В его толстый со широкими складками живот с выглядывающим из-под свитера краем, я воткнул указательный палец. Почти вывихнул его и сорвал ноготь от сопротивления туго натянутой кожи. Целью был пупок, в складках я крючком сжал палец. Когти были на моих руках очень острые, обычной пока длины, но заострились и отвердели они за неделю очень хорошо. Потянул на себя. Толстый завыл, бросил зонтик схватился за неприлично выглядывающее пузо.
-Ты… чего… зачем ты…
Чувствуя мат, я проворачивал слегка палец, отчего толстый прикусывал губу и не проронил ни одного браного слова. Мое «оружие», принялось неметь от недостатка крови.
-Твоя машина сзади? – кивнул я толстому на недалеко припаркованную иномарку.
-Какая разница. Если моя, то что? – заскрипел голосом от боли покупатель аквариума.
Значит, я не обреку одного гражданина на бедность ради возмездия. Будет ему уроком.
-Номера московские. Собираешь аквариумы. Делаешь угрожающие предупреждения своим партнерам по сделке. Не порядок. Я немного в Робин Гуда поиграю. Заплатишь за аквариум двадцать тысяч.
-Ой, да зачем-то так, – запричитал водитель.
Не понимал выгоды он своей, не верит он в благотворительность, но верит в кулак, и в то что если будешь сопротивляться ты сыщешь встречу с проблемами.
-Вы на машине хотите ездить своей? Может, мирно дома посидите? Не против если он её купит? – крикнул я водителю. У толстого губы вывернулись с шипением, а подергал «крючок» и «рыба» утихла в своих нравах.
-Да я не любитель ездить, сегодня только вот привез аквариум. Деньги нужны были.
Повернул лицо в толстой добыче. Заезжий москвич хлопал глазами не понимая, сон это или жестокая явь. Оценив Жигули взглядом, в уме подсчитал, сколько за нее дадут на рынке. Затем удвоил сумму. Если гражданин покупает аквариумы, то коллекционировать один раз «развалюху» не грех.
-Берешь в придачу машину, за нее отдашь шестьдесят тысяч.
Толстый видимо думал, что я обдеру его как липку, наверное, мысли о профессиональной афере приходили. Но это к его сожалению не так я обычный вампир в ярко-оранжевой накидке. При словах о шестидесяти тысячах, он немного повеселел. Рассчитывал на потерю в такой ситуации большей суммы.
Я не вынимая палец из складок, проследил за всей процедурой передачи денег. Водитель подогнал машину к иномарке, порылся в багажнике, нашел прицеп и трос. Сцепил автомобили. Когда наступило время вынимать палец, а посоветовал водителю отойти подальше.
Со звуком открывающейся бутылки шампанского еле вырвал палец из «тисков». Сразу поставил перед лицом москвича вторую когтистую руку. Это на всяки случай, чтобы не было желания действовать опрометчиво, забирать обратно свои деньги.
Толстый уехал с двумя покупками. Я помахал ему в след указательным пальцем. Рядом провожая взглядом гостя из столицы, стоял пожилой водитель.
-Слышишь сынок, а нечего что это были Жигули не мои, а соседа. Я говорю, что нет сил и здоровья для езды. Но сроду не мог подумать о себе, что продам чужие.
Глава 11.
Дома я, конечно, вставил по полной и Андрею и защищавшему его брату. Они оправдывались, что понятия не имели о легкости, с которой можно добиться этого уже теперь ролика. В Интернете через пару минут после насыщения пищей, на остатки нашли искомое видео и просмотрев его четыре раза выявили куда им следует направляться дальше. Номера были хорошо видны на автомобиле, человека забравшего шкатулку. Это был мужчина лет пятидесяти. Многие уже разузнали кто этот гражданин, тем самым облегчив работу мне. Из неизвестно откуда взятых источников, на сайтах было написано что солист группы «Русские и ко» Петров, встречался с криминальным авторитетом, для того чтобы отдать дань или деньги за защиту их гастролей от мелкий банд, пытающихся угрозами заставить платить деньги.
Маленьким с лысиной человеком оказался отставной майор милиции, не чем не занимающийся по сей день. Что и натолкнуло газетчиков и журналистов на предположение, что человек не раз, соприкасающийся с преступными структурами, сам сформировал такие подпольные организации предоставляющие охрану. Но разобраться во всем самому предстояло именно мне. Адрес его был указан и в базе данных купленной Андреем на черном рынке и на сайтах. Не сомневаюсь что там они появились то же с рынка. Остается надеяться, что Сергея Константиновича, так звали отставного майора, не спугнули репортеры, и он в спешке не поменял место жительства.
Мы нашли одного водителя согласившего посетить за определенную плату соседний город, где жил следующий обладатель шкатулке. Очень странно пускаться в погоню за тем что к тебе имеет смутное отношения разве что её создатели носили клыки и пили кровь. Что в ней? Почему сразу как она начала двигаться по рукам, ею заинтересовались вампиры. Но главное что никто не был в курсе где хранилась она. Иначе семью вампиров посетили бы верховные должности, полковники или генералы ночной армии. Дл того чтобы наказать за то что упустили шкатулку или выяснить кто, когда её похитил. Но ничего подобного мною не наблюдалось за время пребывания там. Делая вывод, пришел к логическому концу. Что когда-то очень давно, наверное, во время царствования вампиров как более глупой цивилизации, она была потеряна. Чем она знаменательна и важна для кровососов? Если о ней знает Леонид Волош, то может быть она была когда-то в его власти, но нельзя упускать вариант, что известность шкатулки была очень колоссальной что о ней были информированы очень многие вампиры. И описание её, и знаки, указывали, что это она, а никакая другая забытая. Из вампиров прошлого только Волошы донесли знания о шкатулке. Что все-таки скрыто за крышкой этого артефакта? Спасение или погибель?
Водитель внимательно смотрел вперед не отворачиваясь, его тонкие усики, подровнял он сегодня утром. Я это чувствовал, запал средства смягчающего бритье и пару волосков от щетины у уголка рта. Да это я ощущал прекрасно, но понять не мог, почему лишь оранжевая накидка сдерживает мое тело от распада на кусочки, при очень длительном действии солнца. Ведь не количество света определяло скорость поражения ожогами кожу вампира, а лишь его маленькое наличие. Тем более для глаз как я помнил, живя в семье, свет был нечто пламенным. Сравнимым только с падание под жаркие лучи летнего солнца, когда пару суток сидели в темноте. Даже человек бы закружился от не привычного потока, а глаза могли жечь и слепнуть, то же самое с вампиром. Но у него постоянно это происходит, привычкой можно выработать способность подавлять появляющуюся головную боль, не более.
Вопросы, вопросы и не одного ответа. Самым не привычным были легкие покалывание в спине, куда очень давно били молнии из крупной розетки в заброшенном в лесу доме.
Максим выглядывал из окна, по памяти сверяясь с маршрутом, отложенным мысленно в голове. Этот Сергей Константинович жил не в городе, а в сельской местности наполненной редкими деревьями усеянных птицами. Они не слетали когда машина, ревя двигателем, проносилась мимо них по дороге, не пугаясь, зорко провожали взглядами как на войну.
Если такое мрачное настроение природы и её обитателей будет повсеместным, это наведет меня на мысль, что в семье было бы спокойней отсидеться или более удачно покинуть городи и цивилизацию. Сухие стволы изгибались и скручивались, в трещинах копошились насекомые, под черной съежившейся корой, была труха. Этот лес по бокам дороги погиб очень давно. Не удивлюсь если в этой местности проблемы с почвой. Такое зрелище наподобие комнаты страха увеличенной в несколько раз и наложенной на местность, придавало нашей поездки образ посещения края света, где мы должны раздобыть нечто спасительно для всего белого света. Как знать, вдруг я не ошибся, и все правильно сравнил в своей фантазии.
Через час езды, мы, наконец, нашли очаги пребывания людей. Этими проявлениями их деятельности оказались старые разбитые комбайны и трактора. Все были покрыты красной облупившейся краской, разобраны на несколько раз. Колеса сняли, наверное, первыми, потому что на их местах, на концах оси появились большие круглые наросты грязи. Все это отгораживалось от дороги, не более молодым забором, составленным из высоких металлических сетей натянутых на прямоугольный каркас. Не дай Боже мне побывать в этой пустыне погибшей сельскохозяйственной техники. Во-первых, там, среди мусора от отколовшихся кусочков металла, было множество острых осколков и деталей. Все они несли угрозы при порезе заразиться чем-то, несущим за собой через малый срок столбняк.
Во-вторых, над всем этим летали облачка какого-то белого дыма. Эти испарения от луж появляющихся после дождя на почве, пропитанной содержимым, вытекшим из всевозможных баков и емкостей, которых здесь было, как я пригляделся навалом.
Максим не нервничал, я давно подозревал, что его может растрогать только вид снова горящей больницы. Такое я никогда не хотел сам встретить. Травма психики на всю жизнь. Никто не погиб, но крики, сводящиеся в своем количестве в очень громкий призыв о помощи, выбивали из колеи любого.
-Как думаешь, Роман, мы к вечеру доберемся. А-то врачи нам сказали возвращаться до контрольного обхода, не хочется мне больше лежать в карцере в рубашке с длинными рукавами.
Кто из Шушковых спрашивается сумасшедшей. Водитель, не затормозил, бровью, как говориться не повел, но почему-то мне кажется, он откажется ждать нас около дома отставного майора. Максим произнес все спокойно, без шутливости и радости в голосе, больше это напоминало шепот очень ущемленного человека.
Надо будет спросить, кого из братьев роняли больше. Старшего и младшего? Кто так пошутить может, еще обстановка вокруг очень нагнетающая. Лес, походивший на воткнутые в землю руки чудовищ. Ни одного полета птицы, будто боялись они подняться на крыло и развеять нашу печаль своим полетом. Нет только черные бусинке глаза, таращились на нас со всех сторон, клювы робко каркали. Ничего больше чем на разговор это не походило. Холод пробирался в салон и кожа цепенела, давая плохим ощущениям простор и волю. После этого участка с разрушенной техникой с едкими парами, заявление Максима, прозвучало, не ободряющее как он видимо собирался его преподнести, а наоборот. Совсем наоборот.
Мне быстро пришло на ум, что лучше как-то грубо заставить замолчать Шушкова, но не довести водителя до состояния паники. К тому же он видимо очень впечатлительный, после слов Максима, на его лбу выступили крошечные, мутные шарики пота, они потянулись под своим весом вниз, оставляя за собой блестящий шлейф.
-Нет Максим, врачи же сказали, что тебе не стоит больше возвращаться в больницу, ты здоров. Сейчас мы едем к дяде, – как врач успокаивающий буйного пациента, я вложил в начало глупого разговора нотки спокойствия.
Водитель немного пообмяк, расслабился. Видимо мысли о двух сбежавших пациентах и врачах так легко выпускающих агрессивных больных, не доставляли ему особой радости. И в принципе планов на будущее.
Но тут я понял, что Максима переклинило. Да именно как пулемет. Он сам запутался, что не смог больше ничего сказать благоразумного. Четко осознавал, что его рот несет полную чушь, но остановиться не мог, иначе смех от сложившейся ситуации просто выйдет наружу жутким хохотом. Тогда усатый водитель перепугается еще больше. Оставался только один путь - высказаться.
Набрав побольше воздуха в грудь Шушков попытался сдавить в себе приступ смеха, но через сильно сжатые зубы, смог спокойно ответить на мои слова.
-Конечно, мы едем к дяде, только он может вылечить меня. Никто ничего мне сделать не может. Я не победим, мне поможет только дядя. В больницу меня не пустят. Я там плохо поступил. Очень плохо. Было много крови.
Водитель чуть кашлянул, но в нем сыграло интуитивное чувство, как правильно реагировать на это все. Раз рядом с ним на сиденье психически больной, то не стоит проявлять к его словам эмоциональную заинтересованность. Спровоцировать приступ не хотелось. Водитель так и остался сидеть, не издав ни одного звука больше.
Я попытался взять ситуацию в свои руки. Но моя речь, балансирующее настроение в салоне из-под прикрывающего лицо капюшоном, совсем не радовали меня самого.
-Не волнуйся. Ты тогда просто порезал себе палец, это произошло не по твоей вине. В этом винить некого. Ты просто расчувствовался и все. Забудь.
Максим не унимался, из него самопроизвольно вырывались предложения.
-Но зря я силой тогда отбирал нож у санитара, потому и порезался. Не надо было этого делать. Я плохой - он демонстративно заплакал и прикрыл глаза ладонями.
Только выйдем из машины, я ему не только пальчик ножичком порежу, но и рубаху с длинными руками обещаю. И конечно кляп.
Водитель вцепился в руль, страх в нем нарастал, а губы как волны колыхались.
-Думай о приятном Максим. Ты вылечился. Мы просто едим навестить твоего дядю Сергея. Он будет очень рад увидеть нас, к тебе он всегда относился с понимание. Он всегда знал, что ты нормальный, как видишь, врачи это недавно подтвердили.
-Спасибо тебе за это. А ты не можешь и другим пациентам, помочь, как и мне? Деньги то у тебя остались. Там есть один мой друг, он меня всегда оберегал, успокаивал. Его несправедливо держат там, он не кому ничего не сделал, просто ноги себе грызет. Ничего более.
Усики под носом у водителя встали дыбом. Поездка становится веселей и веселей. Может мы все-таки доедем до места и нас не выкинут из машины.
-Максим, ты переоцениваешь мои возможности. Просто я уговорил врачей провести дополнительное исследование. Я им сказал, что тебе стоит поведать твоего дядю Сергея.
Какое же он не хорошее существо, этот Шушков старший. Исковеркал весь смысл моих слов. Жаль, нельзя сейчас потянуться к нему и не зажать рот. Местность не изменялась, а напряжение поднялось.
-Да мне лучше к дяде поехать. Там где он живет же все, такие как мы. Как я. Как мой друг. Потому он там и живет. Медсестра говорила, что туда в глухомань безнадежных отвозят. Ты не оставишь меня там? Нет не оставляй меня там, – при этом Максим не отрывал рук от лица. Уголки улыбки на его физиономии я видел даже сидя на заднем сиденье.
-Нет Максим, я тебя никуда не отдам. Ты мне дорог как родственник, или даже больше чем родственник.
Максима всего передернуло, вспомнил о брате. Он был где-то далеко, абсолютно не известно чем он занимался, какие планы строил. Водитель, не оборачиваясь на нас, не смотря в наши безумные глаза, не сводил взгляда с дороги. Теперь она была похожа на извивающуюся змею. Очень много поворотов и изгибов пути, но он как-то ловко не попадал колесами в эти ямы, которых было здесь очень немереное. Мастерство одним словом, видимо очень долго зарабатывает этим на свою жизнь. Старший Шушков не собирался останавливать разговор, потому заржал так сильно, что стекла задребезжали. Что с ним? Приступ паники или смеха, я сам даже понятия не имел. Но это действо привело к тому, что водитель очень сильно побелел.
Сквозь громкий хохот на весь салон и стук зубов я различил сливающиеся в один поток слова Максима, ему пришло опять озарение юмора.
-Мой дядя, мой дядя, самый злой, мой дядя, мой дядя, остался там дорогой ценой.
-Максим перестань пугать водителя. Я же прекрасно знаю, что ты хороший и дядя твой хороший, – пытался я хоть как-то навести балансировку в нашем контрастном намеренье изменить эмоциональное настроение водителя.
Но самого водителя это как-то не успокаивало. Но Максим решил доигрывать.
-Всякой бывает, всякое. Слышал, что кто не сунется туда, все пропадают. Мне так врачи говорили, и больные не раз это вспоминали. Один раз туда, куда мы едем, семья приезжала, и потерялась, совсем потерялась. А они на самом краю жили. Мне так мой друг рассказывал. Он это знает от Сени-кривого, а откуда тому известно я не знаю.
-Ладно, Максим не выдумывай. Больные тебе не сарафанное радио. Они такое не смогут все достоверное друг другу передать.
Водитель повел себя очень мужественно. Ни пальцы не дрогнули, ни уши не зашевелились, ни зубы не щелкали, ну если не считать что он походил на январский сугроб по цвету кожи и был холоден как он, или снеговик из него, то водитель был очень храбрым человеком.
Пора было бы уже и признаться, а то не довезет нас водитель. По грязи топтаться несколько километров до конечного пункта, это дело не очень благородное. Потом доберешься ты до отставного майора, по пояс сырым.
Но у водителя неожиданно зазвонил телефон, он с легкостью его взял. Рука его была твердая и уверенная. Он ответил.
-Алле. Маша, это ты. Да, да, еду. Представляешь тут, два идиота комедию разыгрывают. Будто я не знаю село, в котором родился. Точно психи. Да нет, здоров, что-то с животом не ладно, вспотел аж. Да и аллергия кожа побелела. Да скоро буду у вас. До встречи.
Мне стало жутко не по себе, Максим отвернулся, не смотря на водителя. Не хотел видеть свой позор в лице усатого таксиста. Теперь повода для смеха у него не было. Уставился в лес и не отрываясь смотрел на мелькающие деревья.
Водитель взял реванш.
-Что ребятки повеселились. Надеюсь, мне вам за концерт платить не стоит? Сразу вас раскусил. Думаете, я никогда больных не возил. Тем более больные, что сами бреются, что их с помощью других бреют, всегда очень много порезов. А у вас очень чисто выбрито лицо, подбородку и позавидовать можно. Не точно мой, узкий.
Максим ничего не ответил, хоть похвалили, за теперь ежедневную утреннюю процедуру. Эту историю его брат Андрей никогда не услышит. Опростоволосился с изяществом.
Надеюсь тут в машине нет ориентировок на двух братьев мошенников, и третьего приблудившегося гражданина. Но я сомневался что меня разыскивают. Кто меня может искать? Разве что вампиры. Достоверно не знал. Могут ли вампиры разыскивать того, кто сбежал, какие варианты при этом они строят, куда я направлюсь? Сомневаюсь, что они знают мои намеренья, и не подозревают что я на пути следования к шкатулке. Которую очень хочет заполучить их уважаемый вампир Леонид Волош.
Мы въехали в деревню, низкие дома, серые крыши, покрытые шифером. Кое-где побитым, либо ураган был, либо дома заброшены. В общем, это село не походило на местность, через которую мы сюда двигались. Очень большое количество разных людей, одетых не как в девятнадцатом веке, как вероятно было бы предположить по пути сюда. Весьма модные люди. Из одного окна вырывалась современная клубная музыка, виднелись спутниковые тарелки. Пару раз встречались новые иномарки черного цвета, стоящие у нескольких ветхих домов. Когда смотришь на них, они казались отполированным зеркалом из металла. Скорее всего, богатые сыны, вздумали перед отпуском навестить, своих бедных родителей, чтобы их потом на пляже советь не колотила.
Дорога была асфальтированной, конечно мы ехали из другого района. Здесь должен быть другой путь, более цивилизованный. Водитель ехал медленно, махал в ответ, когда в честь его приезда вскидывали некоторые мужчины ладонь вверх, иногда высовывался по пояс из машины. Попался странный старик, походивший на Григория Распутина, с черной курчавой бородой, темном старом плаще, и тапочках на босую ногу. Смерил нас тяжелым взглядом из-под своих кустистых бровь, будто мы достойны каторги. Все же мне понравилось думать, что это было направлено на водителя, а не к нам гостям. Когда водитель проезжал мимо него, они без особой радости поздоровались, после этого я развернул лицо, хотел посмотреть, что будет делать дальше бородатый мужчина. Он с дороги не сдвинулся. Значит, не собирался переходить улицу, а мы не становились ему помехой. Вышел просто на улицу подышать свежим воздухом.
Дорогу кое-где перебегали лапчатые гуси, издавая оживляющие звуки «га-га-га». Их маленькие, вылупившиеся от силы пару месяцев назад птицы, пытались повторить поведение взрослых и взлететь. Это выглядело забавно, и смешно.
Мы остановились возле самого крайнего дома. Солнце светило над головой все было прекрасно для человека. Мне почему-то лучи не доставляли проблем, кожа не зудела, не было ломоты и окоченения. Все как всегда. На зубах скопилось немного вязкого налета, от которого избавиться придется только вечером.
Пару раз я проверил, туда нас привезли или нет? Потому что дом, у которого нас оставил таксист был похож, на что угодно только не на жильё отставного майора. Высокий забор из старых прутьев, вбитых в землю одна к другой. Не давала даже свету проникнуть, не говоря уже о просто гуляющей туда-сюда животных на улице. Из-за ограды выглядывала очень высокая крыша, острием уходящая в небо. Сложенная она была не из привычного материала, из досок, как в старые древние времена, они были темно-зеленого цвета. С такого расстояния я точно не мог сказать, чем, почему это так. Наверное, от плесени набравшейся силу от частых дождей, или все-таки это краска. Верхушку короновал выточенный из железа флигель в форме петуха. Он не вертелся на своей оси, от гуляющего ветра. так птица примостилась лишь для красоты, а не пользы.
Таксист надел очки, они слегка съехали по его гладкой переносице вниз, оправляя их предупредил нас о своих услугах, на случай если мы решим ими воспользоваться на обратный путь. Человек он нормальный, повел себя с нами, изображающими не очень вменяемого и сопровождающего, даже очень по-человечески. Мир не без добрых людей.
-Когда закончите свои дела с Сергеем Константиновичем. Так спросите у прохожих где тут у них самый большой дом и подходите к нему. В окно постучите, я вас отвезу обратно. Родственников поведаю. О вас расскажу.
-Я так понимаю, когда мы выйдем из этого дома, – указал без энтузиазма на место, куда нам придется зайти через пару минут. Мысленно добавил «если выйдем». – О вас вся деревня будет информирована.
Таксист улыбнулся, усы прогнулись вверх кончиками.
-Как вы хотите. Чтобы в деревне никто ничего не знал с первых минут происшествия. Такого не бывает. Мы живем, в мире нам нечего утаивать. Тем более если это не о нас, а приезжих.
Максим занервничал, такой славы он не искал, потому не очень был любезен в разговоре с водителем, когда, укутавшись в старый, залатанный плащ, направился по узкой тропинке к воротам.
-Если хоть одна детская ручонка, ткнет мне в спину пальцем и крикнет «смотрите, псих идет, псих идет» я тебе руль на шею намотаю.
Грубо, но мне показалось на таксиста не произвело это никакого впечатления. Очень подготовленный молодой человек. Ни и стоит ли ругаться с человеком, который нас вез сюда, да вполне вероятно, что еще отправится с нами в обратный путь, а за деньги, разумеется. По пути, не по пути, а финансово утяжелять его портмоне мы обязаны.
-И как ты любезный, вылечившийся полностью от своих припадков душевной болезни, представляешь намотанный на мою шею руль? - таксист засмеялся, рассматривая улицу для свободного проезда, слова Максима он точно принимал, как продолжение того диалога с желанием напугать.
-Поверь мне, я могу такое. Видишь он лицо свое не показывает, ты бы видел что у него под капюшоном. Болячки зарастают, и они ото лба до подбородка. А почем так, мне нагрубил. – Максим ткнул себе пальцем в грудь. – Будь любезен, дождись нас. Я ведь могу и разгневаться на тебя, если придется вызывать снова кого-нибудь из города или автостопом добираться.
Смех таксиста, давал понять, что все угрозы Шушкова подействовали, как стакан сметаны. В смысле он посмеялся.
-Ждать буду в большом доме.
Расстались мы мне кажется на веселой ноте. Это хорошо, надеюсь, мне не придется убегать от очередного посредника при передачи шкатулки. В прошлый раз моя нога при резком полете вниз не произвела таких быстрых восстановительных процессов, я только смог её обратно в сустав вправить. Но стопа, которой я соприкоснулся, болела, как отбитая снизу кувалдой.
Ворота отставного майора были очень крепкие, будто против танка, он их мастерил. Стучаться не стал, здесь на одной створке, был звонок. Чего я не ожидал, конечно, в сельской местности такого применения проводам очень много, но чтобы хозяин дома с деревянной крышей обзавелся электрическим оповещением о прибывших гостях это нонсенс.
Во дворе была тишина, никто не отвечал. Собаки не лаяли. Это неспроста, чтобы человек не обладал парой тройкой лающих охранников на цепи. Сразу представил, что люди обходят этот дом за десять метров, ребятишки, случайно забросившие сюда при игре в футбол мяч, не отваживаются залезть и плача уходят.
Створки раскрылись сами. Без скрипа, плавно как смазанные маслом. За ними не оказалось не хозяина, не слуги, не кого вообще. Видимо на дверях, стоит нечто радио управляемое. Я угадал, потому что как только мы потихоньку вползли, с осторожностью, оглянулся назад. Обнаружил вместо замка прицепленное устройство, защелкой и красной лампочкой на боку. Сергей Константинович предусмотрительно, сам не покидает дом. Если он боится, то впускать не будет каждого. За воротами наверное где-то скрытно за нами наблюдала камера. Почему мы вызвали у него доверия, что он нас впустил, я понятия не имел.
Хотя как только мы пересекли порог, доверие к самому Сергею у нас падало с каждым шагом к дому. Под синим ласково сияющим уже летними оттенками небом, творился кошмар.
Справа мы заметили высокий и очень толстый пенек, его диаметр был около метра, кора отсохла и рваными кусками свисала, держась на редких коричневых волокнах. В поверхность старого среза, были воткнуты двенадцать топоров. Не считая я догадался что из именно такое количество. Острие топоров вошло в древесину по периметру на равноудаленном расстоянии друг от друга, ручки или так называемые топорища, смотрели в разные стороны. Посередине из центра пня торчало копье. Предназначение этого было понятно только днем и при свечение солнца. Свет падал на копьё, и его тень указывала на топоры, ручки которых были помечены красными цифрами. Разорился бы майор в отставке, ели бы потратился на обычные часы?
Между домом и забором были натянуты бельевые веревки, на них не покачивались штаны, рубашки и носки. Самое удивительное, но к ним верх ногами были привязаны черные вороны. Птицы, неизвестно, сколько там провисели, но нос мой не сворачивался, от гнилой вони. Вероятно, их перед таким размещение каким-то образом обработали. Они походили на чучела. Черные гроздья по всей длине веревок, их было больше двадцати. Считать мне было противно. Достаточно того, что я их видел.
Собак как мы с Максимом поняли так и не обнаружили во дворе, даже воздух не был заполнен их запахом. Пушистая зеленая трава, широкая бетонная дорожка от ворот до входа в дом. Две наклонные стороны крыши, меж собой точно уместили второй этаж, окна не было, но чувство что именно оттуда через узкие щели за нами наблюдают. Ощущение не из приятных.
Мы прошли до входа. Постучались на этот раз. Никаких признаков звонка не было. Дверь нам отворил человек, но через пару минут после стука. Выходит, моё чутье не ошиблось, когда я предположил что он следил за нами с чердака.
Среднего роста господин, в шелковой рубашке фиолетового цвета с подвернутыми рукавами и коричневой в клеточку жилеткой поверх неё. Если он одевается со вкусом, то ж точно не по сезону, я лично бы упарился носить такое. Легкие ветерок на улице есть, но забор защищал со всех сторон от нападок носящегося потока воздуха.
Милое лицо с маленькими усиками, серыми от возраста и наполовину лысой головой по той же причине, приветливо поклонилось нам и пригласило войти.
-Прошу не стойте на пороге? Входите.
-Спасибо что впускаете, – произнес за меня Максим. Жаль что он, за меня не был искусан.
-Проходите вон в ту комнату. – Сергей Константинович указал на дверь расположившуюся прямо. В прихожей самой было очень темно, убрано, но мне было при этой хорошей обстановки без мусора и раскиданных вещей очень не по себе. Максим замешкался на пороге, к моему удивлению он заметил пропущенный моим вниманием коврик. Старательно шоркал ногами, улыбаясь во все тридцать три зуба хозяину. Дверь, на которую мне указали, деревянная ничем не обтянутая, Сергей следил за каждым моим движением, слегка косясь на меня. В открытую, в упор не таращился на мою персону. Я взялся за круглую ручку, потянул почему-то на себя. Дурак одним словом, надо вперед толкать. Тут то и произошло самое интересно. Дверь слегка поддалась на пятнадцать сантиметров, но не со скрежетов, я с металлическим лязганьем, причем не так где петли, а там где ручка. Из проема, который я как понял больше не увеличиться, вылезли две дугообразные клешни, сомкнувшись на моем запястье, образовали кольцо. Я был пленен.
Развернулся резко, Максима держали под прицелом неизвестно откуда появившегося арбалета, в оружие с горизонтально натянутой тетивой, был заряжена стрела с очень большим наконечником, широким и прекрасно блистающим в таком мало просматриваемом сумраке.
-Можно поточнее рассказать о своих претензиях к нашей стороне? – прошептал Шушков, когда его ввели в прихожую, тыкая арбалетом в нос. Максим слегка запрокинул голову, чтобы наконечник все-таки был подальше от лица. Будто это его спасет, я бы на его месте поступил наоборот, перекусил зубами это раздражающий фактор.
Сергей не сводил взгляда все же с меня, чем с Максима, в которого целился. Знает, кого опасаться надо больше. Мой капюшон сам слетел с головы, во тьме я видел теперь плохо, свет резал глаза, но не так как два дня назад. Что происходит с моим организмом, не понимаю.
Максима отставной майор прижал к стене, там оказалось кресло, с ремнями на подлокотниках. Не стоило долго думать, что он с ними собирается сотворить.
-Сел, – громко крикнул Сергей. Максим не то, что сел, он упал в это кресло, будто подкошенный. Сергей умудрился удержать одной рукой тяжелый арбалет, не сводя его с лица Шушкова. Другой закрепил жесткие ремни на его запястьях. – Советую ногами ничего не делать, реакция у меня со службы превосходная, только дрыгни коленом, будешь шашлыком.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |