Раса, интеллект и мозг: ошибки и упущения “исправленного” издания книги С.Дж.Гулда «Неизмеримость Человека» (1996).
(Филипп Раштон – Факультет Психологии, Университет Западного Онтарио, Канада)
“Различия Личных Свойств”, т.23, №1, 1997 (поступило в редакцию 8 X 1996).
Краткое изложение. Первое издание «Неизмеримости Человека», вышедшее в 1981 г. было тотчас расхвалено широкой печатью как окончательное опровержение столетней работы по изучению расы, размера мозга и умственных способностей. Оно разошлось тиражом в 125.000 копий, было переведено на 10 языков и стало обязательным к прочтению для неподготовленного и даже подготовленного читателя, интересующегося антропологией, психологией и социологией. Второе издание, не столько исправлено, сколько более расширено, т.к. автор провозгласил, что его книга не нуждается в обновлениях, ибо последние исследования могут лишь досаждать читателю и грешат теми же «психологическими ошибками» показанными в первом издании. Так, Гулд продолжает политическую полемику в духе рукоприкладства с давно покойными учёными, чьи работы он искажает вместо должного опровержения, также Гулд усердно оттирает читателя от научных исследований последних 15 лет, которые опрокидывают каждый его более - менее крупный научный довод. Особое внимание в работе уделяется следующим темам:
Введение.
«Пусть я кончу как Иуда Искариот, Брут и Кассий в челюстях дьявола посреди преисподней, если я позабуду представить мои самые честные суждения и самые справедливые оценки ради эмпирической правды». Так клянётся Стивен Джей Гулд, могущий быть озабоченным тем, что его активистское окружение может опорочить его доброе имя перед школьниками. Критическое рассмотрение нового издания «Неизмеримости Человека» показывает, что на деле Гулд прибегает к вымарыванию и искажению очевидностей, могущих его уличить.
Приветствуемая в СМИ за окончательное развенчание «мифа» о том, что наука – объективное предприятие, первоначальное издание «Неизмеримости Человека» был, по сути, неприкрытыми нападками на выдающихся учёных, прошлого и современности, которые подробно изучали расу, умственные возможности и размер мозга. Не взирая на множество опытных исследований употребляющих самые современные технологии, опубликованные в самых влиятельных научных журналах – всё это опровергает невразумительные доводы Гулда, впервые преподнесённые в 1981 году, и бездоказательно хлынувшие вновь сейчас. Просчёт Гулда не только в том, что он сам не провёл каких-либо опытных изысканий, но даже не допустил существования никаких противоположных данных говорящих сами за себя. Открытая политическая правда может быть ненавистна «исправителю», но наука на том и стоит. Учёный каков он есть, мог бы на месте Гулда лишь раскаиваться производя подобное «исправление».
Чтобы как то соответствовать понятию «исправленный», первоначальное издание «Неизмеримости Человека» было несколько расширено. Гулд включает в свою работу 30 страничное предисловие, в котором он описывает, почему он вновь заинтересовался вопросами расы, поведения и эволюции спустя 15 лет по изданию книги, и там же Гулд утверждает, что с 1981 года его доводы не претерпели никакой модификации. Книга Гулда 1996 г. состоит из 5 законченных глав, а также включает очерк о Блюменбахе, германском антропологе XIX века, построившем первую научную систему расовой иерархии и ранее издававшуюся рецензию самого Гулда на книгу Гернштейна и Мюррея (1994) «Колокольная Дуга».
После тщательного прочтения книги я вменил Гулду несколько научных злодеяний. Первое, он пренебрёг упоминанием замечательных новых открытий сделанных с помощью Магнетико-Резонансного Изображения (МРИ), которые показывают взаимосвязь между размером мозга и IQ примерно 0.40. Эти результаты будут один в один совпадать с тем что мы обнаружим в социальных и поведенческих науках, и это совершенно разрушит многие построения Гулда. Второе, не потрудясь издать опровержений, Гулд повторяет слова своей клеветы на давно покойных личностей. Третье, Гулд избегает отвечать на огромное количество опытных исследований, которые показывают стойкие модели расовых различий в уровне IQ, размере мозга, преступности и иных факторов, которые были выявлены со времени первого издания его книги.
Соотношение размера мозга и IQ: где же был Гулд на протяжение последних 10 лет?
С первых же глав Гулд вменяет учёным XIX века желание ‘осуждать’ и ‘штрафовать’ данные о размерах мозга в порядке размещения северо-европейцев во главе цивилизации, располагая низшие расы в хвосте общей цепи бытия. Он утверждает, что вследствие этого, Поль Брока, Франсис Гальтон и Самуель Джордж Мортон, все погрешили в этом отношении в подобных же размерах. Совсем неподобающе Гулд спрашивает нас как можно поверить, что Брока полагавшийся на шкалу вскрытий когда измерял сырые мозги нашёл те же самые различия, что выявил Мортон при начинении пустых черепов наполнителем и ‘очень точно’ получил Гальтон при охвате кронциркулем когда обмерял головы!
Далее в своей книге Гулд пытается опорочить таких светочей XX века как Х.Х.Годдар, Льюис Терман, Р.М.Йоркс, Чарльз Спирман, Сирил Бёрт, Ханс Айсенк и Артур Енсен, которые, утверждает Гулд, подло изложили размеры IQ и подтасовали его наследственность. Гулд особенно упрекает психометристов в грехе самонадеянности, т.к. они истолковывали умозрительные построения как действительно существующие явления. Его основная цель - генетический фактор умственного развития (g). В противоположность Гулду, каждое крупное исследование показывает, что различные IQ тесты склонны быть отлично взаимосоотнесены (Керрол, 1993) и что g является «деятельной составной» при предсказании IQ (Броди, 1992).
Теперешние упущения Гулда, разрушительно-противоречивые доказательства покоятся на лучшем хламе и худшем бесчестном школярстве. Ещё до первого издания книги Гулда (1981) Ван Вален (1974) обозрел литературу по данному вопросу и оценил общее соотношение между размером мозга и IQ в 0.30. Гулд (1981) пренебрегает даже ссылкой на обзор Ван Валена. 1990-е годы, как хорошо известно, были названы ‘десятилетием мозга’. Отмеченные открытия многих взаимоотношений, описанные наблюдателями XIX века, оклеветанными Гулдом, были подтверждены при использовании МРИ. Ни Гулд, ни его издатель не выказали ни малейших колебаний при выпуске этих глав без надлежащего пересмотра. Так как Гулд выбрал удержание этих доказательств от его многочисленных читателей, позволяют мне заявить это (Для больших подробностей см. рецензию Раштона и Анкни, 1996).
Изданные исследования, что более чисто показывают соотнесение между размером мозга и интеллектом, используют МРИ, которое создаёт трёхмерное изображение мозга. Общее соотношение равное 0.44 было установлено между измеренным при помощи МРИ размером мозга и IQ в восьми отдельных исследованиях с общим числом подопытных – 381 неклинический взрослый. Это соотношение также сильно как и связь между социо-экономическим положением происхождения и IQ. В семи МРИ исследованиях клинических взрослых (N=312) общее соотношение было 0.24, в 15 исследованиях проводивших наружные обмеры голов взрослых (N=6.437) общее соотношение было 0.15, и в 17 исследованиях проводивших наружные обмеры голов детей и подростков (N=45.056) общее соотношение было 0.21. Взаимосвязь среди испытуемых между соотнесением размера мозга и его g-зарядом даже больше – 0.60! (Енсен, 1994; Викетт, Вернон и Ли, 1996). Это показывает, что чем больше испытуемые отягощены g-фактором, который как уверяет вас Гулд сущий пустяк, тем выше соотношение с размером головного мозга.
Далее, соотношение размера мозга и IQ предсказуемо с рождения. Исследования Национального Проекта Содействия Деторождению содержат анализ данных по 17.000 белых малышах и 19.000 чёрных детях наблюдаемых с рождения до 7 лет (Броман и пр., 1987). Головные параметры были измерены при рождении у всех детей. В возрасте семи лет параметры головы были измерены вновь и соотнесены с IQ. Как для белых, так и чёрных детей периметры головы измеренные при рождении великолепно предсказали размеры головы в 7 лет (0.39 и 0.47 соответственно), также параметры головы обоих возрастов предсказали IQ (0.12-0.24)!
Первые из этих исследований с использованием МРИ были изданы в конце 1980-х – начале 1990-х в ведущих и влиятельных журналах, таких как «Разум» (Виллерман и др., 1991) и «Американский Журнал Психиатрии» (Андриасен и др., 1993). Я знаю, что Гулд знал об этих статьях, т.к. я и мои коллеги исправно слали ему номера журналов, вышедших из печати, и запрашивали его мнение! К сути дела, пусть будет известно, что Гулд не отвечал на послания, касающиеся изданных научных данных разрушающих осевой тезис первого издания его книги.
Дальнейшими уликами против метода Гулда послужит то, что в издании 1996 года он удалил тот самый раздел, что обсуждал взаимоотношения размера мозга и IQ. В издании 1981 года (стр.108-111) Гулд цитирует книгу Енсена (Енсен, 1980) «Предубеждения При Тестировании Мышления» в надлежащем порядке приводя отчёт Енсена о соотношении в 0.30 между размером мозга и IQ и приводит таблицу Хутона (1939), которая показывает что средний размер голов разнится … Гулд не даёт никаких объяснений помещения этой избирательной нарезки, которая должна была появиться на стр. 140 нового издания. Я могу лишь заключить, что когда Гулд читал рецензию Енсена на свою книгу (Енсен, 1982), о чём Гулд упоминает во введении, он понял что цитирование данных Енсена о соотношении в 0.30 между размером мозга и IQ, зиждилось на работе Ван Валена (1974) и не могло больше отсраняться как ‘лишь енсеновское’. Я склонен считать, что Гулд смекнул, что повторение слов данного раздела даст вес новым уликам против него и разрушит цельность его тезисов. Скорее чем исправить свои доводы в свете правды, Гулд выбрал повторение их без изменений и удержание противоположных доказательств. Как Гулд, так и его издатель обязаны были разъяснить читателям, почему это, по общему мнению, ‘новое’ издание старательно избегает любых ссылок на новые доказательства.
Разумно ли полагать, что размер мозга взаимосвязан с познавательными способностями? Да! Хог (1987) нашёл соотношение 0.479 (N=81, P<0.001) между числом корковых нейронов (основанное на частичном подсчёте показательных зон мозга) и размером мозга у людей. Его исследования включали как мужчин, так и женщин. Регрессия соотносила две меры: число корковых нейронов (в биллионах) = 5.583 + 0.006 (см3 мозгового объёма). Согласно этому уравнению, особа с размером мозга 1.400 см3 имела в среднем на 600 миллионов меньше корковых нейронов, чем человек с размером мозга 1.500 см3. Различия между нижним концом нормального распределения (1.000 см3) и высшим концом (1.700 см3) выражаются в числе 4.2 биллиона нейронов. Это равняется 27% увеличению нейронов для 41% процентного возрастания в размере мозга. Отличная оценка того, что человеческий мозг состоит из примерно 100 биллионов (10 в 11 степени) нейронов классифицированных в примерно 100.000 различных типов производящих 100.000 биллионов операций (Кандель, 1991). Даже сохраняя информацию низкого среднего уровня в один бит во время одной операции, которая требует двух уровней операционной активности (высокой или низкой \ вкл или выкл), структура мозга в целом будет производить 10 в 14 степени бит информации. Современные суперкомьютеры, для сравнения, обычно имеют память примерно в 10 в 9 степени бит.
О репутации и покушении на репутацию.
Изъяны книги Гулда простираются на опущение одного и допущение другого. ‘Новое’ издание повторяет те же дутые обвинения, что были надёжно опровергнуты с 1981 года. Так, Гулд оставляет неизменным очернение сэра Франсиса Гальтона как ‘рехнувшегося викторианского сумасброда’ (стр.108), злобствуя на призванного к ответу за изображение ‘полностью напыщенного портрета’ статистика Кембриджского Университета Едвардса (1983) в «Лондонском Книжном Обозрении». Едвардс справедливо обличает Гулда, как автора книги полной отсылок к соотношениям, регрессиям (включая (множественные регрессии), основополагающих частей анализа и причинного анализа за сокрытие информации от читателя и в целом за его статистическую методологию, происходящую из ранних работ Гулда по двувариантному естественному распределению и линейной регрессии.
Гулд также повторяет свои выпады 1981 года, утверждая, что С.Дж.Мортон (1799-1851), один из титанов американской науки XIX века, бессовестно подводил свои результаты исследований ёмкости черепной коробки для основания превосходства европеоидной расы, отвергая тот факт, что когда Дж.С.Майкл (1988) перемерял выбранные наугад образцы из собрания Мортона, то обнаружил, что Мортон совершил лишь малую толику ошибок, и они были вовсе не в указанном Гулдом направлении. Вместо этого ошибки были в собственной работе Гулда! Майкл заключает, что исследования Мортона «были проведены с честностью…(тогда как)…Гулд ошибается».
Другие опровержения первоначального издания «Неизмеримости Человека» Гулда появились в 1987 и 1988 годах в номерах журнала «Американский Психолог». Гулд заявляет, что им найдены «сознательные передержки» в трудах Годдара (1912) по наследственности слабоумия в семье Калликак и утверждает, что фотографы Годдара провели подтасовки, вставляя тяжёлые черты для придания глазам и ртам ‘порочных’, ‘свирепых’ и ‘дьявольских очертаний’. Однако, подобное ретуширование было привычным явлением в то время и ему не придавали какого-то очерняющего содержания (Фанчер, 1987), более того ретуширование фотографий по сути даже мешало экспертам (когда проходило тестирование) для видового определения (Гленн и Еллис, 1988).
Подобное же Гулд повторяет и при шельмовании доброго имени сэра Сирила Бёрта, изначально вынося ему обвинительный приговор (ссылаясь на Гирншо, 1979) и избегая любых ссылок на новые доказательства, которые могли бы пролить свет на этот вопрос. Умалчивая, что Бёрт (1883-1971) был выдающимся деятелем британской образовательной физиологии и установил наследственность для IQ в 77% для близнецов воспитанных порознь. Впоследствии он был широко обвинён в подделке данных. Однако, пять раздельных исследований близнецов выросших порознь подтвердили ныне открытия Бёрта (Енсен, 1972; Бушар и др., 1990; Педерсен и др., 1992). Средняя наследственностьв этих исследованиях составила 75%, почти столько же, как ‘лживая’ по расхожему мнению наследственность Бёрта в 77%. Более того, две непересекающиеся книги, очень дотошного содержания, одна Роберта Джойсона (1989) и другая Рональда Флетчера (1991) оправдали Бёрта и описали как он был обойдён теми на обеих сторонах Атлантики, кто посвятил себя разрушению исследований наследственности.
Ранние исследования IQ, иммиграция и холокост.
Наиболее пламенное голословное утверждение Гулда состоит в упрёке учёных проводивших исследования IQ за увеличение потерь еврейского народа в годы холокоста (стр.263). Здесь он идёт по следам книги Леона Камина «Наука и политика IQ» (1974). Тезис Камина-Гулда состоит в том, ранние исследователи уровней умственных способностей утверждали в своих изысканиях доказательства, что еврейская группа показывает низкие результаты IQ, и их находки тогда удобно послужили для прохождения Ограничительного Иммиграционного Акта 1924 года, который тогда отказывал во въезде в США несчастным еврейским беженцам 1930-х годов. Гулд заходит так далеко, что утверждает (стр.195-198, 255-258), о том, что Генри Годдар (в 1917) и Карл Брайхем (в 1923) клеймили четырёх из пяти еврейских иммигрантов как «умственно-отсталых…слабоумных».
Но факты - очень различны. Годдар хотел выяснить настолько ли эффективны тесты Бине для определения ‘сильной степени умственной отсталости’ (определение, введённое им для умственного возраста между 8 и 12) среди иммигрантов, как для урождённых американцев. В 1913 году Годдар перевёл тесты Бине на английский и установил за отрезок в 2,5 месяца, что если взять для исследования еврейских, русских, итальянских или венгерских иммигрантов, то «невозможно предварительно ясно указать ни умственную отсталость, ни умственную нормальность» (Годдар, 1917). Среди этих ‘непоказательных’ групп (178 человек всего) тесты успешно распределили по категориям 83% евреев, 80% венгров, 79% итальянцев и 87% русских. Годдар (1917) никогда окончательно не утверждал, что 80% русских, евреев или какой-либо другой иммигрантской группы были в общем умственно отсталы, ни того, что испытуемые представляли всех иммигрантов этих наций. Также он не утверждал, что обнаруженная им умственная отсталость относилась к наследственности. Подавляющее большинство иммигрантов, проходивших через остров Еллис, никогда не проходили тесты на интеллект. Не проводилось также выборочного исследования ни для одной из многих групп иммигрантов. Одно лишь исследование Годдара, включавшее в себя тестирование иммигрантов, начиналось со слов: «Это не общее исследование иммигрантов, но лишь шести маленьких тщательно отобранных групп…» (1917).
Отзыв Гулда о книге Брайхема 1923 года «Исследование американского умственного развития» также вводит читателя в заблуждение. В годы Первой Мировой Войны Брайхем провёл тестирование умственного развития 15.543 белых офицеров, 93.955 белых рядовых и 23.596 негритянских рядовых. Белые рядовые были разделены на 81.465 урождённых (в подлиннике ‘нордических’) и 12.492 рождённых за рубежом (соотнесённые со странами рождения, соответственно ‘нордическими’, ‘альпийскими’ и ‘средиземноморскими’). Брайхем нашёл, что родившиеся в США белые офицеры имели средний ‘умственный возраст’ около 17.3 лет, родившиеся в США белые призывники – около 13.3 лет, рождённые вне США англо-говорящие ‘нордические’ ~ 13.4 лет, рождённые вне США не англо-говорящие ‘нордические’ ~ 12.6 лет, рождённые вне США ‘альпийские’ ~ 11.7 лет, рождённые вне США ‘средиземноморские’ ~ 11.5 лет и негры примерно 10.7 лет. Брайхем сделал лишь одну текущую ссылку на еврейский IQ, отмечая, что для него не существует отдельной отметки. Но, принимая во внимание, что пропорции из американского ценза 1910 года распространялись и на его новобранцев (заключая, что 50% его рождённых в России подопечных были евреями, и что еврейская подгруппа засчитывалась также как и остальные русские), сделал вывод, что средний ‘умственный возраст’ евреев должен располагаться около 11.5 лет. Исходя из этих данных, принятых как лицевая оценка, Брайхем сделал «попытку к развенчанию расхожего мифа о высоких умственных способностях евреев». Но он немедленно смягчил это замечание, отметив, что стандартное отклонение в «русской группе» было наиболее высоким из всех иммигрантских групп и что поиски одарённых детей в школах Нью-Йорка и Калифорнии часто указывают на высокие умственные способности среди еврейских детей. Тем не менее он отметил, что «отчасти фальшивое мнение о способностях евреев распространено не в силу их дарований, но в силу их ловкости и Еврейства».
Не смотря на все их просчёты, настоящая история ранних исследователей IQ бесконечно далека от попытки Гулда заклеймить их как, не обвинённых сопричастников геноцида. Но что особенно досаждает в писаниях Гулда, так это бесконечные повторения, несмотря на широко распространённые опровержения. Историк психологии Франц Самельсон (1975, 1982) начал процесс ведения записей прямо со своей рецензии на книгу Камина в журнале «Общественные Силы». Наиболее язвительные из этих опровержений принадлежат перу Марка Шнайдермана и Ричарда Гернштейна (Шнайдерман и Гернштейн, 1983) в статье размещённой в «Американском Психологе». Шнайдерман и Гернштейн вполне подтверждают заключения Самельсона, уточняя при этом, что тестовые обобщения не должны рассматриваться как одобрение ограничительной иммиграционной политики как это было в Акте 1924 года. Насколько Шнайдерман и Гернштейн смогли установить из отчётов и публикаций того времени, Конгресс в сущности не обратил внимания на вопрос о тестировании умственных способностей иммигрантов. Ни одна из крупных современных личностей в тестировании не была призвана к ответу, но и ни одна из их работ не легла в основу законодательных актов.
В 1981 году в своей книге «В поисках природы человека» знаменитый историк Карл Деглер призвал Гулда к ответу за размещение несовместимых сведений. Деглер уточнил к примеру, что доказательство высокого IQ у евреев и китайцев в Калифорнии укрепили его взгляды на то, что низкий IQ негров был наследственен. Деглер также уточняет, что хотя относительно высокие оценки восточно-азиатов не сохраняют их от исключения в иммиграции, но эти оценки могут затруднить подвести IQ основу для этнической предубеждённости иммиграции. Вновь в 1992 году известный обозреватель Даниель Зелигман разоблачает антитестовую пропаганду Гулда в своей книга «Вопрос Разумности». Лучше всего показывает учёность Гулда, возможно, то, что Гернштейн и Мюррей (1994) также осветили это издание в особом примечании на пятой странице «Колокольной Дуги», книги, которую резюмировал Гулд (дважды!). Неужели Гулд просмотрел эти опровержения? Почему он не возразил на них в своём «исправленном» издании?
Ранние исследователи IQ были гораздо дальше от сознания влияния окружающей среды и культурного окружения своих испытуемых, чем Гулд хочет уверить вас. Они искренне полагали, что многие группы с высокими показателями IQ должны быть исключены из иммиграционного отбора, но включали в желательную иммиграцию группы, освобождённые от отбора, ради жизненной необходимости в военных усилиях. Гулд допускает эти факты (стр.252), но тут же раскручивает, что если Йеркс (1921) знал об упущениях в своей основательной монографии «Психологическое освидетельствование Армии США», откуда Брайхем (1923) черпал свои данные, это лишь делает заключения даже более очевидно предвзятыми, нежели бы они были в противном случае.
Существенность g.
Восемьдесят лет теоретического и прикладного прогресса, не имеющего себе равных ни в какой иной отрасли психологии, ничего не значат для уменьшения жара анти-психометрического фанатизма Гулда. В своей рецензии на «Колокольную Дугу» обвиняет Гернштейна и Мюррея в ‘непорядочности’. Сперва Гулд безосновательно утверждает нечестность содержания, т.к. он провозглашает, что «Колокольная Дуга» в действительности посвящена расе, но претендует быть о IQ. Далее он указывает на нечестность доказательства, что «Колокольная Дуга» открыто не упоминает о прочности статистических взаимосвязей. В заключение Гулд твердит о непорядочности политической программы «Колокольной Дуги», пытающейся оправдать урезание социальных программ, которые укладываются в традиции джеферсонианской демократии.
Гулд не даёт знать своим читателям, что «Колокольная Дуга» в основном эмпирическая работа, посвящённая случаям социальной стратификации, и что она достигла своих заключений лишь после тщательного анализирования двенадцатилетних наблюдений над 12.486 подростками (3.022 из которых были афро-американцы), которые показали что большинство семнадцатилеток с высоким IQ (чёрные также как и белые) достигли профессиональных успехов примерно к тридцатилетнему возрасту, тогда как большинство лиц с низким IQ (и белые, и чёрные) существовали на пособие по безработице. Средний уровень IQ для афро-американцев был найден ниже чем для латиносов, белых, азиатов и евреев (85, 89, 103, 106, 115 баллов соответственно). Опущение Гулдом ссылок на эти данные, должно подтверждать в глазах читателя ложную веру, что результаты IQ тестов непредсказуемы и они пристрастны к возвышению северо-европейцев.
В послесловии к карманному изданию «Колокольной Дуги» (1996) Чарльз Мюррей упрекает Гулда и его рецензии за безнадёжное отсутствие данных, относящихся к биологической основе g и за опущение ‘незначительной’ предсказательной силы IQ в его образчике «Колокольной Дуги». Мюррей просит Гулда «просчитать пути», на которых g делается, по сути, добычей «действительных свойств головы». Чем выше g, присутствующее у испытуемых, тем выше их наследственность, тем выше степень кровно-родственного угнетения (установленное генетическое явление) показанная тестом, выше их разрешаемость простейших познавательных заданий, вроде временя реакции, и других, относящихся к физиологическому процессу, таких как возможности вызванные корой больших полушарий и потребление глюкозы мозгом. Мюррей также обвиняет Гулда в запутывании читателя сосредоточением на R2 статистике данной в примечании, предпочтительнее чем на предсказательностях IQ данных в тексте. Как заключает Мюррей: «Взаимоотношения между IQ и социальным поведением, что мы представили в книге, так сильны, что они произведут революцию в социологии».
Гулду нравиться оставлять читателей, распевающими мантру о том, что «g ничего более как коэффициент математических подсчётов, употребляемый при суммировании». Енсен и Венг (1994) и Керолл (1993, 1995) привели подробные эмпирические и аналитические подтверждения существенности g. Достаточно обратить внимание на цели этих обозрений, в которых они нашли, что g замечательно крепок и неизменен среди различных групп испытуемых, различных статистических процедур, и что Гулд избегает любых ссылок на эти исследования.
Раса и IQ: о чём умолчал Гулд.
В своей критике «Колокольной Дуги» Гулд (стр.369) подтверждает, а затем быстро сторониться, того факта, что монголоиды имеют небольшое среднее преимущество IQ над белыми и большое над чёрными, не смотря на то, что он осведомлён, что «Колокольная Дуга» принесла подробное собрание этих данных Ричардом Линном (1991) широкому вниманию. Это позволяет мне предложить, что Гулд таким образом решил избегнуть спорных вопросов. Линн (1991, 1996) показал, что в среднем восточно-азиаты при тестировании показывают больший уровень умственных возможностей, чем белые, как в США, так и в Азии, тогда как умственные возможности африканцев и афро-карибов имеют меньший уровень. Азиатское население в Восточной Азии и Северной Америке обычно имеет среднее значение IQ выпадающее между 101 и 111. Белое население в Европе, ЮАР, Австралии и Северной Америке имеет уровень IQ от 85 до 115, с общим значением примерно 100. Чёрное население, живущее к югу от Сахары, на Карибских островах, в Великобритании и Северной Америке имеет средний уровень IQ от 70 до 90.
Особенно много нареканий вызывали линновский подсчёт среднего IQ лишь в 70 для чёрных африканцев, живущих к югу от Сахары. Многие обозреватели с явным недоверием отнеслись к данным о столь низком IQ, находя это возможным, что по стандартам европейцев, 50% чёрных африканцев «умственно отсталые». Но среднее значение 70 для IQ африканцев было подтверждено 3 исследованиями, со времён книги Линна, каждое из которых использовало Поступательные Матрица Рейвена, тест считающийся отличной мерой подсчёта невербального компонента общего умственного развития и не ограничивающийся исключительно одной культурной информацией. Кеннет Оуен (1992) нашёл это (средний уровень IQ равный 70) при обследовании свыше 1.000 южно-африканских тринадцатилеток, Фред Зинди (1994), чёрный зимбабвиец, подтвердил эти данные для 12-14 летних подростков в Зимбабве и Ричард Линн (1994) нашёл то же при обследовании израильских иммигрантов из Эфиопии. Возражая Леону Камину, оспаривающему эти сведения, Чарльз Мюррей (1995) писал: «Когда факты так тщательно собраны и проанализированы как эти, не возможно не принимать их ко вниманию».
Скорость принятия решений (время реакции) для 9 и 12-леток, в которых дети выбирали какой из нескольких цветов отстоит от других, показывают, что расовые различия в умственных способностях не заключаются лишь в тестах с бумагой и ручкой. Все дети могут сделать выбор менее чем за секунду, но более разумные дети, как подтверждено традиционными IQ тестами, делают свой выбор быстрее менее разумных детей. Линн (1991) нашёл, что азиатские дети из Гонг Конга и Японии были быстрее в среднем времени принятия решений (отслеживалось время движений), чем были белые дети из Британии и Ирландии, которые в свой черёд были быстрее чёрных детей из Южной Африки. Использую подобные задания решений на время, Енсен (1993) нашёл подобную же расовую раскладку для калифорнийских школьников.
Раса и размер мозга: о чём умолчал Гулд.
Кажется маловероятным, что ехидные замечания Гулда о ранних исследованиях расовых различий в размере мозга построены на беспристрастном отборе литературы. Во-первых, подборка исследований цитируемых Гулдом, выдаёт его обычные уловки с перетасовкой и искажением фактов. Во-вторых, хотя с 1981г. в печати появилось большое число современных исследований, он не производит никакой сверки с новыми данными или даже вовсе не допускает их существования.
Возьмём к примеру главу «Стена воздвигнутая моралью». В ней Гулд (1996) рассматривает прения, возникшие при обсуждении деталей различий чёрно-белых размеров мозга между Робертом Беннетом Бином (1906), физиологом из Виргинии и Франклином Молом (1909), наставником Бина в Медицинской Школе Джона Хопкинса. Бин (1906) издал работу, в которой указывал, что мозги американских негров по вскрытии различались в зависимости от степени примеси в них европейской крови: 0 примесь = 1.157г., 1\16 = 1.191г., 1\8 = 1.335г., 1\4 = 1.340г., 1\2 = 1.347г. Бин также докладывал, что мозги 103 негров имели меньше извилин, чем мозги 49 белых и что, белые имеют пропорционально больший размер и основываясь на этом заключил, что белые имеют большую активность работы лобных долей, которые тогда полагали седалищем разума. Мол (1909) не согласился и нашёл, что ему не возможно точно воспроизвести результаты, когда он перемерял подставки мозгов при «слепых» условиях рассмотрения расовой принадлежности мозга. Гулд приводит это несогласия, как безусловное торжество морали (Мол «избавился от подозрительности», «ранее предрассудки обусловливали заключения»). Однако Гулд забывает сказать нам, что сам Мол отмечал разницу в весе чёрно-белых мозгов в 100г. и Мол не опровергал данных о значении расовой примеси и количестве извилин.
Дж.С.Майкл (Майкл, 1988) излагает небрежное обращение Гулда с работами учёного XIX века Самуеля Джорджа Мортона, об этом уже было сказано выше. Тем не менее, Майкл подвергает сомнению, что данные Мортона могут быть использованы при описании расовых различий размера мозга. Раштон (1989), однако, показал что данные Мортона, пусть даже переоцененные Гулдом, указывающие на объём мозга в кубических дюймах: Монголоиды в среднем – 86.5, Европеоиды – 85.5, негроиды – 83.0, соответственно переводящиеся в 1.401, 1.385 и 1.360 см3, верны. Чтобы всё было полностью чистым и не возникало непонимания фактов и чтоб разрешить читателям сочетать подгруппы, как они находят нужным, таблица 1 показывает, как Гулд в своей работе располагает данные Мортона (1981). Гулд опускает эти различия как незначительные. Но, как известно, разница в один кубический дюйм (16 см3) в размере мозга переводится в очень значительные милиионы нейтронов и сотни миллионов аксонов.
Табл.1. Коррекция Гулдом итоговой таблицы Мортона расовых различий в черепном объёме
Население | Кубические дюймы | Кубические сантиметры |
Коренные Американцы | ||
Монголоиды | ||
Современные Европеоиды | ||
Малайцы | ||
Древние Европеоиды | ||
Африканцы |
В заключение отметим, что образцы уменьшения значения размера мозга нисходят от восточно-азиатов к европейцам и далее к африканцам, как показал Раштон (1989) проводя повторный анализ изменения в таблице Гулда данных Мортона. Эти образцы были подтверждены в течение 1980-х годов с использованием трёх различных техник: взвешивание сырого мозга по вскрытии, измерение объёма пустого черепа с использованием наполнителя и объёмы подсчитанные при наружных обмерах голов. Недавно и четвёртая техника, Магнетико-Резонансное Изображение (МРИ) подтвердила бело-чёрные отличия. Превосходство улик из исследований, использующих разнообразные техники, ведомые разные исследователями, на различных группах испытуемых подтверждает, что мозг монголоидов и их потомков в среднем примерно на 17см3 (1 дюйм3) больше, нежели мозг европеоидов и их потомков, чьи мозги в среднем примерно на 80см3 (5 дюймов3) больше чем мозги негроидов и их потомков.
Рассмотрим современные статистические многоохватывающие сравнения (без учёта полов) из недавних исследований, употреблявшим все 4 упомянутых техники. Используя вес мозга при вскрытии, Хо и др. (1980) подсчитал данные 1261 человек. Они сообщают, что средний вес мозга белых американцев – 1.323 г. и 1.223 г. у чёрных американцев. Рассчитывая объёмы черепных коробок, Билс, Смит и Додд (1984) проанализировали около 20.000 черепов по всему миру и нашли, что средние черепные объёмы восточно-азиатов, европейцев и африканцев – 1.415, 1.362 и 1.268 см3, соответственно. Используя наружные обмеры голов в многослойном случайном выборе образцов военнослужащих части 6325 Армии США, Раштон (1992) нашёл что средние черепные объёмы восточно-азиатов, европейцев и африканцев – 1.416, 1.380 и 1.359 см3, соответственно. Используя наружные черепные обмеры десятков тысяч мужчин и женщин со всего мира, собранные Международным Бюро Труда, Раштон (1994) нашёл что азиаты, европейцы и африканцы имеют в среднем 1.308, 1.297 и 1.241 см3, соответственно. В заключение, данные (МРИ) испытаний в Великобритании обнаружили, что лица африканского и афро-карибского происхождения имеют в среднем меньший объём мозга, чем европейцы, занимающие те же ступени в обществе (Харви и др., 1994).
В противоположность наиболее чистым теориям о влиянии окружающей среды расовые различия в размере мозга рано проявляются в жизни. Данные американского Национального Проекта Содействию Деторождению по 19.000 чёрных и 17.000 белых детей показывают, что при рождении чёрные дети имеют меньшее головные параметры, и хотя чёрные дети рождаются меньше и легче в весе, чем белые дети, к 7 годам подрастание приводит чёрных детей к большим размерам тела, чем у белых детей. Однако, чёрные продолжают отставать по параметрам головы (Броман и др., 1987). Далее, параметры головы при рождении, в 1 год, 4 года и 7 лет соотносятся с уровнем IQ для чёрных и белых детей (r=от 0.13 до 0.24).
Различия полов: о чём умолчал Гулд.
Безоговорочная разница между размером мозга мужчин и женщин не обсуждается по по меньшей мере со времён Брока (1861). Он обработал серию из 292 мужских мозгов и нашёл, что их средний вес – 1.325 г., тогда как средний вес 140 женских мозгов составил – 1.144 г., разница в 181 г. Гулд утверждает, что половые различия исчезают, когда проводится соответствующая статистическая коррекция веса тела и возраста испытуемых. Однако, когда Гулд использует множественную регрессию, чтоб подвинуть одновременное влияние веса и возраста, ему лишь удаётся понизить половые различия на 1\3, на 113г. Гулд, когда взывает к дополнительным необязательным возрастным и весовым параметрам, утверждает что если учитывать эти параметры, то полная разница полов полностью сглаживается.
Девид Анкни (1992) опротестовал методологию Гулда. Он вновь проверил данные вскрытий 1261 взрослых американцев (Хо и др., 1980) и обнаружил, что при любой взятой площади поверхности тела или весе, мужской мозг тяжелее женских мозгов. К примеру, среди лиц ростом примерно 168 см (при таком росте, часто встречающемся как у мужчин, так и у женщин их веса примерно совпадают) масса мужского мозга в среднем на 100 г. тяжелее, чем у женщин, тогда как средняя разница в весе мозга, независящая от размеров тела, 140 г. Так, лишь около 30% половых различий в размере мозга относятся к разнице в размерах тела.
Результаты, полученные Анкни (1992), были подтверждены изучением объёма мозга при многослойном случайном обследовании личного состава военной части 6325 Армии США. После упорядочивания, через анализы величин второго порядка, учитывая значения возраста, строения тела, веса, воинского звания и расы средний объём мужского мозга составил – 1442 см3, а женского – 1332 см3. Подобная разница была найдена более чем в 20 отдельных исследованиях, призванных развенчать значение размера тела (Раштон, 1992). Более того, мужские-женские различия были повторены в испытаниях азиатов, белых и чёрных, точно также как и обследовании офицеров и рядового состава. Межполовая разница в 110 см3, найденная Раштоном (1992) при анализах наружных измерений голов замечательно совпала с разницей в 100 г полученной Анкни (1992) при анализах веса мозга (1 см3=1.036 г., Гофман, 1991).
Изучение размеров мозга преподносит нам парадокс. Женщины имеют соразмерно меньший мозг, нежели мужчины, но, по-видимому, тот же уровень интеллекта. Это было признано в строгой форме более 100 лет назад. Гулд приводит слова сотрудника Брока Герве (1881), который писал:«Мужчины чёрной расы едва ли имеют более тяжёлый мозг, чем женщины белой расы». Отклик самого Гулда на эти слова был политически окрашен:«Я не считаю пустой риторикой заявление, что битвы одной группы - для всех нас». Взгляды Девида Анкни (1992, 1995) более строго научны. Он полагает, что разница в размере мозга относится к тем умственным способностям, в которых определённые люди имеют превосходство; что пространственные и математические способности могут требовать большую «силу мозга», нежели устные способности. Прочие теории говорят о том, что мужчины несколько выше в общих мыслительных способностях чем женщины (Линн, 1994), или что эти частные особенности в размере мозга не имеют отношения к познавательным спобностям, но отражают лишь большую мужскую мышечную массу и координацию тела в занятиях вроде метания и борьбы.
Классы общества: о чём умолчал Гулд.
Как указывалось выше, Гулд неясно зачем удалил таблицу, которая показывала как возрастает средний размер мозга с каждым из восьми шагов роста профессионального статуса, бывшую в первом издании книги (Хутон, 1939). Многочисленные собрания фактов XIX-нач.XX веков (Брока,1861; Топинар, 1878; Сорокин, 1927) подтверждают, что люди занимающие более высокое положение в обществе имеют в среднем больший объём мозга, нежели стоящие на низших ступенях. Гальтон собрал обмеры голов и сведения об образовании и роде занятий тысяч людей в его лаборатории при Музее Естественной Истории Южного Кенсингтона в Лондоне. Однако, он не использовал статистический метод для исследования существа различий в риазмере головы между представителями разных общественных групп. Примерно через столетие данные Гальтона были проанализированы Джонсоном (1985) нашедшим, что профессиональные и полупрофессиональные группы имеют в среднем больший размер головы (как длину, так и ширину), нежели группы лиц не имеющих навыков. Результаты были безукоризненны для мужчин, но недостаточно чисты для женщин. Раштон и Анкни (1996) обсчитали мозговые объёмы из измерений Джонсона (1985), данных обмеров голов Гальтона и нашли, что объём мозга возрастает от непрофессионалов к людям обладающими навыками от 1.324 см3 до 1.468 см3 у мужчин, но лишь от 1.256 до 1.264 см3 у женщин (расчёты не делали скидок на размер тела). Гулд даже не упоминает об этой более чем свежей работе в своём показательно исправленном переиздании.
Прирождённые преступники: о чём умолчал Гулд.
В своём исправленном издании Гулд продолжает потешаться над гипотезой «об обезьяне в каждом из нас», выдвинутой Чезаре Ламброзо (1836-1909), итальянским физиологом и антропологом, основателем криминологической науки. Ламброзо доказывал, что многие преступники в своём развитии были отброшены к человеческому первобытному прошлому, плохо приспособлены для жизни в цивилизованном обществе, и что таким образом многие «прирождённые преступники» могут быть опознаны по присутствию «неандертальских» анатомических признаков, которые он называл «стигматы». Но, согласно Гулду, Лаброзо не имел чёткой системы взглядов и вполне верил, что преступное поведение может появиться и у «здорового» человека.
Ломброзо провёл также несколько антропометрических обследований голов и тел преступников и непреступников, включая образцы черепов 383 мёртвых каторжников. Он заявил, что как группу, преступников изобличают многие черты, которые Ламброзо относил к примитивным: маленькие мозги, тонкие скулы, неразличимые мозговые швы, большие челюсти, превосходство лица над черепом, низкий и узкий лоб, длинные руки и большие уши. Ламброзо также исследовал африканские племена, живущие по Вехнему Нилу, и нашёл, что многие примитивные черты, которые он приписывал преступному миру, вполне могут быть отнесены к естественному поведению туземцев.
Когда Гулд в пасквильном духе восхищается столь ранним эволюционным мышлением, он забывает сказать читателям, что хотя описание Ламброзо единичных деревьев искажено линзами предрассудков того времени, он видел лес целиком. Ламброзо был первым, как теория эволюции Дарвина обеспечивает биологическое понимание того, почему одни люди более склонны к преступлениям, чем другие, как несомненные физиологические указатели ведут нас к предсказанию преступности и указал на критическое значение переднего мозга в существовании дикого и антиобщественного поведения.
Читатель «Неизмеримости Человека» будет тщетно искать какие-либо даже отстранённые ссылки на современные исследования биологической соотнесённости преступного поведения. Рейн (1993) издал несколько исследований, где употребил недавно вошедшие в научный оборот техники Компьютерной Томографии, Магнетико-Резонансного Изображения и Томографии Позитронного Излучения для исследования мозга диких и сексуальных преступников. Он опытным путём пришёл к заключению, что расстройство лобной доли мозга взаимосвязано с диким поведением, включая насилие. Более того, устанавливая связь между размером мозга и IQ (Раштон и Анкни, 1996), открытия Ламброзо об отношении маленького размера преступников с непреступниками, были даже несколько подкорректированы. Огромное число американских исследований, начиная от Г.Г.Годдара в 1917г. вплоть до наших дней, включая «Колокольную Дугу» - продолжительное 12-летнее исследование 12.000 молодых людей (Гернштейн и Мюррей, 1994), установили предсказуемую взаимосвязь между уровнем интеллекта и преступностью.
Гулд не делает ни малейшей попытки заставить читателя узнать, что идеи Ламброзо получили значительную поддержку в современных работах по поведенческой генетике, науке едва зарождавшейся, когда Ламброзо вёл свою первооткрывательскую работу. Схожее издание Рейна (1993) (не процитированное, не упомянутое Гулдом) описывает 10 однородных исследований взрослой преступности, извлечённых из официальных судебных решений. Эти исследования производят 13 анализов, что вместе дают совокупный уровень преступного поведения у 52% 202 однояйцевых близнецов и лишь 21% для 345 двуяйцевых близнецов.
Американские, датские и шведские исследования детей усыновлённых в младенчестве придают значение испытаниям генетической теории в противовес теории условий среды. Эти исследования подтверждают однородные работы и теорию Ламброзо о «прирождённых преступниках». Усыновлённые дети имеют б о льшую опасность подведения к преступлениям, если их биологические родители были осуждены за преступления, б о льшую в случае, нежели их приёмные родители - правонарушители. В датском исследовании 14.000 усыновлённых мальчики, у которых ни приёмные, ни родные родители не имели преступного прошлого, сами имеют уровень правонарушений 14%. Если приёмные, но не биологические родители, были преступниками, мальчики всё ещё имеют уровень правонарушений 15%. Но если биологические родители (не приёмные!) были преступники, этот уровень возрастает до 20%, и, наконец, если и биологические, и приёмные родители были преступники, уровень правонарушений возрастает до 25% (Медник, Габриелли, Хатчингс, 1984).
Исследования, где используются самособранные данные о преступном поведении, дают ту же картину, что и изучение официальных полицейских отчётов. В одном обстоятельном труде, Роу (1986) обследует почти всех 8 и 12-класников Народной Школы Огайо и находит, что однояйцевые близнецы были в раза грубее, чем совершившие подобные проступки двуяйцевые близнецы, таким образом установив уровень наследственности 50%. Другое современное исследование (Раштон, 1996) 274 взрослых пар близнецов, используя ретроспективные данные о нанесении ущерба имуществу, драках, ношении и использования оружия и стычках с полицией нашло 50% наследственность подобного дикого поведения. Анкетные исследования таких черт как альтруизм, агрессивность, человеконенавистничество также обычно дают 50% наследственность (Раштон и др., 1986). Внутри подобных семей (с примерно равным общественно-экономическим положением) исследования показывают, что те из них что менее образованны и где большая напряжённость между братьями-сёстрами, то те и более склонны к проступкам (Роу, 1994).
Но концепция «стигмат» Ламброзо не так далека от нас, как пытается уверить Гулд. По сути, теория телесных отметин отклоняющегося поведения возвращается, хоть и не от поборников теории «окружающей среды», но из генетической перспективы. Во время беременности, потрясения плода (такие как наркотик в теле матери) нарушающие развитие мозга, могут одновременно произвести малую телесную аномалию (сокращённо МТА) на внешней поверхности тела. К примеру, в ходе созревания плода уши располагаются низко на шее плода и постепенно перемещаются в необходимое положение. Потрясение в развитии могут внутриутробно остановить верхнюю миграцию ушей и как следствие низко расположенные уши – одна из наблюдаемых МТА. Так, число МТА может служит грубым показателем (возможно скрытых) аномалий центральной нервной системы. Для детей выросших в неустойчивых семьях Рейн (1993) обнаружил, что наличие МТА в возрасте 12 лет приводит к дикому поведению в возрасте 21 года. Более того, Рейн в своём исследовании нашёл, что антисоциальные дети чаще внешне кажутся менее привлекательными, чем обычные дети. В одном испытании проходили свыше 11.000 преступников и 7.000 обычных людей, 60% преступников и лишь 20% обычных людей имеют врождённые лицевые повреждения, как установили эксперты пластической хирургии.
В заключение отметим поразительные расовые различия в преступном поведении. Эти различия проходят сквозь время, границы государств, политико-экономические системы, сильно ратуют за свою генетическую составляющую. Например, возвращаясь к предыдущим записям, в США в сводках преступности азиаты слабо представлены, а чёрные сильно представлены относительно белых. Этот образчик не исключителен для США и может быть повторён везде в мире. Просматривая ежегодники Интерпола 1980-х годов, мы видим, что Африканские и Карибские страны имеют двойной уровень тяжких преступлений относительно Европейских стран и тройной относительно государств Тихоокеанского региона. Совокупная численность убийств, изнасилований и тяжких увечий на 100.000 человек с 1984 по 1986 годы составила: африканцы – 142, европейцы – 74, азиаты 43. Статистика за 1989-1990 годы даёт подобные же образцы: африканцы – 240, европейцы – 75, азиаты 32 (Раштон, 1990, 1995).
Досадно, что Гулд не попытался даже процитировать работы, которые он пытается опровергнуть. Даже если все они грешат предубеждениями, все мои мнения имеют изъяны, Гулд должен был показать как, полагаясь на его работу, это объясняется. Печально, что упуская из виду гипотезы об отклонениях преступного поведения и, несколько поглумившись над ранними работами давно покойного Ламброзо, пренебрегая позднейшими исследованиями, Гулд усиленно препятствует учёным в поисках биогенетических методов излечения и стратегий вмешательства в окружающую среду, которые могли бы включать как жертв, так и виновников (кто по их собственным словам сами жертвы своих ген и условий среды). В свете этого сам Гулд, по словам Ламброзо, правонарушитель.
Межгрупповые наследственности: о чём умолчал Гулд.
Гулд продолжает с пренебрежением говорить о возможности сведения внутригрупповых открытий к случаям межгрупповых различий. Когда сторонники теории окружающей среды используют питание, как объяснение обоих внутри и межгрупповых различий, то здравомыслящие люди это не обсуждают. Но когда точно такие же выводы приводятся для наследственности, чтоб объяснить обе внутри и межгрупповых разницы, Гулд считает их неуместными. Но если скудное питание оказывает влияние на разницу ‘внутри’ белых и чёрных, естественно было бы предположить, что питание влияет и на разницу ‘между’ белыми и чёрными. Но если это верно для «средового» обобщения, то почему не подходит для генетического обобщения?
Что Гулд старается особо не упоминать, так это поразительно важные критические открытия о том, что генетические весы в тестах на IQ предсказывают расовые различия. Несмотря даже на бело-чёрный зазор в IQ в 15 баллов, что разница «тем выше выказывается при испытаниях, чем больше наследственность внутри расы, что и на менее наследственных испытаниях» (Енсен, 1985; Раштон, 1989). Это обозрение важно, т.к. оно распространяется на тесты различной предсказательности. Теория окружающей среды предсказывает, что расовые различия будут значительнее на тестах обусловленных культурными особенностями и окружающей средой, тогда как генетическая теория предсказывает они будут значительней на тестах связанных с наследственностью. Т.к. высокие наследственности более сильные показатели основополагающих генетических слоёв, чем слабые наследственности, факты поддерживают гипотезы генетиков, а не Гулда.
По сути, важнейший «эмпирический» вопрос состоит в том, есть ли наследственности для чёрных те же что и для нас или отличаются от наследственностей белых. Рассудок подсказывает нам, что, так как условия среды обитания стали более мягкие и равные (для чёрного населения Британии и США), то генетические источники вариации должны стать больше. Например, за последние 50 лет уничтожены преграды для поддержания здоровья и образовательных достижений; изменения в здоровье и образовательных успехах, относящиеся к генетическим факторам, должны были бы возрасти (Скривер, 1984, Хиф и др., 1985). При изучении животных низкие наследственности в вариации размеров тела обычно истолковываются как показатель сдержанного влияния окружающей среды на естественный рост (Ларсон, 1993). Возникает вполне уместный вопрос: «Неужели наследственности умственных возможностей для чёрных ниже чем для белых?». Многие доказательства позволяют сделать вывод о равных наследственностях всех трёх больших рас. Есть, однако, некоторые доказательства более низких наследственностей для чёрных, которые могут поддержать гипотезы о более повреждённых условиях среды. К примеру, Раштон и Осборн (1995) изучили черепные объёмы нескольких сотен чёрных и белых близнецов и установили классификацию более высоких наследственностей (учитывая особенности возраста и строения тела) для белых, чем для чёрных (47%-56% против 12%-31%). Различия, тем не менее, статистически не особо значительны. Это точно для всех видов исследований, которые мог бы сделать Гулд, если бы он хотел привести научный, а не политический аргумент в отношении наследственности!
Множество изучений межрасовых усыновлений даёт доказательства расовой наследственности в IQ. Изучения корейских и вьетнамских детей усыновлённых белыми американцами и бельгийцами были проведены Кларком и Хениси, 1982; Фридмепом и Линном, 1989; Винником, Мейером и Харрисом, 1975. Как младенцы, многие усыновлённые помещались в больницу из-за несоответствующего питания, тем не менее, подросши они показывали уровень IQ на 10 и более баллов выше, чем средние национальные показатели их усыновителей. В противоположность этому чёрные и расово-смешанные (чёрно-белые) дети усыновленные белыми семьями среднего класса обычно показывают более низкий уровень, чем соответствующе усыновлённые белые дети. Например, в хорошо известном Изучении Усыновления в Миннесоте, в возрасте 17 лет усыновлённые дети с двумя белыми биологическими родителями имели средний уровень IQ 106, усыновлённые дети с одним белым, а другим чёрным биологическим родителем – средний уровень IQ 99, а усыновлённые дети с двумя чёрными биологическими родителями имели среднее IQ 89 (Вейнберг, Скарр, Вальдман, 1992).
Единственные исследования по усыновлению, к которым отсылает читателя Гулд, это показ достижений IQ очень юных чёрных детей, принятых в состоятельные и интеллектуальные дома (по-видимому, основанные на более ранних подсчётах миннесотских исследований, где дети были лишь семилетнего возраста) и изучение неполовозрелых германских детей, чьими отцами были чёрные солдаты в соотношении с детьми, чьими отцами были белые американские солдаты, и тут Гулд не находит никаких различий. Но эти очевидные исключения, могут лишь доказать общий закон. В общем, генетическо-поведенческие исследования показывают, что с возрастом наследственные черты усиливаются, тогда как средовые черты ослабевают. Различия не столь заметные до периода полового созревания, часто проявляются к возрасту 17 лет.
Эволюционный отбор: о чём умолчал Гулд.
Исходя из того, что Гулд не верит, ни в расовые, ни в половые различия размера мозга или умственного развития, не удивительного, что он не предлагает никаких эволюционных объяснений для объяснения этих различий. Гулд (стр.399) признаёт накопленные доказательства в пользу «африканской» модели происхождения человека. Она стоит на том, что Homo Sapiens возник в Африке 200.000 лет назад, покинул Африку с расщепом на африканцев\неафриканцев около 110.000 лет назад и мигрировал к востоку с расщепом на европейцев\ восточно-азиатов примерно 40.000 лет назад (Стрингер и Эндрюс, 1988). Но Гулд отказывается допустить любую взаимосвязь между этим следствием эволюции и сопутствующей классификацией групп больших рас в их поведенческих чертах. Также не говорит он читателям, что давление эволюционного отбора было различно в жаркой саванне, где развивались африканцы и ледяной Арктике, где развивались восточно-азиаты.
Раштон (1995) и др. доказали, что дальний север, куда мигрировали предки людей из Африки они постоянно сталкивались с коллективно решаемыми задачами добычи и сохранения пищи, поисками пристанища, изготовлением одежды и выращивания детей в течение длительных зим. Следовательно, с тех пор как исходная африканская популяция развилась до нынешних европейцев и восточно-азиатов, они должны были продвинуться в отношении увеличения мозга и возрастания интеллекта, но также и в отношении увеличении срока полового созревания, понижения уровня половых гормонов и сопутствующего снижения половых возможностей и агрессивности, зато увеличили постоянство семейных и общественных отношений.
Подобный эволюционный сценарий установлен данными Раштона (1995), собранными при обзоре международных исследований расовых различий, которые обнаружили более 60 отличий монголоидов от негроидов, расставленных соответствующе на противоположных концах шкалы измерений, тогда как европеоиды занимают промежуточное положение. К примеру, количество двухяйцевых близнецов основанное на двойной овуляции менее 4 на 1.000 рождений меж восточно-азиатов, 8 среди европейцев и 16 либо больше среди африканцев. Рождения близнецов соотносятся с наследственностью через расу матери. Не один из факторов окружающей среды не может объяснить, почему африканцы в среднем имеют меньшие мозги и большее число рождений близнецов, восточные азиаты – в среднем ьоьший мозг и самое меньшее число близнецов, а европейцы занимают промежуточное положение между теми и другими. Очевидно, этот факт нуждается в генетическо-эволюционном объяснении.
В действительности, Винсент Сарич, кто помог положить начало исследовательским программам по биохимической таксономии, с которой начала развиваться «африканская» модель (Сарич и Вильсон, 1967), доказывает, что Гулд полностью перевернул с ног на голову его эволюционные идеи. Как отмечет Сарич (1995): «эта ‘африканская’ модель, не та из местных неразрывностей, что делает расовые различия более функционально значимыми. Так происходит потому, что количество времени, отведённое на процесс становления расы много меньше, тогда как, очевидно, степень расового различия та же – большая. Чем короче промежуток времени, необходимый для производства дающих итог морфологических изменений, тем появляются более избирательно важные различия». Сарич (1982, 1995) наклеил ярлык «поведенческого креационизма» на доказательство того, что естественный отбор будет иметь следствием точно такие же размеры мозга у географически удалённых популяций. Хотя Гулд находит удобным говорить о эволюции различных типов тела людей, он, тем не менее, часто пишет, что верит, что общества, культуры и умственные различия появляются уже вполне распустившимися, словно бы из чела Зевса или от руки Господа.
С уважением относясь к эволюции половых различий в размере мозга, Анкни (1992, 1995) полагает, что разделение ролей мужчины и женщины в ходе эволюции человека породило половые отклонения в размере мозга и способностях. Мужчины охотились, скитаясь в поисках пищи, что дало выбор для целевых способностей и поисковых навыков; тогда как занятия женщин были более направлены на домашние заботы в стойбище. Такое добавочные способности были выбраны для относительно больших мозгов мужчин, так как их мозги нуждались в большем количестве ткани для переваривания пространственной информации. Линн (1994) также предполагает, что мужчины развили большие (более ценные) мозги, ибо они дорожили своей возможностью быть социальными доминантами, ведь это было основополагающе для производства их потомства; женский же успех воспроизводства потомства гораздо меньше зависел от места в общества.
Заключение: вопрос закрыт.
И другие учёные раздумывали над тем, в какой цвет политические взгляды Гулда окрасили его научную работу (Девис, 1986; Денне, 1995; Рюс, 1993). В книге «Опасная Идея Дарвина» Денне (1995) досконально отмечает, как Гулд систематически отвлекая внимание читателя на пустяки, перемежающиеся глубокомысленными рассуждениями о «пазухах» (spandrels), «точечном равновесии» и «диалектическом процессе», пытается протащить анти-дарвиновский механизм в эволюционную теорию. Не смотря на гулдовские переделки, теория Дарвина – путь эволюционных исследований и механизм, служащий основанием для исследовательских программ над которыми работают учёные-эволюционисты.
Гулд сам говорит нам (стр.19), что изначально он хотел назвать свою книгу «Богатство – наш грех», исходя из выражения Дарвина: «Если убожество бедных происходят не от законов природы, но от наших общественных установлений, то богатство – наш грех». Гулд утверждает, что научное изучение разницы людей в умственных способностях, не что иное, как апология права европейцев на порабощение и угнетение остального мира – так оно было издревле, продолжается теперь и будет впредь до скончания веков, аминь. Это стало символом веры европейской культуры (Не след осуждать преступников из социальных низов, они всего лишь беспомощные жертвы порочной системы; положительная дискриминация и мультикультурность должны быть призваны для изгнания демона капиталистического угнетения, расизма и сексизма). По благословению Гулда, он исповедует «политическую корректность», едва ли признавая право на существование других точек зрения, что ему самому видится как «левый фашизм» (его слова, стр.424).
В предисловии Гулд описывает своё окружение, и как оно повлияло на его работу. Все его бабушки и дедушки были восточно-европейскими евреями, которые перебрались в Америку, и этим он верит, Годдар «будет весьма сильно сдержан» (стр.38). Так книга посвящена «бабушке и папе Джо, кто пришли, боролись и преуспели, вопреки мистеру Годдару». Отец Гулда сражался в рядах левацкой Интернациональной Бригады в годы гражданской войны в Испании (стр.39). Он сам принимает деятельное участие в кампаниях против расовых притеснений в США и Англии (стр.38). Я восхищаюсь смелостью Гулда, так искренне разгласившего о своём окружении. Безусловно, личный опыт налагает отпечаток на знания человека (включая меня). Однако, даже наиболее крепко хранимые ценности не могут извинять отсутствие доказательств, принимающих характер заклания, и повторения безосновательных обвинений, избегая печатных опровержений.
Несомненно, мы все заложники нашего окружения, также как и рабы наших ген, но факты остаются фактами. Размер мозга и IQ соотносятся между собой. Мужчины имеют в среднем больший и тяжелейший мозг, нежели женщины. Азиаты и европейцы в среднем имеют больший и тяжелейший мозг, нежели африканцы. Более высокие группы имеют в среднем большие и тяжелейшие мозги, чем низшие группы.
Возможно, более чем другой учёный на нашей памяти, Гулд простирает своё влияние не только как профессор наук Гарварда, но также и на страницах «Нью-йоркского книжного обозрения» и через научно-популярные передачи на телевидении, тщательно и злонамеренно искажая науку и политику касающуюся IQ. По его собственным стандартам, Гулд загнал себя в глубочайшие круги ада. Но, к счастью, наука не религия и не политика. Гулду нужно лишь откровенно признать факты и завершить его карьеру безжалостных целенаправленных обвинений. Второе издание «Неизмеримости Человека» не выдерживает собственные требования Гулда к себе «представить мои самые честные суждения и самые справедливые оценки ради эмпирической правды».
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| | | Расписание дополнительных циклов ЧУДО «Интеллект» |