– Это почему?
– А чем плохо – сиди себе тут, в лавочке, и только и знай, что получай страховку, особенно, когда документы в страховую компанию тебе подписывают такие замечательные люди, как лейтенант Лесток и капитан Маузер…
Абрахамсон уселся на краешек разбитого прилавка.
– Я оплатил страховой полис и поэтому имею полное право на компенсацию за понесенный моим магазином ущерб,- произнес он.
– Ваших прав у вас никто не отнимает,- продолжил МакКони,- но иу нас, полицейских, тоже есть права. Например – просить вас о содействии в поимке опасного преступника, который терроризирует не только вас, кстати, но и других владельцев собственности в этом районе…
Абрахамсон слегка нахмурился.
– А разве я не содействую? Разве это – не в моих же интересах?
– Получается, что нет. Вы не только не помогаете нам, а наоборот – препятствуете поимке Салдама.
– Я?- хозяин магазина весьма удивился,- Я? Препятствую? Каким же образом?
– Пишете на нас в Управление всякие кляузы, всякие гадкие доносы, разного рода инсинуации…
Капитан Маузер, слышавший этот диалог, посчитал за лучшее выйти на улицу.
– Но у меня не было другого выхода!- закричал Абрахамсон.- Да, я действительно получил страховку за предыдущий разгром, надеюсь, получу и за этот, но лишь при том условии, что полиция подпишет мне все необходимые документы! МакКони улыбнулся.
Вы, Абрахамсон – смелый человек…
Я – да!- гордо ответил тот.
– …потому что не боитесь иметь дело с закоренелыми преступниками,- продолжил Джерри.
– Ничуть не боюсь!
– Даже, если они напялят на себя форму ньюйоркской полиции,- продолжал улыбаться МакКони.- Ладно, теперь расскажите мне, как все это произошло. Я так понял,- полицейский указал на вдребезги разбитые витрины и разнесенный торговый зал,- я понял, что тут сработало какое-то взрывное устройство?
Абрахамсон тяжело вздохнул.
– Капитан Маузер тоже так подумал… МакКони нагнулся к Абрахамсону.
– Так что, тут ничего не взрывалось? Даже банки с несвежим пивом?
– Все было иначе: сразу же после открытия в мой магазин забежала группа малолеток, громя и круша все на своем пути…
– Вы запомнили хоть одно лицо?- перебил собеседника Джерри.
– К несчастью, нет. Все налетчики были в хоккейных касках. Кроме того,- хозяин потер затылок,- кроме того, сразу же после начала налета я сильно-сильно получил хоккейной клюшкой по голове…
Джерри поднял с пола несколько сплющенных жестянок и, повертев их в руках, поставил на прилавок.
– Да-а-а,- протянул он,- несколько десятков ньюйоркских подростков по взрывной силе эквивалентны разве что атомной бомбе, сброшенной на Хиросиму. А почему они были в хоккейных шлемах?- обернулся Он к Абрахамсону,- что, хоккейный сезон уже начался?
Абрахамсон явно обиделся.
– Вам хорошо так говорить,- с чувством произнес
он, вот если бы вы оказались на моем месте… МакКони широко улыбнулся.
– Каждый из нас на своем месте: я – на своем, ты
– на своем… А что, собственно, случилось?
Абрахамсон полез своими короткими волосатыми пальцами в рот и вытащил оттуда вставные челюсти.
– Когда я получил хоккейной клюшкой по голове и упал под кассу, один из малолетних негодяев насильно раскрыл мне рот, а другой – вытащил вот это,- он кивнул на свои вставные челюсти…
Ну и что?
Они играли ими в хоккей…
МакКони, Хайталл и Шлегель вышли из разбитого маркета.
– Да, не повезло парню,- улыбнулся Джерри,- впрочем, я действительно никогда не окажусь на его месте…
Лейтенант Шлегель открыл дверцу автомобиля и уселся за руль.
– Почему?- не понял Хайталл. МакКони ослепительно улыбнулся – точь-в-точь положительный герой из голливудовского вестерна.
– Потому что у меня – металлокерамика…
– Уважаемые господа полицейские шестнадцатого участка,- капитан Маузер неспешно расхаживал на небольшом возвышении зала, где в это утро собрались все сотрудники,- господа полицейские, сегодня я имею честь представить вам вашего нового начальника, лейтенанта Лестока.- Он кивнул сидящему в первом ряду полицейскому с чрезвычайно низким лбом,- ну-ка, покажитесь своим подчиненным!
Лесток поднялся со своего места и неловко поклонился в сторону Маузера.
– Лейтенант Лесток,- продолжил Маузер, когда тот опустился на свое место,- опытный полицейский. В пятнадцатом участке, где он служил до сего времени, лейтенант не получил ни одного взыскания от начальства. Я говорю – пока лейтенант, потому что в Управлении сейчас согласовывается вопрос о присвоении господину Лестоку очередного полицейского звания… А сейчас ваш новый начальник ознакомит вас со своей концепцией наведения порядка в этом районе – его предшественник так безнадежно развалил все дело, что Лестоку, судя по всему, придется предпринять меры самого решительного характера.- Капитан вновь повернулся к своему протеже,- прошу вас, лейтенант!
Лесток несмело поднялся со своего места и под презрительными взглядами полицейских направился к стулу за небольшим столиком – он, конечно же, не мог знать, что под ножку этого стула МакКони загодя подложил петарду, а в сидение вбил толстый трехдюймовый гвоздь острием наружу…
– Прошу вас!- повторил Маузер.
Лесток, поднявшись на подиум и встав за столик, начал так:
– Я… э-э-э… назначен начальником вашего участка, чтобы э-э-э… навести тут порядок… Вы, мои подчиненные, ээ-э… должны в своих действиях руководствоваться духом и буквой закона, э-э-э… А закон для вас – ваше, э-э-э…
начальство, то есть – э-э-э… я!
Маузер, подойдя поближе, приободряюще сказал Лестоку:
– Да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь, лейтенант.- Он показал на стул,- пожалуйста, садитесь, так вам будет удобней!
Лесток откашлялся.
– Я хочу сказать, э-э-э… что у преступников во вверенном вам районе, э-э-э… не должно быть абсолютно никаких шансов для злодеяний, у них должна гореть под ногами э-э-э… земля!…- с этими словами Лесток опустился на стул – раздался страшный грохот, во все стороны посыпались искры, и на присутствующих повалил едкий дым…
Лесток, держась за ягодицы, вскочил, как ужаленный.
– О, черт!- заорал он на весь шестнадцатый участок, держась за задницу обеими руками.
Полицейские, сидящие в зале, только расхохотались.
Маузер, оправившись от удивления и испуга, в гневе
затопал ногами.
– Что за идиотские шуточки!- закричал он,- кто это сделал?- капитан испытывающе посмотрел на полицейских.- Это, наверное, ты!- указал он на смеющегося МакКони.
Тот лишь пожал плечами.
– Наш новый начальник сам сказал, что у преступников должна гореть под ногами э-э-э…- голосом Лестока повторил Джерри,- гореть земля. Я думаю, что это не что иное, как провидение. Это знак свыше!…
Лесток, продолжая держаться за пострадавшую часть тела, продолжал вопить:
– О-о-о, как больно!…
Прихрамывая, он пошел на свое прежнее место в зале. Новый начальник явно не заметил, что на заднице у него выдран приличный лоскут материала – сквозь дыру в штанах виднелись полосатые семейные трусы.
Маузер, глядя на смеющихся полицейских, продолжал орать:
– Прекратите ваш идиотский смех!
Глянув на физиономию капитана Маузера, полицейские засмеялись еще громче – от взрыва петарды все лицо капитана было черно от копоти, будто бы его намазали гуталином – на этом фоне разляпистым пятном краснел гадкий слюнявый рот.
МакКони повернулся к Ларвелу.
У него такой вид, будто бы он только что отсасывал,- сказал Джерри тихо, но не настолько, чтобы до Маузера не дошли его слова.
Лейтенант МакКони!- в ярости закричал Маузер,- я знаю, чьих рук это дело!…
МакКони, пристально посмотрев на капитана, заговорщеским тоном произнес:
Я тоже. Смех внезапно прекратился. Подойдя к Джерри, Маузер посмотрел ему в лицо.
Чьих же?- спросил он. МакКони улыбнулся.
– Я знаю, чьих рук это дело,- повторил он,- это дело рук Салдама.
– Почему вы так считаете, лейтенант МакКони?- спросил Маузер.
– А чьих же еще? В чьих еще интересах дискредитировать такое уважаемое начальство, как уже почти капитана Лестока,- он указал в его сторону,- и еще капитана Маузера?
Маузер, отерев рукавом копоть с лица, осторожно сел на стул рядом с Джерри.
– Лейтенант МакКони,- зашипел он,- мне надоели наши дурацкие шуточки! Вы уже имеете одно взыскание – за несоблюдение формы обращения к начальству!
– Имею,- спокойно согласился Джерри.
– Сегодня же я составлю второй рапорт на вас. А после третьего – надеюсь, мне недолго придется ждать удобного повода,- после третьего вам придется распрощаться с полицейской формой…
На следующий день, подойдя к Маузеру, МакКони сообщил:
– Как стало известно по агентурным данным, Салдам и его бандиты сегодня вечером будут находиться и одном баре недалеко от нас. У них там какая-то сходка. Они будут там то ли делить награбленное, то ли составлять план новых ограблений. Если мы не упустим этого шанса, то сможем накрыть их с поличным…
У Маузера заблестели глаза.
– Какая-то сходка, говорите? Делить награбленное, говорите? Очень интересно. Я думаю, что если я их накрою, то обязательно получу новое повышение по службе.
МакКони утвердительно закивал головой.
– Конечно, конечно, господин капитан. Маузер самодовольно улыбнулся.
– Интересно, интересно,- продолжил он свою мысль,- а что это за бар?
– «Голубая устрица».
– И когда же они собираются?
– Сегодня в восемь вечера. Господин капитан,- Джерри наклонился к уху Маузера,- только я бы на вашем месте пошел бы на это дело, переодевшись в гражданку – там собирается очень пристойная публика и, мне кажется, не стоит пугать людей полицейской формой, не стоит лишний раз привлекать к себе внимание…
– Что ж, спасибо за совет,- ответил капитан,- благодарю вас, МакКони. Вы свободны.
Джерри вышел на коридор, где его дожидались Ларвел и Шлегель.
– Ну как?- подтолкнул своего товарища локтем негр.
– Все отлично. Клюнул!
Маузер, потирая руки от нетерпения, вызвал по селектору Лестока.
– Лесток,- сказал капитан, когда тот появился у него в кабинете,- по моим агентурным сведениям стало известно, что Салдам и его бандиты сегодня в восемь вечера собираются в баре «Голубая устрица». Мы, переодевшись в
гражданское платье, отправимся туда вдвоем. Если нам удастся накрыть бандитов с поличным – а я думаю, что это удастся, у них на сегодня запланирована какая-то сходка – так вот, если нам это удастся, мы очень угодим начальству и незамедлительно получим повышения. А главное – покажем, что эти выскочки из Полицейской Академии…
– …эти ублюдки,- продолжил Лесток мысль начальника.
…эти козлы…
…эти желторотые птенцы…
…эти никчемные идиоты…
…неспособны на настоящую службу в ньюйоркской полиции,- закончил Лесток. Маузер захихикал:,
– Ты просто читаешь мои мысли, лейтенант, пока еще лейтенант. Как приятно иметь дело с проницательным человеком!…
Без четверти восемь небольшой белый джип «ниссанпатруль» без полицейской символики остановился около «Голубой устрицы». Из него неспешно вышли Маузер и Лесток и, закрыв дверцы машины, направились к ярко освещенному входу.
Маузер был одет в штаны немыслимого покроя и расцветки – ярко-красные, расклешенные, с какими-то разводами, и в подобную рубашку – такой наряд отвечал понятиям капитана о современной моде. На Лестоке наряд был несколько попроще – голубые джинсы и мохнатый голубой свитер, с надписью «Бэд бой»-«Плохой мальчик», который ему презентовал лейтенант Шлегель – пятна на свитере не оставляли сомнений, что он найден там же, где и бутылки.
Переодетые полицейские толкнули тяжелые двери и очутились в просторном холле. Поднявшись на второй этаж по лестнице, убранной ковровой дорожкой, они очутились перед дверью с неоновой надписью «Голубая устрица – только для настоящих мужчин».
– Ну что, пошли,- предложил Маузер и, поправив пистолет, который, не найдя лучшего места, он засунул в штаны, вошел в бар.
В баре было многолюдно, и полицейские уселись на единственное свободное место – рядом со звероподобным мужиком в кожаной куртке с блестящими заклепками.
Маузер вытащил из заднего кармана брюк пачку фотографий – это были снимки Салдама, сделанные в анфас и в профиль и, отобрав несколько, протянул их Лестоку.
– Держи, лейтенант. И хорошенько наблюдай за посетителями – если увидишь хоть что-то подобное на это рыло,- он кивнул на фотографии,- сразу же говори мне.
Внезапно на колени к Лестоку подсела какая-то дама. Лейтенант отпрянул.
– Мужчинка, угостите сигаретой,- кокетливо попросила девушка.
– Я не курю, мэм,- ответил тот.
Внезапно взгляд Лестока остановился на оголенных руках дамы – они были покрыты густой, как у орангутанга, шерстью.
– Нравится?- продолжала кокетничать подсевшая
– мне тоже. Все мужчины от меня без ума. Они находят, что
волосатые руки и грудь – признак мужественности. Лесток поперхнулся от неожиданности.
– Правда, некоторые предпочитают сбривать волосы,- как ни в чем не бывало, продолжала дама,- но мне кажется, что это излишне.
– Мэм,- официальным голосом начал было Маузер,- мы совсем не расположены шутить…
Та немножко обиделась.
– А я и не думаю шутить – я с вами заигрываю -
неужели вы этого не понимаете? Дама как-то странно заерзала на коленях у Лестока.
– Я с вами заигрываю,- продолжила она,- а вы обижаетесь. Разве можно обижаться на женщин,- дама поправила прическу,- особенно таких привлекательных, как я?
К столику подошел официант.
– Слушаю вас,- произнес он. Маузер замахал руками.
– Извините, мы еще не решили, что мы будем делать сегодня вечером. Не могли бы вы подойти несколько позже?
Официант удалился.
– Неужели вы еще не решили?- удивилась дама,- тогда зачем же вы пришли сюда?
Пистолет, засунутый Маузером в штаны, своим весом давил капитану на его архитектурные излишества. Осторожно расстегнув пуговицу, он попытался поправить оружие.
Движение Маузера не осталось незамеченным со стороны подсевшей девушки. – Что это ты там поправляешь?- поинтересовалась она. Маузер, поправив пистолет, быстро застегнул замокмолнию.
Да так, ничего…- пробормотал он. Девушка рассмеялась.
Понимаю, понимаю…
Что? Девушка рассмеялась вновь.
– Да так, вспомнила один анекдот, еще со школьных времен. Поспорили, значит, три кота, кто из них ленивей. Один говорит:«У меня такая хозяйка классная, каждый день покупает мне «Вискас», ешь – не хочу, аи лежу на кресле и не притрагиваюсь к еде. Вы думаете, и не голодный? Еще как голодный! Просто мне лень!» Другой кот говорит:«Это еще что! Вот у меня на помойке, где я живу, столько неудовлетворенных кошечек – и псе за мной ходят по пятам, просят, чтобы я их оттрахал, а я ни в какую! Думаете, я не голодный? Еще как голодный! Просто мне лень!» А третий им отвечает:«Это нее ерунда. Вы слышали, как прошлой ночью кот кричал?» «Слышали…- отвечают товарищи,- А кто это был?» «Это я кричал. Понимаете ли, во сне неловко повернулся и придавил себе яйца. Думаете, мне не больно? Еще как больно! А перевернуться – лень!…»
Ты, наверное, такой же ленивый, да?- спросила девушка и принялась поглаживать своей ногой под столиком ногу сидящего напротив Маузера. Тот отсел подальше.
– Почему вы так думаете?
– Потому что вы не хотите ко мне приставать – ко мне, такой симпатичной, такой хорошенькой!…
– Простите, мэм, но мы здесь не для того, чтобы к вам приставать…
– А для чего же?
– Мы ищем тут одного человека,- Маузер протянул фотографии,- вот этого. Может быть, вы видели его?
Девушка, взяв снимки, принялась внимательно их рассматривать.
– А почему снято, как в полиции,- спросила она,- вы случайно не копы? А то у нас тут как-то были кадеты Полицейской Академии, такие образины, что просто плюнуть гадко, тоже вели себя странно… Но вот один мой приятель,- она указала на сидящего за тем же столиком громилу в кожанке,- живо заставил их выполнить свои мужские обязанности. Правда, Катрин?
Орангутанг в кожанке с заклепками согласно закивал в ответ.
– Так вы точно не из полиции?- повторила свой вопрос девушка.
– Нет, нет,- заверил ее Лесток,- просто это наш очень хороший знакомый, настолько хороший, что постоянно уклоняется от встреч с пол… извините, чуть не оговорился, от встреч с нами, и нам с другом приходится, забросив все текущие дела, разыскивать его по всему НьюЙорку.
Девушка продолжала ерзать на коленях Лестока.
– Как тебя зовут?- поинтересовалась она.
– Лесток. Билл Лесток. Девушка нежно обняла его шею.
– Пойдем, потанцуем, Билл? Полицейский сдавленно кашлянул.
– Извините, мэм, но я не умею танцевать…
– Как?- не поверила девушка,- такой мужчина не умеет танцевать?- она встала с колен начальника участка и, схватив его за руку, потащила к эстраде,- но это же так просто! С ума сойти! Такой мужчина – и не умеет танцевать!
Лесток принялся упираться.
– Но я действительно не умею танцевать!
– Ничего страшного, я научу!- не унималась девушка,- в этом нет ничего сложного!
– Но я не хочу учиться! Мы с другом тут совершенно по другому делу! Нам необходимо разыскать нашего приятеля!…
– Да никуда не денется ваш приятель,- настырно продолжала та,- и вообще: вы ведете себя по отношению к даме не совсем по-джентльменски.
Наконец, Маузер предложил компромиссный вариант.
– Сделаем так: сперва мы отыщем нашего приятеля, а потом все втроем – потанцуем.
Подумав, девица согласилась и вновь уселась на колени, на этот раз – к капитану.
– Дайте-ка еще раз фотографии,- она бесцеремонно вытащила пачку снимков из заднего кармана брюк полицейского,- мне кажется, что я его где-то уже видела.
Громила в кожанке протянул к фото свои руки.
– Дай-ка, дай-ка,- принялся он рассматривать снимки Салдама,- действительно, очень похожая харя… Кажется, припоминаю: если постричь этого типа налысо,- он ткнул коротким указательным пальцем в снимок,- если неделю откармливать его, как на убой, а потом одеть в кожанку, как у меня – это будет вылитый Оскар.
– Кто?- переспросил Лесток. Катрин уставился на полицейских.
– Вы что, не знаете Оскара? Вы не знаете, кого пришли сюда искать?
– Значит, его зовут Оскар?- воскликнул Маузер.
– Вы что, не знаете, как зовут вашего друга?- не понял вопроса Катрин.
Тем временем девица продолжала ерзать на коленях капитана Маузера. Елозя ягодицами по полицейскому пистолету, она лепетала:
– О, какой мужчина, какой мужчина!…
Капитан попробовал встать со стула, чтобы таким образом прогнать назойливую девицу, но та точно приросла к полицейскому.
– О, какой мужчина, какой мужчина,- продолжала она,- какая замечательная эрекция,- приобняв одной рукой Маузера за шею, она другую запустила в штаны капитана,- давно не наблюдала такой замечательной эрекции, такого мощного стояка!…
– Ладно, кончай базары,- сказал Катрин,- я думаю, что смогу вам помочь. Если Оскар не занят с какойнибудь новой девочкой – я слышал, он снял какую-то Джулию тут, в «Голубой устрице», и у них сейчас, возможно, медовый месяц – так вот, если они сегодня будут тут…
Маузер досадно перебил собеседника.
– Простите, но я не совсем понял: вы все время называете его Оскар, а нам с другом,- капитан кивнул в сторону Лестока – он известен как Салдам…
Можете называть его, как вам заблагорассудится ответил Катрин,- но в «Голубой устрице» он известен, как Оскар.
Лесток несмело придвинулся к типу в кожанке.
– Может быть, это – его кличка?- предположил Полицейский.
– Нет,- Катрин отверг догадку лейтенанта,- Оскар это его настоящее имя, а кличка, к вашему сведению
– Десять Дюймов.
– Странное имя…- пробормотал Маузер. Катрин расхохотался.
– Вы что, и этого не знаете? Лесток уставился на собеседника.
– Чего не знаем?
– Почему у вашего приятеля такая кличка. Это от необычной длины его баданги. Ужас какая огромная! В свое время я была влюблена в этого парня,- вздохнул Катрин,-
так вот, он трахал меня тут, в подсобке… Маузер и Лесток переглянулись. -…в подсобке, и он достал мне – не поверите!-
чуть ли не до гланд! Девушка на коленях у Маузера рассмеялась.
– Катрин, ты, как всегда, преувеличиваешь! У меня тоже был с ним роман, и мне он доставал только до желудка!
– Простите,- не понял Лесток,- у вас был половой акт с мужчиной?
На этот раз очередь удивляться была у Катрин с девицей.
– Разумеется,- медленно сказала девица,- разумеется… Что может быть более естественно, чем это? А вы что – не такие же педерасты, как и мы? Вы что, не знаете, что в «Голубой устрице» собираются исключительно сексуальные меньшинства?
Не сговариваясь, Лесток и Маузер повскакивали со своих мест – капитану наконец-то удалось сбросить с себя надоедливую блондинку.
– Куда же вы?- закричал «голубой» на весь бар,- а кто обещал со мной потанцевать?
Полицейские рысцой направились к выходу и в дверях едва не столкнулись с каким-то типом в такой же кожанке с блестящими заклепками, как и у Катрин.
– Поосторожней, сынки,- низким басом произнес тот,- я с дамой.- Тип в кожанке держал под руку какую-то вертлявую брюнетку с короткой, как у мальчика, стрижкой.- Пошли, Джулия!
– Извините,- пробормотал Лесток, но в это время к дверям подошел Катрин.
– Привет, Оскар,- поздоровался он с вошедшим,- ну, как медовый месяц? Да, кстати,- повернулся он к полицейским,- вот эти молодые люди прождали тебя тут целый вечер…
Маузер глянул в лицо Оскару. Да, он немного напоминал Салдама, но весьма отдаленно.
– Слушаю вас, сынки,- Оскар повернулся к полицейским,- зачем я вам понадобился?…
Лесток и Маузер продвинулись поближе к выходу.
– Собственно, мы ждали не совсем вас,- растерянно начал Лесток,- а точнее – совсем даже не вас…
– Ну зачем же обманывать,- вступил в разговор Катрин,- такие взрослые мальчики, а обманываете такого хорошего дядю,- он обернулся к Оскару,- неужели родители и педагоги не говорили вам, что нельзя говорить неправду?…
Катрин подошел к Оскару вплотную и, прошептав чтото на ухо, показал на полицейских.
– Ты думаешь?- несколько недоверчиво спросил тот.
– Конечно!- заверил его Катрин,- а иначе что бы они тут делали?
– Джулия, дорогая, иди за столик, я сейчас подойду,- сказал он своей спутнице.
Катрин, подойдя к Маузеру, взял его под руку. То же самое Оскар проделал с капитаном Маузером.
– Что вам от нас надо?- в один голос в ужасе
закричали полицейские. Педерасты только заулыбались.
– Сейчас узнаете. Держа перепуганных насмерть полицейских, гомосеки насильно потащили их в туалет на первом этаже.
– Что вы хотите с нами делать!- кричал Маузер, забыв о спрятанном в штанах пистолете.- Это безобразие! Это насилие! Да помогите же хоть кто-нибудь!- Норил он находящимся в холле завсегдатаям,- те только улыбались; видимо, подобные сцены были в «Голубой устрице» не столь уж редки.
Втащив Маузера и Лестока в сортир, Катрин остался у входной двери, а Десять Дюймов, подведя полицейских к стене и усадив их на писсуары, произнес:
– Моя хорошая подружка,- указал он на Катрин,- сомневается, что вы – гомосексуалисты. Как вы уже догадались,«Голубая устрица»- клуб сексуальных меньшинств, и всем посторонним лицам вход сюда запрещен. Правда,- улыбнулся Оскар,- бывает, что сюда попадают люди, как бы это поточней выразиться…
– Случайные,- подсказал Катрин.
– Да, случайные, но по уставу нашего клуба даже те, кто попал сюда не геями, все равно покидают «Голубую устрицу» нормальными педерастами.
– Что вы хотите с нами сделать?- дрожащим голосом произнес капитан.
– То, что предписывает устав. Вы должны по очереди трахнуть друг друга.
– Боже, а это зачем?
– Если вы действительно «голубые», это доставит вам только удовольствие, и мы с радостью примем вас в свои объятья,- продолжал Оскар,- а если вы не «голубые», то станете таковыми, и устав нашего мужского клуба не будет нарушен.
– А если мы откажемся?- несмело спросил Лесток. Широко улыбаясь, Оскар расстегнул штаны и вытащил оттуда свой жуткий инструмент.
– Меня не зря прозвали Десять Дюймов,- медленно произнес он.- Если вы не последуете нашему кроткому увещеванию, то от добрых советов мы будем вынуждены перейти к мерам физического воздействия. Поверь, приятель, это доставит мне удовольствие самого предрассудительного толка!…
Маузер наконец-то вспомнил о своем пистолете.
– Хорошо,- сказал он и, резким движением вытащив оружие из штанов, навел его на Оскара,- а теперь
– вон отсюда! Оскар, забыв даже застегнуть штаны, опрометью бросился за двери. Катрин побежал за ним.
Заметив, что в туалете открыто небольшое слуховое окно, Маузер скомандовал:
– Бежим!…
Дважды повторять не пришлось. Через минуту Лесток дрожащими руками открывал дверь джипа, а еще через некоторое время перепуганные полицейские прибыли в родной шестнадцатый участок…
Было что-то около десяти вечера.
Сидя в своем кабинете, МакКони проверял исправность оружия. В это время в помещение вошел лейтенант Шлегель
– вид у него был убитый.
– Что с тобой, приятель?- Джерри участливо
посмотрел на лейтенанта,- что-нибудь случилось? Шлегель со вздохом опустился на стул.
– Меня обокрали…- упавшим голосом произнес он.
– Тебя?- не поверил МакКони,- обокрали? Да быть того не может!
– Может,- печально произнес лейтенант.
– Но ведь у тебя дома нечего взять, кроме колченогой мебели да пустых бутылок!
– Вот именно их у меня и украли,- Шлегель был
безутешен. МакКони от души расхохотался.
– А кто говорил, что грабители ни за что не
позарятся на твои пузыри? Шлегель, глядя на МакКони, растерянно сказал:
– Грабители оказались не такие уж дураки. Я целый день был за городом – отдыхал после дежурства, возвращаюсь домой – ничего нет. Я опросил соседей – те сказали, что днем у подъезда стоял какой-то грузовик, видимо, на нем грабители и увезли мои бутылочки…
– И сколько их у тебя было?- всем своим видом
МакКони изобразил участие. Лейтенант махнул рукой.
Ты всего не видел. У меня еще две комнаты были до верху заставлены…
Ничего, ничего,- попытался успокоить приятеля Джерри,- «линкольн», который ты собирался купить – не очень хорошая машина для Нью-Йорка. Впрочем,- МакКони подмигнул лейтенанту,- впрочем, нашему начальству сейчас куда хуже, чем тебе… Шлегель заметно оживился.
А что?- спросил он,- Лесток и Маузер еще не вернулись оттуда, куда ты их послал?
МакКони посмотрел на часы.
– Жду с минуты на минуту,- ответил он.
В этот момент двери открылись, и на пороге показались полицейские.
– Лейтенант!- заорал на Джерри Маузер,- куда, мать твою так, ты нас отправил?
– В «Голубую устрицу»,- не моргнув глазом, ответил тот,- а что, Салдама там не оказалось? Кстати, а что это у вас за наряд?
Ничего не говоря, Маузер проследовал в свой кабинет. За ним последовал Лесток.
– Ты у меня еще поскачешь!- прошипел он, проходя мимо МакКони.
– Черт возьми!- сев в кресло, Маузер принялся обнюхивать рукава своей рубахи,- мне кажется, что я насквозь пропитался этим запахом – запахом разврата. Останься пока тут,- капитан кивнул Лестоку,- ая быстренько приму душ.
Скинув свою клоунскую одежду и встав под теплые струи душа, Маузер несколько успокоился.
Джерри, пройдя в комнату, смежную с душевыми кабинами, застал там Насименто – тот клеил подошву ботинка при помощи какой-то белой липкой жидкости.
– Что это у тебя?- спросил МакКони. Насименто поднял голову.
– А, Джерри, привет!- он протянул лейтенанту баночку,- универсальный моментальный клей. Склеивает абсолютно все: металлы, керамику, кожу, резину, пластмассу… Засыхает за несколько секунд!
МакКони недоверчиво повертел баночку в руках.
– А человеческое тело он тоже клеит?- спросил МакКони.
– Как нечего делать! Более того – склеиваемые поверхности совершенно невозможно отделить друг от друга
– ни водой, ни растворителем!
– Сейчас проверим,- захватив с собой универсальный клей, Джерри направился в душевую, в соседнюю с Маузером кабинку.
Тот как раз мылил голову шампунем. Став в кабинке, МакКони осторожно просунул руку через щель между перегородкой и кафельной стенкой и незаметно для капитана забрал баночку с шампунем, а на ее место поставил клей – благо, емкости походили по форме и размерам.
Капитан, окончательно придя в себя после приключения в «Голубой устрице», насвистывал какой-то мотив.
– Ну, еще раз намылюсь – и хватит,- произнес он самому себе вполголоса. Взяв с полочки клей, Маузер обильно полил им голову…
Тем временем МакКони так же незаметно прошел в служебное помещение, по дороге подмигнув Джону:
– Смотри, какой сейчас будет цирк!
Через минуту из кабинки выскочил совершенно голый Маузер – руки его были намертво приклеены к голове.
– Что за черт,- растерянно шептал он,- что это за
гадкий шампунь… Насименто сдержанно улыбнулся.
– Боюсь, сэр, что вы случайно перепутали шампунь С универсальным клеем…
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |