— Ну, ну, — сказала старуха приобнимая меня. — Не смей распускать нюни! Не забывай, что даже в самых худших ситуациях всегда есть выход. И знаешь…— она замолчала, и вмиг продолжила говорить:
— Наш контракт исчерпан. Отныне, я помогу тебе за просто так и не буду делать из тебя слугу при выигрыше.
— Вы поможете мне? — спросил я.
Принцесса кивнула.
— Вот что я думаю, — сказала она. — Ты ведь чувствовал, запах печеного хлеба, когда был ребенком, не так ли? — я сделал кивок. — Но чувствовал ли ты его, будучи большим?
Я задумался.
— Нет.
— А это значит, что сладкий аромат чуют только дети! — радостно сказала Принцесса.
Я согласился.
— А откуда идет запах?
— Из пекарни.
— Правильно!
— Но там же нет детей! Я был там! Там одни серые стены! — возразил я.
— Хммм….— Принцесса задумалась и сделала такое лицо, что складки на ее лице усилились. — Возможно, пекарня хватает их и быстро переправляет в другое место.
— Но ведь меня она не схватила! — вновь привел довод я. — Вернее схватила, но будто бы вытолкнула из себя…
По лицу Принцессы я видел, что она совсем запуталась, но не желала этого показать. Ее серый лоб был усеян отяжелевшими морщинками, а густые брови съехали на переносицу, она смотрела в пол и размышляла о случившемся.
— Может мы что-то упустили? — спросила она, подперев рукой подбородок. — Расскажи-ка еще раз этот момент, начиная с того, как ты учуял запах хлеба.
— Сначала я очутился перед пекарней и начал открывать дверь…— рассказывал я.
— Так, так, так, — поторапливала меня Принцесса. — И что же потом?
— Потом, меня будто заглотнуло внутрь здание…
— А перед этим, что-нибудь еще было?
— Ммм…— я задумался и вдруг вспомнил. — Я порезал руку о выпирающий штык.
Для наглядности, я показал старухе шрам у себя на ладони.
— Твоя кровь осталась на стенах пекарни? — спросила она меня.
— Да.
Лицо Принцессы сразу изменилось. По челу полному неуверенности, внезапно пробежала какая-то искорка. Принцесса посмотрела на меня, внимательным оценяющим взглядом, от чего мне сделалось неловко.
— Все понятно, — повторила она свою гениальную фразу. — Посмотри на себя, мой мальчик, сколькими болезнями ты болен?
Я начал перечислять все те заболевания, что помнил. Их было достаточно много.
Принцесса слушала и как фигурка, чья шея была сделана из пружины, кивала головой.
— Все понятно, — сказала она, как только я закончил. — Твоя кровь – это список, всех твоих болезней. Когда ты порезал руку, и капли прыснули на стены пекарни, «здание» сразу же осознало, что ты – болезненный ребенок и из тебя не выйдет вкусной пищи. Пекарня предпочла выплюнуть тебя наружу.
Я был шокирован. Принцесса не так глупа, как кажется на первый взгляд. Неужели, я настолько болен, что из меня не выйдет даже вкусного куска мяса? Это было немного обидно, но все же спасло мне жизнь.
— Что же нам теперь делать? — осведомился я.
— У меня есть план, — коротко сказала Принцесса, и сухая кожа ее сверкнула на свету.— Нам стоит наведаться к создателю этих самых «пекарней-людоедов».
— Но как же нам его найти?
— Это не трудно. Скорее всего, хозяин находиться на самом главном заводе по изготовлению этих самых колбас.
— Откуда вы знаете?
— Интуиция, Проклятый, интуиция…
Я начал размышлять. В голове моей столпилась целая очередь вопросов. Как мы попадем туда? Под каким предлогом? И смогу ли я отыскать там Толю или же найду кусок колбасы с пометкой «это был брат Фили»? От каждого нового вопроса, стучащегося в мой мозг, мне становилось дурно.
— Итак, — сказала Принцесса. На лице ее заблестела улыбка, состоящая из ряда кривых желтых зубов. — Вот, что мы сделаем…
Домой я пришел очень поздно. И встретили меня там не очень-то доброжелательно. Как только я вступил на порог гостиной, мать удивленно вскрикнула, отец, вернувшийся с работы, вскочил со своего кресла, а Каролина со страхом закрыла ладонью рот.
Я не мог понять, почему они все так странно на меня реагируют.
Первой заговорила мать, дав мне понять, что случилось.
— Филя! — вскрикнула она. — Где ты был?! Тебя не было прошлым днем, а сегодня ты вернулся под вечер!
Я стоял, как вкопанный не в силах ответить. Подумать только, пару часов проведенных на ложе Принцессы стояли мне целых двух дней!
Отец быстрыми шагами подошел ко мне и ударил. Удар пришелся по голове. Это был не обычный подзатыльник, которым меня всегда награждали за хулиганство. Это был сильный удар полный гнева. Мне было очень больно, и я упал на пол. Мать испуганно вскрикнула и подбежала ко мне.
— Бедненький мой…— ласково сказала она, прижимая меня к себе.
— Бездарь! — противоречил ей отец. — Не смей, обнимать его, Нина! Посмотри на нашего сына – ведет себя, как оборванец!
С этими словами он оттолкнул мать и, схватив меня за грудки, высоко поднял.
— Ты хоть понимаешь, что мы и так все на нервах после пропажи Толи?! — грозно сказал он и его темные, тяжелые глаза, которые всегда были такими сердитыми, казались мне, еще болея злея. — Ты еще смеешь позволять себе подобные выходки?!
Мать схватилась за отца и начала рыдать, тот под напором ее эмоций резко отпустил меня на пол.
Мне нечего было сказать, и я ушел в свою комнату.
Там на меня нахлынули все пережитые сегодня чувства. Они напоминали собой пленку кинофильма. Я прижал руку к опухшему месту, куда пришелся удар отца и, не желая больше сдерживать поток слез, искренне заплакал.
Вдруг дверь отварилась, и тихими шажками в мою комнату проскочила Каролина. Она с жалостью посмотрела на меня, так же, как и несколько минут назад Принцесса.
Каролина присела рядом со мной и обняла.
— Не злись на отца, — сказала она. — Ты же знаешь его характер…
Да. Действительно. Отец всегда был слишком вспыльчив, как огонь.
— Где же ты был все это время? — спросила сестра.
— В гостях…
Что же мне было еще ей ответить? Что я был в лесу и разговаривал с колдуньей-старухой? Не глупо ли это звучало?
— У кого? — вмиг задала, следующий вопрос Каролина. — Я обзванивала всех твоих одноклассников, но большинство было в разъездах, а некоторые и вовсе не знали где ты.
— Если я скажу тебе правду, ты все равно мне не поверишь…— ответил я.
К удивлению, Каролина не стала настаивать и, встав, весело сказала:
— Ты что-нибудь ел? Хочешь бутербродиков сделаю? С колбаской!
От этих слов мне стало просто невыносимо. С каким легким движением губ, Каролина предлагала мне отведать человечины. И могла ли моя сестра знать, что эта самая «колбаска» на самом деле, когда-то была живым ребенком?
Я отказался, и сказал, что очень хочу спать.
Я лег, но не мог уснуть. Все мысли были поглощены завтрашним походом к Принцессе.
Ночью мама тихо зашла в мою комнату и присела на край кровати. Я делал вид, что сплю. Мне совершенно не хотелось объясняться перед ней по поводу своего отсутствие. Возможно, она каким-то шестым чувством поняла мою уловку, и шепотом произнесла:
— Бедненький ты мой…
Так было всегда. Родные не часто называли меня по имени. Обычно они говорили «бедненький» или «несчастны», за исключением, конечно отца, который терпеть не мог жалость.
Мать осторожно провела рукой по моему лбу, на котором вскочила шишка. Я чувствовал, тепло исходящие от ее рук. Она специально, дождалась, пока отец заснет, и проскочила ко мне. Я знал, как сильно мама переживает из-за пропажи Толи и единственное, что я хотел ради нее сделать, это спасти его.
Она ушла так же тихо, как и зашла в комнату. Сон совершенно не приходил. Я лежал в кровати, вновь забитый мыслями и когда стрелка часов коснулась четырех утра, я не заметил, как уснул.
Проснулся я ровно через четыре часа. Мне пора было собираться к Принцессе. Вы, наверное, думаете, что прошлым днем, она с интересом рассказала мне план действий?
Отнюдь, нет. Старуха посчитала нужным ничего не рассказывать мне. Она только сказала найти «штуки» по которым можно было связаться и одеться по приличнее. По ее описанию предметов, я понял, что Принцессе нужна рация для связи со мной. К счастью, несколько лет назад со службы отец принес подобный трофей. Нужно было только найти его и понадеяться, что рация до сих пор работает.
Я на цыпочках проскочил на балкон, где обычно лежал весь хлам. Мне стояло немалых усилий отыскать, то, что нужно. Я уже думал, что попросту трачу время, как на дне, какого-то ящика нашел старую форму отца, пару солдатских вещей и наконец-то рацию.
Их было две. В детстве я часто играл с рацией и хорошо знал, как она работает. К счастью, время ничего ей не сделало, и механизмы шли отлично.
Вот я выполнил первую просьбу Принцессы.
Со второй было немного по сложней. Одеться по приличней? Мне стоит найти свой старый школьный костюм. Это было по сложнее рации. Ведь я уже второй месяц не видел его. Наконец я с большими усилиями нашел костюм в шкафу. Рубашку найти не удалось, так что под низ я надел простую белую футболку.
Второе приказание Принцессы, тоже было воспроизведено в жизнь.
По третьему приказу, нужно было принести ей, чего-нибудь, поесть. Я взял котлет (не бойтесь, они были сделаны не из детей, а из картофеля и сои).
Я тихо вышел из дома, стараясь не скрипеть дверью. Все родные еще спали, и мне очень не хотелось будить их.
Когда я ехал на автобусе, эти две привычные остановки длились для меня словно целая вечность. Я с замиранием сердца смотрел в окно и считал минуты езды. Один… два…
Вот уже я оказался на знакомой середине дороги, как полнейший придурок одетый в брючный костюм и зашагал в лес.
Принцесса поджидала меня в хижине. Когда я зашел, внутрь и заглянул в привычную комнату, на лице ее мелькала хитрая смазливая улыбка. А ее тонкая, похожая на палку рука упиралась о ручки «трона».
— Смотрю, тебе лучше, Проклятый? — спросила она меня.
Я кивнул. На самом деле мне было еще больнее, от вчерашнего удара отца, но я предпочел промолчать.
— Итак, — Принцесса внимательно посмотрела на меня сверху вниз. — Неужели у тебя не нашлось более торжественной обуви? — спросила она.
На мне были надеты старые потрепанные кроссовки.
— Хотя…— задумчиво промолвила старуха. — В этих ботинках, наверное, очень удобно бегать. А побегать, тебе Проклятый, сегодня придеться вдоволь.
Меня немного насторожили ее слова.
Принцесса ловко щелкнула пальцами и подле нее возник Джоанни, одетый в новую одежду.
— Джоанни пойдет с тобой, — сказала старуха. — Поверь, он знает, что делать.
Мысли в моей голове закружились.
— Но куда мы пойдем? — спросил я.
— Прямиком в логово врага, — коротко сказала Принцесса. — Ты знаешь, где находиться главный центр по изготовлению этих мясных изделий?
Я попытался вспомнить.
— Вроде бы, — сказал я. — Это завод. Он находиться около работы моей мамы, там неподалеку парк, где проходят разные мероприятия. Мы были там с Толей прошлым месяцем…
— Вот туда вам и предстоит пойти вместе с Джоанни.
Я вновь хотел спросить: «А зачем?», но Принцесса опередила меня и сказала:
— Джоанни объяснит все тебе по дороге.
Мальчик быстро подбежал ко мне.
— Идите же, — приказала нам Принцесса.
Мы послушались и, не задавая лишних вопросов, последовали к выходу. Как только мы дошли до середины зеркального коридора, Джоанни сказал:
— А вы знаете, почему здесь побиты все стекла?
Я пожал плечами. Мне было лень отвечать, хотя я думал, что стекла побиты из-за «песен» Джоанни.
— На самом деле, — сказал он мне. — Принцесса не может ходить по зеркальному залу, потому что в нем отражается ее уродский образ. Как только она видит его, то в падает в отчаянье. Поэтому, наша госпожа не может выбраться наружу и приказывает мне разбивать зеркала, своим голосом.
— А что же она до сих пор не выбралась? — спросил я. — Ведь повсюду битое стекло и не осталось не одного целого зеркала!
— Вот именно – стекло, — промолвил Джоанни, заумным тоном. — А оно может отражать.
Мы выбрались из хижины. Оказавшись в зарослях крапивы, Джоанни испуганно охнул.
— Ты что никогда не выходи наружу? — удивился я.
— Нет, — ответил Джоанни. — Я не мог позволить себе наслаждать вашей природой, когда моя госпожа страдает под покровом своей тюрьмы.
Он выбрался из крапивы, прошептав, что-то на подобие: «Ох, как эта трава больно щиплется!».
Я и Джоанни подошли к остановке и стали ждать автобус. При виде, проезжающих мимо машин мой маленький спутник, был очень растерян и со страху взял меня за руку. В его холодной хватке, я увидел недавнюю прогулку с Толей, и от этого мне больно защемило сердце.
Но мой брат не был похож на Джоанни. Несмотря на то, что они были одногодками (как я думал) Джоанни был поменьше Толи и волосы его были очень короткие и светлые.
Наконец приехал автобус. Нам предстояло проехать целых пять остановок до маминой работы и до мясной фабрики.
Сначала Джоанни очень побоялся заходить внутрь странной непонятной для него машины, но я потянул его за руку, и доверяя мне мальчик зашел в автобус. Мы пошли в самый конец и устроились там. Народу было немного. Тогда-то я и решился спросить Джоанни о плане Принцессы.
— Все очень просто, — ответил он. — Ты должен встретиться с Тореадором и отдать меня в этот мясной завод.
Я не поверил своим ушам. Джоанни предлагал себя в качестве мяса?
— Но зачем это нужно? — спросил я, не капельки не желая лично отдавать своего нового друга на колбасу.
— Меньше слов, господин Проклятый, — сказал мне мальчик. — Просто верьте мне и не задавайте больше вопросов.
Я замолчал. По виду моему сразу можно было догадаться, что я нахожусь в сильном недоумение.
И с чего вдруг я стал доверять этой странной старухе? Почему решился отправиться к заводу в компании с этим ненормальным мальчишкой? Чем я вообще думал, когда поверил, что колбаса действительно сделана из людей? Может быть, Принцесса просто обманула меня. Разыграла фантастический спектакль, а я как наивный дурак повелся на все ее трюки?
Я окинул взглядом Джоанни. Тот сидел, съезжавшись, пытаясь в мельчайших чертах запомнить автобус. Мне очень хотелось спросить его обо всем, но я знал, что мальчик все равно не удасужит меня ответом.
Я прикоснулся кончиком пальца к родимому пятну под глазом. С детства я всегда был несчастливым. Как же мне хотелось, чтобы в этот раз Фортуна улыбнулась мне и помогла с поисками брата.
— Господин Проклятый, — обратился ко мне Джоанни. — Когда нам выходить из этой странной машины?
— Не называй меня Проклятый, я – Филипп! — исправил мальчика я. Мне уже очень надоело, что меня постоянно звали этой мерзкой кличкой.
— Но ведь Принцесса дала вам это имя, — напомнил мне Джоанни.
— С рождения меня звали Филиппом, или же Филей, — упорствовал я, настаивая на своем.
И как же он не понимал, что не один нормальный человек не захочет, чтобы его называли «Проклятым»!
— Хорошо, — согласился, наконец, мальчик. — Я буду называть вас – Проклятый Филипп или же Филипп-Проклятый.
Боже мой! Я с раздражением вздохнул.
— А выходить нам ровно, через три остановке, — ответил я на другой вопрос Джоанни.
— Остановки? — переспросил он. — Это что новый вид измерения времени?
Я попытался объяснить Джоанни что такое «остановки», но видимо тот плохо меня понял.
Наконец мы вышли из автобуса, и пошли к тому самому заводу.
Странно, что я до сих пор помнил этот завод. Я помню, что его печатали в газете в честь дня открытия. На обложке этой газеты был (как видимо) сам Тореадор, держащий в руке жирный окорок. Мужчина был рослым, имеющим какое-то квадратное лицо, блондином.
Я держал за руку Джоанни. Мы прошли мимо парка, свернули и оказались перед воротами, ведущими на завод.
Какое все-таки странное место это было! Оно ни капельки не походило на мясной комбинат, а даже наоборот напоминало собой, какой-то колледж. Это было большое здание с серыми стенами. Неподалеку от ворот был вход.
«Зачем же делать такие большие ворота?» — подумал я, собираясь направиться в сторону двери.
Вдруг, Джоанни потянул меня за край пиджака. Он вытащил из кармана два странных пушистых шарика, светло сиреневого оттенка.
— Что это? — спросил я, когда мальчик протянул их мне.
— Они пригодятся в логове Тореадора, — коротко сказал он мне. — Вы сразу же поймете, когда нужно будет использовать их.
Я был очень удивлен. Как же я мог использовать эти штуки в нужный момент, если даже не знал, для чего они?
— Проверьте рацию, Господин Проклятый Филипп, — напомнил мне Джоанни.
Мое новое прозвище было еще хуже предыдущего.
Я проговорил в рацию пару простых слов и в ответ услышал голос Принцессы.
— Как вижу, вы уже на месте, — шипела рация голосом моей знакомой старушки. — Джоанни, ты все передал Проклятому?
— Нет, — ответил Джоанни в рацию. — Его глаза все еще не способны видеть настоящей облик Тореадора.
— Так что же ты, тянешь, Джоанни? — недовольно пробормотала Принцесса. — Немедленно дай ему мазь!
Я не мог понять, о чем они говорят, и стоял, молча, наблюдая за действиями Джоанни. Мальчик достал из кармана небольшую коробочку и протянул ее мне.
— Возьмите, господин Филипп-Проклятый и намажьте этим свои глаза.
Коробочка была сделана из какого-то материала напоминавшего кожу и обвязана красными нитками. Я осторожно приоткрыл крышку и в нос мне ударил странный аромат. Не то чтобы он был противным, но и приятным его назвать было нельзя. Внутри коробочки лежала странная зеленная смесь с изумрудными комочками. Я аккуратно зачерпнул ее рукой и начал мазать кожу под глазами и веки.
— Нет, нет! — замахал руками Джоанни, увидев, то, что я делаю. — Вы должны намазать мазью зрачок и радужку!
Я зачерпнул зеленой смеси побольше. Если честно, то мне совершенно не хотелось пихать ее в глаза. Вдруг, таким образом, я мог занести какую-то заразу?
Джоанни, завидев мою нерешительность, сразу же начал подбадривать меня.
— Запомните Господин Проклятый Филипп, это ради спасения вашего брата, — сказал он.
Эти слова были самыми лучшим, что могли заставить меня намазать глаза этой дрянью. Я все же сделал это. И чувствуя неприятное жжение смешенное со слезами, внезапно ставшими у кончиков очей, я направился к входу, крепко держа за руку Джоанни. Но не из-за того, что боялся, его внезапной потери, а потому что почувствовал сильную слабость после этой мази. Глаза жутко щипало. Я не мог разглядеть дорогу, по которой шел, так что предоставил вести себя Джоанни.
Я услышал, как скрипит дверь. Неужто мы уже попали в логово того самого Тореадора?
Джоанни вел меня все дальше.
Я попытался раскрыть глаза, чтобы увидеть, куда он меня ведет, но к несчастью боль в зрачках до сих пор не утихла, а вокруг все было размывчато, как будто недавно полил дождь. Я чихнул. Один раз. Два раза. Странно с чего это вдруг я начал так часто чихать?
Все тело зудело. Это были верные признаки аллергии. Но на что?
Я учуял в воздухе запах крепкого кофе. В этот же момент мне послышался приятный женский голос.
— Здравствуйте, — пропел он. — Чем могу помочь?
Я вновь попытался раскрыть глаза, чтобы поглядеть на говорившую со мной девушку, но и в этот раз попытка совершенно провалилась. К счастью, Джоанни взял все на себя и заговорил с ней.
— Здравствуйте, — сказал он.
Должен заметить, что когда Джоанни не пел, голос его был просто восхитительным, но стоило мальчику пропеть одну из нот, будь это «до» или «ми», его голос, будучи таким нежным, портился до неузнаваемости.
— Мы пришли к господину Тореадору, — сказал Джоанни той девушке.
Я не видел ее, но представлял, одетой в строгий костюм с убранными белокурыми волосами и черными очками на глазах. Не знаю, было ли это правдой.
Заслышав имя Тореадора, девушка пропустила нас, не говоря лишних слов. Это очень меня поразило. Как можно только упомянув имя своего шефа, сразу же пускать к нему незнакомых лиц? С первого взгляда на это странное здание я понял, что в нем таится какая-то загадка, а эта девушка, лишь усилила этот факт.
Я и Джоанни зашли в кабинет Тореадора. Я почувствовал, что мы находимся там не одни. За столом в кабинете сидел сам Тореадор. Джоанни помог мне сесть в кресло. Я смог, наконец, разлепить свои слипшиеся веки и посмотреть на него. В эту минуту я бы все на свете отдал, чтобы не видеть зрелища, представленного моему взору.
За столом сидел…Бык. Вы думаете, я шучу? Нет, нет – это правда! Вот на что у меня началась аллергия! За столом сидел настоящий огромный бык с большими мощными рогами, напоминавшие цвет карамели. У быка были темные крупные ноздри, напоминавшие черные дыры на его красной морде. Бык был одет в фиолетовый брючный костюм и сидел, скрестив передние копыта. Его жгучие глаза, напоминавшие крупные блестящие камни, пепелили нас взглядом. Я потер глаза, молясь, что мне это только привиделось, но красный бык и не думал исчезать. Он был реальным хозяином этого места.
Джоанни почему-то не был так же шокирован, как и я. На его детском личике не выразилось никаких эмоций при встрече с быком, а вот я дрожал как осиновый лист, приклеив свой взгляд к полу.
— Хотите кофе? — вежливо спросил нас бык.
Джоанни согласился. Я, молча, кивнул.
Бык по прозвищу Тореадор нажал кнопку телефона, лежащего в углу стола, и сказал: «Верочка, принесите, пожалуйста, три чашки кофе». «Конечно» - ответила Верочка. Та самая девушка, с которой пару минут назад говорил Джоанни. Мне стало немного жалко ее. Бедная Верочка! Наверное, этот грозный бык заставляет ее работать на себя!
Через пару минут в кабинет зашла та самая Верочка. И вместо красивой белокурой блондинки я увидел черно-белую корову, одетую в какое-то обтягивающие черное платье и туфли на высоком каблуке. Это была настоящая корова. Вы видели когда-нибудь корову в платье и туфлях? Я нет. Так что при виде Верочки мне захотелось перекреститься, как от какого-то черта. Она подошла к нам, стуча по полу, и поставила на стол поднос с печеньями и чашками кофе.
Внезапно в глазах у меня все замелькало. Изображения менялись. То передо мной находился здоровый красный бык, рядом с которым стояла корова, одетая в платье, то они оба вдруг превращались в людей – обыкновенных директора и секретаршу. Посмотрев на быка еще раз я узнал в нем, того самого мужчину с обложки газеты. Он был в том же костюме, только не держал в руках ветчину. Так вот каков его фальшивый облик!
Мерцание в глазах вдруг прекратилось, и я вновь видел перед собой корову и быка.
Корова… То есть Верочка удалилась. Мы с Джоанни остались наедине с быком. Меня это не радовало. Чтобы как-то успокоиться и не показывать свой страх перед Тореадором я решил внимательно осмотреть взглядом его кабинет.
Кабинет этот был достаточно не плохим. Он отличался каким-то темным оттенком, а все предметы, бывшие там, были какого-то смутного бордового цвета. В углу кабинета стоял широкий шкаф со стеклянными дверцами, внутри него были наставлены фужеры и какие-то бутылки с коньяком и вином. Прямо над нашими головами находилась большая красивая люстра, увешенная всякими «висюльками», словно новогодняя елка. На противоположной стороне от шкафа, ничего не было кроме окна и одинокого стоящего в углу кресла. Этот участок (от окна до кресла) был выкрашен в виде каких-то широких прямоугольных полос в коричневый цвет. Под ногами стелился ковер. Это была настоящая комната отдыха, а не рабочий кабинет!
— Вас что-то не устраивает? — спросил меня Тореадор, видя, как я ворочу глазами по его логову. — Вы ведь пришли по делу, не так ли? — бык окинул глазами Джоанни.
Я кивнул.
— Ну-ка, подойди сюда, малой, — сказал он мальчику.
Джоанни молча, подошел к нему. На миг, мне стало страшно за своего проводника. Но Тореадор не сделал ему ничего плохого. Он просто попросил того открыть рот, осматривая зубы, потрепал за щеки и пощупал живот.
— Хмм…— задумчиво прошептал Тореадор, смотря на Джоанни. Вдруг он внезапно перевел свой дикий взгляд на меня и наши глаза встретились. Я невольно поежился от этого и подумал: «А вдруг Тореадор догадался, что я вижу его истинный вид»? Но бык даже и не подумал об этом.
— Твои глаза, так похоже на очи, одной моей недавней знакомой, что несколько дней назад привела ко мне пятилетнего мальчика, — промолвил он.
Кто же это мог быть? А может тот пятилетний мальчик – Толя?
— Так, — сказал бык, вновь посмотрев на Джоанни. — Этот мальчишка слегка худощав, но думаю, он нам подходит. Из него выйдет отличный продукт…
Меня чуть не стошнило от этих слов. При мысли о том, что какая-нибудь семья в будущем, могла ужинать моим другом, у меня по спине катился пот.
Мне хотелось вскочить с кресла и крикнуть: «Нет! Вы не посмеете притронуться к Джоанни! Я этого не допущу!», но Джоанни посмотрел на меня взглядом, в котором читалось: «Молчи и жди». И я молчал.
Тореадор встал со стула и по цокал копытами в сторону стены, украшенную широкими темными прямоугольниками. Не знаю как, но его копыта резко отделили один прямоугольник, так что в стене возник проход.
— Все люди приходящие сюда, ели когда-либо мясо ребенка и теперь, как верные рабы приносят в мой дом своих детей. Не волнуйся паренек, — обратился ко мне Тореадор. — Ты не будешь чувствовать угрызение совести, потому что даже не вспомнишь, как отдал собственного родственника на мясо, — на его бычьей роже выразилась улыбка. — Пойдем-ка, мальчик, со мной, — Он протянул свое копыто Джоанни, делая вид что это – обыкновенная человеческая ладонь.
Я в пал в отчаянье и совершенно не знал, что делать. Схватить мальчика и бежать? Но ведь такой сильный бык и та корова нас быстро схватят? А может обмануть Тореадора? Но как? Все эти многочисленные вопросы вихрем пробежались в моей голове, но я так и остался сидеть в кресле, наблюдая за событиями. Я чувствовал себя очень неловко. И каждая секунда казалось мне целой вечностью.
Джоанни не спешил подавать свою маленькую ладошку Тореадору. Он лишь улыбнулся и сказал:
— А можно я спою вам свою песню?
Песню! Ну конечно! Молодец Джоанни!
— Пой на здоровье, малой, — ответил Тореадор, не догадываясь о музыкальных способностях моего друга.
А я тем временем быстро достал из кармана те самые сиреневые шарики и дрожащими руками сунул их в уши.
Джоанни начал петь. Слава богам, что к счастью я не слышал его песни! Сначала он взял мягкие ноты, где еще не так сильно издавался его проклятый голос, но потом… Джоанни резко перешел на высокий тембр и даже сквозь мягкие комки в моих ушах, были слышны вибрации его голоса.
Тореадор не мог вынести этой ужасной песни, он попытался закрыть Джоанни рот, но тот начал вопить еще громче, так что бедный бык упал на ковер, закрыв свои уши копытами, вся морда его покрылась потом, а веки мучительно сомкнулись.
Я чувствовал, как дрожит под ногами пол. Сквозь визг Джоанни гремели фужеры в стеклянном шкафу. Вдруг я услышал мощный взрыв у себя над головой. Это взорвалась лампа в люстре. Осколки, смешанны с отбитыми «висюльками» молниеносно падали мне на голову. Это было больно, и я закрыл ее руками, как только мог. Сиреневые шарики, не так сильно могли сдерживать звук. Повсюду взрывались вещи, и падало стекло. Дверцы шкафа в одно мгновение треснули, а бутылки с выпивкой, взорвались как бомбы, и алая нагретая жидкость лилась по стенам. Даже толстое оконное стекло за считанные минуты покрылось трещинами и взорвалось, осыпав нас градом битых осколков. Мне показалось, что мой мозг сейчас взорвется так же, как и все эти предметы. Я забился под стол Тореадора, пытаясь скрыться от стеклянного дождя. Я чувствовал, как взорвались, недавно принесенные секретаршей чашки с кофе и видел, как черные еще теплые капли стекали вниз по краю стола. Весь кабинет дрожал от дьявольского пения Джоанни. Мне казалось, что вот настал миг, когда я окажусь заваленным хрупкими кусками фарфора и стекла. Казалось, мое сердце сейчас разорвется, как недавний сервис. Но нет…
Внезапно Джоанни замолк, но нотки его громкого голоса все так же отдавались внутри моей головы. Я окинул взглядом Тореадора: он уже не прикрывал свои маленькие вздернутые уши копытами, а лежал замертво, и из ушных отверстий у него сочилась кровь. Я не знал, был ли он жив, да и не это беспокоило меня в данное время.
Джоанни помог мне подняться. Я стоял среди разрушенного кабинета, который пару минут назад казался мне таким красивым. Сейчас же я видел еле как висящую на тонком проводке поломанную люстру, разбитый и залитый вином шкаф, многочисленное количество битых предметов на ковре…
Возникало ощущение, что здесь недавно прошелся зоопарк, а на самом деле это всего лишь спел песенку маленький мальчик!
Меня все еще шатало, но времени на то, что бы я пришел в себя, не было. Джоанни поторапливал меня, как только мог.
Для осторожности я приоткрыл дверь и посмотрел, что случилось с Верочкой. Она лежала на стуле, положив голову на стол и из ушей ее также струилась кровь, как и у Тореадора.
— Идемте быстрее Филипп-Проклятый! — кричал мне Джоанни. — Поверьте, у нас не так много времени!
Все произошедшее сбивало меня с толку, но все-таки я попытался взять себя в руки и не паниковать.
Я подбежал к черному проходу, который недавно открыл Тореадор и заглянул внутрь. Там было очень темно, и я ничего не увидел.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |