Рукава бального платья короткие, часто «фонариком». К таким рукавам полагались длинные, до локтя и выше, перчатки.

Рукава бального платья короткие, часто «фонариком». К таким рукавам полагались длинные, до локтя и выше, перчатки.

Много своеобразия и изящества в нарядный туалет дамы или молодой девушки вносили шали, шарфы и косынки. С их помощью можно было подчеркнуть величавость или грациозность фигуры, стройность талии, легкость движений или горделивость осанки.

Платья со струящимися складками требовали либо полупрозрачных легких шарфов с развевающимися концами, которые сообщали движениям легкость, «воздушность», либо тяжелых кашемировых шалей, плотно облегающих плечи и придававших фигуре вид тонкий и хрупкий.

Slyde11

Вместе с модами менялась и форма обуви, а с нею походка женщин. С воцарением платьев «на античный манер» появляются легкие туфли без каблуков, с узким носом и лентами, которыми крест-накрест обвязывали ногу.

В первые годы XIX в. (1805-1810 гг.) женский костюм дополнялся огромным количеством драгоценностей - кольца носили на всех пальцах, золотые часовые цепочки обвивали вокруг шеи; браслеты, жемчужные нити, диадемы, шпильки для волос, колье, пряжки дополняли парадный туалет. Такое изобилие украшений превращало модниц как бы в витрину ювелирного магазина. Особенно модными были камеи, имитирующие античные образцы. После 1810 г. драгоценные украшения временно выходят из моды, и их заменяют цветами, перьями, лентами, гирляндами и т. д.

С воцарением в начале XIX века белых легких платьев и «античных» причесок исчезают румяна. Новый тип красоты диктовал и другую цветовую гамму: вместо искусственного румянца дамы наводили искусственную бледность и рисовали на висках голубые прожилки, подчеркивая нежность кожи.

Дамские прически той поры - это кудри и локоны, уложенные в художественном беспорядке и собранные вверху или сзади при помощи узкой ленты. Прически старались копировать с античных статуй. Правда, дамы не всегда строго придерживались античных образцов и нередко давали простор собственной фантазии.

Бальные прически украшали диадемами, золотыми обручами, перьями, венками из живых и искусственных цветов и золотых колосьев, из золотых и серебряных дубовых или лавровых листьев. Встречались и венки из живых цветов.

Головные уборы молодых девушек были всегда скромнее, чем дамские. С вечерним туалетом носили и всевозможные тюрбаны.

Rokoko:

Философию стиля Рококо определяли женщины. «Женщины царствовали», - сказал Пушкин о том времени, когда заря рококо только занималась. Рококо считает главным в жизни - праздник, утонченное наслаждение и любовь. Игра, «искусство казаться»в жизни достигло в этот век такого совершенства, что театр с его условностями на сцене - померк. Рост общественного влияния женщины, «феминизация» культуры, успехи женщин в самых разнообразных отраслях искусства – об этом свидетельствует вся Европа XVIII столетия. На протяжении всего XVIII в.чувственность и изысканность будут определять стиль женской аристократической одежды. В моде тонкая фигура, гибкая талия, мягкие округлые линии бедер, маленькая головка, небольшая высокая грудь, маленькие руки, тонкая шея, узкие плечи - женщина напоминала изящную фарфоровую статуэтку. Сближение внешних черт мужчины и женщины, их изнеженный, кукольный облик, пренебрежение к возрастным особенностям (и молодые и старые носили одинаковые костюмы, применяли одну и ту же косметику), галантный флирт и салонные развлечения — вот характерные особенности того времени. XVIII в.принято считать столетием аристократии.

До самой смерти Людовика XIV костюм, как мужской так и женский, практически не изменялся. Только детали: отделки, вышивки, узоры кружев и цвет выбирали по своему вкусу. За год до смерти Короля - Солнца, в 1714г., на придворный бал в Версале попала герцогиня Шрусбери. Людовик, главный законодатель европейских мод, положительно оценил её маленькую, скромную причёску и умерено пышные юбки, и сразу в моду вошла простая, слегка припудренная причёска, украшенная букетиками или кружевной наколкой. Эта кажущаяся простота и стала основной модной тенденцией века, сразу и навсегда уничтожив причёску «Фонтанж», продержавшуюся в моде более 30-ти лет. Женщины с полотен Ватто, Буше, Патера, де Труа, Шардена все до единой причёсаны скромно и элегантно, — будь то роскошная маркиза де Помпадур, добродетельная Мария-Терезия или юная Фике из Цербста. Названия этих причёсок также сохранились — «бабочка», «сентиментальная», «тайна», «неженка».

2 po rokoko

В этот период модный силуэт женского платья напоминал перевёрнутый бокал – затянутый корсетом верх и широкая юбка внизу, пышность которой поддерживал юбочный каркас. Он-то и помогал дамам достичь идеального силуэта. Самою юбку делали из плотной проклееной ткани, а обручи из китового уса, металлических и ивовых прутьев или из туго сплетённого конского волоса. Вся эта конструкция пристёгивалось на пуговицах к корсету. Корсет плотно шнуровался сзади. Каркас называли панье, от фр. рanier – корзина. В Германии и в России подобные каркасы назывались фижмами (от нем. Fischbein — рыбья кость, китовый ус). Различали маленькое утреннее, или «осмотрительное» панье, панье «гондолу», сплющенное спереди и сзади, очень широкое панье «с локтями», на бока которого можно было положить локти.

В начале царствования Людовика XV такие юбки носили все женщины без исключения, от придворных дам до простых работниц. В конце царствования они были уже не в моде. Войдя снова в моду при Марии-Антуанетте, они приобрели совершенно необъятные размеры.

К 1725-му году достигали 7-ми и более футов диаметром. Во второй половине века панье заменяют двойными фижмами, две полукупольные формы (для каждого бедра отдельно) крепили тесьмой на талии. Французские портные вскоре усовершенствовали и эту модель, предложив остроумную конструкцию, правда, довольно сложную: металлическое панье, отдельные части которого крепились на шарнирах и были подвижны. Управлялись они с помощью лент, выпущенных через небольшие разрезы на поверхность юбки. В платье с таким каркасом можно было без труда сесть в карету и пройти в узкую дверь.

Благодаря этой моде, употребление китового уса возросло настолько, что генеральные штаты Нидерландов, в 1772 году выделили 600 тысяч флоринов обществу китоловов, образовавшемуся в восточной Фрисландии. Так как юбка на фижмах не допускала шлейфа, его заменили длинным и широким полотнищем, которое пришивалось сзади на плечи или у талии. Ни протесты духовенства, ни насмешки в печати не остановили распространение фижм, а китовый ус и стальные пружины продолжали расти в цене.

В одежде рококо, сильно обнажающей тело, уделяется большое внимание нижнему белью - женщины носят белые чулки, как мужчины, но иногда также и пестрые. Нижнее белье теперь является настоящим произведением искусства, шелковое, украшенное золотом и серебром, богатыми вышивками и кружевной отделкой. Декольте позволяло видеть рубашку с кружевной оторочкой. Нижняя юбка стала не только дополнением и укреплением верхней юбки, теперь она играет важную роль и при ходьбе, т. к. может быть видна. Поэтому её богато украшают лентами, кружевными фестонами, воланами. С богатством нижнего одеяния связаны и обычные утренние церемониалы, которые имели место не только у коронованных особ, но и в мещанских домах, где принимали участие кавалеры.

Под корсетом и панье носили тонкую белую рубашку, расшитую шёлком, шитьём и кружевами. Поверх рубашки, корсета и панье надевали выходную шёлковую или парчёвую юбку, а иногда и две, но так чтобы верхняя, пышно декорированная, не полностью закрывала нижнюю, украшенную рюшами или оборками. Корсет (термин «корсет» появился только в XIV веке) скрывался лифом на шнуровке, к нему же были пришиты узкие рукава в три четверти, край которых украшали каскадом роскошных кружев разной ширины в виде воронки, которая именовалась «Пагода».

К шнуровке, чтобы платье имело законченный вид, пристёгивали треугольную вставку. Она называлась стомак. Открытое спереди платье, плотно облегающее верхнюю часть тела и собранное сзади в складки, получило название robes a la francaie. Такое платье обязательно носили с этой V- или U-образной деталью. Иногда к стомаку пришивали небольшой внутренний кармашек. Чтобы эта треугольная пластина не собиралась и не топорщилась на груди, стомак щедро украшали вышивкой, кружевами, рядами аккуратно расположенных бантиков из лент, которые назывались ecbellt (лестница) и даже драгоценными камнями. Такой роскошный стомак считался ювелирным украшением, поэтому его часто переносили с одного платья на другое. Поскольку всякий раз, когда женщина одевалась, стомак необходимо было подколоть к лифу платья, туалет занимал немало времени.

Во времена Регенства появилось несколько новых своеобразных фасонов женского платья – контуш, или платье со складкой Ватто. Это свободное цельнокроеное платье, узкое в плечах, мягко падающее на широкий каркас по линии бедер. Особую красоту и прелесть представляла его спинка: по ширине плеч, ткань закладывали в продольные глубокие и широкие складки, которые имитировали плащ. Спереди контуш низко открывал грудь и шею, мог быть накладным или распашным. В XVIII веке этот наряд называли «Адриена» или «Летящее платье». Сегодня мы называем его «Платье Ватто», в честь известного живописца, который не единожды изображал такой наряд. Очень быстро этот ансамбль превратился в туалет для придворных церемоний. Он обязательно дополнялся ещё кружевной наколкой в волосах или тончайшей мантильей с золотыми кисточками, прикрывавшей голову. Не исключено, что «Летящее платье» около 1715 года Париж увидел на сцене «Комеди Франсе» в спектакле по пьесе Флорана Картона Данкура «Кокетки летом». Похоже, что этот туалет пришёл в жизнь из театрального гардероба.

Вторым новым и ставший очень популярным, был фасон платьев с укороченной впереди юбкой, обычно чуть ниже колен, с руковами той же длины - до локтя (что дало ширококе распространение муфтам) распашные с завязками из лент на груди. Стали модны также платья в виде плащей, с рукавами и без них.

Наиболее полным воплощением черт рококо является костюм второй половины XVIII века. В костюме значительно уменьшаются детали и усложняется декор. Такое платье называется «Полонез». Его обильно отделывали оборками, рюшами, всевозможными кружевами, цветами и выполнялось оно из более тонких и мягких тканей с мелким узором.

При Марии-Антуанетте происходила почти ежедневная смена фасонов, изобретением которых занималась сама королева при помощи тогда знаменитой модистки мадемаузель Бертен и танцовщицы Гимар. Сама она нередко одевалась настолько рисковано, что однажды, послав свой портрет матери, Марии-Терезии, она получила его обратно с надписью следующего содержания: «Вместо французкой королевы, которой я надеялась полюбоваться на портрете, я увидела перед собой разряженную танцовщицу. Несомненно, портретом ошиблись и прислали не тот, который предназначался мне».

Дальнейшее развитие женского костюма вновь возвращает его к двум треугольникам, соединённых вершинами на линии талии. Примечательно, что на протяжении всего XVIII века покрой женского платья во многом зависел от таких элементов нижнего белья как корсет и панье. Корсет имел низкий вырез, благодаря чему грудь стала почти открытой. В его задачу входило приподнять бюст, соблазнительно виднеющийся сквозь тонкую кружевную оборку в вырезе платья. Плотный, жёсткий очень открытый лиф платья контрастировал с пышной, непомерно раздутой по бокам юбкой на фижмах. Создавалось ощущение хрупкости и изящества фигуры. Форму треугольника подчёркивали очертания и отделка лифа и юбки.

Не только костюм, головные уборы и причёски служили кутюрье эпохи рокайля, то же самое можно сказать о моде на расцветки тканей. В Париже не осталось ничего, вплоть до уличной грязи, чтобы не дало названия какому-нибудь оттенку шёлка: «Сточная канава» или цвет вышивки «парижская грязь», которой мадемуазель Ленорман отделала своё «Турецкое платье», вызвавшее настоящий фурор в обществе. Никто не сомневался в правильности названия цвета ткани «Кака дофина», которая появилась в честь рождения наследника в королевской семье. И объяснялось это всё не только капризами вкуса, но и страсным желанием перен, что само по себе является «ритмом времени», в котором правящий класс бежал навстречу своей гибели, ускоряя её фривольным образом жизни, стремлением к необузданной роскоши и, дошедшей до предела, игровой условностью.

Костюм дополняли светлые шёлковые чулки с вышивкой, туфли на высоком изогнутом каблуке, который имел название «Голубиная лапа», Вогнутый внутрь, он создавал оптическую иллюзию, зрительно уменьшая расстояние между носком туфли и пяткой.

В конце XVIII в. в женской обуви, представленной туфлями на высоких каблуках, возникает строгая классификация цвета: черная обувь считалась парадной, коричневая предназначалась для прогулок, красная и белая была привилегией знатных дам. Танцевали в узких лёгких, светлых, шёлковых туфлях с красными или расписанными миниатюрами изогнутыми каблуками, высотой в «четыре пальца». Сзади к туфельке пришивали крохотный язычок, торчащий вверх, весь осыпанный бриллиантами. Красный каблук, ещё со времён Людовика XIV, оставался знаком принадлежности к дворянскому сословию.

Костюм последнего, предреволюционного периода находился под сильным английским влиянием. Из него исчезают многочисленные отделки: фалбала – узкая полоска отделочной ткани, собранная мелкими складками, гирлянды цветов, пуфы. В узорах тканей избегают сложных, запутанных линий. В женской модной одежде возникают функциональные элементы- comperes: две узкие полоски из ткани с пуговицами имитирующие жилет и прикрывающие переднюю часть корсета. Они соединялись с лифом платья при помощи крючков или пуговиц, а потому стомак, котороый всякий раз нужно было прикалывать к платью, стал не нужен, так как полочки «comperes» были более простыми и практичными элементами одежды. После 1785 года пропорции костюма изменяются: талия отмеченная поясом-кушаком поднимается под самую грудь, сама грудь прикрытая драпированной в складки косынкой, плавно выступает вперёд, основной объём юбки смещается назад. Свободное и элегантное платье, позволяющее красиво и легко двигаться, при дворе Марии-Антуанетты в шутку называли «рубашечным».

Появляется также несколько новых видов верхней одежды: карако, казакин – распашные верхние кофты с широкой баской. Их раньше использовали в домашнем костюме. Теперь они приобретают более строгую и удобную форму, предназначенную для прогулок. В холодное время года женщины стали одевать, похожий на мужской, редингот из тёмно-синего английского сукна, имеющий небольшой карманчик, куда совсем по мужски вкладывали золотые часы-брегеты, украшенные инкрустацией. Помимо функциональных деталей, костюм, построенный на сочетании ясных и чётких объёмов, ненавязчивый по цвету, дополняется атрибутами, необходимыми для удобства в повседневной жизни: часами, тростью, зонтиком, лорнетом. Происходит дальнейшее разделение предметов одежды по назначению и сезонам.

Роза Бертэн – королевская модистка...

Вплоть до последней трети XVII века изготовлением платьев занимались исключительно портные - мужчины. Закон запрещал заниматься этой профессией женщинам. Только некоторые из них решались вступить на этот опасный путь и хотя заказчиц было много и они высоко ценили изящество исполненных работ, портнихам грозили большие неприятности. Не один раз негодующие портные врывались в ателье первых женщин - кутюрье, размахивали сборником законов корпорации, уничтожали незаконченные наряды, забирали ткани и аксессуары. В 1675 году у женщин – портных терпение кончилось и они подали королю прошение о предоставлении им права «изготовлять юбки и другую удобную одежду», подкрепляя свою просьбу тем аргументом, что «вполне благопристойно разрешать девушкам и женщинам заказывать одежду у особ одного с ними пола». Склонившаяся к плечу Короля-Солнца, благочестивая и стыдливая мадам де Мантенон (фаворитка короля) тоже читала текст прошения. Призыв к чистоте нравов возымел действие и женщины-портные завоевали право на существовние.

Эпоха рокайля родила новую профессию - модистка. Вдохновение – было основным руководством этой новой профессии в старом портновском цехе. Сам крой годами оставался незыблемым, а вот отделка менялась стремительно. Модистка отделывала платье, фантазия, вкус и вдохновение вело её. Под её руководством создавались головные уборы – от чепцов до сложнеших шляп, шейных платков, мантилий. Модистка-художница выражала в платье свою индивидуальность и собственный художественный вкус.

Роза Бертэн была одной из них. Никто и никогда из кутюрье, даже самых знаменитых не достигал такого уровня славы, как она. Никто из её собратьев по цеху не удостоился биографических статей в инцеклопедии. Даже имя великого Ворта гениального, создателя haute couture, появилось в таких изданиях далеко не сразу. Над её тщеславием смеялись, её искусством восхищались, но она была везде, она была необходима, она властвовала.

Родилась она в 1747 году в Аббевиле, местности, где все занимались ткачеством. Но отец её служил лучником в отряде конной стражи. Первые навыки профессии девушка получила в своём родном городе, затем в Париже. Первое упоминание о Розе Бертэн связано с её лавочкой «Великий могол» в 1773 году. В 1776 году она вступила в Синдикат, новую корпорацию модисток. В 1792 году она уехала за границу в связи с революцией. В 1800 году окончательно обосновывается в Париже. Умерла Роза Бертен в 1813 году.

Биографы Розы с удовольствием расказывают один анекдот, а может быть случай из жизни модистки: как-то раз Розе Бертэн, тогда ещё ученице у модистки Пагель, приказали отнести готовый туалет во дворец принцессы де Конти. Прибыв по адресу, она увидела в полутёмной прихожей молодую женщину и решив, что перед ней горничная, заговорила сней как сравной. Принцессу, а это была она, этот эпизот рассмешил, девушка ей понравилась и она взялась ей покровительствовать. Молодая аристократка заказала мастерице сшить приданное для дочери герцога де Пентьевра, затем себе свадебный наряд. После свадьбы с герцогом де Шартр она стала одной из самых знатных клиенток Розы Бертэн. Герцогиня де Шартр и её свояченица, принцесса де Ламбаль, были без ума от своей модистки и даже представили её жене наследника престола. Вот так модистка Роза Бетрэн предстала перед Марией-Антуанетой. Через два года Мария-Антуанетта взойдёт на трон. Присутствия Розы Бетрэт будет достаточно, чтобы зеркало показало королеве образ молодой красавицы, вспорхнувшей с полотен Буше. Мать королевы, императрица Мария-Терезия была не на шутку встревожена. Второй раз она написала своей дочери: «…не могу не затронуть тему, к которой часто возвращаются в газетах, а именно твои причёски! Говорят они вздымаются вверх на высоту в 36 дюймов, а наверху ещё перья и ленты…». Мадам Кампан, ведающая одеванием Марии-Антуанетты, преданная ей дама, её доверенное лицо, расписывала в своих мемуарах любовь королевы к нарядам, возникшей под влиянием Роз Бертен. И если есть в этих мемуарах правдивые сведения, то страсть королевы Марии Антуанетты к нарядам была делом рук модистки, которая, бесспорно, должна была быть наделена безошибочным вкусом. Достоверным свидетелем является баронесса д'Оберкирх, в мемуарах которой содержатся частые упоминания о модной торговке-модистке с улицы Сэн Оноре; в 1782 году она пишет о посещении этой самой известной королевской модистки: «Мадмуазель Бертэн показалась мне особой очень важной, ставившей себя на один уровень с принцессами. Она рассказала, как к ней однажды пришла какая-то провинциальная дама с целью приобрести у неё шляпу для приема у королевы- это должно было быть что-то новое. Модистка вызывающе смерила её взглядом с головы до ног, а затем, очевидно, оставшись довольной осмотром, она с величественным видом обратилась к одной из своих заместительниц и сказала: «Покажите мадам мою последнюю работу для её Светлости…»

Все дамы Версаля хотели носить наряды и украшения как у королевы, рискуя разорить мужей. Говорили, что общая страсть аристократии к роскоши раззорили страну, но эти слухи не доходили до Марии-Антуанетты. Её плохоё настроение объяснялось лишь необходимостью подчиняться строгому этикету Версальского королевского двора: едва королева открывала глаза, как множество придворных дам окружали её кровать и начинали торопить. Дама, отвечающая за честь королевы, протягивала ей юбку, отвечающая за одевание – рубашку. Каждый жест не просто движение, а церемониал, за право исполнять который боролись даже принцессы. В конце концов королеве преподносили альбом с образцами её туалетов и она концом длинной булавки указывала, какое платье хочет одеть сегодня. В больших коробках ей приносили нижнее бельё, придворные платья, наряды для интимных ужинов. Едва утренний туалет королевы заканчивался она убегала от своей свиты. В личных апартаментах её ждала Роза Бертэн. Обсу

Чтобы убедиться в её поистине фантастической востребованности, знатности и широте клиентуры, достаточно полистать книги счетов. Открыв наугад, мы видим имена королевы Испании, королевы Швеции, герцогини Люксембургской, герцогини де Шартр, графини де Талейран, герцогини де Мазарини, герцогини Девонширской, герцогини Вюртембергской, супруги будущего российского императора Павла I… Бухгалтерские книги мадемуазель Бертэн, исписаные её чётким подчерком, раскрывают очарование XVIII века: в них есть всё – короткие дамские накидки из лебяжьего пуха, банты из тафты, тонкое кружево, вышивки жемчугом и драгоценными камнями, муслиновые розы со стебельками, шипами, листьями. Эти маленькие шедевры, созданные безупречным вкусом больших художников, останутся в веках, запечатлённые лёгкими мазками в картинах Ватто, Фрагонара, Буше.

Дата добавления: 2015-09-29