Глубинные трансформации современной цивилизации, реалии выживания или возможной гибели самого человека определяют новую перспективу гуманизма. Отдавая себе отчет в том, что в нашей стране еще достаточно длительное время трудно будет говорить о гуманизме, тем не менее в учебнике по эргономике эту тему обойти невозможно. Рассуждения о гуманизме в России, как отмечают философы, ученые, публицисты, очень часто воспринимаются либо как прекраснодушие, утопизм, не имеющий отношения к реальной жизни, либо как сознательное вуалирование негуманной и антигуманной действительности, либо как оправдание той системы идей, которая несет ответственность за современное катастрофическое положение страны. Однако не только в нашей стране имеет место критическое отношение к проблематике гуманизма. Подвергается критике идеал гуманизма вообще, как он сложился в европейской культуре и философии Нового времени, поскольку этот ориентир жизнедеятельности привел к разрыву между человеком и бытием, к отчуждению от человека созданной им и закабалившей его научно-технической реальности, к обессмысливанию мира [27].
Отказ от идеала гуманизма, ценностных систем и нравственно-мировоззренческих ориентиров сделал бы невозможной эргономическую деятельность, да и всю человеческую деятельность, так как они утратили бы смысл и критерии оценки. Разрыв же познавательных и ценностных начал человеческой деятельности выступает как одна из главных причин тех пагубных последствий, которые привели к нарастанию глобальных проблем. Поэтому возникла необходимость в переосмыслении старых принципов, отказе от некоторых представлений и утопических притязаний старого гуманизма и вместе с тем формировании его нового понимания, разработке новой концепции человека и его возможностей, утверждении новых регулятивов человеческой деятельности.
Формирование новой ценностно-нормативной парадигмы исходит из примата общечеловеческих ценностей; связано с отказом от идеи овладения, подавления и господства; ориентировано на диалог и сотрудничество. Все большую популярность приобретает идея коэволюции, т. с. сопряженного, взаимообусловленного изменения систем или частей целого. Термин "коэволюция" предложен в 1964 г. экологами, для которых коэволюция – взаимное приспособление видов. Процессы коэволюции являются предметом изучения экологии, этологии, популяционной генетики и других разделов биологии. В конце XX века идея коэволюции вышла за рамки биологии и ее осознание мыслителями, учеными, специалистами позволяет утверждать, что раскрыта только вершина мировоззренческого айсберга.
Понятие "коэволюция" подчеркивает взаимопроникновение природного и социального, их сопряженность, взаимодополнительность в предельно широких масштабах. В этой связи стоит поразмышлять над высказыванием Тейяра де Шардена:
"Чтобы быть полностью самим собою, нам надо идти... в направлении конвергенции со всем остальным, к другому. Вершина нас самих, нашей оригинальности – не наша индивидуальность, а наша личность, а эту последнюю мы можем найти в соответствии с эволюционной структурой мира, лишь объединясь между собой. Нет духа без синтеза. Все тот же самый закон, сверху донизу. Настоящее Ego возрастает обратно пропорционально «эготизму»... Элемент обретает личность, универсализируясь..." [28, с.208].
Афористично выразил схожую по направленности мысль М.М.Бахтин: "душа вся есть дар моего духа другому". Концепция коэволюции не может обойтись без понятия самоорганизации, которое становится центральным в современном естествознании (И.Пригожий, И.Стенгерс, Г.Хакен, Э.Янг). "Несколько упрощая, можно сказать, что самоорганизация имеет дело со структурами, состояниями системы, с переходом системы в новое качество, а коэволюция – с отношениями между системами, с корреляцией эволюционных изменений" [29, C.100]
Коэволюционная стратегия рассматривается как нарождающаяся парадигма XXI века, оказывающая воздействие на изменение познавательных и ценностных ориентации, позволяющая осмыслить единство естественнонаучного и гуманитарного знания. Обсуждая во многих своих публикациях не только богатое научное, но и нравственное содержание идеи коэволюции, Н.Н.Моисеев говорит даже о "коэволюционном императиве". Принципиально важным является то, что концепция коэволюции может быть создана лишь на основе концепции Человека. К естественно-научным вопросам «что?», «как?» и «почему?» должны быть добавлены вопросы «зачем?» и «для чего?». Человеческий смысл, гуманистический смысл обсуждения проблем коэволюции стоит на первом месте и определяет цель ее исследования. «Человек поистине воплощает в себе «квант» коэволюции, ту целостность, которая не только динамична, но и уникальна, неповторима» [29, с. 102]. Не менее существенной является методологическая роль идеи коэволюции, представленной в ее универсальном содержании.
Пока трудно в полной мере оценить то влияние, которое окажет на развитие теории и практики эргономики тенденция к синтезу знания, обусловленная коэволюцией природы и человека, биологических систем и систем культуры, а также необходимость совмещения различных уровней коэволюции, различных представлений о коэволюционных процессах, выраженных не только в науке, но и в проектировании, художественном творчестве, религии, мифологии и т.д. Несомненно одно – коэволюционный подход органичен эргономике, а потому освоение и творческое развитие его концептуального потенциала применительно к проблемам развития эргономики может иметь фундаментальное значение. Наиболее подходящим полигоном для этого может стать развитие экологической эргономики, которая по прогнозу М.Хеландера будет ведущим направлением эргономики в 2000 – 2010 годах [30]. Такому развитию содействуют тесные взаимосвязи эргономики с синергетикой, междисциплинарную методологию которой считают предвестником новых наук о сложности XXI века. Меняя наши представления о мире, о месте науки и проектирования в нем, синергетика содействует разработке новых подходов к формированию технической среды обитания. Методология синергетики позволяет увидеть проблемы взаимодействия эргономики, дизайна, экологии, инженерии и экономики в новом свете, переформулировать вопросы, переструктурировать проблемное поле. При этом существенно, что сама синергетика становится способом не просто открывания, но и создания реальности.
Литература
1. Meshkati N. Human factors in large-scale technological systemsaccidents: Three Mile Island, Bhopal, Chernoby // Industrial crisis quarterly, 1991. №5.
2. Munipov V.M. Chernobyl operators: criminals or victims? // Applied Ergonomics, 1992. Vol.23. №5.
3. Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985.
4. Черкошин Н. "Хиросима" всплывает в полдень. М., 1993.
5. Вейценбаум Дж. Возможности вычислительных машин и человеческий разум. От суждений к вычислениям. М., 1982.
6. Как это было в ночь с 25 на 26 сентября 1983 года за 40 минут до третьей мировой// Совершенно секретно, 1993.№5.
7. Франки В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
8. Tasks, Errors and Mental Models/ Ed. by H. B. Goodstein, H.B. Anderson, S. E. OIsen. L: Taylor and Francis, 1988.
9. Сохранит ли человечество человечность? М., 1989.
10. О великом инквизиторе: Достоевский и последующие / Сост. Ю.И.Селиверстов. М„ 1992.
11. Достоевский Ф.М. Полное собр. соч. Л., 1983. Т. XII.
12. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1990,
13. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М., 1992.
14. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.
15. Цивилизация. М., 1993. Вып. 2.
16. Бердяев Н.А. Человек и машина. Проблема социологии и метафизики техники// Вопросы философии, 1989. №2.
17. 1 7. Бердяев Н.А. Судьба человека в современном мире // Новый мир, 1990, №1.
18. Тиллих П. Мужество быть //Октябрь, 1992. №9.
19. Федотов ГЛ. Рождение свободы// Новый мир, 1989. №4.
20. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990.
21. Бахтин М.М, К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник, 1984-1985. М., 1986.
22. Смелость быть...// Наше наследие, 1988. №3.
23. Холтон Дж. Что такое "антинаука"?// Вопросы философии,1992. №2.
24. Хойдеггер М. Время и бытие. М., 1993.
25. Гадомер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.
26. Jones 1С. Essays in Design. N.Y.: Toronto, etc., 1984.
27. Лекторский В.А. Идеалы и реальность гуманизма// Вопросы философии, 1994, №6.
28. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987.
29. Карпинская Р.С, Лисеев И.К., Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М., 1995.
30. Handbook of human factors and ergonomics. Second edition.N.Y.: J.Wiley and Sons, Inc., 1997.
Эргономика как дисциплина |
– С этим созданием еще будет столько хлопот!..
(Ж. Эффель)
Эпоха неслыханной власти техники над человеческой душой кончится, но кончится она не отрицанием техники, а подчинением ее духу.
Н. А. Бердяев
Глава I. ЭРГОНОМИКА – НАУЧНАЯ И ПРОЕКТИРОВОЧНАЯ ДИСЦИПЛИНА
1.1. Объективные причины возникновения эргономики
"Почему эргономика?" –- под таким заглавием английский эргономист К.Ф.Х.Маррелл опубликовал в 1967 г. статью в журнале "Профессиональная психология". Заглавие отражало общественное мнение того времени о новом направлении исследований: нужна ли вообще эргономика (от греч. ergon – работа, nomos – закон), если имеются традиционные науки о трудовой 'деятельности? Прошло тридцать лет, но, к сожалению, отвечать на этот вопрос приходится и в наши дни.
С развитием производства меняются условия, методы и организация трудовой деятельности человека, претерпевают существенные изменения функции, роль и место человека в труде. Соответственно на разных исторических этапах выступают на первый план те или иные аспекты исследования трудовой деятельности. Преимущественно энергетический подход к ее изучению, обусловленный преобладанием в прошлом ручного труда, являлся типичным для исследований в сфере физиологии труда, возникшей в XIX веке. С физиологией труда тесно связана гигиена труда – профилактическая дисциплина, изучающая воздействие трудового процесса и производственной среды на организм работающих. В начале XX века, когда появились сложные виды трудовой деятельности (управление автомобилем, локомотивом и др.), предъявившие повышенные требования к скорости реакции, восприятию и другим психическим процессам человека, возникла психология труда.
Дифференциация наук, изучающих человека в труде, сыграла и продолжает играть положительную роль в развитии наших знаний о нем. Однако наряду с этим стала проявляться цеховая обособленность научных дисциплин, появились признаки утраты представления о целостности человека в трудовой деятельности. По мере накопления знаний возникали контакты между науками. Гигиена труда вынуждена была обращаться к данным физиологии и психологии труда, психология труда – к данным гигиены и системотехники и т.д. Это и понятно, поскольку в действительности человек в трудовой деятельности представляет собой не сумму разрозненных элементов, а органичное целое. В реальной трудовой деятельности психологические компоненты не отделены от физиологических или социальных. Определенное влияние на них оказывают и технические средства, с которыми человек взаимодействует.
В конце 40-х – начале 50-х годов па основе накопленных знаний возникла потребность в целостной системе представлений о работающем человеке, о его взаимоотношениях с техникой и с окружающей средой. Но дело, конечно, не только в логике развития наук.
Современные производство и транспорт, оснащенные сложными техническими системами, предъявляют к человеку требования, вынуждающие его иногда работать на пределе психофизиологических возможностей и в экстремальных ситуациях. Деятельность летчиков при полетах на некоторых современных самолетах и прежде всего военных – это впечатляющий пример предельных возможностей человека. Проявляются они, например: при ориентации в пространстве во время смены вектора направления гравитации; при работе в условиях вестибулярных, зрительных иллюзий; при принятии решений за 2 – 3 секунды; в случае одновременного восприятия 3 – 5 параллельных потоков информации; при смене летчиком точки фиксации взгляда более 200 раз за 1 минуту, а также когда при воздействии больших пилотажных перегрузок он осознает ситуацию при обескровленном мозге [1].
 |
 |
При диагностике заболеваний, возникающих как отдаленные последствия постоянно воздействующих на работающего определенных факторов трудового процесса, порой не так просто выявить роль труда в их возникновении, что в свою очередь затрудняет устранение причин нарушения здоровья и разработку мер профилактики. Известна следующая схема возникновения кумулятивной травмы: «перегрузка + повторяемость + неудобная поза + недостаточный отдых = кумулятивная травма. [2, с5].
 |
Другой пример. Даже если специально задаться целью создать максимум неудобств и опасностей при использовании техники, то невозможно будет добиться того, что удалось конструкторам кабины трактора для лесного хозяйства ТТ-4, производившегося в СССР (рис. 1-4). На тракторе не обеспечены необходимые обзорность с рабочего места и защиту; при ударах о кабину даже небольших деревьев. Большинство органов управления расположено в неудобной зоне, а усилия, прилагаемые к ним, превышают рекомендуемые в 1.5 – 4.5 раза. Крайне неудобное рабочее сиденье, отсутствуют мягкая обивка потолка кабины, а также необходимые приспособления: устройство обдува стекла, подножка для входа и выхода из кабины, фиксатор двери в открытом положении, дистанционный прибор контроля уровня топлива в баке.
 |
До известного времени разделение труда между учеными и практическими работниками, занятыми главным образом "приспособлением" человека к уже созданной технике, оказывалось достаточным. Однако по мере увеличения сложности машин, оборудования, систем управления и деятельности по их управлению, освоению и обслуживанию все больше выявлялась необходимость участия в их создании представителей перечисленных наук и сфер практической деятельности.
Раньше каждый вариант орудия труда мог буквально столетиями опробоваться в деятельности людей и постоянно совершенствоваться. Сейчас же общество не располагает временем для этого (за последние десятилетия, например, сменилось несколько поколений ЭВМ). Поэтому при проектировании новой и модернизации существующей техники необходимо заранее и с максимально доступной полнотой учитывать возможности и особенности людей, которые будут ею пользоваться. Установка типа: «сделаем теоретический проект, посмотрим, как он работает на практике, если плохо, то выбросим,– анахронизм, оставшийся нам от тех времен, когда люди в своей созидательной деятельности имели дело только со сравнительно простыми системами. Теперь в работе с большими системами можно действовать только одним способом – заранее теоретически все рассчитать и проверить, а на практике действовать уже наверняка» [4, с.73].
Возникновению эргономики предшествовало развитие таких наук, как физиология, гигиена, психология труда, а также антропология, и таких сфер научной и практической деятельности, как безопасность и организация труда. Однако механическое соединение знаний из разных наук о возможностях и особенностях человека с целью использования их при проектировании техники оказывается не только недостаточным, но и недостижимым на практике. Возникла необходимость в исследованиях, базирующих на системной трактовке человеческих факторов в технике и открывающих возможность их целостного представления в проектировании и использовании машин, оборудования, технически сложных потребительских изделий. Такой подход позволяет не только приспособить технику и условия ее функционирования к человеку или группе людей, но и формировать их способности в соответствии с требованиями, которые предъявляет к ним современная техника.
С появлением компьютеров в производстве и управленческой деятельности связывались большие ожидания относительно повышения производительности труда при одновременном его облегчении и улучшении условий. Однако в 80-е годы росло осознание того, что эти ожидания не оправдались. Становилось очевидным, что новая техника одна не гарантирует эффективности и экономического успеха. Условия труда характеризовались зачастую новым тейлоризмом, при котором используемая техника создавала фрагментарные и монотонные виды работ с малым пространством для изменений и творчества. Оказывалось, что создание и использование новой техники – не только техническая, но и социальная проблема. Техника должна быть приспособлена к человеческим требованиям и сочетаться с адекватной организацией труда и экстенсивными мерами по формированию достаточной квалификации.
С развитием микроэлектронного производства впервые массовой стала сложная прецизионная, часто "ювелирная" по своему характеру работа. Этот вид трудовой деятельности пока еще связан с очень высоким зрительным напряжением и статичной, обычно неудобной позой. Напряженность деятельности микроскопистов обуславливается конструктивными особенностями микроскопов, характером объекта и психологической сложностью рабочей задачи. Эти факторы в сочетании с монотонностью труда, высоким нервно-психическим напряжением, связанным с высокой ответственностью за результаты деятельности, приводят к значительной профессионально обусловленной специфической утомляемости операторов основного производства интегральных микросхем. Кроме того, необычны гигиенические условия труда: тщательное обеспыливание и кондиционирование воздуха полностью деионизируют воздушную среду гермозон, чистых комнат и специализированных модулей. Значителен зачастую шум вентиляционных установок. В большинстве случаев освещение полностью искусственное, а на участках прецизионной фотолитографии уровень освещения понижен и резко сужен спектральный состав (см. рис. 11 на цв. вкл.).
Гибкие производственные системы, или "безлюдные технологии" своим последним названием иногда создают иллюзию, что они исключают человека из производства и тем самым решают все проблемы труда и его условий. Если обратиться только к одному из составляющих гибких производственных систем – роботам, то исследования показали, что, вероятно, в любой системе, использующей эти технические устройства, сохранятся как минимум несколько видов деятельности человека: наблюдение, вмешательство, обслуживание, дублирование, ввод данных, управление, контроль, совместное выполнение человеком и роботом действий в производственном процессе [5]. Кроме составления программ, наладки и ремонта оборудования, человек управляет "безлюдным" производством. Как показывает практика, высокое нервно-психическое напряжение и ответственность за выполнение каждой операции выдерживает изо дня в день далеко не каждый. Гибкие производственные системы порождают свой комплекс проблем, связанных с деятельностью человека (см. рис. 13 на цв. вкл.).
Констатируя усложнение человеческой деятельности в современном производстве, А.Н.Леонтьев иД.Ю.Панов еще в 1962 г. писали, что "умственное и психическое развитие человека становится важнейшим резервом увеличения общественной производительности труда, а «человеческий фактор» – особым измерением всего процесса создания и эксплуатации повой техники" [6, с.74]. Особое значение это приобретает в связи возросшим культурным уровнем рабочих, предъявляющих повышенные требования к содержанию труда и его условиям, к качеству жизни на работе,
«...Мы вступаем в период, когда культура имеет значение большее, чем когда-либо» [7, с.288]. Среди элементов национальной культуры, активно влияющих на производственный процесс, выделяют систему ценностей данного общества, социальные нормативы и трудовые традиции, сложившиеся вне сферы современного производства. Во многих странах выполняются исследовательские проекты по проблеме "Национальные культуры и производство". Крупные фирмы, транснациональные корпорации, предполагающие разместить предприятия за рубежом, собирают информацию о культуре труда местного населения. «...Сегодня основной источник благосостояния страны и народов – не природные условия или ресурсы территории, и даже не заводы, фабрики, шахты и т.д. Основное богатство – это люди с их знаниями, мастерством, желанием трудиться. Это предполагается даже современной технократической парадигмой мышления. Так, сравнительно новая концепция «человеческого капитала» (Т.У.Шульц) описывает его рост в результате соответствующих вложений в человека – в его воспитание, образование, культуру, условия жизни" [8, с.105]. Проектирование, разработка и использование промышленных изделий становятся предельно чувствительны к особенностям развития культуры и менталитета народов и стран, для которых указанные объекты предназначаются. Трудно, если в принципе не возможно, не считаться, вынести за скобки различия в культуре, если задачей проектирования является нахождение оптимального взаимодействия между человеком (группой людей), технической системой и средой деятельности.
1.2. Эргономика – дисциплина нового типа
Прошло время дискуссий о предмете эргономики и ее задачах, которые особенно бурно проходили в Советском Союзе. Эргономика была возмутителем спокойствия, так как по-новому ставила целый ряд традиционных вопросов организации и безопасности труда, качества продукции и проектирования техники.
На одной международной конференции задан был вопрос: «Смогут ли русские догнать американцев в развитии эргономики?» Последовал моментальный ответ: "Этого не произойдет, так как русские бесконечно будут обсуждать определение эргономики и пока не придут к абсолютно бесспорной формулировке, ничего серьезного не предпримут для ее развития". Действительно, "дискуссии" затормозили развитие эргономики в нашей стране. В них предпринимались попытки "вывести эргономистов на чистую идеологическую воду", чтобы они не пропагандировали буржуазную лженауку, не подрывали ленинские основы научной организации и охраны труда и т.п.
Тем не менее, в стране проходили и подлинно научные дискуссии о предмете эргономики и ее задачах. Правда, на первых порах эргономисты наивно пытались удовлетворить чиновников и найти краткое определение эргономики. Вскоре предложения стали опережать спрос. В 70-е годы уже существовало свыше 100 вариантов раскрытия содержания этого термина. Эргономисты Запада спокойней и мудрее отнеслись к этой задаче, не стремясь дать окончательное и строгое определение эргономики. Они очертили в самом общем виде лишь ее границы. "Эргономика, – писал один из ее основателей,– это научные исследования взаимодействия человека и рабочей среды". Английский ученый К.Ф.Х.Маррелл пояснял, что "имеется в виду не только непосредственное окружение, в котором работает человек, но и станки, материалы, методы и организация индивидуальной и коллективной работы" [9, р.XIII].
Поиски определения эргономики ведутся путем постепенных приближений, что, однако, не сказывается на развитии ее практики в промышленно развитых странах. Когда возник вопрос о том, не настало ли время разработать общепринятое понятие эргономики, то ассамблея Международной эргономической ассоциации приняла решение не делать этого, так как узаконенное и унифицированное определение эргономики может оказать сдерживающее влияние на формирование молодой научной дисциплины. Ведь унификация предмета влечет за собой унификацию теоретико-методологических оснований, а отсюда рукой подать до «унификации» профессионального сознания, что смерти подобно не только для эргономики.
Существовал достаточно широкий спектр подходов к определению природы и специфики эргономики, среди которых нужно указать следующие: эргономика – это технология; эргономика – род занятий; эргономика – научная дисциплина; эргономика – комплекс наук о трудовой деятельности; эргономика – методология особого типа. Названные и другие точки зрения отражали реальное самосознание эргономистов-практиков. При этом выделялась и абсолютизировалась какая-либо одна, пусть и очень существенная черта эргономического знания и практики. Представляют интерес результаты, которые дала анкета, распространенная в 1976 г. среди членов Эргономического общества франкоязычных стран. Анкета состояла из таких альтернативных вопросов: эргономика – это наука или практика, применение научных результатов или самостоятельная научная дисциплина, и т.п. Ответившие эргономисты разделились на две, примерно равные группы: одни рассматривали эргономику как науку, другие отводили ей роль своеобразной технологии применения уже имеющихся знаний.
 |
Определенной вехой на пути решения проблемы: "эргономика – это наука или технология", явился со званный в 1976 г. по инициативе НАТО международный симпозиум по разработке университетских учебных программ в области эргономики. Поставленную перед участниками симпозиума задачу невозможно было осуществить без фиксации установившихся представлений о природе эргономики и о достигнутом ею на тот период уровне развития.
Участники симпозиума договорились о рабочем определении: «Эргономика может быть определена как изучение многообразных взаимоотношений между человеком, с одной стороны, и его работой, оборудованием и окружающей средой, с другой, и как применение полученных знаний к решению проблем, возникающих из этого отношения. Это двуединое определение включает и науку, и технологию. Изучение человека в его отношениях с производственной и жизненной средой – наука. Практическое применение этих научных знаний – технология. Философия и цель эргономики – изучение и понимание человека в работе и на отдыхе для того, чтобы улучшить в целом положение человека. Как следствие, это может зачастую иметь результатом также улучшение методов работы, ее результатов и повышение производительности. Практическая цель эргономики, следовательно, – эффективность и безопасность систем «человек – машина» и «человек – окружающая среда» и одновременно безопасность, благополучие и удовлетворение человека деятельностью в этих системах» [12, р.5].
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |