Sun duk спасенный праздник. Или, это «по -нашему»

SUN DUK СПАСЕННЫЙ ПРАЗДНИК. Или, это «по -нашему»

(почти по – Генри)

Любаня стояла возле окна и смотрела на улицу Она жила со своим мужем на последнем этаже девятиэтажного дома, и ей была очень хорошо видна почти вся улица, по которой ездили троллейбусы, автобусы, маршрутки, разные машины. Это была самая центральная улица небольшого рабочего микрорайона Она стояла у своего кухонного окна в глубоком размышлении над своей жизнью и наступающими новогодними праздниками.Эти праздники никаким образом нельзя было исключать из своей жизни. Они, в очередной раз, заставляли ее задумываться над смыслом своего существования. Если посмотреть на ее окно с улицы, то можно было подумать, что это кухонное окно, а также, и окно в спальне, и застекленный балкон перетерпели какую-то катастрофу, например - пожар. Они были почти черного цвета, по сравнению с другими балконами и окнами, хозяева которых уже давно поставили свои беленькие модные пластиковые окна. Черноту этим рамам придавало давно не крашенное дерево, потемневшее от времени.Это вызывало совсем неприглядное впечатление, и она, когда шла мимо своего дома, по улице, старалась не смотреть в их сторону, что бы не портить и без того не радостное настроение, вызванное хроническим безденежьем и неприятностями. Стоя возле своего кухонного окна, она не видела как жалко выглядит ее фигура снаружи в черном «сгоревшем» проеме. Да, в общем, ее это мало заботило. А, заботили ее извечные вопросы: -где взять денег на то, что бы купить что ни будь к праздникам из еды, и на маленький подарок своей внучке Праздников было сразу два.Один из них был Новый год, а, почти, следом за ним православное рождество. Значит, и подарков внучке, должно быть два – один, от деда Мороза, под елочку, а второй тоже под елочку, но уже просто в честь праздника рождества Христового. Денег в кошельке оставались, какие- то копейки, которые не хотелось, даже, и пересчитывать. На пластиковой карточке мужа, деньги закончились еще в начале месяца, да их там было совсем мало, еле хватило, что бы «дотянуть» до середины месяца, и «долги по квартире» остались непогашенными еще с прошлого месяца. Надежды на то что, что на карточке появятся какие- то деньги в ближайшее время, не было. Ее мужа недавно уволили с работы «за пьянку», и теперь он никак не мог найти себе новое место работы, потому, что судостроительный завод, который давал жизнь всему городу с времен Великой Екатерины, после развала Союза окончательно прекратил свое существование, и бывшие строители торгового флота великой державы оказались на улице возле пивных палаток, «забегаловок», и торговцев самогоном «из под прилавков»Те, кто помоложе и пошустрее, уехали за границу на заработки А все, кто еще верил в то, что стране нужны суда, увидев, что они ошиблись, начали «пить горькую» и обсуждать политические новости, теряя свою высокую квалификацию и постепенно превращаясь в алкоголиков и бездельников. Так, страна потеряла свое судостроение, которое с таким трудом доставалось и Григорию Потемкину, и великому флотоводцу Ушакову, и, вообще, всему бывшему советскому народу.

Колян стоял у пивной палатки и раздумывал над тем, хватит ли ему холостяцких денег, предусмотрительно сэкономленных им ранее, чтобы купить двухлитровую пластиковую бутылку пива. Он, неимоверным усилием воли, заставил себя не подходить к своим друзьям, стоящих недалеко от палатки, и угощающимися более крепкими напитками. Такое его поведение было объяснимо. Еще до того как его уволили с работы, в конце тяжелого трудового дня он не мог пойти мимо своих, почти, родных людей по заводу, цеху, бригаде, и вообще знакомых. Он разделял с ними общую печаль по поводу: закрытия завода, или вообще смерти кого-то из общих знакомых, которые в последнее время «дохли как мухи». Ну, а поскольку, не «помянуть», эти многочисленные трагические случаи, было просто не прилично, он каждый день приходил домой в, почти, невменяемом состоянии. Такое, его состояние, не то, что бы, ему не нравилось, а в последнее время, ему мешало чувствовать себя комфортно. Некомфортное чувство, заключалось в том, что, его, в таком состоянии, не пускали домой, и он, вынужден был ложиться спать прямо на площадке перед входной дверью на коврике. На коврике, было легче переносить холод бетонного пола. Но, и это было еще пол - беды. Особенно не комфортно он

себя чувствовал, когда уже удобно расположившись и согревшись, его, вдруг, как нарочно, начинали беспокоить запоздалые соседи. Им нужно было, обязательно, входить или выходить из квартиры напротив, но, не могли это сделать, потому, как, он блокировал их дверь своим уставшим телом. Он несколько раз пытался взломать свою дверь, но дверь была прочной. Она была сделана на судостроительном заводе, и он знал, что металл в 2-3 миллиметра, не так легко сломать без специальных инструментов, а защелка с внутренней стороны, могла выдержать натиск даже лома опытного вора- домушника, поэтому он оставил эти бесполезные потуги открывать свою дверь. Ему оставалось одно из двух: либо бросать пить с друзьями, либо ночевать не на своем старом диване в квартире. Жена была непреклонна. Она закрывалась изнутри и научилась распознавать его состояние из-за закрытой двери.Особенно ему было не комфортно в осеннее –зимний период. Подойдя к двери, и убедившись, что она уже закрыта, ему, что бы не сильно мерзнуть на площадке, приходилось идти обратно, и, снова встретившись с друзьями, которые еще не успели разойтись, «добавлять», чего ни будь «покрепче». В этом отказа ему никогда не было, потому, что он был «благонадежным», не то, что некоторые, которые не работали, и был риск не уплаты долга. Все это знали, и ему торговцы, даже, открыли «беспроцентную кредитную самогонную линию до получки». А, когда он приходил другой раз к своей двери, ему хотелось только, что бы его не беспокоили соседи, поэтому, он раздобыл гофрокартон на всю длину своего роста, и ложился спать подальше на площадке, возле мусоропровода. Там была проведена горячая труба отопления, которая приятно согревала его спину, натруженную тяжелой работой на железной дороге. Мусор поздно вечером никто, из соседей по площадке, не выносил, поэтому он никому не мешал до самого утра. Так прошло лето, и, прошла осень. До Нового Года оставалось совсем немного. И вдруг, случилось непредвиденное – его уволили. Это была катастрофа в его почти комфортном существовании на этой, бренной, земле. Новость о его увольнении мгновенно разлетелась по всем рядам «торгующих» на рынке, и ему сразу же закрыли «кредитную линию». Торговцы самогоном ему, конечно, не отказывали в услуге «угощений», но, после того, как убеждались в его платежеспособности. Чтобы оставаться и в дальнейшем платежеспособным, а также возвратить себе потерянный статус «благонадежной и перспективной личности в глазах уважаемого общества», он раздобыл, где-то две лопаты и метлу. Этими инструментами он мог в любой момент пополнить свой холостяцкий бюджет, предлагая недорогую услугу по уборке прилегающей территории закрепленной за разными «забегаловками» и рыночками в микрорайоне.

Колян твердо решил реабилитироваться в глазах общественности Он прекратил упиваться, и занялся всерьез поисками работы. Жена, Любаня, начала пускать его домой, и он начал наслаждаться прелестями трезвой жизни. Он ложился на свой диван, и с наслаждением протягивал ноги, не беспокоясь о том, что ночью его кто ни будь побеспокоит. Было тепло и уютно. Скоро Новый Год и ему надо было подумать где, с кем и, главное, за что встретить этот веселый праздник, потому как говорят:- как его встретишь, так и будешь жить целый год. Колян хотел его встретить «при деньгах» и за богатым праздничным столом. Он каждый день, с утра, отправлялся на поиски работы, и вечером приходил усталым и совершенно трезвым. Работы нигде не было. Никто не брал его даже на временную работу. Свободных денег перед новым годом ни у кого не было. Наступил момент, когда нужно было готовить праздничный стол, покупать продукты, и он твердо решил хоть что ни будь заработать при помощи своих инструментов. Он обратился к своим постоянным работодателям и те, воспользовавшись его бедственным положением, договорились с ним об оплате его труда в половину дешевле, чем обычно. Делать было нечего, и он согласился. Но получилось не все так плохо, когда он подметал возле входной двери заднего входа «забегаловки», он нашел купюру в 1000 гривен, которую наверно обронил этот скупердяй хозяин, когда торопился домой, садясь в такси. Колян несказанно обрадовался, ведь за такие деньги ему приходилось работать целый месяц, а тут перед самым праздником судьба подарила ему такие деньжищи!. «А, этому, жлобу, так и надо,пусть себе теперь локти кусает, а вообще, он кусать их не будет, что ему эта тысяча-тьфу!» -думал про себя Колян. Вот теперь он сможет прийти домой как настоящий глава семьи. «Теперь Любаня обрадуется. Да, вообще то, это надо обмыть»- подумал Колян, и после того, как аккуратно закончил свою работу, он поспешил на рыночек, предварительно спрятав в потайной карман найденную денежку. Он решил ни за что на свете не менять эту купюру, а немного истратить только те, которые ему дал работодатель за работу. Так он оказался на том месте, где обычно собирались его друзья. Деньги он не истратил, ему хватило того, что его бесплатно угостили друзья. Они обрадовались тому, что он вернулся в общество, и его не сломила эта не справедливая «судьба-злодейка».

Любаня стояла как всегда, у своего кухонного окна, и смотрела на дорогу, по которой должен был возвращаться Колян с обещанным заработком. Она состряпала нехитрый ужин из жареной картошки с хлебом, еще был лук репчатый, соль и несколько пакетиков чая Lipton, которые она сэкономила с прошлого месяца. Сахар она надеялась купить уже сегодня. Она увидела Коляна, идущего по тротуару внизу перед ее окнами. Она сразу же поняла, откуда он идет, и сколько он выпил. Колян шел так, как будто был подвешен невидимой, прочной нитью за макушку, и прицеплен к мнимому гвоздику, забитому где то в четвертом измерении на высоте пяти –шести метров от земли. Он расшатывался со стороны в сторону, как живой маятник, с амплитудой и частотой, соответствующей его массе и длине этой самой нити. Она начала было вспоминать физическую формулу отношения этих величин, но так и не вспомнила И без всяких формул было ясно, что он выпил, а по амплитуде раскачивания она определила, что ее Толян выпил четыре раза «по сто» и еще пятьдесят грамм «на коня»От этого ее охватила такая злость на Коляна, что если бы эту злость, можно было бы измерить какой ни будь материальной линейной мерой, то этой меры не хватило бы на измерение всего города, или, даже, страны.Она видела, как встречные прохожие, что бы не столкнуться с Коляном, при подходе к нему на ближнее расстояние, старались угадать момент, когда он будет в одной из крайних точек. Когда его потенциальная энергия, еще не перешла в кинетическую, старались, не мешкая проскочить мимо него. Колян без приключений добрался до своей двери и без стука, тихонько толкнул ее в надежде, что она открыта, Она была не запертой, и открылась, предлагаяКоляну войти в квартиру. Он вошел, закрыл за собой дверь и неожиданно увидел перед собой жену Любаню, которая стояла в своей традиционной позе, похожей на букву «Ф», в кухонном проеме двери. Он, как и все мужчины, знал, что если женщины перед ними стоят в именно такой позе, значит они, либо требуют объяснений, либо уже ничего не хотят знать. В любом случае, он понимал, что эта поза его жены, ничего хорошего ему не сулит. И он не ошибся. Первый вопрос который ему задала Любаня, не вызвал у него никакого удивления. Это был традиционный вопрос:- «Где деньги?».Колян ждал этого вопроса, он глубоко вздохнул, стараясь скрыть свое ликование по поводу найденной купюры, и традиционно начал выворачивать свои карманы, показывая свою сегодняшнюю «добычу».Вытащив всю «мелочь», которую ему заплатили за уборку официально, он начал искать главную свою купюру, Но, что это? Купюры нигде не было. Он еще раз порылся в своих карманах, но к своему удивлению нашел только пятигривневую бумажку, которую он припрятал на всякий случай, еще с прошлого заработка. Любаня внимательно посмотрела в глаза Коляну. Этот взгляд трудно было выдержать, и Колян опустил глаза. Он не мог понять, что все это значит. Он же ясно помнит, что купюра была настоящая, и что он ее, специально, сложил вчетверо, что бы не смешивать с другими деньгами, и еще было странно, ведь он, даже деньги не вынимал сегодня из карманов. Так, куда же она исчезла? А, тем временем, Любаня пересчитала его заработок. Оказалось всего с мелочью25 гривен, и она подумала, что за такие деньги… в общем, спасти праздник могло только чудо, а поскольку она знала, что чудеса, может и были, но очень, очень давно, и совсем не в нашей стране, ее охватило отчаяние. Ее внимание привлекло обращение Коляна, который начал говорить, что он ничего не понимает, и что он где- то потерял деньги, и еще что- то, чего она уже не могла разобрать, потому, что ее отчаяние как то гармонично наложилось на ту

злость, которая ее обуяла раньше, и она решила «огреть» этого идиота чем ни будь, что попадется «под руку» по его «пьяной морде.»Под руку» попалась новая алюминиевая сковородка, которую она купила недавно, в каком то магазине, где продавали фирменную посуду китайского качества. Она размахнулась и со всей силы ударила Коляна прямо по голове. Новая сковородка загудела, как прощальный колокол Большой Лаврской Колокольни. Колян сначала мягко опустился вдоль двери на пол, а потом завалился на бок как набитый мешок с картошкой. С правой стороны лба, красовалась огромная белая шишка. Любаня сначала испугалась, опустилась на колени, и начала прислушиваться к дыханию Коляна. Пульс она не нашла, а дыхание вроде было, и она начала думать, что же ей делать? Если он живой, то завтра проснется и снова пойдет искать работу, и понятно, что придет он точно в таком же состоянии. А если она его того? Она даже думать об этом боялась и начала вспоминать о том, что в таких случаях делают герои современных фильмов. Сначала она подумала о том, что у нее нет такого ковра, в который можно было бы завернуть бездыханное тело и выбросить в какой ни будь уличный контейнер для мусора. Потом она подумала, что, даже, если бы у нее и был такой ковер, который бы не жалко было выбросить, то с этим она бы сама не справилась, и ей пришлось бы звать соседку на помощь. Нет, это не годилось. Она стала думать о том, какие еще способы предлагает современный мир кинематографа и теленовостей для того, что бы избавляться от последствий несчастных случаев. Ей, даже, и в голову не пришло, что бы вызвать «скорую помощь». А, зачем? Во- первых «помощь» приедет уже поздно, а, во – вторых, они обязательно вызовут милицию, а зачем ей милиция, разве это поможет Коляну? Совсем недавно она видела по телику, в новостях, как в каком то городе начали находить человеческие органы в разных мусорных контейнерах. Это, конечно, удобнее выносить по частям, и с этим могла бы справиться она одна. Но, тут она вспомнила, что совсем недавно, тоже по телевизору, в какой то медицинской программе, рассказывали о том, что есть в Интернете покупатели человеческих органов -почек и частей печени. Причем и цену говорили, мол, почки по 15000 долларов каждая, а часть печени, около 40000.Она начала переводить эти суммы в национальную валюту, и поняла, как дорого стоит ее Колян, которого она, по своему неведению, так мало ценила раньше. Правда, подумала она, печень его, наверное, совсем негодная, и вряд ли кто ее захочет купить в таком состоянии, а лечить ее лекарствами, уже было поздно, да, и дорого, в общем – не рентабельно. Ну, что делать? Ладно. И так, колоссальные деньги! Только, за две почки можно было заработать 30000 долларов США, а еще, может быть, сердце можно будет толкнуть, «по – дешевке». И пока она отвлеклась на размышление о выгодной продаже, Колян тихонько захрапел. Любаня, с облегчением вздохнула, аккуратно свернула какую то тряпку, и подложила ему под голову. Она зашла в свою спальню и выпила таблетку от разболевшейся головы, легла, на кровать, полежать и незаметно для себя уснула. Ночью ей приснился сон как будто она продает свиные почки и печень на рыночке возле дома, там где ее Колян с друзьями проводят свои встречи и обсуждения заседаний верховной рады по вопросам доверия правительству и принятия бюджета на 14 год.

Колян проснулся утром, как ни в чем не бывало. Он встал со своего неудобного лежбища- коридорного коврика, подошел к зеркалу, что бы посмотреть на себя. Почему у него болит лоб в левой части? Что вчера происходило,он помнил смутно, поэтому он решил посмотреть на больное место. В зеркале он увидел свое лицо, с небольшими припухлостями около глаз, «ну, это нормально»- подумал он, а вот, откуда взялась эта шишка, он не помнил. Он начал более внимательно приглядываться к шишке и заметил, что в самом ее центре, проявились какие то буквы.Как будто какой- то мастер поставил свое личное клеймо на готовом изделии, и это изделие была голова -Коляна. Шишка болела, а вдавленные буквы были читаемы, правда, они были в повернутом положении и написаны латиницей. Он легко прочитал слово «лафет»?Что за «лафет?», подумал Колян, при чем тут «лафет» и его голова, и тут он вспомнил, что вчера он так и не нашел потерявшуюся купюру в 1000 гривен.Как же Любаня огорчилась,наверное,- подумал он. Но его опять привлекла надпись на лбу. -Постой! – сказал сам себе Колян.- Ведь, я

же вижу отражение в зеркале! Значит, и читать нужно, в зеркальном отражении! Так, что- же здесь написано? - И он прочитал уже правильно «ТЕФАЛЬ». Что-то он такое слышал: -То –ли:-«тефаль, думает за нас»?, то –ли: «тефаль помогает нам думать»?Что-то в этом роде, наверное второе, раз оно у меня на лбу наштамповано, подумал Колян. И, вдруг, его осенило! У него же в брюках есть потайной карман, о котором не знает никто, даже Любаня, и вчера он забыл его проверить. Он полез в карман и оттуда вытащил свернутую вчетверо заветную купюру. Праздник был спасен. Колян подумал, что, все- таки, это, правда, что «тефаль» помогает думать. Он еще вспомнил, что, именно, с таким названием, где- то на кухне, находится новая сковородка. Теперь, эта очень полезная посуда, будет использована по своему назначению. Вскоре по квартире был слышен запах жареного мяса Любаня, уже забыв вчерашнее, суетилась на кухне, а Колян подумывал над тем, что зря все же он вчера погорячился и отдал всю мелочь Любане. Шишка болела еще немного, а красные отпечатанные буквы поменяли свой цвет на синий. Завтра конец старого года. Забежала соседка и угостила курицей и немного овощами, которые она вырастила за сезон на даче, и литровой банкой домашнего вина, со своего виноградника. А, для Любаниной внучки, принесла в подарок целый мешок хорошей еще«модной» одежды, из которой «выросла» ее повзрослевшая дочка. Праздник был спасен окончательно, и, Любаня, перед сном, вспомнила слова из какой то старой книги: «Cладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть». Наступали новогодние праздники.

Дата добавления: 2015-10-21