2.Основные источники изучения культуры повседневности При изучении культуры повседневности важно выделить, при всей условности этого разделения, две группы источников: 1. Материалы, дающие сведения о реалиях культуры повседневности: Природные, градостроительные и др. источники - естественная и искусственно созданная среда обитания (рельеф, климат, флора, фауна, поселения разного типа, коммуникации). Массовые (демографические) источники - документы, регистрирующие рождение, браки, разводы, смерть; удостоверения личности разного рода, членские билеты и др. Вещественные источники - здания (внешний вид, планировка помещений), мебель, предметы убранства интерьера, посуда, одежда, бытовые вещи, детские игрушки (зачастую представляют реалии “взрослой жизни”, не дошедшие в оригинале). Изобразительные источники - рисунок, живопись, гравюра, фотография, хроника, документальное кино, телевизионные программы. Описи вещей, описания музейных коллекций и собраний, архитектурные проекты, планы городов, карты, официальные отчеты, статистика, материалы обществ и комиссий по изучению быта и т.д. Объявления, афиши, обертки, театральные и концертные программы, плакаты, меню, открытки и т.д. (Являются одновременно и вещественными источниками, и письменными). Письменные источники. Нормативные издания и руководства, в т.ч. иллюстрированные (правила хорошего тона, объяснения правил разного рода игр, учебники, словари, письмовники, разговорники, сонники, кулинарные книги, модные журналы, каталоги и т.д.) 2. Материалы, представляющие наряду с реалиями культуры повседневности контекст их восприятия: -Источники личного происхождения - дневники, переписка, мемуары. -Художественная литература. -Публицистика. -Пословицы, поговорки, анекдоты. -Карикатура. -Художественное кино.
4.Структура повседневности Социальная жизнь. Человек в социуме. Жизнь человека от рождения до смерти и с утра до вечера. Мужской и женский ”сценарий” жизни. Понятие гендера. Различие представлений о мужском и женском началах в культуре. Жизнь. Рождение. Рождение ребенка. Ритуалы, связанные с родами. Где проходят роды, кто присутствует при них. Законнорожденные и незаконнорожденные дети. Детство. Младенчество. Пространство, отводимое младенцу. Кто осуществляет уход (мать, отец, кормилица, няня). Предметы по уходу за ребенком, мебель, одежда. Как формируются стандарты по уходу за ребенком (традиция, советы врачей, книги, журналы). Отношение к периоду младенчества во взрослой культуре. Детские годы. Детство глазами ребенка. Пространство ребенка в доме и за его пределами. Отношения с матерью (няней, если есть) и отцом. Отношения с другими членами семьи. Одежда, мебель, игрушки, игры, вещи. Какие вещи наделяются наибольшей ценностью. Распорядок дня. Круг занятий, круг общения. Мир эмоций ребенка. Отношение ребенка к миру взрослых. Отношение к детству во взрослой культуре. Представления о воспитании. Отрочество и юность. Мир подростка. Наличие или отсутствие подростковой субкультуры. Культурное пространство. Отношения с членами семьи. Отношения со сверстниками (того же пола, другого пола). Костюм, личные вещи. Распорядок дня. Учеба. Формы проведения досуга. Ценностные ориентации. Способы самоидентификации подростка. Формы инициации. Отношение к миру взрослых. Отношение к подростковому возрасту и юности во взрослой культуре. Система и содержание образования. Представление об идеальном образовании. Карьера. Разновидности службы. Типичная карьера для человека определенного социального статуса. Возраст вступления и окончания службы. Отношение к службе. Семья. Возраст вступления в брак. Ритуалы, связанные со сватовством и свадьбой. Распределение ролей в семье. Количество детей. Отношение к контролю рождаемости. Возможность развода. Пожилой возраст и старость. Наличие или отсутствие субкультуры пожилого возраста. Культурное пространство. Отношение с более молодыми людьми. Костюм, личные вещи. Занятия. Круг общения. Ценностные ориентации. Способы самоидентификации. Отношение к старости в культуре. Уход за людьми пожилого возраста. Смерть. Отношение к смерти. Наиболее распространенные “сценарии” смерти (возраст, причина, обстоятельства). Ритуалы, связанные со смертью. Память об умершем. День. Распорядок типичного дня в будни и выходные дни. Год. Изменение уклада жизни по сезонам. Праздники. Наличие отпуска. Способы его проведения.
20.Культура повседневности эпохи эллинизма Второй важнейший момент — объединение элементов греческой культуры с местными, главным образом восточными культурными традициями. На основе переработанных эллинских и древних местных элементов ряд народов, входивших в состав эллинистических государств, создал свою собственную культуру, слившую эти элементы в своеобразном новом качестве. В эпоху эллинизма с развитием крупного товарного производства возникают крупные мастерские-эргастерии, где работают мужчины-ремесленники. В этих мастерских уже существовало разделение труда между работниками-рабами.
10.Пространство повседневности Пространство повседневности имеет три уровня: физическое, визуальное, культурное. Физическое пространство повседневности центрировано. Его центром является жилище, дом. Это основное место, центр, территория, главная сцена, на которой вершится драма повседневной жизни. Именно границы жилища делят пространство повседневности на внутреннее и внешнее. Однако, оно не исчерпывается геометрическими характеристиками. Оно представляет собой фрагмент, часть природного пространства и заполнено явлениями неорганической природы, представителями флоры и фауны, совокупностью творений человеческих рук, «второй природы» и людьми. Из всех «заполнителей», обитателей пространства повседневности наибольшую культурную нагрузку несут вещи и люди. Границы внешнего пространства повседневности определяются дальностью возможных ежедневных перемещений за пределами дома. В ходе истории, с появлением новых, более скоростных средств передвижения эти границы расширяются. Внутреннее пространство повседневности в его физическом измерении – это размеры жилища, дома, комнат и других, выделенных перегородками помещений. Части дома (жилища), комнаты, зоны составляют структуру внутреннего пространства. Оно соединяется с внешним переходной зоной: подворьем, двором, улицей (переулком, площадью), непосредственно примыкающим к дому, жилищу. Переходная зона не только соединяет, но и разъединяет внутреннее и внешнее пространство повседневности. Внешнее пространство повседневности также структурировано. Его элементами являются улица (переулок, площадь), не прилегающие к дому, а также район, город, пригород или - в деревне, пригороде – прилегающие ландшафты и (или) другие населенные пункты. Визуальное или перцептуальное пространство повседневности – пространство, доступное непосредственному восприятию человека в повседневной жизни. Это, прежде всего, пространство зрительного восприятия. Его границы определяются местом (местностью), доступной обзору в процессе ежедневных перемещений. В настоящее время оно расширяется за счет использования новых способов фиксации видимой реальности. Визуальное пространство повседневности, как и физическое, трехмерно. Доминирующими, наиболее значимыми параметрами их измерений являются длина и ширина, в которых фиксируются преобладающие в повседневной жизни горизонтальные перемещения человека и «привязанность к земле» большей части необходимой в повседневной жизни человека информации, воспринимаемой его сенсорными системами. По своим размерам горизонталь физического пространства повседневности намного превосходит вертикаль. Минимальные размеры высоты внутреннего физического пространства повседневности определяются ростом человека и должны обеспечивать ему возможность свободного перемещения внутри жилища. Максимальные размеры этого параметра определяются количеством этажей (ступеней), которые человеку необходимо ежедневно преодолевать. Высота визуального пространства имеет большие числовые характеристика, чем высота физического пространства. Ее оптимальный нижний предел для жилища определяется отсутствием психологического эффекта «давления» низких потолков, верхний – существующими в данном обществе социокультурными нормами (в современном обществе также санитарными нормами), социальным статусом и материальными возможностями хозяев-жильцов. Внешнее визуальное пространство – это пространство, доступное взору (до линии горизонта и купола небосвода) - за пределами жилища. Визуальное пространство обогащено за счет слышимого, с помощью которого можно примерно определить местонахождение, скорость и направление перемещения звучащего тела в пространстве, что бывает важно, когда источник звука недоступен зрению, особенно, если этот источник находится за спиной и может нести потенциальную угрозу. Культурное пространство повседневности представляет собой совокупность физического и визуально-слышимого пространства повседневности, в котором реализуются культурные смыслы повседневной деятельности человека. Речь идет о многоплановой культурной семантике повседневного пространства (включая все то, чем это пространство наполнено), раскрывающей утилитарную, нравственную, религиозную, социально-статусную, эстетическую его ценность.
28.Человек и повседневный мир в эпоху Возрождения Среда обитания горожанина. В эпоху Возрождения активно велось жилищное строительство - и в первую очередь, в городе и его округе. Спрос на жилье превышал предложение. Поэтому городские власти поощряли строительство. Оживление строительства объяснялось не только потребностями в жилье, но и тем, что старые дома не удовлетворяли вкусам и запросам эпохи. Именитые горожане воздвигали новые великолепные дворцы, ради которых сносились целые кварталы, иногда под снос попадали не только ветхие дома. Городская застройка в Европе носила хаотический характер. Из-за этого в городе были узкие улочки, часто заканчивающиеся тупиками, дома соприкасались друг с другом крышами. В городском строительстве эстетические представления переплетались с практическими соображениями. Наиболее грязные рынки и, как сейчас сказали мы, «экологически вредные производства» переносились на окраину города. Города повсеместно в Европе оставались грязнымиПомои и нечистоты выливались хозяйками прямо на головы зазевавшихся прохожих. Уборка улиц производилась крайне редко -- разве что после чумных эпидемий. Освещением в ночную и вечернюю пору служила обычно луна. Дом. Преобладание каменного или деревянного строительства в доиндустриальную эпоху зависело, прежде всего, от природно-географических условий и местных традиций. В районах, где преобладало деревянное строительство, начинают строить дома из кирпича. Это означало прогресс в строительстве. Дом рядового горожанина - ремесленника или купца - помимо жилых помещений включал в себя мастерскую и лавку. Тут же жили ученики и подмастерья. Каморки подмастерьев и слуг находились этажом выше, в мансарде. Чердаки служили складами. Кухни обычно располагались на первом или полуподвальном этаже, во многих семьях они служили и столовой. Нередко дома имели внутренний домик. Городские дома богатых граждан отличались просторными и многочисленными помещениями. Дом делился на парадную, рассчитанную на визиты, открытую для постороннего взора часть, и более интимную - для семьи, слуг. Пышный вестибюль соединялся с внутренним двориком, украшенным скульптурой, фронтонами, экзотическими растениями. На втором этаже находились залы для друзей и гостей. Этажом выше - спальни детей, женщин, гардеробные, лоджии для хозяйственных нужд и отдыха, кладовые. Комнаты соединялись друг с другом. Уединиться было весьма сложно. Для торжеств, например, свадеб, предназначались лоджии на первом этаже. Деревенские дома были грубее, проще, архаичнее и консервативнее городских. Обычно состояли из одного жилого помещения, служившего горницей, кухней и спальней. Помещения для скота и хозяйственных нужд находились под одной крышей с жилым (Италия, Франция, Северная Германия) или обособленно от него (Южная Германия, Австрия). Появились дома смешанного типа - виллы. Значительно большее внимание начинает уделяться устройству интерьера. Пол первого этажа покрывают каменными или керамическими плитами. Пол второго или последующих этажей настилали досками. Паркет оставался большой роскошью даже во дворцах. В эпоху Возрождения существовал обычай посыпать пол первого этажа травами. Окна по-прежнему были небольшими, потому что была не решена проблема, чем их покрывать. Со временем позаимствовали у церкви одноцветное стекло. Стоили такие окна очень дорого и не решали проблему освещения, хотя в дом пришло больше света и тепла. Источниками искусственного освещения служили факелы, масляные светильники, лучина, восковые - а чаще сальные, сильно коптившие - свечи, огонь камина и очага. Появляются стеклянные абажуры. Такое освещение затрудняло поддержание чистоты, как дома, так одежды и тела. Тепло давали кухонный очаг, камин, печи, жаровни. Камины были доступны далеко не всем. Одежда и мода. Индивидуализируется костюм. Более чувствительным к веяниям и запросам эпохи был городской костюм. Основные предметы одежды у мужчин и женщин состояли из нижнего и верхнего платья, плаща, головного убора, обуви. Мужчины носили также штаны или те предметы одежды, которые постепенно превратились в штаны. Нижнее белье еще не было известно. Его до некоторой степени заменяли рубашки, но и их даже в гардеробе знати было весьма мало. Спали нагишом. Дамские панталоны появились ближе к концу XVI в., и первыми их начали носить куртизанки - из гигиенических соображений и для красоты. Мужское нижнее белье появилось позже женского. Отсутствие нижнего белья способствовало кожным заболеваниям, которые отступили лишь в XVIII в. Верхняя одежда укорачивалась, удлинялась, обуживалась то сверху, то снизу; на ней делались разрезы и вырезы, позволявшие увидеть богато украшенное нижнее платье. Однако основной тенденцией было обуживание платья сверху до талии, что давало тогдашним «законодателям моды» широчайшие возможности для комбинирования и придания покрою, в частности, женского платья, немалой пикантности и даже соблазнительности. Декольте становилось временами очень глубоким и его приверженцы часто не находили нужным прикрывать его даже тонкой и богато украшенной орнаментом и кружевом отделкой нижнего платья. Цельные штаны появились уже в XIV в. они напоминали собою скорее современные колготы. Для прочности к ним подшивали кожаные подошвы, заменявшие одновременно обувь. Мужские штаны обогатились новой деталью - гульфиком. В моде Возрождения отразились эстетические идеалы эпохи. В XV в. в Италии одежда подчеркивала стройность и хрупкость, удлиненность пропорций тела. В период Высокого Возрождения одежда стала более тяжелой, широкой и короткой. Ее отличали пышные рукава, складки, декольте, формы, тяготевшие к квадрату. Этим акцентировалась мужественность, зрелость, красота здорового тела, которое не стеснялись показать и зрительно усилить одеждой. Среди украшений высоко ценились массивные нагрудные золотые цепи, которые носили одинаково мужчины и женщины. Важными аксессуарами стали веер, перчатки и носовой платок. Последнему еще долго не было суждено превратиться в предмет гигиены. Из головных уборов явное предпочтение отдавалось беретам. Однако у женщин очень широко распространился обычай ходить с непокрытой головой. У итальянских женщин большой популярностью пользовались накладные волосы. Идеалом считались блондинки с высоким чистым челом. Женщины не жалели здоровья, проводя целые дни под палящим южным солнцем, чтобы осветлить волосы. Для придания лбу нужной высоты волосы над ним выбривались.
16.Повседневная культура Древнего Египта (Древнего и Среднего царства) Древнее царство. Основная, если не сказать единственная, одежда египтян в ту эпоху — "схенти", передник. Он представлял собой неширокую полосу ткани, которую обёртывали вокруг бёдер и укрепляли на талии поясом. Общество Древнего Египта состояло из различных сословий: рабовладельческой знати, горожан (писцов, ремесленников), свободных крестьян и рабов. По политическому устройству государство было деспотической монархией во главе с фараоном и высшей знатью — рабовладельцами и жрецами. В представлении древних египтян фараон являлся наместником бога на земле. Своеобразная египетская религия, основанная на культе богов Солнца, Луны, Земли, домашних и диких животных (крокодила, льва, шакала, коровы, кошки, сокола, змеи), пронизывала все сферы жизни. Особую роль играла религия в искусстве, в эстетических представлениях людей. Художественные образы заключали в себе символику содержания (лотос — символ плодородия и бессмертия, змей — символ власти). Изображение человека в искусстве носило условный, схематичный характер. Древнеегипетские статуи, изображающие фараона и его приближенных, статичны, монументальны. Их позы и жесты всегда канонизированы, масштаб фигуры социально обусловлен. Сквозь схематизм и условность изображения проступают черты идеального образа древних египтян: высокий рост, широкие плечи, узкие талия и бедра, крупные черты лица. Большое сходство с современным представлением о красоте ощущается в облике женщины: стройные пропорции, правильные, тонкие черты лица, миндалевидный разрез глаз (статуя Раннаи, бюст Нефертити). В эпоху Древнего царства основная одежда различных сословий мало отличалась по форме, важен был материал и украшения. Стремление к прямым четким линиям, геометрическим формам – особенность костюма Древнего Египта. С появлением растительных красителей в конце Древнего царства появился материал желтого, голубого, коричневого цветов. Цветную одежду долгое время имели право носить только привилегированные сословия (крупные землевладельцы, жрецы и придворные). Знаки отличия сословий – прически, головные уборы и обувь, которую в Древнем царстве имел право носить только фараон. Считается, что все египтяне брили волосы (по крайней мере мужчины). Парик делали из растительных волокон, завитых мелкими локонами, или из шерсти, либо носили шапочку из грубого светлого холста, плотно облегавшую голову. Длина париков напрямую зависела от знатности человека. Основной одеждой являлся передник схенти – полоса неширокой ткани, которую оборачивали вокруг бедер и укрепляли на талии поясом. Схенти фараона был из тонкого, хорошо отбеленного полотна. Клафт – наиболее часто встречающийся на изображениях мужской головной убор. В Древнем царстве женский костюм был предельно прост. Носили длинную прямую рубашку калазирис на одной или двух бретелях, оставляющих грудь открытой. Длина его доходила до середины икры. Калазирис был достаточно узким и не позволял делать большие шаги. У знатных женщин встречались вышивка и плиссировка. Калазирис – основа женской одежды на протяжении всей истории Древнего Египта. Изменения затрагивали только детали кроя (иногда вместо отдельных бретелей делали цельнокроеную рубашку с круглым вырезом горловины и небольшими рукавами. Разнообразие пестрых (или вышитых) тканей. Парики были более длинными, чем у мужчин. Фараоны Древнего царства часто носили только схенти, парик и сандалии из тростника. Могли надевать вторые передники из плиссированной ткани сверх обычной набедренной повязки. Знаками отличия фараона были золотая подвязанная борода, корона и посох. После объединения Верхнего и Нижнего Египта в 3200 г. до н. э. появилась сдвоенная бело-красная корона. Также головным убором фараона был платок клафт-ушебти, состоявший из большого куска полосатой ткани, ленты и обруча с уреем (змеей). Во время жертвоприношений и ритуальных служб жрец облачался в шкуру леопарда. Она закреплялась на спине, голова и лапа шкуры располагались спереди на плече, когти украшались золотыми пластинами. Среднее царство. Одежда заметно усложняется. Это время характеризуется экономическим подъемом, ростом городов, что привело к стремлению к роскоши. Появляются новые ткани из Передней Азии и костюм приобретает более сложные формы. В это время начинают использоваться пластические свойства ткани. Мужской костюм. О сословном и имущественном положении владельца свидетельствует количество ткани, затраченной на одежду. Мужчины носили плиссированные или гладкие длинные схенти. Схенти прежней формы у знати становится обрядовой одеждой, а у непривилегированных сословий остается повседневной одеждой. Женский костюм. Покрой калазириса остается прежним, прибавляются лишь украшения и отделка. Встречаются изображения в тонких, слегка драпированных покрывалах (плащах), но большинство женщин продолжает носить калазирис традиционной формы. Нововведением является короткий женский парик, который имели право носить только очень знатные женщины.
11.Вещь как феномен культуры ОСНОВНОЙ модус вещи, говоря словами Хайдеггера,— в ее веществовании. Вещь веществует, или, иначе, то, что веществует, есть вещь. «Веществовать» значит не просто быть вещью, являться ею, но становиться ею, приобретать статус вещи, отличаясь от вещеобразного нечто, к которому не применим предикат веществования. Но «веществовать» значит и оповещать о вещи, т. е. преодолевать ее вещность, превращаясь в знак вещи и, следовательно, становясь элементом уже совсем иного пространства — не материально-вещественного, но идеально-духовного. Слово отсылает к лежащей ниже его вещи, выхватывая ее, как луч света, из тьмы бессловесности, но то же самое слово уводит от вещи к находящейся выше его идее, тем самым спиритуализуя эту вещь. Оба эти полюса с особой рельефностью обозначаются в разных специализированных текстах, но здесь в центре внимания будет находиться именно второй полюс, хотя как раз в связи с ним инерция типовых парадигм сознания выдвигает особенно серьезные препятствия на пути к узреванию этого полюса и всей той ситуации, которая определяется им. РАЗУМЕЕТСЯ, основной статус вещи невысок: вещь всегда вторична, подсобна, не самодостаточна. Произведенная человеком из чего-то первичного (или «более первичного», чем сама), она предназначена для удовлетворения неких потребностей, для использования ее человеком: «нужность» вещи — главное в ней, хотя, конечно, эта ее характеристика оказывается внешне - пассивной в силу экзоцентрической ориентации: вещь «нужна» не сама по себе и не самой себе, но человеку, находящемуся, понятно, вне вещи. Она стоит между человеком и результатом, которого он надеется достичь с помощью этой вещи, чтобы удовлетворить свою нужду. Мир, понимаемый по-хайдеггеровски,— не сумма вещей-предметов или явлений, но свет, выхватывающий их из тьмы потаенности, то бытийное озарение, которое позволяет ощутить мир как «истину бытия» и которое требует не дискурсивно наблюдающего и объясняющего свидетеля, но скорее свидетеля-мембрану и его «нехолодного» участия, ибо «как только человеческое познание начинает требовать здесь объяснений, оно не поднимается над сутью мира, а скатывается ниже сути мира». Это мистическое проникновение в суть вещи, в ее «реальные» данности и ее мыслимые потенции уже намечает оба пути в познании вещи — внутрь ее, в самую гущу «вещного», взятого в сугубо эмпирическом плане, и вовне ее, до того уже не «вещного», а «духовного» слоя, на который вещь может проецироваться, оставляя на нем свои следы, и который предполагает скорее теоретический подход к проблеме вещи. Вещь в ее эмпирически-чувственном восприятии как бы держится напряжением (причем со временем эта напряженность всё более возрастает) двух полей вещи — внутреннего и внешнего, граница между которыми выступает как зримо воспринимаемая поверхность вещи, обращенная, подобно Янусу, в две противоположные стороны. В этой ситуации вещь может быть осмыслена как своего рода квантор связи-соотнесения обоих этих полей, что уже непосредственно подводит к проблеме соответствия малого «внутреннего» и большого «внешнего» и единства этих двух пространств. Первое из них оказывается как бы малым зеркалом, в котором отражается «великое» мира. Второе — большое зеркало, отражающее в себе «малое» мира. Вещь несет в себе мир, его образ, но и мир несет в себе вещь, всю наличествующую в нем совокупность вещей. Собственно говоря, это и есть схема-идея учения Николая Кузанского оконечном и бесконечном, сливающихся в единое гармоническое целое, и о Боге, заключенном в любой самой малой вещи. Значение этого учения в данном аспекте было, действительно, ключевым, поскольку оно позволяло связать старую религиозную «пантеистическую» идею со стоящими уже у порога требованиями эмпирического исследования. Можно говорить и о еще более емком контексте, внутри которого осуществлялось взаимодействие идей и который определялся, с одной стороны, достижениями физики, прежде всего в области механических свойств тел и оптики, а также математики (дифференциальное и интегральное исчисление, открытие переменной величины), а с другой,—достижениями в области живописи, в виде практически одновременного возникновения двух названных выше жанров, не сходных между собой или даже противоположных на поверхностном уровне, но уходящих в общую почву и имеющих, по сути дела, единый корень. Появление обоих этих жанров и применяемых в них «техник» никак не может пониматься как решение некоей, пусть и важной, но формальной задачи. Напротив, речь шла о самой сути, о двух вариантах ответа на ключевой вопрос, само выдвижение которого обнаруживает некий важный сдвиг в концепции места человека и «человеческого» в мире. Главный нерв этой концепции — возрастающая спиритуализация мира, распространяющаяся и на явления природы и на вещи, порожденные в недрах культуры, причем форма этого распространения по началу не имела ничего общего с идеей «завоевания», «овладения», «овеществления», хотя сам антропоцентризм этой формы, в истоках своих безвинный, уже таил в себе оттеснение божественного начала и делал возможным появление человекобожеских тенденций. Вещь обретает дар говорить не только о себе, но и о том, что выше ее и что больше связано с человеческим, нежели с вещным. Следовательно, вещь свидетельствует и о человеке в ряде важных аспектов его бытия. Более того, вещь хранит в себе и тайну Божию, свидетельствуя тем самым и о Боге, и одновременно задавая человеку путь все возрастающей любви и всё углубляющегося познания. Именно об этом говорит у Достоевского в своих беседах и поучениях старец Зосима: «Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь».
1.Понятие культуры повседневности Культура повседневности – тот универсум, который вбирает в себя все элементы культуры, предельно прочно закрепляя их в ментальности человека. По сути дела именно здесь осуществляется отбор, закрепление, трансформация и усвоение окружающих личность ценностей. Культура повседневности – понятие, которое стало использоваться наукой сравнительно недавно, так как ориентации ее были направлены на исследование более крупных проблем, или их части, где человек проявляет себя наиболее ярко. Однако, повседневность — это та живая модель жизни, в которой осуществляются все деяния человека, которая стимулирует и, одновременно тормозит его развитие. Это конкретный быт, который втягивает в орбиту банальности и повторяемости смыслы человеческого бытия. Повседневность – это та структура, в которой выковываются границы и проявления духовных ценностей личности. Примеры, приводимые в толковых словарях, позволяют представить данный процесс «каждодневной» жизни, как движение, состоящее из ключевых, жизненно-значимых моментов человеческого существования, закрепляющих ценности этнической культуры. Но «повседневность» - термин, определяющий лишь темпоральный аспект жизни. Соединение его с термином культура – то есть «культура повседневности» дает совершенно иной ракурс исследования этих позиций и предполагает совершенно конкретное качество повседневности, включающее в себя формирующие аспекты и воздействующие на личность соответствующим образом. Подобное отношение существовало к повседневности во всех традиционных культурах. Они рассматривали повседневную культуру разных социальных слоев как чрезвычайно важную структуру. И в дворянском, и в крестьянском быту ритуализировались и оформлялись почти все или наиболее важные компоненты повседневности, каждый из которых структурировался и вписывался в общую палитру образа жизни, Она фиксировалась как традиции, обряды и обычаи не только социального слоя, но и отдельной семьи. Такая структуризация и значительность были совершенно необходимы в условиях крупной семьи, большого дома, которые представляли собой развитые социальные организмы, жизнь которых должна была быть отлажена соответствующим образом. Структурирование национальных форм культуры повседневности по формообразующим признакам и их зависимостям предполагает ее темпоральность, то есть протекание в определенном времени, пространственность, то есть осуществление в определенном месте. Следовательно, сама структура культуры повседневности состоит из нескольких уровней-смыслов. Первый – фиксирует суточный ритм повторяющихся в жизни человека процессов и событий, выявляет определенную статистическую закономерность. Второй оценивает этот феномен онтологически, так как в повседневности человек имеет дело с явлениями, процессами, событиями, делами, происходящими, случающимися, вращающимися каждый день и повторяющимися изо дня в день. Третий - аксиологический аспект - предполагает акцентирование внимания на эмоциональной реакции человека на это. Четвертый уровень предполагает исследование пространственной совокупности предметной среды и дел, связанных с ее обустройством. Протекание в определенном времени (восход- заход солнца и др.) очерчивает темпоральные границы повседневной жизни как в ее природных, так и социокультурных проявлениях. Из этого проистекают природно-биологические ритмы, которые подчиняют себе все живое на Земле, в том числе человека и формируют, определяют ритмы биологические, прежде всего – ритмы сна и бодрствования. У человека как биологического вида исторически сложилась приуроченность бодрствования к дневному времени суток. Наполненность повседневности сиюминутными, текущими, повторяющимися изо дня в день заботами и обязанностями делает временем локализации повседневности настоящее. Своеобразие повседневной темпоральности обусловлено тем, что повседневность есть развитое, самоценное настоящее, ориентированное на ближайшее, исчисляемое днями, прошлое и будущее (вчера, позавчера, завтра, послезавтра). Для повседневности актуальны хронологически близкие отрезки временной оси, по отношению к которым осуществляется концептуальная (семантическая) экспансия. Находящееся рядом прошлое и будущее осмысляется с точки зрения настоящего: сегодня – как вчера, завтра – как сегодня. В тенденции имеет место редукция ближайшего прошлого и будущего к настоящему, превращение настоящего в постоянно длящееся. События повседневной жизни есть форма проявления определенного уклада жизни с его устоявшимися, изо дня в день повторяющимися делами, поступками, занятиями. Ее стабильность противостоит случайностям и неожиданностям, которые, в зависимости от масштаба и характера, могут и взорвать, сломать, уничтожить сложившийся уклад жизни, привычную нормативную повседневность. Внешний событийный контекст повседневности всегда (потенциально или актуально) агрессивен, чреват разрушительными для повседневности чрезвычайными ситуациями (природными и социальными катаклизмами: войной, грабежом, голодом, болезнями, безработицей, землетрясениями и т.д). Сломанный чрезвычайными обстоятельствами уклад жизни без возможности ее восстановления или частное его разрушение превращается в экстремальную повседневность. Участие в экстремальных и переломных жизненных событиях (войны, стихийные бедствия, борьба с преступностью, рождение, совершеннолетие, женитьба-замужество и т.п.) и ежедневных, но не повседневных событиях может быть профессиональным занятием, работой. В рамках такого рода деятельности экстремальное становится нормальным, неповседневное - привычным, ординарным, частично или полностью рутинизироваться, «оповседневливаться». Хотя природа повседневности темпоральна, повседневность, как и всякое бытие, имеет и пространственное измерение. Пространство повседневности есть место, территория, где протекает повседневная жизнь, повседневные события. Используя популярное шекспировское сравнение жизни с театром, можно сказать, что пространство повседневности – это сцена, где разыгрывается повседневная жизнь человека.
36.Культура повседневности России начала XX века Одним из самых заметных явлений рубежа XIX-XX веков является быстрый рост городского населения. Города притягивали активных, ищущих заработка людей. Городское население увеличивалось в основном за счет молодых, наиболее сильных, работоспособных жителей окружающих территорий, уравнивая социально-экономическое положение, права и интересы различных социальных групп. Являясь промышленным, финансовым, административным центром, город формировал и новую городскую культуру. Ее неотъемлемой частью являются различные структуры и учреждения, которые соответствовали передовому современному общественному укладу. Капитализм объективно требовал повышения культурного уровня общества, распространения не просто элементарных знаний. Рост грамотности формировал и специфическую информационную городскую среду. Повышая информированность общества, активно распространяя эталонные оценки и суждения, пресса способствовала унификации культурного пространства как на общероссийском, так и на местном уровнях. Еще более этому способствовало распространение коммерческой рекламы. Реклама и зафиксировала для нас несколько важных переходов в общественном сознании. Первое, что бросается в глаза изменение статуса многих профессий. Предприниматели и врачи сделались самыми влиятельными группами в области формирования общественного мнения. В частности, это можно заметить в том, с какой настойчивостью продвигались идеи гигиены в массы. В большой степени этому способствовала реклама различного мыла, зубных порошков, кремов, помад и т.д. Здоровье и прогресс – были девизом времени. С другой стороны, образ успешного горожанина формировался подспудно и шел от самих городских жителей. Реклама чутко реагировала на «ожидания» потенциальных потребителей. Через сто лет трудно оценить насколько влияла та косметика на внешний вид и насколько широко она вошла в реальный быт. Но ее реклама четко зафиксировала изменение представлений о красоте, здоровье, способах их поддержания, физическом воплощении различных возрастов. Старый человек исчез, по крайней мере, из языка. Его сменили «солидные», «хорошо сохранившиеся» дамы и господа. Техническая идея консервации заменила биологическую и одновременно моральную идею старости. Идею здоровья, простоты, гигиеничности стали применять и к костюму. Повседневная одежда претерпела значительные изменения. Удешевлялся материал, упрощался крой, появлялось готовое платье, фабричная отделка и т.д. Сформировался универсальный комплект одежды и для женщин. Вариант, состоящий из юбки и блузки, оказался удобным для большинства жительниц. Постепенно стирается граница между костюмом различных слоев населения. Одновременно с развитием спорта, хобби, путешествий появляются объявления о специализированной одежде. Т.о. реклама формировала новые потребности у покупателей путем воздействия на референтные группы. Изменения коснулись такой стороны повседневной жизни как питание. Рекламные объявления свидетельствовали об изменении продуктового календаря. Фрукты, ягоды, зелень становятся доступными круглый год. Появляются продукты быстрого приготовления или полуфабрикаты для приготовления желе, мороженого, разнообразных настоек, фруктовой воды в домашних условиях. Конечно, большая часть рекламы была направлена на продвижение на рынке престижных продуктов. Это касалось спиртных напитков, сладостей, кофе, какао и пр. Но реклама подтверждает в то же время широкий ассортимент рыбы, мяса дичи, пива в екатеринбургских магазинах. Чтобы успешно справиться с ведением домашнего хозяйства, предлагалось большое количество всевозможной домашней утвари. Это касалось кухонной и столовой посуды, различных приспособлений для поддержания чистоты комнат, одежды и белья. Рекламировались некоторые новинки домашней бытовой техники: пылесосы, стиральные машины, миксеры, чайники и т.п. А также новая современная мебель и сантехника. В периоды перемен актуализируются такие черты как готовность постоянно меняться, менять окружающий мир, ощущать остроту новизны. Реклама и служит подтверждением этого нового ощущения времени.
25.Повседневная культура Византии Крупные города Византии долго сохраняли облик античного города, их отличала четкая планировка прямых улиц с портиками и площадям, украшенными античными статуями. Центром городской жизни оставалась агора (форум), каждый город имел свой богато отделанный театр или цирк (ипподром) особым богатством отличались главные улицы с дворцами богачей и 2-3-этажными домами богатых горожан. Дворцы знати блистали мрамором колонн, красочными мозаиками, утопали в зелени. Акведуки и цистерны обеспечивали снабжение городов водой, всюду строились термы и фонтаны. При Юстиниане была построена великолепная цистерна, настоящий подземный дворец, украшенный множеством колонн и наполненный прозрачной водой (залом «Тысячи и одной колонны» называли его арабы). Сохранялось множество языческих храмов, базилик. В светской архитектуре непрерывно шло строительство и украшение императорских дворцов в Константинополе. Роскошный комплекс Большого дворца, раскинувшийся на берегу Мраморного моря, представлял собой архитектурный ансамбль дворцов, с парадными залами, терм, жилых помещений, окруженных садами и фонтанами. Закрытые переходы соединяли его с ипподромом и вели непосредственно в императорскую ложу – кафисму. Вход во дворец вел через торжественную купольную залу – хаолку, интерьеры и стены дворца были отделаны мозаиками, прославлявшими победы Юстиниана над варварами. Центром дворца была тронная «Золотая» зала – Хрисотриклиний, где происходили торжественные приемы иностранных послов. Дворец постоянно разрастался, отделывался цветными мраморами и мозаиками, что придавало ему все большую парадность и праздничность. Костюм византийца отражал социальное положение его обладателя. Существовала масса знаков отличия, как клавы (пурпурные полосы) на одежде. Они были непременным признаком высокого положения, приобретали вид не только полос, но и квадратов, ромбов, углов, крестов, кругов. Высшим отличительным знаком был золотой ромб (тавлион) на пурпурном плаще императора. Ближайшие сподвижники императора носили пурпурные ромбы на любой одежде. Знаками отличия были и пояса бляхи и застежки. Символична была и одежда чиновников: шарф на шее – длинный ряд трудов эпарха, с помощью которых он подавляет в себе страсти; желтые сапожки символизировали пути, ведущие к божеству; символичен и белый конь чиновника, являвший собой возвышенные добродетели, тогда как бронзовые, позлащенные бляшки конской упряжи знаменовали полное сострадания сердце, ибо золото и бронза – то, что он раздает беднякам. Цвета тоже были символичными, и это относилось не только к белому и черному, цветам спасения и гибели. Была выработана своего рода иерархия цветов, на вершине которой стояли белый, за ним золотой и пурпурный (специфические цвета императора), а далее шли синий и зеленый. Василевс подписывал свои грамоты пурпурными чернилами, высшие титулованные особы, дети и братья государя, носившие титул севастократоров, имели право на синюю подпись, вельможи следующего ранга, протосевасты и кесари, пользовались зеленым цветом. Когда же государь выходил к подданным в дни поста, он, стремясь подчеркнуть свое смирение, ставал не на красную роту, как обычно, а на зеленую. Свой досуг горожане проводили в лавках брадобреев, в харчевнях. Вечерами юноши устраивали вечеринки, приглашая на них актрис и женщин легкого поведения. В теплое время они на улице в портиках играли в шашки и кости, обсуждали различные события. Традиционные античные зрелища постепенно уступали место более ярким внешне, но и малосодержательным. Наибольшим успехом пользовались акробаты, эквилибристы, шуты, танцовщицы и возничие ипподрома. В театральных постановках придавали большое значение роскоши обстановки, нарядам, и внешнему виду актрисы, чем самой пьесе. Театральное искусство переживало упадок, теряя значение гражданского, воспитывающего института. Многообразие театральных жанров свелось к довольно грубой комедии – миму, и к весьма нескромному балету – пантомиму. Пантомим представлял собой сольный танец на мифологические сюжеты. Актеры (как мужчины, так и женщины) должны были обладать незаурядной фантазией, силой и пластичностью. Особую роль играли руки, которыми должна была передаваться вся гамма чувств. Костюмы мужчин и женщин отличались большой вольностью. Мим изображал повседневную жизнь, близка к акробатике, спектакли отличались буффонадной яркостью, утрированностью костюмов и грубостью шуток. Мимическая драма представляла собой порой грациозный спектакль, по количеству сцен и актов приближавшийся к классической драме. Ипподром нашел в Византии многочисленных и страстных поклонников и стал синонимом одним из самых необходимых условий городской цивилизованной жизни. При перечислении необходимых для города построек всегда упоминается ипподром. Философы признавали, что без него жизнь была бы скучна. В Константинополе ипподром непосредственно примыкал к Большому императорскому дворцу. К нему вел подземный ход прямо в императорскую ложу, вмещал до 60 тыс. Его арену пересекал невысокий каменный барьер (спина) шириной в 10 м, украшенный в два ряда памятниками античного искусства, статуями императоров и знаменитых возничих. Ипподром во времена Византии связывали с культом солнца, полагая, что он в миниатюре отражает Вселенную: арена – землю; вода, омывающая арену – океан; 12 дверей, из которых выпускали колесницы – 12 знаков зодиака или 12 месяцев. Изредка на ипподромах устраивали гладиаторские бои, чаще борьбу. Византийцы любили экзотически животных, их тоже показывали на ипподроме. Бега же непременно устраивали в день рождения императора, в день его восшествия на престол, в январские календы и в день основания города. До игр и после игр устраивались церемониальные танцы сторонников разных партий. Обычно устраивалось 24 заезда, каждый по 7 кругов В антрактах выступали шуты, акробаты, танцоры, забавы с медведями. Особым искусством считалось выступление на только что победивших конях. Стремясь победить, возницы сбивали колесницы соперников, стараясь сделать это в момент проезда перед императорской ложей (кафисмой). Возничих обожали. Им воздвигали памятники, посвящали эпиграммы. | 8.Гендерные аспекты культуры повседневности Гендерные стереотипы - сформировавшиеся в культуре обобщенные представления (убеждения) о том, как действительно ведут себя мужчины и женщины. Появление гендерных стереотипов обусловлено тем, что модель гендерных отношений исторически выстраивалась таким образом, что половые различия располагались над индивидуальными, качественными различиями личности мужчины и женщины. В философских, психологических, культурологических текстах прослеживаются гендерные стереотипы. Так, Аристотель в работе "О рождении животных" утверждал: "Женское и мужское начала принципиально различны по своему предназначению: если первое отождествляется с телесным, с материей, то второе - с духовным, с формой". Подобный взгляд встречается у Н. А. Бердяева, В. Ф. Эрна, В. И. Иванова. Н. А. Бердяев, говоря о мужском и женском началах, отмечает: "Поскольку мужское начало есть начало оформления, внесения смысла, Логоса, строя, лада, поскольку мужественный дух оформляет, дисциплинирует, организует, постольку оно есть начало порядка". Беспорядок и хаос рассматриваются как проявления женского начала: "Дух женственно-пассивный погружает в бесформенный, недисциплинированный, неорганизованный хаос". К этому можно присоединить подобные взгляды В. Ф. Эрна, А. Белого, Вс. Иванова, Н. А. Бердяева, П. А. Флоренского. Вместе с тем, современные исследователи женской и мужской психологии не считают, что мужское начало - проявление порядка, а женское - хаоса; каждый пол отличается своим своеобразным типом деятельности. Так, Р. Горски сообщает, что мужчины склонны сначала зафиксировать любую проблему, а лишь затем рассматривать ее, женщины же анализируют взаимоотношения по ходу дела. И если мужчинам свойственно фокусироваться на одной проблеме, то женщины фокусируются на цели, но держат в уме и широкую картину поля действия. У. Штейнберг считает, что в современной культуре очень часто женщин, которые могут думать и наслаждаться мыслительным процессом, обвиняют в мужеподобности. А так как эмоциональные проявления и экспрессивность ассоциируются с женской социально-половой ролью, то в силу устоявшихся традиций они не считаются мужскими. И пока мужчины, переживающие тонкие и глубокие эмоции, будут считаться в обществе женоподобными, они не смогут полностью реализовать свой мощный потенциал с учетом ограничений, накладываемых на эти "женские" проявления культурой. Следует помнить, что как женщина способна развивать свое мышление так, чтобы оно стало эквивалентно мужскому, так и мужчина, в свою очередь, может дифференцировать свои потребности и чувства не хуже женщины. Сегодня в нашем обществе происходят процессы демократизации и гуманизации, способствующие созданию равных возможностей для реализации личности независимо от социального происхождения, положения, национальности, возраста и пола. Настоящая гуманизация предусматривает и преодоление стереотипов, веками властвующих над женщинами и установление гендерного равенства во всех сферах общественной жизни. Именно стереотипы массового сознания являются мощнейшим барьером в установлении гендерного равенства в нашем обществе. Итак, что такое стереотипы вообще и гендерные стереотипы в частности? Социальный стереотип - схематичный, стандартизованный образ или представление о социальном явлении или объекте, обычно эмоционально окрашенные и обладающие большой устойчивостью. Выражает привычное отношение человека к какому-либо явлению, сложившееся под влиянием социальных условий и предшествующего опыта; составная часть установки. Стереотипы - синоним предвзятых представлений, ложных образов. Гендерные стереотипы - внутренние установки в отношении места мужчин и женщин в обществе, их функций и социальных задач. Стереотипы - самое труднопреодолимое препятствие в создании принципиально новых отношений в социуме и переходе к качественно новому демократическому государству. Особенность стереотипов такова, что они настолько прочно проникают в подсознание, что их очень трудно не только преодолеть, но и осознать вообще. Говоря о стереотипах, можно провести аналогию с айсбергом, только небольшая часть, которого находится на поверхности, что делает его крайне опасным и разрушительным. Стереотипы не менее пагубно влияют на все сферы нашей жизни и, особенно, на отношения с окружающими. Они являются барьерами на пути к нашему счастью. Все мы в большей или меньшей степени являемся их заложниками. Стереотипы индивидуальны или массовы. Стереотипы массового сознания являются наибольшим барьером в установлении равноправных позиций женщин и мужчин в политической, экономической и культурной сферах - гендерного равенства. Основные гендерные стереотипы массового сознания. Стереотип №1 - "Дело женщины - домашнее хозяйство и воспитание детей". Стереотип №2 - "Принятие решений - мужское дело. Стереотип №3 - "Женщина без мужчины - неполноценный член общества. Стереотип №4 - "Мужчина во всех отношениях сильнее и приспособленнее женщины". Стереотип №5 - Из поколения в поколение передается ненависть к противоположному полу.
18.Повседневная культура Древнего Крита и Микен Всего поселений, функционировавших в различные периоды крито-микенской эпохи, сейчас насчитывается около 500. В ХIII в. до н.э., считающимся эпохой расцвета, только в материковой Греции их было более 250. Они располагались на большой территории - в материковой Греции (Микены, Тиринф, Пилос, Афины, Фивы, Орхомен, Иолк), в Малой Азии (Троя) и на Крите (Кносс, Агиа Триада, Като-Закро, Маллия, Фест). Отметим лишь наиболее интересные археологические памятники. Например, в Микенах - это Львиные ворота, так называемая Сокровищница Атрея, могильный круг А, раскопанный Г.Шлиманом, с великолепным погребальным инвентарем. В Тиринфе - это остатки дворца ХVI в. до н.э., некогда мощного сооружения с киклопическими стенами, башнями и воротами, внутренние помещения которого были украшены фресками. В Пилосе - это остатки дворца ХIII в. до н.э. с окруженным колоннадой двором, мегароном, помещениями, стены которых покрывала фресковая живопись; на территории дворца было обнаружено большое количество керамики и архив глиняных табличек. На Крите - это прежде всего Кносский дворец - огромный лабиринт комнат и залов со световыми окнами, лестницами, ведущими некогда на второй этаж. Повседневная жизнь представителей господствующего класса отражена как в произведениях героического эпоса, так и в памятниках материальной культуры. Центром общественной жизни являлся дворцовый мегарон. Жилые помещения располагались на втором этаже и поэтому не сохранились. Дворцы отличались достаточной благоустроенностью, что позволяло знати вести утонченный образ жизни. Например, остатки ванных помещений были обнаружены в дворцах Кносса, Тиринфа и Пилоса (глиняные ванны, большие сосуды для чистой воды, отверстия для стока воды). Греки всегда заботились и о запасах воды - на акрополях Микен, Тиринфа и Афин были сделаны глубокие колодцы, в Пилосе вода подавалась по водопроводу длиной около 1 км. Найдены также остатки поселений сельской округи, обычно неукрепленные, а также гончарные мастерские и кузницы, дома торговцев с большим количеством однотипной глиняной посуды. Частные дома знати также располагались в поселениях, удаленных от дворца, их архитектура значительно проще, но в них находят много предметов повседневного быта. Одежду можно восстановить по фрескам, предметам повседневного обихода и по украшениям. Микенская мода, в основном, следовала критским образцам. Женская одежда состояла из длинной разноцветной юбки с многочисленными складками и корсажа до пояса с короткими рукавами и очень глубоким вырезом на груди. Женские прически были разнообразны (узел волос на затылке, завитые локоны по обеим сторонам лица). Женщины носили много украшений из золота и драгоценных камней (перстни, серьги, ожерелья, браслеты, диадемы). Они пользовались косметикой - на кносской фреске, например, изображающей так называемую "Парижанку", хорошо заметны подведенные черным цветом глаза и накрашенные губы. Мужская обычная одежда представляла собой короткую набедренную повязку. В холодное время года мужчины носили длинную узкую рубаху с короткими рукавами, узкий жилет и мужскую юбку до колен. Праздничная одежда была длинной, до лодыжек. Во время пеших переходов одевали высокие сапоги из мягкой кожи. Волосы носили длинные, с одним завитым локоном около уха, иногда бороду, но нигде на памятниках искусства мы не видим усатых мужчин. К числу мужских украшений можно отнести перстни-печати и геммы-печати, а также искусно изготовленные кинжалы (великолепные образцы таких кинжалов, инкрустированные золотом и электроном, были найдены в шахтовых гробницах Микен). Сведения о продуктах и кухне того времени базируются на сведениях глиняных табличек с линейными текстами Б из Пилоса, Микен и Кносса. Для приготовления пищи использовали мясо диких и домашних животных (кабанов, коз), рыбу, различные морепродукты. В кладовых Кносского дворца были обнаружены остатки зерна и оливкового масла трехтысячелетней давности. На высоком уровне находилось кулинарное искусство, о чем косвенным образом свидетельствует большое количество видов разнообразной кухонной и столовой посуды различных стилей (Камарес, Дворцового и др.). В качестве сельскохозяйственных культур разводили оливковые деревья, смоквы, виноград. В табличках упоминается также мед и различные приправы и коренья (кориандр, тмин, укроп, кунжут, сельдерей, шафран). Существовало разделение ремесел, так как в табличках отдельно упоминаются рыбаки, охотники, пряхи, ткачи, сукновалы, портные, изготовители головных повязок, мастерицы по отделке, изготовитель сетей, парфюмер, изготовитель обуви, банщицы и т.д.
30.Быт и нравы древних славян Основным занятием восточных славян было земледелие. Это подтверждается археологическими раскопками, при которых были обнаружены семена злаков (рожь, ячмень, просо) и огородных культур (репа, капуста, морковь, свекла, редька). Выращивались также и технические культуры (лен, конопля). Основными орудиями труда в лесной полосе были топор, мотыга, заступ и борона-суковатка. Убирали урожай при помощи серпов и размалывали зерно каменными зернотерками и жерновами. С земледелием тесно было связано скотоводство. Славяне разводили свиней, коров, овец, коз. В качестве рабочего скота в южных районах использовали волов, в лесной полосе — лошадей. Важное место в хозяйстве восточных славян играли охота, рыболовство и бортничество (сбор меда диких пчел). Мед, воск, меха были основными предметами внешней торговли. Набор сельскохозяйственных культур отличался от более позднего: рожь занимала в нем еще небольшое место, преобладала пшеница. Совсем не было овса, но были просо, гречиха, ячмень. Разводили славяне крупный рогатый скот и свиней, а также лошадей. Лесные и речные промыслы также были распространены у славян. Охота давала в большей степени пушнину, чем продовольствие. Мед получали при помощи бортничества. Это был не простой сбор меда диких пчел, но и уход за дуплами («бортями») и даже их создание. Развитию рыболовства способствовало то обстоятельство, что славянские поселения обычно располагались по берегам рек. Обычной одеждой были «хитон», «плащ», «штаны, прикрывающие срамные части». Рубахи туникообразного покроя имеют широкую вставку с вышивкой (рисунок которой, опять же, близок к общеславянскому), прямые рукава стянуты тесемкой на запястьях. Воротника, кажется, нет, как и в позднейшей рубахе-голошейке. Длина рубахи ниже пояса сравнительно невелика. Важнейший, имевший сакральное значение элемент одежды издавна представлял у славян пояс. Имеется немало находок металлических частей поясов (пряжки, бляшки из бронзы, серебра и железа, нередко фигурные). На ногах облегающие штаны, доходящие до щиколоток, и остроносые башмаки или сапоги. Упоминаемый Прокопием плащ (точнее, тривоний—грубый, «варварский» плащ) изредка застегивали металлическими фибулами и пуговками, а чаще, вероятно, стягивали обычной тесьмой. Это был плащ без рукавов, широко распространенный в средние века. Другим видом мужской верхней одежды был короткий кафтан с глубоким вырезом на груди — типа корзна (кожуха). Для изготовления верхней одежды (в том числе неизвестной нам для того времени с достоверностью зимней) использовались меха и шкуры диких животных, но в первую очередь овчина. Мартыновские статуэтки показывают, что анты, как позднейшие словаки и украинцы Карпат, отращивали длинные волосы. Карпатские горцы в историческое время заплетали отросшие волосы в несколько кос. Отращивались, по всей видимости, и волосы на лице — усы и борода издревле считались признаком мужественности. Видимо, славяне пользовались теплыми головными уборами из меха и кожи лишь зимой. Видимо, женщины носили более длинный (до колен и ниже) «хитон», а также пояс и остроносые сапожки. Антские женщины застегивали накидку на плечах (оплечье?) пальчатыми фибулами. Словенки, вероятно, чаще пользовались для этого тесьмой. Женский головной убор был близок позднейшему кокошнику, включал в себя серебряные налобные венчики и наушники. К головным уборам крепились височные кольца разных типов, подвески. Из украшений известны также серьги, части ожерелья-монисто (бусы, швейные обручи), браслеты. Издревле славянские женщины носили длинные волосы, заплетавшиеся в косу. За своей внешностью славяне, естественно, следили меньше. славяне издавна придавали большое, в том числе сакральное, значение ритуальным омовениям. О пищевом рационе этого периода можно только догадываться на основе языковых и сопоставляемых с ними этнографических данных. В пищу употреблялись хлеб из кислого и пресного теста, разного рода ритуальные и праздничные мучные изделия, крупяные каши. Для употребления в пищу возделывались овощи, выращивались или собирались ягоды, фрукты. Из напитков к числу древнейших относятся квас, мед, пиво. Разнообразна была животная пища — молочные продукты, яйца, мясо и рыба. Опотреблении мяса можно судить также и по археологическому материалу, и по письменным источникам. В пищу шло мясо как домашних (говядина, свинина, козлятина, редко конина), так и диких животных (в основном кабана), птицы. Употребление в пищу волчатины и медвежатины происходило редко и было, видимо, связано с древним ритуалом поедания тотема с целью воспринять его силу. Передвигались славяне в основном пешком. Среди антов была, как уже говорилось, больше распространена верховая езда. Использовались и четырехколесные возы на воловьей или лошадиной тяге. Реки славяне могли пересекать вброд, по льду или на плотах.
6.Формирование теории повседневности в современном гуманитарном знании Теоретическое осмысление культуры повседневности на уровне философских и культурологических представлений началось относительно недавно, хотя эмпирическое представление об этом феномене сложилось намного раньше. Когда немецкий философ Иоганн Готфрид Гердер, которому «принадлежит честь создания первой культурологической теории», в «Идеях к философии истории человечества» характеризовал различные культуры мира он широко использовал не только примеры достижений этих народов в искусстве, науке, философии, но и касался их религии, быта и т. д. Такой подход оказался плодотворным: он позволил обосновать как общее представление о культуре, так и идею равноправия культур разных эпох и народов. Весьма значимой в укреплении этой традиции стала работа швейцарского историка и философа культуры Якоба Буркхардта «Культура Италии в эпоху Возрождения» Буркхардт анализирует не только исторические факты, государственное устройство Италии, нравы и религию Этот путь оказался плодотворным в научном отношении: если термин renaissance встречается уже во втором издании «Всеобщего словаря» А. Фюретьера в 1701 г., но только применительно к изобразительному искусству, то не после книги Ж. Мишле «Возрождение» (1855), который одним из первых применил это понятие по отношению к целой эпохе, а именно после выхода в свет труда Буркхардта в науке и в общественном сознании закрепилось представление о Возрождении в широком культурологическом смысле. Эта мысль, с трудом утверждавшаяся в исследованиях культуры ближайших по времени эпох, была совершенно естественной для создателей и представителей этнологии и культурной антропологии. Даже в «Первобытной культуре» Эдварда Тайлора, где основное внимание уделено первобытной мифологии и открытому им анимизму, подчеркивается первенствующее значение ритуала по сравнению с мифом. Но ритуал тесно связан с предметным миром повседневности, а не только с духовными практиками, Тот же вывод следует и из «Золотой ветви» (1890) Д. Фрезера, других ранних представителей культурной антропологии. Исключительно важным в этом направлении стал фундаментальный труд голландского историка Йохана Хёйзинги «Осень средневековья» (1919). Уже в первых абзацах гл. 1 («Яркость и острота жизни») он демонстрирует свой культурологический подход к описываемой эпохе. Хёйзинга обозначил философскую стратегию своей культурологической концепции: культура им описывается как сочетание жизненного уклада и форм ментальности. Собственно, это и есть первое приближение к современному пониманию культуры повседневности. Культурология различными путями подошла к формулированию теории культуры повседневности, но на данном этапе не смогла преодолеть собственных теоретических установок. Поэтому главную роль в формировании понимания культуры повседневности сыграли не культурологи, а историки, представители школы «Анналов». К этой школе относятся в первую очередь такие французские историки, как М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Ж. Дюби, Э. Ле Руа Ладюри. Особенно весóм в этом отношении вклад Фернана Броделя (1902–1985)[49], автора таких фундаментальных работ, как «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II»[50] и «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв.» Все это дает возможность сделать выводы о том, что Фернан Бродель не просто описал основную тенденцию в пути развития человека и его обыденной культуры изучаемого им периода, но и создал одну из относительно ранних концепций структуры самого понятия «культура повседневности».Ж. Бодрийяр «Система вещей» (1968), в котором сделан уже не исторический, а культурологический прорыв в теоретическом осмыслении культуры повседневности. Один из основоположников постмодернизма Мишель Фуко в ставшем знаменитым труде «Слова и вещи» (1966) на обширном материале показал, что в XVI – начале XVII века, то есть при переходе от эпохи Возрождения к Новому времени, произошла смена парадигм мышления европейцев от господства принципа Великой Аналогии к утверждению принципа причинно-следственной зависимости.
15.Язык и общение в повседневном мире: правила, нормы функции, значение Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 81 | Нарушение авторских прав
|