В введении в свое произведение П.И, Новгородцев говорит, что вера в совершенное государство порушена, наступает кризис правосознания человека. Так же рушится идея земного рая, человек оказывается

В введении в свое произведение П.И, Новгородцев говорит, что вера в совершенное государство порушена, наступает кризис правосознания человека. Так же рушится идея земного рая, человек оказывается перед бездной, не зная, куда он плывет дальше, не видя берегов, в самом начале-ему страшно, но вот этот шаг в бездну-и есть первый шаг к пока неизведанным общественным устройствам, это и есть непрерывный исторический прогресс, каждый раз человек, преодолевая кризис правосознания, крушения своих идеалов двигается дальше, к все более и более совершенным формам существования, к развитию собственной личности. В дополнение к своим мыслям П.И. Новгородцев приводит в пример цитату Ницше: «Мы покинули берег и сели на корабль. Мы сломали за собою мост и более того: мы сокрушили и самый берег. Теперь, корабль, берегись! Возле тебя – океан. Правда, он бушует не всегда; порою он покоится, как шелк и золото, как прекрасная мечта. Но придет час, когда ты узнаешь, что он бесконечен и что нет ничего страшнее бесконечности».(стр 21-22, Ф.Ницше)

Общественный идеал-одна из самых важных проблем, рассматриваемых в рамках общественной философии, и Новгордцев пишет о смене направления общественной мысли, о появившихся у мыслителей того самого кризисного 19 века сомнениях в реальности наступления общественной гармонии, и существования абсолютно идеального общества, без злобы, войн, где каждый чувствует себя спокойно. Появления такого общественного строя, что никакие изменения уже не нужны, и он будет существовать вечно «Потерпели крушение не временные политические средства, а утопические надежды найти безусловную форму общественного устройства. Нет такого средства в политике, которое раз и навсегда обеспечило бы людям неизменное совершенство жизни.1) Надо отказаться от мысли найти такое разрешительное слово, которое откроет абсолютную форму жизни и укажет средства осуществления земного рая.2) Надо отказаться от надежды в близком или отдаленном будущем достигнуть такой блаженной поры, которая могла бы явиться счастливым эпилогом пережитой ранее драмы, последней стадией и заключительным периодом истории. Так можно выразить основные положения современной мысли»(стр.33, П.И.Новгородцев)

Но это означает конец человеческого прогресса, конец развития, что в корне неправильно, это стагнация, и это нарушает естественный ход истории и развития. Люди на протяжении веков стремились к идее жизни без боли, без страданий, жизни гармоничной. Сначала это был Рай в его религиозном понимании, затем появилась идея рая на земле, появление такого общественного строя,который принесет гармонию в жизнь человеческую сразу, раз и навсегда. И когда постепенно начало приходить осознание того, что это-нереально, так как человек-противоречив, и никогда один общественный строй не сможет устраивать всех, тогда и начался тот самый кризис правосознания, кризис политической жизни. в современной социальной философии более нет точной уверенности в этом конечном пункте абсолютного счастья и гармонии. Благодаря этому кризису человек постепенно начал приходить к выводу, что личность, душевная жизнь личности шире и глубже политики и общественности, и поэтому путь к прогрессу, да и к собственному душевному удовлетворению человек должен искать сначала в себе, а потом уже привносить это в общество. Но индивидуализм не умаляет общественного созидания, работы на благо общества, человек не может получить полного вдохновения, духовного просвещения без общественности. Вот что пишет П.И. Новгородцев по поводу изменений в воззрениях человека на собственное существование:

(Из бурь и тревог XIX века личность вышла с новым взглядом на свое призвание и свое существо. XVIII век дал ей декларацию неотчуждаемых прав, а XIX нечто большее, – сознание незаменимой, неповторяющейся, своеобразной индивидуальности. (стр 42, П.И. Новгородцев)

Не вера в земной рай, который оказывается недостижимым, а вера в нравственную личность, человеческий долг и развитие– вот что становится здесь перед нами. 19 век-стал переломным моментом, до этого разные мыслители, разных направлений, верили в идею гармоничного мира, идеального общественного строя, политического устройства. По их мнению, человечества должна была быть заключительная и блаженная пора существования, которая, будучи достигнутой, уже никогда не прекратится. И истина, которая приведет людей к этому блаженству, мыслителям известна. И будет совершен резкий скачок из неидеального устройства общества в идеальное, с помощью этих истин. Руссо, к примеру, ратовал за свою теорию народовластия, считая, что именно народовластие и есть тот идеальный общественный строй.

П,И.Новгородцев пишет о сложившейся в конце 18-19 веке общественной философии то, что всех ее основных представителей(Руссо, Кант, Гегель, Маркс, Конт, Спенсер) объединяло то, что они искренне верили в наступление земного рая. Есть уже та часть людей, которые знают, как его достигнуть, и уже приближаются к высшей поре своего существования. Вот что пишет по этому поводу И. Кант «человечеству можно предсказать достижение правомерного устройства и вместе с тем невозможность совершенного уклонения в будущем от нравственного прогресса»(24 стр, И. Кант)

Кант так же устанавливает свой идеал «абсолютно-правового состояния», он считает, что у человека есть «нравственные задатки», с помощью которых человек может достигнуть идеального правового государства.

Гегель, используя свою идею абсолютного духа, говорит о том, что человечество уже достигло зрелости этого духа, которая выражается в конституционном государстве. Собственно, это современное конституционное государство- и есть идеальный строй, по Гегелю. «(про конституц. Гос-во) имеет эту чрезвычайную силу и глубину, что он позволяет началу субъективности развиться до самостоятельной крайности, но вместе с тем приводит его к субстанциональному единству и сохраняет в нем это единство».(стр 25)»

Ф. Энгельс, продолжает мысли Маркса, считая, что великая катастрофа резко и сразу откроет человечеству путь к идеальному устройству" Лишь с этих пор люди будут с полным сознанием сами творить свою историю, лишь с этих пор приведенные ими в движение общественные причины будут все в большей степени производить также и желаемые действия"(29 стр).Ф. Энгельс

Маркс полагал, что «Царство свободы» наступит там "где прекращается работа, обусловленная нуждою и внешней целесообразностью; оно находится, таким образом, по ту сторону собственно материального производства. Как дикарь должен бороться с природой, чтобы удовлетворить свои потребности,чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, так должен делать это и человек цивилизованный во всех общественных формах и при всех возможных способах производства. развитие человеческой силы, которое служит для себя самоцелью, истинное царство свободы(стр 28, К.Маркс)

Все эти ученые сходились в том, что когда у людей появятся общие принципы существования, они придут от эгоизма к альтруизму, то появятся соответствующие учреждения, и будет практически устранен беспорядок, хаотичность.

Конт считает, что избранная часть человечества уже приближается к общественному порядку, который наступит тогда, когда все умы человеческие придут к одним и тем же нравственным принципам. У Конта этот общественный порядок должен быть построен с помощью науки, наука-связующее звено между народами, культурами. Нужна умственная гармония.:«утешительное убеждение», что «избранная часть человеческого рода… уже приближается к непосредственному наступлению общественного порядка, наиболее приспособленного к ее природе»

Г.Спенсер-сторонник эволюционной теории, но тем не менее, он считал, что человек достигнет той стадии прогресса, когда все придет в равновесие. П. И. Новгородцев приводит в пример цитату Спенсера «не прекращающаяся общественная дисциплина настолько преобразует человеческую природу, что удовольствия, связанные с благожелательными чувствами, будут сами собой служить предметом стремлений, и притом в самом полном размере, выгодном для всех и каждого»(Г. Спенсер, 26 стр)

«Опыты XIX столетия»- так называет П.И. Новгордцев те события, которые происходили в 19 веке, и фактически перевернули мир с ног на голову, лишили его привычного существования, сильно подорвали веру в возможность существования идеального политического строя. Революции, как в Европе, так и в Российской империи являются тому причиной.

Российские мыслители, такие, как историк Карамзин были очень разочарованы, крушение общественного идеала, и вообще, возможности его достижения, для них было сродни падения в духовную бездну. Наступил тот момент, когда общественная философия не смогла даже намекнуть на то, как достичь гармонии.

П.И. Новгородцев предлагает нам прочитать строки Н. Карамзина, что бы осознать, что ощутил российский мыслитель «выстраданные строки, огненные и полные слез», как их называет сам Карамзин: «Конец нашего века почитали мы концом главнейших бедствий человечества и думали, что в нем последует соединение теории с практикой, умозрения с деятельностью; что люди, уверясь нравственным образом в изящности законов чистого разума, начнут исполнять их во всей точности и под сению мира, в крове тишины и спокойствия насладятся истинными благами жизни. …Где теперь сия утешительная система?.. Она разрушилась в своем основании!».(стр. 34, Н.Карамзин)

Александр Герцен, после своего путешествия в Европу, где он ожидал увидеть «торжество разума». Но увиденное разочаровало его, он пришел к выводу, что наступил конец европейской цивилизации, и не достигнуть уже всеобщего благоденствия. Герцен призывает разрушить старые иллюзии, видя в этом некий способ успокоения. Он уже не верит в «земные утопии», они представляются ему смешными. Немного перегоняя свое время, отрицая возможность социализма, сторонником которого он являлся, Герцен призывает жить настоящим, говоря о том, что если разовьется социализм, то он придет в тупик, и его сменит что-то новое, неизведанное, но мы уже не узнаем, что это, и поэтому должны жить настоящим. Когда люди потеряли веру в политические утопии, они перешли к социальным утопиям, как примеры П.И. Новгородцев приводит социализм, анархизм, синдикализм. Вот что пишет сам Герцен после своего путешествия: «Отбросивши положительную религию, мы остались при всех религиозных привычках и, утратив рай на небе, верим в пришествие рая земного и хвастаемся этим» (А.Герцен, стр.35)

В конце концов, П.И. Новгородцев, в Введении, приходит к выводу, что нужно гнаться не за раем на земле, не за быстрым и безболезненным переходом к идеальной общественной жизни, а развиваться нужно личностям, нужно трудится, а не ждать чего-либо, на пъедестал заходит новый, личный идеал, к которому нужно стремиться. личность, душевная жизнь личности шире и глубже политики и общественности, и потому спасения и удовлетворения человек должен искать не только в обществе, но прежде всего в себе, в своих собственных силах и средствах. В дальнейших главах он будет аргументировать именно эту точку зрения.

П. И. Новгородцев отрицает эвдемоническую(см. словарь, п.1) мораль, говоря о том, что она- иллюзорна, то счастье, которое она проповедует-иллюзорно, и недостижимо. Она указывает конкретную, ясную цель, обозначает моральный горизонт, а это ограничивает поиск, ограничивает движение, что недопустимо.

«Не земной рай, как вечная награда за употребленные ранее усилия, а неустанный труд, как долг постоянного стремления к вечно усложняющейся цели, – вот что, с этой точки зрения, должно быть задачей общественного прогресса. Не пассивное состояние, раз и навсегда осуществленное в силу некоторых счастливых условий и предшествующих заслуг, а активное проявление энергии, творческий процесс никогда не прекращающихся усилий – вот образ идеального общения».(П.И. Новгородцев, стр.44)-вот что он пишет сам по поводу задач общественного прогресса, критикуя эвдемоническую мораль.

«Всегда смотреть вперед, не смущаться хаосом и сумятицей времени и не смущаться тем, что каждый достигнутый шаг готовит новые и более сложные задачи, – вот истинная задача морального настроения. Для эвдемонизма такое настроение невозможно; привлекательные планы конкретного счастья каждый раз кончаются тем, что создают новые задачи, и если в прочном достижении счастья полагают руководящую цель морали, личной или общественной, то надо сказать, что эта цель обманчива и непрочна»(П.И. Новгородцев, стр.45) Человек должен не бояться нового, не бояться этого «океана», не искать абсолютного счастья и спокойствия, а идти вперед, развиваясь, жить ради развития, а не ради достижения некого финала, вот что имеет в виду Новгородцев, завершая введение в свою книгу.

Глава 1

Новгородцев рассматривает истоки общественного идеала, как проблемы общественной философии. не следует путать общественный идеал с временными национальными или историческими идеалами.

К решению проблемы общественного идеала, который был абсолютен, единственен для всех, стремились в рамках философии все ее представители, независимо от взглядов, были ли это позитивисты, метафизик, или экономические материалисты.

Вообще, цель(достижение идеального общественного устройства) была поставлена ярко, четко, и правильно, но за счет теоретических ошибок и недочетов в плане ее достижения, идеи, как достигнуть этого идеала, каждого из философских направлений, потерпели крах. Новгородцев предлагает рассмотреть эти ошибки, ложные предпосылки, и, доказать их ошибочность

Основная несостоятельность общественного идеала, а идеальное устройство это: в первую очередь отсутствие войн, страданий, злобы, бедности, царствование всеобщей гармонии, как философско-политической проблемы была в том, что она прерывает естественный исторический прогресс. Из идеального существования нет пути назад, и люди в нем и не нуждаются, ведь рай никто не хочет терять. Но ведь тогда стремление к этому раю означает стремление к концу прогресса, что полностью противоречит человеческой истории.

Вообще, ни одна наука, кроме эсхатологии, никакими способами, никакими инструментами, никогда не могла объяснить, как достигнуть общественного идеала, она могла лишь рассказать, как он будет выглядеть.

Эсхатология-наука, с помощью верующего сознания объясняющая идею общественного идеала как уже осуществленного идеала. но ее инструмент-верующее сознание, и оно как раз и дает нам понимание этого чуда внезапного преображения. Ведь общественный идеал должен наступить сразу, без промежуточных событий. Но с точки зрения исторической науки, да и реальности, это невозможно, поэтому только с помощью верующего сознания мы можем принять эту идею наступления общественного идеала. С использованием инструментов других философских воззрений это невозможно внятно объяснить.

Ожидание наступления идеального устройства жизни для всех-не может быть ничем другим, как такой же верой, как и религиозная вера в рай на небе. Социологические представления о земном рае и эсхатологические представления о царстве будущей благодати складываются в одно. Но эсхатологические представления декларируются открыто, ясно, вера в рай на небе-так же, а вот вера в общественный идеал, рай на земле, не особо ясна даже тем, кто ее исповедует. Маркс, Гегель, Руссо, все в своих идеях «царства свободы»(Энгельс и Маркс) или «чудесах республики»(Руссо и его последователи)-оказывается, возможно сами того не понимая, испытывали ту же религиозную веру, о переходе в другой мир, где все человеческие отношения изменятся, настанет новая эпоха. Научными методами такой резкий скачек объяснить невозможно.

«Наука не знает прыжков и перерывов в причинном ряде явлений. Она говорит, что лучшее будущее наступает медленно и постепенно, осуществляется частично и неполно. Она утверждает, что даже и так называемые революции не представляют собою катастрофических перерывов действительности, а являются лишь завершением медленно подготовлявшихся процессов...»,(стр 58) вот что пишет в защиту своей точки зрения П.И. Новгородцев.

И так, мы можем прийти к выводу, что общественный идеал, абсолютный и единственным, каким он представляется различным философам, в полной мере, в условиях нашего мира не может быть осуществлен. Для того, что бы прогрессировать, что бы иметь критерии различения плохого и хорошего, временного и вечного, нужен такой идеал, который укажет направление, куда идти, будет высшей правдой для нас всех. Мы будем постигать этот идеал, приближаться к нему с помощью ума, а не с помощью слепой веры. Единственное, что мы должны помнить, так это то, что полностью идеала мы никогда не достигнем, так как это будет выходом из нашей жизненной реальности, это вне нашей, человеческой, компетенции, а значит и не может быть предсказано философами, не может быть чем-то научным. Постижение такого идеала возможно лишь с помощью верующего сознания. Как нечто чудесное, и нереальное, общественный идеал не может быть предметом изучения общественной философии, так как этого нет и не будет в действительности, что очень важно для общественной философии.

Общественная философия не должна полностью оставить идею общественного идеала, и высшее совершенство, как цель человеческого роста тоже должно существовать, но общественная философия не может дать нам полного понимания, как достигнуть этого совершенства, она может лишь общими чертами указать нам путь. И то, что она лишь даст нам намек, как дойти до совершенной формы устройства, не сделает ее ограниченной, неполной, в некой мере бесполезной. Если бы мы представили возможности общественной философии безграничными, то допустили бы очень много серьезных ошибок. Историческая жизнь человека всегда будет наполнена исканиями, чувством неудовлетворения, рывками и падениями, но самое главное-она будет наполнена стремлением, и не видно будет конца этому стремлению. В этих стремлениях, методом проб и ошибок человечество будет идти по пути прогресса. И конец прогресса-недопустим, ведь тогда в теории наступила социальная стагнация, и возможно-конец человеческой истории.

Новгородцев далее объясняет, что он подразумевает под бесконечностью прогресса.

Бесконечность прогресса-это лишь отсутствие логического конца у прогресса той или иной эпохи, или же временного прогресса. Одна эпоха сменяет другую, каждая из них относительна, но человечество прогрессирует в каждой из них, «подхватывая прогресс» друг у друга, и человечество двигается дальше, не видя конца. «Вот что означают эти выражения, что общественный прогресс – это плавание по безбрежному морю, что для этой земли – не преображенной, не новой, не иной – нет будущего рая, нет пристани и счастливого конца.».П. И. Новгородцев(страница???)

Каждый исторический период ценен сам по себе, неверно было бы утверждать, что исторический процесс-это просто бесконечная смена эпох друг за другом, без радостной цели в самом конце, без радостного исхода. Абсолютный идеал так или иначе существует над каждой эпохой, люди стремятся к нему, благодаря ему осуществляется нравственный прогресс. Творчество человека, его стремление к добру, его хорошие дела-все это было в каждую эпоху, и все это было обращено к Абсолюту, что полностью оправдывает каждый период человеческой истории.»Тогда нельзя уже говорить о «рушеньи светлых миров в безнадежную бездну хаоса», тогда действительно «каждый исторический миг полон, замкнут по-своему», тогда «каждый период нов, свеж, исполнен своих надежд, сам в себе носит свое благо и свою скорбь» (КАКАЯ СТРАНИЦА НАЙТИ). П.И, Новгородцев отсылает к вере, которую нельзя терять, он предлагает людям жить по заповедям добра, нравственности, по всем вечным законам жизни. Этими общими, вечными законами нравственности и связаны различные эпохи, их всех ведет один и тот же высший смысл на протяжении всей человеческой истории.

Поэтому-то «каждый исторический миг полон, замкнут по-своему»(стр????), каждый период ценен, и каждый имеет четкое начало, и конец. Если рассматривать человеческую истории через призму общественного идеала, то ее смысл образуется единством идеала для всех, всеобщим стремлением к нему, а не взаимодействием народов.

Абсолют не может стать последней стадией морального прогресса, Абсолют не может быть относителен, как любая другая ступень человеческой истории. Абсолют находится над человеческой истории, если уж объяснять, как мы можем достигнуть Абсолюта, то это можно сделать лишь с помощью религиозных учений о прогрессе, через «тайну всеобщего перерождения»(СТР????) Позитивные учения, в данном случае, бессильны.

Еще одним аргументом в пользу того, что Абсолютный идеал не может стать высшей ступенью развития человечества является то, что тогда, все предшествующие поколения, эпохи, должны были лишь работать и страдать для наступления этого идеала в будущем, для будущих поколений, что в корне неверно, каждая ступень имеет свою собственную ценность, все страдания и труды предыдущего поколения не должны быть напрасны, и каждая эпоха, грубо говоря, должна работать и на саму себя, взращивать нравственное поведение, благоденствие, в самой себе. Весь смысл истории не должен достаться лишь будущему, лишь одной эпохе.

Человеком движут нравственные мотивы, часто он не думает результатах, его радует сама мысль, что он творит ради общественной пользы, и собственной. Да и осуществление высоконравственного действия само по себе доставляет человеку удовольствие, благодаря этому он ставит себя выше обыкновенной реальности, он считает, что творит что-то, что находится над ним. Действовать по идеальным мотивам вне всякой зависимости от возможных внешних результатов составляет сущность и глубину нравственной воли человека. Ходу истории способствуют те идеальные начала,скоторые всегда присутствовали в этом ходу, те абсолюты, к которым стремились люди всех эпох. Все народы, уже погибшие, в свое время так же стремились и приобщались к общественному идеалу, совершая подвиги, являя миру великие творения культуры, составляя законы, следуя законом нравственности. Они так же, как и мы, осознавали эти высшие законы нравственности, они верили, что они-вечны, и будут освещать дорогу и будущим поколениям.

В заключение данной мысли Новгородцев повторяет, что ценны все старания разных эпох, не должна одна эпоха страдать за другую. Все ступени имеют значение, и ни одна не достигнет абсолюта, ибо абсолют-он над реальной жизнью, не в ней. Каждая эпоха несет в себе свой собственный смысл, Новгородцев замечает, что ни одна эпоха не является лишь средством приближения к идеалу, достижения прогрессом следующей. И действительно, какую бы мы эпоху не взяли в пример, какое бы древнее царство, Вавилон ли, или древнюю Грецию, они существовали ради себя самих, конечно, надеясь, что в дальнейшем будет еще лучше, но не рассматривали себя настоящих лишь как способ достижения этого прогресса. Старания приблизится к Абсолюту нравственности, к идеальному устройству важно и нужно не для каких-то будущих народов и времен, а для того, что бы связать настоящее с вечным. Абсолют-нечто не во времени, не имеющее временных границ, потому и мы называем его вечным, как писал Новгородцев в начале 1 главы.

Новгородцев говорит о том, что основным стремлением и предметом изучения обшественной философии должен быть не будущий идеал, который наступит в «конце истории», а Абсолют, то, что находится над нами на протяжении всей истории, то, к чему всегда стремятся, то, что неизменно на всем ее протяжении.

Люди должны стремиться к идеалу добра, этот идеал-указатель жизненного пути человеку как в начале истории, так и в настоящем, и в будущем. Он реален, в отличии от идеального мира, всеобщей гармонии, так или иначе, люди жили в соответствии с ним. Многие, многие эпохи сменили друг друга, а идеал не померк, и не померкнет. К этому идеалу добра стремится человеческая душа, в любой момент истории, следуя за этим Идеалом, человек в обществе творит прогресс собственноручно. Достижения человека в обществе-это сочетание «частных сил в общем стремлении»(цитата??????).

Абсолютный идеал-сверхисторичен, он является руководящим для исторического прогресса, в относительных условиях определенной эпохи он никогда не стал бы реальным, не принес бы гармонию.

В итоге П.И. Новгородцев делает вывод, что ход человеческой жизни в целом и жизненная действительность-две абсолютно разные вещи, в жизненной действительности-он бесполезен, иллюзорен, недостижим, но что касается абсолютного идеала в исторической жизни, то есть в ходе человеческой истории, абсолютный идеал-двигатель, то, что приводит в беспокойство, стремление человека, идеал ставит все новые и новые цели, то, что толкает к бесконечному прогрессу.

Идеал, хоть и бесконечен, и находится вне нашей действительности, в качестве двигателя человеческой жизни вполне существует. Все живое, так или иначе, стремится к абсолютному, люди стремятся к осуществлению нравственного закона. Вот что пишет П.И Новгородцев по поводу стремления к абсолютному идеалу «В философских системах идеализма это стремление не раз изображалось как томление и тоска по безусловному совершенству, указывающие на причастность человека к высшему идеальному миру»

Общественная философия не должна разделять относительность, и абсолют, не может признать возможность установления идеального строя в нашем мире, не может «отвергнуть ту идею вечного стремления к безусловному, которая составляет самую сущность нравственного прогресса.»(цитата, страница), не может выделить одну человеческую над другой, с точки зрения приближения к идеалу. Общественный идеал должен существовать, но как состоящий из стремления к абсолюту в относительности, но этот абсолют никогда не будет достигнут полностью, он будет неполон, и на этом и будет строиться бесконечность развития.

Во 2 части первой главы П.И.Новгородцев рассматривает эволюционную теорию с точки зрения общественной философии, пути общественного прогресса, учитывая положения эволюционной теории, и учитывая положения общественной философии, сравнивает их.

Новгородцев пишет о том, что с помощью эволюционной теории мы можем подтвердить выводы, сделанные исходя из анализа предпосылок моральной философии. Как пример, он приводит слова Томаса Гексли о том, что, мир не находится в покое, как нам кажется, все развитие происходит благодаря борьбе, непостоянство мира позволяет проникать разумному порядку все дальше сквозь человеческую историю. Все, что мы видим сейчас, и с точки зрения изучения природы,и общества-лишь переходные пути.

Томас Гексли-один из ярких представителей эволюционной теории, писал, что этическая революция не следует из космической, что космическая природа, которая является для нас прирожденной, наоборот, давит этическую природу, и потому мы должны слушать голос нравственного долга, и следовать ему. В то же время, как эволюционист, Гексли полагает, что достигнув вершины развития, человек пойдет вниз, ибо с точки зрения эволюционной теории, не существует заключительного момента, наивысшего, который продлится вечно. Из всего этого мы можем сделать вывод, что заключения эволюционной теории так или иначе совпадают с заключениями моральной философии, о возвышении чувства долга над прирожденными чувствами, и стремления к идеалу у человека.

Ле Дантек, представитель «биологической религии» писал, что нет смысла в человеческой жизни, в каких-либо стремлениях к чему-либо идеальному, все равно мы умрем, и все забудется. Жизнь человеческая не имеет нравственной цели, не будет бесконечного прогресса. Но в данном случае неважно, в случае эволюционной теории недопустимы утопии о конечном и вечном блаженстве, или определенные периоды, во время которых царила бы абсолютная гармония. С точки зрения эволюционной теории все в мире изменчиво, подвижно, человек живет в вечном стремлении к чему-то высшему, а значит происходит вечная борьба. Эволюционные взгляды могут привнести нечто новое в общественную философию, вместо старых идей о конечной гармонии.

Г.Спенсер, известный мыслитель, сторонник эволюционной теории, тем не менее, склонялся к существованию конечной стадии человеческой истории, полному примирению. Из-за этого парадокса П.И. Новгородцев предлагает нам рассмотреть основы эволюционной теории внимательней, на примере учения Г. Спенсера. Г. Спенсер в своем этическом учении пропагандирует идею приспособления, ее он считает признаком органической революции, он полагает, что внутренние условия человеческой жизни(социальные связи) благодаря эволюции приспосабливаются к внешним условиям(то есть к тому, что дано человеку от природы). То же самое происходит и в области морали, люди двигаются по направлению к идеальному согласию, между внешним и внутренним, сам Спенсер пишет, что «Предельным человеком является такой человек, у которого этот процесс дошел до такой ступени, что создалось соответствие между всеми способностями его природы и всеми требованиями его жизни в обществе». Спенсер предполагает возможность существования абсолютной этики, которая будет регулировать поведение этого предельного человека, и прогресс нравственности все-таки достигнет своей абсолютной высоты. Больше ничего о будущем человечества Спенсер в своем учении не говорит. Спенсер остается близок к старым традициям общественной философии, в отношениях личности к обществу он видит гармонию, в итоге получает некую закономерную утопию, которая появляется в результате абсолютного приспособление. Но тут вытекает одно противоречие: само понятие эволюции, вечного движения, исключает возможность абсолютного приспособления. В данном контексте, для лучшего понимания влияния эволюционной теории на общественную философию, П. И. Новгородцев предлагает нам рассмотреть учение о естественных факторах эволюции. Лучше всех эти факторы осветил Чарльз Дарвин в своей теории естественного отбора. В дарвинизме понятия бесконечной изменчивости, борьбы, производительности-одни из ключевых. Виды, и их представители борются за выживание в этом мире, приспосабливаются, индивидуализируются, появляются новые виды, передающие потомкам способность приспособления. Но тогда приспособление к условиям общественной жизни(в случае человека) никак не может стать абсолютным, иначе это будет противоречить самому понятию естественной эволюции. Избавиться от борьбы-остановить ход эволюции, создать равновесие, для этого нужен некий всемогущий разум, всем управляющий, даже природными явлениями, которого не существует. Общество не может находится в состоянии покоя, оно тут же начнет регрессировать. Соревнование, борьба-неизменные спутники эволюции.

Теория приспособления так же действует и в области социологических учений, которые опираются на биологическую эволюции. Их механизмы во многом схожи, но общественное устройство несравненно сложнее, чем биологическое, поэтому если в биологической эволюции в теории приспособления изучается и объясняется сохранение уже появившихся приспособлений, а не их первоначальное возникновение, то социальная эволюция не может будет выглядеть неполно с таким же объяснением. Народы гибли, выживали немногие, они снова шли, находили пути наименьшего сопротивления, приспосабливались, и так до бесконечности. Путем бесконечных опытов походов в неизвестном направлении вдруг приходили озарения, совершались открытия. Нравственность, получается, появлялась лишь в процессе этих поисков. Но: человек, в отличии от животного мира, шел с целью, у него есть руководящий план, приспосабливается он с помощью своих внутренних стремлений, а не только внешних условий. Стадии эволюции в общественной жизни невозможно рассматривать без выделения общих тенденций и целей.

И так, Новгородцев приводит нас к тому, что мы так или иначе поняли одну сторону жизненного процесса-самосохранение, но не уделили внимание другой, не менее важной стороне-саморазвитию. Теория приспособления объясняет нам как раз таки самосохранение, а что касается активной функции жизни, то ее объяснение остается немного в тени. П. И. Новгородцев пишет, что « Анализ жизненных явлений обнаруживает в них не только стремление к самосохранению, как ответ на воздействия, идущие извне, но и стремление к самоутверждению, как ответ на импульсы, идущие изнутри»(ЦИТАТА НАЙТИ). Нам нужно признать стремление человека к саморазвитию, к творчеству, на протяжении всей человеческой истории

В итоге, и моральная философия, и эволюционизм приводят нас к одному и тому же результату. Не существует заключительного предела развития, существует лишь бесконечное нравственное стремление(в моральной философии) и бесконечный ход жизненных процессов, их изменчивость. Такие социологи, как Зиммель и Палант выдвигают точку зрения, что борьба-неотъемлемая часть социального развития. В теории эволюционизма эта линия так же прослеживается. Таким образом, в новую общественную философию пришла такая категория, как категория эволюции, и пришла она на смену идеям о заключительной гармонии, свойственным старой общественной философии.

В 3 части первой главы П. И. Новгородцев исследует необходимость сочетания абсолютного и относительного в понятии общественного прогресса, сравнивает моральный радикализм и консерватизм, их неправильную оценку относительных ступеней прогресса, а так же законный релятивизм, как выход из ложного абсолютизма. Абсолютный идеал-это всегда требование, он имеет сверхисторическую природу, требование таким образом не может быть полностью удовлетворено, но может быть осуществлено с помощью бесконечного развития. На всех ступенях человеческого развития общество стремится к идеалу, но возможным оказывается лишь относительное приближение. Исторический прогресс следует по одному важному закону: путь прогресса лежит через относительные ступени, на каждой из которых проявляются нравственные начала. Новгородцев пишет о том, что очень важно правильно понимать сочетание абсолютного и относительного в ходе общественного прогресса, их нельзя разъединять, но нельзя и смешивать. Все относительные ступени можно рассматривать лишь в свете общего, объединяющего их идеала, иначе мы бы ошиблись, приняв временные требования каждой эпохи за безусловные и вечные. Каждая из ступеней имеет свою ценность в соответствии с этим абсолютным идеалом, каждая ступень приближает общество к нему. И нельзя требовать совершенства ни от одной из ступеней. Мы все равно будем очень далеко от совершенства, как бы не превосходила каждая ступень предыдущую в своем нравственном прогрессе. В свете проблемы сочетания абсолютного и относительного в общественном прогрессе П.И. Новгородцев рассматривает 2 направления:моральный радикализм и моральный консерватизм. Они оба основаны на том, что существует строй, в котором идеал может быть воплощен. Различие их в том, что радикализм стремиться к резкому возвышению к совершенному строю, а консерватизм-предлагает остаться в настоящем, и не менять его. Радикализм полагает, что не следует переходить к новым видам общественного устройства, если они не абсолютно совершенны, а так как такой строй еще не наступил, то стоит остаться там, где есть, и лишний раз не совершать никаких движений, дабы не сделать хуже. В 19 веке был сильно раскритикован парламентаризм, якобы потерпевший неудачу, и вот оно, выражение консерватизма. Его отличным образцом является учение Жозефа де Местра. Он вообще не верит в общественный прогресс, в рост человеческой морали, он считает, что всеми нами управляют предрассудки, нравы и обычаи, и это идет отнюдь не на пользу человеку. Примерами же морального радикализма являются учения Карлейля и Толстого. Толстой и Карлейль отрицают относительные ценности каждой ступени, что сближает их с консерваторами. Хоть радикалисты и стремятся к совершенству с огромным рвением, но при этом так же, как и консерваторы, все равно создают препятствия для общественного прогресса. Новгордцев приводит нам в пример слова Т.Рузвельта, на его лекции в сорбонне, о том, что реформатор-реалист будет намного эффективней, чем непрактичный мечтатель, с точки зрения достижения прогресса. И так, моральные консерватизм и радикализм не принимают ценности относительности каждой ступени, всех ее благ, они запутались в абсолютизме. Этот абсолютизм ложен, и противопоставить ему стоит практический релятивизм, который обеспечивает выбор путей и средств, с помощью которых можно осуществить абсолютный идеал. Ложный Абсолютизм предлагает одну определенную, якобы единоистинную программу достижения идеала, релятивизм же допускает наличие нескольких путей, и конечно же, он оказывается оправдан. Но и релятивизм может принести много бед, если перейдет в оппортунизм, неконтролируемый, и будет следовать за обстоятельствами, сложившимися на данный момент. И тогда на помощь приходит высший идеал, который указывает путь человечеству, придает нравственное значение человеческой деятельности.
4 часть первой главы. В четвертой части первой главы П. И. Новгородцев рассматривает Абсолютный идеал в области общественных явлений, а так же личность как абсолютная цель общественного прогресса, раскрывает принцип свободного универсализма, и его проявление в демократической и социалистической формуле общественного идеала. Так же П.И. Новгородцев доказывает нам невозможность осуществления Абсолютного идеала в одной конкретной исторической эпохе. Для достижения Абсолютного идеала требуется бесконечное совершенствование. Это-одно из главных определений идеала, но есть еще и остальные, использующиеся в области общественных отношений. К их рассмотрению и предлагает перейти П.И. Новгородцев. Общество и личность взаимозависимы. Они не противостоят друг другу. Личность в обществе не теряет своего значения для прогресса, но и не может существовать вне него. Общество, которое является союзом лиц, зависит от взаимодействия некоторых личностей, которые распространяют свою волю на ход общественной жизни. Личность и общество, как пишет П.И. Новгородцев, происходят из «живого человеческого духа»(ЦИТАТА!!!), из одного корня, благодаря живому духу люди так же образуют союзы. Общество состоит из этих союзов, и при этом не является чем-то самостоятельным, не является отдельным атомом. Общество может быть реально только в лицах, или же в отношениях этих лиц. Если личность начинает бунтовать против общества, ей грозятся, что общество ее задавит, общество представляется чем-то тираническим, но с точки зрения моральной философии-это неправильно. Общество не состоит из отдельных элементов, его нельзя разложить на них, но и само не является отдельной субстанцией, содержащей внутри себя лица, никакой роли не играющих. Далее Новгородцев пишет о содержании общественного идеала. В нем нет места относительным благам, таким как богатство, власть, пусть даже и справедливо распределенным, все это-лишь способы достижения абсолютных целей. Возвращаясь к личности, Новгородцев пишет, что личность, как таковая, должна быть уважаема, должен соблюдаться принцип всеобщей солидарности. И так, Новгородцев определяет общественный идеал, как принцип свободного универсализма. Кратко говоря-этот принцип содержит в себе идеи всеобщей солидарности личностей, равенства, и свободы. Общественный принцип, таким образом, зависим от личностных начал, при этом личности так же стремятся к общественному благу в своем сознании. В 18-19 были распространены две формулы общественного идеала, демократическая и социалистическая, и вникнув в их суть, можно заметить, что они основаны на тех же принципах равенства и свободы лиц, всеобщего уважения. Этим формулам были посвящены 2 произведения: «Общественный догово» Руссо(дата выпуска), и «Коммунистический Манифест» К. Маркса и Ф.Энгельса. Руссо требует, что бы власть была отдана всем, Маркс и Энгельс же-что бы средства производства так же были отданы всем. Схожесть их идей была в пропаганде свободных и равных взаимоотношений всех между всеми. Их общая ошибка это то, что и сторонники социалистической, и сторонники демократической формул считали, что именно их средство станет абсолютным средством к достижению этого царства равенства и свободы.: в демократической теории это народовластие, а в социалистической –равный доступ всех членов общества к средствам производства.. Но эти средства были уместны лишь для конкретных эпох, а не для достижения общественного идеала. Но часто, идеальными условиями для совершенного общения считают узкие союзы, к которым можно прийти, уйдя от существующего общества, от его грехов и грязи. Совершенная жизнь, получается, доступна не для всех Хотя в то же время, никто не оставлял мечты о братстве народов и всеобщем единении. Но люди мечтали, писали, пытались осуществить эти мечты о дальних островах, колониях, где они построят идеальное, гармоничное, закрытое общество. В таких замкнутых системах осуществление общественного идеала очень простое, избранные, готовые к этой гармонии люди, на своем примере хотели показать, чего можно достигнуть при соблюдении определенных правил и норм. Но такая гармоничная жизнь полностью невозможна, пишет Новгородцев. Проекты очень консервативны, а так же лишают человека главного его стремления-свободы. Гармонию общественного устройства можно сохранить лишь двумя способами: полицейский надзор за порядком, что ведет к лишению свободы действий, либо фактически отключение мыслей и чувств, и следование правилам. Но это уже не та гармония, не тот идеал, к которому люди стремятся изначально. Еще одно важное противоречие-это то, что идеальное общество должно строиться на демократических началах, а в случае таких вот райских островков это-чистый аристократизм, гармония, доступная немногим, лишь избранным.
Правильный путь для морального прогресса- это построение таких связей в обществе, которые приведут к всеобщему объединению, при этом конечно же, с учетом принципа личности, который является началом для морально-философских построений(СТР ЦИТАТА) Не должно быть эгоизма, ни классового, ни семейного, ни национального. Поэтому даже такие узкие союзы должны сохраниться в связи с миром, их взаимоотношения должны быть основаны на принципах равенства и свободы, не должно быть замкнутости. Потребность общения восполняют и более общие союзы. Прогресс рассматривается с точки зрения свободы, возможностей дальнейшего развития, не достижения абсолютной и вечной гармонии 5 часть 1 главы. В 5 части первой главы П. И. Новгородцев рассматривает общественный идеал и задачи личности Положим, согласно предшествующему анализу, что общественный прогресс вытекает из задач личности. Но представляет ли он для нее безусловную нравственную потребность? Не является ли он только одной из возможностей, которой человек может и пренебречь, приняв на себя более высокий подвиг личного совершенствования? Или наоборот, общественный прогресс должен считаться высшим призванием личности, исчерпывающим делом ее жизни? Представляют ли собою прогрессивные общественные формы нравственную необходимость для личности, коренным образом связанную с ее внутренним душевным миром? Или же это не более, как подробности внешней обстановки и внешнего удобства, которые, с точки зрения личного совершенствования, не имеют существенного значения? Таковы вопросы, которые неизбежно возникают при постановке указанной нами проблемы. Едва ли нужно разъяснять, что для общественной философии они являются не только в высшей степени важными, но центральными и основными. Но среди великого разнообразия этих решений с особенной резкостью выступают два крайних и противоположных направления, которые можно обозначить названиями абсолютного коллективизма и абсолютного индивидуализма. Если первое из этих направлений утверждает, что весь смысл личной жизни исчерпывается общественностью, второе, напротив, говорит, что смысл личной, жизни совершенно от общественности не зависит. Личность вся и до конца, во всей полноте своих потребностей и задач растворяется в общественной стихии, – думают крайние коллективисты, – в обществе и через общество спасается она от своей слабости и ограниченности, в нем она имеет и исходное начало, и завершающий предел своих стремлений. Личность довлеет себе, – полагают крайние индивидуалисты, – общество ей не помощь и не опора, а помеха и граница, только в самой себе может она найти спасение и выход из сознания своего несовершенства. Очевидная односторонность этих исключающих друг друга воззрений сама собою требует примиряющей точки зрения, и одно противопоставление их наводит на мысль, что истины следует искать не в этих крайностях, а в некотором высшем объединяющем взгляде. Но прежде чем указать возможный характер такого объединения, следует ближе выяснить сущность абсолютного коллективизма и абсолютного индивидуализма. ысокая оценка общественной жизни встречается у мыслителей самых различных направлений, и у многих из них она достигает твердого убеждения, что возможно осуществить такой общественный союз, который имеет абсолютное божественное значение и под сенью которого отдельные лица находят путь к блаженству, к всецелому удовлетворению своей души. Платон, Августин, Гегель, каждый по-своему, мечтали о таких абсолютных божественных союзах. Платон даже и выражался о совершенном общении таким образом, что в нем проживают «боги и дети богов»; Августин считал церковь, ведущую человека к спасению, царством Божиим на земле, а Гегель называл государство, осуществляющее нравственную идею, земным богом. Однако, не у этих философов надо видеть последовательное выражение абсолютного коллективизма: и Платон, и Августин, и Гегель, и все, кто следует за ними или стоит близко к ним, признают над обществом высшее и мировое начало добра, к которому совершенное общение возводит человека. Совершенное общение является тут лишь отражением божественного плана; не своею силою, а силою высшею, силою божественною держится оно и спасает человека. Для того, чтобы иметь пред собою абсолютный коллективизм в его чистом и подлинном выражении, надо перейти к таким мыслителям, как Фейербах, Маркс, Конт, у которых общество само становится богом и само по себе своим внутренним совершенством спасает личность. Вне этого и выше этого человеку нечего искать. Ему даже вредно искать чего-либо высшего, ибо кроме отвлекающих и манящих миражей он ничего не найдет ФЕЙЕРБАХ И ЕГО БОЛЬШОЙ КОНЕЦ Поставленный в зависимость от внешнего мира, от его непреклонных законов, повергаемый в ужас и отчаяние фактами смерти и страдания, человек ищет восполнения своих личных недостаточных сил. Эта потребность неискоренима, ибо она вытекает из всей природы человека как существа мыслящего и чувствующего, способного представить себе всю необъятность пространств, всю бесконечность времен, среди которых его жизнь теряется, как краткий миг. Религия отвечает на эту потребность указанием связи человека с Богом, с абсолютным началом добра. Когда же это начало отвергается, инстинктивное стремление влечет к тому, чтобы заменить его какой-либо иной абсолютной ценностью; так приходят и к признанию божественного и абсолютного значения общественности.
Маркс с суровой последовательностью требовал от человека, чтобы он стал действительно родовым существом, чтобы он не отделял себя от общества, чтобы он всецело воспринял в себя абстрактного государственного гражданина. Начало общественности подчеркивается у него еще ярче и решительнее, чем у Фейербаха, и с этой стороны Маркс находит доктрину своего учителя слишком отвлеченной и незаконченной. «Сущность религии, – замечает Маркс, – Фейербах объясняет сущностью человека. Но сущность человека – это вовсе не абстракт, свойственный отдельному лицу. В своей действительности это есть совокупность всех общественных отношений». Отвлекаясь от хода исторического развития, Фейербах рассматривает «религиозное чувство как нечто совершенно отдельное и ничем не связанное», а человеческую сущность берет «как род, т.е. как внутреннюю немую общность, устанавливающую лишь естественную связь между многими индивидами». В противоположность этому, Маркс утверждает, что человека надо рассматривать в его принадлежности к определенной форме общества. В исторических условиях общественной жизни он находит исчерпывающее объяснение как религиозного чувства, так и всего человеческого существа. Общественная жизнь, представляющаяся ему как жизнь практическая по существу, получает, таким образом, безусловное значение: все сводится к ней и все из нее объясняется То же отождествление общественной проблемы с религиозной мы находим у Конта. И он, отвергая историческую религию, ставил на место ее религию человечества, утверждая, что человечество есть высшая сила, от которой зависят все наши мысли, чувства и действия, и что идея человечества должна бесповоротно устранить идею Бога. На этой именно почве абсолютного коллективизма получила самый пышный расцвет идея земного рая. Если в известные эпохи она находила себе место и в идеалистических системах, признававших трансцендентные ценности и начала, то в них она была не более как частью более широких метафизических построений. В абсолютном коллективизме, для которого нет ничего выше человеческого общества, его земным благодатным преображением кончаются все замыслы и дерзания духа. Такое преображение, такой «прыжок в царство свободы» является тут не только желанным эпилогом истории, но и ее единственным оправданием, вне которого все предшествующее развитие теряет свой смысл. Ничем иным, как именно этими предположениями следует объяснить энергические заявления Фейербаха и Маркса, что личность должна слиться с обществом и что только таким образом она получит истинную свободу. Но в этих представлениях забыта та сторона личности, которая обнаруживается не в общественном ее проявлении, а в ее индивидуальном стремлении, в глубине ее собственного сознания, в ее моральных и религиозных потребностях, в ее притязании на свободное самоопределение и творчество. Личность бесспорно находит свое счастье и в служении обществу; но это не может заглушить в ней более глубокого стремления – следовать голосу своей совести, зову своей души, если даже и приходится для этого уйти от близких и окружающих на высоту собственного идеала. Какое общество, хотя бы и самое совершенное, заменит человеку величайшее духовное благо – быть самим собою? И перед этим неутолимым индивидуалистическим стремлением абсолютный коллективизм блекнет и замирает, как блекнет он и перед неустранимой силой философских сомнений. бсолютного индивидуализма будет правильнее остановиться на учении Ницше. Если надо взять такую доктрину, которая с особенной яркостью обнаруживает не только отрицательные, но и положительные стороны крайнего индивидуализма, то, конечно, следует обратиться к знаменитой морали сверхчеловека. Борьба за индивидуализм и за полную свободу личности может принимать весьма разнообразные формы, и здесь прежде всего вспоминаются многочисленные теории анархизма. Но не этим теориям принадлежит последнее слово в развитии индивидуалистического начала. Анархизм не есть принципиальное отрицание общества, это только отрицание власти и принуждения. У анархизма есть свой общественный идеал, свое представление о совершенном и свободном обществе, в котором и человек становится добрым и совершенным существом. В этом смысле и Штирнер, как один из теоретиков анархизма, не доходит до конца, у него есть демократическая тенденция, есть представление об идеальном «союзе эгоистов». Для того, чтобы дойти до абсолютного индивидуализма в его наиболее законченной форме, надо взять именно Ницше, надо взять систему сверхчеловеческого аристократизма, в котором самая идея общения отрицается: место ее занимает представление о самодовлеющем и всеблагом сверхчеловеке, которому ничего не нужно, потому что он все имеет в себе. Не факты зла, страданий и смерти он отрицает, не роковую силу мирового хаоса: он отрицает мысль о том, чтобы личность должна была перед этим склоняться, он требует от нее силы преодолеть все это. В соответствии с этим он хочет переделать нравственную природу человека, преобразить человеческую душу, воспитать в ней искусство жить среди страданий и борьбы, привить ей то, что он называет трагическим настроением. Человек должен полюбить безбрежность океана, тоску и сладость неустанных исканий; он должен преодолеть в себе страх бесконечности и боязнь страданий, привыкнуть к фатуму, полюбить роковое и загадочное стечение событий, полюбить самое неустройство мира, отсутствие в нем смысла и порядка. То самое, что тревожит и тяготит людей, что заставляет больно сжиматься их сердце, что кажется им великим бременем и безысходным несчастьем, по мысли Ницше, должно только радовать настоящего человека. Не надо требовать от жизни никакого смысла, ее можно принять такою, как она есть. Ницше высмеивает «учителей цели жизни», проповедующих веру в жизнь Итак, уединенный и гордый сверхчеловек отринул все: помощь Бога, помощь ближних ему не нужны. Он хочет сам быть своим богом, все имеющим в себе и вседовольным, ни в чем и ни в ком не нуждающимся. Он смело вызывает против себя рок и бездну, вечность и тайну, уверенный в том, что в глубине личного сознания найдет безусловную мощь для преодоления и победы. Но величие и красота нравственного мира проявляются не только в подвигах уединенного сознания, но и в коллективном творчестве масс. Общественное воодушевление и общественное созидание, учреждения и нравы имеют свою гармонию и красоту и также служат источником нравственной культуры. Величавые образы Афин, Рима, Англии остаются в памяти потомства не одними подвигами вождей и героев, но также и классическим стилем учреждений, общественными добродетелями граждан, славными деяниями народов. Конечно, величие учреждений, доблесть граждан и слава народов в конце концов опираются на сознание отдельных лиц, – в этом отношении индивидуалисты правы; но это только подчеркивает справедливость утверждения о значении общественного прогресса. Ведь это значит также, что общественные проявления личности, к числу которых относятся учреждения и нравы, не есть нечто внешнее, безжизненное и бездушное; нет, в них живет и дышит внутренняя сила личности, объединившейся с другими и в этом объединении нашедшей новые поводы для своего проявления и творчества. Мы знаем личность не изолированную и обособленную, а живущую в обществе, в нем совершающую свой жизненный путь, и потому неизбежным является двоякое проявление личности: индивидуальное и общественное. Сторонники коллективизма не выдумали и не с ветра взяли свои утверждения о могучей силе, заключенной в общественных формах: это – бесспорное начало, почерпаемое из всей совокупности исторического опыта. Задачи личности не исчерпываются идеалом общественного прогресса; но они предполагают этот идеал как неотъемлемую принадлежность человеческого призвания. Так приходим мы к заключению, что абсолютный индивидуализм и абсолютный коллективизм должны найти сочетание в некотором высшем взгляде. Как мы убедились, оба эти направления обнаруживают не только свою односторонность, но и оторванность от более общих философских предположений. Абсолютный коллективизм пытается найти высшее начало жизни в понятии общества, подобно тому, как абсолютный индивидуализм ищет такое начало в идее личности; но именно это и подводит оба направления к тому обрыву, о котором говорит Ницше. На этот обрыв приходится опираться им, и в эту пустоту рушатся их устои. Очевидно, тот высший взгляд, которого требует нравственное сознание, должен быть укреплен на более прочной связи с объективным законом добра. Выход может быть только один: искать связи и личности, и общества с миром в объективном и безусловном разуме. И здесь из глубины веков к нам доносятся вещие слова отца идеалистической философии Сократа. «Неужели ты думаешь, – говорил он однажды в беседе со своим учеником, – что вне тебя нет ничего разумного? Относительно материи ты знаешь, что она бесконечна, а в тебе только самая малая часть ее; так возможно ли, чтобы один разум случайно обретался лишь в тебе и нигде, кроме тебя». Рассмотрение оснований абсолютного коллективизма и абсолютного индивидуализма привело нас к заключению, что начала общественности и личности могут быть правильно поняты лишь в связи их между собою и с объективным законом добра. Так подтверждается положение, высказанное нами ранее: личность и общество не представляют собою каких-то самодовлеющих и противостоящих друг другу субстанций; они растут из одного корня и стремятся к одному свету. Как образ и путь Абсолютного в истории, личность заключает в себе такие стремления, которые идут далеко за пределы субъективного сознания и указывают на необходимость взаимодействия лиц в их совместном нравственном творчестве. Общественный прогресс представляется таким образом органически связанным с самим существом личности: так осуществляется полнота личного сознания, бесконечность скрытых в нем возможностей что личность и общество суть начала соотносительные, но не совпадающие. Только в свете этого чрезвычайно важного вывода может быть решена проблема примирения индивидуализма с коллективизмом. Идея гармонии личности с обществом приводит обыкновенно к поглощению одного начала другим: или личное совершенствование растворяется в общественном прогрессе, или, наоборот, общественный прогресс ставится в исключительную зависимость от личного совершенствования. Так создаются крайности нравственного объективизма и нравственного субъективизма. Создайте совершенное общество, и вы получите совершенную личность, – говорят одни. Создайте совершенную личность, и вы придете к совершенному обществу, – утверждают другие. Там Дело не в одном только первенстве личности над обществом, а в их неизбежном несовпадении. Можно отправляться от идеи личности и прийти к полному слиянию ее с обществом, если только мы ставим между ними знак равенства и ищем полной гармонии их. Но когда в основу общественной философии полагается мысль о несовпадении личности с обществом, мы не можем признать ни правильности такого слияния, ни допустимости односторонних утверждений о преимуществах личного совершенствования над общественным прогрессом или наоборот. Дело личное и дело общественное тут и разграничиваются и вместе с тем сочетаются высшей связью абсолютного идеала. Подчеркивается и выдвигается основное положение, что не одной общественной деятельностью спасается человек, а прежде всего своим подвигом и трудом. А вместе с тем отстаивается и параллельное с этим утверждение, что не одними личными усилиями создается совершенная общественность, а также и коллективным творчеством общественных групп и общественными мероприятиями. С этой точки зрения нет необходимости говорить о преимуществе морали над политикой или политики над моралью. Если душевная жизнь личности шире и глубже политики и общественности, то из этого не следует, чтобы политика не имела значения в своей, хотя бы и узкой, но совершенно необходимой сфере. Опыт XIX века с особенной ясностью обнаружил, что политические средства не всемогущи; но тот же опыт показал, что для своих целей эти средства и незаменимы. Ясное понимание этого разграничения политики и морали достигается только при точной постановке проблемы об отношении личности к обществу, и именно при выяснении вопроса о их необходимой связи и неизбежном несоответствии.

Дата добавления: 2015-09-29