– Спасибо, Дэн!
Он легко чмокнул меня в щеку и аккуратно отстранился, давая место другим.
Лешка подарил серебряную монету в капсуле, но мне даже рассмотреть ее было некогда. Он, смущаясь, говорил, что это подарок от группы, которая прознала о моих нумизматических пристрастиях. Хотели золотую купить, но денег не хватило. Народ вообще-то хотел делегировать Таньку – подружка как-никак. Но когда она узнала, что будет Дэн, стушевалась (это Танька-то!) и отказалась идти, сказав, что позвонит. Кстати, напомнили мне о выключенном телефоне. Едва я его включила, пришло несколько сообщений о пропущенных звонках. Оказывается, народ уже с утра пытается мне дозвониться. Одновременно пришло поздравление от Юрки. Вот что значит брат – никогда про мой день рождения не забывает.
Наташка торжественно вручила два билета в музыкальный театр на сегодняшнее число. «Иисус Христос – суперзвезда». Ну правильно, сегодня же католическое Рождество. Судя по лицу Дэна, он был в курсе этого подарка. Вау! Мы еще в театр с ним идем? Первый раз у меня такой классный день рождения. Правда, рок-опера – неизвестно, как он это воспримет.
Девчонки, видя, что кавалеры наши мнутся (точнее сказать, это Андрей и Лешка себя неловко чувствовали, Дэн имел вид спокойный и невозмутимый), принялись наперебой рассказывать разные случаи из школьной жизни с моим участием. Я им грозила кулаком из-под стола, но они не подумали уняться. Все смеялись, обстановка вроде начала теплеть. Понемножку выпили, все, кроме, само собой, Маринки – и Дэна. Я удивленно взглянула на него, но он лишь качнул головой и рукой прикрыл бокал. Потом плеснул туда минералки, но так и не притронулся, а из закуски съел ровно три маслины, фаршированные лимоном, я специально наблюдала. Ну да, мы же завтракали, так что голодным он себя не чувствует, а просто так набивать желудок никогда не станет. Эх, вот оно, королевское воспитание. Я при виде вкусной еды отказаться от нее просто неспособна.
Зато я периодически чувствовала на себе его взгляд. Один раз поймала его и попыталась первой наладить мысленную связь. Получилось!
«Ты что-то хочешь сказать?»
«Нет. Просто любуюсь. Смотрю на тебя в кругу друзей. Ты сейчас такая красивая».
«Я тоже хочу любоваться тобой», – осмелела я. И так все время молчу и отвожу глаза, а хочется кричать о своей любви и смотреть только на него.
«Тебе нельзя. Ты в центре внимания. Одногруппник заметит».
Собственно, на этом список приятностей закончился.
Я уже говорила, что в мой день рождения всегда случается что-нибудь жутко неприятное? С самого детства – то я болею, то что-нибудь теряю или ломаю. Мне подарили часы – я их разбила в тот же день, катаясь на санках. Один раз на елке в школе потеряла сапоги и жутко ревела, пока папа не приехал за мной, привезя валенки. В пятнадцать лет меня чуть не изнасиловали, а в шестнадцать я провалялась в постели с температурой под сорок. Вот в прошлом году глобальной гадости не произошло, но день прошел бездарно. В ночной клуб, как хотели, мы с девчонками не попали, и весь вечер скитались как неприкаянные, пока не вернулись домой в убитом настроении.
Сегодняшний день рождения исключением не стал. Видимо, высшие силы решили, что свою бочку меда я уже получила, пора подкинуть ведерко дегтя.
Дэн, казалось, чего-то ждал. Звонка, как оказалось. Дождался. При этом мне стало так досадно, что захотелось просто взвыть! Когда он доставал пиликающий телефон, из кармана выпало что-то маленькое, блестящее, упало на пол и, прокатившись под ногами, остановилось на самом видном месте. Обручальное кольцо. А-а-а! ЧЕРТ!
Мы одновременно метнулись поднять: Дэн с трубкой у уха и я, отчаянно молящаяся, чтобы мои друзья не поняли, что это. Надежда была напрасной. Кольцо исчезло в кармане, а девчонки с сияющими глазами расплылись в понимающих улыбках. Только не это! Ну что вы на нас ТАК уставились?
И это было только начало. Почетная обязанность объясняться со всеми выпала мне, потому что Дэн спешно покинул нас.
– Это Лев. Мне необходимо с ним встретиться. Я вернусь за тобой позже, и мы поедем в театр, хорошо? – Игнорируя взгляды компании, он начал одеваться.
– Не уходи. – Я торопливо перешла на мысленную речь:
«Неужели нельзя отложить дела?»
«Прости, мне действительно нужно идти. К тому же без меня обстановка станет более непринужденной. Я не вписываюсь в вашу компанию».
Дэн оглянулся на недоумевающих ребят и неохотно пояснил:
– Вы неправильно истолковали увиденное. Это кольцо не имеет к Маше никакого отношения.
– Ну пожалуйста, у меня же праздник! – взмолилась я.
Он остановился, приложил палец к моим губам и серьезно взглянул в глаза:
– Я же вернусь. Обещаю. А ты сможешь приятно провести время со своими друзьями.
Моя попытка удержать его с треском провалилась. Следом ухнуло настроение, будто душу вынули. Какое там приятно?! Я мрачно вернулась к осиротевшему столу и озвучила первую пришедшую в голову версию о происхождении обручального кольца в кармане моего, хм… друга (подозреваю, что таких колец у него там еще горсточка-другая имеется). С моей легкой руки назавтра Дэн собирался быть свидетелем на свадьбе друга, этого самого Льва, который сейчас звонил. Жених, боясь в спешке забыть кольца, заранее отдал их в надежные (как оказалось, не очень-то и надежные) руки. Андрей понятливо кивнул, а девчонки недовольно нахмурились. Предупреждая их дальнейшие намеки и расспросы, я махнула головой в сторону Лешки и посоветовала поинтересоваться у него, что бывает с теми, кто неправильно истолковывает поступки Дэна. Маринка откровенно растерялась, а Наташка нахмурилась еще больше. Лешка пожал плечами и сказал, что у него нет сомнений в характере наших с Данилом дружеских отношений.
А дальше – больше. Не успели еще девчонки выдвинуть контраргументы на тему «Маша плюс Данил», раздался звонок. Звонили родители. Шикнув, чтобы народ примолк, я поговорила с мамой и отцом. Оба сокрушались на тему «как быстро дети растут», желали мне счастья, здоровья, ума и головокружительных перспектив. Мама бодренько поинтересовалась, как нам живется с Наташкой. Напрягшись, я сказала, что нормально, вот она, рядом сидит. Нам все еще удавалось скрыть факт ее проживания совсем по другому адресу. Потом она спросила про Мишку. Скрипнув зубами, я сказала, что он уже уехал, на свадьбе виделись и даже пели вместе. Про свадьбу меня начали спрашивать особо дотошно, но я вовремя перевела тему на сессию, похвастала первой пятеркой и пообещала хорошую зачетку, по итогам которой меня даже, может, переведут на дневное отделение. Мама искренне порадовалась и пожелала мне ни пуха ни пера. А потом трубку взял Сашка. Звонко протарабанил:
– С днем рождения, сестричка! Желаю счастья в личной жизни, Пух! – а потом понизил голос: – Сейчас я в комнату уйду. – В трубке хлопнула дверь. – Машка, я тебя предупредить хотел. Тут такие разговоры ходят… что ты там на свадьбе с кем-то отсвечивала. И вообще… – Сашка посопел в трубку. – Типа ты вовсе не с Наташкой живешь, а с каким-то мужиком. И чуть ли не замуж собираешься. Короче, до матери уже дошло.
Наверное, я изменилась в лице, потому что все вдруг пристально уставились на меня. Я взялась одной рукой за горло и медленно встала из-за стола. Посмотрев сквозь ребят невидящим взглядом, чуть не бегом выскочила на улицу.
– Сашка… – Мой голос осип, пришлось откашляться. – Кто это сказал?
– А чего ты там охрипла сразу? Правда, что ли? Я думал – так, болтают.
– Да кто болтает, где? Ты можешь нормально сказать?! – Я уже почти кричала. Вечно от него толку не добьешься.
– Ну так, от знакомых слышал.
– И ты матери сказал?! – Он совсем чокнулся?
– Че, дура? Когда я тебя предкам сдавал? – Можно подумать, никогда. – Ей тетки какие-то наговорили. Ты мне зубы не заговаривай, признавайся, это правда?
– Понимаешь, Саша…
Ну как по телефону можно объяснить ситуацию?
– Так-так. Ну ты даешь. Не ожидал! От кого угодно, только не от тебя. – Голос брата был таким ядовитым, что мне прямо вживую представилось его ехидное лицо.
– Дурак! У меня с ним ничего нет! И вообще, он человек очень порядочный.
– Машка, ты что, сдурела, на морозе стоять? – В дверях кафе появилась Наташка. – Чего выскочила-то?
– Ну ладно, пока. Я свое дело сделал – тебя предупредил. Дальше сама разбирайся.
– Сашка! Погоди! – успела я крикнуть, пока он не отключился. Наташка уже втаскивала меня в кафе. – Ты не сказал, что мама с папой говорят.
– Ничего не говорят. Ты же батю знаешь. Он скорее этим теткам пойдет рожи начистит, чем в любимой дочке усомнится. Сказал: «Люда, не наводи панику. Не опускайся до бабских сплетен. У них самих девки с тринадцати лет таскаются, вот и остальных судят по своим чадам». Так, все. Мать идет.
В трубке раздался щелчок отбоя, а я стояла перед подругой, и мне было нестерпимо стыдно. Чувствовала себя двойной предательницей – перед семьей и перед Дэном. Задай мне сейчас родители прямой вопрос, я бы солгала, тем самым отказавшись от своей любви. Слишком разные два мира, между которыми я стояла, – мир детства и домашнего тепла и мир моей самостоятельной жизни. Их не свести, как ни старайся. Не поймут, не поверят. И ему – привыкшему повелевать – оправдываться перед моими родителями? Или, по своей привычке, это он поставит их на место? Господи, как все нехорошо получается. Только бы им ничего больше не сказали!
Победным аккордом прозвучал звонок Мишки. Я сунула телефон Наташке, сказала ей, что меня нет, и убежала в туалет. Что ж все так навалилось-то? Видимо, чтобы сразу добить.
Какая ж я была наивная, когда так думала. О, жизнь умеет преподносить сюрпризы!
Дэн, как и обещал, вернулся за мной, как раз чтобы успеть в театр. Но и там нас ждала неприятность. В холле было подозрительно тихо, а бабулька-гардеробщица удивленно вскинулась: «Что ж вы так припозднились-то?» Это при том, что до начала спектакля оставалось еще с полчаса, которые мы хотели посвятить изучению внутреннего убранства театра. А посмотреть там есть на что. Великолепные берестяные картины во всю стену на втором этаже, да еще художественная выставка, которую Дэн загорелся посмотреть, едва увидев афишу у входа. А тут нам – припозднились! Мы переглянулись, король строго поинтересовался:
– Что значит – припозднились?
И тут выяснился полный прикол. Оказывается, спектакль-то уже больше часа как идет. Из-за закрытых дверей зрительного зала доносились приглушенные звуки музыки, а мы стояли как полные дураки. С билетами, на которых черным по белому было указано совсем другое время, а я еще с букетом цветов, которые Дэн оберегал на улице от мороза.
– Ну знаете! – процедил он сквозь зубы и потребовал начальство. Все, сейчас он этот театр разнесет, к чертям свинячьим. Захотелось провалиться, испариться и сердечно поблагодарить Наташку за такой подарочек. Сбежались какие-то тетки-администраторы, вызвали кассира, начали выяснять, почему при штамповке билетов с указанием нового времени спектакля конкретно эти были пропущены. Скажу честно – будь я одна или с подружкой, плюнула бы на них, посоветовала подавиться своими билетами и ушла, напоследок хлопнув дверью. Но король был не таков. Прошипев в лицо старшему администратору:
– У девушки сегодня день рождения! Эти билеты ей подарили! Вы это понимаете?! – Он в категоричной форме потребовал немедленной встречи с директором. Подошел ко мне на минутку, поднял мою руку к своим губам. – Не расстраивайся. Я стрясу с них компенсацию.
Сказано – сделано! Пока он ходил вытрясать душу из директора, девушка-администратор с виноватым лицом пригласила меня к себе в кабинет выпить кофе. Я, конечно, отказалась. О чем мне с ней разговаривать? Вместо этого ушла в дамскую комнату, где были огромные зеркала, и принялась наводить марафет. Не, в холле тоже таких зеркал полно, но не буду же я крутиться перед ними на глазах работников театра.
Подкрасилась, причесалась. Оглядела себя в полный рост. Новая одежда, купленная специально ко дню рождения, меня несколько изменила. Черная блузка – ажурный верх и рукава, облегающий низ, обтягивающие брючки, на которые Дэн не ругался и даже не морщился. Более того скажу, я ловила на себе его весьма красноречивые взгляды. Ага, нравится! Не так уж плоха наша мода, стало быть. И цепочка с подвеской хорошо вписались в образ. Я даже выглядеть постарше стала как будто. Выйдя обратно в холл, обнаружила Дэна в компании какого-то солидного мужика. Мне облобызали ручку, приложившись усатым лицом и задержав мою ладонь в потной руке (фу, гадость какая! И вообще, где ему равняться в этом искусстве с королем?), а потом долго и пространно извинялись за досадную ошибку. Оказывается, мне в очередной раз «повезло» на день рождения. Некая солидная организация решила приобщить к высокому искусству своих работников и обратилась к руководству театра с убедительной просьбой сыграть спектакль специально для них. И именно сегодня. Радуясь дополнительному заработку, руководство театра сдвинуло расписание, включив в него второе представление на вечер. А нам достались «счастливые билетики», в которых время было указано по-старому. Виновные, конечно, будут наказаны, и прочее, и прочее… В общем, нам предложили лучшие места на этот самый корпоративный спектакль. Начало через час. О! «Юнона и Авось». Не видела, но много слышала о нем.
– Тебя устроит такая компенсация? – серьезно спросил Дэн. Сменить, что ли, гнев на милость? Я благосклонно кивнула и скользнула к нему поближе. Не нравится мне этот дядя. Зачем-то в кабинет к себе приглашает – время скоротать до начала спектакля. Еще один собрался кофеем поить. А если я кофе не люблю? Мы дружно отказались и все же пошли на второй этаж посмотреть выставку.
Едва поднялись, навстречу хлынула волна зрителей. Кто-то сразу направлялся на выход, а кто-то задержался, рассматривая картины. Выставка студентов художественного училища была… пестрой. По большей части мне не понравилось, и было стыдно перед Дэном за такое «искусство». Слишком все кричащее, какое-то модерновое. Напрочь убили инсталляции: набор кусочков из разных материалов – ткань, глина, металл, солома – и все слеплено воедино. Короче, выпендриваются как могут. Дэн с непонятным выражением лица переходил от одной работы к другой. Наконец я не выдержала и поинтересовалась его впечатлением. Он безмерно удивил меня, указав на несколько понравившихся работ – и что он в них увидел? Все какое-то растянутое, краски беспорядочно смешаны.
– Это мне кое-что напомнило, – изрек он, стоя перед изображением жуткого существа с тоскливыми глазами. Картина называлась «Лень». – Когда я начал учиться магии, пытался изображать ее на бумаге и холсте. Выходило нечто подобное. Похоже, человек ищет себя. Когда найдет, станет неплохим живописцем. – Дэн пошел, указывая на работы: – Этот бездарен, вон тот кого-то копирует, а этот, – усмехнулся он, указав на табличку с ценой в долларах, – самонадеян не по годам. А в целом хорошо отражает дух вашего мира и времени.
Две берестяные картины в торцах зала, каждая размером в стену, ему понравились настолько, что он долго не хотел уходить. Подходил ближе, прикладывал ладонь к поверхности, потом смотрел издалека.
– Удивительно теплая энергетика и радует глаз, – серьезно заметил он. – Эти картины я бы хотел видеть у себя во дворце.
У меня возникло ощущение, что он приценивается и что-то прикидывает в голове. Ой, мама. Что он задумал?
Наконец прозвучал первый звонок, и мы отправились в зрительный зал. На входе нас встретили, в качестве небольшого утешения бесплатно выдали бинокль и программку, проводили на места. Я, правда, полагала, что лучшие – значит, в первом ряду, а нас посадили где-то ряду в восьмом, но Дэн меня убедил, что с первого ряда будут слышны шаги актеров и заметен грим, так что сидим удачно. Хотя он, конечно, предпочел бы ложу, но здесь их нет.
Я хотела было потихоньку наблюдать за реакцией Дэна, как ему покажется наше театральное искусство, тем более в такой необычной форме, как рок-опера, но сама с головой ушла в спектакль. Музыка и голоса были великолепны. Ария Пресвятой Девы поразила до глубины души. Вот это да, на какой же ноте это поется?! Песня «Белый шиповник», в исполнении замечательного тенора, запала в душу. А говорят, у ленкомовцев ее поет женщина. Нет. Мужчина, и только мужчина! Надо будет найти слова. Эх, Мишке бы ее подсунуть. Но теперь – увы. Я ощутила укол совести за то, что не захотела сегодня поговорить с ним.
К концу представления в носу у меня свербело, на глаза наворачивались слезы, а в голове опять заворочались тяжелые думы. История, похожая на нашу. Она совсем девочка, он намного старше – пришелец с другой стороны Земли, можно сказать, из другого мира – холодной, пугающей России. Они встретились на краткий миг и расстались – навсегда. «Я тебя никогда не забуду – я тебя никогда не увижу». Вцепившись в руку Дэна, я не смела повернуться и взглянуть ему в глаза. Мне казалось, он думает о том же, о чем и я. Тем неприятнее было обнаружить на его губах саркастическую усмешку, когда герои встретились после своей смерти и вновь танцевали на балу.
– Вызываем такси? – спросил он, когда отзвучали последние овации. Зал аплодировал стоя.
– Давай пешком. Тут дойти-то минут пятнадцать.
На улице зрители быстро расселись по автобусам, которые один за другим выруливали со стоянки. «Авиазавод» – прочла я на боку ближайшего. Ясно, что за организация смогла наполнить немаленький зрительный зал театра.
Мне хотелось пройтись под руку с Дэном. Мы с ним практически не гуляем, погода не располагает, да и вообще, как-то не совпадает у нас ритм жизни. Обычно он возвращается поздно, откуда и от кого – стараюсь не думать. Но хоть сегодня-то я имею право на его внимание?
– Почему ты молчишь? – поинтересовалась я, когда мы вышли.
– Что ты хочешь услышать?
– Твое мнение о спектакле. Ты еще ни слова не сказал.
– Тебя интересует лестное мнение или честное? – уточнил он.
Я только вздохнула:
– Давай как есть.
– Во-первых, громко, – посмотрел он куда-то в сторону.
Да, звукоусиливающая аппаратура у них дай боже.
– А во-вторых? Договаривай, чего уж там.
– Во-вторых, пошло.
– Пошло? А мне понравилось. Хорошо играли и пели, и такой сюжет… мне показалось, что это о нас с тобой.
– А мне так не показалось, – довольно резко отозвался он. – Я не сорокалетний граф, который ради своей выгоды соблазнил пятнадцатилетнюю девочку. Очень благородно!
Вот так привет. Я изумленно уставилась на Дэна:
– Какой выгоды? Они полюбили друг друга!
– Спорить с девушками о любви бесполезно. Вы везде ее видите, даже там, где ее нет и следа. – Покосившись на меня, он смягчился: – Извини. Поступок этого графа меня покоробил.
– Но, Дэн! Это история любви. Она ждала его тридцать пять лет!
– Она – может быть. С его же стороны это политический шаг. Ему был нужен этот брак для укрепления влияния России на новых землях. Он для того и ехал, разве нет? А любил… любил он свою умершую жену. Все остальное – красивая фантазия, не более.
– А говорят, что это случилось на самом деле.
– Вот и узнай, как оно было на самом деле, ты же историк. Бьюсь об заклад, что я пр… – Дэн осекся на полуслове и продолжил напряженным голосом: – Прибавь шаг.
– Что там? – Мне нестерпимо захотелось обернуться.
– Не оглядывайся. Идем быстрее, – потянул он меня за руку. – Рраэнн! Впереди двое. И кажется, сзади кто-то есть.
Навстречу нам действительно шли двое. Я почувствовала, что сердце тревожно заколотилось.
– Эй, чувак, дай закурить! – с наездом обратились они к нам. Мама моя! Ну и рожи!
– Не курю и вам не советую, – спокойно ответил Дэн, смерив их взглядом.
– А че такой дерзкий?
– Я вижу здесь одного дерзкого – тебя.
– Опа-на! Че за наезд? – К нам подступили уже вплотную.
– Мы идем своим путем, вы – своим. Не будем мешать друг другу. – Дэн пристально взглянул обоим в глаза, шагнул вперед, и – о чудо! – мужики, загородившие нам дорогу, расступились. И мы бы спокойно ушли, но тут сзади подоспели несколько человек.
– Вы для чего тут поставлены, лошары, счастливого пути желать?! Чуть не упустили! – накинулись они на своих же. Меня неожиданно схватили, резко разворачивая на сто восемьдесят градусов, так что я еле удержалась на ногах и выпустила руку Дэна. Цветы со сгиба локтя полетели в снег.
– Далеко собрались? Какая цыпа! Да с цветами! – пнул букет один из напавших. – Богато живете. С бедными поделитесь? Предлагаем добровольно, глядишь, мордашки целее будут.
Я стояла ни жива ни мертва, совсем близко увидев руку с кастетом. При свете фонаря блеснул шип посередине, и мне явственно представилось, что будет с моим лицом, если по нему вдарят этой штуковиной.
– Отпусти ее, мразь! – внятно произнес Дэн. Я смотрела на него, поэтому видела, как он снял перчатки, разминая пальцы, а в глазах его зажглись синие огоньки.
– А то что?! – издевательски поинтересовался главный.
– Иначе я не гарантирую вам жизнь.
Вокруг заржали:
– Смотри-ка, не просто рыпается, он нас приговорил. Отчаянный фраер.
Вслед за этим все пришло в движение. С меня сорвали шапку и сумочку, Дэну на руки бросились двое, но, неожиданно поскользнувшись, рухнули под ноги остальным. Сам он с разворота въехал ногой тому, что уже тянулся к моим серьгам. Я не успела даже рук донести до головы, чтобы прикрыть уши. Еще один бросился вперед и тут же сложился пополам, хватая воздух ртом. Оставшиеся трое налетели одновременно. Дэн, который протягивал ко мне руку с сияющим перстнем, не успел на долю секунды. Мое лицо обожгла боль, из глаз посыпались искры, так что я потеряла ориентацию в пространстве. Почувствовала только, что по телу прошла теплая волна, и, схватившись за лицо обеими руками, осела на колени.
Произошедшее заняло всего несколько секунд.
Меж пальцев пробивались теплые струйки, а в голове вертелась мысль, как жалко будет залить кровью светлую шубу. Вокруг слышались сдавленные крики, густо приправленные матом, скрип снега и топот ног. Находиться в центре драки было очень страшно, настолько, что я даже крикнуть не могла – голос не слушался, а в голову не пришло отползти в сторону. Вскоре все стихло, и я услышала приближающиеся шаги. Невольно сжалась, ожидая удара.
– С тобой все в порядке? – Дэн аккуратно приподнял мое лицо, глухо выругался, сжал кулаки до хруста. – Твари! Убью!
– Дэн, не надо! Нельзя этого! – Глядя в его полыхающие темно-синим пламенем глаза, я испугалась еще больше.
– Идти можешь? – Он торопливо поднял меня, приложил к лицу платок. – Держи так. И бегом домой. Тут совсем близко. Накинь капюшон, твои вещи потом принесу.
– А ты?
– Я их так не отпущу. Они заплатят за твою кровь. Убивать не буду, себе дороже, но жить им останется недолго. Тебе не стоит это видеть.
– Ну все, урод, ты покойник! А телка твоя еще пригодится, обслужит нас по полной программе.
Нас вновь окружали, только теперь, после первой неудачной атаки, они были злые как черти.
– Уходи, Маша, – подтолкнул меня Дэн. – Круг Забвения тебя пропустит. – Он развернулся, закрывая меня от приближающихся отморозков.
Бежать пришлось напрямик через сугробы, потому что дорожки были заблокированы.
– Держи сучку! – раздался мне вслед окрик.
Я в ужасе обернулась. Две метнувшиеся ко мне фигуры пробежали всего несколько шагов. Снег перед ними вздыбился, и они ухнули в сугроб, скрывшись с моих глаз.
– Далеко собрались? – поинтересовался Дэн, растирая что-то меж ладоней. Его фигура стала стремительно темнеть. На лице все ярче выделялись горящие глаза. Даже мне от увиденного стало не по себе. – Приказываю. Здесь. Я.
– Это че за…
– Шухер, братва!
Грабители, сообразив, что дело неладно, отшатнулись от мрачной фигуры. Дэн наклонился к ладони, и к ним потянулся плотный, как вата, туман…
Это было последнее, что я увидела, продолжая пятиться спиной вперед. В тот же миг краем глаза заметила что-то слабо светящееся и шагнула сквозь него. Звуки со двора моментально отрубило, и сцена драки пропала. Двор был пуст. Ни Дэна, ни грабителей. Он куда-то перенесся вместе с ними или я вышла за границу? Как он там сказал: Круг Забвения тебя пропустит? И что теперь мне делать?
Я попыталась унять дрожь во всем теле (а колотило меня нешуточно) и привести мысли в порядок. Дэн отправил меня домой. Стало быть, моя помощь ему не нужна. Честно говоря, смешно думать, что я бы могла чем-то помочь. Только помешать. Разве что позвать на помощь? Оглянулась назад – ну и куда эту помощь вести? Милиция в данном случае тоже отпадает. Значит, возвращаюсь домой и жду Дэна.
Быстрым шагом направилась к дому, на ходу пытаясь понять, свернулась ли кровь и откуда она, собственно, текла. От боли онемела вся правая сторона лица. И морозом еще прихватило, так что без зеркала не разберешься. В голову лезли разные мысли: а если бы я шла одна? Ведь пять минут ходьбы от дома. Я по этому двору сто раз ходила, и вечерами в том числе. Не так уж сейчас и поздно.
Сжала края капюшона у подбородка, натягивая его поплотнее, но без шапки все равно было холодно. А могла остаться и без шубы. Что со мной могло еще произойти, додумывать не стала. Вот тебе и восемнадцать лет. Отпраздновала, называется. Цветы жалко до слез. Мой первый букет.
Уже подходя к подъезду, на автомате стала нашаривать сумочку, чтобы достать ключи. Ох, елки! Сумочка-то там осталась. И еще, мне очень тревожно за Дэна. Я видела, что он применил магию, но все же их семеро, а он один. Они ни перед чем не остановятся. Таким типам место в тюрьме.
Я бегом бросилась обратно, не задумываясь, как буду разыскивать место нападения, если оно скрыто от глаз. Пара встреченных прохожих подозрительно покосилась на меня. Представляю, как сейчас выгляжу: вся взъерошенная, местами в снегу, ветер то и дело норовит скинуть капюшон, шапка под которым отсутствует, у лица – окровавленный платок. Бомжа бомжой.
Подходя к месту, невольно выставила руку, боясь напороться на невидимую стену. Это было где-то здесь. Ага, вот мои следы – появляются, будто из ниоткуда. Осторожно шагнула вперед, готовая отпрянуть, если рядом окажется кто-то из грабителей.
Увиденная картина вогнала меня в ступор. Живописно раскиданные тела, лежащие в причудливых позах. Один застыл, откинувшись на невидимую стену, слабо светящуюся в местах соприкосновения с телом. Кровь тут и там. Господи, неужели он их убил?! Сбоку что-то шевельнулось, я повернулась. Черная, будто овеянная дымом, человекоподобная фигура низко склонилась над лежащим человеком, придавив ему коленом грудь и запрокинув голову. Это… Дэн? Что он делает? Он… он пьет кровь? К горлу подкатила тошнота, ноги ослабли. Это не он, это не может быть он. Тот, кого я люблю больше жизни.
– Дэн? – неуверенно позвала я. Фигура дрогнула и медленно обернулась ко мне, глядя горящими глазами. А потом это воплощение кошмара встало и двинулось в мою сторону. Перед глазами все поплыло, и я поняла, что сейчас упаду…
Глава 9
Одна
Если вас позвали, и вы не откликнулись, то это уединение; если вы позвали, и никто не откликнулся, то это одиночество.
Утро. Просыпаться не хочется. И не потому, что не выспалась, но надо на учебу, а потому, что даже с закрытыми глазами я чувствую, что вокруг все изменилось. Во-первых, постельное белье. Привыкнув к невесомому, ласковому шелку, хлопок теперь ощущаю как наждак. Во-вторых, с улицы пробивается свет. При бархатных портьерах такого не было. В-третьих, и в-главных, – Дэна в квартире нет. И эта звенящая тишина давит на психику. И не дернешься. Я ведь сама этого хотела?
Тяжело вздохнув, села на кровати, огляделась. Я уже подзабыла, как на самом деле выглядит эта квартира. Что ж, придется вспоминать, поскольку чудеса кончились. Почти месяц, проведенный в сказке, окрылил меня и здорово избаловал. А с высоты падать всегда больнее. Мой принц на поверку оказался не таким уж и прекрасным, а его чудеса с изнанки густо запачканы отвратительной грязью.
Я честно пыталась не вспоминать случившееся, но память услужливо подсовывала картины вчерашнего вечера: черная фигура, склонившаяся над человеком, тревожное лицо Дэна надо мной и наш дальнейший разговор. Я догадалась, что он там делал, едва пришла в себя. Он не пил кровь, нет. Он забирал Силу того горе-грабителя. А как – я ведь знаю, потому что испытала действие черной магии на себе. Целых два раза. Точнее, три, если считать тот, первый раз во время моей болезни. Мне он давал Силу, у них забирал. Какая разница, происходит-то это одинаково – через поцелуй. Как он мог? Как он мог! И после этого он еще прикасался ко мне! А с женщинами! Моя соседка, та девушка в павильоне. Господи святый! Конечно, я догадывалась, не совсем же дура. Но догадываться – одно, а услышать от него подтверждение – совсем другое.
Дэн еще пытался отмолчаться и перевести тему. Сокрушался, что так напугал меня, и досадовал, что мне приспичило вернуться. Отряхивал от снега, укутывал теплее, потому что я уже закоченела на морозном ветру. Почти бегом вел домой, пояснив, что через десять минут после нашего ухода Круг Забвения развеется. Тогда прохожие увидят место нападения во всей красе. Грабители, конечно, обморозятся, пока не приедет милиция, но туда им и дорога. Мне было плевать на них, такие уроды не должны ходить по улицам моего города. Меня волновало другое – он не ответил на прямой вопрос, и всю дорогу до дома я страстно молилась, чтобы мои предположения оказались ошибкой.
Придя домой, Дэн первым делом принялся отмывать мое лицо от крови, аккуратно промокая мягкой губкой пострадавшее место. Сказал, ничего страшного, повезло, что удар пришелся вскользь, все кости (и зубы) остались целы. Разбитый нос, рассеченная губа и синяк на скуле сейчас исправим. А когда уже поднял руки, чтобы приступить к лечению, я не выдержала и потребовала объяснения.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |