Вестфальская система межгосударственных отношений: критерии и трансформация

ВЕСТФАЛЬСКАЯ СИСТЕМА МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ: КРИТЕРИИ И ТРАНСФОРМАЦИЯ

Автор: Р. Зуйков

Развитие в последней четверти XX - начале XXI вв. процессов текущего этапа глобализации мира внесло в межгосударственные отношения ряд качественно новых условий, которые стали оказывать возрастающее влияние на осуществление данных отношений. К числу таких условий необходимо отнести, прежде всего, интернационализацию мировой экономики, возникновение и постепенное усиление комплексной взаимозависимости государств, активно участвующих в процессах глобализации, углубление происходящей в ее контексте региональной интеграции. Общность стоящих перед государствами глобальных проблем в различных сферах и невозможность их решения в одиночку формирует у ведущих государств потребность в объединении усилий для совместного регулирующего воздействия на процессы дальнейшего мирового развития. Фундаментальный характер и масштабность названных условий, влияющих на осуществление межгосударственных отношений, делают актуальной постановку вопроса о возможной качественной трансформации системы межгосударственных отношений (далее - СМО) в ходе процессов текущего этапа глобализации. Этот вопрос, как представляется, отнюдь не сводится к определению того, какую силовую конфигурацию (моноцентрическую или полицентрическую) приобрели межгосударственные отношения (МО) после распада двухполюсной структуры периода холодной войны. Сущность его, напротив, состоит в том, чтобы выявить и исследовать признаки, свидетельствующие о трансформации СМО в новое качество, отличное от качественной определенности традиционной СМО Вестфальской модели международно-политического устройства, образуемого суверенными (обладающими верховной властью во внутренней и внешней политике) государствами-нациями.

Для исследования поставленного вопроса необходимо решить следующие задачи. Во-первых, выявить универсальные критерии традиционной СМО в рамках Вестфальской модели, свойственные ей на протяжении всей истории существования (середина XVII - конец XX вв.) и определить тип данной системы. Во-вторых, проанализировать межгосударственные отношения конца XX - начала XXI вв. на предмет наличия или отсутствия в них признаков, соответствующих критериям Вестфальской СМО. В-третьих, выявить в межгосударственных отношениях признаки качественной трансформации СМО и далее определить некий идеальный тип системы, в направлении которого трансформируется СМО. В случае выявления в СМО конца XX - начала XXI вв. признаков, соответствующих критериям системы другого качества, станет возможным дать уже на их основе характеристику новой качественной определенности СМО.

Хотелось бы обратить внимание читателей, что функционирование и развитие СМО, по мнению автора, происходит в более общем контексте миросистемности. Под ней понимается мироустройство в рамках исторически существующей и развивающейся, но имеющей как временное начало (относимое к XVI в.), так и гипотетический предел существования "современной мир-системы", концептуальная модель которой была разработана И. Валлерстайном¹. Вестфальская СМО с этих позиций - порождение и международно-политическое оформление "современной мир-системы", а возможная трансформация СМО в конце XX -начале XXI в., как представляется, может быть в значительной мере обусловлена трансформацией

ЗУЙКОВ Руслан Сергеевич, младший научный сотрудник ИМЭМО РАН ([e-mail]).

¹ См.: Wallerstein I. The Modern World-System. V. I. N.Y., L., 1974; V. II. N.Y., L., 1980; V. III. San Diego, 1989; Wallerstein I. The Politics of the World-Economy: The States, the Movements and the Civilizations. Essays. Cambridge, 1984; Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение. Пер. Н. Тюкиной. М., 2006.

стр. 13

"современной мир-системы" в ходе процессов глобализации².

I

Целесообразно предварительно выявить причины и движущие силы генезиса и функционирования СМО Вестфальской модели, поскольку они способны послужить в качестве необходимых ориентиров при проведении анализа ее критериев. Применяя метод научной идеализации, можно выделить две основные противоположные друг другу тенденции международно-политического развития Европы в XVI-XVII вв. Ключевым для понимания причин генезиса СМО является исторически длительный процесс противоборства между ними. Первая из них - тенденция, направленная на утверждение универсалистских начал в европейском политическом устройстве. Ее выражением в обозначенный период стала политика императоров Священной Римской империи и королей Испании из династии Габсбургов, нацеленная на создание универсальной империи посредством закрепления и расширения своего господства в Европе³. Политика Габсбургов, объединивших под своей властью обширные территории ряда европейских стран, а также колониальных владений, представляла реальную угрозу политической независимости государств, формировавшихся в Европе на национальной либо территориальной (германские княжества) основе. Вследствие этого именно такие государства, оказывавшие сопротивление политике имперского универсализма, выступали выразителями противоположной ей партикуляристской тенденции в европейском международно-политическом устройстве. Апогеем противоборства обеих тенденций в период генезиса СМО стала Тридцатилетняя война 1618 - 1648 гг., в ходе которой притязания Габсбургов на установление господства в Европе были сломлены коалицией государств-наций и части территориальных государств, входивших в состав Священной Римской империи.

Таким образом, в период генезиса СМО в Европе шло противоборство между двумя взаимоисключающими моделями политического устройства: универсалистской имперской и партикуляристской национально-государственной. Первая являлась, в сущности, моделью внутриполитического устройства, охватывающего страны, включенные в универсальную "империю", вторая - международно-политического. Существование СМО было возможным только в рамках второй модели, основанной на принципе юридического равенства суверенных государств (национальных и территориальных). Этот принцип был утвержден положениями договоров, закрепивших Вестфальский мир 1648 г. Данные положения предоставили германским княжествам, входившим в состав Священной Римской империи, такой правовой статус и права в области внешних сношений, которые в совокупности создали международно-правовую основу для их последующего превращения в суверенные государства⁴. Именно на основе принципа юридического равенства суверенных государств в рамках Вестфальской модели международно-политического устройства окончательно сформировалась СМО как механизм, оберегающий данный принцип.

Можно заключить, что основной международно-политической проблемой, стоявшей перед суверенными государствами в Вестфальскую эпоху XVII-XX вв., была необходимость предотвращения чрезмерного усиления любого из государств, что создавало потенциальную угрозу политической независимости и суверенитету других государств. С позиций их субъективных интересов данная проблема выражалась в виде потребности в обеспечении национально-государственной безопасности. Средством ее обеспечения служило укрепление собственного силового потенциала, а также образование коалиций, противостоящих государствам, доминирующим в тот или иной период в военно-политическом отношении. Предпринимавшиеся ими попытки подчинить себе другие европейские государства фактически предполагали ликвидацию партикуляристской Вестфальской модели международно-политического устройства Европы и ее замену универсалистско-имперской. Такие действия (предпринятые после Габсбургов Францией Людовика XIV и Наполеона I, кайзеровской и нацистской Германией) неизбежно вызывали сопротивление государств, стремившихся сохранить свой суверенитет. Подавление этих попыток силами коалиций устраняло возникавшую для

² См.: Зуйков Р. Миросистемность: критерии и трансформация // МЭ и МО. 2009. N 8.

³ См.: Koenigsberger K. G. The Habsburgs and Europe, 1516 - 1660. Ithaca, L., 1971; Parker G. The Grand Strategy of Philip II. New Haven, L., 1998; Ивонин Ю. Е. Универсализм и территориализм. Старая империя и территориальные государства Германии в ранее новое время 1495 - 1806. Т. 1. М., 2004.

⁴ См.: Treaty of Westphalia. Munster, October 24, 1648. Peace Treaty between the Holy Roman Emperor and the King of France and Their Respective Allies / Major Peace Treaties of Modern History 1648 - 1967. Ed. F.L. Israel. V. I. N.Y., 1967. P. 27 - 28.

стр. 14

суверенитета угрозу. Тем самым обеспечивалось сосуществование суверенных государств-наций в рамках СМО⁵. Восстанавливаемое состояние относительного силового равенства ведущих государств закреплялось посредством определенного международно-политического порядка - институционально-правового оформления сложившегося в СМО статус-кво (Мюнстерско-Оснабрюкский 1648 г., Утрехтско-Раштаттский 1713 - 1714 гг., Венский 1815 г., Версальско-Вашингтонский 1919 - 1921/1922 гг., Ялтинско-Потсдамский 1945 г.)⁶. Каждый порядок отражал данную структурную центросиловую - образованную отношениями между центрами силы - конфигурацию равновесного состояния системы. В XVII - первой трети XX в. центросиловая структура СМО имела полицентричную конфигурацию. Во второй половине XX в. структурная конфигурация СМО была двухполюсной.

Ключевая роль в поддержании силового равновесия принадлежала "хранителю равновесия" - государству-балансиру⁷. Его политика была направлена на создание механизма сдержек и противовесов для уравновешивания доминирующего в военно-политическом отношении государства - потенциального претендента на имперское господство⁸. Исторически функцию балансира, как правило, выполняло государство, достигавшее экономического и политического лидерства в "современной мир-системе", - "гегемонии" (Нидерланды в XVII в., Великобритания в XIX, США во второй половине XX в.)⁹. Важно подчеркнуть принципиальное различие между имперским господством, означавшим ликвидацию силового равновесия и самой СМО, и "гегемонией", носитель которой выступал гарантом их сохранения. Р. Кохэн и Дж. Най называют гегемонистской такую систему, в которой "одно государство достаточно могущественно для того, чтобы защищать основные правила, регулирующие межгосударственные отношения, и обладает волей поступать таким образом"¹⁰. Кроме того, гегемону принадлежит ведущая роль в формировании новых международных правил.

Представляется возможным сделать вывод о том, что СМО на протяжении длительного периода - с середины XVII и почти до конца XX столетия - в рамках Вестфальской модели играла роль такого международно-политического механизма, который предотвращал установление универсалистской имперской модели. В этом заключалась общесистемная функция СМО. Движущей силой ее функционирования являлось соперничество между суверенными государствами и их национально-государственными интересами, реализуемыми в рамках данной системы. Основными среди этих интересов были сохранение политической независимости и суверенитета посредством обеспечения национально-государственной безопасности.

II

Для определения критериев Вестфальской СМО целесообразно применить методологию системного анализа, выявляя с его помощью признаки системности отношений в ней. Прежде всего, необходимо определить, что понимается под "системой" вообще.

Широко распространено общее определение системы, данное Л. фон Берталанфи, который считал таковой "совокупность элементов, находящихся во взаимодействии" друг с другом¹¹. Приведенное определение, характеризующее такой тип систем как системы взаимодействий, однако не описывает все возможные их типы, в частности, системы кибернетического типа с механизмом обратных связей¹². Интересная попытка дать другое универсальное определение системы предпринята А. И. Уемовым. Он предлагает считать системой любую "вещь" ("объект". - Р. З.), на которой¹³ реализуются некие отношения, обладающие определенным, заранее фиксирован-

⁵ См.: Дехийо Л. Хрупкий баланс: четыре столетия борьбы за господство в Европе. М., 2005; Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997.

⁶ Указаны даты установления данного международно-политического порядка.

⁷ См.: Morgenthau H.J. Politics among Nations. The Struggle for Power and Peace. N.Y., 1978. P. 200.

⁸ См.: Ibid. P. 200 - 204; Давыдов Ю. П. Норма против силы. Проблема мирорегулирования. М., 2002. С. 142.

⁹ См.: Wallerstein I. The Politics of the World-Economy. P. 38 - 43. (Великобритания, обретшая статус "гегемона" в XIX в., регулярно выступала в роли балансира уже с конца XVII в. и вплоть до Второй мировой войны.)

¹⁰ Keohane R. O., Nye J.S. Power and Interdependence. Glenview, 1989. P. 44.

¹¹ См.: Bertalanffy L. von. General System Theory. N.Y., 1968. P. 38.

¹² В то же время Берталанфи обосновывал точку зрения, в соответствии с которой системы кибернетического типа возникают на основе систем взаимодействий, когда в процессе их развития формируется особый механизм, регулирующий взаимодействия в них.

¹³ Выражение "вещь, на которой" следует понимать как "вещь, касательно которой".

стр. 15

ным свойством ¹⁴, как, например, взаимодействия или порядок. Тем самым, по этому определению система взаимодействий является одним из типов систем.

Отталкиваясь от приведенного определения, попытаемся рассмотреть с помощью методологии системного анализа межгосударственные отношения в рамках Вестфальской модели. Системный анализ предусматривает осуществление нескольких последовательных шагов.

Первое - необходимо определить тот объект, на котором реализовывались отношения с фиксированным свойством. Движущая сила и объект межгосударственных отношений Вестфальской модели были теоретически обоснованы основоположником исследовательской школы политического реализма Г. Моргентау. По его словам, главным указателем, помогающим политическому реализму находить путь на поле международной политики, является концепция интереса, определяемого в терминах влияния (или могущества - power). Поэтому международная политика, утверждал Моргентау, - это борьба за влияние (могущество)¹⁵. Таким образом, искомым объектом в рамках Вестфальской модели, нужно считать влияние (могущество)¹⁶ - точнее его распределение между государствами, поскольку в названной модели отсутствовал центр верховной надгосударственной власти. По поводу распределения влияния (могущества), отражавшего интересы государств, и реализовывались межгосударственные отношения, осуществлявшиеся в форме взаимодействий.

Второй шаг предполагает выявление структуры общесистемного уровня - системообразующего типа отношений между субъектами взаимодействий (государствами), способа их интеграции в систему и совокупности принуждений и ограничений, накладываемых на субъекты системой¹⁷. Общесистемный уровень структуры СМО образовывали отношения между ведущими государствами (центрами силы), названные Э. А. Поздняковым "центросиловыми отношениями"¹⁸. Ведущие государства поддерживали устойчивые отношения в рамках СМО Вестфальской модели, движимые стремлением обеспечить сохранение собственной политической независимости и суверенитета посредством усиления своего могущества и обеспечения безопасности. Свойством отношений в СМО Вестфальской модели можно считать взаимодействия государств в форме взаимного сдерживания посредством увеличения ими собственного силового потенциала для предотвращения усиления влияния (могущества) государств-соперников относительно меры влияния друг друга. Иными словами, сущность межгосударственных взаимодействий в контексте данной системы заключалась во взаимном силовом сдерживании центров силы ("великих держав"), поскольку цель их взаимодействий в рамках системы была интерсубъективна (взаимна). Целью взаимного сдерживания было предотвращение установления чрезмерного влияния или властного господства одного из государств-соперников над другими государствами, что создавало бы угрозу для их суверенитета, а как следствие, и для существования самой СМО. В результате системообразующим типом отношений в СМО являлись отношения взаимного силового сдерживания между ведущими государствами. Именно они формировали структуру СМО, которая в свою очередь накладывала определенные ограничения на поведение субъектов. Поскольку все великие державы осознавали, - отмечает в этой связи Р. Литтл, - что вероятным ответом государству, попытавшемуся установить господство, будет объединение других государств с целью не допустить этого, мотив для подобных действий был значительно снижен¹⁹.

Третий шаг состоит в том, чтобы выяснить, образовывали ли МО Вестфальской модели целостную систему взаимодействий, определить, каковы критерии, позволяющие рассматривать эти отношения в качестве таковой системы. Целостная система взаимодействий может рассматриваться как совокупность элементов, взаимосвязанных между собой координированными функциональными отношениями, направленными на сохранение данной целостности²⁰. По мнению Б. М. Синельникова и его соавторов, поведение и

¹⁴ См.: Уемов А. И. Л. фон Берталанфи и параметрическая общая теория систем / Системный подход в современной науке. М., 2004. С. 40.

¹⁵ См.: Morgenthau H.J. Op. cit. P. 5, 29.

¹⁶ Р. Арон определяет могущество в международных отношениях как способность одного политического объединения навязывать свою волю другим объединениям. Такая трактовка могущества фактически равнозначна его пониманию как возможности одного субъекта оказывать влияние на другие субъекты. См.: Арон Р. Мир и война между народами. М., 2000. С. 97.

¹⁷ См.: Поздняков Э. А. Системный подход и международные отношения. М., 1976. С. 46, 52, 57; Waltz K.N. Theory of International Politics. Reading (Mass.), 1979. P. 73.

¹⁸ См.: Поздняков Э. А. Указ. соч. С. 58.

¹⁹ См.: Little R. The Balance of Power in International Relations: Metaphors, Myths and Models. Cambridge, 2007. P. 4.

²⁰ См.: Синельников Б. М., Горшков В. А., Свечников В. П. Системный подход в научном познании. М., 1999. С. 77 - 78.

стр. 16

функционирование целостной системы предстает как результат интеграции процессов функционирования ее внутренних элементов и частей²¹. Интеграция этих процессов способна порождать интегративное качество, которое не сводится к сумме качеств частей системы. Таким образом, фундаментальным критерием целостности системы взаимодействий является присущее ей интегративное качество, формируемое функциональными отношениями частей, объединенных в рамках целого. Поэтому считать МО Вестфальской модели целостной системой взаимодействий возможно при обнаружении в них интегративного качества целого.

В результате интеграции процессов функционирования частей (государств), функциями которых и было взаимное сдерживание, в СМО достигалось состояние динамического силового равновесия. Это состояние может считаться интегративным качеством целого, так как оно было достижимо только в рамках данной системы, поскольку ее структура формировалась отношениями взаимного силового сдерживания. Координированные функциональные отношения, которые связывали государства в рамках структуры СМО, как раз и были направлены на поддержание силового равновесия в системе, а, следовательно, на сохранение ее целостности. Равновесие в системе характеризуется как динамическое, исходя из того, что международная политика по своей сущности оставалась борьбой за влияние, в ходе которой целью внешней политики государств в конечном счете было стремление к перераспределению влияния в собственную пользу. Действия одних государств, направленные на достижение этой цели, вызывали противодействия других, в результате чего равновесие имело тенденцию к нарушению и последующему восстановлению, в чем и проявлялась его динамика. Соблюдение субъектами (государствами) этих правил поведения в СМО позволяло последней поддерживать или восстанавливать свое равновесие, на основе которого обеспечивалась ее стабильность. Таковой может считаться способность системы находить стабильное равновесие, то есть такое равновесие, которое колеблется в пределах определенных границ²². Стабильность СМО Вестфальской модели служила важнейшим условием ее самовоспроизводства и сохранения.

На основе проведенного анализа можно выделить следующие признаки системности межгосударственных отношений в рамках Вестфальской модели.

1. Объект отношений между субъектами (государствами) - влияние (могущество), распределенное между ними.

2. Движущая сила функционирования СМО - борьба между государствами за влияние (могущество), в которой проявлялось соперничество их национально-государственных интересов.

3. Устойчивая структура, формируемая отношениями взаимного силового сдерживания между ведущими государствами (системообразующий тип отношений).

4. Свойство отношений - взаимодействия государств в форме взаимного сдерживания посредством увеличения ими собственного силового потенциала для недопущения расширения влияния (могущества) государств-соперников.

5. Общесистемная функция - предотвращение установления универсалистской имперской модели международно-политического устройства, то есть обеспечение существования политически независимых и суверенных государств-наций как субъектов межгосударственных отношений. Подчиненность общесистемной функции частных функций субъектов (их взаимное сдерживание) как частей системы, что обеспечивало ее сохранение, стабильность и воспроизводство.

6. Интегративное качество целого - состояние динамического силового равновесия, которое возникало как результат интеграции процессов функционирования частей системы (государств).

7. Международно-политический порядок как институционально-правовое оформление, закрепляющее определенную структурную центросиловую конфигурацию равновесного состояния СМО.

Выделенные признаки системности межгосударственных отношений в рамках Вестфальской модели позволяют сделать вывод о том, что эти отношения образовывали систему такого типа, как целостная система взаимодействий (точнее центросиловых взаимодействий)²³. Эти признаки, свидетельствующие о системной органи-

²¹ См.: там же. С. 72 - 73.

²² См.: Kaplan M.A. System and Process in International Politics. N.Y., 1957. P. 6 - 7.

²³ В теории международных отношений система данного типа обычно называется системой "баланса сил", что подчеркивает силовой характер взаимодействий, нацеленных на поддержание системного равновесия. См.: Morgenthau H.J. Op. cit. P. 173 - 174, 205 - 207; Kaplan M.A., Burns A.L., Quandt R.E. Theoretical Analysis of the "Balance of Power" // Behavioral Science. V. 5. July 1960. N 3; Баланс сил в мировой политике: теория и практика. Сб. статей под ред. Э. А. Позднякова. М., 1993.

стр. 17

зованности межгосударственных отношений, могут считаться критериями собственно самой Вестфальской СМО как эмпирической модели для сравнительного анализа межгосударственных отношений конца XX - начала XXI вв. На основании выделенных критериев можно дать определение СМО Вестфальской модели. Данную систему образуют межгосударственные отношения, объектом которых является распределение международно-политического влияния (могущества), а свойством - взаимодействия в форме взаимного сдерживания государств, обеспечивающего сохранение силового равновесия, с целью поддержания сбалансированного распределения влияния (могущества) между государствами, что служит условием соблюдения принципа их суверенного равенства.

Еще один важный аспект системного анализа направлен на исследование динамики системы - выявление движущих сил, механизмов и направленности ее развития и качественной трансформации. Далее ему будет уделено особое внимание.

III

Прежде чем перейти к проведению системного анализа межгосударственных отношений конца XX - начала XXI вв. представляется необходимым выявить наиболее существенные международно-политические и мирохозяйственные условия, в которых осуществляются интересующие нас отношения. Истоки этих условий берут свое начало во второй половине XX в., что предопределяет необходимость внимания к ключевым международным явлениям и процессам данного периода.

После окончания Второй мировой войны, в результате которой США и СССР выдвинулись на доминирующие позиции в международных отношениях, ведущие государства Западной Европы, опасавшиеся потенциальной советской экспансии, решились связать себя военно-политическим союзом с США, заняв в его рамках подчиненное положение. В такое же положение была поставлена и побежденная Япония. То есть все прежние великие державы, кроме СССР, стали во второй половине XX в. младшими союзниками США. В последовавший период двухполюсной конфронтации между США и СССР и возглавлявшимися ими двумя основными военно-политическими блоками (НАТО и ОВД) оба государства, обретшие статус ядерных сверхдержав, находились в отношениях взаимного сдерживания. Интеграция функционирования обеих сверхдержав как частей СМО формировала состояние ее динамического силового равновесия в рамках двухполюсной структурной конфигурации. Однако распад советского блока, СССР и, как следствие, исчезновение двухполюсной структуры на рубеже 80 - 90-х годов привели к ликвидации относительного силового равновесия в СМО. США оказались единственной сверхдержавой, не уравновешиваемой и не сдерживаемой с помощью силы другими государствами и при этом связанной с наиболее развитыми из них американоцентричными военно-политическими союзами. Возникает закономерный вопрос, какие обстоятельства предотвратили распад этих союзов вслед за исчезновением тех угроз, которые вызвали их к жизни? Почему все ведущие высокоразвитые государства мира, связанные союзами с США, не осуществили перегруппировку с целью образовать противовес им, обеспечив тем самым силовое сдерживание наиболее могущественного государства, как того требовали бы правила поведения государств в рамках Вестфальской СМО?

Претендующий на полноту ответ на данный вопрос может быть только комплексным, учитывающим разнообразные аспекты, в том числе культурно-цивилизационное родство, общность либерально-демократических ценностей, сходство политических режимов и экономических систем данных государств. Однако помимо этих внутригосударственных условий особое значение для настоящего исследования имеют те, которые можно назвать миросистемными. Прежде всего это условия, подготовленные процессами экономической глобализации, текущий этап которой интенсивно развернулся в форме транснациональных процессов в последней четверти XX - начале XXI вв. В результате деятельности транснациональных корпораций, проявляющейся в транснационализации производственных процессов посредством прямого иностранного инвестирования и создания филиалов за рубежом, в мире сформировалась транснациональная (геоэкономическая) воспроизводственная структура. В нее деятельностью ТНК были интегрированы сегменты тех национальных экономик, в которых размещаются филиалы ТНК, их дочерние компании, и куда осуществляются прямые иностранные инвестиции (ПИИ). К концу XX - началу XXI в. мировая геоэкономическая структура объединила транснациональными воспроизводственными отношениями экономики значительной группы высокоразвитых постиндустриальных, среднеразвитых индустриальных и новоиндустриальных государств. На данной основе, как представляется, и возникла взаимозависимость между ними в экономической сфере. Особой глубиной характеризуется взаимозависимость между развитыми

стр. 18

государствами (группа из 35 стран, включающая США, государства Западной Европы, Японию и некоторые др.), показателем этого может служить их доля в общем объеме накопленных в мире ПИИ, которая в 2003 г. составляла 75.2 %²⁴. ПИИ, поступающие в названные государства, являются преимущественно взаимными между ними.

Важным, с международно-политической точки зрения, следствием углубления экономической взаимозависимости государств, особенно принадлежащих к одному региону, стало развитие процессов региональной интеграции. Беря начало в экономической сфере, данные процессы, по мере нарастания потребностей государств в координации своей политики и вызревания необходимых условий для этого, способны переходить и в политическую сферу, что наиболее ярко проявляется на примере ЕС. Последний отражает усиление универсалистской тенденции в международно-политическом устройстве на региональном уровне. Его можно рассматривать как своеобразный синтез партикуляристской (Вестфальской) и универсалистской моделей данного устройства. Результатом этого синтеза становится универсалистская модель политической организации нового типа. В отличие от насильственной централизации сверху, характерной для имперского универсализма прошлых эпох, европейский универсализм в рамках ЕС протекает как процесс добровольного объединения снизу, в ходе которого суверенные государства передают часть своих полномочий надгосударственным органам. В целом опыт ЕС свидетельствует о том, что универсалистская модель международно-политического устройства пока в региональных масштабах и в принципиально новой, отличной от имперской, форме возможна и является исторически обусловленной на определенном, достаточно высоком уровне развития государств данного региона.

Что же касается отношений между США и остальными ведущими высокоразвитыми государствами, то в условиях интенсивного развития процессов глобализации и усиления многоаспектной взаимозависимости этих государств, наличие между ними отношений взаимного силового сдерживания было бы анахронизмом, не совместимым ни с ходом глобализации, ни с взаимозависимостью. Отсутствуют и достаточно веские предпосылки для стремления остальных высокоразвитых государств оказывать силовое противодействие Соединенным Штатам, поскольку именно они являются гарантом незыблемости суверенитета и территориальной целостности, а также безопасности своих союзников, посредством обязательств в рамках Североатлантического и американо-японского договоров. Наличие последних дает возможность США оказывать влияние на внешнеполитический курс и оборонительную политику союзников. Односторонние же силовые действия Вашингтона против развивающихся стран с диктаторскими режимами едва ли могут служить достаточно вескими основаниями для распада американоцентричных военно-политических союзов.

Исходя из названных реалий, можно предположить, что отношения между высокоразвитыми государствами, экономики которых образуют, по терминологии мир-системного подхода, "ядро" современной мир-системы, претерпели во второй половине XX столетия существенную качественную трансформацию. Деятельность ТНК содействовала экономической консолидации данного "ядра", поскольку отношения между материнскими ТНК и их филиалами, размещенными за рубежом, являются по сути внутрикорпорационными. В политической сфере существование устойчивых военно-политических союзнических отношений сформировало несимметричную взаимозависимость между данными государствами в сфере обеспечения безопасности. США получили возможность влиять на оборонительную политику союзников, а те обрели в лице США гаранта своей безопасности. Таким образом, характерные для прежних времен отношения жесткого соперничества и зачастую конфронтации между высокоразвитыми государствами уступили место взаимозависимости в различных сферах. Межгосударственная конкуренция сохранилась, но отношения между ними переросли из конкурентно-конфронтационных в конкурентно-кооперационные. Эта трансформация сущности отношений между странами "ядра" обусловила возникновение у них потребности в совместной деятельности по регулированию процессов в глобализирующейся мировой экономике. Уже в 70-е годы минувшего века Трехсторонней комиссией стала разрабатываться идеология координации экономической политики, а затем и внешней политики ведущих высокоразвитых стран Запада²⁵. В последней четверти XX в. эти идеи воплоти-

²⁴ Рассчитано автором по: World Investment Report 2005: Transnational Corporations and the Internationalization of R & D. N.Y., 2005. P. 260.

²⁵ См.: Towards a Renovated International System / Trilateral Commission. Task Force Reports: The Triangle Papers. N.Y., 1978; Войтоловский Ф. Г. Единство и разобщенность Запада: идеологическое отражение в сознании элит США и Западной Европы трансформаций политического миропорядка 1940 - 2000-е гг. М., 2007. Гл. 3.

стр. 19

лись в деятельности ведущих высокоразвитых государств - "Группы семи" (с 1997 г. "Группа восьми"). Мощный совместный потенциал членов Группы, их комплексная взаимозависимость и значительное совпадение целей и интересов (преимущественно старых членов) обусловили ее способность оказывать регулирующее влияние на мировые экономические и политические процессы. Фактически саммиты Группы стали превращаться в координационный центр, определяющий повестку дня по проблемам глобального "управления".

Нельзя обойти вниманием и такой аспект международно-политических условий, как появление новых центров силы в международных отношениях второй половины XX в. и особенно начала XXI в. На роль основных региональных центров силы в настоящее время претендуют крупнейшие государства незападного мира - Россия, Китай и Индия, обладающие ядерным потенциалом и не связанные союзническими отношениями с США. Для настоящего исследования важен вопрос, обеспечивают ли эти региональные державы силовое сдерживание США, или способны и намерены осуществлять его в обозримом будущем? Для ответа на него необходимо сопоставить силовой потенциал США вместе с их союзниками и названных региональных центров силы. Только с 2000 г. по 2004 г. доля США в мировых военных расходах выросла с 37 до 47 %, превысив суммарные расходы 32 следующих за ними государств²⁶. Совокупные военные расходы США, их союзников и дружественных им государств составляют около 3/4 мировых военных расходов. Доля в мировых военных расходах Китая, России и Индии, не образующих военно-политического союза, в 2007 г. составила в сумме 10% (5%, 3 и 2% соответственно)²⁷. Военно-техническое превосходство США и их союзников над остальными государствами стало в настоящее время практически неоспоримым. Так, ежегодные расходы США на военные НИОКР составляют почти 75% соответствующих мировых расходов²⁸. При всех этих условиях США обладают глобальным стратегическим преимуществом над любым возможным государством-противником. Основные морские пути патрулируют 10 авианосных групп, войска США размещены на более чем 700 военных базах в Европе, АТР, Латинской Америке, на Ближнем Востоке и в Африке, зоны ответственности региональных командований вооруженных сил США покрывают всю поверхность Земли. По словам В. О. Печатнова, в глобальном военном присутствии США не имеют конкурентов. Это присутствие обеспечивает США единственный в мире потенциал глобального "проецирования силы"²⁹.

С одной стороны, такая концентрация военной мощи у одного государства и его союзников препятствует восстановлению военно-политического равновесия в СМО. С другой - существование в мире нескольких крупных ядерных государств (Россия, Китай, Индия), не связанных союзническими отношениями с США, означает, что американоцентричная структура военно-политических союзов не стала всеохватывающей. В то же время названные региональные центры силы не имеют возможностей составить противовес американскому центру силы и восстановить равновесие в СМО. Ядерным потенциалом, сопоставимым с американским, обладает лишь Россия. Однако начатая США с 2002 г. реализация планов создания системы противоракетной обороны в перспективе, по-видимому, будет содействовать дальнейшему увеличению силового дисбаланса в межгосударственных отношениях. Что касается возможных намерений региональных центров силы составить противовес США, то, как Китай, так и Индия, декларируя стремление к формированию полицентричного мира (часто некорректно называемого "многополюсным")³⁰, на практике реализуют курс, который ведет их к все более глубокой интеграции в транснациональные воспроизводственные процессы. Тем самым формируется хотя и не симметричная, но взаимозависимость между высокоразвитыми странами Запада и этими крупнейшими государствами Азии. Перед Россией же объективно стоит задача продуманной интеграции в экономические и политические структуры глобализирующегося мира, а не втягивания в силовое противостояние с США.

На основании выявления ключевых международно-политических и мирохозяйственных усло-

²⁶ См.: Ежегодник СИПРИ 2001. Вооружения, разоружение и международная безопасность. М., 2002. С. 312; Ежегодник СИПРИ 2005: вооружения, разоружение и международная безопасность. М., 2006. С. 5, 314 - 315.

²⁷ См.: SIPRI Yearbook 2008. Armaments, Disarmament and International Security. N.Y., 2008. P. 178.

²⁸ См.: Панкова Л. В. Инновационные процессы в военной экономике США. Дисс. д. э. н. М., 2007. С. 150.

²⁹ См.: Печатное В. О. США в глобальном и региональном измерениях / Современные международные отношения и мировая политика. Отв. ред. А. В. Торкунов. М., 2005. С. 561; The Military Balance 2007. L., 2007. P. 28 - 50.

³⁰ О научной некорректности понятий "однополюсная" и "многополюсная" применительно к международным системам см.: Баталов Э. Я. Мировое развитие и мировой порядок (анализ современных американских концепций). М., 2005. С. 135 - 136.

стр. 20

вий осуществления межгосударственных отношений конца XX - начала XXI вв. представляется возможным сделать следующий вывод. Военно-политические отношения взаимного силового "сдерживания" государств и обеспечения посредством них равновесия СМО утратили в конце XX в. структурообразующее значение в данной системе.

IV

Теперь целесообразно осуществить анализ межгосударственных отношений конца XX - начала XXI вв. на предмет их соответствия выделенным выше критериям Вестфальской СМО. В первую очередь рассмотрим межгосударственные отношения на предмет наличия тех ее признаков, которые более просты для выявления.

Многоаспектная взаимозависимость между высокоразвитыми государствами и наличие между ними союзнических обязательств по совместному обеспечению безопасности предотвращают возрождение отношений взаимного сдерживания между этими государствами. Вследствие колоссального военно-технического и стратегического превосходства США и их союзников установление подобных отношений с региональными центрами силы в обозримом будущем также представляется невозможным. Утрата отношениями такого типа, как взаимное силовое сдерживание, структурообразующего значения в СМО на глобальном уровне означает, что устойчивая центросиловая структура в МО отсутствует.

США как единственная сверхдержава не несут прямой угрозы политической независимости и суверенитету других высокоразвитых демократических государств, а, напротив, выступают в качестве гаранта их безопасности. В то же время в мире усиливается тенденция, ведущая к реализации универсалистской модели международно-политического устройства на региональном уровне на основе добровольной межгосударственной интеграции. То есть, в условиях глобализации, комплексной взаимозависимости высокоразвитых государств и региональной интеграции государственный суверенитет уже не является абсолютно неприкосновенной и неизменной ценностью. В связи с этим можно сделать вывод, что СМО не выполняет в настоящее время функции предотвращения установления универсалистской имперской модели международно-политического устройства, а ведущие государства не выполняют в рамках СМО таких частных функций, как взаимное сдерживание, которые были интегрированы в общесистемную функцию Вестфальской СМО.

Несмотря на наличие в мире нескольких крупных государств, способных выступать в качестве региональных военно-политических центров силы они, тем не менее, не имеют достаточных возможностей для того, чтобы уравновесить американский центр силы и тем самым восстановить военно-политическое равновесие на глобальном уровне. Но такое международное положение, при котором существует один центр силы глобального уровня и одновременно несколько региональных центров, не связанных с ним ни отношениями союза, ни отношениями взаимного силового сдерживания, как представляется, оборачивается отсутствием в межгосударственных отношениях интегративного качества, присущего целостной системе взаимодействий. В случае, когда центры силы взаимно сдерживают друг друга, интегративным качеством системы является состояние динамического силового равновесия. Если же один центр силы ставит под контроль все остальные, то фактически происходит ликвидация СМО. Возникает организация имперского типа, которая является антиподом данной системы. Поэтому, поскольку в начале XXI в., с одной стороны, отсутствует равновесие сил на глобальном уровне, а, с другой - региональные центры не поставлены под прямой контроль "глобальным" центром силы, представляется возможным предположить, что межгосударственные отношения не образуют целостную систему центросиловых взаимодействий, критерием которой служит наличие интегративного качества - межгосударственного динамического силового равновесия. В то же время нет и "мировой империи".

Межгосударственные отношения конца XX -начала XXI вв. сохраняют оставшееся по наследству от Ялтинско-Потсдамского порядка институционально-правовое оформление (Устав ООН), закрепляющее фундаментальные принципы международного права Вестфальской модели. Однако центральный компонент механизма, предназначенного для поддержания международной безопасности в соответствии с данными принципами, - Совет Безопасности ООН, после распада двухполюсной структуры перестал отражать структурную центросиловую конфигурацию равновесного состояния СМО. Это обстоятельство содействовало снижению роли институционально-правовых механизмов в обеспечении международной безопасности и усилению претензий на ее силовое поддержание со стороны наиболее могущественного из государств - США при опоре на ближайших союзников и НАТО. В результате под угрозой оказались сами названные принципы. По мнению У. Бека, в ходе глобализации на смену

стр. 21

институционально-правовым рамкам Вестфальской эпохи может прийти "космополитический режим" мировой внутренней политики - глобальный властный и правовой порядок³¹.

Теперь необходимо попытаться ответить на следующие вопросы. Остается ли влияние (могущество), распределенное между государствами тем объектом, на котором реализуются отношения между ними? Являются ли по-прежнему взаимодействия государств с целью усиления собственного влияния (могущества) и предотвращение усиления влияния (могущества) государств-соперников свойством этих отношений? Как представляется, пока в мире существуют суверенные государства, пусть даже взаимозависимые, но отсутствует общепризнанный легитимный центр глобальной власти, влияние (могущество) будет продолжать оставаться объектом МО. Собственные национальные интересы государства в таких условиях вынуждены обеспечивать сами, поскольку их не обеспечивает некая надгосударственная глобальная власть, способная соблюсти при этом баланс интересов государств. Поэтому соперничество между ними за влияние (могущество) сохраняет частично свое значение в качестве движущей силы функционирования СМО. Но в то же время внутри группы ведущих высокоразвитых государств созрела и другая движущая сила функционирования СМО. Таковой можно считать взаимозависимость, обусловливающую потребность данных государств в кооперации, направленной на совместное решение стоящих перед ними общих проблем и задач.

Что касается свойства межгосударственных отношений, оно, надо полагать, подверглось трансформации. Комплексная взаимозависимость внутри группы ведущих высокоразвитых государств создает такие условия, в которых оборотной стороной цели усиления собственного влияния (могущества) не обязательно должно быть предотвращение усиления влияния (могущества) других государств, если они не соперники, а союзники. Свойство, присущее отношениям в СМО Вестфальской модели в настоящее время, способно характеризовать, по-видимому, отношения не между ведущими государствами, а, скорее, между ними, с одной стороны, и теми странами, у которых иные интересы, с другой. Для характеристики отношений между ведущими высокоразвитыми государствами необходимо попытаться определить какое-то другое свойство этих отношений, которое, возможно, расширит и представление об объекте их отношений.

Итак, в межгосударственных отношениях конца XX - начала XXI вв. отсутствует ряд фундаментальных характеристик, соответствующих критериям СМО Вестфальской модели. В том числе отсутствует устойчивая структура, формируемая отношениями системообразующего типа, характерного для Вестфальской СМО. Межгосударственные отношения не выполняют той общесистемной функции, которая была присуща данной СМО. Государства в свою очередь не выполняют в межгосударственных отношениях тех частных функций, которые выполнялись ими в Вестфальской СМО. Отсутствует интегративное качество целого, свойственное ей. В определенной мере нивелировалось и значение такого из сохраняющихся институционально-правовых механизмов, как СБ ООН, отражавшего ныне не существующее структурное центросиловое равновесное состояние СМО. Эти отличия позволяют сделать вывод о том, что МО ныне не образуют целостную систему такого типа, как система центросиловых взаимодействий.

Означает ли этот вывод, что межгосударственные отношения указанного периода бессистемны? Сохранение объекта отношений между государствами, хотя, по-видимому, трансформирующегося так же, как меняется и свойство этих отношений, требует решения задачи, нацеленной на возможное выявление неких качественно новых признаков системности МО конца XX - начала XXI вв. Обнаружение таковых может создать основание для характеристики данных отношений как системы некоего другого типа, отличного от системы взаимодействий, каковой являлась СМО Вестфальской модели.

V

Возникновение в ходе процессов глобализации взаимозависимости в различных сферах между ведущими государствами обусловливает необходимость исследовать на предмет наличия признаков системности отношения внутри данной группы государств. Отсутствие признаков системности, соответствующих критериям Вестфальской СМО, в отношениях между высокоразвитыми государствами, наряду с существованием между ними многоаспектной взаимозависимости позволяет поставить вопрос о том, что отношения между данными государствами, перейдя в новое качество, возможно, образуют систему качественно нового типа. Что же касается отношений между группой ведущих высокоразвитых государств

³¹ См.: Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия. М., 2007. С. 36 - 42, 164, 376, 401 - 404.

стр. 22

и незападными центрами силы, как было показано выше, целостной системы взаимодействий Вестфальской модели они не образуют. Особый вопрос состоит в том, в каких связях находятся незападные центры силы с той гипотетически существующей системой нового качества, которую, возможно, образуют отношения между высокоразвитыми государствами.

Необходимо выяснить, отношения какого типа формируют структуру, связывающую высокоразвитые государства. В военно-политической сфере это устойчивые союзнические отношения, в экономической - взаимной торговли и, в особенности, производственно-инвестиционной кооперации, сформированные транснациональными акторами. Р. Кохэном и Дж. Наем была разработана концепция "комплексной взаимозависимости". Она характеризует ситуацию внутри некоей группы стран, в рамках которой общества связаны многочисленными коммуникациями; повестка межгосударственных отношений включает множество вопросов без их иерархизации (отсутствует доминирование проблем безопасности); военная сила не используется правительствами друг против друга³². Реальные отношения внутри группы высокоразвитых государств близки к данному идеальному типу отношений. Это позволяет считать, что в целом структура, связывающая данные государства, сформирована отношениями, которые могут быть обозначены как отношения комплексной взаимозависимости.

Каков же системный объект, на котором реализуются международно-политические отношения между данными государствами? Представляется, что им является уже не только влияние (могущество), распределенное между ними, а отношения между данными государствами уже не только соперничество за влияние.

Политика как род социальных отношений, с одной стороны, образуется отношениями по поводу власти внутри государства, по поводу влияния - в межгосударственных отношениях. Но с другой стороны, политика также "есть воплощение отношений управленческого типа", а "международные отношения - это еще и форма управления международной общностью"³³. Однако только МО, находящиеся на достаточно высоком уровне развития, способны быть отношениями управленческого типа.

Такого высокого уровня развития, думается, достигли к концу XX - началу XXI вв. отношения внутри группы ведущих государств. Х. Булл предложил теоретическую модель таких отношений, назвав связанную ими группу субъектов "международным обществом"³⁴. Оно, по его мнению, появляется тогда, "когда группа государств, осознающих наличие определенных общих интересов и ценностей, образует общество в том смысле, что они считают себя связанными в отношениях друг с другом единым для всех набором правил и участвуют в работе совместных институтов"³⁵.

Комплексная взаимозависимость ведущих государств содействует превращению их отношений в форму управления этой общностью. Свойство данных отношений можно определить с помощью характеристики последних. Как отмечалось выше, на протяжении второй половины XX в. они превратились из конкурентно-конфронтационных в конкурентно-кооперационные, и при этом утвердился достаточно четкий порядок³⁶, отражающий неформальную иерархию внутри этой группы. Поэтому свойство данных отношений можно определить так: сотрудничество с целью регулирования комплекса мировых отношений при сохранении конкуренции, не претендующей на коренное изменение установившегося иерархического порядка.

В таком случае, искомый системный объект отношений между развитыми государствами должен определяться как двойственный: во-первых, влияние, распределенное между ними, и, во-вторых, управление международным сообществом (включающим и "международное общество").

Теперь необходимо выявить механизмы, в рамках которых и с помощью которых реализуются отношения сотрудничества ведущих государств для обеспечения сохранения их влияния и управления международным сообществом. Какого-либо единого органа международного управления они не образуют. Для реализации названных целей используются разнообразные механизмы в рамках разветвленной международной институциональной структуры, сформированной на протяжении второй половины XX столетия. Эти механизмы включают как официальные международные организации, режимы и нормы, так и неформальные органы. В рамках последних происходит согласование позиций ведущих государств и выработка

³² См.: Keohane R.O., Nye J.S. Op. cit. P. 24 - 25, 249.

³³ Баталов Э. Я. О философии международных отношений. М., 2005. С. 21 - 22.

³⁴ См.: Bull H. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics. N.Y., 1977. P. 8.

³⁵ Ibid. P. 13.

³⁶ Понятие "порядок" употреблено здесь для обозначения определенного статус-кво.

стр. 23

ими инициатив, направленных на регулирование различных международных аспектов. Ключевым механизмом координации и согласования позиций с целью выработки таких инициатив стали ежегодные саммиты "Группы семи/восьми". Посредством согласований и выработки инициатив государства Группы имеют возможность оказывать через своих представителей в официальных международных организациях, регулирующих различные области международных отношений, существенное влияние на деятельность таких организаций³⁷. Коллективная позиция и значительный совокупный вес членов Группы в официальных международных организациях позволяет им осуществлять, как через эти организации, так и минуя их, определенные регулятивные воздействия на мировые экономические и политические процессы.

При этом данная группа государств обладает особым механизмом силового обеспечения реализации своих коллективных интересов, которые не могут быть реализованы без опоры на силу. В качестве такого механизма с конца 90-х годов стал использоваться военно-политический блок НАТО, функция которого трансформировалась. Вместо прежнего сдерживания противостоявшего блока ОВД НАТО стала исполнять роль военно-политической опоры механизма международно-политического регулирования. Что же касается роли СБ ООН, данный орган, несмотря на определенное снижение его действенности, продолжает избирательно использоваться группой ведущих государств, поскольку лишь он способен обеспечить легитимацию их инициатив и действий с сфере международной безопасности.

Попытаемся теперь обобщить признаки системности, характерные для отношений внутри группы ведущих высокоразвитых государств.

1. Наличие системного объекта отношений. Его составляют, во-первых, влияние, распределенное между государствами, и, во-вторых, управление международным сообществом.

2. Обладание данными отношениями фиксированным свойством, которое определено как сотрудничество, нацеленное на обеспечение регулирования комплекса мировых отношений, при сохранении конкуренции внутри группы ведущих государств, не претендующей на коренное изменение установившегося иерархического порядка (статус-кво).

3. Устойчивая структура, сформированная институционализированными отношениями комплексной взаимозависимости в различных сферах.

4. Механизмы, посредством которых реализуется сотрудничество, нацеленное на объект отношений. Важно отметить целеполагание механизмов сотрудничества: обеспечение стабильного функционирования и развития геоэкономической структуры, укрепление мирового демократического сообщества государств, обеспечение его безопасности, включая ликвидацию конфронтационных осей, предотвращение их появления, распространение демократии и либерализма (в том числе и насаждение квазидемократических режимов), создание единого мирового политического пространства³⁸.

5. Наличие своего рода "центра координации" ("Группа семи/восьми") усилий ведущих высокоразвитых государств, обеспечивающего их сотрудничество с целью коллективного поддержания их влияния и совместного "управления" международным сообществом.

6. Определенное единство воли государств "Группы семи/восьми" (при условии коллективного принятия решений).

7. Интегративное качество - способность Группы формулировать и реализовывать инициативы в сфере мироэкономического и мирополитического регулирования, наличие возможностей для властного (силового) насаждения в мире и защиты выражаемых ценностей.

8. Попытки формирования данными государствами "космополитического режима" мировой внутренней политики - транснационального властного и правового порядка.

Очевидно, что выделенные признаки системности отношений внутри группы ведущих государств не отвечают критериям Вестфальской СМО. Поэтому необходимо определить некий идеальный тип системы, которому в большей или меньшей мере соответствуют рассматриваемые отношения. В этом способны помочь идеи, сформулированные в общей теории систем.

Л. фон Берталанфи обосновал возможность существования в системах первичных и вторичных регуляций. Системы, основанные на первичных регуляциях, по типу системы динамического взаимодействия частей, регулируются посредством

³⁷ См.: Kokotsis E., Daniels J. G 8 Summits and Compliance / The G8's Role in the New Millennium. Ed. by. M. Hodges, J. Kirton. Ashgate, 1999. P. 75 - 94.

³⁸ См.: Хрусталев М. А. Системное моделирование международных отношений. Автореф. дисс. д. полит, н. М., 1991. С. 41 - 43.

стр. 24

самих взаимодействий. В процессе развития системы такого типа первичные регуляции могут замещаться вторичными, влияющими на ее поведение с помощью специального механизма. Этот механизм обладает так называемыми обратными связями, которые обеспечивают воздействие результатов функционирования системы на характер ее дальнейшего функционирования. Так возникает система кибернетического типа, в которой механизм с обратными связями накладывает на взаимодействующие части определенные принуждения³⁹. Они делают систему и ее части более эффективными, но постепенно ликвидируют ее саморегулирование посредством взаимодействий частей, направленное на поддержание системного равновесия.

Те международные механизмы, которые были сформированы во второй половине XX в. при решающей роли группы ведущих государств, могут рассматриваться в качестве системы кибернетического типа, осуществляющей своего рода "вторичные регуляции" комплекса мировых отношений. Ежегодные саммиты "Группы восьми", поднимая основные мировые экономические и политические проблемы, требующие решения, в определенной мере обеспечивают обратные связи между результатами функционирования данной системы и характером ее последующего функционирования.

Таким образом, можно сделать вывод, что отношения внутри группы ведущих высокоразвитых государств образовали к концу XX - началу XXI вв. систему качественно другого типа. Вместо прежней системы центросиловых взаимодействий, каковой являлась СМО Вестфальской модели, данные отношения, под влиянием как объективных процессов мирового развития, так и целенаправленной политики этих государств, сформировали мировую регулирующую систему кибернетического типа. Ее внутреннюю структуру образует координируемое "Группой восьми" кооперативное взаимодействие различных функциональных органов (международных институтов). Выполняемые этой системой в межгосударственных и транснациональных отношениях функции, нацеленные на регулирование мировых процессов в различных сферах, в некоторой мере напоминают функционирование внутригосударственной политической системы. В прикладном ключе данную систему можно обозначить как мировую институционально-политическую систему, поскольку мирорегулирование осуществляется коллективным политическим субъектом (группой ведущих государств) посредством легитимных международных институтов.

В связи с этим можно предложить следующее определение СМО конца XX - начала XXI вв. Данную систему составляют механизмы мирополитического и мирохозяйственного регулирования, являющиеся объектом межгосударственных отношений, обладающих свойством устойчивого сотрудничества в рамках неформального иерархического порядка с целью обеспечения относительной эффективности регулирования мировых процессов и сохранения коллективного доминирующего влияния в мире группы ведущих государств.

Что касается отношений между ведущими акторами и основными незападными центрами силы, то последние также постепенно вовлекаются первыми в систему мирового регулирования. Это осуществляется как в рамках официальных международных организаций, так и через неформальные структуры, включая "Группу восьми", к участию в саммитах которой в последние годы привлекаются Китай, Индия и некоторые другие государства.

И последний аспект, который важно здесь затронуть, состоит в следующем. Если выше сделан вывод о том, что межгосударственные отношения конца XX - начала XXI в. не образуют целостной системы взаимодействий, означает ли это, что в комплексе мировых отношений такая система отсутствует вовсе? Анализ транснациональных процессов в мировой экономике показывает, что в последней четверти XX в. деятельностью ТНК в мире была сформирована целостная геоэкономическая система (по типу система взаимодействий), создающая интегративное качество целого⁴⁰. По отношению к данной системе взаимодействий и осуществляются так называемые "вторичные регуляции", которые выполняют экономические органы мировой регулирующей системы.

* * *

В заключение могут быть сделаны некоторые обобщающие выводы. Как отмечалось ранее, развитие и трансформация СМО происходит, по мнению автора, в общем контексте развития и трансформации "современной мир-системы", превратившейся в ходе своего исторического развития в глобальную систему. Представляется, что достигнутая во второй половине XX в. высокая степень консолидации ее "ядра", которое

³⁹ См.: Bertalanffy L. von. Op. cit. P. 43 - 44.

⁴⁰ См.: Зуйков Р. Указ. соч.

стр. 25

Таблица. Сравнительные характеристики Вестфальской СМО XVII-XX вв. и СМО конца XX - начала XXI в.

Характеристики	Вестфальская СМО	СМО конца XX - начала XXI в.
1. Объект отношений.	Международное влияние.	Международное влияние; управление международным сообществом.
2. Движущая сила функционирования.	Соперничество и борьба за влияние.	Соперничество за влияние; взаимозависимость.
3. Свойство отношений.	Силовые взаимодействия.	Сотрудничество (кооперация) в рамках неформального иерархического порядка.
4. Общность интересов и единство воли государств.	Преимущественно отсутствуют.	Преимущественно имеются.
5. Структура.	Отношения взаимного силового сдерживания.	Институционализированные отношения комплексной взаимозависимости.
6. Общесистемная функция.	Предотвращение установления универсально-имперской власти; сохранение суверенных государств.	Регулирование комплекса мировых (международных и транснациональных) отношений.
7. Интегративное качество.	Динамическое силовое равновесие.	Способность оказывать регулирующее влияние на комплекс мировых отношений.
8. Гарант силового равновесия (государство-балансир).	Имеется.	Отсутствует.
9. Обратные связи с объектом регулирования (характерны только для системы кибернетического типа).		Имеются.
10. Механизмы сотрудничества.	С XX в. - международные организации, режимы и нормы.	Международные организации, режимы и нормы; межведомственные сети; неформальные органы.
11. Центры координации сотрудничества.	С середины XX в. - ООН.	ООН, G-8, G-20.
12. Институционально-правовое оформление.	Вестфальские принципы международного права; международно-политический порядок, закрепляющий равновесную центросиловую конфигурацию структуры СМО.	Попытки формирования "космополитического режима" - глобального властного и правового порядка.

---

Дата добавления: 2015-10-21