* * *
Позже Гермиона с улыбкою вспомнит, как бежала босая, в одной лишь мантии на голое тело по коридорам Хогвартса до своей гостиной. В тот момент её не волновал тот факт, что она может попасться Филчу или быть замеченной его кошкой.
Лишь бы добраться до своей спальни. Лишь бы оказаться как можно в более безопасном месте. Лишь бы подальше от Малфоя.
Но это потом. Сейчас, лёжа на своей кровати, слушая сопение соседок, девушка думала о пережитой боли. Боли потери родителей, боли предательства Гарри и Рона, боли – быть изнасилованной Малфоем.
И лишь одно давало смысл жить дальше. Давало надежду на отмщение.
Гермиона открыла дневник на последней странице.
Глава 8. В ожидании. Шаг восьмой
– Что, Малфой, плохо спалось? – насмешливый голос слизеринца Блейза Забини вызвал в ответ на вопрос смех у сокурсников и злую ухмылку у Драко.
Однако большим он не удостоил черноволосого юношу, продолжив завтрак с тем же угрюмым выражением лица.
Совершеннолетие.
День, которого он, с одной стороны, ждал, как надежду на спасение, а с другой…
В Англии волшебник считается совершеннолетним, когда ему исполняется семнадцать. Он получает право на трансгрессию, становится полноправным владельцем собственного счёта в Гринтогсе (если, разумеется, нет никаких исключений) и пожинает плоды длительной учёбы в магической школе. Его ждёт светлое будущее и большие перспективы.
В идеале.
Отец Драко, Люциус, всегда гордился своей кровью вейлы. Вейлы с французскими корнями. Поэтому совершеннолетие блондина собирались отмечать по исполнению восемнадцати лет, как это было принято во Франции.
Отчасти, слизеринец был рад этому – желание испачкать своё тело меткой было несильным (можно сказать, стремилось к нулю), и этот год, год до восемнадцати лет, оказался для него просто подарком. Документ на трансгрессию он всё равно получил (согласно законам), а счёт и прочее… Это ничто, по сравнению с тем, что пока его плечо чисто.
Точнее, это «пока» уже кончилось.
Ему действительно сегодня плохо спалось. Снились какие-то кошмары. Нет, не кошмары. Бредни. Да, это всё был чистой воды бред. Поттер, этот шрамоносец, с какими-то подбадривающими пожеланиями. Отец, слёзно умоляющий простить его. Грейнджер, целующая его…
На этом моменте Драко замер.
Что, неужели ему это приснилось? Ему нужно к мадам Помфри за успокоительным и зельем для улучшения сна.
Кстати, о Грейнджер…
Малфой поднял глаза от своей тарелки и посмотрел в сторону гриффиндорского стола.
Её не было.
Он мог с уверенностью сказать, что её сегодня вообще не было на завтраке.
Полезли разные мысли, как эта грязнокровка сидит сейчас в комнате девочек в своей башне, плачет о своей горькой судьбе…
Он всего раза два видел, что бы она плакала за все эти семь лет. И каждый раз был связан с Поттером. Что ж, если она действительно сейчас плачет, то этот раз из-за него. И ему было приятно об этом думать. Очень приятно.
Завтрак медленно, но верно подходил к концу, а занятия в пятницу никто не отменял. Малфой с облегчением думал, что у него есть целый день – целый день до субботы. Субботы, которая перевернёт его жизнь.
Первый урок, трансфигурация с факультетом Гриффиндор, прошёл вполне спокойно и обычно, если не считать того факта, что Грейнджер так и не появилась. Никто не спрашивал о ней – за последнее время она так от всех отдалилась, что ни один ученик и не спохватился её отсутствия. Ведь студенты уже давно привыкли, что теперешняя Гермиона не тянет руку, не отвечает на уроках и вообще не разговаривает.
В прочем, один-то, может, и спохватился, но он точно не собирался об этом распространяться.
Драко, так сказать, вообще считал себя отчасти исключением. Гриффиндорская заучка вчера вполне сносно доказала, что человеческая речь ещё не чужда ей. А стоны-то, стоны!
День был скучный и однообразный.
Малфой гулял по коридорам школы в надежде хоть застать нарушителей, желательно с Гриффиндора, и на них сорвать свою злость и обиду. Но как назло коридоры были пусты, нигде не слышалось ни голосов, ни смеха – только какая-то гнетущая тишина, от которой хотелось повеситься.
На одном из пролётов побочной лестницы у окна сидела Грейнджер. Сидела, нарушая правила – с ногами на подоконнике.
– Минус десять баллов с Гриффиндора! – усмешка на лице блондина свидетельствовала о том, что день всё же прошёл не зря.
Однако его замечание оказалось проигнорированным.
– Грейнджер, убери ноги, или я буду лишать твой факультет драгоценных баллов каждые пять минут.
Девушка повернулась на источник шума. Она пребывала в своих мыслях и поэтому не сразу заметила, что уже не одна.
И, вдобавок, потеряла десять баллов.
– Да пожалуйста, – ответила гриффиндорка и повернулась обратно к стеклу.
Малфой не понял. Точнее, не совсем понял.
– Минус ещё десять баллов, – просто сказал он.
Гермиона не отреагировала.
– Минус…
– Довольно, – она встала с подоконника. – Я уже ухожу.
Но пройти мимо юноши не получилось.
– Никогда не смей затыкать мне рот, грязнокровка, – зло прошипел он, хватая девушку за плечи и больно сжимая их.
– Отпусти меня! – также зло ответила гриффиндорка.
Когда руки Драко разжались, она замахнулась.
Она помнила третий курс. И думала, что сможет сделать это снова.
Но Малфой поймал её руку буквально в нескольких сантиметрах от лица и, ничего не сказав, залепил Грейнджер пощёчину.
Девушка на секунду закрыла глаза от боли, но через миг открыла их.
– И только попробуй ещё раз ударить меня…
Отпустив девушку, Драко направился дальше по лестнице. Через несколько ступенек он обернулся – она всё так же стояла, а по щеке катились беззвучные слёзы.
– Я ещё отомщу тебе, падонок, – тихо проговорила Гермиона, когда слизеринец уже скрылся за следующим пролётом.
Глава 9. Не твоя ложь. Шаг девятый
Она плакала из-за него. О да, ему это очень нравилось.
Драко тяжело улыбнулся своим мыслям.
Оставалось всего несколько часов до того полуночи. Несколько часов до ненавистной теперь субботы.
Сегодня у него день рождения. Однако никто не стремится поздравить его раньше всех, никто не кричит радостные пожелания и не поёт песню о счастливом празднике.
Он родился за несколько минут до того, как часы пробьют двенадцать часов – считай, уже практически другой день. И этот другой день, суббота, вот-вот наступит.
Без трёх минут.
Всё, ему уже восемнадцать.
Прощай всё, о чём он мечтал, к чему стремился. Да здравствует Тёмный Лорд! Великий и ужасный!
Юноша снова улыбнулся.
Неужели отец оказался прав и Поттер в компании со своим дружком отправились именно туда? Впрочем, в компетентности сведений собственного отца слизеринец не сомневался, однако… Однако ему не давал покоя один маленький, почти незаметный, момент – по плану Вольдеморта там должна была ещё присутствовать и Грейнджер.
Неужели шрамоносец и Вислый сбежали так, что бы наша «любимая» заучка ничего об этом не знала? Что ж, похоже… Или отец как всегда ведёт какую-то свою игру?
Мысли Драко путались.
Двенадцать ударов сообщили, что выходной настал.
Блондин устало потёр виски. Кто бы в какие игры не играл, сейчас он явно всего лишь пешка в чьих-то руках. Осталось узнать только, в чьих именно.
Отца или Лорда?
* * *
Когда он спустился в гостиную, его сокурсники сразу же быстро угомонились. Ненадолго повисло молчание, нарушаемое лишь чавканьем Кребба и сопением Гойла.
– С совершеннолетием, Драко, – чересчур официальный тоном произнёс Блейз. Не очень-то подходил этот тон под простое «Драко».
– С днём рождения.
– Поздравляем.
– Да, с днём рождения, – присоединялись другие слизеринцы.
Ни улыбок, ни смеха, ни хлопушек.
Совершеннолетие не принято праздновать до тех пор, пока ты не побываешь там. А после…
Шумные вечеринки дома Змеи всегда оставались за облаком тайны и вуали интереса, ибо всему Хогвартсу было известно, КАК празднует Слизерин. Самые безбашенные поступки, самые дорогие и качественные алкогольные напитки (а главное – самые крепкие), самые раскрепощённые девушки и самые отвязные парни.
Попасть на торжество в слизеринскую гостиную приравнивалось к полному затмению Солнца или полёте звезды. Вроде бы и случается, вроде бы и попадают туда ученики с других факультетов, однако некоторая загадочность и всё же редкость таких случаев делают неплохую «рекламу» всему этому.
– Спасибо всем. Празднование сегодня в одиннадцать, – сухо ответил Драко и направился в Большой Зал завтракать.
Да, именно в одиннадцать. Да, самое удачное время. Он как раз вернётся оттуда. В прочем, ему нужно будет присутствовать полчаса – этого достаточно. Дальше пьяным гостям он будет совершенно безразличен.
Юноша поправил волосы и ускорил шаг.
* * *
Всё началось как раз за завтраком.
Кто бы могу подумать, что письмо, присланное глупой гриффиндоркой, может иметь столько последствий?
Блондин немного удивился, когда рядом с ним опустилась школьная сова. Птица держала в клюве конверт.
«Точно не от одной из любовниц», – подумал слизеринец.
«Знаешь, я подарю тебе ещё один подарок… Чужую ложь.
Г.Г.»
Юноша несколько раз перечитал послание, но смысл упорно продолжал ускользать от него.
Подняв глаза на стол дома Льва, он не обнаружил за ним искомую фигуру.
Драко смял письмо.
Глава 10. Жизнь. Шаг десятый
Слизеринец, казалось, был чуть ли ни единственным представителем старших курсов своего факультета в то утра на завтраке. Он улыбнулся, вспомнив вчерашнюю, с позволенья сказать, вечеринку – много дорогой выпивки, много готовых на всё девушек, много «шума из ничего».
Драко никому не рассказывал, что произошло до одиннадцати вечера. Никто не знал о том, как была проведена эта церемония. Ни Пожиратели Смерти, ни их дети не имели ни малейшего представления о том вечере в поместье Малфоев. Словно его и не было.
И только метка на предплечье служила ему напоминанием.
«Светлым» напоминанием о его «прекрасной» жизни.
И тут ещё эта Грейнджер…
Малфой сидел, опустив голову и то сминая, то опять расправляя несчастное письмо. Эта самая «чужая ложь» не давала ему покоя. «Чужая» – значит, не его. И не Грейнджер. Тогда чья? Кого-то из сокурсников? Отца?
Да, второе юноше показалось более реальным. Эта гриффиндорская выскочка не стала бы заниматься такой мелочью, как ложь какого-то ученика. Хотя…
Драко подумал о Пэнси.
Нет, ложь отца – это всё же более значимо.
Погружённый в свои мысли, он совершенно не заметил, как Гермиона вошла в зал. Она бросила на слизеринца быстрый взгляд и скоро проследовала к преподавательскому столу. Он не заметил её короткой беседы с МакГонагалл и как она спешно покидала уже близящийся к концу завтрак.
На обратном пути она снова посмотрела на блондина. И если бы тот поднял голову, то увидел бы усмешку на её лице. Почти малфоевскую усмешку.
***
Драко кончил.
Пэнси улыбалась и всё ещё продолжала обнимать его.
– Я так и не вручила тебе свой подарок, – разве что не промурлыкала она.
– Я заметил.
Малфой слез с кровати и стал натягивать брюки.
– Я хочу сделать это сейчас. Идём?
Он пожал плечами.
– Мы поймали её в библиотеке, – начала рассказывать слизеринка. – Думаю, это именно то, что нужно. Особенно учитывая некоторые обстоятельства. Я думаю, тебе понравится.
Ему было параллельно. Паркинсон говорила что-то ещё – он лишь понял, что она не с его факультета.
Да, каждая мечтает с ним переспать. Но так, как это подразумевала Пэнси, – он сомневался. Но если девчонка из другого дома, то это решало многое. Ведь ей могли просто не сказать, что будет. А томный взгляд Паркинсон и обещание «страстного секса с самим Малфоем»…
Да, наверное, так всё и было.
Справившись, наконец, с галстуком, юноша направился в подземелья. Он не особо смотрел по сторонам, но, как ему показалось, слизеринка недолго строила из себя великого проводника.
Потому что уж очень быстро они пришли.
– Закроешь глаза?
– С чего бы?
Девушка обижено хмыкнула и открыла дверь. Подавив зевоту, Малфой последовал за ней.
Сонливость моментально пропала, когда он рассмотрел в полумраке две человеческие фигуры.
***
Блейза не узнать было нереально.
Так что наглого слизеринца Драко рассмотрел чуть ли не на пороге.
Правда, и вторая фигура оказалась весьма знакомой.
Привязанная к стулу, немного сгорбленная, с опущенной головой. Спутанные каштановые волосы, часто поднимающая грудь, которая выглядела ещё более аппетитно из-за верёвок на талии и плечах, на ногах только одна туфелька…
– Грейнджер?!
Боль в голосе. Безысходность во взгляде.
Он ведь не желал ей такой смерти. Он не хотел, что бы она умерла так! Она должна была умереть иначе, иначе!
– Грязнокровки иногда приятны на вкус, не правда ли?
Блейз поглаживал гриффиндорку по голове.
– У нас не так много времени, Драко. Но и нас всего лишь трое, – Пэнси начала расстёгивать кофточку, открывая взору нежную кожу и кружевной лифчик.
– Серьёзно? С ней?
– Что-то не так, милый?
Слизеринка выглядела немного озадаченной.
– Да, Малфой. В чём дело?
Блондин стоял и бурил взглядом Грейнджер. Злосчастную гриффиндорку. Выскочку. Подружку Поттера.
Ту, с кем он спал.
А она, похоже, была без сознания.
– Пропажа Грейнджер будет слишком заметной, вам не кажется?
– Да? Мне казалось, никто из учеников не интересуется ею. В том плане, что никто же с ней не разговаривает, – поправился Блейз.
Паркинсон, оставшись в одном белье цвета слоновой кости, теперь недоумённо смотрела то на Забини, то на Малфоя.
– Ещё не поздно её вернуть… – начал было Драко.
– Нет! – хором отозвались слизеринцы.
– Я отказываюсь, Пэнси.
Юноша направился обратно к двери.
– Что? Да как ты смеешь! Ты не можешь! Мы уже все повязаны!
– Если я сейчас позову Снейпа или, – он выдержал небольшую паузу, – МакГонагалл…
– Ты не сделаешь этого…
Угрожающий полушёпот Забини буквально истекал ядом. Почти как его рот слюной по Грейнджер.
– Ему и не потребуется.
Голос декана, вспышка света, темнота.
***
– Ты скажешь профессору МакГонагалл то, что прочтёшь здесь. Тебе понятно?
Драко приподнялся на локти.
Когда боль в глазах немного утихла, он увидел только кусочек мантии Снейпа и закрывающую дверь его комнаты.
Малфой повернул голову и действительно заметил небольшую записку на тумбочке.
По мере прочтения он то меланхолично сидел на кровати, то неистово вставал и начинал ходить по комнате.
После он спустился в гостиную, бросил злосчастный клочок пергамента в камин и покинул подземелья.
Никто из слизеринцев не смел даже обратиться к нему – не то, что бы встать на пути.
***
– Вам лучше? Воды?
Гермиона не ответила.
Она не проронила ни слова с тех пор, как пришла в себя. Даже когда к ней в палату заходила профессор МакГонагалл.
Обрывки вчерашнего дня всё мелькали и мелькали у неё перед глазами. Паркинсон, Забини. Потом, кажется, Малфой – тут она не была уверена.
Уже было далеко за полночь, когда дверь едва слышно отворилась и кто-то пробрался к ней в палату.
– Не используй «Люмус», Малфой. У меня болят глаза.
Тихое шуршание прекратилось.
– Так и быть, Грейнджер.
Повисло некоторое молчание.
– Зачем ты пришёл?
Зачем?
Да, зачем?
– Мне интересно, что ты хотела сказать своей запиской.
– И только ради этого? – Гермиона повернулась к юноше лицом.
– Не тебе спорить, Грейнджер, – он направил на неё волшебную палочку.
– Я и не собиралась. Тебя интересует эта чужая ложь? Да?
– Да.
– Её ещё нет. Но когда она будет, ты будешь единственным, кто будет знать о ней. Кроме меня.
Глава 11. Смерть. Шаг одиннадцатый
– Её ещё нет. Но когда она будет, ты будешь единственным, кто будет знать о ней. Кроме меня.
– Какое почтение, Грейнджер. Я сражён! – слизеринец вальяжно сел на приставленный к кровати стул. Гермиона не сводила с него глаз. – С чего это вдруг?
Девушка пожала плечами.
– Ты же всё равно прочёл мой дневник, – увидев, что Малфой собирается что-то сказать, разумеется, весьма едкое, она поспешно добавила, – ни за что не поверю, что ты не открывал его. Открывал, раз он понял, что тетрадь моя. И прочёл внимательно, возможно, даже не один раз, если возвращение моих записей обошлось мне так дорого.
Юноша сердито уставился на Гермиону. Разумеется, он прочёл. Он же слизеринец, в конце концов. Он же Малфой, Мерлин их всех!
– Я не всё понял. Многие записи зашифрованы, – растягивая слова и поигрывая волшебной палочкой, начал он. – Скажем, записи конца августа. Не самое начало, так, чуть подальше… Там упоминалось какое-то зелье…
Драко замолчал, потому что, посмотрев на кровать, увидел, что гриффиндорка заснула. Вот так нагло посмела заснуть, когда тут он пытается вести с ней какие-то беседы.
Юноша усмехнулся собственным мыслям. Он привстал со стула и больно ткнул семикурсницу в бок волшебной палочкой.
– А-а-а…
– Тихо! – тут же шикнул на неё слизеринец и произнёс заклинание света. На конце его волшебной палочки тут же вспыхнул огонёк. – Мне плевать там на тебя, грязнокровка. Плевать на твою жизнь, твои проблемы и прочее, Грейнджер. Плевать. Произнести по буквам?
– Думаю, не нужно.
Гермиона лежала на спине, зажмурившись, сверху над ней нависал Малфой и направлял палочку с ярким светом ей прямо в глаза.
– Отлично. Я не играю в чужие игры, Грейнджер, а в твои-то и подавно. Это ты поняла? – получив слабый кивок, юноша немного отстранился, но палочку всё ещё направлял на гриффиндорку. – Мне плевать на «официальную» версию произошедшего, плевать на Паркинсон, плевать на Забини. Ты же у нас умная девочка, знаешь же, чем бы всё кончилось, если бы Снейп не появился там, не так ли?
Снова слабый кивок в ответ.
– Чего тебе нужно, Малфой? Ты пришёл читать мне нотации или как?
– О, не нужно театральности, Грейнджер… – слизеринец немного расслабился и снова сел на стул. Однако его волшебная палочка всё так же продолжала смотреть в сторону Гермионы. – Кстати, о театральности. Снейп просил передать… даже не просил, а скорее констатировал, что «официальная версия произошедшего» такова: я тебя спас. От злобных слизеринцев, Пожирателей Смерти, от мученической доли и прочее-прочее. А так же, напомнил, – продолжал он, – что это в твоих же интересах, ни о чём не распространяться. Тебе же нужно твоё зелье, не правда ли?
Фирменная малфоевская усмешка украсила выражение лица юноши.
– Ты своё ещё получишь, хорёк… – сквозь зубы процедила гриффиндорка.
– О, да, разумеется. Конечно-конечно, ты не переживай, это вредно.
Сарказм Малфоя Гермионой был воспринят как сигнал к действию – девушка приподнялась на кровати, но палочка блондина была направлена ей точно в сердце.
– Да ты… Да я… Да…
– Да? Я весь внимание, – продолжал усмехаться Малфой. – Грейнджер, я здесь, потому то «официальная версия» уже начала работать.
Гриффиндорка лишь сверлила его глазами. Молчала.
Юноша встал со своего стула и склонился над ней.
Мерлин, как же он её ненавидел! Ненавидел так, что, будь у него возможность, сию же секунду повалил бы эту грязнокровку назад на койку и грубо, властно, жестоко поимел бы её.
О да… думать об этом было сладко. Настолько сладко, что эрекция не заставила себя долго ждать.
– Завтра после ужина Снейп ждёт нас для завершения зелья. Думаю, ты заинтересована в этом куда больше всех остальных. Сладких снов, Грейнджер.
Сказав это, блондин рывком притянул к себе девушку и впился в её губы, чуть ли не кусая их. Гермиона не успела опомниться, как, что, к чему, а слизеринец уже покинул её палату.
***
– Мисс Грейнджер, колба скоро закипает. Мистер Малфой отошёл к директору. Как только он вернётся, можете приступать. Мне нужно уйти.
Не успела она войти в класс зелий, как профессор Снейп спешно покинул помещение, не дав сказать ей ни слова.
Гремиона достала свои записи, уже в миллионный раз сверяясь с ними, но рисковать было нельзя. Второй попытки у неё не будет.
– Твоё счастье, Грейнджер. Сегодня заканчиваем.
Гриффиндорка не слышала, как вошёл Малфой, поэтому немного вздрогнула от неожиданности. Разумеется, блондин заметил это, однако колкостей не последовало – он лишь проследовал в другую часть класса, где принялся методично резать корни растений.
– Что было у директора?
Он не ожидал подобного вопроса.
– Не твоё грязное дело, Грейнджер. Дела чистокровных волшебников не для твоего ума, – он даже не повернулся к ней.
Драко чувствовал, что если сейчас посмотрит на неё, то пошлёт всё подальше к Мерлину и накинется на эту грязнокровку. Сорвёт с неё мантию, юбку, трусики и возьмёт её. У него не было секса несколько дней, а эта поганая грязнокровка, которой определённо нужно преподать урок…
Больше никто не проронил ни слова. Работа над зельем постепенно продвигалась, подходя к своему логическому концу.
За несколько минут до завершения появился Снейп, и он потом собственноручно вылил зелье из котелка в прозрачную бутылочку.
Малфой сидел на парте в конце класса.
– Всё, Мисс Грейнджер. Вы уверены в своих намерениях?
– Да, профессор, – спокойно отозвалась девушка.
– Хорошо. Минус 10 баллов с Гриффиндора за нахождение в коридоре после отбоя. Вы можете идти.
Девушка равнодушно взяла пузырёк из рук зельевара и направилась вон.
Малфой хотел было выйти вслед за ней, но профессор остановил его.
– Мистер Малфой…
Пришлось ему развернуться и позволить закрыть Грейнджер за собой дверь. С той стороны.
Мерлин, он держался изо всех сил на протяжении этих несколько часов. Этих мучительных нескольких часов. Он так надеялся, что на обратном пути сможет-таки затащить её в нишу и оттрах…
– Драко, Мисс Пэнси Паркинсон ожидает Поцелуй Дементора, – голос Снейпа прервал сладкие фантазии слизеринца.
Блондин никак на это не отреагировал.
– Надеюсь, она не нравилась тебе.
– Нет, – холодно произнёс Малфой.
– Отлично. Иди в спальню.
Юноша неспешно вышел, но лишь только дверь захлопнулась за ним, он понёсся со всех ног по к выходу из подземелий. Он ещё надеялся поймать Грейнджер.
И его надеждам суждено было сбыться.
В некотором роде.
***
– Грейнджер, стой, куда ж ты?
Но она скрылась за очередным поворотом.
Драко тихо выругался и снова ускорился, надеясь поймать грязнокровку сразу же за поворотом.
На его счастье, девушка не успела далеко уйти.
Блондин схватил её за руку и больно дёрнул на себя.
От бега его волосы немного растрепались, в глазах плясали огоньки – отблески пламени настенных факелов.
– Отпусти, Малфой, – устало попросила Грейнджер.
Устало и… обречённо.
– Заткнись, грязнокровка. Не смей указывать мне, что делать!
Начиная заводиться, юноша снова грубо дёрнул девушку за руку, впиваясь пальцами так сильно, что, скорее всего, на следующий день там будут синяки. Но это его сейчас совершенно не волновало.
То, что на данный момент было важно для него – его собственная похоть. Безумное желание распластать эту гриффиндорскую выскочку прямо тут, на этом холодном каменном полу, и входить в неё снова и снова. Заставлять её кричать, вырываться. Заставлять подчиняться.
Входить в неё снова и снова.
Драко толкнул Гермиону в сторону, не отпуская руки, и тут же придавил своим телом к стене. Оказавшись так рядом к ней, он прильнул к её губам, не целуя, а скорее кусая их. Этого мгновенья ему оказалось достаточно, чтобы быстро пройтись по карманам мантии девушки – как он и ожидал: волшебной палочки с собой у Грейнджер не было.
Он снова укусил её, теперь уже наслаждаясь этим странным поцелуем, и снова прошёлся по её фигуре, на этот раз с жадностью сминая грудь, затем бедра, а затем скользнул рукой в складки мантии и юбки, пытаясь добраться до её нижнего белья.
Одна рука Гермионы была занята зельем, другую сжимал Малфой.
Палочку она оставила в спальне. Непростительная ошибка. Чем она думала? Мысль о том, что зелье будет сегодня закончено, лишило её здравомыслия.
Зелье.
– Погоди, Малфой… Минутку – она замерла, перестала пихаться, и слизеринец ответно замер, ожидая.
Зелье. Она не хотела, чтобы это произошло вот так, в подземелье, чтобы Малфой всё видел, да и вообще… Но выбора не оставалось.
– Чужая ложь, помнишь? Она готова.
Девушка потрясла бутылочкой и содержимое ёмкости слабо забулькало.
Драко нахмурил брови, он не совсем понимал…
Но его хватка немного ослабла, и гриффиндорке этого было достаточно.
Она резко выпила субстанцию и с силой бросила колбочку в противоположную стену. Коридор был узкий, на них посыпались осколки. Но не это беспокоило слизеринца.
– Скоро узнаешь...
Глаза девушки закрылись, тело резко похолодело и стало покрываться сине-фиолетовыми пятнами.
Драко всё так же продолжал стоять, прижимая грязнокровку к стене коридора. Он не моргал,он не двигался, он не мог поверить.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |