В просветительских программах, направленных против увлечения табаком и наркотиками, применяются и другие принципы убеждения. В частности, для распространения информации привлекаются сверстники подростков, пользующиеся у них авторитетом. У подростков инициируются собственные когнитивные процессы («вот о чем ты мог бы подумать»). Их склоняют делать публичные заявления (например, принять рациональное решение – курить или не курить – и объявить его своим одноклассникам, приводя при этом соответствующие доводы). Некоторые из таких программ профилактики против курения требуют лишь проведения от двух до шести одночасовых классных занятий с использованием готовых печатных или видеоматериалов. В наши дни любой школьный совет или учитель, пожелавшие воспользоваться социально-психологическим подходом к профилактике курения, могут сделать это с легкостью, без затрат и с хорошими перспективами добиться снижения числа курящих и, соответственно, будущих расходов на здравоохранение.
Прививка детям против рекламы
Исследователи изучали также, как «вакцинировать» детей, чтобы они могли более эффективно анализировать и оценивать телерекламу. Это изучение было в какой-то мере подсказано исследованиями, выявившими, что дети (особенно до восьми лет): 1) не всегда отличают рекламу от других телепередач и не способны распознать её назначение; 2) довольно неразборчиво доверяют любой рекламе; 3) жаждут приобрести рекламируемый товар, не давая покоя родителям (Adler & others, 1980; Feshbach, 1980; Palmer & Dorr, 1980). Похоже, дети – мечта рекламодателя, наивные, податливые, легко попадающие в сети клиенты. Добавим к этому, что половина из 20 000 рекламируемых роликов, которые типичный ребёнок видит за год, соблазняет его малополезной пищей, зачастую содержащей излишки сахара.
Встревоженные этими данными граждане пытаются дать отпор предпринимателям, рекламирующим подобные продукты (Moody, 1980): «Когда искушенный рекламодатель тратит миллионы на то, чтобы продать неискушенному, доверчивому ребёнку бесполезные для его здоровья продукты, это можно назвать только эксплуатацией. Неудивительно, что употребление молочных продуктов упало с момента появления в нашей жизни телевидения, в то время как потребление газированных напитков почти удвоилось». Противная сторона пытается защитить свои коммерческие интересы, заявляя, что подобная реклама помогает родителям воспитывать у детей искусство быть потребителем и, самое главное, финансирует детские передачи. В Соединенных Штатах Федеральная торговая комиссия, испытывая удары с двух сторон, подстегиваемая результатами исследований и подвергаемая политическому давлению, в настоящее время пытается определиться, вводить или не вводить новые ограничения на телерекламу, предназначенную для детей.
А тем временем исследователи пытаются выяснить, можно ли научить детей противостоять недобросовестной рекламе. Так, группа ученых под руководством Нормы Фешбах (Norma Feshbach, 1980; Cohen, 1980) провела с учениками младших классов из Лос-Анджелеса три получасовых урока, посвященных анализу рекламы. «Вакцинация» проводилась следующим образом: дети смотрели рекламу и обсуждали её. К примеру, после просмотра рекламы игрушек детям тотчас же раздавали эти игрушки и просили попробовать проделать с ними то, что они только что видели в рекламном ролике. Подобный опыт помогает выработать более реалистичное восприятие рекламы.
Практические приложения
Исследования проведения «вакцинаций» приводят к определенным практическим выводам. Лучший способ сопротивляться «промыванию мозгов» не всегда состоит в том, чтобы вводить в школы побольше патриотических курсов, как это предлагали сделать многие сенаторы США после корейской войны. Уильям Мак-Гуайр утверждает, что учителям лучше применять технику вакцинации: подвергнуть слабой критике концепцию и принципы демократии, рассказать об альтернативах, например коммунизме и конституционной монархии, и таким образом помочь учащимся выработать защитную реакцию.
По той же самой причине религиозным проповедникам стоит поостеречься создавать «стерильную идеологическую среду» в своих церквях и школах. Атака, которую удалось отразить, скорее укрепит человека в его позиции, чем запугает его, особенно если то, чем предположительно будут запугивать, удастся обсудить с единомышленниками. В сектах этот принцип используется для предупреждения возможных атак на новую веру со стороны членов семьи или друзей новобранцев. К началу ожидаемой атаки сектант уже вооружен контраргументами.
Еще один практический вывод заключается в том, что для человека, пытающегося в чем-то убедить других, неэффективное обращение может оказаться хуже, чем его отсутствие. Вам понятно, почему? Те, кто отвергает эту попытку переубедить себя, вакцинируются против последующих посягательств. Рассмотрим эксперимент, в котором Сьюзан Дарли и Джоэл Купер (Susan Darley & Joel Cooper, 1972) предлагали студентам написать эссе в защиту ношения форменной одежды. Поскольку это противоречило собственным взглядам студентов, а эссе предполагалось опубликовать, все предпочли не писать его, несмотря на предложенный гонорар. Отвергнув деньги, они стали ещё более радикальны и тверды в своей позиции. Выступив против униформы публично, они укрепились в своем первоначальном мнении. Те, кто отверг первоначальные уговоры бросить курить, могут аналогичным образом приобрести иммунитет к последующим призывам. Таким образом, неудачная попытка убеждения, стимулируя защиту слушателя, может оказаться контрпродуктивной. Отвергнутый призыв «ожесточает душу» против дальнейших призывов.
Из исследований по вакцинации каждый может извлечь урок и лично для себя. Вы ведь хотели бы стать стойкими в своих убеждениях, оставаясь открытыми для ценных предложений? Будьте активным слушателем и критическим мыслителем. Заставляйте себя спорить. Услышав политическую речь, обсудите её с окружающими. Другими словами, не будьте просто слушателями, реагируйте. Если сообщение не выдерживает строгого анализа, тем хуже для него. А если выдерживает, его воздействие на вас будет более длительным вследствие проделанной вами аналитической работы.
Понятия для запоминания
Вакцинация установки (Attitude inoculation) – слабая атака на установки людей, предпринимаемая для того, чтобы, когда атака будет значительно сильнее, они оказались в состоянии её отразить.
Культовые секты (Cult) – группа, обычно характеризуемая: 1) особым ритуалом поклонения богу или человеку; 2) изоляцией от окружающей «дьявольской» культуры; 3) наличием харизматического лидера.
Глава 14. Сам факт присутствия других
В нашем мире насчитывается не только 5,9 миллиарда людей, но также 200 государств, 4 миллиона местных общин, 20 миллионов экономических организаций и сотни миллионов других формальных и неформальных групп – семей, церковных общин, соседей по дому, влюбленных пар и т. д. Каково влияние группы на её членов?
Давайте начнем с самого элементарного вопроса социальной психологии: влияет ли на нас сам факт присутствия других людей? Слова «сам факт присутствия» означают, что люди не конкурируют с нами, не поощряют и не наказывают нас – в сущности, они ничего не делают, просто присутствуют либо в качестве пассивных наблюдателей, либо в качестве содеятелей. Будет ли такое присутствие других людей влиять на то, как мы бежим, едим, печатаем или сдаем экзамен? О том, как ученые искали ответ на этот вопрос, можно было бы написать своего рода научный детектив.
Присутствие других
Столетие назад психолог Норман Триплетт (Norman Triplett, 1898) заметил, что гонщики-велосипедисты показывают лучшее время, когда соревнуются друг с другом, а не с секундомером. Прежде чем поделиться со всем миром своими догадками о том, что присутствие других побуждает людей к более энергичным действиям, Триплетт поставил один из самых первых лабораторных экспериментов по социальной психологии. Он обнаружил, что дети, которым предлагалось с максимально возможной скоростью сматывать леску спиннинга, работали быстрее, когда занимались этим наравне с другими, чем поодиночке.
Дальнейшие эксперименты, проводившиеся в первые десятилетия нашего века, показали, что в присутствии других повышается и скорость, с которой люди выполняют простые примеры на умножение или вычеркивают в тексте заданные буквы. Увеличивается точность выполнения простых заданий на моторику, таких, как попадание металлическим стержнем в кружок величиной с десятицентовую монетку, помещенный на движущийся диск (F. W. Allport, 1920; Dashiell, 1930; Travis, 1925). Подобный эффект, названный эффектом социальной фасилитации, наблюдался и у животных. В присутствии других особей своего вида муравьи быстрее строят муравейник из песка, а цыплята склевывают больше зерен (Bayer, 1929; Chen, 1937). В присутствии других сексуально активных крыс у спаривающихся особей повышается сексуальная активность (Larsson, 1956).
Однако были и другие исследования, проводившиеся примерно в то же самое время, которые показали, что при решении определенных задач присутствие пассивных зрителей ухудшает результат. Так, в присутствии других тараканы, попугаи и зяблики проходили лабиринт медленнее, чем обычно (Alle & Masure, 1936; Gates & Alee, 1933; Klopfer, 1958). Подобный подрывной эффект наблюдался и у людей. Присутствие других снижало эффективность при заучивании бессмысленных слогов, при прохождении лабиринта и при решении сложных примеров на умножение (Dashiell, 1930; Pessin, 1933; Pessin & Husbend, 1933).
Говорить, что присутствие других иногда повышает эффективность работы, а иногда понижает, – это примерно то же самое, что, сообщая прогноз погоды, говорить, что скорее всего будет солнечно, но не исключено, что может пойти дождь. С 1940 года исследовательская деятельность в этой области приостановилась и пребывала в спячке целых 25 лет, пока её не разбудила свежая идея.
Социальный психолог Роберт Зайонц (Robert Zajonc) заинтересовался тем, как согласовать между собой эти противоречивые на первый взгляд результаты. Как это часто случается в научном творчестве, Зайонц (Zajonc, 1965) использовал одну область исследований для того, чтобы по-новому увидеть другую. В данном случае свет на происходящее был пролит благодаря хорошо известному принципу экспериментальной психологии: возбуждение всегда усиливает доминирующую реакцию. Повышенное возбуждение улучшает выполнение простых задач, для которых наиболее вероятной («доминирующей») реакцией является правильное решение.
Когда люди возбуждены, то они быстрее разгадывают простые анаграммы. В сложных задачах, где правильный ответ не напрашивается сам собой, возбуждение приводит к неправильной реакции. Возбужденные люди обычно хуже решают сложные анаграммы.
Не позволяет ли этот принцип раскрыть тайну социальной фасилитации? Ведь вполне разумно предположить, что присутствие других возбуждает или усиливает напряженное состояние (Mullen & others, 1997). (Большинство из нас могут припомнить, как, выступая перед аудиторией, чувствовали себя напряженно.) Так как социальное возбуждение усиливает доминирующую реакцию, оно должно улучшать выполнение простых задач и ухудшать выполнение трудных. Если это действительно так, то запутанные результаты сразу же обретают смысл. Сматывание лески и решение простых примеров на умножение – все это легкие задачи, для которых реакция хорошо усвоена или врожденно доминирует. И вполне естественно, что в присутствии других людей выполнение таких заданий заметно улучшается. С другой стороны, усвоение нового материала, прохождение лабиринта и решение сложных математических задач – задания явно потруднее, для них верный ответ изначально менее вероятен. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в присутствии других людей число неверных ответов здесь увеличивается. В обоих случаях срабатывает одно и то же основное правило: возбуждение благоприятствует доминирующей реакции. Таким образом, результаты, казавшиеся противоречивыми, теперь таковыми не выглядят.
При знакомстве с гипотезой Зайонца, столь простой и элегантной, его коллегам, наверное, пришли в голову те же мысли, что и Томасу Гексли (Thomas H. Huxley), когда он прочел работу Чарльза Дарвина «Происхождение видов»: «Как глупо было не догадаться об этом раньше!» Объяснение выглядит очевидным – с того момента, как Зайонц указал на него. Не исключено, однако, что части головоломки в точности подошли друг к другу только потому, что мы оценивали результаты экспериментов задним числом. Выдержит ли гипотеза прямую экспериментальную проверку?
Гипотеза Зайонца подтвердилась результатами почти 300 исследований, в которых приняли участие более чем 25 000 добровольцев (Bond & Titus, 1983; Guerin, 1993). Эксперименты, во время которых Зайонц и его помощники вызывали спонтанную доминирующую реакцию, также показали, что на публике эта реакция усиливается. В одном из экспериментов Зайонц и Стивен Сейлз (Zajonc & Stephen Sales, 1966) просили испытуемых произносить различные бессмысленные слова от одного до шестнадцати раз. Затем они объяснили, что эти слова по одному будут появляться на экране. Испытуемым предлагалось каждый раз отмечать, какое именно слово появилось. В то время как в действительности на экране в течение одной сотой доли секунды экспонировались лишь хаотические черные линии, испытуемые «видели» преимущественно те слова, которые до этого чаще называли. Эти слова стали доминирующей реакцией. Люди, выполнявшие то же самое задание в присутствии двух других испытуемых, «угадывали» доминирующие слова ещё чаще (см. рис. 14-1).
[Среднее число ответов, На публике, Индивидуально, Субординантные ответы, Доминантные ответы]
Рис. 14-1. Социальная фасилитация доминирующей реакции. Люди выбирают доминирующие слова (повторенные 16 раз) чаще, а подчиненные (произнесенные лишь один раз) – реже, если при этом присутствуют наблюдатели (по данным Zajonc & Sales, 1966).
Более поздние эксперименты также подтвердили, что социальное возбуждение благоприятствует доминирующей реакции – независимо от того, правильна она или нет. Петер Хант и Джозеф Хиллари (Peter Hunt & Joseph Hillery, 1973) обнаружили, что студентам университета Акрона в присутствии наблюдателей требуется меньше времени на прохождение простого лабиринта и больше – на прохождение сложного (так же как и тараканам). А Джеймс Майклз и его коллеги (James Michaels et al., 1982), в свою очередь, выявили, что хорошие игроки в бильярд из студенческого союза Виргинского политехнического института (те, кто попал в лузу в 71 % случаев при незаметном наблюдении) играли ещё лучше (81 % попаданий), когда за их игрой открыто следили четверо наблюдателей. Плохие же игроки (у которых до этого была результативность 36 %) на публике играли ещё хуже (25 % попаданий).
Спортсмены применяют хорошо усвоенные навыки, и это помогает понять, почему так часто их результаты улучшаются благодаря энергичной поддержке болельщиков. Исследование более чем 80 000 матчей в любительских и профессиональных видах спорта, прошедших в Канаде, Англии и США, выявило, что на своем поле команды выигрывают примерно шесть игр из десяти (несколько меньше в бейсболе и американском футболе, несколько больше в баскетболе и европейском футболе) (Zillmann & Paulus, 1993).
Многолюдная аудитория
Итак, люди в самом деле реагируют на присутствие других людей. Но действительно ли присутствие наблюдателей возбуждает людей? В стрессовых ситуациях присутствие друга может идти только на пользу. Меж тем исследователи обнаружили, что в присутствии других людей у человека, как правило, усиливается потоотделение, учащается дыхание, повышается мышечное напряжение, кровяное давление и частота пульса (Geen & Gange, 1983; Moore & Baron, 1983).
Воздействие других людей возрастает вместе с увеличением их количества (Jackson & Latane, 1981; Knowles, 1983). Иногда возбуждение и смущение, вызванные многолюдной аудиторией, мешают даже хорошо усвоенному, автоматическому поведению – такому, например, как чтение. При сильном волнении у нас может перехватить дыхание. Заикающиеся люди, выступая перед большой аудиторией, заикаются обычно сильнее, чем при разговоре с одним-двумя собеседниками (Mullen, 1986). При сильном возбуждении от присутствия большого количества болельщиков баскетболисты из университетской команды менее точно выполняют броски по кольцу (Sokoll & Munatt, 1984).
Пребывание внутри толпы также усиливает и позитивные и негативные реакции. Дружелюбно настроенные по отношению друг к другу люди, сидя рядом, испытывают ещё большую взаимную симпатию, а недружелюбно настроенные – ещё большую антипатию (Schiffenbauer & Schiavo, 1976; Storms & Thomas, 1977). Во время эксперимента, в котором принимали участие студенты Колумбийского университета и посетители Научного центра Онтарио, Джонатан Фридман и его коллеги (Jonathan Freedman, 1979, 1980) предлагали испытуемым выслушать запись юмористического шоу или просмотреть кинофильм. Когда испытуемые сидели близко друг от друга, они смеялись и хлопали в ладоши более охотно. Это не является секретом ни для директоров театров, ни для спортивных болельщиков: «хороший зал» – зал, полный зрителей, что подтверждается и результатами исследований (Aiello & others, 1983; Worchel & Brown, 1984).
Возможно, вы замечали, что 35 студентов чувствуют себя уютнее и комфортнее, когда сидят в помещении, где ровно 35 мест, нежели когда им приходится рассаживаться в аудитории, рассчитанной на 100 слушателей. Это отчасти объясняется тем, что, находясь в непосредственной близости от других людей, мы более склонны обращать внимание на их смех или аплодисменты, чаще присоединяемся к ним. Кроме того, как обнаружил Гари Эванс (Gary Evans, 1979), скученность усиливает возбужденность. Он подверг испытанию группы из 10 студентов Массачусетсского университета, размещая их в комнатах размером либо 20 на 30 футов, либо 8 на 12 футов. У тех, кто сидел компактно, кровяное давление и пульс были заметно выше (что свидетельствует о возбуждении). К тому же они делали больше ошибок в сложных задачах, в то время как их способность решать простые задачи не пострадала. При исследовании, проведенном среди студентов индийских университетов, Динеш Нагар и Джанак Панди (Dinesh Nagar & Janak Pandey, 1987) также обнаружили, что скученность мешает решению только сложных задач – например, разгадыванию сложных анаграмм.
Почему нас возбуждает присутствие других?
К этому моменту мы уже выяснили, что простые задания выполняются лучше, когда есть возможность подзарядиться от присутствия других людей (если, конечно, не перевозбуждаться и не слишком смущаться). А вот выполнение трудных для нас заданий в этих условиях может оказаться вообще невозможным. Но что же именно в других людях заставляет нас возбуждаться? Сам факт присутствия? Высказываются доводы в пользу трех возможных факторов: боязни оценки, отвлечения внимания и самого факта присутствия других людей.
Боязнь оценки
Николас Коттрелл (Nickolas Cottrell) предположил, что присутствие наблюдателей вызывает тревогу, потому что мы волнуемся, как нас оценят другие. Чтобы проверить, действительно ли существует такой фактор, как боязнь оценки, Коттрелл и его помощники (1968) повторили эксперимент Зайонца и Сейлза с бессмысленными слогами в Кентском государственном университете, добавив третье условие – они завязали наблюдателям глаза. В таких случаях простое присутствие «ослепших» доминирующей реакции не вызывало.
Последующие эксперименты подтвердили заключение Коттрелла: доминирующая реакция усиливается в большей степени, когда люди предполагают, что их оценивают. В одном из экспериментов спортсмены-бегуны из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, пробегая мимо женщины, сидящей на траве, увеличивали скорость, если она сидела к ним лицом, а не спиной (Worrindham & Messick, 1983).
Боязнь оценки помогает также объяснить:
– Почему люди работают лучше всего, когда их содеятели слегка опережают их (Seta, 1982).
– Почему наше возбуждение уменьшается, когда группа людей с высоким статусом разбавляется людьми, чье мнение для нас ничего не значит (Seta & Seta, 1992).
– Почему люди, чрезвычайно обеспокоенные тем, как их оценивают окружающие, наиболее чувствительны к присутствию других (Gastorf & others, 1980; Geen & Gange, 1983).
– Почему эффект социальной фасилитации проявляется ярче всего, когда наблюдатели нам незнакомы и когда за ними трудно уследить. Смущение, которое мы чувствуем, понимая, что нас оценивают другие, также может помешать выполнять действия, которые лучше всего получаются автоматически (Mullen & Baumeister, 1987). Если, чувствуя смущение, баскетболист начнет анализировать движения своего тела при решающем броске, он, скорее всего, промахнется.
Отвлечение внимания
Гленн Сандерз, Роберт Бэрон и Дэнни Мур (Glenn Sanders, Robert Baron & Danny Moore, 1978; Baron, 1986) продвинулись ещё на один шаг в исследовании боязни оценки. Они пришли к следующему заключению: когда людям не дают покоя успехи других или оценка аудиторией их самих, их внимание рассеивается. Возникает конфликт между вниманием к окружающим и вниманием к выполняемому делу, который перегружает когнитивную систему и вызывает возбуждение. То, что люди действительно «заводятся» при таком рассеивании внимания, было подтверждено в экспериментах, где социальная фасилитация порождалась даже не присутствием других людей, а просто обезличенными стимулами – такими, например, как взрыв смеха (Sanders, 108la, 198lb).
Сам факт присутствия других
Между тем Зайонц полагает, что присутствие других и само по себе вызывает возбуждение, даже если отсутствует боязнь оценки или отвлечение внимания. Например, вкусы людей в отношении цветовой гаммы становятся более четко выраженными, если им приходится выносить свои суждения в присутствии других (Goldman, 1967). В таких заданиях не существует «правильных» и «неправильных» ответов, которые могли бы как-то оцениваться наблюдателями, поэтому нет повода беспокоиться об их реакции.
Подобный эффект усиления реакции встречается также у животных, которые, по-видимому, не могут сознательно тревожиться о том, как их оценивают другие. Это наводит на мысль о наличии врожденного механизма социального возбуждения, присущего большинству животных. Возвращаясь к разговору о людях, можно упомянуть, что многие из тех, кто бегает трусцой, отмечают особый прилив сил, когда бегут с кем-то вместе, даже если при этом никто ни с кем не соревнуется и никто никого не оценивает.
Настал самый подходящий момент для того, чтобы напомнить о задачах любой теории. Хорошая теория является научной «стенографией»: она упрощает и резюмирует множество наблюдений. Теория социальной фасилитации с этим справляется. Она дает простое обобщение множества экспериментальных наблюдений. Хорошая теория должна также давать четкие прогнозы, которые: 1) помогут подтвердить или модифицировать теорию; 2) укажут новые направления исследований; 3) предложат теории практическое применение. Теория социальной фасилитации (которая утверждает, что присутствие других возбуждает людей и что это возбуждение усиливает доминирующую реакцию): 1) подтверждается; 2) дает новую жизнь долгое время дремавшей области исследований. А как насчет третьего пункта: 3) предлагает ли данная теория какое-то практическое применение?
Поиск возможностей прикладного применения – обычно последняя фаза научного исследования. Изучая социальную фасилитацию, исследователи пока уделяли этому вопросу мало внимания. Но мы могли бы сами высказать несколько догадок о возможном практическом применении. Во многих современных офисных зданиях отдельные комнаты заменяются одним большим открытым помещением, разделенным невысокими перегородками. Не произойдет ли так, что благодаря осведомленности о присутствии других повысится уровень выполнения хорошо знакомых заданий, но пострадает творческое мышление при решении сложных задач? Можете ли вы сами придумать другие приложения этой теории?
Понятия для запоминания
Боязнь оценки (Evaluation facilitation) – обеспокоенность тем, как нас оценивают окружающие.
Содеятели (Co-actors) – группа людей, работающих одновременно, но индивидуально, выполняя работу, не предполагающую соперничества.
Социальная фасилитация (Social facilitation) – 1) первоначальное значение – тенденция, побуждающая людей лучше выполнять простые или хорошо знакомые задания в присутствии других; 2) современное значение – усиление доминирующих реакций человека в присутствии других людей.
Глава 15. Разделенная ответственность
Равняется ли суммарное усилие команды по перетягиванию каната из восьми человек сумме максимально возможных усилий участников? Если нет, то почему? И какого индивидуального вклада можно ожидать от членов рабочих групп?
Социальная фасилитация проявляется в том случае, когда люди стремятся к достижению индивидуальных целей и когда их усилия, будь то сматывание рыболовной лески или решение арифметических задач, могут быть оценены индивидуально. Такое часто случается в повседневных ситуациях, но только не в тех, где люди объединяют свои усилия для достижения общей цели, но не отвечают за совместный результат индивидуально. Примером служит команда по перетягиванию каната. Организованный совместный заработок – когда выручка от распродажи конфет направляется на оплату экскурсии для всего класса – ещё один пример подобной ситуации, равно как и учебный проект, за который все студенты группы получат одну общую оценку. Будет ли «командный дух» повышать продуктивность в таких аддитивных задачах (когда успех группы зависит от суммы индивидуальных усилий)? Будут ли каменщики класть кирпичи быстрее, работая бригадой, а не по отдельности? Один из способов прояснить эти вопросы – провести лабораторную имитацию.
Дружно не грузно, а врозь хоть брось
Почти сто лет назад французский инженер Макс Рингельманн (Max Ringelmann; по данным Kravitz & Martin, 1986) обнаружил, что коллективные усилия не превышают даже половины суммы максимально возможных индивидуальных усилий. Вопреки расхожему мнению, что «в единстве – сила», из этого следует, что члены группы, выполняя коллективное задание, на самом деле могут быть менее мотивированы. Не исключено, конечно, что низкая продуктивность является следствием плохой координации: люди тянут канат несогласованно, в разные стороны и в разное время. Группа ученых из Массачусетса под руководством Алана Ингама (Alan Ingham, 1974) хитроумно избавилась от этой проблемы – испытуемые думали, что другие тянут канат вместе с ними, а на самом деле трудились в одиночестве. Участников с завязанными глазами ставили на первую позицию агрегата, изображенного на рис. 15-1, и просили «тянуть изо всех сил». Когда испытуемые знали, что тянут в одиночестве, они развивали усилие на 18 % большее, чем когда думали, что сзади им помогают от двух до пяти человек.
Рис. 15-1. Агрегат для перетягивания каната. Люди на первой позиции тянут слабее, когда думают, что сзади им помогают другие (по данным Ingham, Levinger, Graves, Peckham, 1974).
В Государственном институте Огайо исследователи Бибб Латане, Киплинг Уильямc и Стивен Харкинс (Bibb Latane, Kipling Williams and Stephen Harkins, 1979; Harkins & others, 1980) старались найти другие методы изучения этого феномена, который они назвали социальной леностью. Они заметили, что шум, создаваемый шестью участниками эксперимента, когда их просили «аплодировать и кричать как можно громче», лишь в два с небольшим раза превосходил потенциально максимальный шум, создаваемый одним человеком. Однако, как и в случае перетягивания каната, эффективность при создании шума может падать из-за плохой скоординированности действий. Поэтому Латане с коллегами последовал примеру Ингама, заставив испытуемых поверить, что они шумят и хлопают вместе с другими, хотя на самом деле они делали это в одиночку.
Исследователи завязали глаза шестерым участникам эксперимента, рассадили их в полукруг и надели на них наушники, оглушающие звуком оваций. Участники не могли слышать самих себя, а других – тем более. Их просили кричать и хлопать – то в одиночку, то вместе с группой. Люди, которым рассказывали об этом эксперименте, считали, что в группе испытуемые будут кричать громче, так как станут меньше стесняться (Harkins, 1981). А каков был результат на самом деле? Результатом была социальная леность. Когда участники эксперимента верили, что вместе с ними кричат или хлопают ещё пятеро, они производили на одну треть меньше шума, чем тогда, когда думали, что кричат и хлопают в одиночестве. Подобная социальная леность наблюдалась даже у лидеров школьных групп поддержки (Hardy & Latane, 1986).
Политолог Джон Суини (John Sweeney, 1973), заинтересовавшись политическими последствиями социальной лености, получил сходные экспериментальные результаты в Техасском университете. Он обнаружил, что студенты крутили педали велотренажера интенсивнее (судя по выходной электрической мощности), если думали, что экспериментаторы за каждым из них наблюдают индивидуально, а не просто суммируют мощность, развиваемую всеми «велосипедистами». В условиях групповых действий люди обычно склонны увиливать от работы.
В этих и ещё примерно в 160 других экспериментах (Karau & Williams, 1993) прослеживается проявление одной из психологических сил, вызывающих социальную фасилитацию, – боязнь оценки. В экспериментах по социальной лености люди, как правило, уверены, что их оценивают только тогда, когда они действуют в одиночку. При групповых действиях (перетягивание каната, овации и т. п.) боязнь оценки уменьшается. Когда люди не отвечают за конечный результат и не могут оценить свой собственный вклад, ответственность распределяется между всеми членами группы (Harkins & Jackson, 1985; Kerr & Bruun, 1981). Напротив, в экспериментах по социальной фасилитации люди в большей степени подвергаются оценке со стороны. Оказавшись в центре внимания, они добросовестно контролируют свое поведение (Mullen & Baumeister, 1987). Таким образом, действует один и тот же принцип: когда наблюдение усиливает боязнь оценки, результатом будет социальная фасилитация; когда же затерянность в толпе снижает боязнь оценки, результатом будет социальная леность.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |