|
Жму крепко Вашу руку. Мой сердечный привет Вашей супруге.
Преданный Вам А. Федоров».
———
Не могу вспомнить, о чем именно Андро хотел тогда поговорить с Якушевым, но предполагаю, что, при его связях в польской среде, темой разговора должны были стать русско-польские отношения.
Андро действительно несколько раз появлялся из окрестностей Данцига в Варшаве так, что его приезды совпадали с присутствием Якушева в польской столице. Московского гостя это удивляло и, как мне казалось, беспокоило, хотя объяснялось просто — исполняя просьбу Андро, благодаря которому я стал участником М.О.Р., я предупреждал его о встречах с Якушевым, которому, по инстинктивной осторожности, это не сказал.
При всем моем доверии к Тресту, я не только в этом случае придерживался раз навсегда установленного правила — соблюдения тайны моих личных и общественных отношений.
{71} Письмо Якушева о Зарубежном Съезде кольнуло меня чрезмерной похвалой моих «всегда интереснейших и метких описаний всего виденного и слышанного», так как этот отзыв не был оправдан ни моими письмами Тресту, ни варшавскими разговорами с его приезжавшими из России участниками. Я приписал эту лесть желанию доставить мне удовольствие, а не тому, чем она была в действительности — попыткой получить «закулисные» впечатления от парижского съезда.
Побывать на нем мне не пришлось. Тот же Якушев неожиданно сообщил Артамонову, что М.О.Р. изменило свое мнение и признало мое участие в съезде нежелательным. С конспиративной точки зрения, это мне показалось правильным, и я принял отмену поездки, как должное. Делегация Российского Комитета в Польше побывала в Париже, но ее рассказа я Якушеву не сообщил.
Трест неоднократно проявлял к Артамонову доброжелательное внимание. Когда родился его сын, названный Сергеем, варшавский резидент М.О.Р. пожелал соблюсти старинный обычай — заказать, по размеру младенца, икону его небесного покровителя, но в Варшаве никто не взялся выполнить этот заказ. Образ был написан в России и, через пограничное «окно», доставлен в Польшу.
Ранним летом 1926 года Артамонов получил от Треста отпуск для поездки в Югославию, где жили его мать и дядя. Из Москвы ему был прислан напутственный подарок — плоский золотой портсигар с надписью на внутренней стороне крышки: «Юрию Александровичу Артамонову от М.О.Р.». На месяц с лишним обязанности резидента Кутеповской организации и Треста перешли ко мне.
Тогда я впервые узнал, что перепиской Кутепова с Москвой ведал в Париже полковник А. А. Зайцов. Полученные мною, в отсутствие Артамонова, письма были помечены очередными номерами и написаны по всем правилам дореволюционной бюрократической или военной переписки. В одном из них Зайцов был назван А. А. Усовым, но подписаны они были псевдонимами Н. Садов и Н. Кох. Были ли они псевдонимами самого Зайцова, мне не известно.
{72} Историческое значение этих документов не велико. Я включаю их в мои воспоминания только для того, чтобы показать, насколько интенсивной была тогда переписка Кутепова с М.O.P.
Письмо № 79 от 31-го мая было коротким:
«Милостивый Государь, Сергей Львович!
Не зная, уехал ли Юрий Александрович или нет, направляю настоящее письмо Вам с просьбой, если Юрий Александрович еще не уехал, передать его ему, а в противном случае направить прилагаемое письмо с первой оказией по назначению в Трест.
Прошу Вас принять уверение в совершенном уважении и полной преданности.
Н. Салов.»
———
Затем я получил письмо № 81 от 18-го июня:
«Многоуважаемый Сергей Львович!
Ваше письмо с приложенными к нему письмами от Рабиновича (Якушева) и для Бородина (Кутепова) получил в полной исправности. Премного благодарен.
Не откажите направить далее в Трест с первой оказией прилагаемое письмо А. А. Кацу (Якушеву).
Посылали ли Вы или Юрий Александрович в последнее время что-либо для меня через женевцев (польских дипломатических курьеров). Я давно у них (в польском посольстве в Париже) не был и не хотел бы идти до получения уведомления от Вас, что у них есть что-либо для меня.
Примите самый искренний привет от уважающего Вас и преданного Н. Коха».
———
В письме № 82 от 25-го июня было сказано:
«Многоуважаемый Сергей Львович
Сегодня мною получено Ваше письмо от 81-го июня № 2 и заказная бандероль с печатными материалами. Срочное письмо и церковные заметки (статья Серова о церковных {73} событиях в России) сегодня же переданы мною Бородину. Премного благодарен за посланное.
Не откажите направить с первой оказией прилагаемое письмо в Трест.
Прошу Вас принять уверения в совершенном уважении и преданности.
Н. Кох».
———
Следующие два письма показывают, что Кутепов поддержал желание Шульгина приехать в Польшу и поселяться на Волыни. В № 83 от 3-го июля это мне было сообщено:
«Глубокоуважаемый Сергей Львович!
А. А. Усов поручил мне просить Вас сделать все необходимое для получения въездной визы лицу, указанному в прилагаемой записке, в которой также приведены все необходимые для получения визы данные.
Относительно данной визы Платен писал Бергману и последний вероятно Вас осведомил об этом.
Только что получил Ваше письмо от 28-го июня № 3 с письмом Рабиновича.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |