Открыв дверь, Михаэль застал свою госпожу сидящей на подоконнике у открытого окна. Снав с себя дорожный плащ, он остался стоять в дверях, не желая нарушать то спокойствие, в котором она прибывала, и которого настолько отчаянно желала. Окинув её взглядом с ног до головы, своим взором, он с удовольствием стал наблюдать за ней. За тем как она смотрит в даль, на то, как ветер играет с её волосами, щекоча её лицо. То как спокойно сложены её руки, как она сидит, облокотившись на оконную раму, согнув одну ногу в колене, а вторую просто опустив в низ. Мария всегда одевалась как парень, тёмные рейтузы с одетыми поверх сапогами на шнуровке, какие носят рыцари для удобства в бою и скачек. Рубашка больше на два размера и кожаные, высокие браслеты, благодаря которым широкие рукава ей не мешались. Длина же рубашки напоминала тунику и если бы не была препоясана кожаным поясом, то бесформенно висела на ней, напоминая ночную рубашку.
Михаэль продолжал смотреть на неё, думая, что она совсем не похожа не на одну из тех девушек, которых он встречал или же имел дело. Обсалютно лишенная какой-либо женственности и привлекательности, она была единственной, кто, находясь столько времени возле него, полностью его игнорировала, не обращая никакого внимания. И всегда остаётся с ним такой же холодной и безразличной, как и при встрече. Он видел огонь в её глазах только тогда, когда дело доходило до охоты, с этой мыслью он вдруг решил, что, возможно, Мария вовсе и не помогает людям, возможно, ей просто нравится убивать…
Увлечённая своими мыслями, Мария не сразу заметила, что за ней наблюдают, обернувшись, она увидела Михаэля. Что стоял, опершись широким плечом о дверной косяк, с плащом в руках и в бесформенном одеянии священника. Высокий и красивый, он всегда излучал огромную силу и уверенность. Чёрные волосы и карие глаза, что при таком освящении, казались ей кроваво-чёрными от играющих в них огоньков свечей. Хорошо выраженные черты его лица были тонкими и аккуратными, словно у статуи, но как же не смотря на это, мужественно он выглядел, а иногда даже грубо и пугающе. Таким его делали острые скулы, особенно когда он злился или ехидно улыбался, его лицо темнело и словно каменело. Глаза, большие и выразительные, словно зеркала его души, отражали все его чувства и эмоции, и это ей очень нравилось, ведь так она всегда знала, когда он злится или радуется, грустит или нервничает. Мария любила наблюдать за тем, как они играют на его лице, постоянно, меняясь и чередуясь. Для неё они были, словно музыкальные ноты, сливающиеся в одну, полную мелодию, а иногда, словно впервые увиденный снег или же солнечное затмение. Она не понимала, из-за чего так происходит, возможно, из-за того до сих пор не понимает, как такой как он, способен на подобное.
Нос у Михаэля был прямой и ровный с немного задранным кончиком, словно, у любопытного ребёнка и красиво очёрченный рот, с аккуратными, не большими, но мягкими губами.
Она понимала тех женщин, что в него влюблялись, было довольно сложно устоять перед столь ошеломляюще-дьявольской привлекательности, что он излучал, даже ничего для этого не делая. То как благородно он держался, словно не простой человек, а знатный рыцарь, как мастерски владел любым оружием, находил общий язык с людьми и мог ими управлять, его манеры и умения ошеломляли и поражали. Но из всех кто имел с ним дело, лишь она знала, почему он такой, в чём его секрет.
Он был полезен ей, и просто не заменим в той борьбе, что она начала около полу года назад, но его внешность привлекает слишком много постороннего внимания, которое, заодно попадало и на неё, а это то, чего она больше всего не любит и не может терпеть. Почему то ей стало противно и, отвернувшись от него, Мария не спеша проговорила:
- Терпеть не могу, когда ты меня рассматриваешь. - говорила она это не из-за волнения или смущения, а потому, что не любила чувствовать на себе пытливые взоры, которые словно проникали ей под кожу и ёрзали там мерзкими щупальцами. Что бы избавиться от этих ощущений, Мария, была готова снести голову любому, кто заставлял её испытать подобное. И не смотря на то, что подобные ощущения не возникали с Михаэлем, ей все равно было не посебе, если он смотрел на неё дольше, чем было необходимо.
Понимая, что больше не сможет продолжать наблюдать за ней, он зашел в комнату.
- Прости, просто не хотел тебя тревожить, заметил, что ты о чём-то думаешь и не стал отвлекать. Снова об убитых вспоминаешь?- проговорив это, он повесил плащ на крючок и начал снимать с себя священническую рясу, повернувшись к ней спиной.
- Нет, я о них не думаю. Убила и убила, или ты думаешь, что я должна им сострадать, а может жалеть? Они сами во всём виноваты, это был их выбор. Да и к тому же, во что ты думаешь, превратится моя жизнь, если я начну оплакивать всех тех, кого убила за всё это время?
Это были вопросы, не требующие ответа, и Михаэль знал об этом, аккуратно сложив рясу к себе на кровать, он начал поправлять спрятанную под всеми этими одеждами, свою рубашку из тёмно-синего бархата и одетый поверх чёрный камзол, мастерски отделанный из телячьей шкуры. Закончив приводить себя в порядок, он повернулся к Марии, а затем, немного помедлив, всё-таки подошел к ней.
Она всё также смотрела вдаль, наблюдая за тем, как на стенах города, горели
факелы, какой он её здесь и застал. Михаэлю вдруг захотелось дотронуться до неё, словно убеждаясь, что она настоящая, живая, так недвижимо и спокойно она сидела. Почувствовав его близость, Мария, соскочила с окна и пошла к кровати, не позволив ему осуществить желаемое.
- Сегодня последняя ночь, которую мы здесь проведём. На рассвете отправляемся дальше. До этого, ты можешь сходить поразвлечься туда, где не засветился в качестве священника. Как раз сможешь и позабавиться в столь желаемом женском обществе, которого из-за меня был лишен. А мне нужно поспать, я всю ночь как прокажённая гонялась за той девкой по всему лесу, а затем ещё и весь день по городу без отдыха прошлялась.- снимая с себя сапоги, говорила она, по началу обращаясь к Михаэлю, а затем, словно самой к себе, уговаривая себя вздремнуть.
Наблюдая за ней всё это время, Михаэль не проронил ни слова. Постояв немного у окна, он раздражительно выдохнул, а затем, всё-таки проговорил:
- Хорошо, госпожа, я вернусь на рассвете, после того, как как следует погуляю с очаровательными юными девушками. - но не дождавшись ответа или едкого комментария с её стороны, выпрыгнул в него.
Оставшись одна, Мария укрылась с головой, зарываясь лицом в холодную подушку, она пыталась устроиться как можно удобней. И понемногу расслабляясь, изнеможенная и обессиленная от постоянных погонь, и бессонных ночей, она начала погружаться в столь долгожданный и желанный сон.
Поначалу была лишь тьма и нежное тепло, медленно разливающееся по всему её тему, но она не смогла этим как следует насладиться. Через некоторое время, в темноте, начали мелькать силуэты, смазанные и не разборчивые, но с каждым разом они становились всё четче и ярче. И вот она поняла, что видит улыбающиеся, смеющиеся лица, сердце забилось чаще, и она дёрнулась, пытаясь проснуться, но не смогла. Мария осознала, что обездвиженная лежит на полу и не способна пошевелиться. Руки, противно, липкие от крови, в которую она измазалась, шаря по полу, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы ей помочь. Теперь их сковывала боль, от перехвата, вызываемая крепкими тисками, что сильно сдавливали ей запястья, причём на столько, что пальцы и ладони онемели, и похолодели, словно лёд. Мерзких лиц становилось всё, она видела их зубы, что блестели, будто звериные клыки, при свете пламени из камина и глаза, что, беспощадные глаза людей с играющими в них вспышками безумия. Ей хотелось бежать прочь, бороться, кричать, делать, хоть что-нибудь, что бы спастись, но всё было бесполезно, она была бессильна.
В носу стоял приторный запах железа, что мучил её, вызывая подходящую к горлу тошноту. Он словно пропитывал собою всю её одежду, пытаясь проникнуть под кожу, словно облизывая её. И руки…Она беспрерывно ощущала, чьи-то мерзкие руки, шарившие по её телу, привозя её в ужас. В ушах стоял гул от громкого сопения и тяжелого, прерывистого, мужского дыхания, но даже крепко закрыв глаза, что бы ничего не видеть, Мария, так отчётливо ощущала их близость, от чьего то горячего дыхания, что опекало её левую щёку и шею. Но, не смотря на это, она всё ещё пыталась спастись, судорожно рыдая, она из последних сил звала на помощь, кричала и молила о спасении, что ещё больше раззадоривало её мучителей, заставляя ехидно смеяться и всё больше издеваться над ней. Тело конвульсивно содрогалось, под чужими, большими руками, словно пытаясь избавиться от них, сбросить с себя, но ничего не получалось, а они были повсюду…
Кто-то провёл языком по щеке, слизывая её слёзы и Мария не выдержав, завопила, но большая сильная рука накрыла её рот, сдавив так, что стон превратился в сдавленный хрип, застрявший в её горле, этот жест заставил её всё понять. Это конец! Теперь, вдоволь насладившись её страданиями, криками и рыданием, они решили довести дело до заветного конца. Муки их игрушки вдоволь их позабавили, а теперь пришло время для того, что бы насладиться ею…
И теперь, они сотворят с ней всё, чего только захотят и пожелают, а она не может не убежать, не спастись, не умереть…
* * *
Проснувшись, от ужаса, Мария резко вскочила, и наткнувшись в темноте на что-то перед собой, не отдавая себе отчёта, машинально ударила кинжалом, припасённым ею под подушкой. Не обратив внимания на сдавленный стон, что последовал следом за её ударом, продолжала держать рукоять своего оружия, не вытаскивая из своей жертвы. Задыхаясь, она всё ещё никак не могла сознать, где находится, во сне или наяву. Сердце колотилось так быстро и сильно, что она почувствовала резкую, колющую боль в груди. Спустя некоторое время, Мария начала приходить в себя и почувствовала, что её обнимают и что-то шепчут. Но даже осознав, что уже не спит, у неё не получалось успокоиться и прийти в себя.
- Тише, Мария, здесь только мы. - гипнотически нашёптывал ей Михаэль. - Всё хорошо, я никого к тебе не подпущу и всегда смогу тебя защитить. Тише, Мария… Тише…
Он ещё долго продолжал её нежно обнимать и успокаивать, тихо поглаживая по голове, до тех пор, пока она не перестала дрожать и смогла овладеть собой. Придя в чувства, она ощутила, что-то в руке и вспомнила о кинжале, что некоторое время назад вонзила в него. Но как только захотела вытащить его, была остановлена, накрыв своей ладонью её руку, сжатую на рукояти, Михаэль не дал ей это проделать.
- Не нужно, я сам его достану. - ему не хотелось выпускать Марию из своих объятий до тех пор, пока он сам не удостоверится, что с ней всё в порядке и она полностью успокоилась.
И она ему повиновалась, отпустила рукоять и изо всех сил прижалась к его тёплой груди, сжав в маленьких кулачках его рубашку и слушая ровное и спокойное биение его непоколебимого сердца. Он снова её спас, Михаэль всегда оказывался рядом, всегда, когда был ей так нужен. Сколько раз она просыпалась от этого сна, самого ужасного ночного кошмара, который вот уже несколько месяцев не давал ей покоя. И всегда, всегда он был рядом, был готов прогнать прочь, все её мрачные сны. Спасти от того ужаса, от её боли и страданий, слабостей и страхов
- Со мной, уже, всё хорошо, так что можешь меня отпустить. - проговорила она, уже столь привычным для него, холодным и отстранённым тоном. Но Михаэль ей не подчинился, из-за чего, она стала недовольно ёрзать в его объятьях, пытаясь высвободиться. - Отпусти. Говорю же, со мной всё хорошо. - требовательно и серьезно вымолвила она.
- Может, хватит уже быть такой сильной? Поплачь, тебе станет легче. - посоветовал он, всё еще не отпуская от себя.
- Ни за что, я проронила свою последнюю слезу, в день нашей встречи. Теперь я не та слабая девчонка, которой была раньше и не стану плакать из-за подобной ерунды. И если ты, до сих пор, не понял, то я тебя не просила. Отпусти меня – это приказ.
Не сменяя не повиноваться, Михаэль всё же разжал руки, высвободив свою госпожу. Отстранившись от него, Мария встала с кровати и поправив растрёпанные волосы, на носочках, из-за прохладного пола, подошла к окну. Присев на него, как она постоянно делала, стоило им остановиться на ночлег в городе, смотря в никуда, после небольшой паузы, решила с ним заговорить.
- Поверить не могу, что моя жизнь стала именно такой. Сказал бы мне кто-нибудь ещё год назад, что я стану экзарцистом и начну охотиться на демонов и ведьм. Я бы, скорее всего, рассмеялась прямо ему в лицо, чем поверила во весь этот бред. Но в моей жизни появился ты и все сказки о монстрах стали явью. Теперь я живу по обеим сторонам мира, это словно прозрение от слепоты. Начинаешь видеть то, чего не замечал всю жизнь и чего не мог заметить, как бы ни старался. а ты мой проводник во всё это, мой слуга и правая рука.
- Таковым было ваше желание, моя госпожа, я лишь его исполняю. А потому и стал вашим клинком, орудием, которым вы поражаете неугодных вам и таким как вы. - говорил он это с гордостью, словно был рад что выбрал именно её, словно она оправдала все его ожидания, словно мастер говорящий о своём творении.
- И не жалко тебе уничтожать, себе подобных? – поинтересовалась она. - Ведь когда всё закончится, и контракт будет полностью исполнен, тебя по головке не поглядят за то, что ты мне помогал всё это время. - лукаво вздернув бровь констатировала она.
Данное замечание прозвучало так иронично, но настолько верно, что Михаэль, встававший с её постели, просто не смог сдержать смех, что эхом раздался в их комнате. От этого звука её пробила дрожь, смех его звучал настолько правдиво и чистосердечно, что она даже немного поразилась подобным. Закончив смеяться, с широкой улыбкой на развеселевшем лице, он проговорил:
- Вы чертовски правы госпожа, за мной уже идёт охота, но мне слишком интересно, чем же закончится столь интригующий спектакль! Мы с вами начали замечательную, захватывающую игру и развязка будет не за горами! И не смотря на, возможный, столь опасный исход, я буду с вами до конца, до тех пор, пока не упадёт занавес, скрывая всех актёров! Я буду с вами до вашего последнего вздоха!
- Верно! Теперь ты мой слуга, ты мой щит и мой меч и я буду тебя использовать по моему желанию и малейшей необходимости, не жди поблажек, они не позволительны! Я не потерплю твоих слабостей и оплошностей! За них ты будешь жестоко наказан! Твоя же верность будет оплачена достойной наградой!
Михаэль восхищенно созерцал юную девушку, которая еще несколько минут назад, дрожала в его объятьях, словно ребенок, и ту сильную женщину, что теперь сидела перед ним, с гордо поднятым лицом и серьезным взглядом, словно королева, оказывающая великую честь простому смертному. Теперь он точно знал, как знал это в их первую встречу в Анжу, Мария воистину достойна, быть его госпожой. Ей по плечу то, на что не способен никто другой. Изумлённый данной картиной, он, вытащив из боку её кинжал, что до сих пор находился в нём, и приклонился перед ней став на колено, с нежной улыбкой, на устах. Которую она ещё никогда не видела и которую ей было не суждено увидеть.
- Даю вам клятву своей верности и преданности. Моя госпожа, я положу свою жизнь на алтарь вашего желания и пойду за вами куда угодно. Где бы мы ни были и кому бы мы не противостояли, я всегда буду рядом, что бы помочь и прикрыть вашу спину или же беречь вашу жизнь. И никогда не сверну с выбранного вами пути!
- Хорошо, - вымолвила она, бесстрастно,- я принимаю твою клятву и твою жизнь.
Эти слова, заставили его сердце биться быстрее, и дикая гордость за неё и за её поступки, овладела им, полностью подчинив своей власти
ГЛАВА ІІ
- Наконец то мы покинули Орлеан. - с облегчённой, немного пафосной интонацией, проговорил Михаэль, а затем, глянув на Марию, угрюмо и задумчиво ехавшую рядом, продолжил. – Но должен признаться, не ожидал, что перед отъездом, вы решите поведать отца Николаса.
- Просто не могла выкинуть из головы того, что он вытворял с девчонкой и другими детьми. Не то, что бы я её оправдывала, но, по крайней мере, могу понять, каково ей было, ведь и сама…- не договорив, она пришпорила коня и поскакала вперёд, тем самым давая ему понять, что не хочет продолжать эту тему.
Не смотря на, то, что Михаэль остался с нею до утра, оберегая её сон, по пробуждению, её настроение осталось таким же пасмурным, как и каждый раз после тех кошмаров, что играли с её сознанием, выстраивая с каждым разом всё более и более четкую картину происшедшего. Они были её наказанием за связь с ним. Это был один из пунктов их контракта, который не позволял ей, забыть все условия их встречи. И как бы отчаянно она этого не желала, ничего не могла поделать. Сейчас, раздосадована, тем, что ей снова пришлось вспомнить об это, Мария попыталась забыться, опустошая свой разум наедине сама с собой. Но Михаэль знал, что если подчиниться её желанию, то лишь сделает ей хуже.
- Вообще то, я был совсем не против приложить свою руку к этому толстяку. - начал он так, словно проговаривая свои мысли в слух. - К тому же подобным образом. – насмешливо и иронично произнёс, словно, вспоминая, как это было. Но продолжения, к которому он так пытался её вынудить, не последовало. И когда Михаэль было, подумал, что, возможно, подобным, совершил ошибку и начал себя за это винить, как обернувшаяся, с уливающимся, полным самодостаточности, лицом, Мария провозгласила:
- Зато, теперь, он не сможет кого – либо развратить, потеряв сою любимую игрушку, став, во истину, одним из тех священников, о которых так яростно гласит Святое Писание. Теперь он станет чистым и непорочным, как только что выпавший снег.
Догнав её, за время столь пламенной речи и сравнявшись с ней, скакал рядом, наслаждаясь её торжествующим видом и довольной улыбкой на лице, поддерживая беседу в том же игривом и удовлетворённом тоне, спросил:
- Не слишком ли жестоко, мы с ним обошлись, лишив мужского достоинства?
- Дабы помочь ему стать праведным священником, посвятившего всю свою жизнь, тем более последние годы - специально выделила она, поставив ударения на два последних слова – изучению Библии и молитвенному обращению к Господу, я готова пойти на любые жертвы. - говорила она это столь сочувственно и столь понимающе, положив руку себе на грудь, что казалось и впрямь сожалеет о совершенном – Для меня, простой, никчемной девушки, честь сослужить для него подобную службу. Не думаю, что господь разгневается на меня за столь необходимый поступок.
- Да вы, просто чертовка! - с язвительной раздраженностью произнёс он.- Да вы, миледи, будите, похлещи любого беса!
Торжествуюче склонив голову, принимая его саркастические вырожения словно самый сладкий комплемент, Мария с благодарностью, одарила его воистину привлекательной улыбкой, озарившей её лицо. Глядя на неё, Михаэль и сам не вольно улыбнулся, довольный тем, что сумел направить разговор в нужное русло. Теперь, зная, что она прибывает в хорошем расположении духа, перестав сомневаться в правильности своего поступка, тоже мог расслабиться.
Освободившись от последних криков совести, по поводу совершенной расправы над отцом Никаласом, Мария почувствовала себя полегче, словно скинула с плеч тяжелый груз. Проснувшись сегодня утром, она всё никак не могла смериться с судьбой первой жертвы. Отчётливо понимая все причины такого её поступка, и не желала оставлять отца Николаса безнаказанным, ведь именно он стал тем, что сломало Мэри и толкнуло на связь с демоном. Который обещал ей свободу, стоит лишь ей отречься от Господа и, приняв его в себя, овладеть тайным мастерством колдовства, хотя всё это было полным фарсом и ложью.
Марии было жаль девушку, ведь она знала каково быть на её месте, «практически на её месте», исправила она себя. Но, не смотря на жалость, по-другому поступить она просто не могла. Теперь её судьба быть экзарцистом, а потопу прямой долг, очищать мир от нежити, как и многие другие люди этого ремесла. Если бы она только была одержима, пусть с трудом, но они могли изгнать демона, но не теперь, не тогда когда Мэри добровольно впустила его в себя. Когда Михаэль почувствовал присутствие ведьмы в этом городе, было слишком поздно, Мэри потеряла свою душу, став покорной куклой в лапах искусившего её демона.
Успокаивало Марию лишь одно, то, что в отличие от остальных, умерла девушка очень быстро, одним мастерским ударом она обезглавила её, а затем пронзила сердце.
- Госпожа, - своим обращением, Михаэль отвлёк её от воспоминаний ночи 23 августа, заставив посмотреть на него. - Я всегда буду рядом и не важно, что вы решите сделать и как поступить, я на вашей стороне. Но, даже не смотря на это, если вы решите сделать что-либо, что принесёт вам вред, знайте, я всегда буду по близости, что бы, если понадобиться, вас остановить или переубедить. Даже не смотря на мой долг безприкасловно подчиняться любому вашему приказу, скажу вам свое к этому отношение. И сейчас, выслушайте меня.
Мария пристально смотрела на него, даже не имея понятия о том, что он хочет ей сказать, но как только Михаэль начал, к её горлу подкатил ком и она напряглась. Отвернувшись и остановив взгляд на гриве своей рыжеватой кобылы, стала слушать его.
- Уже около полугода я нахожусь, бок обок с вами и за всё это время и не шел против вашей воли не потому, что не смел ей противиться, а потому что не считал необходимым. Всё то, что вы делали, делали правильно, пусть и жестоко, пусть и безжалостно. И пусть все на свете считают вас монстром, но я знаю, что всё это направленно лишь на одно – защита других людей. И если вы этого желаете в разрез с тем, что это человек, не стоит марать свои руки, я всё сделаю за вас, как сделал сегодня. И сделаю без промедлений.
То, что было сделано сегодня, так же правильно, как и то, что было совершенно неделю назад. Если бы вы не решили расправиться со священником, то неизвестно, стала бы Мэри последней из тех детей, кто попал в его руки. Не беспокойтесь, что воспользовались мной, дабы наказать его, вы держите своё слово и не проливаете крови людей, я же с удовольствием пролью её. К тому если это кровь, мерзкого, распутного человека, что верой в господа прикрывает, своё гнилое естество.
Что же касается девушки, то тут даже я не в силах был помочь, однажды потеряв душу, её уже невозможно вернуть. Мэри стала собственностью демона, что овладел ею и никто другой, согласно контракту, не в силах её вернуть или перекупить. Она была обречена, сделав свой выбор, и даже если бы мы приехали туда раньше, до её обращения, то я бы просто не почувствовал ничего. И ты в любом случае чего не сделала. Считай, что смерть Мэри стала тем, что навсегда остановило священника.
Михаэль закончил, но Мария всё также смотрела на затылок своей лошади, а затем, натянув капюшон на голову так, что из под него виднелся только кончик носа, проговорила:
- Именно поэтому я и не допускала к себе знаний о том, что становится причиной, связи с демонами и заключению контрактов. Зная то, что я узнала о Мэри, вызывает жалость и сострадание, которые просто не допустимы. Они делают тебя слабей, и мешают их уничтожению. То, что произошло в Орлеане, было первой и последней моей оплошностью, более такого не повториться. - затем, пришпорив свою Лисицу, она рысью поскакала вперёд.
Теперь, глядя ей в спину, Михаэль знал, всё будет хорошо, Мария сильная, сильней любого, кто бы оказался на её месте. Она на самом деле достойна, быть его контактором. За те полгода, что они охотились на нежить, его госпожа многое повидала того, на что способны обитатели ада. И всё равно продолжает с ними бороться, любой другой, на её месте, сложил бы руки, сказав, что это бесполезно, что на место одно приходит двое, но не она. Чем больше она с ними борется, тем сильнее становится, и тем отчаяние бросается всё в новое и новое сражение. Её руки по локоть в крови и всё равно сердце остаётся не запятнанным грязью и сомненьями. Мария никогда не сомневается в том, что делает, не сомневается когда, для уничтожения нежити ей приходится совершать ужасные, для человека вещи. То как она не сомневалась, убивая Марию, даже не смотря на то, что знала правду и то, как теперь не усомнится не в одном другом своём поступке.
В ней, до сих пор теплится надежда и доброта, пусть ей не суждено жить в будущем, она очищает его для других. Возможно, именно эти добродетели не позволяют ей обезуметь от увидинного и совершенного.
Михаэль сам не понимал, почему её не настигло безумие, которое поглощало многих других ремесла экзорцизма, тех, которые будучи простыми людьми, видели всего-навсего одну треть того, с чем всё это время имела дело его госпожа. Но почему?
Хоть он и искренне восхищался ею, но всё равно ни как не мог понять. Почему Мария другая? Чем она отличается от остальных экзарцистов? Может своим прошлым, может тем, что видит в будущем? Сколько бы он не пытался разгадать эту загадку, у него ничего не получалось. А возможно и никогда не получится.
«Пусть эта тайна, тайной и останется, ведь именно такой, Мария обладает ни с чем несравнимой прелестью» - улыбаясь, заключил он, продолжая всё это время скакать следом за ней.
* * *
Полдня они провели в дороге, до Версаля, куда они направлялись, путь был не близок. Останавливаться в деревнях они не хотели, что бы сэкономить деньги и лишний раз не попадаться на глаза посторонним. И потому было решено, что количество привалов уменьшится до двух, а отдыхать они будут на природе, пока не испортится погода, и им придётся пользоваться постоялыми дворами. Первый привал, как они согласовали, будет после того как солнце взойдет в зенит, а второй ночью, когда из-за темноты, будет крайне сложно и проблематично пробираться по долинам с незнакомыми окрестностями. И не смотря на, то, что Михаэль ночью так же хорошо видит, как и днём, ей и их лошадям понадобится отдых, и крепкий, плодотворный сон. Без них Мария не сможет нормально продолжать путь, а когда настанет время, то и сражаться на полную силу она не сможет. Михаэль предлагал ей останавливаться чаще, но его госпожа была слишком гордой, что бы признаться в том, что она слабее его, а потому представляет собой балласт, не позволяющей продвигаться быстрее.
Несколько часов назад, они проехали Серпот и уверенно продвигались к Швийи, где собирались пополнить запасы провизии и воды, напоить и подкрепить уставших лошадей. Сейчас сентябрь неустанно напоминал о себе. Утро было холодным и зябким, к тому же, по видимому, ночью шел дождь. Лужи ещё не просохли, и дорога была немного вязкой и скользкой, из-за грязи лошади, с грузом на спине не могли скакать с нужной скоростью. Казалось, что мороз способен пробраться под плотный плащ и добраться прямо до кожи, воздух был влажным, и от этого становилось мерзко, словно вся их одежда была мокрой и грязной. Она противно прикасалась к телу, создавая дискомфорт и желание переодеться, во что - то другое. Но это продолжалось не долго, стоило немного потерпеть, как солнце начало брать верх. И пользуясь последним месяцем, когда ещё способно на тепло, озаряло всё вокруг, обогревая остывшую и сырую землю, после холодной ночи и дождливого утра.
Наконец-то добравшись до Швийи, они, убедившись в том, что там не было ничего требующего их внимания и, решив все свои вопросы, хотели было продвигаться вперед, как их остановили местные. Несколько дней назад погиб их священник и потому они просили Михаэля, принимая его за святого отца, совершить крещение, а после отпеть еще одного погибшего в драке человека. Затем пошли просьбы о возможности исповедаться и отпущении их грехов, не в состоянии отказаться, ему пришлось выполнить всё то, о чём его просили крестьяне. На всё это у них ушло около двух часов. Воспользовавшись выкроиным им временем, пока никто не нуждался в священнике, они улизнули от туда. Эти два часа, сильно повлияли на их продвижение, заставив гнать лошадей быстрее обычного и оттянуть время привала до следующей долины.
Выбрав не большую поляну, не углубляясь в лес, они разожгли костёр и разложились неподалёку. Привязав Лису и Грома к небольшому дереву, после того, как напоила водой в ручье неподалеку от склона холма, что прикрывал с запада, выбранное ими место, подошла к Михаэлю, который управлялся с тарелками и провиантом.
- Не думаю, что нам хватит дров. - глядя на не большую кучу сухих веток, неподалёку от неё, заключила Мария.
- Больше нам не понадобится, по крайней мере для того, что бы разогреть мясо.- спокойно пояснил он.
- А как на счёт чая? Не хочу снова есть всухомятку.
- Хорошо госпожа, как только я всё приготовлю, то схожу за дровами.- словно удовлетворяя каприз ребёнка, Михаэль согласился выполнить её желание.
- Не нужно, я сама наколю их. - после чего она встала и пошла в лес.
- Госпожа, вы случайно ничего не забыли? – вопросительно крутил он её меч с своей руке.
- Зачем? Ведь у меня есть колени. - вспоминая недавнее столь колкое замечание о её женственности, с иронизировала Мария, возвращаясь к нему за своим оружием.
- Конечно же, вот только до тех пор, пока вы под моей опекой, я предпочитаю, что бы вы орудовали именно им, - передовая меч ей в руки возразил он - а уж никак не ногами, к тому же, залечивать ваши раны ещё и после колки дров не вызывает у меня энтузиазма. - вздёрнув бровь, объявил он.
- Залечивать раны? - переспросила она - Какие ещё раны? За всё это время я получила всего два ранения и то не опасных. Всё остальное, просто ссадины и синяки от ударов.- не понимая, что он имеет в виду совсем не их.
Иронично улыбнувшись, Михаэль лишь закрыл глаза - качая головой, тем самым отказываясь от своих слов. После чего Мария отправилась в чащу, но как бы далеко она не заходила, в округе не было ни одного сухого дерева пригодного для костра. Фут за футом она продвигалась всё дальше вглубь, озабоченная подобным, всё ещё пытаясь найти хоть что-нибудь для приготовления чая. Мария так увлеклась поисками, что не сразу услышала, странный шум, но остановившись и определив из какой стороны, они раздаются, она обнажила меч, достав из ножен, которые после привязала к поясу, что бы они ей не мешали. Крепко сжав его в руке, приготовившись атаковать в любой момент, стала понемногу пробираться к тому, что его издавало.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |