Все три покрытия мы сняли тут же, и теперь бойцам было видно всё происходящее вокруг. Надо было сказать, что такого я не ожидал: небоскрёбы поднимались вверх больше чем на километр, а по мере приближения к городу так вообще достигали в высоту двух, а то и двух с половиной километров. Наверху они сплетались вместе при помощи огромным массивных металлоконструкций, на которых держались не только здания, но и монорельсовая система, давно разрушенная временем и войнами, прокатившимися по земле сотни лет назад. Дороги в Японии были относительно узкими, и тягач мог с трудом вписаться в некоторые повороты, чтобы не задеть кузовом выступающее архитектурное излишество. Дорога вообще была очень странной — то и дело поднимаясь вверх или вниз; плотно зажатая между небоскрёбами, она больше напоминала мне эстакады, которые я видел в Москве. Вскоре стало понятно, что это и есть эстакада, а опор мы не видели, поскольку всё держалось на несущих конструкциях башен.
Где-то через полчаса неторопливой поездки, мы пожалели, что сняли брезент с прицепов: каждые несколько минут на нас или рядом с нами падали части разваливающегося монорельса и скрепных конструкций небоскрёбов. Первым упал какой-то болт, но когда в двадцати метрах от нас рухнула пятитонная стальная балка, бойцы поспешили покинуть свои места и идти пешком. Никто не возражал, всё равно тут уж на кого бог пошлёт…
Мы шагали по узкой улице, а за нами, в двадцати метрах, рокоча, катился автопоезд.
- Префектура Акито, специализировалась на добычи нефти. Поэтому одноименный город в конце двадцатого века, стал административным центром! А еще, тут были центры металлургии и химии, — Ботаник, небрежно маша дорогой техникой в виде карманного компьютера, брел по разрушенной улице, как по своему огороду, — Поэтому сюда ушатали одним из первых ударов!
Мы — Добб, Терминатор, Теннеси и я, брели за ним. Я уныло оглядывался: вокруг была разруха и запустение. Бетонные балки лежали точно так же, как упали много лет назад. Оставшиеся остовы небоскребов более всего напоминали скелеты, и уже не производили нужного впечатления.
- Акито, считался Центральным городом. — продолжал вещать Ботаник — Таких городов в Японии было всего сорок... Однако нет смысла считать города в Японии. По сути дела — весь остров и есть один большой город, мегалополис из сотен огромных городов, соединённых между собой супер-скоростными автотрассами. На одной такой трассе было восемь полос в одну сторону и восемь полос обратно. Действовало обратное ограничение скорости — двести пятьдесят километров в час…
Вдруг Добб остановился и напряженно уставился куда-то в дальний угол улицы. Я проследил за ним взглядом и увидел странный зеленый предмет с непонятной коробкой на крыше. Неожиданно предмет двинулся, разворачивая в нашу сторону коробку. Увидев торчащий из коробки ствол, я понял, что это БТР! Пока он стоял, его нижняя часть с колесами была не видна из-за завалов, а башня была повернута от нас. Поэтому его очертания не показались нам опасными. Но теперь боевая машина разворачивалась, держа нас на прицеле. С явно не самыми дружелюбными намерениями. На такой узкой улице мы не могли с ним разъехаться, и даже просто развернутся, а вооружён он был куда лучше нашей техники.
Первым среагировал Добб. Резко цапнув Ботаника, как тряпичную куклу, он нырнул за бетонный завал. Мы с Терминатором и Теннеси поспешили последовать их примеру.
Свалившись пузом на бетонную плиту, вросшую в землю под углом 45 градусов, я вытащил рацию и натужено просипел:
- Всем стоп!!!
КАМАЗ жалобно, по-старчески, скрипнул тормозами и замер, подняв небольшие, мягкие клубы пыли. Некоторое время было тихо, после чего с улицы, донеслась пулеметная очередь, и у нашего тягача хлопнуло разбитое стекло. Послышался мат.
- С нами всё в порядке, — отрапортовал Динозаврик из кабины.
Я повернулся к Доберману и, покачав головой, развел руками: "Что делать?". Доберман скорчил злобную морду и, показав распахнутую пятерню, резко опустил руку сжимая в кулак: "Мочить!".
Я вздохнул и полез в подсумок:
-Значит так... — Я посмотрел на колли. —...сейчас я их отвлеку, а ты, убей башню. Бей прямо по триплексу.
Самочка кивнула. И вытащив из держателя на прикладе патрон с чёрной головкой, вложила его в патронник через распахнутый затвор своей винтовки.
Я повернулся к Терминатору:
- Как только он ослепнет, сразу обработай его. Не жмоться. — Выглянув из-за песца, я подал сигнал Доббу и Динозаврику: поднял левую руку к груди и помахал ладонью по горизонту: "сидеть тише воды, ниже травы".
- А ты чё, дергаться не будешь? — Спросил Терминатор глядя как я отгибаю усики у чеки своей "Зари-9".
- Я офицер. Мне дергаться, по званию, не положено. — Усмехнулся я.
Терминатор хмыкнул, но тут же с матом отшатнулся от края плиты: очередная очередь выбила из края плиты несколько кусков бетона.
Я рявкнул:
- Поехали!!! — и вырвав чеку, швырнул гранату в сторону броневика. Конечно, эффект будет слабее, чем в помещении. Но, внутри БТРа, взрыв "хлопушки" воспринимается так же, как удар половником по одетому на голову ведру.
Это даст моим друзьям время. Секунду, может две.
Раздался басовый грохот. Улица вздрогнула: грохот гранаты, оглушил даже меня! Завалы из ровных бетонных плит сыграли роль резонатора.
Услышав грохот, Теннеси с песцом вынырнули из-за укрытия. Одиночный "ТУМБ!!!" бронебойной снайперки, на полсекунды предвосхитил рев минигана.
Миниганный залп напоминает огненную струю: выглянув над верхним краем плиты, я увидел как в борт приближающегося броневика ударил яркий рой бронебойно-зажигательных пуль. При соприкосновении с броней, они высекали роскошные фонтаны искр, некоторые из них рикошетили, улетая от бронированной коробки корпуса. Но все они делали свое дело: если вам на голову уронить стальной шарик, то ничего страшнее шишки вы не получите. Но если шариков будет несколько сотен, они проломят вам череп.
По тому же принципу работал пулемет песца — от БТРа отлетели фары, рухнула рассеченная в нескольких местах антенна, разлетелись приборы наблюдения, взорвались колёса. Опустившись на разорванных покрышках, броневик прилег как уставший бизон.
Справа от меня раздались два громких басовитых выстрела колли.
После первого у броневика заклинило башню. После второго он заглох.
Я резко вздёрнул кулак, чтобы все прекратили огонь.
- Не высовывайтесь, — велел я, — Добб, гранатомёт наготове. Тенесси, оставайся здесь, башню держи на прицеле, если дёрнется — пали.
- Есть.
- Терминатор, Молотов, Черкес — за мной.
Названные герои подбежали ко мне, и ещё к ним присоединился бурый со своей РПГ-9. Я благодарно кивнул лису: он нам действительно мог пригодится.
- Держимся зданий. Вперёд, быстро!
Пятеро бойцов, лучшие из лучших, выскочили из укрытия и рысью побежали к бронированной туше БТРа. Пока я бежал вместе с ними, громыхая коробками к моему пулемёту, я пытался осмыслить происходящее: откуда тут вообще взялась боевая машина?
Когда между нами оставалось меньше чем сорок метров, двигатель машины рыкнул стартёром, но не завёлся. Песец тут же тормознул, дал разогревочный патрон, раскручивая блок стволов. Через несколько секунд мы осознали, что в этом нет необходимости: обороняться БТР уже никак не мог, а жалкая попытка к бегству не могла увенчаться успехом из-за пробитого насквозь моторного отсека.
Мы быстро подбежали к броневику, окружили его и наставили оружие. Что надо было делать дальше, я, честно говоря, не знал: то, что его надо проверить, это ясно как божий день, там был кто-то живой, он пытался завестись.
- Добб, — кивнул я, и пёс сразу подскочил ко мне, отдавая мне свой гранатомёт. Пудовая Трахбабахалка моего лучшего друга оттянула мне плечо, но вовремя подключился отдыхавший до этого момента экзоскелет в моей броне.
Между тем доберман заправски заскочил на крышу БТРа, буквально с корнем вырывая его вооружение — крупнокалиберный "Браунинг" старого образца, и странный автоматический гранатомёт, тоже не нашего производства. Матюгнувшись, мой друг отбросил в сторону ленту с ненужными ему 40-миллиметровыми гранатами. То, что пёс не мог отломать от корпуса, он ломал. Так погнутыми оказались два автомата неизвестной мне марки, вставленные в бойницы бронемашины. Лишь после того, как он разоружил машину, Добб схватился за люк обеими лапами, сел у него и напрягся что было сил. Через десять секунд люк отлетел в небо, а пёс скользнул внутрь, пошатнув убитую машину на подвеске.
- А ну стоять, сука, б#я! — раздалось изнутри, и остов машины покачнулся сильнее, будто кого-то со всей силы прижали к стене салона.
Я кивнул остальным бойцам — Черкес и Рико тоже залезли на крышу, наставив туда свои автоматы. Песец подошёл к корме, откуда обычно высаживался десант и стал ждать сюрприза.
Через большие двери сюрприз не замедлил появиться: двойные бронированные створки боевой машины распахнулись от мощного пинка и оттуда кубарем вывалился какой-то замызганный грязный кот в одной лишь набедренной повязке.
- Это водитель! — рявкнул Добб, прижимая стальной подошвой его грудь к земле, — Остальные мертвы…
- Кто убит? — спросил Молотов, и ввёл в ступор моего друга.
- Тут… Ящер и два молодых… Лет семи… Походу, семья…
- Они первыми открыли огонь, — напомнил я ему, чтобы Добба не мучила совесть.
- Да я знаю, детей всё равно как-то не очень приятно убивать, — признался Доберман, строго поглядев на кота. Молотов уже успел подбежать к единственному выжившему, наставив ему в лоб дуло своего автомата:
- Доездился, дружок. Сейчас тебя тут и кончим… — тихо прошипел лютый профессионал, не прибегая к пафосным фразам типа "Вы напали на военнослужащих России".
Серый что-то промямлил не на нашем языке, и испуганно поелозил под подошвой Добба. Пёс прижал сильнее, и оборванец жалобно размяукался.
- Добб, оставить! — приказал я, подходя ближе и присаживаясь рядом с пленным. Кот уставился на меня огромными оранжевыми глазами, и внезапно его взгляд замер на нашивке, которая была у меня на левой стороне груди — небольшой российский триколор, обозначающий мою причастность к вооружённым силам России. Такие были у всех, но мой был самым заметным.
- Россия! — истошно заорал кот, — Россия!
Мы переглянулись от удивления. Кот потянулся лапами ко мне, не смог встать из-за ботинка моего друга, потом сложил лапы в молитвенном жесте и снова замямлил:
- Россия! Россия — свобода! Свобода!
- Парень, успокойся, мы оттуда… — решил сказать я ему, но кот ни бельмеса не понимал по-нашему. Продолжал орать:
- Россия это свобода! Свобода!
- Да чего он хочет от нас? — буркнул Терминатор, направляя на него шестиствольник.
- Свобода, ага. А чё у нас все кричат "Тоталитаризм! Тоталитаризм!" — не без улыбки вставил Черкес.
- Добб, убери лапу… — попросил я, и как только мой друг сделал это, кот тут же вскочил на колени и обнял мои бёдра.
- Россия!
- Да что с ним такое? — поинтересовался на этот раз Молотов.
- Не знаю, но похоже он не настроен агрессивно…
- Стреляли по нам ящеры, — кивнул доберман, — Он только за рулём сидел… И…
Добб замолчал. Даже кот, который не понимал наш язык, уставился на него.
- Он был прикован к рулю. Намертво.
- Чего?
- Как это?
- Зачем? — посыпались на моего друга вопросы, но он лишь пожал плечами и ответил:
- Я не заметил, и порвал наручники. Когда он отказался вылезать — я попытался вытащить его силой, но ноги были прикованы к педалям.
- Нихрена себе… — только и выдавил Молотов.
- Так, берите этого… да чтоб его!
Кот не переставал сжимать мои ноги, и прижимал их груди как самое ценное сокровище в мире. Но стоило мне попытаться выбраться, как он глубоко поклонился и начал буквально целовать мои ботинки.
- Чёртов жополиз, а ну встань! — рявкнул я на него, на всякий случай наставляя ему на лоб дуло пулемёта, — Хорош прижиматься!
- Свобода… — как-то грустно промямлил кот, и его глаза наполнились слезами. Я махнул на него лапой и опустил оружие.
- Странно это… — я на пару минут погрузился в раздумья, и пока меня не одёрнул Молотов, напомнив что мы в самом тылу у врага и терять бдительность нельзя, я не придумал что с ним делать, — Ладно, Тенесси…
- Да? — тут же подошла Колли.
- Отведи к составу… — так я по привычке стал называть автопоезд, — и пускай генерал разбирается. Покормите его, может… оденьте.
- Будет сделано, — не блеща энтузиазмом отозвалась Тенесси. Я неспроста выбрал именно её: только она, в отличие от более брутальных самцов, не стала пинать оборванца стволом, а помогла ему подняться и повела его к машине. Я приложил воротник к пасти, включая встроенную рацию.
- Генерал, послали вам Тенесси с пленником. Он походу не опасен.
- Это из того транспортника, который по нам стрелял? — уточнил шакал.
- Так точно.
- И он не опасен?
В разговор включился Добб:
- Он был прикован к рулю, он не мог стрелять.
- Зато мог водить, — буркнул Шакал, — Держите его на мушке.
- Обследуем машину, — доложил я на всякий случай.
- Принято, едем к вам потихоньку, — ответил Дино.
В трёхсот метрах от нас завёлся мощный двигатель и вся колонна тронулась к нам. Пока мои бойцы занимались исследованием новой техники, я уселся на крышу, следя за обратной стороной дороги. Дальше, где-то через два километра с трудом виднелся большой перекрёсток. Ничто не предвещало беды, как рация зашипела неизвестной частотой, а вдалеке, на большой улице раздался довольно сильный шум. Он не походил на работу двигателя внутреннего сгорания, не был похож вообще ни на что, что я когда либо слышал.
- У нас тут активный радиообмен! — заговорила рация сквозь помехи.
- Они вызвали подкрепление!
Атаман, прибежавший к разбитому БТРу вместе с любопытными, Добб, вылезший из люка, и Терминатор начали нервно оглядываться. Если занервничали эти бойцы, то значит дело действительно плохо. Я махнул лапой:
- Все! Отходим. Попробуем найти другой путь!
- А нафига? — процедил Добб. — Уже ясно — нам тут не рады!
И следующих слов никто не расслышал — в двух километрах от нас, на предельно малой высоте завис чёрный истребитель с вертикальным взлётом. Теперь я понял, что это был за шум — шум реактивных двигателей!
- А вот и гости. — Хмуро заметил Добб.
Звук резко изменился: двигатель поворачивался в другую сторону, и самолёт стал резко набирать скорость, направляюсь в нашу сторону.
Атаман схватил рацию и наклонил мору к микрофону:
- Внимание! Ребята, зенитки в руки и бегом на позиции!
Из второго прицепа повыскакивали его бойцы — лучшие из лучших в своём классе. Три высокие фигуры в камуфляже с решительными мордами, но полным отсутствием оружия.
- Зенитки! — от страха я прижал уши, вспомнив куда мы сунули ракетный комплекс, пока собирались за море.
- Они в куче… — только и вспомнил Добб, и поглядел на песца.
- Все, кто с экзоскелотом, за мной быстро!
Мы бросились к первому прицепу, но было уже поздно: самолёт, разогнавшись, сбросил на нас пачку зажигательных бомб…
Все бойцы в страхе за свою шкуру разбежались, но Добб бросился к неразорвавшейся чушке, отрывая у неё хвостовую часть.
- ИДИОТЫ!!! — заорал он во всю глотку и буквально голыми лапами, если не считать его огромной силы, оторвал у бомбы хвостовую часть.
- У них запал на высотную бомбардировку! — заорал кто-то из наших и все бросились собирать снаряды. Храбрости было хоть отбавляй — кто-то раскручивал бомбы на куски, вынимая детонатор, кто-то из киборгов зашвырнул одну из них больше чем за двести метров от нас. Только спустя минуту послышался глухой взрыв и пролетевший мимо истребитель заметил, что его наглый и тупой выпад ушёл в молоко. Сбавив скорость, он замер в воздухе и начал медленно разворачиваться в километре от нас.
- Быстро, ищите зенитки! Живее, бойцы, живее! — скомандовал генерал, выпрыгивая из кабины тягача.
Пятнадцать бойцов дружно бросились к передвижному складу, но по сути дела работали только киборги и обладатели экзоскелетов, которых на сотню было всего восемь.
- Нашёл!!! — заорал Терминатор, выпрыгивая с платформы, держа в лапах два ящика. Третий, последний, остался в кузове, его тут же схватил Атаман, рывком расстегнул замки и взвалил на плечо двухметровую трубу ПЗРК "Игла".
- Не дай боже, там ракеты протухли… — буркнул он, включая электронику, — Вы их хотя бы проверили?
- Перед поездкой собрали пять ракет, — немного скромно ответил какой-то лис, а его поддержал бурый.
- Погнали, парни!
Бурый, как лютый профи по запуску ракет, схватил вторую "Иглу" и рванул на другую улицу. Чиф убежал в строго противоположную сторону.
- Эй! — Заорал я, как самый непосвящённый в ракетопускательство, — Что они делают!?
- Что надо! — Отрезал Атаман. — для надежного поражения цели, нужно что бы запуск производился из разнесенных точек!
Звук самолета изменился и, повернув голову, я увидел, как самолет заходит на нас, боевым разворотом. У меня отпала челюсть: серебристый корпус стремительно рос, летчик явно собирался исполнить классический заход с пикирования. Только он не собирался исполнять затяжную петлю, в духе Ю-87. Он просто "клюнет", в последний момент, и две полутонные бомбы, висящие у него под фюзеляжем, накроют нас как в тире.
Атаман, поднял рацию и произнес:
- Бойцы, работаем! — И приняв из рук своего бойца ПЗРКа, вскинул его себе на плече.
Я обернулся на наших зенитчиков — две крохотные фигурки. Прошла секунда, потом вторая, но ничего не происходит!
- Чего вы ждете?! — не выдержал я, — Нас щас тут всех грохнут!!..
- "Игле" нужно пять секунд, чтобы захватить цель!
Вдруг, на тубусе дважды мигнула красная лампочка. Волк щелкнул спусковым крючком, и из трубы, выбив назад струю раскаленных газов, стремительно вылетела длинная тонкая ракета. Ровно секунду, она, как арбалетная стрела, летела прямо, потом с ревом изрыгнула хвост пламени и, оставляя белый конденсационный след, понеслась по тугой дуге на встречу самолету. Справа и слева от нас пронеслись еще два таких следа.
Теперь паниковал пилот истребителя: при попытке уйти от одной из ракет, он неизбежно подставлялся под другие две. Истребитель, вильнул и отстреливая тепловые ловушки, пошел на разворот, в надежде уйти от нежеланной встречи с "иглами".
Но тщетно.
Атаманская ракета, прошла впритирку к самолету. И когда летчику уже показалось, что пронесло, сработал индукционный датчик. Ракета поняла, что находиться вблизи крупного металлического объекта, и активировала детонатор.
От взрыва, двухкилограммового заряда жидкой взрывчатки, крыло истребителя порвало, как крылышко мотылька. Изуродованная машина тут же резко потеряла скорость, и в нее стрелами одна за другой врезались обе оставшиеся ракеты...
Глядя на огромное черное облако, висящее высоко в небе, из которого шел стальной дождь из обломков, я понял, что эта поездка не будет легкой.
26.
Жизнь не будет так горька.
Немногим дано счастье в нашем суровом мире.
Хотя многие думают, что оно у них есть: ну, например, жена, пара детишек, домик в пригороде, рядом речка, желательно чистая — живи, наслаждайся. Так долгое время думал Терминатор. Он сам мне рассказал об этом, рассказал мне, почему пошёл в нашу армию: делать простым зверям счастье. Потому что оно у нас одно — спокойствие.
Счастье в тяжёлом послевоенном мире, где уже три сотни лет не могут восстановить нормальный, людской порядок, это ощущение защищённости. Его в нашем мире почти не осталось, ведь даже закрывшись в бункере, ты волей-неволей будешь прислушиваться к каждому шороху, ожидая, что кто-то снаружи захочет убить тебя и присвоить себе скромное убежище. Даже за самыми толстыми стенами, даже за самыми прочными дверями нет спокойствия.
Хорошо, что у меня были друзья, которые понимали меня, и могли посторожить мой сон пару часов, пока не придёт моя смена: мы дежурили по тридцать бойцов за смену первой ночью в Японии. Грузовик первым делом отогнали вглубь, ещё дальше в тыл врага, на упомянутую Ботаником дорогу к другому городу: над ней не было никаких металлоконструкций, которые то и дело падали нам на головы, причиняя немалый ущерб...
Мы уже потеряли двоих бойцов только из-за того, что им на голову упала стальная балка весом порядка полутоны. Мы даже не смогли похоронить их по чести в этом мире из бетона и железа, и пришлось оставить их тела в небольшом углублении в огромной куче обломков, которые свалились с осыпающихся небоскрёбов поднебесной.
После боя никто не разговаривал. Переговоры по рации были сухими и официальными, а остальные бойцы молчали в тряпочку, следя за небом и окружающими нас зданиями. Мы поняли, как глупо мы выглядели, петляя как крысы в лабиринте в поисках сами не зная чего. Никто не хотел лезть в небоскрёбы, и ни один не отдалялся от грузовика больше, чем на тридцать метров — дальше только отрядами по десять-двенадцать бойцов: приказ шакала, который был никому не нужен. Больше всех грустил Ботаник — светить своим пистолетом на фоне тяжёлых пулемётов, автоматов и гранатомётов было стыдно даже ему, а пялиться в экран карманного компьютера ему наскучило спустя пятнадцать минут после того, как он начал. Вот и шёл, понурив голову, наш гениальный, но такой беззащитный лис.
Хотелось — не хотелось, а темнело быстро — надо было становится на привал, а завтра разворачивать состав и гнать отсюда к чертям собачьим в Россию, и плевать на то, что скажет президент. Вернулись, с чем вернулись, и точка.
Тягач скрипнул тормозами, и все три вагона за ним встали как вкопанные. В последнее время он всё равно больше двадцати километров в час не разгонялся.
- Привал, — скомандовал генерал, вылезая из кузова КамАЗа, — Старшим офицерам — назначить дежурство.
- Есть, товарищ генерал... — буркнул я, поскольку помнил, что я относился к "старшим" офицерам.
- Дружище, ты чего? — спросил у меня Добб, присаживаясь возле колеса, — Устал совсем?
- Тебе ли не... ах да, тебе не знать.
Доберман, только-только устроившийся поудобнее, чуть улыбнулся.
- Для меня должна пройти неделя.
- Хорошо тебе, — недовольно проворчал я.
Доберман, крякнув, встал со своего ещё не насиженного места и хлопнул меня по плечу.
- Отдыхай. Я всё сделаю.
Я молча кивнул и присел на то место, которое выбрал мой друг. Не самое удобное положение, но как только я сумел расслабиться, глаза сами по себе закрылись, но сон не наступал. Непроизвольно я шевелил ушами, слушая о чём говорят в округе, и в любую секунду был готов вскочить со своего места, вступить в бой...
Однако усталость была такой, что мне было лень просто пошевелится, устроиться поудобнее. Экзоскелет в броне отключился, и на мои плечи навалилась тяжесть его механизмов.
Но сна всё равно не было. Я молча сидел на своём месте, размышляя о том, насколько изменчива наша судьба. Каких-то два дня назад я спокойно жил в знакомом городе, где кругом были свои, и крыша над головой казалась родной и близкой, а сегодня я продираюсь сквозь каменные джунгли, с боем и потерями идя сам не зная зачем, повинуясь какому-то глупому приказу. Незнакомый город, незнакомые звери, незнакомые дороги — всё это внушало какой-то странный страх за свою жизнь. Я ведь действительно ничего не знаю об этих местах, и о том, как меня примут. Страх остаться в этом месте навсегда и, несомненно, погибнуть — он гораздо хуже чем то ощущение, когда ты погибаешь на своей родной земле.
А ещё эти небоскрёбы. Противник был сильнее нас, потому что я был уверен: он был наверху. Простая военная хитрость: кто сидит на высоте, у того и лучше положение. А наш враг, возможно, сидел на высоте больше километра над нами и мог сделать всё что угодно! Что мешает паре зверей подойти к окну, выдернуть чеку у пары гранат и просто бросить их вниз? Или сбросить на нас бомбу побольше, или...
Запустить на нас ещё один истребитель. Вот тут я даже глаза приоткрыл: откуда у японцев такой агрегат? Я видел самолёт — явно довоенный, причём один из новейших. В такие вещи не верилось даже Доббу. Он как раз сел напротив меня, положив на колени свой гранатомёт.
- Я сторожу, — пояснил пёс, увидев как я смотрю на его пушку, — Враги кругом.
- Надеюсь, хоть ночь будет спокойной...
Слева от нас раздался звук падения чего-то тяжёлого. К этому можно было привыкнуть. Наверное, какая-то заклёпка упала с крыш. Но Добб всё-таки посмотрел на это и тут же раздался его громогласный рык:
- ВОЗДУХ!!!
В ту же секунду он рванул в сторону звука, что-то схватил и отбросил в какое-то здание, стоявшее на другой стороне улицы, попав точно в окно. Железная чушка, выбив собой остатки пластиковой рамы, влетела внутрь и там взорвалась, оглушив половину личного состава. Вторая половина, услышав команду лейтенанта, наставила стволы в небо, целясь в верхние этажи высотных зданий. Добб, встав с земли, тоже поднял гранатомёт.
- Дино, заводи и валим отсюда! — последовал приказ генерала, — Здесь нас просто забросают!
- Товарищ генерал, у нас разворот сто с лишним метров, куда мы отсюда?
- По местам, все — по местам! — не слушая оправданий инженера, орал шакал.
Внезапно на третий прицеп рухнула ещё какая-то бомба, на этот раз — намного больше предыдущей. За ней полез Буль, но как только поднял её, он не стал её отбрасывать, просто оторвал от неё часовой механизм. Он продемонстрировал нам связку динамитных шашек с электронным запалом.
- Надо валить отсюда, — сказал Добб, и я согласно кивнул.
- Фары не включаем, поедем на пятидесяти километрах, тогда сможем по дороге расталкивать остатки машин и завалы будут не так страшны! — рявкнул я Динозаврику.
- Найдите мне этого Ботаника с навигатором, пускай скажет, куда ведёт эта дорога! — прошипел шакал, и над нашими головами раздались ещё два взрыва, осыпав нас осколками. Судя по всему, до земли не долетела пара лимонок.
- Заводи! — рыкнул Добб нашему инженеру, который спрятался от дождя осколков в кабине тягача.
Лиса не пришлось просить дважды: он повернул ключ зажигания и тысячасильный движок хищно рыкнул на нейтральном ходу. Дино, принявший вертикальное положение внутри кабины, приготовился к поездке. Солдаты, услышав шум мотора, практически моментально заняли свои места и принялись растягивать брезент на фурах. Я почувствовал, как ёкнуло сердце, как в крови зашкалил адреналин и с разбегу запрыгнул в кабину. За мной сел Добб и тут же сказал Динозаврику:
- Дино, давай на пассажирское!
- Есть! — коротко и быстро ответил лис, ловко запрыгивая в люльку за своей спиной. Доберман перелез через меня и занял место за рулём.
- Перекличка! Первый прицеп, готовы?
Тут он посмотрел на меня, и понял, что я за него и был ответственным. Это могло бы быть очень плохо, но в рации раздался голос генерала:
- Все готовы, лейтенант.
- Второй прицеп?
- Есть! — буркнул Молотов.
- Третий?
- Погнали! — рявкнул Терминатор.
Добб включил нужную передачу и отжал сцепление. Тягач без труда потянул за собой три прицепа, и уверенно набирал скорость под управлением моего лучшего друга.
- Вызови Ботаника, пускай даёт курс, — попросил он меня. Я приложил воротник к пасти.
- Есть там кто рядом с Ботаником?
- Он со мной! — ответил Молотов, передавая рацию.
- Слушаю, товарищ полковник!
- Так, говори куда ехать!
- Куда надо? — деловито спросил лис, и в рации я чётко расслышал щёлканье клавиш.
- Обратно домой, — ответил за меня шакал на общей волне, — ищи место где можно развернуться!
- Таких мест в Японии вообще нет, — ответил лис, — Весь остров застроен настолько плотно, что самая широкая дорога, которая у них есть — это сверхскоростные трассы между городами.
- А между городами что, нет пустого места?
- Никак нет, товарищ полковник.
- Во блин!
Я посмотрел вперёд на дорогу: Добб не сильно огорчился, что мы не сможем нормально развернуться; дорога заканчивалась разрушенным мостом: от бывшей переправы остались только несущие конструкции, полотна давно не было.
- Добб, эстакада! — рявкнул я, показывая налево, где среди завалов и металлоконструкций виднелось небольшое ответвление от основной дороги: она уходила вниз, под мост, где проходила не такая широкая, но целая дорога. Вслед за ней виднелась какая-то речка — побольше Енисея, но при приближении к ней у меня затрещал дозиметр: набережная была гранитной.
Пёс рванул руль в сторону, бросив многотонную машину влево, и с трудом вписался в поворот, какие-то прицепы задело: по донесениям Молотова второй прицеп потерял колесо. Добб на это махнул лапой, и авторитетно заявил, что у них, если что, ещё двадцать три штуки в запасе.
- Куда мы едем? — спросил по рации Ботаник, как только мы вывернули на прямую четырёхполосную дорогу, ведущую на север, — Что случилось?
- Моста впереди нет, ищи другой путь, — сразу же ответил ему Добб.
- Я понял.
Поездка продолжалась. Тягач, которым рулил мой друг, то и дело подпрыгивал на небольших кочках, вилял через всю дорогу слева направо и обратно: дорога превращалась в лабиринт, снова уходя вглубь города. Постепенно завалы железа и бетонных блоков, которые осыпались с небоскрёбов, превратили дорогу из четырёхполосной в двухполосную, и наш тягач с огромными ведущими колёсами с трудом вписывался в повороты.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |