«Она, наверно, видеть меня больше не хочет», — грустно подумал я, — «после того, что было…»
Додумать я не успел.
— Кейн? — позвал меня запыхавшийся Дерек. — Б***ь, ты вообще представляешь, сколько времени? Кэтрин вся извелась и отправила меня на поиски.
— Нет, даже не могу себе представить, — честно ответил я
— Не сомневаюсь. Вставай и пойдем.
Я провел рукой по волосам, стряхивая полурастаявший снег.
— Дерек, я мудак.
— Еще бы, — подтвердил он. — И будешь простудившимся мудаком, если останешься здесь еще хотя бы на пять минут. Пошли, пошли, — и Дерек потащил меня за воротник куртки.
По дороге домой я попытался еще раз заговорить с ним.
— Дерек, я все понял не так. Б***ь, мне сказали, что Эрика трахается с Стивеном! И сразу после этого я вижу эту великолепную картину!
Дерек остановился и заглянул мне в глаза.
— Этого я не знал. Я предполагал, что ты сделал далеко идущие выводы только на основе увиденных фактов. Мы понимали, что Эрика не могла такого сделать, видя, что она… — он замолчал и резко пошел дальше.
— Что она? — я догнал его, и мы пошли рядом быстрым шагом.
— Ничего. Этот вопрос тебе придется решать с ней самому, — глухо ответил Дерек.
Я вспомнил еще кое-что.
— Слушай, Дерек, прости, что наехал на тебя сегодня. Честно, я не понимал, что мной тогда двигало.
— Не понимал? А сейчас понимаешь? — с усмешкой поинтересовался друг.
— Да, — кивнул я, — теперь, похоже, понимаю.
Но дальше продолжать я не стал, а Дерек не потребовал ответа, тем более, что мы уже дошли до дома.
— Дерек, спасибо, — сказал я, прощаясь с ним около двери в свою квартиру. — И тебе, и Мэтту, и Рою. Ты не представляешь, что вы для меня сделали.
— Почему же, представляю, — ухмыльнулся он. — С одной поправкой — мы сделали это для Эрики. Твою мрачность Кэтрин перенесла бы, но видеть, как ты издеваешься над бедной девушкой — это было выше ее сил.
Он удовлетворенно изучил мое ошарашенное выражение лица и похлопал по плечу:
— Ладно, не переживай так. Для тебя тоже. Твое поведение вгоняло всех в депрессию, даже Мэтт был сам не свой все это время.
— Спасибо, Дерек, — еще раз сказал я и открыл свою дверь.
Дома были темнота и тишина. Я, собственно, догадывался, что Эрика не будет дожидаться меня и уснет. Стараясь двигаться потише, я включил свет в коридоре и осторожно разделся, полагая, что девушка у себя. Как же меня удивил донесшийся из моей спальни жалобный стон: «Мне больно». На меня опять нахлынуло раскаяние, все воспоминания о той боли, которую я причинил, вспыхнули в мой голове.
Я заглянул в свою спальню. Да, она была там, свернувшись калачиком, подложив руки под голову, и крепко спала. Я на секунду усмехнулся, увидев «Сильмариллион», валявшийся около кровати. Значит, ее тоже усыпляет эта книжка. В чем-то мы похожи, кто бы мог подумать.
Эрика была одета в футболку и спортивные брюки, но явно приняла вечером душ, поскольку все еще чуть влажные волосы рассыпались по подушке. Одна прядь упала ей на глаза.
Я прилег рядом с Эрикой и обнял ее, прекрасно понимая, что, по всей видимости, это моя последняя возможность держать ее в объятиях, о большем в данный момент и не думал. Утром, вспомнив о том сексе в наручниках, она не захочет и смотреть на меня. Комната освещалась лишь рассеянным светом уличного фонаря. В мягком полумраке вид спящей девушки в моих руках казался какой-то сказкой, белые хлопья снега, падающего за окном, усиливали впечатление, и я начал растворяться в существующей реальности…
Мне мешает прядь волос, закрывающая ее лицо, и моя мужская сущность дает о себе знать. Я осторожно, очень осторожно убираю локон с ее лба, заправляя его за ухо, потом провожу пальцем ниже, по вырезу футболки. Я помню — этот жест днем в холле показывал ей, кто хозяин, а сейчас у меня одно желание — открыть ей свои истинные чувства, которые, наконец, осознал.
Я начинаю гладить ее по плечам, спине, запускаю руку в шелковистые волосы. Эрика не просыпается и не возражает против этого — она прижимается к моему телу, удовлетворенно мурлыкая. Я не могу справиться с собой, приподнимаю футболку и начинаю ласкать ее грудь. Бусинки сосков немедленно отвечают на мои ласки и твердеют. Эрика удовлетворенно вздыхает, чуть выпятив губы, словно упрашивая поцеловать. Я не могу сопротивляться просьбе и приникаю к ее губам в нежном поцелуе, почти ожидая, что она сейчас проснется, залепит мне пощечину и гордо удалится из комнаты.
Я снова ошибаюсь. Она так и не просыпается, но очень скоро я сам начинаю подозревать, что сплю. Эрика начинает углублять поцелуй, нетерпеливо приоткрывая язычком мои губы. Я решаю, что сейчас все будет так, как она пожелает. Если она хочет целоваться — буду ее целовать. Если захочет пойти дальше — пойду дальше. И я отвечаю на ее поцелуй, отвечаю впервые в своей жизни, только теперь понимая, что это означает — целовать любимую девушку.
Мы целуемся до одурения, пока легкие не начинают отчаянно требовать кислорода. Эрика отрывается от меня, но начинает немедленно снимать с меня футболку. Я замираю, соображая, что она хочет делать дальше, но девушка нетерпеливо ерзает, и я раздеваю ее. Вид ее кошмарных синяков мгновенно отрезвляет меня, в груди вновь вспыхивает чувство раскаяния. Эрика тем временем изучает мое тело. Ее тонкие пальчики проходятся по моим плечам, спине, груди, останавливаются на шраме, опускаются к поясу джинсов. Я уже возбужден, эти невинные ласки действуют на меня сильнее, чем опытные движения той же Кристины. Эрика начинает расстегивать джинсы, но в ее полусонном состоянии — или сне? — ей это плохо удается. Я помогаю ей, сбрасывая с себя джинсы вместе с боксерами, достаю презерватив и надеваю его — я не уверен, чем все это кончится, но надо быть готовым ко всему, и прижимаю к себе стройное тело Эрики. Она явно наслаждается увиденным — нет, так сказать нельзя, потому что ее глаза плотно закрыты — и нежно мурчит от удовольствия. Я так и не могу сказать, спит ли она, или я, или мы оба… Но мы оба таем от желания. Эрика кусает меня за сосок, я дергаюсь, не от боли, от желания, приподнимаю ее и сливаюсь с ней в страстном поцелуе. Я хочу ее, хочу так, что сдерживаюсь из последних сил, но сейчас решение принадлежит ей, я не могу взять ее против ее воли, это будет неправильно, это разрушит нашу сказку… Она чувствует это, обхватывает ногой мою талию и просит:
— Возьми меня…
Я колеблюсь. Я хочу быть уверен, что она желает именно этого, ведь я — тот человек, который фактически изнасиловал ее несколько часов назад.
— Возьми меня, пожалуйста, — уже требует она, и я с готовностью подчиняюсь и проникаю в нее. Но я хочу сделать все совершенно по-другому, показать ей нежность и любовь, а не животную похоть.
Я двигаюсь медленно, каждым движением подводя ее все ближе и ближе к краю. Эрика откликается на это, кусает меня за плечо и пытается бедрами ускорить мой темп. Хорошо, милая, все, как ты скажешь, только мне не очень удобно, и я переворачиваю ее на спину и убыстряюсь. Эрика практически мгновенно кончает. Я останавливаюсь, давая ей прийти в себя. Если она сейчас отвернется и уснет — хотя она и так почти спит — я с готовностью повинуюсь, а пока целую ее лоб, щеки, губы… Эрика приподнимает бедра, давая понять, что требует продолжения, и я опять слушаюсь, двигаясь в древнем, как сама жизнь, ритме.
Комната наполнена тяжелым дыханием, стонами, моими? ее? — поскрипыванием пружин матраса. Ее нежная плоть обхватывает меня, и я не могу больше сдерживаться и взрываюсь в ней. Эрика дрожит всем телом, приходя к оргазму одновременно со мной, и… отключается окончательно. Частое дыхание превращается в глубокое и размеренное, ее тело обмякает и расслабляется. Я наклоняюсь и целую ее в висок, шепча то, что должен был сказать наяву:
— Прости меня, Эрика.
Потом я поднимаю девушку на руки и отношу в ее комнату. Я сильно подозреваю, что, если она проснется рядом со мной в одной постели, то не очень обрадуется этому. Я даже не могу представить, что она сможет смотреть на меня без неприязни во взгляде.
Вернувшись к себе, я долго смотрю в потолок. Мне предстоит трудное время — жить рядом с человеком, который ненавидит меня. «Тебе не кажется, что вы поменялись местами?» — интересуется внутренний голос. Кажется, но в нашем положении есть очень большое отличие. Я люблю ее…
Уже засыпая, я прихожу к решению, которое может временно устроить нас обоих. Я постараюсь как можно меньше действовать ей на нервы и вообще не попадаться на глаза. «Кретин!» — орет на меня внутренний голос, но я не слышу его. Я сплю.
Глава 17
Эрика
Я проснулась, как ни неожиданно, в своей постели. Голову все еще заполняли остатки сна — болото со страшным туманом, черная мгла, океан, Кейн… Кейн, ласкающий меня, выполняющий любое мое желание, целующий меня… «Прости меня, Эрика», — всплыли в моей памяти его слова. За что простить? Интересное у меня подсознание, надо сказать. А вообще, что это было? Сон или все-таки явь? Уж очень реальными казались его ласки.
В мою кровать меня перенес явно Кейн, если только я внезапно не начала страдать лунатизмом. И — я подняла одеяло и осмотрела себя — раздел меня тоже он, больше некому. Жаркая волна прошла по моему телу, когда я представила его руки на себе. Так, а вот я его вроде бы укусила. По крайней мере, я точно помнила ощущение его плотной кожи под своими зубами. Спокойствие, только спокойствие. Это же был сон, правда? Такой реальный-реальный сон…
Я вылезла из кровати и подошла к зеркалу, осматривая себя. Никаких следов, доказывающих, что наша близость была наяву, я не нашла. Хотя их и не могло быть, если я правильно помню. Это я вчера кусалась и вообще вела себя довольно настойчиво, а Кейн был невероятно ласков и нежен. «Вот это и есть доказательство того, что это сон, ибо не с чего ему вдруг меняться», — глубокомысленно заключила я и начала одеваться.
Блузка вчера погибла под руками Грейсона. Юбка, правда, выжила, но, выглянув в окно, я обнаружила, что ночью дождь сменился снегом, подморозило, а для меня лед и высокие каблуки несовместимы. Выбор был очевиден — джинсы и кроссовки. Джинсы я, правда, выбрала обтягивающие, с заниженной талией, чтобы уж совсем не отступать от вчерашнего образа, а футболка едва доходила до их пояса, то и дело задираясь и приоткрывая полоску кожи на животе. Синяки заметны — и черт с ними, все равно уже вся школа наверняка в курсе об их существовании. Зато запястья были прикрыты длинными рукавами. Вот уж следы от наручников я не собиралась демонстрировать всем желающим.
Ужин, приготовленный мною вчера, остался нетронутым. Замечательно, сегодня я отдыхаю. С такими мыслями я включила кофеварку и достала сыр для бутербродов.
Допивая свой кофе, я случайно взглянула на часы и чуть не опрокинула на себя чашку. Если они показывали правильное время, то я уже опаздывала. И не только я. Мастер — мне почему-то понравилось так называть Кейна — еще не появлялся. Неплохо он вчера погулял, раз до сих пор не проснулся. Прекрасно, у меня есть великолепная возможность устроить ему веселенькое пробуждение.
Я поднялась, тихо подкралась к его двери и ногой распахнула ее настежь.
— Подъем! — заорала я, предвкушая, как Кейн сейчас, заспанный, начнет ругаться.
И застыла на пороге. Комната была пуста.
Аккуратно заправленная постель, идеальный порядок, и никого. Только в воздухе витал легкий знакомый запах… Сигареты? Но Кейн же не курит, насколько я знаю…
В растерянности я закрыла дверь и заглянула в гостиную. Естественно, там тоже никого не оказалось. С вешалки исчезла его куртка. И что все это значит, интересно? Меня не пускают в школу? Ключи ведь он вчера забрал?
Нет, как выяснилось, не забрал. То есть оставил. Ключи лежали на видном месте, в коридоре на тумбочке. Ничего не понимая, я начала одеваться. Что вообще происходит?
В дверь постучали. Я поторопилась открыть ее, надеясь, что сейчас все разрешится. Ну да, конечно. Все запуталось еще больше, потому что на пороге стояли Дерек и Кэтрин.
— Ты готова? Давай быстрее, опаздываем! — поторопила меня Кэтрин. Я послушно взяла сумку, ключи и вышла к ним.
— Кэтрин, а что такое? Почему вы здесь?
— Кейн попросил проводить тебя до школы, — пояснил Дерек.
— Что, лично? Вот так просто ввалился к вам в семь утра и сказал — отведите Эрику в школу, а то она потеряется по дороге, — от непонимания происходящего я начала язвить.
— Нет, смс послал, — серьезно ответил Дерек, не поддаваясь на провокации. — Эрика, я сам не знаю ничего. Пойдем, может, в школе что прояснится.
Надо признать, что с Дереком идти было значительно комфортнее, чем без него. Даже в кроссовках я умудрилась пару раз поскользнуться на свежепоявившемся льду. Дерек в конечном итоге взял меня под руку и довел до места назначения без происшествий.
В школе яснее положение дел не стало. Кейн уже сидел на своем месте, когда я вошла в класс, бросил на меня короткий взгляд и отвернулся. Выглядел он не лучшим образом — с темными кругами под ввалившимися глазами, мрачный, нахмуренный. Я села рядом с ним и тихо поздоровалась:
— Привет.
— Привет, — буркнул он, не глядя на меня. Что, он настолько на меня злится? Ладно, пока не буду приставать с вопросами. Пусть сначала придет в себя и немного успокоится. «Ты уверена, что это произойдет?» — поинтересовался внутренний голос. — «Он в таком настроении уже несколько дней.» — «Тем более не буду его злить», — решила я и обратила свое внимание на урок, который уже начался.
Точнее, это я хотела обратить внимание на математику. Против своей воли я старалась понять, что случилось с моим мастером, где он был вчера, и, в конце концов, сон это был или нет? Единственное, до чего я додумалась — надо спросить Дерека, который явно провел с Кейном вчера, по крайней мере, часть вечера. Или… у меня защипало в глазах. Кейн вчера подцепил какую-нибудь девицу — на него вечно все вешаются — и провел с ней ночь? Поэтому и меня будить не стал, опасаясь новой каверзы с моей стороны, и сигаретами в комнате пахло… И сам полусонный сидит…
Я шмыгнула носом, загоняя назад непрошеные слезы. Я не буду из-за тебя плакать, Грейсон. Я опять шмыгнула и покосилась на Кейна, проверяя, заметил он это или нет. Конечно, заметил. Его руки с такой силой сжались в кулаки, что вздулись вены на предплечьях.
— Мисс Эванс, какой ответ у вас получился? Мисс Эванс, вы слышите меня?
Вот черт, я даже не знаю, что там решали.
— Да, сэр, слышу. Сейчас. — Я уставилась в девственно-чистый лист тетради, словно в поисках ответа. И что делать? Признаться, что я не слушаю учителя?
Перед моими глазами лег листок с написанными на нем цифрами. Это что, ответ? Кейн подсказывает мне? Или…
— Я жду ответ, мисс Эванс.
— Квадратный корень из трех, сэр.
— Правильно. Итак, класс…, - продолжил учитель, но я уже не слышала его.
— Спасибо, — тихо проговорила я. Кейн только еле заметно кивнул, не поворачиваясь ко мне. «Видимо, это называется „Покровитель несет ответственность за Девила“, — мысленно заключила я. — „Все равно спасибо, даже если тебе это не нравится“.
После урока Кейн мгновенно собрал вещи и вылетел из класса, не дожидаясь меня, чем привел меня в еще большее изумление. Надо бы поскорее выяснить, какая муха его укусила, иначе я могу нарваться на неприятности, сама того не желая. Но с Дереком мы встретимся только на ланче, и то я вряд ли смогу там с ним поговорить в присутствии Кейна. Ну, у меня всегда есть возможность поговорить с Кэтрин после уроков, когда мы пойдем домой по окончании физкультуры. А до этого времени надо постараться сидеть тихо-тихо, не привлекая внимания. С такими мыслями я потащилась на следующий урок. Одна. Впервые за последние десять дней. Не скажу, что я была в полном восторге от этого.
Оставшиеся до ланча уроки прошли по тому же сценарию. Кейн сидел, не глядя на меня, и после звонка вылетал из класса. Меня все больше и больше начинало это раздражать. Он имеет право вести себя, как хочет, но тогда и я буду вести себя так же. Он не хочет со мной общаться — я не буду этого делать. „Эй, ты хорошо подумала?“ — поинтересовался внутренний голос. — „А если он найдет себе еще кого-нибудь?“ — „А я все равно ничего не могу с этим сделать“, — грустно возразила я. — „Он не спрашивал у меня разрешения, когда притащил домой Кристину, и вряд ли будет делать это в дальнейшем“.
Поэтому на ланче мы сидели на максимально возможном расстоянии друг от друга, всеми силами изображая безразличие. Атмосферу за столом можно было резать ножом, и создавалась она не только нами. Синтия изо всех сил старалась не смотреть ни на меня, ни на Кейна, Мэтт же, наоборот, не сводил с нас глаз и все время порывался что-то спросить, но, поймав свирепый взгляд Кейна, затыкался. Дерек молчал, но сочувственно поглядывал на нас. Только Кэтрин пыталась развеять напряжение, оживленно рассказывая что-то о предстоящем зимнем бале, но я практически не слушала ее, погрузившись в свои мысли.
— Эй, Эрика, ты меня слышишь? Нам надо купить платья!
— Какие платья? — удивленно переспросила я Кэтрин.
— Ты вообще где была последние десять минут? Я говорю, что нам нужны платья к балу.
— Какому балу? Кэтрин, я ничего не понимаю. О чем ты?
Кэтрин совсем рассердилась.
— Кейн, ты ей ничего не рассказал? Чем вы вообще дома занимаетесь, хотела бы я знать?
— Поверь мне, Кэтрин, ты совершенно не хочешь это знать, — задумчиво протянула я. — Вряд ли тебя интересуют ТАКИЕ подробности нашей жизни…
Кэтрин бросила быстрый взгляд на Кейна, который даже бровью не повел, и мило покраснела.
— Ну ладно, можешь не рассказывать, если все так страшно, — смилостивилась она. — Первого февраля бал, и ты туда идешь, и это не обсуждается. Не обсуждается, — повторила она, заметив, что я открыла рот. — Здесь слишком мало возможностей повеселиться, чтобы упускать ее. Так когда мы пойдем?
Я задумалась. Кэтрин не отстанет, это понятно. Но платье наверняка будет с открытыми плечами или с вырезом, а я не хотела обнажать свою коллекцию синяков. Очень надеюсь, что за выходные она не увеличится.
— Давай в начале следующей недели, — предложила я, надеясь, что Кэтрин не будет выяснять. Ну да, конечно.
— А почему не сегодня? Или не завтра? — тут же прицепилась она. Вздохнув, я слегка закатала рукав.
— Потому что шелк и шифон будут плохо гармонировать вот с этим.
— Кейн! — ахнула Кэтрин, возмущенно уставившись на брата. Тот безразлично пожал плечами, давая понять, что в этом нет ничего особенного, но во взгляде, брошенном на меня Кейном, я уловила нечто странное. Боль?! Показалось, решила я.
— Так договорились? В начале следующей недели?
— Конечно, Эрика, — кивнула Кэтрин и начала шептаться с Дереком. Я же получила новую тему для размышлений — бал, на который, честно говоря, мне совсем не хотелось идти, учитывая мои сложные отношения со своим мастером.
До спортзала мне пришлось добираться одной, поскольку Кейн, по-прежнему не обращающий на меня внимания, исчез сразу после звонка с урока биологии. Я с нетерпением ждала окончания уроков, чтобы поговорить с Кэтрин и Дереком. Что-то подсказывало мне, что Кейн не будет встречать меня у дверей раздевалки.
Переодеваясь к уроку, я отвернулась спиной ко всем присутствующим, чтобы не давать возможности Кристине в очередной раз пристать ко мне по поводу синяков. Но она и не собиралась, похоже, обращать на меня внимания, возбужденно рассказывая подружкам о намечающемся свидании… с Грейсоном?
— Прикиньте, он остановил меня в коридоре и сказал, что хочет после уроков поговорить со мной! — Всеобщий вздох и недоверчивые возгласы. — Точно-точно. Я так и знала, что эта Девил ему скоро надоест!
Я возблагодарила бога, что стою спиной, и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и пряча слезы. Очевидно, Кейн все еще намерен трахнуть Кристину. Жаль, второй раз мне вряд ли удастся вылить на нее сок. Что бы такого еще придумать?
Придумывать ничего не пришлось. Я в рекордные сроки добралась до дома после физкультуры, уже не желая ни с кем разговаривать, но там никого не было. Кейн появился только через час, один, и сразу ушел к себе. Ближе к вечеру он кому-то позвонил — я слышала, как он разговаривает — и ушел, вернувшись почти в полночь, когда я уже легла в постель. Мне жутко хотелось выйти и устроить ему сцену со скалкой или сковородкой в руках, требуя объяснения, но я сдержалась. Он мне, по сути, никто. Он не давал мне обязательств, не объяснялся в любви, а то, что я люблю его — это мои проблемы. Сглатывая жгучие слезы ревности, я постаралась уснуть, дав себе обещание, что постараюсь поговорить с ним завтра утром.
Ага, сейчас. Утром повторилась вчерашняя история. Когда я проснулась, Кейн уже ушел, а в школу меня провожали Кэтрин и Дерек. Они явно хотели поговорить со мной, но я была не в настроении общаться с кем-либо. Ревность душила меня, злость подбивала на неразумные поступки, а непонимание происходящего просто добивало. Даже если он спит с другой девицей, почему отказывается общаться со мной? В таком вот настроении я и заявилась на первый урок. На этот раз я не стала здороваться, просто опустившись на стул и отодвинув его как можно дальше от соседа. И вообще притворилась, что его нет рядом, ни разу не посмотрев на него, так что не знаю, как Кейн отреагировал на мой демарш, и отреагировал ли вообще.
На химии во время лабораторной я случайно — нет, на самом деле случайно — капнула ему на рукав пиджака кислотой. Дырочка получилась небольшая, но заметная. Помня, как он относится к своей одежде, я уже ждала, что сейчас будет ругань или, по крайней мере, обещание разобраться со мной позже, но в ответ — тишина. Ни-че-го. Он словно не заметил этого, продолжая работать как ни в чем не бывало, только отодвинувшись от меня на самый край стола. Я расстроилась еще больше, сама не понимая, из-за чего.
Масла в огонь подливали местные сплетники. По школе уже разнеслись слухи, что Грейсону надоела его Девил, и он только и мечтает от нее избавиться. Назывались даже фамилии, ничего мне не говорившие, людей, которые готовы будут перекупить меня. Или забрать просто так, были и такие версии. Самое противное, что все это подтверждалось фактами — Кейн открыто избегал общения со мной, но зато назначал свидания Кристине.
На ланче он не появился совсем. Когда стало ясно, что Кейн не придет, я поинтересовалась у ребят, куда он мог уйти, но те были в таком же недоумении, что и я.
— Дерек, а что с ним происходит? После вашего похода в спортзал я не узнаю его. Кэтрин, вы что-нибудь рассказали ему? Почему он прекратил все общение со мной?
Кэтрин мрачно гоняла по тарелке горошину.
— Эрика, я тоже не понимаю, что случилось. Я думал, что он сам согласится тебя выслушать, но такой реакции не ожидал, — ответил мне Дерек. — Давай подождем еще немного, может быть, он придет в себя и перестанет быть идиотом. Если до воскресенья ничего не изменится, мы прижмем его к стенке. Он больше не насилует тебя, по крайней мере?
Я задумчиво уставилась на следы на запястье и покачала головой. А можно ли вообще называть это насилием? Нельзя сказать, что мне так уж не нравилось все это. Даже, я бы сказала, что не возражала бы еще раз быть прикованной, теперь, когда знаю, чего можно ожидать…
— Нет, — твердо сказала я. — Не насилует. — И мысленно добавила: „Теперь он спит с другой…“ Ребята не стали дальше развивать эту тему, видя, что особого удовольствия она мне не доставляет.
После биологии, на которой Кейн так и не появился, меня остановил мистер Барнер.
— Эрика, что случилось? Почему Кейна нет на уроке?
— Понятия не имею, — мрачно ответила я. — Мне бы кто рассказал.
— Странно, — задумчиво протянул учитель. — Прости, что вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но вы поругались? Он вчера вел себя непривычно отстраненно.
— Нет, не поругались, — неохотно ответила я. — И это его обычное поведение, разве вы не заметили? Он всегда ведет себя холодно и неприветливо.
— Да-да, — кивнул головой мистер Барнер. — Эрика, прости меня еще раз, но Кейн — на самом деле хороший парень. Дай ему шанс. Поверь мне.
Я отвернулась и ушла, не позаботившись ответить, и мне было наплевать, что это была грубость по отношению к учителю. Дать ему шанс! А кто даст шанс мне? Я даже поговорить с ним нормально не могу, я нахожусь в подчиненном отношении, и я вынуждена жить рядом с ним. И, если он сейчас развлекается дома с Кристиной, то я ничего не могу с этим поделать!
На физкультуру я не пошла. Не хотела видеть отсутствие Кристины на уроке, тем самым подтверждая свои подозрения, да и вообще не хотела ни с кем встречаться. Вместо этого я купила шоколадку и пошла бродить по парку на территории школы. Я тут уже почти две недели, а еще почти ничего не видела. Вчерашний лед подтаял, так что упасть я не боялась, но окружающий пейзаж совпадал с моей унылостью. Мрачные темные тучи, готовые просыпаться снегом, черные ветви деревьев, полусгнившая опавшая листва под ногами, пронзительный ледяной ветер — все это не добавляло радости. Я забрела в какой-то совсем глухой уголок. Не похоже, что здесь бывают люди, настолько заброшенным казалось это место. Полная тишина, нарушаемая только хриплым карканьем ворон и шорохом листьев под моими кроссовками.
У меня что, галлюцинации? Я повертела головой и прислушалась. Нет, вряд ли, я явственно слышала собачий лай. Но откуда здесь собаки?
Определив, насколько могла, направление движения, я двинулась на звук, сильно заинтересовавшись этим. К моему удивлению, я довольно скоро выбралась на открытое пространство и замерла на месте. Передо мной был забор из толстых железных прутьев высотой метра в полтора, может, выше, за которым просматривалось нечто, сильно напоминающее собачьи вольеры. Лай доносился именно оттуда.
„Заборов без дырок не бывает“, — глубокомысленно заключила я и пошла вдоль него, всматриваясь за прутья. Меня страшно заинтересовали собаки на территории школы, да еще в таком количестве. Это что, любимцы студентов, которые не могут расстаться со своими питомцами? Насколько неверны были мои предположения, я поняла, найдя-таки дырку и проникнув за забор. Дырку, правда, вряд ли можно было так назвать, это было место крепления решетки к бетонному столбу основания, но стройная хрупкая девушка вроде меня туда вполне могла протиснуться.
В вольерах жили бойцовые собаки. Я немного разбиралась в породах и могла отличить бультерьера от питбуля и ротвейлера, хотя не скажу, что они мне сильно нравились. Я шла мимо… ну, клетками это назвать нельзя, скорее, просторных и удобных вольеров для собак. Видно было, что за зверюгами хорошо присматривают, они были ухожены и накормлены. И невероятно злы. Меня постоянно сопровождало грозное рычание, некоторые псы бросались на толстую решетку, заставляя меня вздрагивать. Почти на всех собаках были боевые шрамы. „Слушай, лучше убираться отсюда“, — предупредил меня внутренний голос. — „Здесь явно не место для прогулок“. Я не стала спорить, развернулась и направилась обратно, решив уйти тем же путем, каким пришла. Так у меня были шансы найти обратную дорогу. У последнего вольера я остановилась, посчитав сначала, что он пуст. Однако в нем был обитатель незнакомой мне породы. Огромный черный пес лежал, опустив голову на передние лапы, но при этом внимательно смотрел на меня. Я подошла поближе, рассматривая зверя. Он встал, и я ахнула, пораженная его размерами. Думаю, если пес встанет на задние лапы, то окажется выше меня. Он медленно подошел к решетке и просунул морду сквозь прутья, принюхиваясь. Все это происходило совершенно беззвучно, он ни разу не рыкнул и даже не раскрыл пасть. Я невольно подошла поближе, загипнотизированная темными умными глазами, и осторожно, очень осторожно протянула руку, понимая, что ему ничего не стоит мощными челюстями перекусить мое запястье. Пес ничем не показал, что ему неприятно мое движение, и я уже смелее дотронулась до его морды, начиная почесывать его под подбородком.
— Как же тебя зовут, парень? — вслух спросила я. Он, конечно, не ответил, но зато недвусмысленно потянулся мордой к карману моей куртки. Я вытащила недоеденную шоколадку.
— Ты у нас любишь сладкое, да? — я протянула ему остаток плитки. Розовый язык в мгновение ока слизнул лакомство, и пес ткнулся мокрым носом в мою руку.
— Извини, больше ничего нет, — я показала ему обе руки. — Хочешь, я приду завтра?
Пес кивнул, словно соглашаясь, а потом внезапно поднял голову и насторожился. Я тоже прислушалась. Где-то за вольерами разговаривали двое мужчин или, скорее, парней, потому что голоса были молодые.
— Спасибо, — шепнула я. — Думаю, мне пора. — Я в последний раз потрепала пса по голове и побежала, протискиваясь в дырку. Я не хотела встречаться с хозяевами собачника, кто бы они ни были. Владельцы бойцовых собак, участвующих в боях — не лучшая компания для молодой девушки.
Каким—то чудом мне удалось добраться до дома, но уже в полной темноте и совершенно замерзнув. „Надеюсь, Кейн не объявил меня в розыск“, — размышляла я, открывая онемевшими руками дверь и заходя внутрь. „Хотя, может, он и не заметил моего отсутствия, будучи сильно занятым“.
Кейн был дома, и один. И действительно был сильно занят, даже не выйдя меня встречать, на что я, откровенно говоря, надеялась. Он сидел в гостиной и, судя по доносившимся нечленораздельным ругательствам, разбирался с компьютером. Злорадно хихикнув, я быстренько разделась и юркнула в душ греться, опять-таки надеясь, что он услышит шум воды и придет выяснять отношения.
Не пришел. Не пришел он и на кухню, где я разогревала ужин Я так и не поняла, приводил он кого-нибудь или нет, потому что вся посуда была чистой, а еда нетронутой. Спрашивать я не стала, рассудив, что ответ может быть одним — это не мое дело. Когда я, поев и убрав за собой, вышла из кухни, в гостиной уже никого не было, свет был выключен, дверь в спальню плотно закрыта, и стояла гробовая тишина. Но куртка Кейна висела на вешалке, значит, он дома, просто не хочет общаться. Никак. Я немного подумала, не стоит ли ворваться к нему силой и потребовать объяснений, но решила подождать еще один день. Дерек сказал, что в воскресенье поможет мне выяснить отношения, если ничего не произойдет, и меня это устраивало. Сильному парню проще справиться с другим сильным парнем, чем худенькой девушке, тем более что в моем случае это кончится очередным сексом, а я не хочу новых синяков. Пусть сначала эти заживут. „Признайся самой себе, что тебе хочется попасть в постель Кейна“, — усмехнулся внутренний голос. — „Ну хочется. Но не настолько, чтобы нахально лезть к нему в койку, как некоторые. Я вполне могу подождать“, — ответила я.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |