— Один на ходу. Второй забросили, оказалось, что хуже сохранился, чем думали. Там еще были такие же — разных модификаций, похоже, сейчас будут тщательнее выбирать. Но сегодня все на завтрашнюю операцию готовили. Адмиралтейство чистить.
— А что скажет начальник транспортного цеха, а, товарищ Званцев?
Званцев опять порывается встать, но ему снова не дают. Тогда он делает несколько странных движений, до меня только потом доходит, что это заменные манипуляции — вроде как полулежа, он одергивает китель, как если бы делал это стоя. Страшно неудобно строевому офицеру отдавать приказания в расслабленной позе, полулежа после ужина. А наши прохиндеи явно это делают специально, наглядно показывая, что он тут гость, а не коммандер на плацу перед строем подчиненных.
— Диспозиция такова: Адмиралтейство выглядит в плане буквой «П», концами выходит на Адмиралтейскую соответственно набережную. Внутри буквы «П» находятся школа и жилые дома.
— Волга впадает в Каспийское море, а лошади едят овес!
— Пожалуйста, не перебивайте. Я и так максимально по-граждански выражаюсь. А не как должно. Продолжаю. На въезде Дворцового моста отмечена автомобильная пробка, что осложняет дальнейшие действия. В машинах отмечено наличие людей, но на видеозаписи не разобрать, живые они или нет. Также большое количество зомби отмечено на Дворцовой площади и Невском проспекте. На Сенатской площади у Медного всадника их значительно меньше. На Адмиралтейской набережной — единицы. Задача: инженерными заграждениями отсечь и ограничить для зомби доступ внутрь буквы «П», протянув заграждения от торцов Адмиралтейства до Невы, после чего деблокировать запертых в Адмиралтействе курсантов, преподавателей и часть штабных работников. Для этого создается боевая группа в составе трех экипажей и вспомогательная с транспортной. Боевые экипажи имеют следующие задачи. Экипаж «Дворец» высаживается соответственно в части, ближней к Дворцовому мосту и Эрмитажу. Состоит из тридцати двух человек — автоматчики комендантской службы Михайлова. Имеет задачей зачистку автомобильной пробки у моста и сдерживание зомби во время работы саперов по возведению заграждения от Восточной арки Адмиралтейства до Невы с захватом Дворцовой пристани. Экипаж «Сенат» состоит их тридцати моряков из Кронштадта, высаживается с другой стороны Адмиралтейства и обеспечивает работу саперов по возведению заграждения со стороны Сенатской площади от Западной арки Адмиралтейства до Невы. Дополнительно на них лежит обеспечение боеприпасами и спецсредствами курсантов Адмиралтейства. Экипаж «Центр», как видно из названия, действует посередине, состоит из вашей Охотничьей команды и гарнизонных автоматчиков — всего двадцать шесть человек. Имеет задачей зачистку территории внутри подковы. Вспомогательная группа состоит также из трех групп.
— Масло масляное…
— Андрей, пожалуйста, помолчи!
Званцев прохаживается по нирванящему после ужина Андрею холодным, уничтожающим взглядом и продолжает:
— Из трех групп.
Первая группа состоит из двух гидрографических судов типа «Фламинго» — вас как раз на них сегодня доставили сюда. Поставленная задача — высадка групп «Дворец» и «Сенат», поддержка огнем. А также максимальное отвлечение групп зомби путем использования сигнальных средств типа ракета, судовой пиротехники.
Вторая группа — из двух катерных тральщиков и известного вам буксира «Треска» с баржей. Поставленная задача — доставка конструкций заграждений и группы инженерной (саперной) поддержки. После выгрузки в зависимости от ситуации — поддержка боевых групп огнем или выполнение других задач.
Третья группа из состава флота МЧС — оба «хивуса» и их же патрульный катер — имеет целью доставку экипажа «Центр» на место высадки.
Порядок высадки: первой волной высаживаются все три боевые группы, после чего встают на выгрузку катера, буксир и баржа — две группы. Катера сейчас стоят под погрузкой в Кронштадте и должны быть здесь не позже семи ноль-ноль завтра. Есть вопросы?
— Так точно! — у Николаича вопросы явно есть.
— Слушаю.
— Вопросы следующие. Петровский спуск будет огораживаться?
— Пока нет. Будет задействован в выгрузке. Там будет видно.
— Как наше имущество, которое сегодня в результате путаницы попало неизвестно кому? Мы его получим?
— Вообще-то оно не совсем ваше. Вы уж так-то не задирайтесь. Получите. С утренними катерами. А пулемет придется вернуть, он не для вас предназначался.
— Знаете, ребята, а пулемет-то я вам не дам.
— То есть как?
— Цитата. Речь товарища Верещагина. Но если серьезно — смешно! Словно у вас там больше РПК нет. А если уж так пособлазняли и бросили, замените хоть чем иным.
— Зачем вашей группе пулемет?
— Из принципа. Чую сильно всеми местами, что скоро и с людьми столкнуться придется. Сейчас-то все как звери на лесном пожаре — вместе шкуру свою спасают. А вот что дальше начнется, думаю, всем понятно. Потому и хотел бы к своему арсеналу и пулемет присовокупить. Вам-то странно это объяснять — не будем мы с вами воевать, весовые категории не те. А РПК с банкой очень был бы к месту.
— Раз такое дело, то скажу так. Вашу просьбу до командования доведу. Возможно, вы и правы насчет разборок. К сожалению. Но по поводу конкретно этого РПК у меня приказ следующий: организовать вручение вам собранного набора всяких полезных вещей. Отдать вам пулемет приказа не было. Потому давайте не спорить. Не думаю, что нам стоит сейчас устроить ругань по этому поводу. И я не хочу вас обижать, тем более после вашей сегодняшней работы, и вы уж мне спину не грызите.
— Ладно. Следующий вопрос: что предполагается делать с кораблем-рестораном, который там стоит… забыл как его называют, этот дебаркадер…
— Название оригинальное — «Кронверк». Ничего не делать. Блокировать и вычистить от тех мертвецов, которые шляются по нему. Чистить будем потом, сегодня вот полезли совместно гарнизонные с артмузейными зоопарк очищать и понесли потери — двое укушенных.
— Кого укусили?
— Один — из беженцев, он ранен был тяжело, уже умер. Второй — тот старик, который на собрании Овчинникова выдвинул. Он пока жив. Его в Артмузей забрали, мимо крепостного карантина. Похоже, как мы с Сашей, — отвечает за Званцева мент… раньше он был с «кедром», а теперь как прирос к ППС. Похоже, что он к нашей компании пристал прочно. Знаю про него только, что зовут Дмитрием, был опером.
Да, жалко деда. Боевой был старик. Но тут уж ничего не попишешь. А вот что они решили насчет медобеспечения этой глобальной операции? Спрашиваю.
— Вы начмедслужбы крепости, вы и решайте, — пожимает плечами Званцев.
Понятно. Ладно, заберу с собой медсестру с ночного ее дежурства — организуем подобие врачебно-сестринской бригады. Собственно, особенного там ничего быть не должно, разве что травмы по неосторожности. Пока укус зомби смертелен — как дуэль на мясорубках, любое ранение летально, да и врачу лечить нечем…
Разве что пулей…
Званцев идет звонить в Кронштадт (надеюсь, что по поводу наших прибамбасов), а я спускаюсь на первый этаж отзвониться родителям и братцу.
У родителей все без изменений, только очень волнуются за нас. Еще занимались тем, что обзванивали всех наших родственников. Мне собираются рассказать про весь наш род, как таковой, но я не очень рвусь слушать у кого что. Живы — и ладно. Еще раз прошу родителей быть поосторожнее.
Братец сообщает, что в целом дела неважней. Сидят там же, к ним прибились еще две мелкие девчонки, которые все время хнычут и действуют на нервы. Еще на выстрелы пришел водитель милицейского УАЗа.
Спрашиваю:
— Уже обращенный?
Оказывается, нет. Живехонький. Но без патронов вовсе. Пистолет тоже потерял. Самое смешное, что и бензина в УАЗе шиш да нишиша. Этот долбевич хотел разыграть какую-то шибко ловкую комбинацию. В итоге бензина в баке то ли на пять километров, то ли на километр. Раньше это значения большого не имело, а вот сейчас уже имеет. И попутную не остановишь, и на галстук взять некому. Говоря понятнее: «Хитрый план — катить колесо».
Пытались слить бензин из стоявших неподалеку машин — не преуспели. У одной бак засунут черт знает куда, а другая пустая, аж обсохла. Появление дежурной парочки зомби не способствовало успеху. Сливать бензин из машины, в которой подмога приехала, тоже неинтересно. Во-первых, его и так немного. Во-вторых, Миха не уверен, что новоявленный сослуживец не слиняет по-тихому. Есть за сослуживцем некая жлобливость и крысоватость.
Но хуже всего то, что патроны-то порастратили. А зомби вокруг только больше стало. Вскрытие же прозектора еще сильнее настроение испортило — за короткий промежуток покойный отрастил себе приличный набор зубов (всего братец насчитал сорок четыре зуба, потом позвал Миху с его отцом, и те насчитали столько же) и усилил несоразмерно челюсти; мозг уменьшился, зато толщина кости в лобной части стала сантиметра два — пила не взяла. Также отмечается наращивание мускулатуры шеи и конечностей, особенно верхних. При этом совершенно непонятно, как организм функционировал. Такая же нелепица, как неиссякающая бутылка пива…
Излагаю, что происходит у нас. Братец завидует. Но им до Кронштадта не добраться. Попробуют доехать до отделения милиции, — может, там патронами разживутся.
С харчами тоже все не очень хорошо обстоит. У ближайшего магазина продуктов зомби целая толпа собралась. И еще подходят. Видно, какая-то старая память срабатывает. Приходят туда, где была в прошлой жизни еда… А может быть, подлавливают жителей, которые уже подъели запасы и сунулись неосторожно… Михин отец все ожидает прибытия войск…
В общем, нужен бензин, нужна еда, нужны патроны, защитная одежда, каски…
Говорю, что попробую напрячь эмчеэсовцев. Завтра, если чистка Адмиралтейства пройдет успешно, буду выходить на начальство. Беда в том, что за десятком человек ломиться в глубь мертвого Петергофа не будут ни кронштадтцы, ни эмчеэсовцы. И я на них даже злиться не смогу — одним в своем городе живых спасать надо, другим с их вездеходами на подушках болтаться по узким улицам опасно… Может быть, Николаич что подскажет. В конце концов, еще один врач, умеющий стрелять, лишним никак не будет.
Братец отвечает, что на круг у них тридцать один патрон ко всему оружию — на шесть стволов, считая две двустволки…
Ну утро вечера мудренее.
Зато, в отличие от меня, он спит вдосыт…
Прощаемся…
Когда возвращаюсь на второй этаж, большая часть наших уже дрыхнет. Заползаю в свой мешок — и словно свет выключили.
Утро пятого дня Беды
Очень хочу пнуть того, кто меня тормошит.
Из-за мешка получается нелепо.
Тормошащий хихикает и увещевает меня, что этак я всех подниму, а этого делать не стоит. Неправильно поймут!
Николаич, ранняя пташка!
Разлепляю веки — Вию хорошо было. У него этой тяжелой работой занималась куча помощников. А я все сам да сам…
Николаич уже одет и собран. Приходится и мне поторопиться. Натягиваю штаны, рубашку (дрыхнем мы по-барски — в белье).
Пытаюсь выведать, что слу…
Оказывается, прибыли два катера из Кронштадта — Званцев сообщил, что для нас есть груз и что он уже нас ждет. Потребно два человека, из них один — командир, а другой — доктор. Для приемки.
Ну за подарками-то я всегда готов. Подхватываемся и двигаем. Из зала на первом этаже высовывается уже одетая и причесанная Дарья. Предлагает выпить кофе. Пахнет вкусно, но сначала — подарки. Когда она, интересно, спит? Как особа женского пола, Дарья устроилась в маленькой комнатке за складом. В тюрьму ей идти не захотелось, хотя жены Николаича и Ильяса отзывались о тюрьме как о самом безопасном месте в Петропавловке. Днем они приходят сюда, а на ночь возвращаются в тюрьму. Какой-то боливийский порядок, правда.
Званцев нетерпеливо вышагивает между двух баулов, стоящих на берегу у пристани: один какой-то прорезиненный, другой — опять же здоровучая китайская сумка для челноков. Как сюрприз перед сумками, опираясь на сошки, стоит залихватского вида ручной пулемет. Очень знакомый, но с ходу не припомнить.
— Ого! РПД! — восклицает Николаич, и мне становится немного стыдно. Ну разумеется РПД! Только без банки снизу. В руках такую штуковину мне держать не доводилось, но слыхал много хорошего. И вид у нее характерный.
— Точно так. Как насчет угостить кофе?
— А на катерах не угостили?
— Угощали. Но кофе у них плоховатый. У вас лучше.
— Тогда приглашаем. Дотащить поможете?
— Отчего не помочь…
Тащить недалеко, но взопрел, хотя и Николаич помогал.
Расположившись на складе, с удовольствием пьем кофе. Дарья Ивановна не поскупилась, и кофе действительно будит нас окончательно. Званцев, судя по мешкам под глазами, вообще не спал. Немудрено.
Залезаем в подарочные мешки. У меня почти вся сумка — пластиковые баночки с витаминами.
В основном «Аэровит». Хороший комплекс, только вот по сроку годности почти на излете. Ничего, вполне успеем употребить: весна время паршивое, у всех авитаминоз, потому ползают как осенние мухи. Как минимум постоянному составу раздать. Надо еще пересчитать, сколько получается, — может, и на беженцев хватит. Не отходя от мешка, вручаю три баночки присутствующим. Вежливо берут. После коротенькой лекции о весеннем авитаминозе пробуждается некоторый интерес. Задолбаюсь я всех уговаривать…
Впрочем, народ у нас такой — к своему здоровью относится наплевательски. Вот курить по пачке в день — это горазды, а витаминки лопать как-то скучно. Потом зато требуют от лекаря, чтоб он в одночасье вернул молодость и здоровье…
Кроме витаминов еще треть сумки аккурат то, что ходово идет в медпункте. Со сроками там вообще беда — это уже списанное, ну да мы тут не гордые. Если не фальсификат, а такого последнее время на рынке была пятая часть, то еще действует. Ну а если не действует, то эффект плацебо[31] никто не отменял.
На дне неожиданный презентик — две пилы. Одна для ампутаций конечностей, другая, гибкая — для черепных костей. И коловорот для проделывания компрессионных отверстий при кровоизлияниях в голову… Таких древних коловоротов я в жизни не видал.
Тут же записка от Валентины. Пишет, что, по ее мнению, идея о превентивной ампутации разумна. Потому коллеги скинулись инструментарием. Инструменты для работы с черепными костями в связи с тем, что в весеннее время учащается поражаемость инфарктами и инсультами. Ну это-то понятно, при инсульте и впрямь спасает…
В Питере такое было заметно, когда в определенные дни вдруг валом валили инсультники и инфарктники. Что и грустно, и смешно — были подскоки такового в дни, когда девушки массово переходили на летнюю одежду… Им, вишь, телесами хвастаться обнаженными, а у мужичков кровеносная система не выдерживает вида открытых ляжек и сисек в декольте.
А, вот они чего — аспирина накидали! Как профилактика тромбозов. Ясненько.
Ну что ж, славно. Надо будет выгрузить половину для медпункта. К слову, надо бы там и стерилизатор поставить. И этот инструментарий продезинфицировать. На всякий случай. Жалко, что забыл все уже, надо освежить в памяти.
А что у Николаича?
Николаич сурово копается в бездонном мешке и вытягивает разные предметы, складывая их кучками, рядами и горками. Званцев, как дремлющий кот, потягивает не торопясь третью чашку кофе (ей-ей Дарья Ивановна витрину раскулачила — чашка-то с видами Петропавловки!), но я уверен, что хитрый каптри успевает оценить и нашу мимику, и телодвижения, и обстановку не только в зале, но и метров на пятьдесят вокруг, вверх и даже вниз.
Я вижу банки магазинов к РПД — всего числом четыре. Пулеметные черненые ленты внутри — хвостики торчат. Рядом внавалку штабельками разного вида картонно-металлические цилиндры — явно сигнальные ракеты, доводилось такими бухать.
Три непонятного вида металлических цилиндрических детали.
Шесть пистолетов ПМ с запасными обоймами. С красно-коричневыми щечками на рукоятях.
Шесть старинного вида индивидуальных раций.
Коробки с патронами к ПМ.
Куча каких-то невнятного вида тряпок с лямками.
Пара десятков железных магазинов к АК.
Какие-то коробочки.
— А что это за цилиндрики? — не утерпев, задаю идиотский вопрос.
— Пэбээс. Прибор бесшумной стрельбы для АК, — отвечает Званцев.
— А пээмы зачем?
— Пригодятся, — бурчит Николаич, разбираясь с разнокалиберными коробочками.
— К слову, эти пээмы производства тысяча девятьсот шестьдесят пятого — тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, между прочим.
— И что это означает?
— То, что до начала семидесятых годов ПМ выполнялся очень качественно. С ресурсом пятьдесят тысяч выстрелов. После качество снизилось. А с восьмидесятых уже паршивое качество стало. Эти пистолеты из крепышей. Между прочим, они уже сняты с консервации. Учитывая обстановку, Змиев организовал пункт расконсервирования.
— Получается так, что мы запаримся из этих пистолетов стрелять.
— Ага. Именно так.
— А это что за ракеты?
— С краю РПСП-40. Сорокамиллиметровый реактивный сигнальный патрон красного огня. Он действительно с парашютом. Стрелять лучше с упора. Единственная проблема — при длительном хранении может давать сбои при запуске в виде отклонения от запланированной траектории. Потому слегка надо обколотить его перед пуском.
— У них же срок годности уже вышел!
— И тем не менее они в рабочем состоянии. Раньше делали вещи прочные и качественно.
— А это разгрузки? Странные какие-то…
— Да, «лифчики». Странные… ну просто самодельные. На первое время сгодятся. Рассчитаны на четыре магазина к АКМ, сбоку открытая кобура под ПМ, карман под ИПП, карман под ракету и карман для всякой мерехлюндии… Примерьте пока.
Примеряю «лифчик». Крест-накрест лямки на плечи, какая-то подвязка на поясе. Материал брезент вроде. Сшито все грубовато, но прочно. Ощущение дурацкое, словно надел передник.
Николаич протягивает ПМ, обойму к нему и пару коробочек с патронами.
— Так у меня ж вроде ТТ есть.
— Из ТТ доводилось стрелять?
— Пока нет.
— А из ПМ?
— Из него стрелял.
— Вот и держите. Получается так, что ПМ тут как бы не у всех. А это, выходит, как знак отличия. Вот пусть у вас и будет. Еще один Овчинникову отнесите. Как презент от разведки с медициной.
— А насчет остальных какие виды?
— Один себе. Мне он лучше по руке, чем ТТ. Остальные под ноготь. И пусть пока полежат.
— У меня медсестра его просила. Вроде как умеет пользоваться.
— Эта, которая там спит в медпункте? Сегодня ее с собой берете?
— Ну она вроде как самая боевая.
— Получается так, раз боевая и с нами пойдет, то лучше, чтоб знакомое оружие у нее было, а то засандалит кому из нас в спину.
Николаич выбирает еще пару ПМ с соответствующим гарниром.
Потом выдает мне ракету из средней кучки.
— Патрон сигнальный ночного и дневного действия. Принцип действия у них тот же, что у ракет. Патрон приводится в действие выдергиванием запального шнура. Только необходимо помнить: расположение пускового шнура в сигнальном патроне противоположно — не как у ракеты! То есть сигнал срабатывает в ту же сторону, куда дергается шнур! Если об этом забыть и выдернуть шнур не от себя, а по ракетной привычке — к себе, можно сильно обсмолить руки!
— Хорошо, запомню! Тут только огонь?
— А почитать инструкцию? С одной стороны — фальшфаер, с другой — цветной дым. А из корпуса после использования хорошо делать солонку на выезд — с одной стороны соль засыпаешь, с другой перец.
— Ну ни фига себе!
— Ага. Вот так вот.
— А в третьей кучке что?
— Ракета сигнала бедствия парашютная шлюпочная РБ-40Ш. Но ее только на открытой местности использовать. Звездочка белого огня, но надолго. В темное время и как подсветка годится. И видна издалека.
— Ясненько. Кстати, Дарья Ивановна, а у нас есть подсолнечное масло? Или другое растительное?
— Конечно. И оливковое есть, и подсолнечное, и рапсовое. А для чего вам?
— Неплохо бы всей нашей кумпании вдень по столовой ложке употреблять. Того же оливкового, например.
— Чтобы витамины усваивались, да?
— И это тоже. Но в первую очередь… Как бы это выразиться поделикатнее…
— Вы имеете в виду от запоров и для нормализации пищеварения, да?
— Точно!
— Разумеется. Если не будут сопротивляться, то совершенно без вопросов.
— Получается так, что ложка масла в день — и э-э-э… пасту давить не надо?
— Да, только масло должно быть растительным.
— Тогда ясно. Не откажутся.
— Тогда я сейчас в медпункт и к Овчинникову. Операция когда начинается?
— Сразу после утреннего совещания.
— Без завтрака?
— Потом позавтракаем. Голодные злее будем.
— Но вы же можете позавтракать до операции, да?
— Думаю, что не стоит. Мне кажется, что больше опасность получить пулю от живых, чем нарваться на зомби… Холодно сегодня.
Набиваю суму для медпункта. Неожиданно нахожу еще пакет — зажимы, набор кривых хирургических игл и к ним кетгут[32] и шелк. Неплохо, очень неплохо. О, и спирт есть. Странно, что сразу не заметил.
Навьючившись, вылезаю на площадь. Мокрый ветер с наслаждением залепляет мне физиономию здоровенными хлопьями снега… Весна на дворе!
Надежда Николаевна, медсестра с ТТ на боку, уже выслушивает какую-то женщину. Судя по спокойным лицам, разговор либо за жизнь, либо о каком-нибудь пустяке, который сам по себе не что иное, как повод просто излить душу слушающему тебя человеку. Например, той же медсестре.
Мое появление с сумкой нарушает идиллию.
Пациентка прощается, и мы переходим к делу.
Информацию о том, что она сегодня участвует в боевом мероприятии, медсестра воспринимает совершенно спокойно, только спрашивает:
— Когда быть готовой?
ПМ вызывает у нее неподдельную радость. А так и нестрелявший ТТ она просит оставить ей: та медсестричка, что живет в Кавальере, тоже, на Надежду глядя, попросила оружие. Говорит, стреляла раньше, а если что, так муж научит — он из службы безопасности заповедника, а сейчас в гарнизоне.
Даю согласие, потому как у меня на эту Надежду расчет как на старшую медсестру. Надо только глянуть, как она сегодня будет себя вести.
Выгружаю на стол принесенное добро. Она на полном автомате тут же начинает пересчитывать и готовит ведомость. Работает привычно и ловко. Определенно не просто медсестрой была, хотя достаточно молодая вроде. Останавливаю ее, прошу вызвать подмену и готовиться к десантной работе. Подменщицу прошу сориентировать на то, что ей надо будет выдать витамины по командам.
Овчинников уже на месте. Похоже, я вперся на какое-то хозсовещание с артмузейщиками. Приветствую отставников и вручаю начальству от лица медслужбы и разведки ПМ, обойму и патроны — как до этого медсестре. Получаю спасибо от лица службы и двигаю обратно. Похоже, что только-только успею собраться.
Наши уже готовятся к выходу, набивают рожки, подгоняют эти нелепые «лифчики» и упаковывают в них всякое полезное добро. Снайпера уже, как я вижу, возятся с АК и на концах стволов приделаны глушители ПБС. Остальные, как и я, — с ППС. Николаич почему-то для себя выбрал ППШ, копается, снаряжая диск. Пара снаряженных уже лежит рядом. Замечаю, что Дима-опер остался с ТТ. Видно, на ПМ Николаич и впрямь лапу наложил. Настроение у всех слегка взвинченное — оно, конечно, и не бой в полном смысле этого слова, но если попрут на нас все покойники, толпящиеся на Невском и Дворцовой, солоно нам придется.
Крутящийся тут же Демидов — Великий Набиватель, как его вчера нарекли за подвиги по снаряжанию рожков, канючит, чтоб и ему дали какой-нибудь ствол, но Николаич суров — дело ему найдется, а вот оружие он получит только после обучения.
Сегодня Андрей как раз и начнет учить Демидова — после работы и отдыха.
Просматриваю свою сумку, добавляю зажимы, рассматриваю пилу для ампутации, но не беру ее с собой. Не готов. Пока не готов. Проверяю еще раз снаряжение. Рожки, обоймы к пистолету… Вроде все взял. Остальные тоже собрались.
— Двинули! — командует Николаич.
— На мокром заборе ворона усралась! Погода же, раз-два-три-пять! — Владимир моментально комментирует известным стихом сегодняшние осадки, попавшие ему в физиономию.
Остальные молча соглашаются. Мы с Николаичем двигаем к Гауптвахте, остальные тащатся на лед — там уже идет посадка на катера, заодно будет допинструктаж от мореманов. Чертов Званцев так и не дал патронов к АК-Б, и снайпера пошли пустые. По словам каптри, патроны они получат на катерах, часть мореманов тоже с такими же автоматами.
…В помещении штаба крепости нервозность висит в воздухе.
Приходящим тут же раздают неплохо состряпанные схемки операции, причем уже заламинированные. Отлично. Сразу видно что где и кто куда.
Овчинников просит всех высказываться очень кратко.
Ну раз кратко, то сообщаю, что медпункт заработал в практически круглосуточном режиме, поступили витамины, и потому предлагаю начслужб забрать для своих служивых соответственное количество, потому как весна, у всех и так авитаминоз, а цинга нам ни к чему.
Николаич докладывает, что вчера в Кронштадте апробирован новый метод упокоения зомби: катались, дескать, как Ахилл, волочивший за колесницей Гектора, — вот зомби и набежали. Всего отстреляли пять тысяч восемьсот восемьдесят девять зомби.
Пал Ильич тоже коротенько сообщает, что вчера оставалось в крепости две тысячи семьсот пятьдесят шесть человек, пришло за день, уже по льду, триста тридцать шесть, вывезено в Кронштадт двести двадцать два, всего сейчас в крепости две тысячи восемьсот семьдесят человек. Вопрос питания не так остро стоит, в связи с чем решено эвакуировать людей с «Летучего голландца» — там уже пришли зомби, и пару из них вынуждены были при эвакуации застрелить. Встает другой вопрос: люди приходят как к теще на блины — без ничего. Потребуется искать одежду.
Майор начвор:
— Пулемет Горюнова показал себя в стрельбе нормально, начинается реставрация четырех ручных пулеметов. Горюнов передан гарнизону.
У Михайлова умерло девятнадцать в карантине, новых туда направлено тридцать три. Была пьяная драка ночью, зачинщиков выкинули за ворота — тут же протрезвели. Сегодня отправлены мести территорию… Суров Михайлов, суров…
Начарт сообщил, что в гарнизоне все без изменений. Группа в десант выделена и проинструктирована. Новый пулемет поставлен на Зотов бастион. В связи с проведением десантной операции отчет о неудачной зачистке зоопарка вместе с выводами будет представлен завтра. Потери — два человека.
Замкомпоморде информировал о данных разведки. По его словам, зомби с Сенатской площади оттянулись к Исаакиевскому собору, и там, на Сенатской, сейчас считаные единицы. Потому он предлагает во изменение первоначального плана высадку произвести тихо, без шумовых и световых эффектов прямо по Петровскому спуску с целью максимально быстрого возведения заграждения, прикрывающего и Петровский спуск. При этом заграждение будет поставлено гораздо быстрее, чем рассчитано, а более опасная работа на ограждении Дворцовой пристани будет уже проводиться большими силами, что повысит результативность.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |