смогли добиться победы.
С началом Гражданской войны меньшевики отвергли "большевистскую диктатуру", "режим произвола и террора", "новую большевистскую аристократию". Это было в 1918 году и еще не было и духа "Сталинизма"
в воздухе! "Диктатура новой аристократии": уже в те времена, прямо с самого начала социал-демократы атаковали социалистический строй, который хотел установить Ленин. Плеханов разработал
теоретические основы, необходимые для поддержки этих обвинений настаивая, что большевики проводят "объективно реакционную" политическую линию, идущую против течения истории, реакционную утопию
построения социализма в стране, не готовой к этому. Плеханов ссылался на традиционную "крестьянскую анархию". Тем не менее, во время иностранной интервенции Плеханов был одним из немногих лидеров
меньшевиков, осудивших ее.(32)
Союз социалистов с буржуазией был основан на двух аргументах. Первым была невозможность построения социализма в отсталой стране. Вторым было то, что большевики намеревались строить социализм
"насильно", они будто бы несли "тиранию и диктатуру" и хотели поставить над массами "новую аристократию".
Эти первые "анализы", сделанные контрреволюционными социал-демократами, выступившими против социализма с оружием в руках, представляют ценность для изучения тех коварных атак против ленинизма,
которые впоследствии, будучи значительно усиленными, повелись против "сталинизма".
Сталин во время Гражданской войны.
Давайте обратимся на момент к той роли, которую играл Сталин во время Гражданской войны.
Во многих буржуазных публикациях Троцкому, "создателю и организатору Красной Армии", отводится место наравне с Лениным, как в равной мере ответственному за военные победы большевиков. При этом
вклад Сталина в борьбу против Белых Армий полностью пренебрегается. Однако, в 1918-1920 годах Сталин, бывший одним из главных вождей партии, лично руководил военными действиями на ряде решающих
фронтов. Зиновьев, Каменев и Бухарин на военном поприще не играли никакой роли.
В ноябре 1917 года Центральный Комитет создал небольшой орган для решения срочных дел, его членами были Ленин, Сталин, Свердлов и Троцкий. Пестковский, помощник Сталина, писал: "В течение дня Ленин
вызывал Сталина бессчетное число раз... Большую часть дня Сталин проводил с Лениным".(33)
Во время мирных переговоров с Германией в декабре 1917 года Ленин и Сталин для того, чтобы сохранить Советскую власть во что бы то ни стало, настаивали на принятии унизительных условий,
предъявленных Германией. Они полагали, что в тот момент Русская армия попросту была неспособна сражаться. Бухарин и Троцкий хотели отвергнуть эти условия и объявить "революционную войну". Для
Ленина было ясно, что эта ультранационалистическая линия была ловушкой, подстроенной буржуазией для того, чтобы ускорить падение большевиков. Во время переговоров с Германией Троцкий заявил: "Мы
выводим наши армии и наших людей из войны...но мы чувствуем, что мы обязаны отказаться от подписания мирного договора". Сталин утверждал тогда, что никаких признаков зарождения революции в Германии
не было, и что артистический трюк Троцкого нельзя было назвать стратегическим ходом. Германия вновь перешла в наступление, и большевики вскоре вынуждены были подписать мир на еще более худших
условиях. В этом случае партия была на грани катастрофы.(34)
В январе 1918 года царский генерал Алексеев организовал на Дону и Украине Добровольческую армию. В феврале германские армии оккупировали Украину, чтобы "гарантировать ее независимость". В мае 1918
года тридцатитысячный чехословацкий корпус оккупировал большую часть Сибири. Летом, вдохновляемые Уинстоном Черчиллем, Великобритания, Франция, Соединенные Штаты, Италия и Япония, предприняли
вооруженное вторжение против большевиков.
Начиная с марта 1918 года, Троцкий был Народным Комиссаром по военным делам. Его задачей была организация новой армии из рабочих и крестьян, возглавляемых сорока тысячами офицеров старой царской
армии.(35)
В июне 1918 года Северный Кавказ был единственным значительным зерносеющим районом, остававшимся в руках большевиков. Ему угрожала армия Краснова. Сталин был послан в Царицын, будущий Сталинград,
для обеспечения поставок зерна. Там он нашел полный хаос. 19 июля он писал Ленину, запрашивая наивысшие полномочия в регионе для решения поставленной задачи: "Я прошу без всяких формальностей
убрать отсюда тех армейских командиров и комиссаров, которые развалили дело". Сталин был назначен председателем Военного Совета Южного фронта. Позже Сталин будет противостоять старому царскому
генералу Сытину, назначенному Троцким Командующим Южным фронтом, и Главнокомандующему, полковнику царской армии Вацетису. Царицын был успешно защищен.(36)
"Ленин приветствовал меры, разработанные Сталиным, как образцовые".(37)
В октябре 1918 года Сталин был назначен Членом Военного Совета Украинского фронта с задачей свержения режима Скоропадского, установленного Германией.
В декабре, когда на Урале положение драматически ухудшилось из-за выступления войск Колчака, Сталин был послан туда с неограниченными полномочиями чтобы положить конец катастрофическому положению
Третьей армии и изгнать некомпетентных комиссаров. В своем расследовании Сталин критиковал политику Троцкого и Вацетиса. На Восьмом Съезде в марте 1919 года многие делегаты осудили действия
Троцкого "за его диктаторские манеры... за его преклонение перед специалистами (царской армии) и его бесчисленные необдуманные телеграммы".(38)
В мае 1919 года Сталин вновь был послан с неограниченными полномочиями на организацию обороны Петрограда от армий Юденича. 4 июня Сталин послал телеграмму Ленину с заявлением о том, что по данным
из захваченных документов многие ведущие офицеры Красной Армии тайно работают на белых.(39)
На Восточном фронте разгорелся жестокий конфликт между его командиром С.С.Каменевым и Главнокомандующим Вацетисом. В конце-концов Центральный комитет решил дело в пользу первого, и представление
Троцкого об его отставке было отклонено. Вацетис был арестован.(40)
В августе 1919 года белые армии Деникина продвигались на Москву с Дона, Украины и южной России. С октября 1919 года по март 1920 Сталин был в руководстве Южного фронта, разгромившего Деникина.(41)
В мае 1920 года Сталин был послан на Юго-Западный фронт, где поляки угрожали Львову на западе Украины и войска Врангеля из Крыма, с юга. Контратака Тухачевского на Западном фронте выбила поляков к
границам Варшавы. Ленин надеялся на победу в войне с реакционной Польшей, было создано временное Польское Советское правительство. Сталин возражал против этого акта: "Классовый конфликт в Польше не
достиг остроты, способной преодолеть чувство национального единства".(42) Плохо скоординированные, получавшие противоречивые приказы войска Тухачевского были контратакованы поляками с незащищенного
фланга и обращены в бегство.
На юге Белая армия Врангеля была ликвидирована к концу 1920 года.(43)
В ноябре 1919 года Сталину и Троцкому были вручены только что учрежденные ордена Красного Знамени за их военные успехи. Ленин и Центральный Комитет оценивали заслуги Сталина в руководстве
вооруженной борьбы на самых трудных участках равными деятельности Троцкого в организации и руководстве Красной Армии в центре. Но, выставляя себя в лучшем свете, Троцкий писал: "За весь период
Гражданской войны Сталин оставался третьеразрядной фигурой".(44)
Мак-Нил, зачастую предубежденный против Сталина, писал по этому поводу:
"Сталин проявился как военно-политический вождь, чей вклад в победу красных был вторым после Троцкого. Сталин играл меньшую роль, чем его соперник в общеорганизационных вопросах Красной Армии, но
он был гораздо значительнее в обеспечении руководства на решающих фронтах. И если его репутация как героя была ниже, чем Троцкого, то это было меньше связано с фактическими заслугами, чем с
нежеланием Сталина заниматься самовосхвалением".(45)
В декабре 1919 года Троцкий выдвинул план "милитаризации экономической жизни", предлагая мобилизовать рабочих, используя методы, которые он применял в руководстве армией. Под этим флагом была
внедрена военная дисциплина среди железнодорожных рабочих. В профсоюзном движении прокатилась волна протестов. Тогда Ленин заявил, что совершенные Троцким ошибки угрожают диктатуре пролетариата:
бюрократически преследуя профсоюзы, он ставил партию перед риском отрыва от масс.(46)
Возмутительный индивидуализм Троцкого, его открытое презрение к большевистским кадрам, его авторитарный стиль руководства и преклонение перед военной дисциплиной пугали многих в партии. Они
полагали, что Троцкий вполне мог сыграть роль Бонапарта, совершив переворот и установив авторитарный контрреволюционный режим.
"Завещание" Ленина.
Троцкий знал свой краткий миг славы в 1919 году, во время Гражданской войны. Однако, вне всякого сомнения, в 1921-1923 годах вторым в партии после Ленина был именно Сталин.
С Восьмого Съезда в 1919 году Сталин стал членом Политбюро вместе с Лениным, Каменевым, Троцким и Крестинским. Этот состав не менялся до 1921 года. Сталин был также членом Оргбюро, тоже состоявшего
из пяти человек.(47) Когда на Одиннадцатом Съезде Преображенский выступил с критикой того, что Сталин возглавляет Народный Комиссариат по делам национальностей и, в то же время, Рабоче-Крестьянскую
Инспекцию (по контролю государственного аппарата), Ленин заметил:
"Нам необходим человек, к которому представители любой национальности могут прийти и обсудить свои трудности детально...Я не думаю, что товарищ Преображенский может предложить кого-то лучше
подходящего для этого, чем товарищ Сталин.
То же самое можно сказать и о Рабоче-Крестьянской Инспекции. Это важнейшее дело, но для того, чтобы быть способными управляться с расследованиями, мы должны иметь во главе его человека,
пользующегося высочайшим авторитетом, иначе мы погрузимся и утонем в мелочном интриганстве".(48)
23 апреля 1923 года Сталин по предложению Ленина был также назначен главой Секретариата партии, Генеральным Секретарем.(49)
Только Сталин в одно и тоже время был членом Центрального Комитета, Оргбюро и Секретариата партии большевиков. На Двенадцатом Съезде в апреле 1923 года основной доклад сделал он.
В мае 1922 года Ленина поразил первый удар болезни. 16 декабря 1922 года произошел второй, решающий приступ. Его доктора знали, что он уже не поправится.
24 декабря доктора доложили Сталину, Каменеву и Бухарину, представителям Политбюро, что любой политический спор может вызвать новый приступ, на этот раз смертельный. И было решено, что Ленин "имеет
право диктовать каждый день от пяти до десяти минут...Всякие посетители по политическим вопросам запрещены. Друзья и близкие не должны информировать его о политических делах".(50)
Политбюро определило Сталина, как ответственного за отношения с Лениным и докторами. С тех пор, как Ленин удалился от политических дел из-за паралича и испытывал по этому поводу глубокое
разочарование, это было неблагодарное дело. Его раздражение неминуемо должно было обратиться на того, кто ответствен за уходом за ним. Айэн Грей пишет:
"Журнал секретарей Ленина с 21 ноября 1922 года по 6 марта 1923 содержит сведения о его каждодневной деятельности, посетителях, здоровье, а после 13 декабря туда заносились мельчайшие подробности.
Паралич правой руки и ноги приковал Ленина к постели в его небольшой квартире в Кремле, отрезав его от руководящей деятельности и, фактически, от всего мира...
Неспособный отказаться от привычной власти, Ленин боролся за получение тех документов, которых он хотел, полагаясь в этом на свою жену, Крупскую, сестру Марию Ильиничну и трех-четырех секретарей".
(51)
Привыкнув руководить насущными сторонами жизни партии и государства, Ленин отчаянно пытался вмешаться в спор, в котором он уже физически не мог охватить
все его элементы. Его доктора отказали ему в разрешении на какую бы то ни было политическую деятельность, что больно задевало Ленина. Чувствуя, что конец близок, Ленин искал решение вопросов, по
его мнению, чрезвычайной важности, но которых он уже не мог до конца понять. Политбюро отказывалось разрешить ему политическую деятельность, но его жена изо всех сил пыталась помочь ему получить
документы, которые он разыскивал. Любой доктор, видя такую ситуацию, сказал бы, что тяжелый психологический межличностный конфликт неминуем.
В конце декабря 1922 года Крупская написала письмо, надиктованное ей Лениным. Получив за это выговор от Сталина по телефону, она пожаловалась Ленину и Каменеву. "Я лучше любого доктора знаю, что
можно и что нельзя рассказывать Ильичу, так как я знаю, что задевает его, а что нет, и в любом случае я знаю это лучше, чем Сталин".(52)
Об этом периоде Троцкий писал:
"В середине декабря 1922 года здоровье Ленина вновь ухудшилось... Сталин тут же попытался использовать эту ситуацию, скрывая от Ленина большую часть информации, которая попадала в Секретариат
партии... Крупская делала все, что могла, чтобы защитить больного человека от враждебных выходок Секретариата".(53) - Непростительное интриганство! Доктора отказали в предоставлении Ленину даже
выдержек из сообщений, а тут Троцкий обвиняет Сталина во "враждебных маневрах" против Ленина и "утаивании информации"!
То, что враги коммунизма называют "завещанием Ленина", было надиктовано им 23-25 декабря 1922 года при следующих обстоятельствах. Эти заметки сопровождаются приписками, датированными 5 января 1923
года.
Буржуазные авторы всячески фокусируют внимание на так называемом ленинском "завещании", в котором предполагался призыв к ограничению Сталина в пользу Троцкого. Анри Бернар, почетный профессор
Бельгийской Королевской Военной школы, пишет: "Естественным преемником Ленина должен был быть Троцкий... Ленин думал о нем как о последователе. Он считал Сталина слишком грубым".(54)
Американский троцкист Макс Истмен опубликовал это "завещание" в 1925 году с хвалебными замечаниями о Троцком. В то время Троцкому пришлось выступить с поправками в газете "Большевик", где он писал:
"Истмен говорит, что Центральный Комитет "скрыл" от партии...так называемое "завещание",...что нельзя назвать иначе, как клевета на Центральный Комитет нашей партии...Владимир Ильич не оставил
никакого "завещания", и сам по себе дух Партии противоречит возможности такого "завещания". То, что привычно называется в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской прессе "завещанием"
(искажая смысл до неузнаваемости), есть одно из писем Владимира Ильича, содержащее советы по организационным вопросам. Тринадцатый Съезд партии уделил достаточно внимания этому письму... Все
разговоры об утаивании или искажении "завещания" являются злобными измышлениями".(55)
Несколькими годами позже тот же самый Троцкий в автобиографии будет с негодованием разглагольствовать о "ленинском завещании", которое Сталин скрыл от партии.(56)
Давайте обратимся к трем страницам текста, надиктованного Лениным между 23 декабря 1922 года и 5 января 1923.
Ленин призывал: "...увеличить число членов ЦК (до 50-100), и я думаю, что это должно было повысить авторитет ЦК для проведения всеохватывающей работы по улучшению нашего административного аппарата
и для предотвращения конфликтов между небольшими отделами ЦК в связи с приобретением ими чрезмерного значения для будущего партии. Мне думается, что наша партия имеет право требовать для
Центрального Комитета от 50 до 100 членов из рабочего класса". А вот меры "против раскола". "Я думаю, что с этой точки зрения важнейшими факторами в вопросе о стабильности являются такие члены ЦК,
как Сталин и Троцкий. Я считаю, что отношения между ними представляют большую опасность раскола".(57) Таков вот "теоретический" раздел.
Этот текст до удивления непостижим, надиктован он очевидно больным и ограниченным человеком. Как могут 50 или 100 рабочих поднять авторитет Центрального Комитета? Или понизить опасность раскола?
Ничего не сказав о политических взглядах Сталина и Троцкого и их видения партии, Ленин заявляет, что личные отношения между двумя лидерами угрожают единству.
Затем Ленин "рассудил" пятерых лидеров партии. Здесь мы цитируем его:
"Товарищ Сталин, став Генеральным Секретарем, имеет в своих руках неограниченную власть, и я не уверен, всегда ли он способен использовать эту власть с достаточной осторожностью. Товарищ Троцкий, с
другой стороны, как это было уже доказано его борьбой против Центрального Комитета по вопросу о Народном Комиссариате связи, отличается не только исключительными способностями. Лично он, возможно,
самый способный человек во всем ЦК, но он проявил чрезмерное увлечение чисто административной стороной в работе.
Эти два свойства двух выдающихся лидеров нынешнего ЦК могут по неосторожности привести к расколу...
Я должен напомнить, что тот октябрьский случай с Зиновьевым и Каменевым, конечно, не был случайным, но их лично за это нельзя винить больше, чем Троцкого за антибольшевизм...
Бухарин является не только самым ценным и главным теоретиком в партии; он также заслуженно ценится как любимец партии, но его теоретические взгляды могут расцениваться как марксистские только с
большой натяжкой, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не изучал диалектику и, я думаю, никогда не понимал ее вполне)".(58)
Заметим, что первым из вождей Ленин назвал Сталина, который, по словам Троцкого, "всегда был человеком, которому уготовано быть на вторых и третьих ролях"(59). Троцкий продолжал:
"Безусловно, что его целью в сделанном завещании было облегчить работу по руководству для меня".(60) И, конечно, ни слова о резком ленинском замечании. Грей подытоживает вполне точно:
"Сталин представлен в наилучшем свете. Он не сделал ничего, чтобы запятнало его характеристику. Единственным вопросом было, сумеет ли он проявить здравую рассудительность, владея столь полной
властью".(61)
В отношении Троцкого Ленин отметил четыре главных проблемы: он серьезно ошибался в нескольких случаях, что показала его борьба против ЦК в деле "милитаризации профсоюзов"; он имел преувеличенное
мнение о себе; его подход к делу был бюрократическим; и его небольшевизм был не случайным.
О Зиновьеве и Каменеве Ленин отметил единственное: их измена во время Октябрьского восстания была отражением их сущности.
Бухарин отмечен как великий теоретик, чьи идеи были не вполне марксистскими, но, к тому же, не в меру схоластическими и недиалектическими!
Ленин надиктовал эти замечания для того, чтобы избежать раскола в руководстве партии. Но заявления, сделанные им о пяти главных лидерах, выглядят скорее как пригодные для подрыва их престижа и
настроя их друг против друга.
Диктуя эти строки, "Ленин чувствовал себя неважно", писала его секретарь Фотиева, и "доктора препятствовали спорам между Лениным, его секретарем и стенографистом".(62)
Затем, десятью днями позднее, Ленин продиктовал "дополнение", которое появилось в отношении выговора, сделанного Сталиным Крупской двенадцать дней назад.
"Сталин слишком груб, и этот недостаток, хотя и вполне терпимый в нашей среде и в отношениях между коммунистами, становится нетерпимым для Генерального Секретаря. Поэтому я предлагаю товарищам
подумать о том, чтобы убрать Сталина с этого поста и назначить на его место другого человека, который бы отличался во всех других отношениях от товарища Сталина единственным преимуществом, а
именно, чтобы он был более терпимым, более лояльным, более вежливым и более уважительным к товарищам, менее капризным и т.д. Это обстоятельство может показаться незначительной мелочью. Но я думаю,
что с точки зрения предотвращения раскола и того, о чем я писал выше об отношениях между Сталиным и Троцким, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может приобрести решающее значение".(63)
Серьезно больной, парализованный, Ленин все больше и больше зависел от жены. Несколько чрезмерно резких слов Сталина Крупской привели Ленина к вопросу об отставке Генерального Секретаря. Но кем
заменить его? Человеком, который бы имел все способности Сталина и "еще одну черту": был бы более толерантным, вежливым и внимательным! Из текста очевидно, что Ленин точно не имел в виду Троцкого!
Тогда кого? Никого.
Сталинская "грубость" была "вполне приемлема в отношениях между коммунистами", но "не в кабинете Генерального Секретаря". Но главная роль Генерального Секретаря в то время была связана с
внутрипартийной организацией!
В феврале 1923 года состояние Ленина ухудшилось, он страдал от сильной головной боли. Его доктор категорически запретил чтение газет, посещения и все, что касалось политики.
Владимир Ильич просил стенограммы Десятого Съезда Советов. Их ему не дали, что сильно огорчило его.(64) По-видимому, Крупская попыталась добыть документы, о которых просил Ленин. Дмитриевский
сообщил о еще одной ссоре между Сталиным и Крупской:
"Когда Крупская...позвонила ему...еще раз запрашивая некие документы, Сталин...обругал ее самым возмутительным образом. Крупская, вся в слезах, немедленно побежала жаловаться Ленину. Нервы Ленина,
уже напряженные сверх всяких сил, больше не выдержали".(65)
5 марта Ленин продиктовал новое заявление:
"Уважаемый товарищ Сталин. Вы грубо оскорбили мою жену по телефону и обругали ее...Я не намерен легко забыть то, что сделано против меня, и мне не нужно подчеркивать, что я рассматриваю все, что
сделано против моей жены, сделанным против меня. Поэтому я прошу Вас тщательно взвесить, не стоит ли Вам забрать свои слова обратно и извиниться или Вы предпочтете жесткие отношения между нами.
Ленин."(66)
Крайне неловко читать личное письмо человека, достигшего своего физического предела. Крупская сама просила не посылать это письмо Сталину.(67) Это на самом деле были последние строки, которые Ленин
смог продиктовать: на следующий день его состояние катастрофически ухудшилось, и больше он уже не смог работать никогда.(68)
То, что Троцкий оказался способен манипулировать словами больного человека, почти полностью парализованного, показывает крайнюю моральную распущенность этого индивидуума. В самом деле, подобно
искусному фальшивомонетчику, Троцкий представляет этот текст как окончательное свидетельство того, что Ленин назначил его своим преемником! Он пишет:
"Это письмо, последний документ живого Ленина, одновременно является окончательным итогом его отношений со Сталиным".(69)
Годом позже, в 1927 году, объединенная оппозиция Троцкого, Зиновьева и Каменева попыталась еще раз использовать против руководства партии это "завещание". Во время публичного выступления Сталин
сказал:
"Оппозиционеры кричат здесь...что Центральный Комитет скрыл ленинское "завещание". Мы несколько раз обсуждали этот вопрос на пленуме Центрального Комитета и на Центральной Контрольной Комиссии...
(Голос: "Несчетное число раз".) Было доказано и передоказано, что никто ничего не скрывал, что "завещание" Ленина было адресовано Тринадцатому Съезду партии, что это "завещание" было зачитано на
съезде (голос: "Это точно!"), что съезд единодушно постановил не публиковать его, потому что, кроме всего прочего, Ленин сам не хотел, чтобы оно было опубликовано, и не просил о его публикации".
(70)
"Говорят, что в этом завещании Ленин предложил съезду ввиду грубости Сталина рассмотреть вопрос о перестановке Сталина с места Генерального Секретаря. Это совершенно верно. Да, товарищи, я груб с
теми, кто вероломно разрушает и раскалывает партию. Я никогда не скрывал этого и не скрываю сейчас...На самом первом собрании пленума Центрального Комитета после Тринадцатого Съезда я просил пленум
Центрального Комитета освободить меня от обязанностей Генерального Секретаря. Съезд обсудил этот вопрос. Он обсуждался отдельно каждой делегацией, и все делегации единодушно, включая Троцкого,
Каменева и Зиновьева, обязали Сталина остаться на этом посту...
Годом позже я опять ставил этот вопрос на пленуме, но меня снова обязали остаться на моем посту".(71)
Но интриги Троцкого вокруг "завещания" были далеко не самым худшим из его репертуара. К концу жизни Троцкий дошел до того, что обвинил Сталина в убийстве Ленина!
И чтобы высказать это немыслимое обвинение, Троцкий использовал свои "раздумья и подозрения" как единственный аргумент!
В своей книге "Сталин" Троцкий писал:
"В чем была истинная роль Сталина во время болезни Ленина? Не сделал ли чего-то ученик, чтобы облегчить смерть своего учителя?"(72)
"Только смерть Ленина могла очистить дорогу для Сталина."(73)
"Я твердо убежден, не мог он пассивно дожидаться, когда его судьба повиснет на ниточке."(74)
Конечно, Троцкий не дал ничего в поддержку своего обвинения, а написал, что эта мысль пришла к нему, когда "к концу февраля 1923 года на заседании Политбюро... Сталин сообщил нам...что Ленин
неожиданно вызвал его и попросил дать ему яд. Ленин считал свое положение безнадежным, предчувствуя новый приступ, не верил своим терапевтам... он страдал невыносимо".(75)
В тот момент, слушая Сталина, Троцкий разоблачил грядущее убийство Ленина!
Он писал:
"Я припоминаю, как необычно, загадочно и отрешенно выглядело лицо Сталина...кривая ухмылка застыла на его лице, подобно маске".(76)
Последуем за "инспектором Клузо"-Троцким в этом расследовании. Послушайте это:
"Как и почему Ленин, который в то время был крайне подозрителен к Сталину, обратился к нему с такой просьбой? Ленин видел в Сталине единственного человека, способного выполнить его трагическую
просьбу, так как он был прямо заинтересован в этом... он догадывался... что Сталин в действительности думает о нем".(77)
Попытаемся написать, аргументируя таким образом, книгу, обвиняющую бельгийского принца Альберта в отравлении его брата Бодуэна: "Он был прямо заинтересован сделать это." За это вас посадят в
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |