О последнем я только слышала, но даже не представляла, как он выглядит. Оказалось, что это роскошный особняк с высокими окнами, сквозь которые мне удалось разглядеть сидящих за столиками людей.
«Счастливые….У вас там, наверное, и музыка играет, и компания приятная, и еда хорошая. А главное, вам не нужно торопиться»
Подавив раздражение, я вывернула из дорогого квартала и поехала по темным улицам. Отыскивая глазами хоть один указатель, чтобы определить направление, я сворачивала то влево, то вправо, пока окончательно не заблудилась. Тогда я притормозила на обочине и взяла в руки атлас.
«Вот район с небоскребами…. И куда я после него поворачивала? Сначала налево, потом направо, потом снова направо…. Или налево? Черт….»
Видимо, я действительно заблудилась.
Чтобы определиться с местонахождением, мне требовалось узнать название улицы, на которой я остановилась. Но вокруг как назло не было ни одной вывески. Проехав вперед метров двадцать, я всмотрелась в белый прямоугольник, прикрепленный к ограде.
«Что же там написано?..» - Мне никак не удавалось разглядеть надпись.
Устав щуриться сквозь пыльное стекло, я заглушила мотор и вышла из машины. Подойдя к ограде, я застыла как вкопанная. Вместо того чтобы смотреть на название улицы, я молча смотрела на утопающий в зелени трехэтажный особняк.
Я бы узнала его даже на ощупь….
Особняк Рена.
Несколько секунд моя голова отказывалась думать. Я просто стояла и смотрела на дом, в котором была лишь однажды, но который часто присутствовал в моих снах. Вся боль, вся горечь и обида вдруг выплеснулись на поверхность, веки защипало от непролитых слез.
Именно здесь меня любил Рен, здесь он сказал мне свое имя.
Именно отсюда меня забрала Комиссия….
Воспоминания, волна за волной накатывали на меня, мешали связано мыслить, заставляли забыть, зачем я стою на этой улице.
Я подошла к ограде и взялась руками за прохладные прутья. Просунув лицо сквозь решетку, я, не отрываясь, смотрела на дом. Тихо колыхалась листва на деревьях…. Как в ту ночь, когда я проснулась в комнате одна.
В какой-то момент мне показалось, что ничего не было: ни Комиссии, ни Корпуса, ни боли. Что все вернулось назад к тому времени, когда мы стояли на балконе, и Рен впервые начал шутить и улыбаться.
Я подумала, как сильно любила его тогда. Такого сильного, смелого, уверенного в себе.
В этот момент мне как никогда стало ясно, что я не переставала его любить. Даже когда думала, что часть меня умерла в Корпусе, я все равно продолжала любить его. Даже когда он не стал слушать меня, все равно любила….
Вероятно, чтобы вырвать это чувство, мое сердце должно умереть полностью.
Пытаясь сдержать горячие слезы, я часто заморгала. Особняк расплылся перед глазами, но мне не нужно было его видеть, чтобы помнить…. Воспоминания сохранились в моей голове так четко, словно их выжгли раскаленным клеймом прямо на коже.
Перед глазами против воли поплыли картинки, которые я тщательно прятала от себя самой. Вот Рен гладит мое лицо, нежно прижимает к себе, как ребенка. Вот он рассказывает в саду про Антонио и смеется…..
Я вспомнила, как он стоял на балконе ночью, тихий, задумчивый.
Тогда он еще не стрелял в охранников, не был ранен. Вереница дальнейших событий вихрем пронеслась перед моими глазами, сердце наполнилось болью, стало трудно дышать.
Я отшатнулась от ограды.
«Зачем я стою здесь? Меня здесь никто не ждет, это все призраки прошлого. Ничего больше нет, никто меня не любил, никто обо мне не вспоминал»
Забыв прочитать название улицы, я развернулась, чтобы вернуться к машине и в этот момент увидела, как бесшумный черный автомобиль остановился позади моего Бьюика.
Он подходил ко мне медленно.
Серо-голубые глаза Рена впились в меня, удивление быстро сменилось радостью (или мне показалось?), затем его лицо приобрело непроницаемое выражение. Но я чувствовала, что мышцы его напряглись, словно он ожидал, что я через секунду сорвусь с места.
«Точно. Именно это мне хочется сделать больше всего» - Подумала я, но с места не двинулась. Мы следили друг за другом, как два чужеземца, которые не знают чего ждать друг от друга.
Ситуация выходила более чем странная.
«Знает он, что я сбежала из Корпуса или нет? И если знает, то снова сдаст меня назад?» - Эта мысль не давала мне покоя ни на секунду.
Я напряженно следила, как Рен подходит все ближе. Мое тело звенело, как струна, каждая мышца напряглась и застыла в ожидании.
Оказывается, я забыла, насколько он красив…. От этой мысли сердце болезненно сжалось.
Его глаза прощупывали меня словно луч, пытаясь пробраться в самые потаенные уголки. Я молча следила за его движениями, стараясь сохранить ровное выражение на лице, хотя внутри меня происходила жестокая борьба. С одной стороны, мне хотелось броситься ему на шею, с другой стороны, я чувствовала обиду, за то, что он так и не выслушал меня когда-то.
В моей памяти Рен всегда был высоким и широкоплечим, но теперь, когда я увидела его перед собой, мне показалось, что он просто огромный.
Остановившись в шаге от меня, он некоторое время молчал, затем хрипло спросил:
- Что ты здесь делаешь?
«Значит, он знает, что меня здесь быть не должно?» - Стараясь не удариться в панику, я решила блефовать до конца, пока не выясню правду.
- Гуляю по улице. Запрещено?
Рен молчал. Чувствовалось, что наш разговор так просто не закончится. В его присутствии я снова почувствовала себя маленькой девочкой, которой нужна надежная опора, но тут же отбросила эти мысли. В конце концов, я изменилась. Нет больше прежней Элли. И передо мной не тот Рен, что был когда-то. Молчание давило на меня все больше, но желание выяснять отношения пропало. Возможно, причиной тому было проскальзывающее в его глазах недоверие и настороженность. Лучше отложить этот разговор до тех пор, пока у меня не появятся доказательства собственной невиновности.
- Мне пора домой. Ты дашь мне пройти? – Глядя на его мощную фигуру, загораживающую путь, спросила я.
- Нет. – Ответил он.
Впрочем, его ответ меня не удивил. Я знала, что он легко догонит меня, если я попробую бежать. Это у него в крови.
«Черт…. Зачем только я поехала по этой дороге….»
- Мне пора домой. Пропусти.
- Что ты здесь делаешь? – Снова спросил он.
- Мы ходим по кругу, Рен. Я имею права находиться там, где мне хочется. Не так ли? Пропусти. – Его непреклонность начинала меня злить.
- Не раньше, чем ты ответишь на пару вопросов. – Его глаза прищурились, но в них читалась не только настороженность, но и что-то еще…. – Я хочу знать, какой приговор тебе вынесли тогда.
«Значит, он не знает про Корпус! – Но мелькнувшее от этой мысли облегчение быстро сменилось обидой. – Получается, что он даже не интересовался моей судьбой. Не выяснял, где я и что со мной! Негодяй….»
- Какое тебе дело до этого? Ты сдал меня Комиссии, дальше это уже мое дело. Мое и их….
- Я не сдавал…. – Я чувствовала, что эти слова он выдавил из себя будто через силу, но меня уже несло.
- Как ты думаешь, что они делают с предателями? Наказывают, конечно! Не беспокойся, меня наказали, теперь мы квиты.
Я чувствовала, что по-настоящему завожусь, что случалось со мной крайне редко. Но сама мысль о том, что пока я лежала на жестком матрасе в Корпусе, он ни разу не спросил где я, выводила меня из себя, как быка красная тряпка.
Рен шагнул ко мне и схватил за запястье:
- Какое наказание тебе назначили?
- Отпусти мою руку! – Я попыталась освободиться, но это было бесполезно. - Тебе интересно, получила ли я по заслугам? Да, получила! А ты не думал о том, что я могла быть невиновна?
- Но ты была там, со Стэндэдом….
- Да была!
- В каких вы отношениях?
- Отношениях? – От его вопроса, я на некоторое время лишилась дара речи. Значит, он продолжает думать, что это был четко спланированный заговор? Хуже того, он думает, что мы с Марком были близки. От этой мысли я непроизвольно рассмеялась во весь голос. – Ну конечно, Рен! Разве ты сам не догадался? Мы любовники! Кто же еще!
Меня ничуть не смутило потемневшее от гнева лицо Рена. Теперь мне было плевать на его эмоции. Он посмел думать, что я не только предала его, но и развлекалась с каждым встречным, словно дешевая уличная девка.
Мои глаза метали молнии, в груди клокотала ярость. Мы смотрели друг на друга, как заклятые враги, готовые обнажить пистолеты в любую секунду. Вот только у него пистолет был, а у меня нет. Хотя, глядя в его лицо, я подумала, что он ему не понадобиться. Рен выглядел так, словно готов был свернуть мою шею голыми руками.
«А может, так было бы и лучше…. – Вдруг горько подумала я. – Умереть от его рук, а не от идиотской ловушки Корпуса….»
- Зачем?… - Вдруг тихо спросил Рен.
- Зачем что? – Вскинулась я, уже неспособная адекватно воспринимать ситуацию. Злость и обида смешались в смертоносный коктейль, способный только беспощадно жалить. – Зачем я предала тебя? Ну, как же! Не могла же я отказать себе в удовольствии поразвлечься с тобой.
«Что я говорю?!» - В моей голове звучал сигнал тревоги, но я его не слушала.
- Ты красивый, сильный, властный…. В общем, в моем вкусе. Но ты оттолкнул меня. Выкинул, как ненужную вещь! Не захотел, чтобы я заняла место у тебя внутри, пожалел маленький уголок для Элли…
- Ты ошибаешься. – Все так же тихо произнес он.
От непривычных ноток в его голосе я резко замолчала. Последнее слово так и осталось висеть в воздухе.
Рен медленно разжал свою руку и выпустил мое запястье. Я почувствовала, как моя обида гаснет, словно затушенный резким порывом ветра костерок. На ее место снова вернулась боль. Только теперь она была во много раз сильнее всего, что я чувствовала до этого. Именно тихий голос Рена и застывшая в его глазах тоска надломили меня окончательно.
Чтобы не разреветься прямо на улице, я вскинула голову:
- Желаю тебе самого наилучшего! – Прошипела я и резко зашагала к машине. Слезы градом катились по моим щекам, ключ никак не хотел попадать в замок.
- Я ошиблась только один раз…. – Шептала я яростно, пытаясь открыть дверцу. – Когда влюбилась в тебя.
Заведя мотор, я резко надавила на газ и Бьюик, визжа шинами, сорвался с места.
Рен некоторое время стоял на дороге, глядя вслед исчезнувшей за поворотом машине. Затем он развернулся и зашагал к дому. Поднявшись в кабинет, он бросил ключи на стол, подошел к окну и стал смотреть в темноту.
Первое чувство, которое он испытал, увидев Элли, было облегчение. Значит, ее не отправили в одну из многочисленных тюрем или на исправительные работы. Теперь же в нем кипели гнев и ярость. Как она посмела так с ним разговаривать? Что за вызывающее и наглое поведение?
Да. Она изменилась. Или же все это время она искусно водила его за нос, прикидываясь слабой ранимой девушкой. Великолепная актриса, ничего не скажешь….
Рен уперся рукой в оконную раму и опустил голову.
Он три раза задал ей один и тот же вопрос, но она так и не ответила.
Рен скрипнул зубами. А в ответ на упоминание о Марке вообще рассмеялась ему в лицо, открыто признавшись, что они любовники. Что ж…. Значит, он был прав, придется навсегда выкинуть ее из головы.
Пытаясь игнорировать боль в сердце, Рен продолжал смотреть в темную ночь за окном. Он раз за разом прокручивал разговор на улице и каждый раз испытывал душевную муку.
«Просто поразвлечься с тобой…. Поразвлечься, Рен….»
Неужели он нужен был только для этого? Вероятно, у судьбы были свои причины, чтобы сыграть с ним такую злую шутку. Он много лет убеждал себя, что женщины – это необязательное и не всегда приятное дополнение к интерьеру, глупые куклы, меняющие наряды каждый день. Иногда они способны умилять, но чаще раздражать своим примитивным поведением.
Но Элли оказалась вирусом в отлаженной системе. Она сумела проникнуть сквозь тщательно возведенные барьеры и прочно засесть в сердце, заставляя метаться и тосковать. И именно она оказалась той, кто предал его впоследствии. Первая женщина, которой он решил довериться….
Рен закрыл глаза и застыл. Жестокие слова и снова зазвучали в голове. Но вместо того, чтобы слушать их, он вспоминал ее красивое лицо: как шевелятся ее губы, как ветерок колышет светлые пряди, как полыхают ее глаза….
Глаза.
Что-то связанное с ними не давало покоя. Рен еще раз вызвал в памяти образ Эллион и вгляделся более внимательно.
Ее глаза всегда были синими, но теперь они изменились, стали бесцветными и тусклыми. Синева почти пропала. Создавалось ощущение, что чья-то жесткая рука опустила тяжелый заслон, погасив внутренний свет, превратив сияние в безжизненную сухую пустыню.
Так бывает у людей, которым перекрывают кислород.
Рен нахмурился, пытаясь докопаться до истины, которая все время ускользала. Что же все-таки не так? Глаза Элли не давали ему покоя. Где-то он уже видел такой взгляд…. Но где?
Вдруг в памяти всплыл один случай…..
Однажды Дрейк попросил его о встрече в странном месте. Была глубокая ночь, но здание, куда приехал Рен, освещалось множеством электрических ламп. В коридорах было светло, как днем, и пока Рен шел по ним, он видел множество лиц, смотрящих через стеклянные двери.
Он запомнил эти лица.
Что-то в них было странное. Все они были похожи друг на друга как две капли воды. Рен не мог прочесть на них ни страха, ни отчаяния, ни даже надежды на спасение. Они были лишены всего и в первую очередь - мыслей.
Те, кого он видел, идя по коридорам, не были людьми. Это были переломанные вдоль и поперек манекены, безголовые куклы, смотрящие сквозь двери пустыми глазами. На какую-то долю секунды даже ему – Рену, стало не по себе. Он вспомнил, как не удержался тогда и спросил Дрейка, что это за место. Но тот лишь покачал головой и не проронил ни слова.
Самую важную деталь Рен отметил уже потом, когда вышел из здания и направился к машине. Их глаза – они все были одинаковые. Не было карих, голубых или зеленых…. Все они были тусклые и безжизненные.
Совсем как глаза Элли….
Рен медленно отошел от окна и сел в кресло.
Что же получается? Если она на свободе, значит, наказание не было слишком строгим. Возможно, ей выписали денежный штраф или назначили некоторые ограничения.
В голове Рен выстраивал одну логическую цепочку за другой, меняя вероятные исходы событий, подставляя различные причины, анализировала и сравнивала предполагаемые результаты.
Тщетно. Ни одна из них не объясняла увиденного. А теперь он ни на минуту не сомневался, что упускает что-то очень важное. Глаза Элли заставили его временно забыть о собственной боли и посмотреть на ситуацию под другим углом.
Могла ли она обманывать его? Могла что-то недоговорить?
На оба вопроса – да. Но зачем?
Рен задумчиво постучал пальцами по полированной поверхности стола.
Придется это выяснить. Интуиция подсказывала, что он может наткнуться на весьма неожиданные подводные камни. Вот только как заставить Элли говорить? Или, может быть, сначала побеседовать с Марком и выяснить его роль во всей этой истории?
И еще одно….
Рен перестал стучать пальцами по столу и посмотрел в окно.
В его лексиконе отсутствовало слово «показалось», а значит, Элли сказала то, что сказала в самом конце
«…Ошиблась только один раз.… Когда влюбилась в тебя…. Влюбилась в тебя…..»
Рен почувствовал, как в груди снова кольнуло.
На следующее утро Рен позвонил в «Стэндэд Компани».
- Приемная. Добрый день. – Ответил приятный женский голос.
- Здравствуйте, я бы хотел назначить встречу с директором.
- Ваше имя? – Поинтересовалась девушка.
- Рен Декстер.
В трубке на несколько секунд повисла пауза.
- К сожалению, но сегодня у мистера Стэндэда все расписано.
- Как насчет завтра?
- Минутку. – Послышалось шуршание бумаги. – На завтра назначено три совещания, последнее из которых закончится в восемь вечера. Боюсь, я не смогу вас записать и на завтра.
Рен хотел было поинтересоваться, как обстоят дела со следующими днями, но тут увидел, что на телефоне мерцает лампочка параллельного вызова.
- Спасибо, я попробую позвонить позднее. – Сказал он девушке и переключил линию.
- Декстер? – Раздался в трубке голос начальника. – У меня появилось срочное дело. Сможешь подъехать?
- Да, Дрейк. Буду через час.
Рен нехотя положил трубку и чертыхнулся. Значит ни сегодня, ни завтра поговорить с Марком не удастся.
Жаль. Придется отложить это на некоторое время.
Уже выходя из дома, Рен твердо решил, что вернется к этому вопросу так скоро, как только позволит время.
- Рен, мне нужно, чтобы ты достал вот этих людей. – Дрейк протянул через стол несколько цветных фотографий. Взяв в руки снимки, Рен быстро пролистал их. Со стороны могло показаться, что он даже не смотрел на изображенных людей, но Дрейк знал, что это не так. Память сидящего перед ним человека вбирала в себя каждую деталь за доли секунды, хотя его глаза лишь скользнули по лицам.
- Ты хочешь, чтобы я привез их или убил? – Спокойно спросил Рен.
- Привези их ко мне. Дальше я разберусь с ними сам.
- Как скажешь.
Телефон в кармане Дрейка тихо запищал.
- Я слушаю…. – Ответил тот и открыл ящик стола, доставая какие-то бумаги.
Ожидая пока закончится телефонный разговор, Рен лениво обводил глазами стены кабинета. Не считая длинного стола и двух стульев, в нем больше ничего не было. Голые бежевые стены, деревянная дверь, несколько папок на столе.
Рен сомневался, что этот кабинет служил для работы. Скорее он предназначался для приема посетителей, и Дрейк проводил в нем минимум времени. Именно этим объяснялось отсутствие многих предметов и скромная обстановка.
Закончив разговор, Дрейк посмотрел на Рена и произнес:
- Эти парни, - он постучал пальцем по стопке фотографий, - вчера выехали из Канна. Не думаю, что у тебя получится их быстро найти, но постарайся.
- Постараюсь. – Ответил Рен, думая о том, что свободное время в первую очередь пригодится ему самому. – Больше ничего?
- Нет. Позвони мне, если тебе что-то понадобится.
- Конечно.
Накинув куртку на плечи, Рен вышел из кабинета.
Пыльные дороги, редкие кусты и бесконечно далекий горизонт – эту картину я наблюдала уже второй день. Бьюик равномерно гудел двигателем, оставляя позади километр за километром, постепенно покрываясь грязью и пылью, раскаляясь от жаркого солнца. Кондиционер в кабине исправно работал, облегчая путешествие в дневные часы и наполняя кабину спасительным теплом ночью.
Но сейчас был полдень, и солнце, зависнув высоко в небе, нещадно палило.
Слабая струйка воздуха обдувала мое лицо, я изредка поглядывала в зеркало заднего вида, больше по привычке, чем ожидая увидеть другие машины. Вот уже несколько часов я ехала по дороге в полном одиночестве.
Из радиоприемника неслась незамысловатая мелодия, мужской голос напевал что-то о том, как хорошо быть свободным и богатым, я постукивала по рулю в такт музыке, параллельно высматривая, не приближается ли какая-нибудь забегаловка.
Жаркий воздух маревом дрожал над раскаленным асфальтом, не позволяя рассмотреть что-либо, кроме кустов и травы, но, судя по знаку, вскоре должна была появиться заправка, где, как я надеялась, можно будет заодно и перекусить.
Прошлой ночью я вела автомобиль, пока не почувствовала, как от усталости начинают слипаться глаза, и только после этого свернула прилегающую узкую дорогу, теряющуюся в невысоких деревьях. Расположившись прямо на сиденьях, я прикончила запасы провизии из багажника и, накрывшись одеялом, долго смотрела на кусочек звездного неба, изредка мелькающий сквозь темную листву деревьев.
Уже засыпая, я перебирала в памяти слова, сказанные Рену накануне вечером, и чувствовала некоторую вину за излишнюю резкость. Но все же обида все еще давала о себе знать, хотя, увидев его лицо перед собой, большая ее часть бесследно испарилась. Я все так же любила его и признавалась себе в этом уже без прежнего сожаления. Меня терзало смутное ощущение, что за то время, пока мы не виделись, Рен тоже изменился, хотя объяснений этому я не находила. Он был все тем же спокойным, властным, уверенным, но в то же время появилась в нем какая-то терпеливость, даже мягкость.
Стараясь не думать о том, что это может значить, я вспоминала его красивое лицо, перебирала в памяти каждую деталь, каждую мелочь и, несмотря на то, что эта встреча могла обернуться бедой, все же радовалась, что она состоялась.
Теперь главной задачей для меня было доставить записку в Минбург, а уже потом пытаться отыскать Марка Стэндэда, чтобы оправдаться перед Комиссией. И может быть потом, после всего этого, Рен пересмотрит свое отношение ко мне и даже…. Даже….
Осознав, что встала на узкую тропу несбыточных надежд и пустых ожиданий, я запретила себе думать о будущем, пока не завершу более важные дела и не вернусь в Канн, чтобы отыскать Стэндэда. Только от него будет зависеть, выслушает ли меня Комиссия, и сколько после очередной встречи с ними мне останется жить.
Утешив себя напоследок мыслью о том, что первые триста километров остались позади, а значит все идет, как было запланировано, я поворочалась на жестком сиденье и уснула.
С самого утра следующего дня я двинулась в путь. Не успело солнце высоко подняться над землей, как я уже ехала по пустынной дороге в Минбург. Голод все чаще напоминал о себе, а мышцы жалобно болели после проведенной в машине ночи, но я старалась не обращать на это внимания.
Карта гласила, что впереди будет несколько населенных пунктов, а значит, истощение мне не грозит, возможно, даже получится переночевать в отеле. Ближайший городок располагался всего в ста пятидесяти километрах по шоссе, а следующий за ним приблизительно через пять часов езды.
Пока все шло отлично, стрелка часов указывала, что полдень наступил, а знаки то и дело оповещали о приближающемся Бельмонте – первом из городов, который я должна была увидеть по дороге.
По сторонам все чаще стали появляться одинокие строения: не то фермы, не то заброшенные амбары. Через некоторое время появились и первые домики.
Миновав раскачивающийся на ветру, выцветший на солнце указатель «Добро пожаловать в Бельмонт!», я остановилось у первой же заправки, чтобы пополнить запасы топлива. Навстречу мне вышла полная женщина в замасленном переднике и, вытирая руки об подол, недовольно произнесла.
- Сорок шестого бензина нет. Есть только пятьдесят второй.
Коротко взглянув на мигающую стрелку, я вышла из машины и кивнула женщине:
- Все в порядке. Пятьдесят второй подойдет.
- Платить вон в том окне. – Ткнула пухлым пальцем женщина и скрылась в помещении.
Заправив полный бак, я вошла в ту же дверь, куда минуту назад вошла хозяйка и с наслаждением ощутила приятную прохладу. Под потолком тихо работал кондиционер.
Вообще-то прогнозы на ближайшие три дня обещали значительное похолодание, но пока погода не хотела им подчиняться. Солнце парило не по-осеннему жарко.
- Вы не знаете, где можно перекусить? – Спросила я все у той же особы в переднике, которая уже восседала на стуле перед окошком и пересчитывала деньги.
- Через три дома будет кафе. – Не глядя на меня, ответила она.
- Хорошо. Спасибо.
Я толкнула дверь и вышла обратно на жаркую улицу.
Перекусив сэндвичами и кофе, я вернулась к машине и села за руль, с сожалением думая о том, что в следующий раз размять ноги удастся не раньше, чем через пять часов. Впереди предстоял долгий путь до Таунсвилла, города, который лежал в пятистах километрах к западу от Бельмонта.
Мысль о том, что следующую ночь я, возможно, проведу на мягкой кровати, приятно согревала. Хотя мышцы болели уже не так сильно, все же полноценный отдых перед очередным днем на колесах не повредит.
Включив радио и бросив на соседнее сиденье пакет с двумя булочками, на случай если проголодаюсь, я вырулила с узкой стоянки на шоссе.
На горизонте медленно собирались облака. В воздухе появилась влага, ветер то и дело бросал резкие порывы в приоткрытое окно.
Я отключила кондиционер и нахмурилась. Дождь мне совсем ни к чему.
Придется поторопиться, чтобы успеть в Таунсвилл до темноты.
Лежа в темной комнате маленького отеля, я слушала, как по стеклу стучат капли дождя. Добравшись до города уже затемно, я сняла одноместный номер в первой же придорожной гостинице, которая встретилась на моем пути и теперь, вытянувшись на кровати, радовалась, что успела оказаться под крышей до того, как на Таунсвилл обрушился ливень.
Бьюик стоял припаркованный рядом с отелем, под бетонным навесом, и я не волновалась, что дождь может испортить и без того старенькую машину. Приветливый портье выдал мне ключ от небольшой, но уютной комнаты, и, поужинав в ресторанчике на первом этаже, я сразу же поднялась к себе.
Кроме стучащих по стеклу капель и редких завываний ветра, в комнате не было слышно ни единого звука. Телевизор в номере не полагался, да мне и не хотелось его смотреть, а соседи, если таковые и были за стенкой, вели себя очень тихо.
Слушая дождь, я с грустью думала, как много дождей мне еще предстоит увидеть? Один? Два? Будет ли время, чтобы попрыгать босыми ногами по лужам, разбрасывая вокруг себя радужные брызги? Хватит ли времени, чтобы успеть послушать, как шелестит трава, раскачиваемая легким ветерком на лугах среди зеленых деревьев?
Где-то внутри я продолжала надеяться, что у меня впереди еще много-много дней. И что однажды я забуду о том страшном приговоре, который вынесла Комиссия, и надо мной не будет висеть проклятье в виде пятнадцати дней, два из которых уже закончились.
Чувство одиночества вдруг, как никогда сильно, навалилось на меня. Вздохнув, я перевела взгляд с окна на темный потолок и постаралась выкинуть тяжелые мысли из головы.
Завтра. Если мне повезет, то завтра я увижу Герберта Дона, и тогда можно будет пуститься в обратный путь.
А потом я найду и Марка и смогу объясниться с Реном, вновь увижу Лайзу, и буду бегать по лужам…. Постепенно мысли сплелись в один цветной клубок, и я заснула.
Ожидая звонка, Рен сидел в машине и смотрел на экран встроенного в приборную панель компьютера. На экране отображались два мужских лица: Бейли Грант и Том Фиворд – два человека, из-за которых он оказался в Хедленде. Путь сюда занял почти двое суток, и Рен был несколько раздосадован тем, что за мужчинами, которые понадобились Дрейку, пришлось ехать так далеко. Открыв приложенный к первой фотографии текстовый файл, Рен начал читать.
«Бейли Грант – 34 года. Адрес проживания: Канн, 85 Восточная авеню, 77031 – 15. Подозревается в незаконном хранении и перепродаже крупнокалиберного скорострельного оружия модели «Volcano – P5N», использующего боеприпасы на базе радиоактивных элементов...».
Второй файл о Томе Фиворде почти слово в слово копировал первый. Рен тихо присвистнул. Теперь становилось очевидным, почему Дрейк захотел лично побеседовать с ними.
Закончив чтение, Рен откинулся на сиденье и усмехнулся.
Ребята встали на очень скользкий путь, занявшись таким делом. Оно определенно сократит им жизнь, возможно, Комиссия удалит их сразу, как только получит всю необходимую информацию. Что ж, они сами выбрали свою судьбу…
Не испытав ни капли жалости при мысли о том, что именно ему предстоит сдать торговцев оружием в руки правоохранительных органов, Рен выключил компьютер и посмотрел в окно.
В Хедленде была глубокая ночь. Город спал.
Улица, на которой стоял автомобиль, была пустынна, и только одинокий светофор мигал на перекрестке прерывистым желтым светом.
Через несколько минут телефон, наконец, зазвонил.
- Я слушаю, Дэн. – Рен поднял трубку.
- Я все выяснил. Человек, с которым Фиворд и Грант связывались час назад проживает по адресу….
Рен быстро включил монитор, перевел в его режим слежения и сделал пометку на электронной карте. Теперь система сама рассчитает кратчайший путь к зданию, адрес которого продиктовал Дэн.
- Я записал.
- Человека зовут Билл Сивил.
- Все. Понял.
Рен положил трубку и завел мотор.
«Ну что ж, Билл,…. Жди гостей»
Постучав в деревянную дверь в конце длинного коридора на третьем этаже, Рен мельком подумал, не стоит ли вытащить пистолет, но решил, что вполне обойдется и без него.
Дверь распахнулась, и в проеме показался заспанный мужчина с опухшим лицом. Волосы его топорщились в разные стороны, белая застиранная майка вытянулась до колен, почти скрывая серые льняные шорты.
- Ты кто такой? – Недовольно спросил мужчина, разглядывая незваного гостя. Глаза Билла несколько ослепли от ярко вспыхнувшего в прихожей света, и теперь он не мог, как следует, рассмотреть незнакомца.
- Дьявол. – Ответил Рен и резко втолкнул мужчину в квартиру. Шагнув следом, он захлопнул дверь и, взяв за грудки прижавшегося к стене Сивила, потащил его в единственную комнату.
- Что тебе нужно? Ты меня не пихай, я ведь могу и ответить!
- Хочешь попробовать? – Спросил Рен, высматривая, куда бы усадить хозяина квартиры. Отыскав глазами стул, он коротко произнес. – Сядь.
- Ты что приказываешь мне в моем доме? Проваливай отсюда к чертовой матери, пока я….
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |