Тема 2 борьба христианского и языческого мировоззрений в IV В.

ТЕМА 2 БОРЬБА ХРИСТИАНСКОГО И ЯЗЫЧЕСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЙ В IV В.

Диоклетиановы гонения на христиан были если не последними, то предпоследними. У самого Ди­оклетиана и жена, и дочь приняли христианскую веру. Христианизация Римской империи была исторической необходимостью. Империи нужна была универсальная абсолютная религия, которая могла бы сплотить все ее столь различные народы. Империи нужна была и сверхклассовая религия, которая могла бы смягчить про­пасть между свободными и рабами, ту пропасть, в кото­рую в конце концов и упала империя. Такой абсолютной религией и было христианство с его проповедью, что перед Богом все равны: и варвары, и эллины, и рабы, и свободные. Империя нуждалась в такой религии и в такой церкви. Ей нужна была иллюзия равенства. Импе­ратор нуждался не только в военно-бюрократическом аппарате. Он нуждался и в идеологической силе. Культ императора оказался неэффективным. Христианство же давало новую систему ценностей, новую единую для всех народов и классов систему страха и на­дежды.

Диоклетиан и соправитель Максимиан догово­рились между собой, что когда они оба одновременно откажутся от власти, то их места автоматически займут «цезари», которые станут «августами». Однако когда они оба 1 мая 305 г. отреклись, то начались беспорядки. Сменившие «августов» «цезари» Констанций Хлор и Га-лерий вскоре умерли. Итак, империя сразу лишилась обоих новоявленных «августов». Умершего Галерия сменил его соправитель, «цезарь» Лициний. Но западно­му «цезарю», бывшему соправителю Констанция Хлора, не повезло. Восставшие западные легионы провозгласи­ли «августом» сына Констанция Хлора Константина. Лициний признал Константина в качестве западного «августа». Однако Константину пришлось- выдержать войну с неожиданно вернувшимся к политической жизни Максимианом и его сыном Максенцием. Константин разбивает войско и Максенция в сражении под Римом в 312 г.

Победа христианства. Согласно легенде, перед сра­жением будущий победитель видит на небе знамение — крест, на котором было написано по-гречески: «туто ника», т. е. «сим победиши». Новые «августы» Константин и Лициний резко изме­няют политику государства по отношению к христиан­ской религии и церкви. Эпоха гонений на христианство заканчивается. Согласно Медиоланскому (Миланско­му) эдикту (313 г.), христиане получают право свобод­ного исповедания своей религии (впрочем, свободное отправление богослужений было разрешено христианам в восточной половине империи еще «августом» Галери-ем, предшественником Лициния). Но христианство все еще не стало государственной религией. Оно было всего лишь уравнено в правах с продолжавшей оставаться государственной языческой религией с ее культом импе­ратора. Однако прохристианские реформы продолжа­лись. Эдикт от 315 г. гарантировал свободу молитвенных собраний христиан. Их было запрещено привлекать к военной службе. Но христианство — все еще не госу­дарственная религия.

Ситуация меняется в 324 г.. когда Константин в борьбе за власть разгромил своего соправителя Лици­ния, затем умерщвленного, и стал единоличным прави­телем громадной империи, восстановив единоначалие и вернув империю от политического дуализма к полити­ческому монизму. Вот тогда-то христианство и получает приоритет над язычеством. Последнее не запрещается, но уже ему, а не христианству разрешается существо­вать. В 324 г. в «Эдикте о веротерпимости» Константин провозглашает: «Чтобы сохранить ненарушимый мир в народе, я объявляю, что все, кто еще остается в за­блуждении язычества, могут пользоваться таким же спокойствием, как и верующие (т. е. христиане.— А. Ч.). Пусть те, кто уклоняется от послушания богу, сохраня­ют свои храмы, посвященные лжи, если они этого хотят». Итак, язычники отныне не «верующие» (в Хри­ста), а лица, находящиеся в заблуждении. Язычество уже только-только терпят. В разрешении на его суще­ствование таится угроза. Да, эпоха гонений на христиан сменяется эпохой гонений христиан на античную культуру.

В остальном Константин продолжал политику Ди­оклетиана. Хотя тетрархия (два «августа» и два «цеза­ря») была упразднена, деление империи на четыре части осталось, но это были уже четыре префектуры, управля­емые непосредственно подчиненными монарху префек­тами претория. В консистории (государственном сове­те) император имел право решающего голоса, члены этого совета стояли, а император сидел. При Константи­не происходит дальнейший упадок городов. Центр жиз­ни все более перемещается в деревню, в поместья. Происходит упадок торговли, денежного обращения и рост натурального продуктообмена. При Константине и звания, и должности стали наследственными. Место и обязанности каждого человека были строго определе­ны законом. Происходит закрепление населения по месту приписки. Это относилось и к ремесленникам, и к колонам, и даже к членам городской курии (куриалам). Последние были закреплены в своей должности навечно и несли материальную ответственность за сбор налогов. Ремесленники были прикреплены к своим кол­легиям, в случае побега их клеймили каленым железом, их дочери стали выдаваться замуж только внутри колле­гии. Было запрещено покидать свои участки и колонам. Был издан эдикт о вечном прикреплении колонов к их земле. Вместе с тем смягчилось отношение к подоро­жавшим (вследствие невозможности вести далее завое­вательные войны) рабам. Господа были лишены права самолично казнить своих рабов. Было запрещено при продаже рабов разбивать семьи. Посаженных на землю рабов разрешалось продавать только с землей. Был узаконен отпуск рабов на волю.

При Константине происходит очередное «падение» '.Рима. Если при Диоклетиане Рим, хотя он и не был уже резиденцией ни «августов», ни «цезарей», все же номи­нально оставался столицей, то Константин переносит общую столицу всей империи далеко на восток, на гра­ницу между Европой и Азией, на Боспор, в Византии, переименованный в Константинополь и заново роскош­но отстроенный. Новую столицу освящали и языческие, и христианские жрецы. В ней воздвигаются и христиан­ские, и языческие храмы. Отныне император опирается на армию, бюрократию и церковь, на вселенскую (католическую) церковь всей империи.

Это была уже не та церковь, какой она была при возникновении христианства. Богатая церковь победила бедную, епископская — апостольскую. Новая цер­ковь — церковь-собственница. Она владеет имуще­ством, землей, рабами (церковные рабы). Она обю­рокрачивается. Она иерархична («иерархия» — «лестница власти»). В основании церкви лежат церков­ные общины, организующие рядовых верующих. Общи­ны возглавляют пресвитеры. Над пресвитерами стоят рядовые епископы с епархиями, а над епископами — архиепископы и митрополиты, а над ними далее — патриархи (римский, александрийский, константино­польский, антиохийский, иерусалимский). Римский и александрийский патриархи титулуются «папами».

Не все христиане были согласны с такими порядками в церкви, возникшей как община униженных и оскор­бленных. В Северной Африке началось движение дона-тистов. Начинаются ереси и расколы.

Ариане и афанасьевцы. Новая иерархия оказалась и сама расколотой по вопросам веры. На первое место вышел вопрос о том, как следует понимать главное в христианской догматике — догмат Троицы. Здесь столкнулись два александрийца: епископ Афанасий (ок. 295—373 гг.) и пресвитер Арий. Последний учил, что бог-отец и бог-сын не равны, не едины по своей сущности, что Христос не «единосущен» с богом-отцом, а лишь «подобносущен» ему и что Христос не существо­вал извечно, он творение бога-отца. Так же и святой дух — третье «лицо» Троицы — не извечен, он, как и Христос, был сотворен, но не богом-отцом, а богом-сыном —Христом.

Все это напоминало неоплатонизм с его «троицей»: единым, космическим умом и космической душой, которые последовательно друг за другом происходили от единого. Арианский бог-отец соответствовал едино­му, бог-дух — космической душе, а бог-сын — не столь­ко космическому разуму, сколько логосу, который в не­оплатонизме был посредником между космической ду­шой и космосом. Так что прямой аналогии между учением Плотина и учением Ария нет, но идея о том, что низшее происходит из высшего, а то из еще более вы­сшего, которое безначально, присутствует и у Плотина, и у Ария.

Афанасий же учил, что бог-сын существует извечно, а не сотворен богом-отцом, что он не «подобносущен», а «единосущен» с богом-отцом. Так как по-древнегрече­ски «единосущий» звучит как «хомоусиос», а «подобносущий» как «хомойусиос» (так что эти два слова отличались только тем, что во втором в середине была буква «йота», а в первом слове ее не было), то отсюда и возникло выражение «ни на йоту не отступать». Ариане не хотели уступать «йоту», афанась­евцы не хотели ее принимать.

Со святым духом дело обстояло сложнее. Не случай­но, что позднее православие и католичество разделило «филиокве» — православные считают, что святой дух происходит только от бога-отца, тогда как католики думают, что он происходит и от бога-отца и от бога-сына (а так как на латинском языке «и сына» звучит как «filioque», то и говорят о «филиокве»).

Императора Константина обеспокоили эти споры. Он искал в христианстве опору, видел его преимущество в единстве, но оказалось, что это единство мнимое, что само христианство раскололось на враждебные партии. Константин стремится восстановить единство церкви. Для примирения христиан и для выработки новой еди­ной догматической платформы Константин созывает в 325 г. н. э. в малоазийском городе Никее на съезд всех христианских епископов Востока и Запада.

Никея (ныне турецкий городок Изник) некогда (и в древности, и в средние века до турецкого его завое­вания) была богатым и цветущим городом (турки разрушили ее лучшие здания, а церкви обратили в мина­реты). Свое название этот город получил от диадоха Лисимаха, который назвал его в честь своей жены Никеи.

На этом съезде, который вошел в историю как Никейский собор, председательствовал император Кон­стантин (хотя к этому времени он сам еще не принял христианства и не крестился). Константин поддерживал афанасьевцев. Поэтому победа Афанасия и поражение Ария были не случайны. Арий был проклят и сослан, арианство объявлено ересью. На Никейском соборе был выработан Никейский символ веры («символ» от древнегреч. «симболон» — «знак»), или Никейское кредо (от лат. «кредо»—«верую»). Однако борьба между афанасьевцами и арианами не прекратилась. И в конце концов чаша весов склонилась в пользу Ария. Его воз­вратили из ссылки, отправив туда на этот раз Афанасия. Сам император Константин принял перед смертью христианство, крестил его проарианский епископ. Пре­емник Константина император Констанций также был арианином.

Между арианами и афанасьевцами существовали промежуточные партии. К ним принадлежал Евсевий Кесарийский, или Памфил (263—340). Будучи родом из Палестины, он учился в Иерусалиме и в Антиохии. Как участник Никейского собора, он в своем проекте симво­ла веры уклонился от прямого осуждения арианства. Его сочинения: «Приготовление к Евангелию» и «Цер­ковная история» (доведена до 324 г., т. е. до Никейского собора). «Церковная история» (или «Хроника») изве­стна в пересказе Иеронима. Правда, в 1792 г. был найден ее армянский перевод.

Константин в своем завещании разделил империю между своими сыновьями, из которых вышеупомянутый Констанций, истребив своих братьев, стал единоличным императором (351—360 гг. правления).

Юлиан. Ему наследует случайно уцелевший от побо­ища его двоюродный брат Флавий Клавдий Юлиан (331—363 гг.), который вошел в историю как «Юлиан-отступник», поскольку он отступил от христианства и попытался вернуть языческой религии и культуре монополию. Несмотря на победу христианства, языче­ская культура в IV в. была еще сильна. Она имела выдающихся представителей.

Историк Аммиан Марцеллин (330—400 гг.) написал историю Римской империи за 282 года (с 96 по 378 гг.) в тридцати одной книге, из которых сохранилось во­семнадцать книг, в которых рассказывается о событиях с 353 по 378 г. Знаменитый ритор Гимерий (315— 386 гг.) в своей полемической борьбе с христианами восхвалял героическое прошлое античного мира. Его одногодок ритор Либаний (315—393) стремился-ожи­вить античную религию. Нравственному идеалу христи­ан — идеалу покорности, терпения и смирения он проти­вопоставлял греко-римскую гражданскую героическую добродетель. Либаний был вдохновителем Юлиана в его.«отступничестве».

Ритор и философ Фемистий (317—388 гг.) стремился противопоставить христианскому мировоззрению древ­негреческую философию, которую он популяризировал. Известны его переложения (парафразы) Аристотеля. Фемистий отстаивал духовную свободу, не отделимую от свободы дискуссии, от плюрализма мнений и точек зрения, от разногласий. Обращаясь к одному из римских императоров, Фемистий писал, что приходит в упадок все то, что не затронуто человеческими страстями и спо­рами, что своей высотой и изяществом искусства обяза­ны именно расхождениям во вкусах художников, их состязательности. В отличие от скептиков, которые из факта разномыслия философов делали вывод о несосто­ятельности философии, Фемистий видит именно в раз­ногласиях философов причину расцвета философской мысли. «Да и сама философия, мать всех достохвальных художеств, возникнув почти что из ничего, разве не благодаря разногласиям ученейших людей так разви­лась, что нечего, кажется, прибавить к ее совершен­ству?» — задает философствующий ритор свой ритори­ческий вопрос. Общий вывод таков: «Вообще дело обстоит так: соревнование между людьми и споры уси­ливают их трудолюбие и разжигают рвение. Напротив, вялость и душевную косность приносит привычка соглашаться во всем и ни по какому поводу не приходить в столкновение с противоположными взглядами» '.

Став императором, ученик Либания Юлиан отрекся от христианства. При нем происходит последнее в Рим­ской империи гонение на христиан. Юлиан выступает против христианства и политически, и публицистически. Как политик, Юлиан лишает христианскую церковь государственных дотаций. Христианам запрещается преподавать в школах, занимать высшие посты в армии. Юлиан пытался реформировать языческую религию, которая пришла в полный упадок. Языческие храмы опустели и обеднели. Когда Юлиан в своем путешествии в Антиохию посетил город Дафну с его некогда знамени­тым храмом Аполлона, то оказалось, что храм пуст, а его жрец нищ. Не из чего было принести жертвоприно­шение богам по случаю посещения храма императором. Жрецу для такого неожиданного торжества пришлось заколоть своего собственного гуся. Юлиан пытается объединить языческое жречество, ввести в него иерархи­ческую структуру, создать языческое монашество, ввести обычай раскаяния, практику благотворительно­сти, нравственно усовершенствовать жречество. В од­ном из своих писем к высокопоставленному жрецу император писал: «...убеждай каждого жреца, чтобы он не посещал театра, не пил в харчевне и'не занимался каким-либо искусством или ремеслом, пользующимся дурной славой».

Как писатель, Юлиан — автор гимна в честь Солнца («К царю Солнцу»), наивной попытки введения вос­точного культа Солнца в Римской христианизированной империи.

В своем сочинении «Против христиан» Юлиан крити­чески относится не только к христианам, но и к языче­ской мифологии. И эллины сочиняли небылицы о богах, когда Крон якобы поглотил своих детей, а затем их изверг, когда Зевс сочетался с собственной матерью и с дочерью от своей матери (имеется в виду орфический мотив), однако иудейско-христианская мифология, ут­верждает Юлиан, еще более нелепа и безнравственна. Иудейский бог не ведает, что творит. Он творит Еву как жену и помощницу Адаму, но та ни в чем Адаму не помогла, а, напротив, обманула Адама и стала причиной изгнания того из рая. Иегова вспыльчив, гневлив и за­вистлив. Своему созданию — человеку — Иегова отка­зывает в познании добра и зла. Но «может ли быть что-либо неразумнее человека, не умеющего различить добро и зло?» — спрашивает Юлиан. Ведь ясно, что не зная, что такое добро и что такое зло, человек не сможет избежать зла и не будет стремиться к добру! Таким образом, делает вывод Юлиан в своем сочинении «Про­тив христиан», «не знать, что созданная как помощница станет причиной гибели, и запретить познание добра и зла, каковое, по моему мнению, есть величайшее до­стояние человеческого разума, да еще завистливо опа­саться, как бы человек не вкусил от древа жизни, и из смертного не стал бессмертным,— все это присуще лишь недоброжелателю и завистнику» '.

Таково отношение Юлиана к иудаистской части христианства. Что же касается собственно христианских мифов, то Юлиан видит в образе Христа как человекобо-га обожествление человека, но, возражает император, никакой бог не может быть человеком и никакой человек не может быть богом.

Восстановление христианства. Антихристианство Юлиана было последней попыткой античной культуры вернуть себе монополию или по крайней мере господ­ствующее положение в империи. Эта попытка не уда­лась. Когда Юлиан погиб в войне с персами, процар­ствовав всего три года (его убил стрелой солдат-христианин), то преемник Юлиана император Иовиан отменил все постановления Юлиана по религиозным вопросам и полностью восстановил господствующее и даже монопольное положение христианской церкви.

После Иовиана императорами были провозглашены на Западе Валентиан, а на Востоке его брат Валент. Валентиан вскоре умер, и его сменил его сын Грациан. И Валенту на Востоке, и Валентиану и Грациану на Западе пришлось вести тяжелую борьбу с пришедшими из Казахстана, подпираемыми сзади гуннами вестгота­ми, которые нанесли сокрушительное поражение в битве при Адрианополе под Константинополем императору Валенту, погибшему в этом сражении в 378 г. Через тридцать два года вестготы были в Риме! Но пока что вестготы были замирены, поселены на территории Рим­ской империи в провинции Иллирия и обращены в христианство арианского толка. Решающую роль в этом замирении вестготов сыграл соправитель западного им­ператора Грациана Феодосии, который после ряда перипетий стал последним единоличным хозяином все еще громадной, но гибнущей империи (379 г.). Будучи правоверным никейцем (афанасьевцем), Феодосии пре­следовал и язычников, и ариан. В эдикте «О католиче­ской вере» (380 г.) Феодосии предписал обязательность для всего населения империи принятия христианства. По приказам Феодосия в империи активно разрушались прекрасные античные храмы, разбивались прекрасные статуи великих античных мастеров. Это делали неисто­вые толпы монахов, бродивших по империи. Позднее под угрозой смертной казни были запрещены языческие жертвоприношения (392 г.). В 393 г. были проведены последние Олимпийские игры (они проводились с 776 г. до н. э., т. е. более тысячелетия), после чего олим­пийские храмы были разрушены..

Ранее, в 381 г., был созван второй вселенский собор — Константинопольский (или Цареградский), на котором был доработан и дополнен Никейский символ веры. Никеоконстантинопольский (Никео-цареград-ский) символ веры увековечил антиарианское афанась­евское понимание Троицы. Этот символ требует от человека беспрекословной веры в сотворение мира и че­ловека богом. Бог-отец — творец и невидимого (ангелы и т. п.) и видимого (природа и люди) миров. Он предпи­сывает веру в Троицу в ее никейском понимании (бог един и троичен, выступая в трех ипостасях, лицах, обра­зах). Никеоконстантинопольский символ предписывает веру в грехопадение первых людей как источник зла, в воплощение бога в лице Христа, в искупление Христом людских грехов, веру в воскресение Христа после его мученической смерти на кресте, веру в вознесение Хри­ста на небо, веру во второе пришествие Христа, веру в грядущий Страшный суд, веру в вечную награду в раю для праведников и в вечные муки в аду для грешников, т. е. неверующих или недостаточно либо неправильно верующих в Христа.

Окончательное торжество христианства во второй половине IV в., особенно при Феодосии, прозванном христианской церковью «великим», связано с организа­торской и идеологической деятельностью таких ревно­стных христиан, как Гиларий Пуатье (310—367 гг.) и Амвросий Медиоланский (340—397 гг.) на Западе. На Востоке же в IV в. н. э. прославились такие христиан­ские теологи, как Астерий Амасийский, Григорий Назианский (Григорий Богослов, ок. 329 — ок. 390 гг.), Василий Кесарийский (ок. 330—379 гг.), его брат Гри­горий Нисский (ок. 335—395 гг.), а также Иоанн Златоуст (ок. 347—407 гг.).

Астерий Амасийский. Крупным, но несправедливо забытым теологом второй половины IV в. н. э., совре­менником Гилария Пуатье, Амвросия Медиоланского, Григория Богослова, Василия Кесарийского, Григория Нисского, был Астерий Амасийский. Выдающийся тео­лог Астерий родился в 30—40-е годы в столице римской провинции Сирия — в Антиохии. Астерий свою трудо­вую деятельность начинал в качестве юриста. Затем он стал духовным лицом, клириком, достигшим сана епископа. В течение последней четверти IV в. н. э. Асте­рий — епископ в Амасии. Город Амасия находился в Малой Азии, в Понте. Это родина древнегреческого географа и историка Страбона (64/63 до1 н.э.— 23/24 н. э.). Страбон в своей «Географии» описал и свою родину — Амасию. Время Астерия отстоит от времени. Страбона так же, как время начала династии Романо­вых от нашего времени.

Астерий писал на латинском языке. Епископ Амасий­ский отрицательно относился к античной культуре. Для него Элевсинские празднества, связанные с культом языческих богинь Деметры и Персефоны, центром кото­рых был Элевсин (город к северо-западу от Афин),— «позорные остатки язычества».

Особенно интересны и актуальны для нас сейчас высказывания Астерия Амасийского против алчности и корыстолюбия (этого джина мы недавно выпустили из бутылки, наивно связывая с ним наше благополучие). Для Астерия Амасийского корыстолюбие всегда играло, играет и будет играть печальную и трагическую роль как в обыденной жизни, так и в историческом масштабе.

«Отрицая этот корень зла, св. Астерий не мирится и с его следствиями: богатством, неравенством состояний, собственностью. Астерий сомневается в возможности честного обогаще­ния.. Он не допускает неравенства как нормального состояния человека. Он порицает право на собственность, как право быть жесто­ким и немилостивым. В противовес алчности он выдви­гает необходимость как единственный закон, регулирующий потребление предметов» т. е. каждый должен довольствоваться только тем, что совершенно необходи­мо для жизни. Так проповедовал Астерий в понтийском городе Амасии, что на реке Ирис, впадающей в Понт Эвксинский (Черное море). ' Архимандрит Модест. Св. Астерий Амасийский. Его жизнь и проповедническая деятельность. М., 1911. С. 12—13.

«Каппадокийцы». Василий и оба Григория происхо­дили из самой восточной, граничившей с Арменией, малоазийской римской провинции Каппадокия, а пото­му их иногда называют «каппадокийцами».

Эти «каппадокийцы» были неплохо знакомы с антич­ной философией, особенно с неоплатонизмом. Интересно отметить, что их жизнь, как и жизнь Иоанна Златоуста, приходится на время после смерти неоплатоника Ямбли-ха ок. 330 г. и до рождения неоплатоника Прокла ок. 410г. Они пытались использовать неоплатонизм для модернизации библейского мифологического креацио-низма, не впадая при этом в ересь. Они сыграли боль­шую роль в формулировке Никео-константинопольского символа веры. Они занимали высокие посты в церкви:

Василий Кесарийский и Григорий Нисский были еписко­пами, а Григорий Назианский был одно время даже константинопольским патриархом.

Григорий Назианский (ок. 330—ок. 390 гг.), ро­дившийся вблизи города Назианза, отсюда его прозви­ще «Назианский», обучался светским наукам сперва у себя дома у своего дяди Амфиплохия, а затем в Алек­сандрии и в Афинах. Это обучение позволило ему переносить в христианскую теологию методы неоплато­новской идеалистической диалектики. Вернувшись на родину, Григорий Назианский принял христианство, крестился в пустыни. Затем он стал константинополь­ским патриархом. Он пытался примирить арианство и никейство (афанасьевство) и был за это отстранен от патриаршества. Григорий Назианский снова возвраща­ется на родину. Он был плодовитым писателем, как прозаиком, так и поэтом. От его трудов сохранились 45 речей, в том числе «Пять слов о богословии» в защиту никейства от ариан, 243 письма и 507 поэм и стихотворе­ний, в том числе автобиографические поэмы «О моей жизни», «О моей судьбе», «О страданиях моей души». Василий Кесарийский (ок. 330—379 гг.) родился в Кесарии Каппадокийской. Он учился в Константино­поле и в Афинах у ритора Либания и у других языческих учителей, после чего вернулся на родину и крестился. В 370 г. он стал епископом Кесарийским. Он был плодо­витым писателем, и многие его сочинения сохранились, в том числе «Девять бесед на шестоднев» (шесть дней творения). Василий Кесарийский выступал против об­мирщения церкви и поощрял монашество. Он создал два устава монашеской жизни. Проповедуя христианское отречение от мира, Василий Кесарийский писал, что, пока человек развлечен земными заботами, он не может познать ясно истину, что единственное средство изба­виться от забот — это отречение от мира. Он учил, что надо быть без дома, без родины, без товарищей,' без имений и поместий, без собственности, без торговых занятий, без промысла, без знания человеческих наук. Только так можно быть всегда готовым к восприятию в своем сердце божественного учения. У истинного христианина должны быть печальные и опущенные в землю глаза, небрежная походка, нечесаные волосы и грязная одежда. Василий Кесарийский подорвал свое здоровье аскетизмом и умер в возрасте сорока девяти лет.

Младший брат Василия и друг Григория Богослова Григорий родился в Кесарии, но был прозван Нисским, так как в 372 г. стал епископом в Нисе. До этого он изучал философию и риторику, после чего, крестившись, ушел в монастырь. Григорий Нисский выступал против ариан, но положительно относился к античной филосо­фии, разумеется, к идеалистической, к Платону и Плоти­ну. В теологии он испытал влияние Оригена, разделяя его осужденное ортодоксией эсхатологическое учение о временности, а не о вечности адских мук, о конечном просветлении всех согрешивших душ и самого Сатаны. В своих сочинениях Григорий Нисский ярко выразил принцип «ты мне, я тебе» как принцип отношений чело­века и бога, сказав: «...не просить чего-либо у бога прежде, нежели что-либо угодное ему принесем ему в дар», а также самоуничижительно-просительную по­зицию человека в его отношении к богу, чем религия и отличается от повелительного принципа магии, сказав, что «молитва есть прошение благ, уничиженно обра­щенное к богу» (Творения святого Григория Нисского. М., 1861. С. 402).

Иоанн Златоуст. Иоанн Златоуст родился в 347 г. в главном городе Сирии Антиохии в семье богатых и знат­ных христиан. Его мать в двадцать лет потеряла мужа вскоре умерла и ее дочь — сестра Иоанна. Отроческие годы Иоанна прищдись на юлиановы гонения на христи­ан. Он учился у ритора Ливания, изучал философию у Андрагафия. Свою деятельность он начал в качестве адвоката. Он крестился в 369 г. двадцати двух лет отро­ду. В 398 г. он стал константинопольским патриархом. Иоанн был прозван «Златоустом» (по древнегреч. «хризостомом», вспомните киника Диона Хрисостома!) за свои выдающиеся ораторские способности. Сохранились его 804 проповеди, записанные за ним скорописцами. Иоанн Златоуст видел главное средство оздоровления гибнущей империи в.нравственной монополии христиан­ской церкви, он пытался установить монополию церкви во всех сферах частной и общественной жизни. В его проповедях определялись обязанности христианина в отношениях между человеком и богом, господином и ра­бом, богатым и бедным, мужем и женой, родителями и детьми. Он проповедовал аскетизм. Пост он называл «пищей души».

Нравственная реформа Иоанна не пришлась по вкусу константинопольской знати во главе с женой малодушного императора Аркадия императрицей Евдоксией. По ее проискам Иоанн в 404 г. был отстранен от патриаршества и сослан в Пицунду, куда его гнали пешком, и он скончался по дороге 14 сентября 407 г в 60-летнем возрасте между Понтом и Колхидой. Его мощи были перенесены в Константинополь в 438 г.

И «каппадокийцы», и Иоанн Златоуст были младши­ми современниками выдающегося христианского теоло­га поздней античности Августина (354—430 гг.).

Дата добавления: 2015-10-21