Жанр: Сёнен-ай, драма, мистика. 2 страница

Чет и Эллис в моём классе, что радовало. Есть кому пожаловаться на невыносимое небрежное поведение Бенуа. Когда я вошёл в класс, Этьен уже сидел на своём месте и пялился в учебник по истории мифов. Что он там нашёл интересного, или просто пытается корчить из себя умника? Я тяжело вздохнул и направился к своему месту. Как только я подошёл, Этьен тут же одарил меня агрессивным брезгливым взглядом и сел подальше. У меня возникло желание долбануть его чем-нибудь потяжелее, но я подавил это желание, хоть и не без усилия. Бросив учебник и тетрадь на парту, я плюхнулся на свой стул и повернулся к Бенуа спиной. Может, он каким-то образом узнал о том, что я Би, и теперь я его раздражаю? А собственно чего я так реагирую на него? Он что «пуп земли» или король? Пошёл он к чертям собачьим!

- Чет, ты сделал алгебру? – Спросил я, чтобы отвлечь себя от неприятного чувства, что мне сверлят взглядом спину.

- Нет, а ты? – Отозвался Харрис, отобрав у соседа свой мобильник.

- Нет. Чё делать будем? – Улыбнулся я.

- Спишем у Эллис, - усмехнулся Чет.

- Эй! А кто вам даст?! – Возмущённо воскликнула Браун, с трудом сдерживая улыбку.

- Крошка, ты ведь самая лучшая наша подруга, - заискивающий тон Чета вызвал у меня смех.

Тут я заметил, как под мой локоть кто-то толкнул тетрадь по алгебре. Я взглянул на имя хозяина, и мои брови поползли вверх от удивления. Я посмотрел на Бенуа через плечо. На его лице была неуверенность, страх и смущение. Что это с ним? Настроение меняется, как погода. Я достал свою тетрадь по алгебре и принялся списывать домашнюю работу. Почерк Этьена был изящным, тонким и понятным, я видел такой лишь в музеях, в письмах вельмож восемнадцатого-девятнадцатого веков. Педант, это видно по тому, с какой щепетильностью Этьен выводил все крючки и завитушки. Интересно, с чего это он сунул мне свою тетрадь? Сюрприз, так сюрприз. Когда в класс вошёл учитель, я уже дописывал последние цифры. Вернув Этьену тетрадь, я тихо поблагодарил его, тот сдержанно кивнул.

Весь урок, я сидел под его пристальным взглядом, пытаясь не обращать на него внимания. Когда мистер Кленси вызвал меня к доске, чтобы я нарисовал ему несколько рун означающих символы добра и зла, я тихо выругался. Ненавижу выходить к доске, уж лучше отвечать с места. Я с огромной неохотой встал и поплёлся к доске. Тут меня пронзило чувство тревоги, и я, как в замедленной съёмке увидел падающую на учителя доску. В мгновение ока я оказался рядом, отшвырнул его в сторону, подперев одной рукой доску, как раз в тот момент, когда она едва не опустилась на голову Кленси. Адреналин в крови вскипел, заглушив режущую боль в запястьях. Страх и смятение отразились на лице учителя. Раздались испуганные крики и возгласы. Я подождал, пока Кленси оттащат подальше, отпустил доску, отскочив в сторону, и лишь тогда осознал, что мои раны вновь кровоточат. Боль стала невыносимой, я коротко вскрикнул, пошатнулся и опустился на колени. Этьен, как ошпаренный, вылетел из класса, прихватив пожитки. Меня окружили со всех сторон. Мистер Кленси испуганно метался по классу в поисках аптечки, а Чет и Эллис зажимали мои раны. Я чувствовал, что слабею, но пытался держаться. Спустя десять минут меня доставили в частную клинику, которая находилась не далеко от школы.

Как выяснилось, это та самая клиника, которой владеет Бенуа старший. Он же является и хирургом. Когда меня привели в хирургию, я был уже в том, состоянии, которое медики называют предобморочное. Меня уложили на кушетку, Чет топтался рядом, разговаривая с кем-то по телефону. Эллис поглаживала меня по голове. Через пять минут в хирургию влетела Виалет, она тут же подскочила ко мне и стала осматривать мои руки. Когда вошёл главный хирург, у меня перехватило дыхание от его красоты и грации. Белая мерцающая кожа, светлые золотистые длинные волосы собраны в хвост на затылке, серебристо-серые глаза полны любви и тепла, аристократические тонкие черты лица не соответствовали его возрасту. Если бы я не знал, что ему около сорока, то сказал бы что ему не больше тридцати. Когда он подошёл ко мне, я прочёл на его бэйдже «Жак Бенуа». Бенуа бегло осмотрел мои руки, попросил всех удалиться, коснулся моего виска прохладными пальцами, и я провалился во тьму…

Виалет с трудом подавляла слёзы страха. Она боялась, что брат снова попадёт на больничную койку или вообще не выживет. Ведь раны серьёзные, и врач предупреждал о том, что второй раз они могут не затянуться. Девушка села на стул в коридоре, обхватила себя дрожащими руками. Чет ходил взад-вперёд напротив неё, а Эллис невидящим взглядом смотрела на свои перепачканные в крови Вивьена руки. Джон уже три раза позвонил Виалет на сотовый, интересуясь состоянием Лакруа. Но та не могла, ни чего ему сказать конкретного, так как сама пока, ни чего не знала. Через пятнадцать минут, которые друзьям показались целой вечностью, к ним вышел Бенуа, окинул всех внимательным взглядом и сказал, что с Вивьеном всё в порядке. Он «подлатал» его руки и дал обезболивающего.

- Вы его сестра? – Уточнил он у Виалет.

- Да, сводная… Виалет Калахен, - отозвалась девушка, встав ему на встречу.

- Да, я слышал о вас и вашем брате. Модель… Красивый юноша, но ему стоит себя поберечь. Это ведь порезы от лезвия бритвы…

- Он очень не хочет, чтобы кто-либо знал о его попытке самоубийства, - тихо сказала Виалет.

- Любовь? – Коротко уточнил Бенуа.

Девушка кивнула, убедившись, что их разговора ни кто не слышит:

- Его близкий друг погиб в аварии, сгорел заживо на глазах Вивьена… А девушка бросила в самый неподходящий момент, когда ему нужна была поддержка…

- Люди порой бывают жестокими, - понимающе отозвался мужчина. – Но у него есть вы, и это важно.

Виалет улыбнулась, смущённо опустив глаза. Бенуа слегка сжал её плечо, сказал, что Вивьена можно будет забрать завтра утром и удалился по своим делам.

Проснувшись, я сразу понял, что нахожусь в больнице. В палате было тихо, полумрак рассеивал свет ночника, который горел на тумбочке рядом с кушеткой для посетителей. На ней сидел Этьен. Его глаза светились в полумраке, как глаза невиданного хищника. Меня слегка подташнивало, во рту был привкус крови, руки ныли от боли, в голове стоял раздражающий звон. Меня злило, что мне опять пришлось оказаться в больничной койке. Я приподнялся, сел, взглянул на Этьена, который не сводил с меня внимательных глаз. Какого чёрта он сюда припёрся?! Не знаю почему, но меня всё бесило. И то, что я в больнице, вместо того, чтобы нежится сейчас в своей постели, и то, что руки горят, как будто их ошпарили кипятком, и монотонный шелест вентиляции, и моя беспомощность, и Этьен, который продолжает на меня пялиться, как на музейный экспонат. Организм требовал никотина, но я был уверен, что сигареты у меня забрали. Чёрт бы побрал этих медиков!

Я встал с кровати, подошёл к окну, распахнул его, выглянул на улицу, вдохнул тёплый воздух. Затем молча, направился к выходу. Этьен остался сидеть в палате, что радовало. Провожатые до туалета мне не нужны. Медсестра что-то читала на своём посту. Увидев меня, она вскочила с места, но я попросил не беспокоиться, посвятив её в «тайну» своего маршрута. Войдя в туалет, я первым делом взглянул на себя в зеркало. Бледный, под глазами тёмные круги, губы искусаны в кровь, зрачки расширены. О, Боже!! Этот чёртов хирург снял мои контактные линзы! Не удивительно, что у медсестры от моего взгляда волосы на руках встали дыбом. Ненависть к самому себе окутала меня с такой силой, что я со всей силой ударил кулаком по зеркалу. Стекло треснуло и со звоном обрушилось в умывальник. Я стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик душевной боли. Слёзы бессильной ярости скатилась по щекам. Лучше бы я сдох! Я устал постоянно скрывать свои врождённые недостатки, пытаться их контролировать. Кто я такой!! Что я за существо!! Шаман?!! Шаманы такими не бывают!! Я выдохнул, умылся холодной водой, справил нужду, тщательно вымыл руки, с отвращением взглянул на своё отражение в другом зеркале и вышел из туалета. Когда я вернулся в палату, помимо Этьена, там уже находился его отец. Оба резко оборвали свою беседу и взглянули на меня.

Я, молча сел на кровать, пытаясь понять, для чего пришёл хирург. Его лицо было мрачным и не сулило ни чего хорошего. У меня появилось липкое предчувствие чего-то плохого. Этьен подошёл к окну и отвернулся. Жан присел на край кровати рядом со мной и, положив руку мне на плечо, тихо сказал:

- Вивьен, тебе придётся остаться в клинике ещё на пару дней, чтобы мы провели кое-какие анализы...

Я почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом. Такую же фразу сказал лечащий врач моей мамы, перед тем, как подтвердился страшный диагноз. Она умерла от рака крови, когда мне было всего шесть. Теперь, кажется, моя очередь. Страх резко сменился каким-то отрешённым спокойствием, от чего я невольно вздрогнул. Может, оно и к лучшему. Раньше встречусь с Майклом и мамой. Я уже был за той гранью, так что она меня больше не пугает. Жаль только Виалет, она не сможет смириться с моей неизбежной смертью, да и отец тоже. Но судьбу не объедешь, как препятствие на дороге. Поплывём по течению, а близким ни к чему об этом знать. Я иронично усмехнулся над своими мыслями, взглянул на Этьена, затем на его отца и тихо пробормотал:

- Я понял, о чём вы. Можете себя не утруждать, мне по барабану, что у меня рак, и я не собираюсь тут зависать ещё на несколько дней. Я хочу домой, а по поводу моего диагноза… Я не хочу, чтобы посвящали в него моих близких. Пусть это останется здесь.

Жак оторопело уставился на меня. Я плюхнулся на подушку, посмотрел в потолок и попросил оставить меня одного. Этьен взглянул на своего отца, тот чуть заметно кивнул, и они вышли. Не знаю, может, я потом и пожалею о принятом решении, но сейчас я был уверен, что поступаю правильно. Полночи я размышлял над иронией судьбы. Меня вернули с того света, чтобы я снова умер в ближайшие годы? Ну, не насмешка ли это? Полная ерунда получается.

Потом я почему-то вспомнил о Бенуа и их странной компании. У всех одинаковый цвет глаз, цвет кожи, манеры. Где-то я уже это видел, вот только где? В кино или в клиппах? Что-то с ними не так. Может, секта какая-нибудь? Держатся особняком, как какая-то команда лидеров. Остальных не признают, только иногда проявляют интерес. Например, ко мне. А с чего это такая честь? Из-за моих глаз? Или что-то другое? Эх, разобраться бы с этой путаницей. Люблю я головоломки подобного плана. Я перевернулся на бок и посмотрел на окно. Ветерок колыхал лёгкие светло-голубые занавески, с улицы доносились звуки ночного города. Интересно, что сейчас делает Виалет? Под утро я всё же уснул. Но через два часа проснулся от того, что во сне меня преследовал какой-то мужик с бешеными глазами и жутким хищным оскалом. Меня злило, что я не могу принять душ, поэтому, когда за мной приехал Джек, я несказанно обрадовался. Когда я уже был готов, Бенуа отвёл меня в сторону и тихо сказал:

- Вивьен, может, ты передумаешь. Ведь это твоя жизнь, а не чья-то…

- Как вы и сказали, это моя жизнь и мне решать, что с ней делать. Так что не надо в неё лезть… - отозвался я, слегка переборщив с агрессией. – Отвяжитесь от меня со своей медициной. Она не спасла мою мать и не сможет спасти меня, так что я не собираюсь тратить своё время на ерунду.

Больше не сказав ни слова, я направился к выходу. Я ощущал всей кожей на спине пристальный взгляд врача, но не обернулся. По дороге домой Калахен рассказал мне о том, что вчера вечером звонил мой отец. Джек сообщил ему о моём смелом поступке, о том, что я попал в больницу, но ни чего серьёзного не случилось. Не думаю, что Мишель ему поверил, так как мой отец всегда доверял только своим чувствам. Придётся ему перезванивать и успокаивать лично. Блин, ну зачем Джек ему обо всём рассказал?! Гадство. Я достал из «бардачка» пачку сигарет, которые курил Калахен, закурил одну и выпустил колечко дыма в потолок. Боже, какое блаженство! И даже пасмурный день не портит настроение. Хочется куда-нибудь забуриться на весь день, забыть о том, что за мной попятам ходит смерть и дышит мне в затылок, и погрузиться в удовольствия. Если кто-то думает, что парни не ходят по салонам и магазинам, то это глупо, просто мы этого не делаем при дамах. Так что моя программа включает в себя смену гардероба, поход в салон красоты, пара часов фото-сессии, потом прошвырнусь по автосалонам, присмотрю для своей Карамельки обновки.

Приехав домой, я первым делом принял душ, врубив на полную громкость музыку на компьютере, позавтракал, переоделся в серебристо-серый костюм тройку и отправился по лучшим магазинам города. Через час мой багажник ломился от изобилия одежды и обуви. Салон красоты занял у меня почти полтора часа, профессионалы привели меня в надлежащий вид. В автосалоне для уличных гонщиков мне установили улучшенный баллон с азотом, поменяли подвеску, коробку передач и тормоза. Дальше я направился в церковь. Я решил, что лучше всего поехать в латинский квартал, мне казалось, что в этом городе только в их квартале настоящие священники, не думающие о деньгах и плотских утехах.

Те кварталы, куда я направлялся, всегда были самыми нищими, поэтому мой «Мерседес», как бельмо на глазу. Люди оглядывались на мою машину, пытаясь понять, откуда в их квартале «Большой человек», и что его занесло в эти трущобы. Кто-то из мальчишек крикнул мне в след что-то на мексиканском диалекте. Я старался себя убедить в том, что выбрал правильное место, для того чтобы излить боль души. Свернув на песчаную дорогу, я проехал мимо нескольких путан, выехал на площадку, посреди которой стоял небольшой костёл, остановился рядом со стареньким грузовичком и вышел из машины. Прохожие и жители ближайших домов смотрели на меня с любопытством и опаской. Не любят тут белых чужаков. Я заблокировал дверь на сигнализацию, прошагал по песку к входу в церковь, перекрестился и шагнул в приятный прохладный полумрак. Мои глаза быстро перестроились после солнца. Это единственное, что мне нравится в моей особенности, острое зрение присущее только кошачьиму роду. Прихожане не обратили на меня внимания, продолжая молиться о своём. Я прошёл к исповедальне, священник последовал за мной. Когда я оказался с ним один на один, я рассказал ему обо всём, что произошло со мной за последнюю пару месяцев. Пастер внимательно выслушал, посочувствовал и посоветовал заказать молебен в монастыре для искупления одного из самых страшных грехов, самоубийства. Я суицидник, а такие даже не хоронятся на общем кладбище. В средние века самоубийцам отрубали голову и хоронили на перепутье дорог. Лучше украсть чужой кошелёк, чем лишить себя жизни против воли Бога. Я знал, что жизнь может дать или отнять только Он, но я как-то тогда не задумывался над тем, что делал, меня просто раздавило моё горе и одиночество.

Мысленно поблагодарил святого отца за понимание, я договорился с ним о том, что буду приезжать к нему теперь чаще, и вышел из церкви. Около моей машины собралось полно ребятни. Они с восхищение рассматривали все «навороты», любовались изяществом линий и блеском перламутра. Я улыбнулся, направляясь к ним неспешным шагом. Детвора тут же обступила меня со всех сторон.

- Сеньор, сеньор, дайте доллар! Сеньор, а можно посидеть в вашей машине?! – Детские голоса такие звонкие, что у меня закладывало от них уши.

Что-то не припомню, чтобы у меня был такой чуткий слух. Может это из-за постоянных стрессов? Я едва протиснулся через стайку мальчишек, отключил сигнализацию и сел в машину. Один из мальчишек показался мне грустным и всеми «затюканным». Я позвал его к себе. Тот нерешительно подошёл, с детским интересом разглядывая салон моей машины. Один из подростков шлёпнул его по затылку. Меня это возмутило. Я пригрозил хулигану кулаком.

- Он немой! – Крикнул кто-то из ребятни. – Сеньор, он немой, а его мамаша наркоманка и проститутка! Не прикасайтесь к нему, он грязный!

Я с жалостью взглянул на мальчика, я видел, что он с трудом сдерживает слёзы обиды. Взяв его за руку, я подтянул мальчика к себе.

- Как его зовут? – Поинтересовался я.

- Карлос Риверра! Ему пять… Карлито - х…м шито! – Матерное ругательство из уст ребятни казалось чем-то сюрреалистичным, как проклятие.

- Эй, что это ещё за поведение, ваши родители не объясняли вам, что матом ругаться нельзя? – Возмутился я. – Марш по домам!

Ребятня, хохоча, разбежалась, остался только Карлос, которого я держал за руку. Я взглянул на его чумазое лицо. Ну, почему бывает такое? Как можно бросить своего ребёнка на произвол судьбы? Зачем тогда вообще его рожать? Я всегда был ярым ненавистником таких нерадивых родителей.

- Есть хочешь? – Спросил я мальчика.

Тот кивнул, просияв искренней улыбкой. Не смотря на то, что Карлос был жутко чумазым, его зубы оказались белоснежными и идеально ровными, лишь клыки немного выделялись своей остротой и непривычной длинной.

- Тогда забирайся в машину. – Я открыл ему дверцу с другой стороны.

Мальчик мигом оказался в машине. Да уж, его не мешало бы искупать, вонь сногсшибательная. Ладно, перетерпим, но всё же стоит отвезти его к себе домой, пока Джек на работе, и выкупать, как следует, чтобы смыть всю грязь улиц. Надеюсь, вшей у него нет. Думаю, его мамаша даже не хватится сына. Дрянь! Меня передёрнуло от злости. Карлос разглядывал салон машины, словно пытаясь зафиксировать его в памяти навечно. Я включил музыку. Ехать в тишине на такой скоростной машине не интересно. На мониторе, вмонтированном в панель, появилось лицо темнокожего рэпера, я люблю его песни, они часто помогают мне найти ответы на мои вопросы. Скрытый смысл, просто я улавливаю в песнях скрытый смысл. В этом мне помогает мой врождённый дар шамана, а может и что-то ещё. Карлито издавал какие-то нечленораздельные звуки, пытаясь подпевать. Так, значит, он не совсем лишён дара речи, может, его просто не научили разговаривать? Когда мы въехали в гараж, Карлито высунулся из открытого окна и зарычал по-звериному на собаку, которую Джек притащил на прошлой недели. Псина забилась в будку. Я оторопело уставился на мальчика. Ни чего себе! Вот это номер! Пятилетний мальчик испугал здоровенного дога. Я сослался на то, что просто пёс раньше подвергался нападкам детей. Я взял Карлито за руку и повёл в дом.

Как и ожидал, дома ни кого не было. Так что я приступил к обязанностям няньки. Поначалу мальчик сопротивлялся, не желая лезть в ванну, но потом, когда я дал ему леденец на палочке, он сам забрался в тёплую воду. Я усмехнулся, напустил в ванну пены, тщательно промыл густые свалявшиеся длинные чёрные волосы Карлоса своим шампунем, вымыл его худенькое тельце и опустился на колени рядом с ванной, глядя на то, с каким увлечением мальчик тычет пальцем в мыльные пузыри. Приятная тихая музыка слышалась из моей комнаты, навевая сон и спокойствие. Карлос зевнул, потянулся и протянул ко мне руки. Я вытащил его из воды, вытер, надел на него свою старую чёрную футболку, которая смотрелась на нём, как платье. Я от души рассмеялся. Мальчик, кажется, не понял, над чем я смеюсь, но тоже захихикал. Детский смех, самое лучшее средство от душевных ран. Пока Карлос уплетал за обе щеки разогретые отбивные и пюре, я осторожно расчёсывал его волосы. К своему удивлению, я убедился в том, что у мальчика нет вшей, а волосы пышут здоровьем. Мы сидели в моей комнате на полу. Вообще я ни когда не позволяю, есть в своей комнате, но сегодня сделал исключение из всех правил. Может, меня кто-то не поймём и осудит, решив, что я, таким образом, решил загладить перед Всевышним свою вину. Но честно вам скажу, мне плевать на ваше мнение. Я делаю это просто для души, мне необходимо отдать свою любовь тому, кому её не хватает.

Внизу раздались шаги, судя по их лёгкости, это Виалет. Я встал с пола, велев Карлосу ни куда не уходить и ни чего не трогать, спустился вниз и замер как вкопанный. Сестричка привела с собой своего нового дружка. Йен Стемпфер смотрел на меня так, будто видел впервые в жизни. Я нахмурился. Мне только этих идиотов тут не хватало. Не уж-то у Виалет назревает роман со Стемпфером. Меня передёрнуло от этой мысли. Ладно, пусть «крутят» любовь, но если этот гад обидит Виалет, я его убью. Сестра вышла из кухни и улыбнулась мне.

- Привет. – Коротко сказал я ей, мельком проследив за осторожными шагами Йена.

- Привет, как ты?

- Нормально…

- Это Йен Стемпфер, помнишь? Он в моём классе… - Я видел, что Виалет смущена и немного стесняется своего внезапного выбора пары.

- Помню. А где твоя подружка Диана, Стемпфер? – Я знал, что от моего взгляда и голоса сквозит неприветливым холодом, но меня это мало волновало.

Пока я не буду уверен в надёжности этого парня, моё мнение о нём и его компании не изменится. Виалет сунула руки в задние карманы джинсов, переступила с пяток на носки и взглянула на нас по очереди.

- Она не моя подружка, - отозвался Стемпфер. – Она встречается с Рихардом.

- Гм… Ясненько… - хмыкнул я.

- А что с Блюзом? Он сидит в будке и не высовывает оттуда носа. – Поинтересовалась сестра, скорей из желания перевести тему и разрядить обстановку, чем из любопытства.

- Испугался моего гостя.

- Какого гостя? – Оживилась Виалет.

Я взял её за руку, отвёл в сторону и тихо сказал:

- Пусть твой друг подождёт тебя в гостиной, а я тебе покажу кое-кого.

Сестра не была в восторге от моей просьбы, но выполнила её. Когда мы вошли в мою комнату, Карлос спал на моей кровати, свернувшись в комок. Виалет со смешанными чувствами взглянула на мальчика, затем вопросительно уставилась на меня. Я рассказал ей о своем поездке в латинский квартал, о разговоре со священником и о знакомстве с Карлито. Женская логика тут же подсказала моей сестре, что мальчику необходима новая одежда и игрушки. Всё же, что не говори, а у женщин на уровне генов заложены материнские чувства. Не зря ведь они с самого детства играют в «дочки – матери». Я ни когда не видел, чтобы Виалет так быстро передвигалась по дому. Она собрала все деньги, которые прятала по своим тайникам, схватила своего дружка за руку, и они вмести умчались на машине Йена по магазинам.

Я хмыкнул, поднялся в свою комнату, тихо вошёл и прилёг рядом с мальчиком. Его тихое сопений вызвало у меня улыбку. Такой маленький, беззащитный, хрупкий. Как можно игнорировать это создание? Что мне с ним делать? Везти назад в этот ад, в котором он живёт уже пять своих недолгих лет? Усыновить я его не могу, мне ещё нет двадцати двух, оставить его у себя просто так, тоже, мало ли что. Может, попросить позаботиться о нём Отца Пицулло? Доминик Пицулло сказал, что я могу к нему обратиться в любое время, и он мне поможет. Это самое подходящее решение. Как только приедет Виалет, мы с ней обговорим эту тему.

Вибро-звонок моего сотового выдернул меня из размышлений. Я встал с кровати, взял с письменного стола телефон и вышел из комнаты, прикрыв дверь. На экране высветился незнакомый номер. Я хмыкнул и нажал кнопку приёма вызова.

- Дэнзо Лакруа… - отозвался я, прижав трубку к уху.

- Вивьен, как ты? – Раздался знакомый голос.

- Папа? Ты сменил номер? – Удивился я.

- Пришлось. Какой-то болван постоянно звонил мне и требовал твой адрес и номер телефона. Достал жутко. Я даже полицию привлёк к поискам хулигана, но они его так и не нашли. – (Я нахмурился, спустился на первый этаж и вошёл в кухню). – Ладно, это всё не важно. Как ты себя чувствуешь? Мы с Лили чуть с ума не сошли, узнав о том, что ты в клинике.

- Со мной всё в порядке, пап. Доктор Бенуа сказал, что ни чего страшного не случилось. – Солгал я, доставая из холодильника яблочный сок.

- Точно? Вивьен, если что-то нужно, не молчи, я всё передам через мистера Мимзи. Он часто летает в Лос-Анджелес…

- Нет, ни чего не нужно. Всё отлично. Я познакомился с отличными ребятами. Виалет, кажется, обзавелась парнем. – Я решил сменить тему и отвлечь отца от чрезмерной заботы о моём здоровье.

- Виалет? И кто же этот парень? Надеюсь, ни какой-нибудь панк?

- Ну, на панка он не тянет. Он её одноклассник, красивый, и мне кажется, что у него приличный капитал. – Я сделал пару глотков сока, подошёл к окну и посмотрел на беседку.

Алые розы мне всегда нравились, а вот жёлтые я почему-то ненавижу. Может из-за того, что они у меня ассоциируются со смертью? Ведь когда хоронили маму, использовали именно эти розы.

- Он тебе не нравится. – Заметил отец по моему голосу.

- Это не важно, ведь он не мой парень, - усмехнулся я.

- А ты кого-нибудь нашёл?

- Нет. Мне некогда… Уроки, съёмки, салоны… Замотался совсем.

- Не оптимистично звучит.

- Н-да. Ни чего не поделаешь, сам выбрал такой путь.

- Нравится город?

- Мне не хватает холода. Солнце уже достало. Зато есть плюс в этом. Я могу постоянно заниматься сёрфингом.

- О, господи. Снова этот чёртов сёрфинг. Не лихач, пожалуйста, и не катайся там, где скалы.

- Пап, я уже не маленький.

- Да уж, но проблем с тобой не убавилось. М-м?

Я усмехнулся. В этом он прав. Чем старше я становлюсь, тем больше у меня неприятностей и больше опасностей. Такова реальная жизнь, от неё ни куда не денешься. Детский Мирок, окутанный заботой родителей, остался далеко позади, а Мир Взрослых таит множество опасностей, боли, страданий, зла и соблазнов. Вот почему подростки нуждаются в большем внимании, чем маленькие дети. Первая любовь, первые разочарования, первая душевная боль, всё это может подтолкнуть к роковой ошибке, которую совершил я. Но к счастью, рядом со мной оказались те, кому я дорог. В прихожей хлопнула дверь, и я решил, что это хороший шанс закончить разговор с отцом.

- Ладно, пап, мне пора. Дел навалом. Привет Лили.

- Звони, и не влезай в неприятности.

- Ха-ха, ладно. Пока…

Всё ещё улыбаясь, я убрал телефон в карман джинсов, вышел в прихожую и замер. Виалет явно скупила половину магазинов. Пакетов и коробок тьма. Она даже Йена «припахала» к роли носильщика. Я едва подавил улыбку, подошёл к сестре, взял у неё часть покупок и понёс в гостиную. Виалет бросила покупки на диван и со вздохом облегчения плюхнулась в кресло. Йен поставил свою ношу на пол, скромно встал у входа в комнату. Я взглянул на него:

- Чего встал, как сирота? Приземляйся куда-нибудь.

Краем глаза я заметил, что на лице сестры мелькнула довольная улыбка. Стемпфер тихо прошёл мимо меня и с невероятной лёгкостью опустился в свободное кресло. Я и не знал, что можно передвигаться на столько тихо и легко.

- Что ты там набрала? – Поинтересовался я, заглянув в один из пакетов.

- Одежду, игрушки, средства по уходу за детской кожей, сладости… - Отозвалась Виалет.

- Один маленький вопрос, откуда ты знаешь его вкусы и размер одежды? – Я извлёк из пакета тёмно-синего плющевого кита и жёлтую пижаму с вышитым на груди котом.

- Женская интуиция, братик. – Виалет подошла ко мне и вытащила из второго пакета тёмно-голубой летний детский костюм. – Симпатичный, правда? Это Йен посоветовал.

Я взглянул на парня через плечо. Тот опустил взгляд. Это уже не смешно, их поход по магазинам напоминает семейный. С чего этот парень принимает активное участие в выборе одежды для совершенно чужого ребёнка? Пока я плутал в дебрях своих личных догадок, Виалет без устали щебетала и демонстрировала мне покупки. Надо бы последить за этим пареньком, что-то меня в нём смущает. Да и чутьё шамана просто визжит от недовольства чужой аурой.

Когда Карлос проснулся, его поведение меня озадачило. Он по-звериному обнюхал мои руки и шею, недовольно фыркнул и рыкнул на дверь. Его собаки растили, что ли? Я озадачено почесал затылок, потянулся к лицу мальчика, но тот издал неожиданное утробное рычание, глядя поверх моего плеча. Виалет испуганно вздрогнула и замерла на пороге. Либо Карлосу не нравится она, либо её запах духов. Тем не менее, я решил, что сестре лучше пока не подходить к моему подопечному. Я попросил Виалет выйти и закрыть за собой дверь. Мне показалось, что она была только рада этой просьбе. Как только дверь закрылась, Карлито прыгнул на меня с детским озорным смехом и повалил на пол. Его игры напоминали мне игры волчонка, но они меня забавляли. Кувыркаясь, рыча, бегая друг за другом на четвереньках и смеясь, мы провели весь вечер наедине. Виалет так и не решилась больше войти в мою комнату. Около десяти часов вечера позвонил Джек и сообщил, что не сможет сегодня приехать домой, у них там какая-то заморочка с очередным трупом.

Ужинать мне пришлось в своей комнате вместе с Карлосом, потом мы смотрели мультфильмы на моём компьютере, затем я принял душ, пока мой подопечный увлечённо грыз леденец, а около половины двенадцатого мы вместе уснули на моей кровати. Чёрт побери, я чувствую себя отцом-одиночкой! Раньше я как-то не очень контактировал с детьми, но сейчас меня словно подменили.

Среди ночи я проснулся от жуткой боли и от того, что не могу дышать. Это был первый приступ, который напомнил мне о том, что мне уже стоит задуматься о своей душе. Кровь, удушение, всепоглощающа боль, отчаяние постоянные спутники рака, рака лёгких. Докурился. Теперь уже поздно что-либо менять. Я курю с одиннадцати лет, за день выкуриваю по две пачки. Эта злостная привычка стала моей смертью. Если так пойдёт и дальше, придётся мне обратиться к доктору Бенуа за обезболивающим. Иначе все поймут, что у меня не всё так гладко в организме.

Смыв водой кровь с умывальника, я умылся и взглянул на себя в зеркало. Тёмные круги под глазами и бледность сильно подпортили мою внешность, а глаза потускнели и приняли бледно-зелёный оттенок. Всё ещё борясь с отдышкой, я вытер руки махровым полотенцем, присел на край ванны, сглотнул комок с привкусом металла, поморщился от приступа тошноты. Хреново… Очень хреново… Теперь начинаю понимать, почему люди так боятся рака. Уж лучше пулю в лоб, чем такие муки. Поневоле начинаешь вспоминать об аде и его пытках для грешников. Я взглянул на свои перебинтованные запястья, медленно сжал кулаки, затем разжал, вздохнул. Дверь ванной приоткрылась, и в щель просунулась голова Карлоса. Его большие золотисто-янтарные глаза вопросительно смотрели на меня. Я постарался улыбнуться, протянул ему руку. Руки мальчика оказались непривычно горячили и нежными. Он подошёл ко мне, обнял и прижался ко мне, как к родному отцу. Я осторожно обхватил его, уткнулся носом в его макушку. От Карлоса пахло лимоном и мятой. Я закрыл глаза, погрузившись в свои невесёлые мысли.

Дата добавления: 2015-09-30