(История, написанная по мотивам ещё не снятого фильма John Wick с Кеану Ривзом в главной роли.)

Джон и трое в кокошниках

Автор: Эшхенвал Анда

(История, написанная по мотивам ещё не снятого фильма John Wick с Кеану Ривзом в главной роли.)

Часть 1.

Пустынная дорога. Одинокая заправка, окружённая скудной природой прерий. Джон заправляет свою машину, он стоит, ссутулившись, и мрачно смотрит как его малышка поглощает топливо. На заднем сидении шевелит ушами лабрадор. Довольно жарко и Джон потирает шею. Пёс резко поднимает голову и нюхает воздух. Инстинкты Джона не подвели его и он резко повернулся.

Перед ним стояли трое. В длинных цветных сарафанах из яркой и толстой ткани, похожей на шёлк, с большими резными кокошниками и канеколоновыми блондинистыми косами. Сарафаны были вышиты огненными цветами, кокошники отделаны жемчугом. "Русские", - подумал Джон.

К ноге одного из них скромного и немного застенчиво прижимался малышка-медведь. "Точно русские",-опять подумал Джон.

Их косы были сплетены по-особому, он знал, этот способ знают только якудза, коза ностра и русская мафия.

"Русская мафия!",-воскликнул, разумеется про себя, Джон. Он был взрослым мужиком и вообще не очень любил орать.

Он не слышал, как они подошли. "Наверное, на них лапти, которые заглушают звук", - подумал Джон, "Кажется, это профессионалы".

- Что вам нужно?, спросил Джон.

- Гой еси, добрый молодец!, сказал густым басом парень в ярко-голубом сарафане с оранжевыми цветами.

"Подсолнухи это, что ли?", пронеслось в голове у Джона.

- И тебе не хворать..Чего надо?,-повторил Джон.

- Вели слово молвить!,-выступил вперёд паренёк с самой толстой косой.

- Валяй,-сквозь зубы сказал невозмутимый Джон.

- Больно люба мне твоя тарантайка! Продай её мне!,-большие синие глаза с мольбой смотрели из-под кокошника прямо в зрачки Джона.

"Как у той русской проститутки, которую я спас на прошлой неделе", - опять пронеслось в голове у Джона. От таких мыслевых вихрей он даже продрог. Подтянув поясок и сплюнув, Джон отрывисто сказал:

- Не продам.

- Ну пожаааалуйста!,-захныкал парень в кокошнике.-Вы очень расстроите Мишу!

Парень с краю молча протянул медвежонка Джону. Тот засмущался и прикрыл мордашку лапкой.

Джон хмыкнул.

- Иди отсюда. Бензин уже добрых 15 минут лился на землю.

Парень не унимался.

- Предлагаю вам купить несколько журналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука.

- Нет, не возьму.

- Вы не сочувствуете детям Германии?

- Сочувствую.

- А, полтинника жалко?

- Нет.

- А почему?

- Не хочу. И вообще, это из другого произведения, - мрачно добавил Джон.

- Ну хорошо!, - возопил юноша в красном сарафане. -Но знай, так просто я это не забуду.

- Ооокей... медленно выговорил Джон. -А зовут -то тебя как... красавец?

- Iosef.

- Как?

- Ну, для своих Йёся.., - парень зарделся и прикрылся кокошником.

- Ну, бывай Йёся...

Троица и строящий глазки медвежонок удалились. "Неверное, это девочка-медведь" - подумал Джон. Он мрачно сплюнул и ещё более мрачно посмотрел на горизонт. Любимый пёс ловил седьмой глюк от паров бензина и радостно ржал, а ситуация виделась Джону всё более и более мрачной, как будто что-то могло быть мрачнее. В общем, всё шло как обычно..

Часть 2.

Джон был настроен решительно. Он собрал всё своё оружие и волю в кулак и вышел на тропу войны. За пса, доведённого до бензиновой наркомании, нужно было мстить. А то, как эти мерзавцы опозорили его малышку, поехав на ней смотреть "Сумерки" в открытом кинотеатре, было больно думать..

- Аспиды.., - подумал Джон. - Я из их кокошников коромысло сделаю. Вот только узнаю, что это такое..

Он надел то, что надевают все профессиональные убийцы и мстители - шикарные кожаные брюки, туго обтягивающие его всё ещё крепкий тыл, и кожаную куртку как у Росомахи на голое тело. Причесался, почистил ногти, оплатил счета за телефон и газ и вышел из дома прямо на тропу войны.

Далеко уйти ему не удалось. Женщины сворачивали шеи и, словно зомби, шли за ним, не разбирая дороги. Он пытался объяснить им, что ему некогда, что у него дела, что он идёт мстить и вообще, у него уже третий день болит голова, но алчущие прикоснуться к прекрасному самки совсем озверели и тянули бедного Джона в разные стороны.

Поняв, что жизнь надо принимать такой, какая она есть, Джон только устало подумал:

- Господи, кто бы знал, до чего тяжело быть красивым брутальным мужчиной, скромно спешащим по своим геройским делам!

Часть 3.

Джон вывалился из кустов где-то в промзоне. Весь в помаде и царапинах, он судорожно отряхивался и пытался найти пистолет. Вместо пистолета из карманов сыпались бумажки с номерами телефонов. Любимого пистолета не было. Джон закрыл лицо своими длинными красивыми пальцами, когда его осенило. Одна из девушек забрала пистолет себе на память.

"Он такой большой... он будет напоминать мне о тебе.."

Как он мог ей отказать. Все знали, что Джон самый добрый киллер на свете - он всегда дарил свои вещи и бесплатно катал желающих на своём мотоцикле и любимом авто. В общем, Джон был этакой добрюшей. И сейчас впервые в жизни сожалел об этом. Он же не научил девушку правильно полировать оружие.

Но поздно, дело сделано, пистолет подарен, "Вечерний Ургант" неумолимо приближается, а месть ещё не свершилась.

Он медленно направился к складским помещениям, туда, где по его мнению, должны сидеть русские мафиози. Громкие песни под балалайку подсказали ему, что он движется в правильном направлении.

Пройдя ещё немного, он увидел фанерную стрелку с надписью "Russian mafia".

"Наверное, сюда", - подумал Джон. Инстинкт настоящего убийцы говорил ему, что он верно взял след.

Ещё через двести метров Джон споткнулся обо что-то. Встав и отряхнувшись, он пригляделся. "Что-то" дышало и даже немного пело. Хотя и очень фальшивило.

- Товарищ, ты русский?, - спросил Джон.

- А то, - ответило тело.

Джон был профессионалом, его было непросто сбить с толку, поэтому он быстро задал вопрос, который бы вывел обманщика на чистую воду.

- А почему без кокошника?

- Ой, потеряяял, - гнусаво рассмеялось тело. - А вообще, с чего вдруг?

- Не знаю. Ты же она? - Джон пытливо смотрел на вольготно лежащего русского.

- Кто - она?, - сделало большие глаза тело.

- Ну..она.. мафия..., - помялся Джон, - Русская..

Он неожиданно ощутил себя неопытной девчонкой, идущей на своё первое дело.

- Аааа... так бы сразу и сказал. Она я, конечно., - тело почесало пузо и перевернулось на другой бок.

- И без сарафана? - поникшим голосом зачем-то спросил Джон.

- А он в стирке! Цветочки запачкались! - гоготнуло тело. - А вообще, я знаю про кого ты. Вот вечно нас не так воспринимают. Это же молодёжь наша! Молодые они ещё.. В староверов играются. Мы, говорят, мафиози - староверы! Гой еси, говорят! Но это же всё временно.. - философски выдало тело и заснуло.

Джон аккуратно переступил через представителя русской мафии и пошёл вперёд. Его оглушила музыка. Какая-то женщина надрывно пела про теплоход на котором играет музыка, всем весело, а она почему-то осталась на берегу.

Спустя несколько секунд он увидел огни, раскрытые двери склада, горы бутылок с совершенно очевидной совершенно русской водкой и большой транспарант над входом:

"Русская мафия приветствует участников десятого юбилейного слёта профсоюзов мафий пяти континентов".

- Кажется, это здесь. Надо бы проверить, но что-то внутри подсказывает мне.. - с этими мыслями Джон поправил брюки, пригладил волосы, проверил заключение ветеринара о наркомании его собаки, и зашёл в помещение.

Часть 4.

"Вот и логово зверя", - подумал Джон. Советские агитационные плакаты, разбросанные то тут то там банки с красной икрой и русская попса, орущая из нескольких утюгов, явственно указывали на то, что Джон был прав: это ОНО. Внутри стояли столы буквой Пэ, везде были какие-то люди, все говорили и никто не обращал на Джона никакого внимания.

- Я пришёл мстить. - негромко, но отчётливо сказал Джон.

Никто даже не повернулся.

- Мстить я пришёл! - уже громче произнёс Джон.

Вокруг смеялись и не обращали на него внимания.

Джон мог вынести что угодно, но невнимание к себе он не выносил.

- Налоговая, мать вашу!!!! - заорал рассвирепевший Джон.

Тишина в комнате стала такой абсолютной, что стало слышно, как стынет водка и стареет медведь.

- Так! - сказал Джон, скорее чтобы привести мысли в порядок. - Значит, так. Вы подсадили мою сучку на бензин!!!

Джон зверски озирался по сторонам.

Вперёд выступил хиленький старичок с роскошными песами.

"Пантином он их моет, что ли?" - мысли привычно проносились в голове Джона со скоростью японских экспресс-поездов.

- Ви таки хотите сказать, что мы приучили вашу, как вы говорите, сучку к наркотикам? Но мы не работаем с бензином и женщины не наш профиль!

- Какой бензин, какая женщина? У меня из-за ваших староверов собака бензиновой наркоманкой стала! - Джон был опытным парнем, но нервы сегодня явно были ни к чёрту. Толпа вокруг молчала, а потом дружно разразилась хохотом. Сконфуженный Джон хотел перестрелять их всех, но вспомнил, что пистолета у него нет, а забрасывать хамов бумажками с телефонными номерами долго и муторно. Неожиданно какая-то сила потащила Джона в сторону.

- А ты, парень, молодец! Без тебя тут было скучно! - большой чёрный мужчина в белой рубахе с красной явно славянской вышивкой хлопнул Джона по спине. Он и оттащил его в сторонку.

- А вы кто, товарищ? - Джон пристально посмотрел в глаза мужчине.

- А! Извиняюсь. Я Боня, Бонифаций то бишь, представитель африканской ветви. Африканский мафиозный профсоюз! Во как!

Большие белые зубы добродушно сияли из его рта. Джон залюбовался.

- Да ты так не пялься, подумают ещё чего. - весело добавил двухметровый Боня.

- Пойдём,я тебя с нашими познакомлю!

- Нет, я пришёл по поводу своей собаки, - Джон был настроен решительно. Тем более, он не мог уйти так рано: женщины ещё явно прочёсывали промзону в поисках его, а штаны до сих пор болели от праведных трудов.

- Ааа. Ну хорошо. Давай отведу тебя к главному!

И Бонифаций повёл Джона во главу стола. Проходя мимо невероятно длинных столов Джон видел, как на спине огромного бугая девочка рисует фломастерами домики, людей и церковь.

Разрисованный мужчина лицом напоминал большой красный кирпич.

"Это коммунист!" - решил Джон.

Джон быстро отвёл Боню в сторонку.

- Боня, что это было?? Эта девочка! Я хочу спасти её!

Парень, не лезь к чужим детям, ты что, Майкл Джексон? Девочка мирно расписывала папе купола, что ты полез?

- Да он же убьёт её за это! - Джон привык спасать чуть больше, чем убивать, поэтому судьба ребенка очень беспокоила его.

- Рисует она фломастерами, а купола чернилами набиты. В душ сходит и всё.. Ты что, вчера с пальмы свалился? - буркнул недовольный Боня. - Кстати, ты не знаешь, где тут можно достать бабанов. Русские братья обещали, а всё нету...

- Что достать? - напрягся Джон.

- Ну, это.. бабанов. Баб с бананами. Страсть как люблю бананы. И баб тоже. - Смущённо добавил Боня и засмеялся свой широченной улыбкой.

- Не знаю. - Джон чувствовал себя глупо, он совсем не понимал этих русских.

- Ладно, пошли дальше. Только смотри, не обожгись о реактор!

Чуть сбоку от них толпа русских жарила сосиски на ядерном реакторе. Глаза Джона стали размером с мавзолей. Он даже перестал жалеть, что пришёл без оружия.

Мимо прошла пара: мужчина в спортивном костюме еле шёл, он был весь в золотых цепях, которые оплетали его тело и не давали свободно двигаться, было видно, что они очень тяжёлые, и женщина, всё лицо которой было покрыто несколькими слоями черной и красной икры. Помимо этого, дама была в нескольких длинных шубах, волочащихся по полу. Выглядело это очень экзотично.

- Это икра? - Джон не решился спрашивать обо всём остальном.

- Ну да.

- А почему на лице?

- А что с ней делать? Есть её, что ли? - скривился Боня. - Тошнит же уже. Тебя от чёрной икры не тошнит?

Джон медленно позеленел.

- Вот видишь... и меня тошнит. Знаешь, я как к русским братьям попал, всё мечтаю: вот бы кабачковой икры натрескаться! А то от этой красной, да чёрной аж пузо сводит.. - Боня продолжал говорить, ведя Джона между столами, группами людей, банками с икрой, ящиками с водкой и ядерными ректорами, разбросанными то тут, то там. Джон закатил глаза и посмотрел вверх. С потолка свисали кокошники, коромысла и балалайки.

Неожиданно Боня резко дёрнул Джона в сторону.

- Бабаны! Пошли! Пошли не пожалеешь! - Боня сгрёб сопротивляющегося Джон в охапку и потащил куда-то в сторону.

Вокруг Джона замелькали роскошные тела.

"Русские роковые женщины! То есть проститутки!" - возопило сознание Джона.

Все крашеные в красный, с сигаретами и чулками в крупную сетку, в шапках – ушанках они плыли вокруг мужчин, нежно мурлыча гимн Советского Союза. Боня был в экстазе. Джон даже подумал, что собаку он и сам вылечит, прогноз был благоприятный, а машину помоет и всего делов...

Вдруг рядом с Джоном нарисовалась очаровательная хрупкая якутка.

"О" - подумал Джон. Это становилось интересно.

- Я тебе везде ищу! - сказала якутка знакомым голосом. Джон пригляделся и смог разглядеть сквозь сигаретный дым знакомое лицо. В национальном женском костюме северных народов стоял Тайгер Ху Чен.

- Тайгер! Какого чёрта! - Джон был сконфужен и раздосадован.

- Ты чего тут делаешь? Быстро домой! - Ху Чен сощурил свои и без того узкие глаза и стал похож на гадюку, готовящуюся напасть. Джон ужасно не любил этот взгляд.

- Ху, я только одним глазком..

- Я тебя знаю! Чего тебе дома не сиделось? Попили бы сока, пофотографировали бы мягкие игрушки, попрактиковались в ушу.. Вместе! - Ху Чен тянул Джона прочь из комнаты с русскими женщинами.

- Я с тобой уже 10 лет практикую! Я с женщиной хочу, с женщиной! Я же не помню уже, как это делать! - Джон отчаянно вырывался и тянулся к рыжим роковым женщинам-проституткам.

- Мальчик, милый, а у тебя в Китае знают, что игрушками и ушу ты только с мужчинами занимаешься? А что женскую одежду носишь? - милая девушка смотрела на "якутку" и сладко улыбалась.

- Я знаю кунфу! - перешёл в атаку Ху Чен. Он сильно покраснел.

- А я борщи варю пятилитровыми кастрюлями!- парировала дева.

Джон восхищённо вздохнул.

- Никто не знает мой возраст! - Ху Чен сиял. И слегка раздулся.

- Я коней на скаку останавливаю, - меланхолично ответила девушка. Ху краснел всё больше и раздувался ещё сильнее.

- Про мои романы с Кэмерон Диаз в Вог писали!

- Я тоже читала сказки братьев Гримм.

Парень слегка оторвался от земли и мягко прокрутился вокруг своей оси.

- Я профессиональный боец!

- А я в горящие избы за нефиг делать захожу.

- А я! А Я! - Ху Чен краснел и раздувался. Краснел и раздувался, краснел и..и..и с громких хлопком лопнул.

- Ну, невелика потеря.. - Меланхолично заметила дева. И посмотрела на Джона. Он пристально вгляделся и тут девушка шутливо приложила руку к лицу, словно смущённо прикрывая его.

"Медвежонок!" - озарило Джона. Он потянулся к ней, но девушка уже выскользнула из комнаты.

Джон выскочил наружу. Что-то громко и противно скрипнуло наверху, он поднял голову и как в замедленной съёмке увидел несущуюся на него, неумолимо и беспощадно, целую связку балалаек. Он больно ударился головой о национальный инструмент и потерял сознание. Где-то вдалеке ухал реактор и шапки-ушанки мохнатились и топорщились на головах странных русских мафиози, которые пели песни и хвалились своими бункерами.

Часть 5.

Джон открыл глаза. Вокруг всё было розовым и красным. В основном розовым.

"О, Боже, нет! Опять этот кошмар, где я персонаж книги какого-то сумасшедшего про голубое, в названии которой что-то о розовом! Неееет!" - Джон отчаянно заворочался и замычал.

- Как ты?

Голос шёл откуда-то сверху и казался тонким и всеобъемлющим.

- Ты ангел? - Джон был готов поверить во что угодно.

- Нет, я президент Америки. И это ограбление. - Голос был явно смеющийся и явно не ангельский.

Джон открыл глаза пошире и спросил розовое марево:

- Где ты?

Кто -то устало вздохнул и сказал:

- Голову поверни.

Джон сделал как его просили и увидел сидящих на краю кровати девушек.

- Ты всегда такой странный или только после столкновения с национальной культурой? - Они внимательно смотрела на него.

Джон смотрел на них. Их было явно больше трёх. И они вращались вокруг друг друга, словно были живым воплощением детского калейдоскопа. Ему опять стало плохо.

Джон упал на подушку и провалился в новый ужасный сон. На этот раз ему снилось, что в голове у него железная пластина с данными районной поликлиники и он знает всех местных баб Глаш в лицо и радикулит. А ещё он тренирует команду детей из неблагополучных семей для того, чтобы сделать из них экзорцистов. "Профессиональных экзорцистов, ублюдок!" -во сне проорал Джон какому-то светловолосому мужчине в тёмном костюме и прямоугольных солнечных очках.

"Да-да-да, мистер Андерсен, мы вас понимаем. Но на работу вам всё равно придётся вставать!", - мужчина с озабоченным видом смотрел на Джона.

- Что вы не несёте?! Я не Андерсен! - Джон начал сходить с ума.

- А кто же вы? Такие сказки напридумывали в своей объяснительной! "Не мог выйти на работу, потому что пошёл за белым кроликом, нажрался таблеток, вышел за пределы системы, разнёс несколько кварталов, спас Землю, не спас Землю на самом деле, убил старушку, увидел железное Солнце, проснулся под забором, виноватым себе не считаю." Так же нельзя, мистер Андерсен, нехорошо...

- Я не Андерсен!!!! - Джон безумно завращал глазами и попытался схватить мужчину за ворот пиджака.

"Хороший какой пиджак!" - подумал Джон.

Он имел болезненную слабость к пиджакам.

Мужчина растаял в воздухе, пропуская сквозь себя падающего на землю Джона.

- В действительности все совсем не так, как на самом деле, Алиса, - смеющийся голос без тела звучал отовсюду и эхом растворялся во тьме.

Джон очнулся на полу. Девушка, пыхтя, затаскивала его обратно на кровать.

- Даже не знакомы, а я уже таскаю твоё бесчувственное тело на собственном хребте!! - Она покраснела от натуги и явно была недовольна.

Она смогла приподнять его и попыталась прислонить к кровати. Джона лихорадило. Он схватился за неё. Его непослушные руки соскользнули с шёлкового платья, он начал падать снова, но она успела подхватить его.

Вес Джона был для неё слишком велик, их повело и они развернулись, прокрутившись вокруг своей оси. Джон навалился на неё, под его весом девушка стала опускаться, он наступил на подол платья, поскользнулся и упал на неё полностью.

Они смотрели друг другу в глаза. Часы мерно отсчитывали время.

Он смотрел ей в глаза, они были странного сине-серого цвета. Она же смотрела куда-то внутрь него, через чёрные туннели зрачков. Это было так странно. Он не мог отвести взгляда. У Джона закружилась голова.

- Можно мне кафки? - язык не слушался Джона.

- Можно, но, думаю, Кафка будет тяжеловат для вас, вы и балалаечный пассаж не смогли выдержать. - Она так же смотрела ему в глаза. Тепло разливалось по телу Джона.

Время просто исчезло.

- Да мне бы овсяной или манной.. пожалст., - Джон с трудом сглотнул. Он всё смотрел ей в глаза. Его ноги стали ватными.

- На столе есть борщ. - Она продолжала блуждать взглядом где-то внутри него.

- А сало? - Джон не отрывался от неё ни на мгновение.

- И сало.. – Кажется, она знала его всегда.

- Да хватит уже! - голос был приглушенный, но явно знакомый.

- Ху Чен! - Джон пришёл в себя и смущённо слез с девушки.

Она быстро встала, поправила сбившиеся ленты на пуантах и прошла на носках к туалетному столику.

- А вы балерина? - Джон не знал, что сказать. Обычно с девушками у него всё происходило по несколько другому сценарию.

- Ну да. У нас ведь как: либо балерина, либо проститутка. Ну, я и выбрала что попроще.

Девушка что-то искала на столе. Спустя полминуты она протянула Джону спичечный коробок.

Джон непонимающие смотрел на неё. Потом слегка потряс коробок. Оттуда раздался недовольный и очень знакомый визг.

- Не - может - быть, - выговорил Джон.

Он медленно открыл коробочку. В ней был какой-то порошок, лоскутки и широкая бровь Ху Чена.

- Что это?! - Джон ничего не понимал.

- Я это! - голос был капризный и очень хученовский.

- Ты был в обмороке, а он начал восстанавливаться. Такой, знаешь, белый костюм по комнате ходит… Насмешил всех ужасно. Я его в коробок и положила.

Джон смотрел в коробок.

"Я не хочу знать, как", - подумал Джон.

- Как-как! Нечего было медитации пропускать! - сказал Ху Чен, приращивая вторую бровь. Кажется, он говорил одними бровями.

"Я же сказал, что не хочу знать!", - Джон закрыл коробок.

- Я тебе поесть принесу, - Девушка вышла из комнаты.

Джон огляделся. Ничего розового, хотя много красного. В основном Советские флаги и сарафаны. Вся комната в сарафанах. И баянах. Очень много баянов.

Джон в свои шестьдесят был озорным мужиком и ему захотелось пошалить. Он достал коробок с Ху Ченом, завернул бейсболку назад, сделал несколько стремительных размашистых пассов в воздухе и, выбросив руку с коробком вперёд, заорал:

- Пикачу, выбираю тебя!!

- Очень смешно, Джон. Очень. - Коробок недовольно бурчал.

Джон засмеялся, повернулся и встретился глазами с девушкой. Точнее, с её глазами и резко вскинутой бровью.

- Мужики, вы как малые дети, не успеешь одного оставить, уже по комнате скачет.

Она ловко прошла вперёд на пуантах и поставила перед ним тарелки.

Джон сел за стол.

- А ты..

- Балерина.

- Да. Но я видел тебя более... компактной.

- А. - Девушка стояла у окна.

- Ты.. - Джон помолчал.

- Скажи это. Скажи это громко.

- Ты медведь.

- Нет, я трепетная лань.

- Я серьёзно.

- Я тоже.

"Это тупик", - мысли снова набирали скорость в голове Джона.

Она помолчала.

- Это началось давно. Говорят, назови человека сто раз свиньёй, на сто первый он хрюкнет. А я стала медведем.

- Тебя звали медведем? Хочешь поговорить об этом? - Джон с интересом смотрел на девушку. Неоконченное психологическое образование давало о себе знать.

- Меня звали мишей.

- Почему?

- Потому что меня так зовут. Папа мальчика хотел, а родилась я. Назвали Михаилом.

Джон чуть сам не хрюкнул от удивления.

- Меня звали мишой, мишкой, косолапым и в один прекрасный день я стала медведем. Всё довольно просто и понятно, ты не находишь? - Девушка смотрела на него.

У Джона отвисла челюсть. Лицо его было крайне скептическим.

- Я бы не сказал.. Это же жуть какая-то!

Михаил посмотрела на него и, молча повернувшись, вышла из комнаты.

- Что ты к ней пристал! - Ху Чен подал голос из коробка.

- Я что, я ничего.. Эээй.. А ты её защищаешь.

- Она хорошая.. - Брови были явно смущены и даже сконфужены.

Джон удивлялся всё больше.

- Чего это?

Из коробка разливалась атмосфера интимности и любви.

- Она кормила меня борщом... Много борща… Три литра за раз… Это изменило всё. - Голос Ху Чена стал томным и мечтательным.

- Это этим, что ли? - Джон внимательно посмотрел на поднос с тарелками. Там дымилось что-то очень горячее и очень красное.

Он взял ложку и зачерпнул. Красная жидкость переливалась и манила. Он подумал немного и проглотил.

В голову ударило, всё поплыло вокруг Джона, неожиданно стены исчезли, Джон стал очень маленьким, а деревья такими большими..

Где-то раздался пронзительный крик, Солнце стало огромным и Джона пронзил жар. Вокруг был песок. Много песка. И пирамиды. Сам Джон оказался в странных одеждах и очень странном головном уборе. Рядом была неземной красоты женщина. Он стоял на самой вершине каменной лестницы. Сотни глаз смотрели на него. Он был в Египте.

Джон начал видеть свои прошлые жизни.

Часть 6.

Джон прикрыл лицо рукой. Немного отойдя от неожиданной жары, он увидел рядом несколько десятков жрецов.

- Господин, пора начинать возносить молитвы!

Джон только кивнул. Он смотрел на женщину рядом. У неё была внешность Михаила, только восточнее, смуглее, прянее.

- Кто ты? – Джон смотрел на аппетитные округлости, которые скрывались под тонкой светлой тканью её наряда. Он никогда не видел таких красивых женщин.

- Окстись, болезный, я жена твоя! – быстро зыркнула на него красавица и продолжила улыбаться толпе.

«И тут мафиози – староверы», - отметил про себя Джон.

Продолжая смотреть чуть ниже глаз собственной жены, Джон не мог усидеть на месте. «Это слишком здорово, чтобы быть правдой!». Он набрал побольше воздуха, кинул ещё один долгий взгляд и начал наводить мосты.

- Простите, Ваше имя, отчество?

- Марфа Васильевна я.

- Чудесно, очаровательно, Марфа Васильевна, ну очаровательно! – Джона распирало от счастья.

- Ты совсем перегрелся. Говорила я тебе: выходишь из дому, надень лопух священный от солнца! Что ты смотришь на меня, как нильских крокодил на кожгалантерею? Я Нефертити, Нефертити я! А ты мой муж, великий Эхнатон, повелитель этих земель! – красавица явно приходила в негодование.

«Сам король, жена королева, вокруг пальмы.. почти что Монако!», - приосанился Джон.

- А по какому поводу, собственно, так долго на солнце печёмся? – Джону стало очень интересно всё вокруг.

- Да, счетовода священных, хранимых богами и небом сокровищ владыки светлейшего фараона земли египетской хороним.

- Кого?

- Бухгалтера нашего.

Жрецы тем временем продолжали читать молитвы:

Слава тебе, бог великий, владыка обоюдной правды. Я пришел к тебе, господин мой. Ты привел меня, чтобы созерцать твою красоту. Я знаю тебя, я знаю имя твое, я знаю имена 42 богов, находящихся с тобой в чертоге обоюдной правды, которые живут, подстерегая злых и питаясь их кровью в день отчета перед лицом Благого. Вот я пришел к тебе, владыка правды; я принес правду, я отогнал ложь. Я не творил несправедливого относительно людей. Я не делал зла. Не делал того, что для богов мерзость. Я не убивал. Не уменьшал хлебов в храмах, не убавлял пищи богов, не исторгал заупокойных даров у покойников. Я не уменьшал меры зерна, не убавлял меры длины, не нарушал меры полей, не увеличивал весовых гирь, не подделывал стрелки весов. Я чист, я чист, я чист, я чист.

Джон заскучал. Песнопения ему нравились, они были удивительно знакомы, даже слишком. «Как будто я не первого бухгалтера хороню», - лениво подумал Джон.

- Болезный! То есть, любезный! – Джон подозвал к себе ближайшего жреца. – А скольким богам всего надо за раз вознести молитвы?

Джону не терпелось узнать, действительно ли его жена – самая красивая женщина в мире. Узнать на практике. «Всё же, я заядлый.. кинестетик!», - озорно подумал Джон.

- Сейчас сорока двум, великий фараон, а вообще у нас около 700 богов…

- Что?!, - Джон подскочил. Он не мог столько ждать.

- Так. Так! – Джон нервно заходил по площадке наверху храма. Жрецы удивлённо смотрели, народ немо вопрошал.

- Так! – наконец сказал Джон. Его взгляд упал на Нефертити.

- Милая, что тебе нравится больше всего? – сердце Джона наполнилось нежностью.

- Солнышко, - кокетливо ответила девушка и стрельнула в Джона глазами.

- Божечки, какая прелесть! Солнышко! - Джон не на шутку умилился.

«Она как сотня котяток», - подумал новоявленный фараон.

Джон вышел вперёд и поднял руки верх. Толпа устремила на него свои взоры.

- Товарищи древние египтяне! Я, как ваш фараон, предлагаю облегчить нам жизнь! Так сказать, тысяча трёхсотый год до новой эры, а мы по-прежнему молимся почти тысяче богам! Доколе, товарищи! В общем, моя идея такая: предлагаю молиться отныне одному богу – Солнцу! - Джон перевёл дыхание. – Это гораздо удобнее и быстрее! Молитвы будут занимать гораздо меньше времени и мы сможем быстрее устремиться к нашим насущным делам – жёнам, тёщам, орущим детям и любовницам! Ура, товарищи!!

С этими словами Джон сделал «козу», затряс головой и высунул язык, вспомнив клипы своих любимых «Kiss».

Жрецы состроили козьи морды, Нефертити восхищённо смотрела на Джона и хлопала в ладоши, толпа ликовала.

Джон поднял указательный палец вверх.

- Сим перстом указующим повелеваю: всем встать на колени и молиться Солнцу! На колени, на коленочки! Молимся солнышку! Просим урожайчик! – Джон радостно потирал руки.

- Ну, царь я или не царь? – спросил он, деловито поглядывая на жену.

- Царь! – восхищённо ответила та.

«Кажется, разруливается потихоньку», - удовлетворённо подумал Джон.

Приближался вечер и Джон нервничал. Ему хотелось произвести самое лучшее впечатление на самую красивую женщину в мире.

- Волнуетесь, великий фараон? – мягко спросил миловидный египтянин, тихо двигаясь рядом с Джоном. – Желаете совершить ваше традиционное омовение перед встречей с великой супругой фараона?

Джон только кивнул.

Его привели в богато украшенную комнату. Посередине было очень большое и глубокое углубление в полу. Джона раздели до самого папируса и уложили в эту яму. Он нервно озирался, когда зашли несколько рослых и крепких мужчин. Вслед за ними слуги прикатили несколько бочек. Мужчины встали на краю углубления и одновременно выбили пробки из бочек. Красная жидкость полилась прямо на Джона.

«Древнеегипетский борщ?», – пронеслось в голове у Джона.

Капли попали ему на губы, он облизнулся и опешил. Это было вино. Джон замер на несколько секунд, а потом со словами «Эх, один раз живём!» с головой нырнул в почти до краёв наполненную ванну.

Он нырял, кувыркался, плавал брасом и кролем. Он был абсолютно счастлив. Джон не знал, что любовь к вину он пронесёт через всю жизнь. И не одну.

Мягко пошатываясь, он вошёл в спальню.

- Нефр.. Нефра... Титти, где ты? – Джон рыскал по спальне в поисках самой красивой женщины на Земле.

Неожиданно кто-то мягко погладил его внизу живота.

- Ох, Неф, - сладко простонал Джон. Нефертити обняла его и потянула к себе. Так хорошо Джону не было ещё никогда. «Так вот она какая, египетская сила», - восхищённо подумал он.

Джон притянул к себе жену и прижал её своим весом к кровати. Нефертити улыбалась ему и что-то шептала. Благодушный Джон нагнулся, чтобы услышать, что она говорила ему.

В один миг всё закружилось вокруг Джона. Бурный водоворот красок смешивался и ускорял свой бег. Джона затошнило. Через несколько секунд он очнулся. Исчезла Нефертити, не было Египта и ванны с вином. Вокруг было холодно и темно. Джон встал и огляделся. Он был в комнате, похожей на кабинет. На столе горела свеча. Джон подошёл поближе и заметил несколько листов бумаги с написанными строками. Он вчитался и побледнел.

«Только не это!», - мелькнуло в голове у Джона. Внизу раздался женский голос:

- Вильям!

Джон так быстро подбежал к двери, что запнулся о порог и кубарем скатился вниз по лестнице.

Он увидел женщину, накрывавшую на стол.

Джон сглотнул и решил узнать всё быстро и наименее болезненно.

- Как твоё имя, женщина? Какого ты рода?

- Вилли, ты опять дописался до чёртиков? Почему ты себя не бережёшь?, - Женщина устало вздохнула. - Шекспиры мы.

«Эпидемия чумы мне сейчас не помешает», - в панике подумал Джон. Но судьба не была столь благосклонна к нему, ограничившись небольшим очередным обмороком.

Часть 7.

Свет мягко струился сквозь ткань. Слышалось отдалённое пение птиц. Джон не хотел открывать глаза. Он надеялся увидеть Михаила или хотя бы услышать возню из коробка Ху Чена. Вместо этого незнакомый голос сказал ему:

- Вилли, как ты?

Джон диким зверем застонал от ужаса и разочарования. Голос вздохнул и произнёс:

- Твоя муза заходила. Оставила тебе твоё лекарство. Месячный запас.

Кто-то встал и прошёл мимо него. Скрипнула дверь, шаги стали удаляться вглубь дома. Джон остался совсем один.

Он медленно открыл глаза. Комната была по-прежнему аскетичной, но уже более радостной. Джон резко сел и схватился за голову не то от боли, не от пугавшей его перспективы, красочно рисовавшейся ему.

- Шекспир? Я Шекспир? Я должен всё ЭТО написать? Они в своём уме вообще? – Джон носился по комнате.

- Как я это напишу? Я же их имён не помню! О чём Ромео и Джульетта? Говорили, что о любви подростков. А я всегда думал, что любовь там просто для завязки ситуации, а самое важное – становление личности, проблема отцов и детей, а любовь так, модный фон того, то есть, моего времени! Кто прав? Кто виноват? Что ДЕЛАТЬ?!

Он был опытным киллером, поэтому хорошо умел работать с ситуацией. И по ситуации тоже.

- Записи! У меня должны быть какие-то записи!

Он шарил везде, переворачивал мебель, простукивал пол и стены, пытался сорвать люстру, выдрал карнизы, порвал шторы. Он выл от злости, прыгал на стены, пугал голубей жутким скрежетом зубов.

Устав, он свалился в кресло перед письменным столом. Бросив на него взгляд, Джон вперился глазами в надпись: «Дневник».

- Ну вот. Можно считать, оперативно-разыскные работы проведены успешно, - удовлетворённо заметил мужчина.

Джон читал и покрывался холодным потом. Он не понимал ровным счётом ничего.

- Я же не Да Винчи, я просто Шекспир! Почему мне собственные записи непонятны? – листы полетели в сторону.

Джон откинулся в кресле. «Интересно, где сейчас Михаил?» - о судьбе Нефертити думать не хотелось, - «Такая мягкая, приятная.. успокаивающая.. седативная… оо… лекарства. Мне надо принять лекарства! Может, это мне поможет?»

Джон взял кулёк с порошком и, не долго думая, сыпанул его в рот. Через несколько секунд мир вокруг Джона перевернулся. Стены заговорили стихами, половицы слагали сонеты, а камин изрыгал целые главы трагедий.

Это определённо помогло. Джону захорошело.

- Мать моя Ирландия, это же средневековое ЛСД! – поражённый Джон посмотрел на кулёк и со словами «Даёшь пятилетку за три года!» проглотил всё, что оставалось. Всю месячную дозу.

Весь день и всю ночь Джон бегал от одной стены к другой, записывая за ними сонеты, он часами сидел в камине, под диктовку собирая воедино свои трагедии, ползал от одной половицы к другой, умоляя их не торопиться и ругая за ужасный шотландский акцент.

К утру на столе Джона высилась гора бумаг, рассортированная по названиям: «Ромео и Джульетта», «Макбет», «Гамлет», «Тупо сонеты», «Отелло», «Король лир», «Много шума из ничего», «Двенадцатая ночь» и много других.

Джон снова откинулся в кресло. На этот раз он был победителем, он умиротворённо и с какой-то чертовщинкой в глазах озирался по сторонам, гордо держал голову и был крайне доволен собой.

- Что тут у нас? Приглашение! А куда нашу светлость зовут? Хотят нижайше узнать, будет ли наша светлость на приёме? Что тут сказать.. Быть или не быть, вот в чём вопрос! – Джон размашисто написал фразу поперёк приглашения. – Ай да я, ай да сукин сын!

Джон немного подумал – Пожалуй, и это запишу. Вдруг кому-нибудь пригодится..

- А что у нас, вино-то есть? - Он был весел и подумывал направиться на поиски ванной комнаты.

На столе обнаружился кубок, а за книгами небольшая алкогольная заначка. Джон, отпив добрую часть своих запасов, сонно подумал о том, можно ли вообще смешивать средневековый алкоголь со средневековыми наркотиками. Ответ не заставил себя долго ждать. Комната резко сжалась, потом так же неожиданно расширилась, совершенно потеряла границы и всё накрыла душная, непроглядная ночь. Джон без чувств рухнул на пол.

Часть 8.

Тихое всхлипывание переходило в истерический вой. Так маленькие капризные дети играют на нервах разбаловавших их родителей. Джон знал и этот звук, и что последует за ним. Он привычно запричитал:

- Ху Ченчик, маленький мой, сейчас папа всё сделает, не волнуйся, сейчас всё будет хорошо.

Он наощупь протянул руку, чтобы успокоить малыша. Обычно так приходилось делать, когда Ху снились кошмары о том, что он так и не стал знаменитым. Медленно приходя в себя, Джон нечаянно толкнул коробочку.

- Не тронь коробок, буржуйская морда! – Из ёмкости посыпалась отборная русская брань.

- Ху Ченчик, не плачь, всё наладится! – Джон не знал, что делать.

- Ничего не наладится! Ничего! Всё пропало! Это всё из-за тебя! – Коробок буквально надрывался и переходил на ультразвук.

«Завербовали!» - Пронеслось в голове Джона.

- Но это уже не важно! Я от тебя ухожу! Ээээй, моряк, ты слишком долго плавал! - Коробок начал истошно петь. И булькать. Из коробка очень пахло очень русской водкой.

- Ху Чен, ты не можешь так поступить! – Джон начинал злиться.

- Ещё как могу, я свободная чёрная американская женщина, я всё могу! На статуе Свободы я тебя вертела! – Из коробка заиграла марсельеза.

- Ху Чен, ты, конечно, истеричка, но ты не чёрная американская женщина, поверь мне.

- Таким мы не верим. А что ты сделал для меня? Снял в фильме, где моей лучшей фразой стало «Я ничто»? Это ты так пошутил? А вот русские братья снимут меня в крутом кино! Это популярный сериал про русских полицейских! Я буду там играть китайского крутого копа по обмену. Меня будут звать Хухер Чин-Чин и я буду грозой всей местной.. этой, как её.. братья слову научили… шушеры, вот! – Коробок раздувался от гордости.

- А ты, ты? Вот что ты? Что, что, что, что, вот что ты сделал, Эдди? Что ты сделал для меня в последнее время? Что ты сделал, ооооо!, - из коробка запела Джанет Джексон «What Have You Done for Me Lately».

- Значит, так. Я ухожу. – Прозвучал характерный звук зажигалки и коробок начал распространять дым «Беломорканала».

Джон стоял как громом поражённый.

- Ты мой проект. Ты мой бизнес проект. – Раздельно и очень спокойно произнёс Джон.

- Гуд бай, май лав, гудбааай! Всё вопросы к русской мафии, детка.

- У меня твой паспорт.

- Да на кой он мне сдался? У нас в Китае паспорт не нужен. У нас даже понятия «изменил» нет, есть только «перепутал». Мы сами друг друга не различаем, просто из гордости не говорим. Можешь из него оригами выложить.

- Гагарин долетался, а ты сейчас до…

- Не трожь Гагарина, гнида! – Коробок ощетинился и залаял.

- Ну, хватит, - Джон положил коробочку в карман брюк. – Проспишься, самому стыдно станет.

- Я тебя сейчас укушу! Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!

Поняв, куда его могут укусить, Джон быстро переложил Ху Чена в карман своей кожаной куртки.

Через несколько секунд из коробка донёсся мирный и благодушный храп. Поводов для мести стало на один больше.

Джон мрачно встал, мрачно посмотрел в зеркало (зеркало перекрестилось от ужаса), мрачно подошёл к двери.

В нос Джону ударил запах, который он ненавидел больше всего – запах роскоши. Пахло икрой, водкой, балалайками, шапками-ушанками, русскими роковыми женщинами и нелицензированными атомными реакторами. Пахло чистокровными русскими коммунистами.

Мрачный Джон мрачно подумал:

«Этим русским это так с рук не сойдёт. Они запомнят Джона Вика».

Часть 9.

В складах русской мафии горел свет. Небольшая площадка была заполнена людьми. Повсюду торчали головы в ушанках. Мужчины обступили фигуру в большом, не по размеру подобранном костюме. Фигура вещала:

- Это позорит всех нас! И это в то время, как космические корабли, понимаешь, бороздят просторы Большого театра, понимаешь! Ты мне хоть и сын, а Кузькину мать я тебе покажу!

Толпа одобрительно гудела. В центре стояло, понурив головы в кокошниках, Золотое трио.

Мужчина продолжал:

- Пока мы, не жалея икры и денег, создавали себе доброе честное имя, пока наши женщины скупали Версаче и делали этим бедным итальянцам годовой доход страны, а мы, таким образом помогали родной нашему сердцу Коза Ностре, пока мы мирно паяли радиоприёмники и реакторы у себя на кухне в минуты редкого отдыха, эти балбесы носились по городу в платьях и пугали людей русским духом! Они орали «Гой еси» возле синагоги и называли полицейских «холопами»! – Мужчина указал пальцем на грустное трио и перевёл дух.

Джон стоял в сторонке, где-то в дальнем углу. Небольшая ладошка легла ему в руку. Михаил нежно посмотрел на Джона. Сердце Джона ёкнуло, дернулось и затрепыхало.

Он глянул в ответ.

Она снова посмотрела.

Он – тоже.

Она опять.

Он не отставал.

Она вновь зыркнула.

Джон дал автоматную очередь глазами.

Ящики водки вокруг них запотели и, с ревущим залпом стреляющего пробкой шампанского, бутылки самопроизвольно открылись. Из них потекла пена, запахло русским духом и грянул Гимн Советского Союза.

Все повернулись в их сторону.

- А вот и дорогой потерпевший! То есть, дорогой гость, - Мужчина в безразмерном костюме широко распростёр руки в дружеском жесте.

Джон прошёл вперёд, не выпуская руки Михаила. Он встал напротив мужчины.

Внимание Джона привлёк его костюм. Издали казалось, что он полосатый, при ближайшем рассмотрении оказалось, что полоски на самом деле не полоски, а фразы, вышитые более светлым цветом.

«Фабрика «Большевичка» специально для русской мафии» - прочитал Джон. Такое ему ещё не встречалось.

- Нравится? Индпошив! - гордо заметил мужчина. – Но вернёмся к нашим баранам.

- Знакомьтесь! Йозеф Иннокентьевич Генрих – Нихтферштейн, мой сын!

Мужчина показал на Йёсю. Тот мотнул головой и попытался прикрыться кокошником.

- Я Тарасов! Йёська Тарасов! Папаша, уважайте нашу веру! – обиженный Генрих – Нихтферштейн вздыбил канеколоновую косу.

- Удумал мне! Не позорь отца. Вот друг твой, Витька – золота коса, что-то имя менять не стал!

Мужчина показал на здоровенную детину в ярко-голубом сарафане с оранжевыми цветами. Сарафан детине был явно мал и короток, он весьма вызывающе обтягивал могучую мускулатуру Виктора сверху и обнажал его лохматые ноги снизу. Виктор меланхолично почесал щетину и потеребил блондинистую косу.

- Так батенька, помилуйте, он же и так Иванов, куда ему? – Глазки Йёси наполнялись слезами.

Мужчина посмотрел на Джона, который мял лапку девушки и мало обращал внимания на трагедию в семье Генрих – Нихтферштейнов.

- А вы, товарищ, не сильно-то мните девушку. Это моя дочь. – Мужчина погрозил Джону пальчиком.

- И моя сестра! – Подал голос Йозеф откуда-то из сарафана.

Никто и никогда ещё не грозил Джону пальцем. Много чем грозили, но пальцем – никогда. Джон нахмурился.

Михаил прижался к Джону поплотнее.

«Мягкая она, как медвежонок» - Джону отчаянно захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда. Вместе с Михаилом. Девушка молча положила голову ему на плечо. В этот момент Джон начал постигать дзен и невидимая сила неумолимо потащила его навстречу нирване.

Чужой голос вырвал Джона из блаженства:

- Так будем пороть или как?

Джон благодушно ответил:

- Порите, что ж теперь. – Подумал и добавил. – Гой еси.

Часть 10.

- Джон, а кем вы работаете? - Михаил нежно гладила его пальцы и внимательно смотрела в глаза.

Джон открыл было рот, но одно воспоминание буквально ворвалось в его сознание и даже опередило его молниеносные, как у любого профессионала, мысли.

Лил дождь. На крыше высотного дома было особенно холодно. Джону заказали очередного воротилу, офис которого был прямо в здании напротив. Джон деловито, но быстро разложился, оценил ситуацию, приник к прицелу, задержал дыхание, и…

- Ой, вы не дадите автограф?

Дама в очках теребила его за рукав. Джон натурально превратился в лампу, то есть, офонарел.

- У меня ручки нет, - буркнул он фанатке и снова приник к винтовке.

- Мне очень нужно! – дамочка не отставала.

Джон зло посмотрел на неё. Она состроила мину жалостливого хорька. Джон возвёл глаза к нему и со словами: «Эх, доброта моя!» начал обшаривать карманы. Получив автограф, женщина взвизгнула и бросилась на Джона, повалив и его, и всю его установку. Операция была сорвана.

За этот прокол Джону пришлось долго отрабатывать, а его позиция в «Forbes. Top 10 Murderers» очень пошатнулась.

Быстро отогнав воспоминания, Джон захлопнул рот, а потом спокойно сказал:

- Литературным рабом. Пописываю статейки на продажу бездарностям. В основном берёт золотая молодёжь из Лондона.

- О! – только и сумела выдать Михаил.

Между тем, принесли розги.

Йёся подлетел к Михаилу и вцепился в пачку.

- Сестра, не дай совершить греха великого! Встань ты супротив отца нашего, защити душу и зад мой! Я тебя в пуанты целовать буду! Смилуйся! – Йёся шмыгал носом и путался в сарафане.

- Сестра? – После многочисленных обмороков Джон немного сдал. – Вы родственники? Так она твоя сестра!

Последняя фраза рёвом прогремела в полной тишине. Безмолвие длилось несколько секунд, а потом со всех сторон загремела восточная музыка, прибежали какие-то люди в яркой одежде, начались индийские танцы, полились песни про потерянных брата и сестру, разыгрывались пантомимы этого действа, слоны ходили по кругу, лотосы падали с неба. Джон сходил с ума.

Через несколько секунд всё закончилось, люди разбежались. Стало пусто и тихо, как будто ничего и не было.

- Откуда слоны? – это было единственным, что мог сказать поражённый Джон.

- А, индийская братская мафия дала на постой, реализуем их ковры-самолёты и держим их слона, дуем ему в хобот: хорошо помогает при простуде и слон ржёт, как ненормальный.

Михаил пыталась отцепить рыдающего брата.

Мужчина в костюме от Большевички взял розги. Огромный Виктор молча упал в обморок, пробив собой пол. Его голубой сарафан, волнами торчавший из проломленной дыры в половицах, напоминал маленькое озерцо.

- Батенька.. батенька.. Товарищ, это же не наш метод! – возопил Йёсик, кусая кокошник от стресса.

- Тут ты прав. Не наш. Зато очень даже ваш. Кажется, это у вас, староверов, розги были в почёте? Сарафаны вверх!

Часть 11.

- Ах, так! А я! А мне! Я хочу сделать заявление! – подал голос самый худенький паренёк с самой толстой косой. – Я устал быть Гришкой. Идите вы со своим староверством в избу – читальню! Я теперь Грегори!

Молодой человек сделал ударение на последний слог и жеманно прокартавил букву «Р».

- Виват Франция! Виват революция, виват куртизанки, виват багет, виват Делон, Бельмондо и Депарьде, а, Депарьде уже нет, - пробормотал Грегори, - Виват Годар, виват Кокто, виват хоть кто. Хоть кто, у кого есть хоть капля французской крови! Франция, принимай своего блудного сына! Адьёс, господа! Ннннооооооо ррье дорррьяяяянннн….!!!!

Грегори громко запел и высоко задрал оранжевый сарафан. На длинной тощей ноге болталась кружевная подвязка. На ней мирно покачивались подвески, стоимостью в три годовых бюджета Франции.

- Подвязка короля и подвески королевы! Ты же говорил, что потерял! – Йося был готов зарыдать от обиды.

- Каналья. – меланхолично заметил Виктор, сев в пробитом полу и почёсывая щетину. Покосившись на розги, он по-девичьи ойкнул и снова провалился в небытие. Теперь из пробоины торчали только бесконечные волны сарафана и лапти 52 размера.

Поднялся гам, все ссорились со всеми. В гудении голосов отчётливо и холодно прозвучал вопрос.

- Я не то чтобы жажду крови, но пороть будем или как? – Джон сложил руки на груди и прожигал взглядом стены, исписывая их нецензурной бранью.

На склад опустилась тишина.

- В детстве всегда мечтала его балалайкой по заднице отходить за обзывания, - доверительно сообщила Михаил.

Вик посмотрел на девушку. Джон, как известно, был озорным мужиком..

- Братья, я с вами! - Хучен подвывал в такт шлёпанья балалайки о босу попу староверов, пел гимн Советского Союза, божился найти и привести мать Кузьмы.

- И тебе поддать? – Мужчина в костюме «Большевички» был раскрасневшийся и не очень дружелюбный.

Коробок взвизгнул.

- Я мысленно разделяю ваши муки, братья!

- А я хочу спать. – Михаил куталась в шаль. Была глубокая ночь и экзекуция в самом разгаре.

- У меня как раз дома есть кровать. Обычно её нет, но тебе повезло, сегодня она точно там.

Джон обнял девушку за плечи и повёл к выходу. На улице было прохладно.

Джон и Михаил отошли недалеко, когда земля задрожала, а небо ярко осветилось. Через секунду послышался грохот. Всё взрывалось. Склады и песочницы разносило в щепки. Дым вился столбом. Заиграли самые популярные песни AC\DS. Атмосфера была весёлая, как в хорошем боевике.

- На фоне взрывов идём пафосно и красиво. – Дал команду Джон.

И они пошли. Медленно и красиво они уходили в рассвет.

Взрывались склады, банкротилась Уолл-стрит, крейсер Аврора заходил в Маями, Царь-колокол вызванивал ламбаду, окно в Европу разбилось, фанера отказалась лететь в Париж, Ленин в Мавзолее агитировал пролетариат фолловить его в твиттере, кот Шрёдингера определялся со своим состоянием, Карл Маркс и Фридрих Энгельс наконец признали себя четырьмя разными людьми и начали делить капитал, из-за чего и обанкротилась Уолл-стрит, Микки-Маус ожил, запил и стал мизантропом, Ктулху захватил мир, испугался экономического кризиса и долгов Европы, и заявил самоотвод, Десептиконы признали в российском автопроме Создателя, а Джон и Михаил уходили в закат. Или рассвет.

Они могли выбирать.

Они были свободны.

Конец

Август – сентябрь 2013 год

Эшхенвал Анда

Дата добавления: 2015-10-21