Это просто. Основной отличительной и определяющей чертой капитализма являет-ся специфическое разделение произведённой стоимости (продукта). Допустим, нормой изъятия капиталистом произведённой

Дисбаланс рынка.

Это просто. Основной отличительной и определяющей чертой капитализма являет-ся специфическое разделение произведённой стоимости (продукта). Допустим, нормой изъятия капиталистом произведённой стоимости, как прибыли на вложенный капитал, составляет некая величина, выражаемая в процентах. Пусть, для начала, у нас есть только один рынок (например, питания). Понятно, что на первом этапе разворачивания рынка капиталист сможет за произведённую стоимость получить наивысшую цену и будет наращивать производство. Затем привлечённые высокими барышами на рынок пойдут другие капиталисты, и это будет продолжаться пока прибыль от продажи продукта на этом рынке не придёт к своему возможному (достаточному для удовлетворения капитали-ста) минимуму.
Когда же завершится расширение рынка? Когда на рынке не останется ни одного покупателя способного (имеющего для этого средства) купить производимый всеми капи-талистами товар (то есть совокупный потребительский спрос). А откуда взялись эти поку-патели (не забываем, у нас только один капиталистический рынок). Они появились из тех самых рабочих, которые работают на предприятиях производящих данный продукт (капи-талисты, конечно же, не собираются ничего покупать, у них и так этого продукта по уши). Могут ли рабочие купить всё, что производится для продажи на рынок? Очевидно, нет, потому что капиталист изымает часть стоимости как свою прибыль, и поэтому рабочие всегда имеют для обмена меньший эквивалент стоимости, чем совокупно производят все предприятия, работающие на рассматриваемый рынок.
Что дальше? Логично, что покупки товара будут неукоснительно падать. Прекрас-но видно, что для получения даже постоянной прибыли нужен прирост потребительского спроса, а для прироста потребительского спроса нужно расширение производства, что в свою очередь снова создаёт дисбаланс на рынке. Змея кусает свой хвост. Конечно, в ре-альности существует множество рынков, но это не меняет положения, так как для всего совокупного рынка всегда существует правило – у потребителя всегда меньше эквива-лентной стоимости на руках для обмена, чем та стоимость, которая произведена.

Взаимосвязь рынка потребительских товаров и рынка средств производства.

Внимательный читатель конечно же заметит, что ведь есть рынки, на которых сто-имость, создаваемая в производстве, не попадает на потребительский рынок, а эквивалент части этой стоимости, выданный рабочему как зарплата, напротив, является частью экви-валента стоимости, полноправно уравновешивающей обмен на рынке. Речь идёт о рынках средств производства, где потребителем является сам капиталист. Но дело в том, что стоимость, которую обменивает капиталист на этом рынке, идёт не из его прибыли на потребительских рынках, она является неизменяемой частью стоимости потребительских товаров. Сложно? Давайте разберёмся.
Итак, капиталист, начиная производство на потребительском рынке, обменивает часть имеющейся у него эквивалента стоимости на рынке средств производства на стои-мость (реальные средства производства). Затем он нанимает рабочих, обменивая другую свою часть эквивалента стоимости на заработную плату рабочего. Капиталист не собира-ется в результате производства получить стоимость, которую можно обменять на суммар-ную эквивалентную стоимость, равную его первоначальным вложениям (кому нужно та-кое вложение). Капиталист стремиться получить эквивалент стоимости больший, чем и обменянный на средства производства и на зарплату рабочим вмести взятые. Практически эквивалент стоимости, который капиталист, действующий на потребительском рынке, пускает на обмен на стоимость в виде средств производства он вынимает из совокупного эквивалента стоимости совокупного потребительского спроса.
Теперь посмотрим, что происходит со стоимостью на рынке средств производства. Чем ограничен спрос на рынке средств производства? Объёмом эквивалента стоимости, который капиталист с потребительского рынка готов обменять на стоимость средств про-изводства. То есть это часть эквивалента стоимости, вынутая из эквивалента стоимости совокупного спроса на потребительском рынке. Капиталист, действующий на рынке средств производства, поступает аналогично любому другому капиталисту, забирая часть получаемого эквивалента стоимости себе в виде прибыли, часть обменивает на средства производства для себя и, наконец, часть отдаёт рабочим. Таким образом, только часть, вынутого из потребительского спроса эквивалента стоимости возвращается на потреби-тельский рынок.
Совершенно аналогично происходит и на рынках инноваций, читатель может легко это сам проследить, заменяя термин «средства производства» на термины «инновации», а также аналогично с терминами «изобретения», «сырьё» и т.д..

Таким образом, мы опять возвращаемся к тому, что уже обнаружили в первом при-мере - это не меняет положения, так как для всего совокупного рынка всегда суще-ствует правило – у потребителя всегда меньше эквивалентной стоимости на руках для обмена, чем та стоимость, которая произведена.
Легко понять, что такое положение приводит к кризису автоматически. Недостаток эквивалента стоимости на рынке приводит к снижению совокупной прибыли капиталиста ниже нуля, это ведёт к сворачиванию им производства и увольнению рабочих, что в свою очередь, оставляя их без зарплаты, снижает совокупный эквивалент стоимости в рамках совокупного спроса. Конца этой спирали нет. Это и есть вечный дисбаланс рынка, вызываемый наличием капиталистической модели распределения.

Роль капиталиста в потреблении.

Есть и ещё один вопрос, который часто подымается при рассмотрении потреби-тельского спроса – куда же капиталист девает часть стоимости, изъятую им как прибыль на капитал? Многие ошибочно считают, что капиталист тратит её исключительно на рос-кошь и кутёж. Если бы так. Такое поведение привело бы к выравниванию дисбаланса рынка. Увы, капиталист стремиться не просто иметь капитал, но и приумножать его.
Конечно, часть этой стоимости он просто тратит на свои нужды, и эта часть стои-мости возвращается в потребительский спрос. Но, чем богаче капиталист, чем больше прибыли он получает, тем меньшую долю в капитале занимает эта часть. Остальную часть прибыли он снова пускает в дело, то есть направляет её для создания ещё большей прибы-ли. Чем больше капитал, тем большую прибыль он может дать. Это очевидно – если у вас есть миллиард то, даже 5% прибыли на этот капитал создают внушительную сумму, дале-ко превышающую потребности даже очень расточительного человека, тогда как сто тысяч капитала дадут только жалкие 5 тысяч дохода. В действительности же 5% прибыли крайне низкий процент, особенно для России. Оценить размеры прибыли в стране можно приблизительно по величине процентной ставки на кредит. Так как капиталисты часто используют такие кредиты, то естественно процент прибыли должен превышать ставку по кредиту (при этом сама ставка по кредиту на производство тоже покрывается прибылью и изымается из потребительского спроса). Самое же главное это то, что капитал, вложенный в производство, имеет свойство увеличиваться. Капитал это самовозрастающая стоимость. Каждый новый цикл оборота капитала вынимает из эквивалента стоимости в потребительском спросе очередную часть и как бы замораживает её, всё больше увеличивая дисбаланс рынка.

Один замечательный рынок

Говоря о рынках, нельзя не упомянуть один рынок, без которого капитализм не мог бы не состояться как система, ни функционировать вообще. Особенность этого рынка уникальна для капитализма, так как продукт этого рынка остаётся недооценённым на протяжении всего существования капитализма, при том, что каждый субъект этого рынка несёт в себе огромный запас стоимости, а весь этот рынок сконцентрировал в себе прак-тически весь запас стоимости, который может быть произведён человечеством. Этот ры-нок уникален тем, что все действующие на нём производители никогда при капитализме, не могут продать весь имеющийся у них товар даже по себестоимости. Этот рынок назы-вается рынком труда.
Каждый индивидуум, действующий на этом рынке, обладает потенциалом произ-водства стоимости, величина которого колеблется от человека к человеку в зависимости от его физических, интеллектуальных и моральных капиталов. Каждый из нас является капиталистом, обладающим товаром под названием «труд», или точнее потенциальной стоимостью продуктов, которые мы могли бы произвести. К сожалению, мы очень плохие капиталисты. Мы не умеем продавать свой товар, мы слишком быстро соглашаемся на предложенную цену, и это при том, что создание монополистического союза всех производителей труда способно окончательно и бесповоротно решить вопрос о дисбалансе рынков капитализма, что практически стало бы завершением процесса освобождения производительных сил человечества и созданием максимального потенциала роста производительности (как бы пафосно это не звучало).
Давайте рассмотрим повнимательней этот рынок. Как и любой другой капитали-стический рынок, рынок труда определяется своим потребительским спросом и потреби-телем на этом рынке выступает капиталист, а товаропроизводителем – рабочий, инженер, учёный и даже управленец и многие и многие другие люди, стремящиеся обеспечить себя и своих родных потребительскими продуктами производства в обмен на свой труд.
Объём этого рынка ограничен эквивалентом стоимости, который капиталист выде-ляет из своего капитала на приобретение труда, проще говоря, всей заработной платой получаемой в мире. Издержки производителя труда состоят исключительно в объёме тех потребительских товаров, которые необходимы ему для воспроизводства, модернизации и восстановления своего капитала, то есть восстановления своих сил, повышения уровня образования и умений и образования семьи для рождения и воспитания детей.
Выходит так, что производители труда являются так же и производителями всей стоимости, производимой в мире, и потребителем практически всех потребительских продуктов. При этом, создавая всю стоимость, производитель этой стоимости является обладателем только части её эквивалента.
Не сложно понять, что весь дисбаланс рынков капитализма кроется в этом пара-доксальном рынке труда или, что было бы более точным, рынке стоимости. Такую глупую торговлю нельзя объяснить ни чем, кроме неорганизованности и невежества производителей стоимости в области экономики.
Интересна так же и другая особенность рынка труда – этот рынок, как это уже наверное заметил читатель, имеет огромный потенциал, находящийся в руках тех представителей производителей стоимости, которые так и не смогли продать свой товар (остались безработными). А причина этому дисбаланс рынков. Чем боль-ше дисбаланс рынков в стране, тем выше в ней безработица. Отсюда вывод – дисба-ланс других рынков проистекает из неоцененности рынка труда.

Предприниматель или капиталист?

И снова, скрупулёзный читатель не замедлит упрекнуть меня в непоследовательно-сти. «Как же так?» - скажет он, «ведь капиталист тоже зарабатывает свою часть эквива-лента стоимости».
Весь фокус в том, что капиталист ни чего не производит как капиталист. По-стоянная путаница, возникающая при замене понятия «капиталист» на понятие «предпри-ниматель» есть не что иное, как отсутствие ясного понимания деятельности одного и дру-гого.
Предприниматель целью своей деятельности ставит продвижение проекта и готов получать обыкновенную зарплату, покрывающую его издержки как собственника творче-ского капитала, то есть восстановления творческого потенциала, повышения уровня обра-зования и на содержание семьи. Он не стремиться получить в свою собственность сред-ства производства, так как для достижения его цели (реализации проекта) ему достаточно ей только пользоваться, получая обыкновенную заработную плату. Это хорошо видно по крупным капиталистическим фирмам, где роль предпринимателя выполняет целые отделы конструкторов, учёных, управляющих, маркетологов, экономистов и т.д. получающих, пусть и большую, но всё же заработную плату. Напротив, целью капиталиста является, прежде всего, увеличение капитала, для чего он должен иметь средства производства в собственности, и в случае если проект, даже и очень прогрессивный и полезный для общества, не принесёт ему прибыль к вложенному капиталу, он не ударит палец о палец, чтобы реализовать этот проект. И снова же, это хорошо видно по крупным фирмам, в которых капиталист не занимается никакой деятельностью, кроме, контроля получаемой прибыли.
Только в силу ограниченности капиталов в малом и среднем бизнесе мы можем встретить там капиталиста, являющегося одновременно и предпринимателем. Однако, даже в этом случае его доход будет связан не с количеством произведённого им труда, а с тем, сколько потребителей на рынке будут иметь эквивалент стоимости для обмена на производимую им стоимость. По существу, капиталист непримиримый враг предприни-мателя, так как своим существованием ограничивает креативный порыв последнего толь-ко проектами, которые приносят прибыль капиталисту.

Разделение труда, научно-технический прогресс и дисбаланс рынков.

Прежде чем рассмотреть, какую роль играет разделение труда в капиталистическом производстве, позвольте привести два небольших фрагмента из книги Адама Смита "Ис-следование о природе и причинах богатства народов" (1776 г).
«Для примера возьмем поэтому весьма маловажную отрасль промышленности, но такую, в которой разделение труда очень часто отмечалось, а именно производство бу-лавок. Рабочий, необученный этому производству (разделение труда сделало последнее особой профессией) и не умеющий обращаться с машинами, употребляемыми в нем (тол-чок к изобретению последних, вероятно, тоже был дан этим разделением труда), едва ли может, пожалуй, при всем своем старании сделать одну булавку в день и, во всяком слу-чае, не сделает двадцати булавок. Но при той организации, которую имеет теперь это производство, оно само в целом не только представляет собою особую профессию, но и подразделяется на ряд специальностей, из которых каждая в свою очередь является от-дельным специальным занятием. Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет ее, третий обрезает, четвертый заостряет конец, пятый обтачивает один конец для насаживания головки; изготовление самой головки требует двух или трех самостоя-тельных операций; насадка ее составляет особую операцию, полировка булавки - другую; самостоятельной операцией является даже завертывание готовых булавок в пакетики. Таким образом, сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восем-надцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполня-ются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполня-ет две или три операции. Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого ро-да, где было <занято только десять рабочих и где, следовательно, некоторые из них вы-полняли по две и по три различные операции. Хотя они были очень бедны и потому недо-статочно снабжены необходимыми приспособлениями, они могли, работая с напряжени-ем, выработать все вместе двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше 4 000 булавок средних размеров, то эти десять чело-век вырабатывали свыше 48 000 булавок в день. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга и если бы они не были приучены к этой специальной работе, то, несомненно, ни один из них не смог бы сработать двадцати, а, может быть, даже и одной булавки в день. Одним словом, они, несомненно, не выработали бы l/240, а может быть, и 1/4800 доли того, что они в состоянии выработать теперь в результате надлежащего разделения и сочетания их различных операций.»
Здесь я привожу эту выдержку с одной лишь целью – избежать подробного разъяс-нения механизма разделения труда. А вот следующая, имеет огромное значение для рас-сматриваемой темы:
«Так как возможность обмена ведет к разделению труда, то степень послед-него всегда должна ограничиваться пределами этой возможности обмена, или, дру-гими словами, размерами рынка. Когда рынок незначителен, ни у кого не может быть побуждения посвятить себя целиком какому-либо одному занятию ввиду невозмож-ности обменять весь излишек продукта своего труда, превышающий собственное потребление, на нужные ему продукты труда других людей»
Почему мы останавливаемся на разделении труда. Дело в том, что разделение труда и повышение производительности труда тесно связаны. Практически, развитие средств производства возможно исключительно только, при выделении из технологического процесса отдельных операций, в которых человек может быть полностью или частично заменён на машину. Всякое усовершенствование дорогой процесс. Сегодня уже нельзя создать новое изобретение в гараже (когда рассказывают сказку про изобретение персонального компьютера, забывают упомянуть, что всё изобретение состояло лишь в компоновке ранее созданных частей в персональное рабочее место).
Кроме того, внедрение новых средств производства требует соответствующих за-трат на изготовление, наладку, испытание технологической линии, переподготовку персонала. Выделение части производства в отдельное производство и, тем боле, в отдельное предприятие ещё более накладное дело. Всё это возможно только в условиях растущего рынка.
Почему растущего? Очень просто. Для того, чтобы разработать что то новое необ-ходимы деньги. Самый простой способ их найти это взять из прибыли, но если прибыль ограничена или, того хуже, неуклонно падает (как это и происходит в условиях нерасши-ряющегося рынка), то взять их не откуда. Поэтому чаще всего модернизацию проводят в кредит. То есть считают возможность повышения продаж и под это усовершенствуют технику – берут в долг под будущий рост продаж. Аналогично происходит и с новыми потребительскими продуктами (например, с электроникой и бытовой техникой), оценивают возможности продажи этого товара на рынке и, естественно, закладывают возможность возвращения кредита за счёт расширения продаж. Но всё это работает только для расширяющегося рынка. А если объёмы эквивалента стоимости в потребительском спросе уже полностью выбраны, у производителя остаётся продукт, который не могут купить потребители, а надежды на то, чтобы отдать кредит, практически, равны нулю? Конечно же, в этих условиях капиталист начинает экономить даже на восстановлении работающего оборудования, а отдельные попытки выведения на рынок нового товара не окупаются.
Это легко увидеть на примере жизни производств. Когда рынок расширяется, - ка-питалист всё больше вводит на предприятиях разделение труда и расширяет штат узких специалистов, при снижении продаж, наоборот, ценными становятся мастера на все руки, заменяющие сокращаемых специалистов. Качество естественно падает. Тоже самое про-исходит и с новыми товарами. В условиях нерасширяющегося рынка, как мы уже показа-ли раньше, происходит сворачивание производства, снижение эквивалента стоимости в потребительском спросе и, как следствие, рабочие готовы работать за меньшую зарплату. То есть личные доходы потребителей падают и, следственно, они тратят свои поеденные кризисом (а что это как не кризис) доходы на продукты первой необходимости, и никакая реклама не подвигнет их на покупку нового холодильника, пока работает старый.
Поэтому процесс разделения труда, который и является основным механизмом развития технического прогресса, зависит напрямую от наличия растущего рынка, который в свою очередь упирается, как в стену, в дисбаланс производимой совокупной стоимости и совокупного эквивалента стоимости в потребительском спросе, то есть в принцип капиталистического разделения стоимости. Развитие техники, которое являлось, несомненно, положительной стороной капитализма на этапе расширения рынков прекращается с завершением этого расширения, ограниченного мировым потребительским спросом.
Подтверждение этому мы видим сегодня.

Конец свободной конкуренции.

Прежде чем разобраться в механизмах конкуренции, нужно, прежде всего, отме-тить, что один капиталист и сообщество капиталистов (монополистический союз) мыслят в большинстве случаев прямо противоположно в отношении развития технических средств производства. И это не случайно. Отдельный капиталист всегда считает своей задачей увеличение прибыли, а добиться этого он может, только снижая издержки и повышая производительность труда. Давно ушло то время, когда производительность труда можно было повысить введением потогонной системы. Сколько бы ни бегал рабочий по цеху как угорелый между станками и операциями, результат будет один - введение нового, более производительного оборудования и разделение операций у конкурента превратит все ваши старания в прах, так как техническое развитие давно свело физическое превосходство человека к нулю. Производительность труда давно зависит, прежде всего, от технического вооружения производства и от организации труда и только потом от опыта и образования рабочего. Союз же капиталистов уже мыслит категориями восстановления баланса потребления в стране за счёт внешних рынков и потому повышение производительности труда в стране может быть совершенно противоположно целям такого союза.
Вернёмся к рассмотрению нашего одного рынка. Пусть на внутреннем, закрытом от международной торговли рынке, действует два капиталиста и вместе они делят рынок в равных пропорциях. Несомненно, что каждый из этих капиталистов желает получить рынок сбыта своего конкурента, так как в противном случае он не будет получать (как мы уже выяснили в начале) не только прибыль, но и даже восстанавливать вложенный капи-тал. Как можно победить конкурента на рынке? Любой, даже совершенно неопытный производитель, знает, что это может быть достигнуто только созданием условий, когда ваш товар будет выгодно отличаться от товара конкурента. Как этого добиться? Первое, что приходит на ум, это снижение цены на товар. Что для этого нужно сделать? Очевидно, снизить издержки на производство. То есть снизить отчисления на воспроизводство средств производства или (и) на заработную плату. Давайте рассмотрим обе эти возможности.
Допустим, первый капиталист снизил заработную плату своим рабочим на столько, что это позволило снизить цену его продукта в два раза. Да, это действительно даст ему преимущество над конкурентом, но это же приведёт к изъятию части эквивалента стоимости из совокупного спроса (ведь его покупатели и есть те самые рабочие). Да, он победит своего конкурента. Но его действия в отношении рабочих, не только приведут к ещё большему дисбалансу рынка (о чём не видит необходимости думать не один нормальный капиталист), но грозят ему потерей рабочих, которые просто откажутся работать или, что ещё хуже, перебегут к конкуренту, с готовностью приняв его предложение работать за три четверти первоначальной зарплаты. Этот механизм конкурентной борьбы часто применялся на заре капиталистического производства. Его опасность стала очевидной почти сразу и сегодня мало кто может позволить себе такой путь завоевания рынка.
Допустим (не вдаваясь в конкретику) второму капиталисту удалось повысить про-изводительность труда своих рабочих в два раза. То есть они стали создавать в два раза больше товара при той же стоимости. Капиталист снизил цену на товар в два раза (пусть капиталист у нас будет «честным» и не будет пытаться получить больший процент при-были). Захват рынка произошёл как по маслу. Конкурент разорился и бросил вам свою половину рынка.
- Постойте – скажет читатель, – Какого рынка? Ведь конкурент то, разорившись и закрыв предприятие, лишил своих рабочих соответственной части эквивалента стоимости. Некому больше покупать половину товара оставшегося на рынке производителя.
Упс, незадача получилась. То-то и оно, что прогрессивный метод развития произ-водства практически в разы быстрей создаёт дисбаланс рынка, чем даже совершенно ди-кий вариант со снижением зарплаты.
Другая часть читателей, скорее всего, обвинит меня в незнании простой арифмети-ки:
- Автор, разуй глаза, ведь цена упала в два раза и, не смотря на то, что один капита-лист оставил без зарплаты своих рабочих и они уже не могут ни чего купить, остались ведь рабочие другого капиталиста и они теперь могут купить в два раза больше.
Не стоит торопится. Во-первых, дисбаланс как был, так и остался ввиду разности произведённой стоимости и эквивалента стоимости у потребителя. Во-вторых, покупая в два раза больше потребитель, очевидно, и покупать будет реже. В-третьих, надо ещё убе-дить потребителя покупать в два раза больше, то есть ему ещё надо мозги промыть и со-ответственно отдать на это часть стоимости. Поэтому простые законы сложения здесь не будут действовать.
Итак, капиталист победил всех своих конкурентов (или договорился с ними создав монопольный союз) и с удивлением обнаружил, что дебит с кредитом не совпадает даже тогда когда он как «горец Дункан Макклауд» остался один на внутреннем рынке. Что де-лать? И тут начинается судорожный поиск методов расширить потребительский спрос. Сделать это не захватывая другие рынки, как уже понятно, невозможно. Здесь нужно по-ставить большой восклицательный знак. Капиталист захватывает чужие рынки не потому, что он, видите ли, «предприниматель» и такой из себя авантюрист Ред Батлер из «Унесённых ветром», а потому, что это необходимо для предотвращения его разорения. И, как только, будет захвачен последний рынок и прибран к рукам по-следний покупатель – капитализм начнёт рассыпаться как карточный домик, ввиду совершенно объективных причин заложенных в его основу. И очень похоже, что это мы и наблюдем сегодня.
Так что же наш капиталист, победивший всех на внутреннем рынке? Он естествен-но постарается поднять спрос за счёт внешних рынков и ограбить государственную казну (начать войну, например, в ходе которой бюджет страны и все его стаб-фонды пойдут на оплату гособронзаказа). Но для этого ему нужно осознать, что сделать это можно только объединив усилия с другими капиталистами, а ещё лучше, призвать себе на помощь кор-румпированные государственные и международные структуры. И вот когда это происхо-дит, механизм конкуренции перестаёт быть состязанием эффективности производств и приобретает вид откровенной кабацкой драки, в которой уже нельзя обойтись без грязных приёмов, и поэтому такая борьба невозможна без подчинения всех капиталистов, вошедших в союз, единой дисциплине. На этом этапе конкуренция на внутреннем рынке практически сводится к лоббированию своих интересов на внешнем рынке.

Конкуренция в мировом масштабе.

Чтобы увидеть, как это происходило в ходе развития капитализма в мире, нужно вспомнить, что капитализм начал развиваться не сразу и не везде в мире. Первыми в гонку за рынками вступили европейцы. Осознав невозможность решить вопрос потребления в замкнутом пространстве одного государства, буржуа пустились во все тяжкие, организовывая войны, захваты колоний, революции.
Первый удар, конечно же, получила феодальная система, которая не желала рас-ширять своё потребление. Один, даже очень богатый, феодал не собирался приобретать товаров больше, чем ему было нужно. Было просто необходимо выдернуть большую часть населения из натурального хозяйства и втянуть в рыночные отношения. Что и было с успехом достигнуто в результате череды буржуазных революций.
Вторым шагом были первые попытки захвата внутренних рынков сбыта соседей по континенту.
Захват внутренних рынков. Метод очень прост. Можно вывезти из своего госу-дарства лишнюю стоимость (продукт) и обменять на эквивалент стоимости в другой стране (снизив, таким образом, эквивалент стоимости в потребительском спросе страны-донора). Этот метод является прямым следствием экстенсивной сущности капиталистической экономики. Проще говоря, это захват рынков дру-гих стран. Понятно что, такой метод приведения в порядок своих дел не может работать больше чем позволяет весь совокупный эквивалент стоимости всего со-вокупного спроса планеты. Кроме того, вывозя стоимость и захватывая потре-бительский спрос другой страны, капиталист увеличивает дисбаланс этой стра-ны и создаёт условия для крушения местного производства, которое и обеспечива-ло наличие объёма потребительского спроса. Такую политику можно также назвать вывозом своего кризиса в другую страну. Продолжением такого метода является кредитование экономик государств. Капиталисты просто заставляют своё государство из бюджета, созданного из налогов на всех граждан, прокреди-товать государство-донор за счёт чего оно расширит свой потребительский спрос и обменяет кредит на ввозимую в него стоимость. В этом случае происхо-дит также и перекачка эквивалента стоимости из общественных фондов (бюд-жета составленного из налогов) своего государства в частные. Понятно, что это последовательное и наглое ограбление другой страны и своего государства частным капиталом. Этот метод может действовать крайне ограниченное вре-мя и в конечном итоге просто обрушит и экономику страны-донора и экономику своей страны (ведь налоги идут на оплату труда чиновников и государственных служащих так же составляющих часть совокупного спроса). Правда всё меняет-ся, если вы можете печатать мировую волюту. Тогда вы просто даёте в займы бумагу, а отдать вам должны реальный эквивалент стоимости.
Вторым шагом был этап колонизации Америки. «Торговля» (торговлей этот грабёж назвать можно только с большой натяжкой) с Америкой, Индией, Юго-восточной Азией и Африкой по существу представлял собой в лучшем случае неадекватный обмен.
Неадекватный обмен. Одним из самых интересных методов снижения дисбаланса стоимости на рынке своей страны является «неадекватный обмен». Для этого метода необходимо государство-донор, имеющее в достаточном количестве при-родные ресурсы и при этом крайне скромную обрабатывающую промышленность (а ещё лучше чтобы ни какой промышленности не имеющее). В таких условиях государство-донор вынуждено обменивать свои природные ресурсы на произве-дённую вами стоимость и поэтому для уравновешивания дисбаланса рынка в ва-шей стране вы создаёте такие условия, чтобы государство-донор продавало вам сырьё и энергоресурсы, а вы бы продавали ему продукт, созданный из этого сырья и с использованием этих самых энергоресурсов и получается так, что государ-ство-донор покупает у вас и то, что вам продало и то, что вы произвели. Таким образом, вы снижаете издержки своего производства, то есть часть эквивалента стоимости, который отдавали в обмен на средства производства и получаете прибыль за счёт обмена с государством-донором, при этом сравнивая стоимость и эквиваленты стоимости, на ваших рынках повышая зарплату рабочим, либо снижая цены на продукцию в своей стране. Практически, Россия поступает именно как государство-донор, то есть, продавая, например нефть и покупая готовый продукт, в цену которого уже вошла цена российской же нефти использованной для производства этого продукта.
Именно в этот период Россия начала свою борьбу за выход к морским путям на Балтийском и Чёрном морях. Нельзя было оставаться без моря. Морские перевозки, прак-тически в 50 раз дешевле перевозок по суше и поэтому государства, имеющие удобные морские пути, легко могут менять как поставщиков, так и покупателей для своих произ-водств. Именно это было причиной того, что Россия практически до XX века так и не освоила огромные сырьевые запасы Сибири и Дальнего востока.
Пока рынки сбыта росли, безусловно, положительной чертой капитализма была борьба за повышение производительности труда тесно связанная с борьбой за рынки в ходе конкуренции отдельных производителей. И поэтому страны, которые первыми вступили в стадию жёсткой конкурентной борьбы капиталистов на внутреннем рынке, имели фору в развитии производственной техники к моменту выхода их на внешние рынки. Отставшим предоставлялась почётная возможность стать государствами-донорами для лидеров, либо начать войну.
К началу XX века в мире сформировалось четыре ядра технологического развития – Германия, Британская империя, США и Япония. Четыре государства, полностью со-зревшие для понимания необходимости объединения всех национальных капиталов для захвата мировых рынков. Все они были уже опытными бойцами, прошедшими опыт колониальных захватов, все они понимали невозможность стабильной экономики без расширения рынков сбыта и все они давно понимали, что дисбаланс рынков лежит в основе капитализма. Элиты каждого из этих государств не питали иллюзий по вопросу будущей мировой войны за передел мировых рынков сбыта.
Наиболее мощными и при этом находящимися в наибольшем соприкосновении оказались Германия и Британская империя. Столкновение между ними было только делом времени.
Когда сравнивают первую и вторую мировые войны, часто делают огромную ошибку, считая вторую мировую продолжением первой, а роль России в них одинаковой. Это в корне неверно. Россия не была целью в первой мировой войне. Для Германии Рос-сия была лишь страной-донором. Германия совершенно не собиралась воевать с Россий-ской Империей, так как её рынки уже были захвачены Германией, а необходимости тра-тить силы на контроль российских земель у немцев не было. Германия всячески противи-лась войне с Россией. Британская империя напротив была кровно заинтересована во вступлении России в войну. Это решало множество проблем. Это лишало Германию надёжного экономического тыла и создавало второй фронт.
Результаты первой мировой войны были прямо противоположными тем, которых хотели добиться главные воюющие стороны. Германия не достигла своих целей по вполне понятным причинам – в результате поражения и потери всех возможностей для восстановления баланса рынка. Это и было основной причиной развала экономики Германии после первой мировой. Однако и Британская империя недолго пользовалась дивидендами. Один из самых лакомых кусков Германских рынков - Россия, страна, имеющая огромный потенциал как страна-донор, страна идеально подходящая для налаживания неадекватного обмена, то есть не имеющая своей перерабатывающей промышленности и одновременно обладающая огромными запасами природного сырья, выпала из системы капиталистических рынков. Более того, в этой стране началось создание нового технологического ядра, и более того, СССР начал практиковать кардинально противоположную экономическую систему, позволяющую регулировать баланс стоимости в стране в автоматическом режиме и при этом добиваться постоянного роста производства. Здесь необходимо сделать отступление и подробно рассмотреть эту экономическую систему.

Коммунизм как экономика независимого развития.

Для того, чтобы понять экономику коммунизма, необходимо отбросить в сторону все индологические аспекты и сконцентрироваться только на экономических параметрах. Совершенно так же мы рассматривали и капитализм. Нет необходимости заниматься кри-тикой того или иного метода ведения хозяйства, так как в зависимости от экономических интересов, формируемых каждой системой, создаются принципы, которые действуют в политической и даже в военной составляющей.
Кроме того, совершенно неверным является представление о коммунистической экономике как о некой стране Эльдорадо. Где всё превращается в халяву. Это совершенно не соответствует действительности.
Итак, прежде всего, давайте вернёмся к трём рынкам, которые мы уже рассматри-вали в начале нашего разговора. То есть мы разделили всё на рынок потребительских то-варов, рынок средств производства и рынок труда (или точнее рынок потенциальной сто-имости). Давайте сделаем несколько выводов:
1. Производство всей стоимости, так или иначе, обеспечивается произво-дителями стоимости, то есть собственниками труда – рабочими, инженерами, учё-ными, менеджерами, а также даже военными и чиновниками (так как они так же являются теми, кто обеспечивает функционирование производства).
2. Вся стоимость, созданная в производстве, концентрируется в потре-бительском продукте. Это легко можно понять если заметить что усилия всех про-изводителей средств производства направлены только на то чтобы, создать, в ко-нечном счёте, продукт, который будет потреблён. То есть, конечная цель производ-ства в любом обществе – потребительский продукт.
3. Все производители стоимости потребляют только потребительские продукты (собственно потому они и называются «потребительские»).
4. Никто, кроме капиталиста, не потребляет средства производства с одной стороны и ни кто, кроме капиталиста, не существует, не производя стоимо-сти. То есть наличие капиталиста и есть причина дисбаланса произведённой стои-мости и эквивалента стоимости у потребителя.
Я сразу отмечу возражение, которое тут же возникнет по четвёртому пункту. Нет, пенсионеры и дети не производят напрямую стоимость, но при этом первые должны су-ществовать за счёт общества независимо от экономической системы и их содержание яв-ляется опосредованно обеспечением производства стоимости, так как является естествен-ными издержками производителей стоимости, а вторые являются потенциальными созда-телями стоимости и тоже являются издержками на восстановление производителей стои-мости. Практически и те и другие являются частью рынка труда.
Давайте теперь взглянем на все три рынка. Рынок труда, полностью состоит из по-требителей потребительских продуктов и при этом он же состоит из собственников своего труда и одновременно создателей всей стоимости. Собственники труда обменивают его исключительно на потребительские продукты и при этом создают эти продукты, создают все средства производства, и наконец, создают все инновации, новые технологии, защищают своё производство, планируют и управляют им. Все они получают заработную плату. Ни один член общества, участвующий реально в производстве стоимости, не хочет получать в свою собственность средства производства. Они не дают ему ни комфорта, ни пропитания. При этом все готовы использовать, ремонтировать, выпуска, изготавливать и изобретать новые средства производства в обмен на получение потребительских продуктов.
Дальше, ещё интереснее. Как вы думаете, от чего зависит заработная плата при ка-питалистическом производстве? Поспешный читатель ответит – «От количества вложен-ного труда». И ошибётся. Потому что заработная плата зависит исключительно от спроса на рынке, а он в свою очередь зависит от зарплаты. А зарплата тем выше, чем ниже при-быль капиталиста. Фактически, если убрать прибыль капиталиста, зарплата всех рабочих (эквивалент стоимости) будет равна стоимости всех потребительских продуктов, создан-ных в производстве (мы ведь помним, что они концентрируют в себе всю стоимость про-изводства).
Теперь попробуем перевернуть нашу формулу. Тогда получится, что если все по-требительские продукты разделить между производителями стоимости, то мы получим всех производителей стоимости проавансированных и готовых производить всю стои-мость (в том числе и средства производства и инновации и т.д.).
Естественно такая экономика требует тщательного планирования, создания систе-мы распределения потребительских продуктов и создания своих стимулов роста. И всё это было создано. Для распределения были напечатаны деньги, которые распределялись в зависимости от квалификации, опыта и выработки. Повышение производительности в конкретной отросли позволяло снизить цены на конкретный товар.
Это можно прокомментировать таким примером – если при коммунистическом производстве повышается, например, производительность труда в производстве одежды, то и цены на одежду должны снизиться. При этом, если вы решите взять экономию в про-изводстве одежды и распределить, повысив зарплату в целом по экономике, и не изменять цены на одежду, то реализуется локальный дисбаланс, так как многие (кому не нужно в настоящее время покупать одежду) купят больше, например, мяса, а производительность его выпуска не изменилась и поэтому реализуется дефицит мяса. Хотя, как видно из примера, количество мяса не снизилось. Поэтому в экономики СССР до 1961 года зарплата не росла, а цены падали. И не надо придумывать, что цены «назначали». В СССР было две цены – оптовая и розничная. Розничная цена действительно назначалась, исходя из оптовой, а оптовая цена рассчитывалась исходя из производительности труда в производстве конкретного продукта. Разница между оптовой и розничной ценами была фиксированной, и поэтому правительство вынуждено было снижать цены. То есть увеличение объёмов потребительских товаров вело к увеличению наполнения зарплаты (если бы увеличивались зарплаты, то это бы вело к нехватке продуктов, выпуск которых не достиг ещё необходимых объёмов).
Начиная с 1961 года начала реализовываться другая модель, которая и привила к появлению дефицита, дисбалансу стоимости и, в конечном счёте, к появлению рыночной экономики и к сползанию России на старое доброе место государства – донора.
Для обеспечения стимулирования роста была создана система «меритократии». В СССР 30-х годов ударник труда, передовик сельского хозяйства, главный конструктор, академик, высший чиновник или военный имели практически равный уровень жизни, а следующий за ними уровень отличался практически в два раза и наконец, уровень ученика ещё в два раза. Это создавало условия для мощного стимулирования роста квалификации и производительности труда. Если посмотреть на тарифную сетку заработных плат, то можно легко проследить принцип её создания. Уровень зарплаты зависел от образования, опыта работы, ответственности и условий труда, от уровня производительности. Кроме того существовала премиальная система позволяющая поднять уровень жизни работника приносившего экономию ресурсов.
С 1961 года система начала в корне меняться и поэтому к 80-м годам реализовалась система, которая для повышения уровня жизни требовала получать конкретные профес-сии. Добиться достойного уровня жизни оставаясь рабочим, стало невозможным. Ещё ху-же дело обстояло с инженерно-техническими работниками. Отсюда престиж торговых работников, партийных функционеров, да и просто стремление стать «начальником». Это уже никакого отношения к коммунистической экономике не имело.
Стоит остановиться ещё на одном важном принципе, который был заложен в ком-мунистическую экономику. Экономика коммунизма работала на основе кооперации, то есть издержки на внедрение новой технологии покрывались экономией у потребителя. Это можно понять на следующем примере – если мы имеем двух независимых производи-телей, например, один из них изготавливает трактора, а другой использует их для сельхоз работ. Если наши производители независимы, то каждый хочет получить выгоду. Первый понимает что изготовление нового, более совершенного трактора потребует от него затрат на замену оборудования и на подготовку производства, а другой хочет получить выгоду от использования нового трактора, но при этом не хочет платить дополнительные средства на замену старых тракторов. В условиях кооперации, то есть когда и первый и второй производитель являются частями одного предприятия, издержки первого будут покрыты повышением производительности у второго, а издержки на замену тракторов вообще не будут иметь место, либо, так же покроются повышением выходных результатов. Таким образом, оба производителя окажутся в выигрыше, причём, чем дольше будет использоваться трактор, тем больше будет накапливаться этот выигрыш. Кооперация как эффективный инструмент получения выгоды используется и капиталистами. Крупные фирмы несут значительно меньше издержек, когда исключают рыночные отношения за счёт объединения всех производств одной цепочки от сырья до потребительского продукта в одно предприятие. Коммунистическая экономика и есть один большой комбинат в размерах страны и даже целого блока стран. Вот почему то, что не выгодно производить при рыночной экономике, давало рост (и не малый) благосостояния страны при коммунистической.
Главное же отличие экономики коммунизма от экономики капитализма это отсут-ствие дисбаланса рынка (там по существу и рынка то нет, так как нет субъекта получаю-щего прибыль и изымающего часть стоимости). Поэтому в коммунистической экономике, стоимость, создаваемая в производстве, всегда соответствует эквиваленту стоимости у потребителя.
Если проследить участие СССР и США в вооружённых конфликтах, то можно лег-ко заметить, что СССР практически ни когда не воевал за рынки, а США только это и де-лали.
Такая система делает экономику независимой от чужих рынков сбыта. Нет необхо-димости искать потребителя в другой стране и при этом позволяет развивать инновации. Это-то и стало страшным ударом для капиталистических технологических центров. По-этому во второй мировой войне СССР был главной целью.

Великая депрессия и социализм Рузвельта.

Таким образом, к 30-м годам, открылась страшная реальность. В мире была создана страна решившая проблему развития без дисбаланса рынка. Это означало, что не только захват рынков в СССР невозможен, но и даже восстановление довоенного уровня потреб-ления в мире практически стал призрачной перспективой. Такое положение дел, а также разорение в ходе первой мировой войны германского потребителя привело к реализации сильнейшего дисбаланса рынков потребления и как следствие к Великой депрессии. Здесь мы поставим ещё один восклицательный знак. Кризис капитализма постоянное явление и нужно говорить не о разных кризисах, а об одном. Промежутки между этапами глобального кризиса вызваны нахождением, ранее незадействованных ресур-сов расширения эквивалента стоимости у потребителя. Это экстенсивный, а, следо-вательно, объективно конечный процесс.
Очень интересны меры предпринятые Рузвельтом, позволившие выйти из Великой депрессии. Что же, по большому счёту он сделал?
1. Рузвельт резко ограничил прибыль, которую может получить капиталист. Практически, годовой доход был ограничен суммой, где то соответствующей сегодняш-ним 250 тысячам долларов. Прогрессивная шкала налогов создавала условия, когда каж-дый заработанный выше указанной суммы доллар уходил в казну, то есть налог на при-быль выше 250 тысяч был 100%. Такая система делала капиталиста потребителем в пол-ном смысле этого слова. Поэтому капиталист практически стал получать очень высокую зарплату и смог покрыть часть дисбаланса рынка.
2. Затем был начат целый перечень инфраструктурных проектов за счёт казны, что создало множество государственных служащих с соответствующими потребитель-скими возможностями.
3. Был создан крупный государственный сектор, позволивший давать бесплат-ное образование, медицинское обслуживание и т.п.. Это так же позволило поднять поку-пательную способность населения.
4. Были перекрыты каналы для вывоза капитала, что заставило использовать его для производства в стране, а это значит, при фиксированной планки годового дохода и при большом капитале вам придётся крайне снизить ставку прибыли, чтобы не отдавать лишнее Дяде Сэму. Соответственно дисбаланс ещё больше был снижен.
5. Наконец, Рузвельт воспользовался условиями, возникшими на рынках в ходе Второй мировой войны. Дело в том, что во время войны воюющие стороны готовы покупать товары в рамках неадекватного обмена. То есть готовы платить высокий эквивалент стоимости за более низкую стоимость – наценку по крайней нужде. Это позволило откачать «лишнюю» стоимость за счёт внешних продаж и при этом получить приток эквивалента стоимости.
Можно с большой долей уверенности утверждать что, Рузвельт понял положитель-ную сторону коммунистической экономики и попытался совместить её с западными цен-ностями. В чём сильно преуспел. В последний год жизни Рузвельт провозгласил о необходимости принятия второго билля о правах, который содержал положения о гарантированном обеспечении работой, жильём, образованием и медицинским обслуживанием. Только смерть Рузвельта не позволила ему внедрить это в жизнь.

Фокус с долларом.

После смерти Рузвельта начался бешеный отток стоимости из США. Реализовалась уникальная для капитализма ситуация, когда в одной стране потребительский спрос пре-взошёл по эквиваленту стоимости стоимость, оставляемую на внутреннем рынке. Это произошло с одной стороны в результате реформ Рузвельта, приведшим к выравниванию баланса рынка, а с другой вывозом стоимости в Европу. Дело в том, что Европа только начала восстановление своей экономики, в отсутствии конкурентов на международных рынках и привлекаемые высокой прибылью капиталисты США сконцентрировались на вывозе продукта за границу. Одновременно воспользовавшись тем, что за время войны в результате неадекватного обмена (наценку по крайней нужде), в США скопилось наибольшее количество золота, а вся валюта того времени была привязана к золотому стандарту, США добились введения доллара как мировой валюты. То есть доллар теперь выражался в золоте, а все другие валюты в долларах. Такая ситуация позволила США начать махинацию века.
Дело в том, что если вы печатаете валюту, которая является эквивалентом всей другой валюты, то вы практически печатаете эквивалент стоимости всего продукта в ми-ре. Кто же контролирует, сколько вы её печатаете? Для компенсации дисбаланса на внут-реннем рынке вам всего лишь нужно воспользоваться следующим механизмом. Допустим, в капиталистическом производстве изготовлено некое количество стоимости. Вся эта стоимость выражается в цене всего товара, поступившего в продажу. К этому времени капиталист уже заплатил рабочему зарплату (часть эквивалента стоимости, за вычетом стоимости, которая окупит прибыль капиталиста). Вся эта зарплата выражается в сумме меньшей, чем совокупная цена продукта и если всё так и останется, то часть продукта просто не будет куплена и, соответственно капиталист не получит своей прибыли. Поэтому, государство печатает дополнительную валюту, не имеющую никакой стоимости, и покупает на неё, например, нефть. Затем государство продаёт эту нефть на внутреннем рынке и получает в распоряжение вполне себе реальный эквивалент стоимости, который распределяет среди населения как, например, пособия по безработице, пенсии и т.д.. Это в свою очередь увеличивает эквивалент стоимости у потребителя. Дисбаланс, как минимум, частично восстановлен. Ещё интересней, если эти «пустые» деньги дать в кредит за границей, причём ещё лучше в обмен на обязательство покупать на них товары только у вашей страны. Прекрасная сделка. Мало того что должнику придётся отдавать за вашу цветную бумагу реальный продукт да ещё и с процентами, так вы ещё и свою стоимость, которую на внутреннем рынке ваши капиталисты пристроить не могут, пристроите. Мечта, а не жизнь. У вас в стране инфляции нет, продажи растут, уровень жизни народа растёт. Чудо, да и только. Единственное, что вам необходимо делать, так это следить, чтобы ни кто не ввозил в вашу страну эти пустые деньги для открытия своего дела. Покупать, пожалуйста, а капиталистов у нас и так полно.
Механизм этой аферы прекрасно расписан в фильме «Бесценный доллар» http://www.youtube.com/watch?v=BNFHndQvVMk, если кто то захочет разобраться по-дробней, очень советую посмотреть. Единственно, что забыли упомянуть в этом фильме авторы это зачем вся эта суета. С какого бодуна, например, появился такой зверь как ин-фляция? Ведь на протяжении всего существования человечества производство развивает-ся в сторону увеличения производительности труда, то есть с каждым годом человечество должно производить больше продуктов при тех же усилиях, а следовательно цена на про-дукты должна падать (что и наблюдалось в XIX веке, пока конкуренция велась между от-дельными капиталистами). Не подходит тут и объяснение, что США печатают деньги и потому, мол, инфляция. Отчасти это верно, но ведь инфляция, как мы уже говорили, это не просто больше денег (тогда бы просто добавились нули в ценниках и в расчётках на зарплату), а тогда когда цены растут быстрее, чем зарплата. Так вот инфляция имеет место везде где угодно, но только не в США (только в последние годы всё изменилось, и то, ин-фляция в США это слёзы, а не инфляция, но об этом позже). Почему? Да потому что ин-фляция в других странах связана с неадекватным обменом. Если вы продаёте реальный продукт за бумагу, то продукта у вас становится меньше, а бумаги больше. Причём, чем больше у вас бумаги, тем ниже стоит ваша валюта, а вот бумага дорожает.
Когда вообще могут расти цены? Или, если перевернуть задачу, когда на зарплату можно купить меньше? Ответ – тогда когда капиталист не может получить достаточную прибыль и старается уменьшить издержки. Какой бизнес в нашей стране имеет возмож-ность получить прибыль? Ведь ни мировой валюты у нас нет, ни государств – доноров. Конечно же, добыча и продажа сырья. То есть, все остальные направления бизнеса, кор-мятся от крошек со стола сырьевиков. Проще говоря, весь остальной бизнес получает по-требителей в лице государственных служащих, которым платят зарплату из налогов, по-лученных от продажи сырья и рабочих, связанных с добычей сырья фирм. То есть, для сырьевиков вся страна сплошные издержки. Ни о какой конкуренции тут речь уже не идёт. Чем ниже цена нефти на мировом рынке, тем больше сырьевики снижают издержки. Налоги они изменить не могут, а вот поднять тарифы на бензин, электричество и т.д. – это, пожалуйста. Государство согласовало повышение тарифов, а остальное нетрудно по-нять, как происходит - растут издержки, растёт себестоимость, растёт цена. Так что ни к иностранным инвестициям, ни к мифическим мировым ценам это не имеет отношения. Свободный рынок в России – блеф, как и во всём мире.

СССР

Развал экономики СССР начался не в 1991 году, он начался в 1961, когда в СССР и других странах с социалистической (коммунистической) экономикой вдруг начали рас-суждать о необходимости использования «Рыночных механизмов». Интересно каких? Нам что, так уж хотелось получить дисбаланс стоимости? Так или иначе, мы втянулись в рыночный обмен, сначала на мировых рынках, а затем и на внутренних, что по существу полностью уничтожило наше огромное преимущество.
Последним и смертельным ударом было введение закона о кооперации. Вот как это описывает Сергей Кара-Мурза:
К пониманию советской экономики очень полезно подойти и через анализ смеpтельных удаpов. Рассмотpим лишь два пpостых удаpа, которые оказали мощное воздействие на общественное сознание - разрушение финансовой системы и потреби-тельского pынка в 1988-1990 гг.
В советском государстве действовала особая финансовая система из двух "кон-туров". В производстве общались безналичные (в известном смысле "фиктивные") день-ги, количество которых определялось межотраслевым балансом и которые погашались взаимозачетами. По сути, в СССР отсутствовал ссудный процент. На рынке потреби-тельских товаров обращались нормальные деньги, получаемые населением в виде зар-платы, пенсий и т.д. Их количество строго регулировалось в соответствии с массой наличных товаров и услуг. Это позволяло поддерживать низкие цены и не допускать ин-фляции. Такая система могла эффективно действовать - при условии жесткого запрета на смешение двух контуров (запрета на перевод безналичных денег в наличные).
Второй особенностью была принципиальная неконвертируемость рубля. Мас-штаб цен в СССР был совсем иным, нежели на мировом рынке, и рубль мог циркулиро-вать лишь внутри страны (это была в известном смысле "квитанция", по которой каж-дый гражданин получал свои дивиденды от общенародной собственности - в форме низ-ких цен). Поэтому контур наличных денег должен был быть строго закрыт по отноше-нию к внешнему рынку государственной монополией внешней торговли.
В 1988-89 гг. оба контура финансовой системы СССР были раскрыты. Прежде всего, была отменена монополия внешней торговли. Согласно "Закону о кооперативах" быстро возникла сеть кооперативов и совместных предприятий, занятых вывозом това-ров за рубеж, что резко сократило их поступление на внутренний рынок. Следующим шагом, через Закон о государственном предприятии был вскрыт контур безналичных де-нег - было разрешено их превращение в наличные.
Произошел скачкообразный рост личных доходов вне всякой связи с производ-ством. Ежегодный прирост денежных доходов населения в СССР составил в 1981-1987 гг. в среднем 15,7 млрд. руб., а в 1988-1990 гг. - 66,7 млрд. руб. В 1991 г. лишь за первое по-лугодие они выросли на 95 млрд. руб. (при этом зарплата в производстве выросла всего на 36%). Средства перекачивались из накопления (инвестиций) в потребление - "проедалось" будущее развитие и будущие рабочие места. Перестройка приобрела характер праздника (вернее, гульбы), о похмелье не предупредили.
Такой рост доходов при одновременном сокращении товарных запасов в торговле привел к краху потребительского рынка ("товары сдуло с полок"). Были введены талоны на получение водки, сахара, ботинок. Был резко увеличен импорт. До 1989 г. СССР имел стабильное положительное сальдо во внешней торговле, в 1987 г. превышение экспорта над импортом составляло 7,4 млрд. руб., а в 1990 г. было отрицательное сальдо в 10 млрд. руб.
Надо подчеркнуть, что страшная нехватка в торговле товаров, которую часто поминают реформаторы, была следствием именно антисоветских акций в хозяйстве. Спад производства составил в 1991 г. около 13% (в некоторых производствах - до поло-вины). Но поступление товаров потребителю упало непропорционально этому сниже-нию. По оценкам, в 1990 г. из страны была вывезена примерно треть произведенных то-варов [116]. Многие товары давали выручку до 50 долларов на 1 рубль затрат и покупа-лись у предприятий "на корню". Некоторые изделия (алюминиевая посуда) превращались в удобный для перевозки лом и продавались как материал. Фирма "Бурда моден" даже была под следствием за то, что наладила скупку алюминиевой посуды, превращала ее прессом в металлолом алюминия и вывозила. Выручка же на перепродаже нержавеющей стали составила в 1991 г. 26 млн. руб. на 1 млн. руб. затрат - прибыль 2600%.
В том, что оценки нелегального вывоза товаров не преувеличены, говорил офици-альный прогноз московской мэрии по легкой промышленности Москвы на 1992 г.: "В об-мен на сырье и современные технологии за рубеж будет уходить до 80-90% готовой про-дукции. Это относится прежде всего к московским предприятиям швейной, обувной и трикотажной отраслей, продукция которых и сейчас имеет высокий уровень дизайна".
Замечу, что объяснение мэрии абсурдно – кому нужны "современные технологии" и какое-то фантастическое "сырье", если за них надо отдавать 90% готовой продукции? Тем более, что и без этих "технологий" отечественная продукция продукция "и сейчас имеет высокий уровень дизайна"? Кому вообще нужно такое производство? Ведь выходит, что землю, природные ресурсы, энергию и рабочую силу ему надо предоставлять практически бесплатно! Это бред, скрывающий большую коррупцию (реальная стоимость отправленной за рубеж "готовой продукции" просто присваивалась кучкой "новых почти-собственников" и оставалась за рубежом). И бред этот можно было нести только благодаря общему помрачению умов.
Но для нас здесь важно то, что в 1990-1991 гг. в стране оставалось и шло на по-требительский рынок уже вдвое меньше того, что давало до перестройки нормальное советское хозяйство. Кроме того, большая часть произведенного накапливалась на тай-ных складах перекупщиков в ожидании либерализации цен (в Москве перекупщики арендо-вали даже множество железных гаражей, которые набили товарами). Таким образом, в торговлю поступало, видимо, не более трети от того, что население получало до пере-стройки. В этом - причина краха потребительского рынка.
Как говорится, не прибавишь, не убавишь. Раве что ещё один маленький штрих.

Хероси Такавама, японский миллиардер:
"Вы не говорите об основном. О вашей первенствующей роли в мире. В 1939 году вы, русские, были умными, а мы, японцы, - дураками. А в 1955 году (после смерти Стали-на! - ред.) мы поумнели, а вы превратились в 5-летних детей. Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей, с той только разницей, что у нас капитализм, частные производители, и мы более 15% роста никогда не достигали, а вы же - при общественной собственности на средства производства - достигали 30% и бо-лее. Во всех наших фирмах висят ваши лозунги сталинской поры".

Потребительский кредит

Дата добавления: 2015-09-29