- Саид! Сынок, - кричал я, пытаясь выдернуть из его рук ребёнка.
- Нет! Это мой сын! Убирайся! – закричал мужчина, прижимая к себе бездыханное тело.
Ещё раз, внимательно посмотрев на мальчика, который был худее моего сына, я поднялся с места и побежал дальше. Мабрур подошёл к Давуду. Увидев рыдающую на асфальте Шему, он тут же её поднял и потащил к машине.
- Где Микдад? – крикнул брат Давуду, пытаясь привести в чувства Шему.
- Он пошёл мальчиков искать. Детей разбирали по машинам скорой помощи, поэтому мы не смогли найти их.
- Хорошо. Ты с Шемой езжай домой, я с братом буду.
Я тем временем, как потерявшийся в лесу ребёнок, бегала из стороны в сторону, пытаясь найти своих сыновей. На земле лежал перевёрнутый грузовик, под его колёсами сидел маленький мальчик и громко плакал. Я тут же подбежал к нему и схватил его, взяв на руки.
- Бурхан! Сынок! – кричал я и быстренько трогал руки и ноги ребёнка, проверяя всё ли на месте.
Мальчик плакал без остановки. Внимательно смотря на его испачканное лицо, я понял, что я снова ошибся, это был не мой сын. Прижав голову мальчика к своему плечу, я побежал к машине скорой помощи, куда беспорядочно пытались затолкать детей.
- Пропустите! – кричал я, пытаясь растолкать кричащих мужчин и женщин.
Меня словно не слышали, каждый пытался подсунуть своего ребёнка врачам. Я так же вытянул руки и протянул мальчика, чтобы его кто-нибудь взял.
- Мест нет! Отойдите от машины! – выкрикивал врач. – Отойдите, дайте увезти пострадавших.
- Карим! - закричала рядом стоящая женщина, и выдернула из моих рук ребёнка. – Сынок! Отдайте мне сына!
Отдав мальчика, я поспешил к другой машине, возле которой так же столпился народ. Мой мозг уже не соображал. Куда бежать? Где искать? Кругом все так же бегали и не могли найти своих родственников. Что конкретно взорвалось и почему столько жертв, я так же не понимал. Вдруг я увидел бегущего мужчину с голым ребёнком на руках. Я побежал за ним.
- Стойте! Покажите ребёнка! – кричал я, догоняя мужчину.
- Смотри! – сказал мужчина и повернул ко мне тело.
Увидев, что у ребёнка не было части головы, ноги мои ослабли. Я упал на колени и начал задыхаться.
- Твой?! Твой сын или нет?! – выкрикивал мужчина.
Я схватился за голову и орал как резанный. Мужчина ничего мне не сказал и, не дожидаясь моего ответа, убежал.
- Где мои дети!? – кричал я, осматриваясь по сторонам. – Мои мальчики!
Ещё минута и моё сердце бы остановилось, как вдруг, мимо меня бежала женщина, держа за руку двух мальчиков. Посмотрев на них, я в одном узнал Саида. Как сумасшедший я подскочил с места и побежал за женщиной.
- Остановись! Сестра, стой! Саид! – закричал я.
Мальчик остановился и, отдёрнув руку от женщины, побежал ко мне.
- Папа! – кричал Саид.
Упав на колени, я крепко обнял своего сына и начал трогать его голову и плечи.
- Аллах! Спасибо Тебе, Аллах!!! – сквозь слёзы, закричал я. - Всё на месте? Ничего не болит? - спрашивал я сына, тщательно щупая его тело.
- Нет, папа. Всё хорошо со мной.
- О, Аллах! – крикнул я, крепко обняв сына и целуя его в шею.
Ко мне подбежала та самая женщина с ребёнком и, схватив за руку Саида, стала выдёргивать его из моих объятий. Я смотрел на второго мальчика стараясь разглядеть в нём сына, но это не был Бурхан.
- Отдайте! Отдайте моего мальчика! – выкрикивала женщина, забирая от меня Саида.
- Нет! Вы что? Это мой сын.
- Это мой! Помогите! Люди! Помогите! – выкрикивала она, призывая толпу.
- Что ты несёшь, женщина?! – закричал я и, схватив Саида на руки, убежал оттуда прочь.
Добежав до своей машины, я посадил Саида на заднее сидение.
- Сынок, где твой брат?
- Он побежал, чтобы купить жвачку. Потом мы услышали взрыв, и всё стало падать.
- Где была ваша мать?
- Она была со мной, но увидев, что ларёк падал на Бурхана, оставила меня и побежала к нему.
- Ларёк? Так, сиди тут. Не смей открывать двери машины! Ты меня понял?
- Хорошо, папа.
В этот момент ко мне подбежал Мабрур.
- Микдад, где тебя носит? Саид тут? Где Бурхан?
- Я не нашёл ещё его. Саид говорит, последний раз он был у ларька.
- Я Саида отведу к Давуду и Шеме, а ты ищи Бурхана, - сказал брат и, схватив Саиды, побежал к другу.
Я, не теряя времени, направился к разрушенным ларькам. На груде камней и дерева сидели раненые мужчины. Ходили спасатели и пытались доставать из развалин людей. За ларьками стояло небольшое кирпичное здание, которое полностью было разрушено. Какой силы был взрыв, и сколько из-за него было жертв можно только гадать. Несмотря на то, что с момента взрыва прошло столько времени, людей ещё умудрялись откуда-то находить и вытаскивать. Мимо меня бежали несколько мужчин. Я остановился и внимательно смотрел на детей, которых они носили на руках, чтобы поместить в машины скорой помощи. Моего сына там не было. Меня это и радовало и пугало. По всей улице раздался грохот. Люди резко закричали, а так же запищали сигнализации машин. По улице поднялась пыль. Все кто стояли, резко нагнулись, закрывая руками свои головы. От поднявшейся пыли дышать было тяжело. Понимая, что надо быстрее искать сына, я побежал впритык к ларькам. У горы камней стояли два мальчика и пытались кого-то вынуть из-под завала…. Я подошёл к ним и стал помогать. Раскидывая камни, мы увидели девочку лет двенадцати, она не плакала, а произносила, что её нога болит, и просила не делать ей больно. Осторожно разобрав камни, я начал вынимать девочку.
- Ещё есть тут люди? – спросил я девочку.
- Не знаю.
Вынув из-под завала девочку, я взял её на руки и побежал к машине скорой помощи. Передав её врачам, я увидел, как напротив меня, бежали доктора с койкой и капельницей в руках. На койке лежал мальчик, очень похожий на моего сына. Растолкав людей, я рванул к врачам.
- Стойте! Покажите ребёнка! – кричал я, подбежав к койке.
Схватив мальчика за голову, я тут же узнал своего сына. Я вцепился в него как сумасшедший, быстро щупая его голову. Рыдая в грудь своему сыну, я сжал его волосы на голове и, сквозь слёзы, крикнул:
- Бурхан, сынок! Ради Аллаха! Ответь мне!
- Мы должны госпитализировать его, - говорила медсестра, держа в руке капельницу.
- Он жив?!
- Жив он, жив! Не мешайте нам!
Отпустив сына, я смотрел, как его помещали в машину скорой помощи. Побежав к своей машине, я сел в неё и начал заводить. По стеклу моего окна руками ударил брат. Открыв дверь, я сказал ему:
- Садись, поедим за машиной, там Бурхан.
- Нашёл его? С ним всё в порядке?
- Я не знаю, но сказали, что жив.
- Ты езжай. Давуд с Шемой и Саидом тоже домой поехали. Я тут останусь.
- Спятил? Там ещё один взрыв был, ты слышал?
- Да, слышал. Я не могу оставить людей. Я помогу им.
- Хорошо.
Я знал, что брата переубеждать не стоило, хоть и оставлять его в таком месте было страшно. Но моя голова была забита только моим сыном. Я ехал по пятам скорой помощи и всю дорогу молил Бога сохранить жизнь моему мальчику.
Глава 10. Развод.
Бурхана разместили в центральной городской больнице. Как мне позже объяснили, моему сыну насквозь пробила икру ноги, тонкая, деревянная, дощечка. Но поскольку, её вовремя успели снять, не было заражения, и ногу сохранили. Всю ночь я провёл в больнице, а так же смотрел, как один за другим туда привозили новых пострадавших. Люди в коридоре, то и дело обсуждали этот взрыв. Каждый выдвигал свою версию, то это боевики, то политики, то ещё что-то, но всех волновало одно, почему это началось и чего ждать дальше. Резко меня позвал врач. Поднявшись с лавочки, я тут же подошёл к дверям палаты моего сына.
- Мальчик проснулся, чувствует себя хорошо. Можете поговорить с ним, - говорил доктор, выходя из комнаты.
- Спасибо, - сказал я и направился к сыну.
- Папа, - радостно выкрикнул Бурхан, потянув ко мне руки.
- Да, мой золотой. Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. А мама и Саид где?
- Они дома. Они навестят тебя завтра. Сегодня я с тобой побуду.
- Когда мы были дома, мама говорила, что ты нас отнимешь у неё.
- Она вас подвергла опасности. Я мог потерять вас из-за её глупого поступка.
Бурхан посмотрел виноватыми глазами и сказал:
- Но, мы все живы….
- А если бы нет? А если бы ты или твой брат погибли?
- Ты бы наказал маму?
- Лучше не спрашивай, чтобы я с ней сделал.
Я погладил сына по голове и поцеловал в лоб. Проведя с ним время, я заснул сидя возле его койки. Наутро, я проснулся и, умывшись в его комнате, принялся к молитве. Через время в палату принесли еды, и я из рук кормил Бурхана.
- Пап, - сказал Бурхан с набитыми щеками. – Мама с братьями придут сегодня?
- Да. Я поеду сейчас домой и всех привезу.
- Возьми мои игрушки. И Абдуллаха возьми.
- А это кто?
- Ну, мой слонёнок зелёный.
- Другого имени не придумал для слона? И почему он зелёный?
- Ты сказал, что он отравился.
- Ладно, я возьму твоего слона. Жуй быстрее.
Докормив ребёнка, я вышел из больницы и поехал домой. Зайдя в зал, я увидел, как Шема, Янаби, а так же брат с детьми, подскочили с дивана и смотрели на меня.
- Собирайтесь, - сказал я. – Навестите Бурхана.
Янаби тут же побежала переодевать своих детей. Я подошёл к картонному ящику, который стоял возле дивана, по горло забитый игрушками. Вытаскивая оттуда разные машины и самолёты, я искал слоника.
- Мы готовы, - сказал Мабрур.
Наконец-то найдя, какого-то испачканного и уродливого, зелёного слоника, я отдал его брату и сказал:
- Отдашь это Бурхану. Это Абдуллах.
- Ты не поедешь? – спросил брат, с удивлением посмотрев на игрушку.
- Мы с Шемой тут останемся. Вы езжайте.
- Хорошо. Ты сейчас должен побыть с женой, она такой стресс перенесла. Мы всю ночь её успокоить не могли.
- Да, конечно….
Брат с Янаби, а так же дети вышли на улицу. Шема стояла в коридоре и смотрела на меня. Я подошёл к двери и закрыл её на ключ.
- Мы не поедим? – тихо спросила жена.
- Как ты посмела подвергнуть риску жизнь моих детей?
- Микдад…, - сказала Шема, и упала на колени. – Прости меня! Прости мне этот поступок. Я думала, ты собирался меня бросить и забрать у меня детей…
- Что?! – спросил я, подойдя к жене и схватив её за подмышку, поднял вверх. – Если я решил тебя бросить, это значит, ты должна была брать детей и убегать?
- Микдад…. Умоляю, прости меня.
- Наши с тобой отношения, никак не должны были касаться наших детей. Ты не имела права самостоятельно решать, с кем нашим детям быть. Мои сыновья могли умереть! Знаешь, что я пережил вчера?! – закричал я, ударив жену по лицу так, что в комнате эхом раздался звук удара её затылочной кости со стеной. - Как ты посмела!? Я развожусь с тобой!
- Нет! – закричала Шема. – Умоляю! Не делай этого!
- О детях можешь забыть. Такая легкомысленна мать, им не нужна.
- А какая им нужна?! – кричала Шема, держась одной рукой за стену. – Неверная? Армянка им мать нужна?!
- Закрой свой рот. Я развожусь не из-за женщины, а из-за твоей халатности по отношению к моим детям.
- Это и мои дети! Я тоже имею права быть с ними! – плакала Шема.
- Ради своей выгоды, ты могла их погубить. Откуда мне знать, что ещё за идеи, завтра появятся в твоей голове?
- Я не отдам тебе детей, - сказала жена и посмотрела на меня.
- Что?
- Ты не получишь детей! Я их родила! Я от болей корчилась и кричала, не ты.
Я медленно подошёл к жене и посмотрел в её серые глаза. Она так уверенно на меня смотрела, что мне даже на минуту стало смешно, после чего я со всей силы ударил её по лицу.
- Ещё что-то скажешь мне?
- Скажу, - говорила Шема, выпрямившись и посмотрев на меня. – Детей, не отдам.
Лучше в поле гиен дразнить, чем мужчину в гневе из себя выводить. Я потерял рассудок от наглости своей жены. Придя в бешенство, я набросился на неё, содрав с неё платок и потянув за волосы. Жена не растерялась и тоже начала бить меня. Упав в коридоре на пол, я пытался задушить Шему, но она сунула мне пальцы в глаза и постаралась их выдавить.
- Ты больная?! – закричал я, влепив Шеме пощёчину. – Чего ты добиваешься? Чтобы я убил тебя?
- Лучше убей. Твои побои не остановят меня! Я не отступлю от детей. Они и мои!
Я встал с жены и, выхватив ключи, лежащие на тумбочке у входа, сказал ей:
- Я поеду к Бурхану. Ты же сына навещать не будешь, а завтра я возьму тебе билеты в Эмираты.
- Нет! Ты не поступишь так со мной! – закричала жена, подбежав к двери, которую я захлопнул перед её носом и ушёл.
Доехав до госпиталя, где лежал мой сын, я поднялся на лифте на пятый этаж и направился к его палате. Открыв дверь, я увидел бегающих там детей, а так же брата с женой. Но больше всего, меня удивило присутствие Эдика, Тарона, Арсена и Давуда.
- Ахи! – выкрикнул Давуд, подбежав ко мне. – Мархаба. Как ты?
- Спасибо, хорошо, - ответил я, смотря на Эдика, который на меня смотреть, не горел желанием.
- Каклан! – закричал Тарон. – Как я рад, что ты жив!
- Я – Микдад. Почему, я должен был не жить?
- Мы слышали, что твои дети пострадали от теракта.
- Нет, хвала Всевышнему, мы все живы. Эдик, - сказал я. – Ты не мог бы выйти со мной в коридор?
Давуд с Арсеном переглянулись. Мабрур так же с волнением посмотрел на меня.
- Да. Давай выйдем.
Я подошёл к Бурхану и поцеловал его в лоб, на что сын направил к моему лицу уродливого слона и сказал:
- Абдуллаха тоже поцелуй.
- Не унижай своего отца, сынок. Люди же смотрят.
- Ну, па-а-а-п.
- Когда все уйдут, я обещаю поцеловать твоего, уродливого, Абдуллаха.
Улыбнувшись малышу, я направился к выходу. Выйдя в коридор, я и Эдик встали друг напротив друга.
- В тот день, я поехал к вам домой, чтобы поговорить с Армин, но мне помешал мой брат и Армен.
- Я знаю, - перебил Эдик. - Там и я должен был быть, но Армен запретил мне ехать.
- Эд…. Я хочу извиниться перед тобой. Это всё случилось не специально. Меня и твою жену обманули. Из-за этого вранья, вышла такая вот глупая ситуация. Как мужчина и муж, можешь быть спокоен, у меня с Армин никогда и ничего не было.
- Если бы я допускал такую возможность, я бы давно её убил.
- Как только мой сын поправится, я улетаю домой. Меня тут больше не будет.
- Не скажу, что буду сильно жалеть об этом. Надо уметь любить тех, кто любит нас. Ни ты, не Армин это не цените.
- Зря ты так…. Мы друг друга уважаем, а не любим, - сказал я Эдику и, приподняв свою бровь, внимательно посмотрел на него.
- В смысле? Вы же так любили друг друга, что когда увиделись, моя жена потеряла ребёнка и….
- Нет-нет-нет – перебил я. – Она его потеряла не из-за любви ко мне, а от стресса. Он считала меня мёртвым. А к тебе я приходил не для того, что бы с ней бежать, а чтобы просто поговорить, но опять же, всё испортили наши братья.
- Ты не мог с ней при мне говорить?
- А ты вспомни своё состояние? Ты меня убить был готов.
Эдик сжал губы и надул щёки, медленно опустошая лёгкие от кислорода.
- Так что… - продолжил я. – Нам нет смысла злиться и ругаться. У тебя своя прекрасная семья, у меня своя. Рушить это никто не собирался и не собирается.
- Я только рад, если это так, - сказал Эдик и, похлопав меня по плечу, открыл дверь в палату.
На удивление, Эдик был очень понимающий и, наверное, добрый мужчина. Он словно понимал всю ситуацию и не проявлял никаких инстинктов ревности, что вызывало странные чувства не понимания, он тебя простил или, он потом отомстит. Зайдя в комнату, я ещё долго болтал вместе с друзьями. Отойдя от детской койки к маленькому столу с двумя пластмассовыми стульями, я вместе с мужчинами, обсуждал ситуацию взрыва. Но даже мои друзья выдвигали разные версии случившегося. Ближе к вечеру все разошлись, а я остался наедине со своим сыном. Подвинув стульчик к кровати моего сына, я сел рядом и поцеловал его руку.
- Как ты, сынок?
- Мне хорошо. Нога чешется только.
- Как твой, зелёный Абдуллах? – спросил я, потянув за хобот игрушку.
- Пап, а почему мама не пришла?
- Я так захотел, - ответил я, дергая голову слонёнка.
- Ты наказал её? – спрашивал Бурхан, смотря на меня своими большими, цвета светлого чая, глазами.
Схватив игрушку, я направил её к лицу сына и, ударив Абдуллахом по его носу, с улыбкой сказал:
- Да. Мама наказана и с тобой видеться больше не будет.
Бурхан недовольно схватил игрушку и, убрав её от лица, сказал:
- Ты говорил, что за жену отвечаешь ты, а за маму я. Так?
- Да.
- Ты её можешь наказывать, как хочешь, но видеться мне с ней или нет, тоже ты решать будешь?
От такого неожиданного вопроса, я слегка растерялся. Погладив по голове Бурхана, я ответил ему:
- Ты становишься, как твой брат Аман. Он совсем маленький, а уже решает семейные проблемы.
- Я тебе даже Абдуллаха отдам, но только не наказывай маму.
- Бурхан, - спросил я, поднявшись с места. – А если я и твоя мать утонем, и ты бы мог спасти только одного из нас, кого бы ты спас?
- Маму, - сказал сын, внимательно посмотрев на меня.
- Почему?
- Если бы я спас тебя, позволив маме утонуть, ты бы разочаровался во мне, как в мужчине. Ты сам всегда мне и Саиду говорил, чтобы не было, долг мужчины – защищать женщину.
Я улыбнулся Бурхану и, подойдя к нему ближе, поцеловал в лоб.
- Ты прав, сынок. Я рад, что ты так внимателен к моим словам и горд, что растёшь настоящим мужчиной.
- Не переживай, пап. Спасая маму, я вернулся бы за тобой.
Я лёг на койку возле сына и крепко обнял его. Всю ночь мы с ним разговаривали обо всём. А уже наутро, после молитвы, я поехал домой. Во дворе носились дети моего брата с Саидом, а так же дети Давуда. В беседке сидели соседские мужчины и о чём-то разговаривали. Я махнул им рукой и зашёл домой.
- Микдад? – спросил мой брат, выглянув из кухни. – Зайди на минуту.
Сняв обувь у входа, я ленивым шагом зашёл на кухню и закрыл за собою двери.
- Что такое?
- Вчера я с Шемой разговаривал. То, что она мне рассказала, меня привело в ужас.
- Что это она такого сказала? – с интересом спросил я, садясь за стол.
- Ты хочешь развестись?
- Да. Что тебя удивило? Или ты считаешь нормальным, что она выкрала детей и бежала? Или нормально то, что мои дети могли быть мертвы?
- Я понимаю. Это не допустимо, но всё обошлось. Накажи её как-нибудь за это, но не разводиться же.
- Я хочу развестись. Моя жена, моя семья, я решаю.
- А дети? Они чем заслужили это?
Я ничего не ответил брату и встал с места. Мабрур подошёл ко мне и, схватив за локоть, сказал:
- Одумайся уже! Сколько можно?! Я вижу, что твоя жена допускает одну ошибку за другой, но и её понять можно. Она растерянна, Микдад. Ты понимаешь это или нет?
Я схватил руку брата и убрал её от себя. Снова ничего не ответив, я молча ушёл к себе в спальню. Зайдя в комнату, я увидел Шему. Жена сидела на кровати в лёгком сарафане и, перекинув на один бок свои длинные, русые волосы, протирала их каким-то маслом.
- Привет…. – тихонько сказала, Шема.
- Привет, - ответил я, расстегнув рубашку и, в одних джинсовых штанах, прыгнул на кровать.
- Как Бурхан? – спросила жена, развернувшись ко мне.
Я лежал за её спиной лицом в подушку и пробубнил:
- Хорошо всё с ним, не переживай.
- Мабрур и Янаби сейчас к нему поедут с детьми. Позволь и мне с ними?
- Нет, – сказал я, подняв голову и повернувшись к жене. – Ты не поедешь.
Шема грустно вздохнула и продолжила дальше растирать маслом свои волосы. Я потянулся рукой к своей ноге и начал массировать стопу. Шема посмотрела на моё скорченное лицо и спросила:
- Что такое?
- Да, болят ноги. Устал, наверное.
В комнату постучал Мабрур и, приоткрыв дверь, сказал нам:
- Мы поехали в больницу. Вечером вернёмся.
- Да…, я закрою за вами, - говорила Шема, выходя из спальни.
Я лёг ровно и, скрестив руки за головой, смотрел на потолок. Быть с любимой не получалось, у нас дети и бросить их или отнять у второй половины, тоже было невозможно. Развестись, так же не удавалось. Брат был прав, когда говорил, что сыновей с детства надо как мужчин воспитывать иначе будут такие маменькины сыночки как мои мальчики. Старших понимаешь, когда их проблемы сам переживаешь. В этот момент дверь приоткрылась и в комнату вошла Шема, держа в руках фиолетовый тазик с водой. Поставив его на пол возле кровати, она села на ковёр и позвала меня:
- Садись, опусти ноги в воду.
- Зачем?
- Боли пройдут. Я специальный настой сделала.
Я закатал края своих джинсов и, потянувшись вперёд свесив ноги, опустил их в тазик с тёплой водой.
- Спасибо, - сказал я, смотря на Шему. – Мабрур с детьми ушли?
- Да. Мы одни дома. Послушай, Микдад….
Но, не успев договорить, кто-то позвонил в дверной звонок. Шема поднялась с места и дала мне синее полотенце. Я вытер ноги и босиком направился к двери. Распахнув дверь, я увидел Тарона.
- Эй-э-э-э-й! – закричал Тарон, раздвинув руки в стороны. – Пошли, прогуляемся.
- Заходи, погостишь у меня.
- Нет. Выходи, мы кое-куда сходим.
Оставив дверь открытой, я зашёл в спальню и, надев футболку, вышел в коридор.
- Ты гулять? – спросила Шема, с подавленным видом смотря на меня. – А ноги? Их бы ещё в растворе подержать.
- Ночью, сейчас у меня дела, - ответил я, надев шлепки и закрыв за собой дверь.
Тарон закурил сигарету и направился в сторону армянского квартала. Зайдя в небольшой дворик, где прямо на улице стояли скамейки и на них сидели взрослые, я посмотрел на Тарона и спросил его:
- Что это? Опять у вас праздник?
- Нет. Это из соседнего дома родители делают. Ставят сценку, скамейки и смотрят на таланты своих детей. Просто мой братик петь будет, я решил с тобой сходить. Давуд с Арсеном тоже тут.
- А, теперь ясно. Конечно, с удовольствием послушаю.
Улыбнувшись другу, мы прошли мимо трёх, тёмно-коричневых, скамеек и сели на четвёртую. За нами сидел Арсен, навалившись всем телом на спинку нашей лавки, а рядом Давуд вместе с сыном на руках. Увидев Имана, я тут же схватил его и сел на скамейку, повернувшись к Давуду полу боком.
- Хочу, чтобы он видел талантливых деток, - сказал Давуд, потянув сына за пухлую щёчку.
- Ещё увидит. У малыша вся в жизнь впереди, - улыбаясь, говорил я, держа Имана за подмышки и стукая его ножками об свои колени.
- Перестань. Что он увидит? Мой сын наказан до конца своих дней. Он всю жизнь будет выделяться среди ровесников. Всю жизнь будет не таким как все. На него будут косо смотреть, его будут не любить. А женщины? Мой сын познает это? Нет. Бог, уродуя детей, наказывает этим родителей.
Посмотрев на Давуда, который вызвал у меня чувства сожаления, я прижал к себе ребёнка и сказал:
- Ты чего? О каком наказании речь? Твой ребёнок лишён гена зла. Ты считаешь это наказанием? Твой ребёнок ангел.
В этот момент, по всему двору раздался писклявый голос мальчика. Повернув головы к не большой сценке, где стоял мальчик лет восьми и фальшиво пел, мы скорчили свои лица и с сочувствием смотрели на него.
- О Аллах, и такое бывает? – кривя губу, спросил Давуд.
Тарон повернулся назад, оперившись спиной на руки Арсена, и крикнул:
- Ну, как вам мой братик?
- Весь в тебя, - недовольно произнёс Арсен и, выдернув свои руки из-под спины Тарона, закинул их себе за голову.
- Может ты его в художественную отдашь? - спросил Давуд.
Наконец-то мальчик завершил своё мучение нашего слуха и поклонился зрителям. Сидящие спереди, а так же по бокам люди, с улыбкой аплодировали мальчику и встречали девочку с двумя косичками, которая поднялась на сценку.
- О, видишь её? - толкнув меня в спину, спросил Арсен.
- Ну?
- Это дочка сестры Армин. Сестра младшая, а дочь старше, чем дети Армин.
Я улыбнулся и начал целовать сладко щеку Имана. Малыш постоянно улыбался и пускал слюни по своей, слегка свисающей, нижней губе. Девочка на сцене улыбнулась всем сидящим во дворе людям и громко произнесла:
- Стихотворение! Геноцид 24-15.
- О не-е-е-е-т, - резко растянул Давуд и откинулся на спинку скамейки.
- Что такое? – спросил я, повернувшись к другу.
- Кто о чём, а армяне о своём геноциде, - недовольно сказал Давуд, поставив ладонь к лицу.
- А что ты имеешь против? – возмутился Тарон, повернувшись к нам.
- Да ладно, сколько можно? Вечно о своем геноциде рассказываете. Как будто кроме вас никого на земле не резали больше.
- Да мне всё равно кого и как резали, я только о своём горе пекусь и буду о нём всегда вспоминать, - говорил Тарон.
- Ну, да…. Типичный армянин, - продолжил Давуд.
- Да заткнитесь, - выкрикнул Арсен, - дайте послушать.
Я толкнул в плечо Тарона и, подморгнув, улыбнулся ему. Девочка на сцене выразительно рассказывала свой стих:
Горжусь тобой моя земля,
Люблю тебя моя страна.
Твой флаг я к небу подниму
К земле коленями паду,
От сердца Господа молю,
Сжимая землю попрошу:
"Прими всех тех кто погибал
Кто честь и родину спасал,
Кто веру в Бога не придал
И в муках тяжких погибал".
Я геноцид наш признаю
Скорбя за тех, кто гиб в бою
Я верю, Вы теперь в раю,
Молитву вам свою дарю.
И я горжусь, что Армянин
Признавший то, что Бог един.
Как настоящий Христианин
Врагу не дался ни один.
Держа за ручки Имана, я начал вместе с ним хлопать. Поцеловав сладкого малыша, я поднял голову вверх, и мой взгляд остановился на женщине стоящей чуть дальше от сцены. Полностью закрытая чёрной тканью, девушка пристально смотрела на меня. Подведя свою белоснежную руку к лицу, девушка убрала чёрную вуаль с лица, раскрыв нос и губы. Я тут же узнал Армин. Подскочив с места, я отдал ребёнка Давуду и сказал:
- Держи. Я должен идти.
- Ты куда?! – с удивлением выкрикнул Давуд, схватив ребёнка.
- Потом!
Я направился к Армин. Девушка закрыла лицо вуалью и быстренько удалялась из двора. Я шёл за ней, периодически оглядываясь - проверяя, не видит ли кто нас. Идя по пятам Армин, я заметил, что мы забрели в какой-то сад. Вокруг было много деревьев и кустов. Я шёл осторожно, чтобы не задавить красивые цветы под ногами. Наконец-то Армин остановилась. Отодвинув большую ветку дерева, которая своими густыми листьями завешивала небольшой проём между деревом и скалой, Армин прислонилась к холодному камню, на котором росла трава, и посмотрела на меня. Подойдя к ней, я осторожно взял край вуали и убрал с её лица.
- Ма ша Аллаh! Разве так можно сводить с ума мужчину? – спросил я, медленно водя пальцами по белоснежной щеке Армин.
- Микдад, - сказала Армин, схватив мою руку и поцеловав в ладонь. – Во всей этой суете, я даже не узнала как ты? Как жил ты всё это время?
- Я живу сейчас. Тогда я не жил, я страдал и чтобы как-то отвлечь меня от моего горя, брат уговорил отца женить меня. Итог моего брака ты видишь. Два золотых сына.
Армин улыбнулась мне и, держась за мою руку, присела на траву. Я так же сел рядом, не отрывая взгляда от её прекрасных глаз.
- Мой брат тут же меня замуж выдал. Он считал, что выбросил дурь из моей головы и спас меня. А я всё писала тебе письма. Я представляла, что ты жив и вернёшься за ними, за мной….
- Поступки наших братьев оказались самыми низкими, которые они могли допустить. Знаешь, с возрастом я понял, необязательно чтобы жена или муж были твоей нации, но важно, чтобы они были в одинаковом мышлении с тобой. Моя жена арабка, но она не моих понятий. Не из моей планеты.
Армин улыбнулась мне. Впервые за столько времени мне стало так спокойно. Я ощущал невероятное счастье и наслаждение. Приблизившись к Армин, я поцеловал её в лоб и, посмотрев ей в глаза, спросил:
- Ты разведёшься?
- Микдад, я могу не быть женой, но я не могу не быть матерью. Я должна преклониться перед спокойствием моего мужа. Он не подал на развод после всего и даже не избил меня так, как мог бы поступить любой, нормальный мужчина. Но мой муж поступил мудро, он понял, насколько я была растеряна и шокирована происходящим, что потеряла свой рассудок. Он смог то, на что не каждый способен. Он – встал на моё место. Он даже тебя не тронул, Микдад….
- Мне пойти ему руки поцеловать? – недовольно спросил я.
- Нет. Просто, я не могу плюнуть в лицо тому, кто так с пониманием ко мне относится. Такие мужья редкость.
Я со злобой посмотрел на Армин. Отпустив и откинув её руку в сторону, я поднялся с места и, встав спиной к Армин, схватился за ветку дерева. Смотря сквозь зелёные листья, я недовольно спросил:
- К чему ты это? Зачем ты мне всё это говоришь?
- Мик…, я мать и…
- Хватит! – закричал я не оборачиваясь. – А я отец и что с того? Я детей не меньше тебя люблю и дорожу ими.
- Ты сможешь развестись, а я нет, мне не отдадут детей.
- А кто сказал, что я могу? Мои мальчики уже, не могут без матери….
Армин тихонько встала с места и, подойдя к моей спине, обняла меня. Схватив рукой мои волосы на затылке, Армин их крепко сжала и, приблизившись к моему уху, прошептала:
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |