась в
прозрачного, извивающегося безглазого
призрака, почти такого, какой пил из него
кровь, рвал тело тогда...
давным-давно. Но голос был ее:
- Ничего не бойся! Я ухожу в другой мир...
не в Осевое! Я тебе
говорила! Я соединяюсь с собой! Не бойся! Мне
еще рано на Землю... Земля
не принимает меня. Но я вернусь! Ты спасешь
меня, как сейчас, как
сегодня...
- Нет! Не-ет!!!
Иван тряс ее, вернее, он тряс это хлипкое,
слизистое, расползающееся
месиво. Он пытался вернуть ее к жизни.
И ничего не понимал. Куда она уходит?!
Зачем?! Почему?! Нельзя!
- Не-е-ет!!! - закричал он нечеловечески,
жутко.
Но ее уже не было. Слизистые останки
призрака истекали в ложбинки
ребристого металлического пола, испарялись,
превращались в ничто. Она
умерла, она погибла - как и говорила, не надо
было накликивать на себя
беду! Как все это невыносимо, страшно! Иван
встал на колени, глухо
застонал, обхватил виски. Она ушла. Но все же
он вытащил ее из Осевого.
Вытащил!
- Я говорил, что ничего не выйдет, -
пробубнил изза спины бледный.
Он сидел на полу, потирал разбитое колено.
Вид у него был жалкий,
пришибленный.
- И где мне теперь ее искать? - безвольно
спросил Иван, обращаясь к
пустоте.
Ответа не последовало. Лишь через минуту
бледный снова подал голос:
- Сейчас "карантин" кончится. Приготовься!
Ивана уже ничто не интересовало. Он ощущал
себя роботом, машиной. Он
неохотно поднялся на ноги, поправил лучемет и
бронебой. Потом нагнулся
опять, подобрал оброненный ретранс. Вздохнул
тяжко.
- Оружие на пол! - прогремело сверху.
- Бросай, а то не откроют, не выпустят, -
посоветовал бледный.
- Не выпустят - сами выйдем, - глухо
проговорил
Иван. Но оружие аккуратно положил под
ноги.
Не было ни скрипа засовов, ни визга
лифтовых перегородок - сразу
образовался провал в пяти метрах от них, из
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |