19 августа, понедельник. Преображение Господне.

Господи, благослови!

19 августа, понедельник. Преображение Господне.

Раннюю Литургию служил отец Никон. Народу было довольно много, Причащали из пяти Чаш. На Литургии встретил моего друга из Черногории, иеродиакона Серафима – он с ещё одним священником Черногорской митрополии, отцом Синишей, путешествует по России. Но это так, к слову.

После Литургии отец Иона совершил по моей просьбе молебен о путешествующем. Я заметил, что путешествия, перед которыми был совершён такой молебен, складываются особенно хорошо и интересно. Конечно, я стараюсь молиться перед каждым путешествием. Но важно именно совершить молебен о путешествующих, помолиться именно так, как установила наша Церковь.

И вот, я отправился. Пешком до Ярославского вокзала, там на электричку до Александрова – обычный путь на дачу. В Александрове меня встретила мама, как раз возвращавшаяся со службы. Приехал к нам на дачу в деревеньку Перегудово, пообедал. И практически сразу отправился в путь – на вечернюю службу в близлежащий Троицкий Стефано-Махрищский монастырь, основанный ещё в XIV веке другом преподобного Сергия преподобным Стефаном.

Монастырь этот разделил судьбу практически всех русских обителей – был закрыт и разорён в советское время. А восстановлен в 90-е годы уже не мужским, а женским – тоже, как и многие наши монастыри. Сейчас его можно назвать одним из лучших женских монастырей в России – здесь около 90 сестер. Настоятельница игуменья Елисавета – постриженица Пюхтицкого монастыря. Как мне сказала одна из насельниц, «игумения наша очень добрая. Хочешь подвизаться – пожалуйста, она благословляет. Не хочешь – не надо, не заставляет». Я подумал, что наш отец Тихон, пожалуй, действует так же. Есть какой-то минимум, который должна исполнять вся братия – ходить на братские молебны, Причащаться раз в неделю, соблюдать установленные посты. Если кто-то хочет подвизаться больше: чаще Причащаться, ходить на все службы, взять на себя какой-то особый пост – отец Тихон с радостью это благословит. А если не хочет – заставлять не будет. Наверное, именно под таким начальством в наше время процветают монастыри.

От нашей деревни до Махрищского монастыря – около 6 километров по лесным дорогам. Путь у меня занял приблизительно полтора часа. Я выглядел как настоящий странник по Святой Руси – грязный подрясник, рюкзак за спиной, посох в руке, чётки. Шёл я спокойно, никто мне по дороге не встретился. Уже перед самым монастырём я надел предусмотрительно взятую с собой рясу. Это самый лучший способ в подобных путешествиях – везде ходишь в подряснике, он пачкается, а перед входом в храм или монастырь надеваешь чистую рясу.

Служба началась в 5 часов, совершалась она в Стефановском храме, где находятся мощи преподобного и где совершают все рядовые службы. Служили святителю Митрофану Воронежскому и преподобному Дометию Персянину. Служба шла около трёх часов – по Уставу, с двумя кафизмами и каноном с библейскими песнями. Хор из четырёх человек, поёт быстро и при этом очень внятно. Служба прошла легко. Сестры ходят на службу далеко не все – было около двадцати монахинь. Мирян не было вообще.

После службы меня позвали ужинать – в принципе я этого и ждал. Ужинал я вместе со служившим священником, отцом Александром. Он сам из Подмосковья, закончил Московскую семинарию и академию, а потом на четыре года был командирован в Хабаровск – устраивать там семинарию (для Московской семинарии такие командировки обычное явление – ещё во время учёбы его на год отсылали в Анадырь). В Хабаровске он преподавал догматику и катехизис. Вспоминает он это время с радостью, и даже советовал мне, если будет возможность, тоже отправиться куда-нибудь в дальнюю командировку. Потом отец Александр вернулся домой, и мог сам выбрать себе место служения. Так как выбирать надо было в Москве или в Патриарших приходах, то он и выбрал ставропигиальный Стефано-Махрищский монастырь, расположенные недалеко от его места жительства.

Мы с ним очень мило побеседовали. Отец Александр добросил меня до Карабаново, а сам поехал домой, в Александров. Мне пришлось ловить попутку – впрочем, я к этому уже привык. Сначала меня немного подвёз какой-то дедушка, который тут же начал жаловаться на плохую жизнь, маленькие пенсии, несправедливость, и заметил: «Куда только Бог смотрит!». Потом меня подвезла какая-то женщина с обычным взглядом на Церковь: зачем ходить в храм, если я верю в душе, а попы все гораздо грешнее меня, и т.д., и т.п. Я, конечно, попытался что-то объяснить, но вряд ли это помогло.

Ещё около двух километров мне пришлось пройти пешком. В общем, дома я был уже затемно. Мама уже уехала в Москву. Мы с папой поужинали, немного выпили ради праздника, и я ушёл к себе в келью. Я поселился во «флигеле» - чтобы, когда я рано буду вставать по утрам, не мешать папе.

Заснуть у меня сразу не получилось – потому что около двенадцати приехала мой друг Василий со своей женой Аглаей. Вернее, моя сестра Аглая со своим мужем Василием – что одно и то же. Где-то до половины первого мы с ними общались, потом ходили с Васей по дороге и при лунном свете читали кафизмы, потом вели всяческие благочестивые разговоры. В общем, заснул я уже во втором часу – а вставать надо было в четыре.

20 августа, вторник. Память святителя Митрофана, в схиме Макария, Воронежского чудотворца.

Будильник я поставил на четыре, но проспал и проснулся только в половине шестого. Впрочем, это не очень страшно – служба в Махре начинается в половине седьмого. Я быстро умылся, взял рюкзак и пошёл. По дороге как раз прочил утренние молитвы, Последование к Причастию. Когда я пришёл в монастырь, там только началась полунощница – учиненная сестра в центре храма читала 17-ю кафизму. После полунощницы был совершён краткий молебен преподобному Стефану, а потом уже – часы и Литургия. Интересно, что даже на полунощнице были далеко не все сестры – не более 40 человек. Мирян на службе, как и вчера, практически не было – человека три, не больше. Я Причастился, по Божией милости. Кроме меня Причащалось ещё человек пять.

После Литургии меня встретила мать Сергия, благочинная. Внешне она – идеальная игумения XXI века. У меня в голове как-то сложился образ, как должна выглядеть игумения в наше время – худая, энергичная и обязательно в очках. Вот мать Сергия именно такая, хотя она всего лишь благочинная. Она позвала меня позавтракать – вместе с одним монахом, отцом Пименом, у которого сегодня именины (прп. Пимена Многоболезненного, Печерского). Отец Пимен – инвалид. Он постриженик Лукиановой пустыни, несколько лет назад попал в автокатастрофу, теперь живёт в Александрове и передвигается на инвалидной коляске.

Отец Пимен очень интересный. Мы завтракали с ним и ещё с одной монахиней – Серафимой. За столом, как это обычно бывает, велись самые разные разговоры – тем более что отец Пимен очень разговорчив. Он немного рассказал о себе. Родом из Белоруссии, в Лукианову пустынь пришёл в 2001 году, при настоятеле архимандрите Досифее. Он был экономом, много ездил с отцом Досифеем. Хорошо знает он и отца Пахомия – иеродиакона, который пару лет назад, когда я приезжал в Лукианову, проводил мне экскурсию. Потом отец Пимен попал в аварию, поэтому уехал из Лукиановой пустыни, а потом умер отец Досифей, и сейчас в Лукиановой всё уже совсем не так, как раньше. К сожалению, это судьба многих обителей – при первом наместнике они процветают, а потом приходит новый наместник, начинает что-то менять, братия недовольна и т.д.

Мать Серафима, с которой мы завтракали, оказалась одной из первых насельниц этого монастыря. Узнав, что я из Сретенского, тут же вспомнила: «К нам приезжал из вашего монастыря отец Киприан! Поклон ему передавайте!» (да, наш отец Киприан – великий духовник женских монастырей по всей Руси). Сама мать Серафима хорошо знает отца Тихона, вернее, знала его, когда он был ещё Гошей Шевкуновым – она до пострига не один год послушалась в Печорах. Вспоминает о нём так: «Помню, была я как-то раз на кухне, и кто-то мне говорит: а у нашего наместника новый иподиакон появился. Гоша зовут. Рыжий». Так она его и помнит: рыжий Гоша.

После трапезы, продолжавшейся более часа (это такой особый подвиг современного монашества – пить чай) отец Пимен с отцом Александром уехали к себе в Александров, а я стал ждать моего друга Васю, который по совместительству муж моей сестры – он обещал за мной приехать. Чтобы не ждать его просто так, я потихоньку пошёл по той дороге, по которой он должен был приехать. И вот, иду я себе спокойно – с посохом, рюкзаком за спиной и всё такое. И тут останавливается машина, и предлагает меня подвезти. Я смотрю – а это отец Порфирий, Лаврский монах, который служит в Махре. Стефано-Махрищский монастырь был связан с Лаврой ещё с самого начала своего существования – преподобный Сергий и преподобный Стефан были духовными друзьями. И сейчас, когда монастырь восстановлен, его окормляют Лаврские монахи. Отец Порфирий подвизается здесь практически с самого начала восстановления обители. Я не отказался немного с ним проехать. Он очень мне обрадовался: мне ещё до этого сестры говорили, что отец Порфирий, живя уже не один год в женском монастыре, очень радуется, когда встречает кого-то из монахов. Как-то зашёл у нас разговор про Афон. Отец Порфирий тут же стал восхищаться Афоном, советовал мне при первой же возможности туда съездить. Он довёз меня до города Карабаново, а там меня уже поймал Вася.

Дальше день прошёл достаточно спокойно. Мы с Васей и Аглаей ходили купаться на речку, гуляли по лесу, съездили в Киржач. Потом папа натопил нам баню, мы там с Васей попарились. Вечером, когда они уехали, я почитал вечерню и лёг спать. Завтрашний день обещает быть интересным.

21 августа, среда. Память преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев.

Я проснулся около шести, и пошёл в сторону Киржача, желая по дороге поймать машину. Долгое время никого не было. Примерно через полчаса мне встретилась первая машина, которая сразу и остановилась. Водитель оказался сектантом. Вернее, он такой обычный верующий, с «Богом в душе», но ассоциирует себя скорее с сектантами. Причём история стандартная – в секте он увидел такие нравственные примеры, которых не видел в Православной Церкви. На самом деле понятно, почему это так часто встречается. Ведь Православие традиционно и поэтому люди, называющие себя православными, часто являются такими лишь «по традиции». А вот сектантство нетрадиционно, и поэтому те, кто в него уходит, обычно делают сознательный выбор – и поэтому в целом сектанты кажутся более нравственными, чем православные. Этот сектант оказался совсем не агрессивным, скорее он так «экуменически» настроен. С радостью рассказал мне: «Вы знаете, я слышал, что все конфессии собрались: там православные, католики, протестанты – и решили каждый день в 12 часов дня читать «Отче наш» и молиться о том, чтобы Церковь была едина». Я не стал ему объяснять, что Церковь и так едина – не было у меня настроения к богословским беседам.

К семи часам я был в Киржачском монастыре. Этот монастырь был основан самим преподобным Сергием. Когда преподобный ушёл из Лавры по причине недовольства братии, он с ещё одним монахом, Романом, шёл через эти места. И здесь, на берегу реки Киржач, они основали монастырь, и Роман остался здесь настоятелем, став преподобным Романом Киржачским. Сейчас этот монастырь также женский, но он меньше Махрищского – здесь около 20 сестер.

Когда я вошёл в храм, там, по всей видимости, шёл какой-то «сестринский молебен» без священника. Сестры пели, потом прочитали молитву преподобному Роману Киржачскому. В 7 началась утреня, полиелейная. Служил пожилой священник лет 60, отец Александр, внешне – идеальный «сельский поп», довольно толстый и добрый. Чем-то похож на отца Валерия из Чувашии, который приезжает в наш монастырь. С ним служил диакон, отец Алексий, тоже такой классический образ протодиакона – с двойным орарём, крупный, коротко стриженный, с небольшой бородой. И пономарил мальчик лет 10, в белом стихаре, со светлыми волосами – тоже такой типичный образ маленького пономаря. В общем, всё было очень колоритно.

Служба была длинной, но тоже прошла довольно легко. Литургия закончилась в начале двенадцатого. Отец Александр ещё на исповеди спросил меня, откуда я и что здесь делаю. После службы мы с ним пошли обедать. Отец Александр начинал служить ещё в советское время, рукополагал его владыка Серапион. Он служил в храме возле Петушков. Видно, что ему очень приятно вспоминать то время. Не было никаких возможностей, власти всё запрещали, нельзя было и крестный ход провести, даже колокол висел внутри храма. Отец Александр сам и крышу в храме чинил, и с матушкой снег чистил возле храма. Но зато все верующие были по-настоящему верующими. Ходили одни бабушки, но зато какие бабушки! А вот сейчас… и тут отец Александр пустился в долгие рассуждения о современной молодёжи.

Выходя из монастыря, я встретил диакона отца Алексия – уже без подрясника. Он велел передать поклон отцу Тихону, сказал, что очень его уважает, особенно отметил фильм «Византийский урок». На самом деле чуть ли не везде, где я бывал, мне говорили то же самое, когда узнавали, что я из Сретенского. Да, отец Тихон – это общепризнанный авторитет для Русской Церкви.

Времени было около двенадцати, и передо мной встал вопрос – куда двигаться дальше? Возвращаться домой столь рано мне не хотелось. Подумав, я решил направиться к Палладию.

Дело в том, что в окрестностях Киржача, где-то в 15 километрах от него, находится село Ильинское, где несёт служение некий игумен Палладий. Мне говорили, что он святой жизни и практически старец. Вот я и решил – поеду к отцу Палладию, может, услышу слово на пользу. Хотя, добраться до него очень нелегко. Проблема ещё в том, что я не совсем хорошо знал дорогу – только примерно представлял направление.

Слава Богу, дорогу я нашёл. Разные люди меня подвозили, в итоге я добрался до деревни Финеево, от которой до Ильинского, как я смотрел по карте – километров 5. В Финеево стоит поклонный Крест. Оттуда я шёл ещё километра 2, и подом меня подобрали на машине очень колоритные бабушка с дедушкой из Ильинского. По дороге они меня расспросили, откуда я, кто я такой. Бабушка порадовалась, что «такой молодой в монахи пошёл», а дедушка наоборот, сказал «чего же хорошего, жизни совсем не видел!». Довезли меня прямо до храма.

Храм очень красивый – стоит на горе, поэтому его видно ещё издали. Возле храма трудится несколько молодых людей – делают ступеньки к храму. Сам храм оказался закрыт. Я встретил какую-то матушку, и она указала мне дом отца Палладия. Туда я и направился.

Честно говоря, я немного боялся его. Я представлял себе такого грозного старца, который выйдет ко мне, нахмурив брови, и ещё скажет: «Что, празднословить приехал?» (а мне и ответить будет нечего, потому что я действительно приехал попразднословить). Но когда отец Палладий появился, я тут же понял, что мы с ним подружимся. В оранжевой (оранжевой!) старообрядческой рясе, под которой только трусы и параман, в шлёпанцах на босу ногу и с волосами, заплетёнными в косичку. При этом – очень доброе лицо и мягкий голос. Я ему объяснил, что я инок из Москвы, странствую по Александровской епархии и приехал к нему, желая услышать слово на пользу. Отец Палладий улыбнулся, и повёл меня в сторожку – обедать.

При слове «сторожка» представляется покосившийся сгнивший домик – но в этом случае всё совсем не так. Сторожка у отца Палладия – добротный двухэтажный дом с большой трапезной. Трапезная устроена по образцу монастырских – по стенам висят разные фотографии, столы расставлены буквой Т, есть колокольчик – воскресные трапезы совершаются по звонку. Отец Палладий кроме «Отче наш» и «Богородице Дево» прочитал ещё тропарь пророку Илии, составленный святителем Афанасием, со словами «и нам, почитающим тя, благодатный питатель буди». Мы сели. Пришёл ещё и художник по имени Максим, который сейчас работает в храме. Только мы начали трапезу, вошли ещё двое – какие-то местные люди приехали к отцу Палладию по духовным вопросам. Он их тоже посадил трапезовать. Отец Палладий спрашивал меня про монастырь, рассказал немного об этих местах. По окончании трапезы он попросил художника Максима открыть мне храм, а сам остался беседовать с приехавшими.

Как только я вошёл в храм, я тут же понял – это сельский храм! Именно такой, каким он должен быть! Просто идеал сельского храма! Храм трёхпрестольный – центральный придел Георгиевский, правый – пророка Илии, левый – Казанской иконы Богородицы. Росписи – конца XIX века, частично подновлённые. Много старых икон, вернее, практически все – дореволюционные. Иконостас полностью сохранился. В общем, просто удивительно, как мог сохраниться такой храм.

Скоро пришёл отец Палладий. И у нас с ним началась долгая беседа, продолжавшаяся около двух часов.

Сначала он мне рассказал про храм. Первые упоминания об этом храме, как и о большинстве других храмов окрестностей, относятся к началу XVII века. Это не значит, что до этого здесь ничего не было – просто в Смутное время все более ранние письменные источники были уничтожены. Сначала храм был деревянным, каменный построен в XIX веке. Его начала строить помещица, потом она разорилась, имение переходило из рук в руки, и достраивали храм уже крестьяне. Поэтому строительство шло долго, практически весь XIX век.

После революции храм действовал до 1936 года, когда арестовали священника, отца Иоанна. В 1937 году отца Иоанна расстреляли, сейчас готовится его канонизация. Службы в храме прекратились, но уничтожен он не был. В то время власти обычно, желая закрыть храм, ловили старосту и заставляли её подписать прошение о закрытии храма. Но здесь это сделать не удалось – староста пряталась от властей, не отдавала ключи – таким образом, храм остался нетронутым. А в 1943 году сюда был назначен священник, службы возобновились и не прекращались с тех пор.

В 70-е годы здесь служил священник Николай Сушко, родом с Дальнего Востока. Он вырос в большой семье, очень верующей. Их семья даже встречала цесаревича Николая Александровича во время его поездки в Японию. Какое-то время он был послушником в Уссурийском монастыре. Служил сначала в царской армии, потом в советской. После армии постепенно перебрался во Владимирскую область. Какое-то время был певчим в Ильинском храме, а потом стал здесь священником. Ему в помощь и был прислан сюда отец Палладий.

Сам отец Палладий родом из Москвы. Постригали его здесь, во Владимире, в домовом храме епархии. Постриг совершал тогдашний секретарь епархии архимандрит Алексий, ныне митрополит Тульский. Мантией его покрывал митрополит Серапион, тогда правящий архиерей Владимирской епархии, скончавшийся в конце 90-х гг. на Тульской кафедре. Ещё на постриге присутствовал иеродиакон Герман, теперь митрополит Курский.

Отец Палладий с любовью вспоминает митрополита Серапиона. Конечно, у него был непростой характер. Но он или любил человека, или не любил. Нынешний владыка Евлогий, по словам отца Палладия, ко всем относится спокойно и даже как-то равнодушно. Отца Палладия он недолюбливает, несколько раз пытался перевести с прихода. С владыкой Серапионом никогда проблем не было, отца Палладия он очень любил. Владыка Серапион вообще с большой любовью относился к монашеству. Он много постригал – так как монастырей тогда не было, на приходах.

Отец Палладий был пострижен и рукоположен в 1984 году, и сразу направлен на этот приход – только на 3 года его переводили в другое место, а так он уже 30 лет здесь. Храм постепенно восстанавливается – были позолочены Царские врата, восстановлены некоторые фрагменты росписей. Сейчас пишется композиция «Уверение апостола Петра» в притворе. На приходе отца Палладия некоторое время послушался Игорь Гузиков, нынешний наместник Лавры архиепископ Феогност. Он тоже был пострижен во Владимире владыкой Серапионом, а потом вместе с отцом Алексием уехал в Лавру, да там и остался.

Отец Палладий показал мне кладбище. Там сохранилось несколько дореволюционных надгробий, но большинство уже более поздние. Сейчас на этом кладбище уже нельзя хоронить, но всё равно ещё продолжают. Всякий раз, копая могилу, приходится потревожить 3-4 более ранних захоронений.

Довольно долгая беседа у нас была про монашеские одежды. Я поинтересовался, что за ряса у отца Палладия. И он рассказал мне, как ходили монахи в дониконовские времена. Снизу – льняной хитон, на нём – ряса, оранжевого или серого цвета, сверху – коричневая мантия без складок. На голове – то, что мы сейчас называем куколем (а на самом деле это клобук), причём тоже наметка была отдельно, а камилавка – отдельно. Было видно, что отец Палладий очень любит всю эту старообрядческую эстетику и вообще старообрядчество. Впрочем, эту беседу он закончил словами: «Надо быть осторожнее, не слишком много об этом думать, а больше заботиться о нашем главном деле».

Я провёл у отца Палладия около трёх часов, и воспоминания остались самые светлые и радостные. В дорогу он дал мне с собой бутылку воды из местного колодца, обещал молиться. Я добрался до дома без особого труда. Придя домой около восьми часов, я поел и тут же лёг спать – потому что сил уже никаких не было.

22 августа, четверг. Память апостола Матфия.

Сегодняшний день я посвятил записи всего того, что произошло за эти три дня. Немного помог папе по дому. Только вечером чуть-чуть прошёлся по окрестностям. В нашей деревне был у поклонного креста, который поставила одна местная жительница. В соседней деревне Василёво стоит недостроенный храм в честь Царственных страстотерпцев. Его начал строить какой-то благодетель, желая создать там монастырь. А потом архиерей не благословил, и храм так и остался недоделанным. Внешне он готов, осталось только сделать внутреннее убранство.

Пару лет назад я даже попал внутрь этого храма – двери не были заперты. Там есть Царские врата, на месте Престола стоит Крест. На подоконнике – акафисты царю Николаю, а также Библия на церковнославянском. Сейчас дверь уже была закрыта, поэтому я не попал внутрь, а вернулся домой.

23 августа, пятница. Память мученика архидиакона Лаврентия.

Утром ходил в Успенский храм в посёлке Горка – это ближайший храм к нашей деревне, до него около двух километров. Храм полностью новый. До революции Успенский храм был в соседнем селе Семёновское, но в советское время его полностью разрушили, а восстановили недавно, и уже совсем в другом месте. Когда я бываю здесь, то обычно хожу на службы именно в этот храм. Там служит священник из Киржача, отец Владимир. Сегодня там была уборка – подготовка к престольному празднику. Впрочем, дел было уже не очень много, поэтому я управился довольно быстро.

С отцом Владимиром мы немного поговорили о будущем Александровской епархии. Сейчас ею временно управляет митрополит Евлогий, но на ближайшем заседании Синода планируется избрание Александровского архиерея. С каждого прихода уже собрали по 5 тысяч «на обустройство епархии». Называют несколько возможных кандидатур. Как мне сказал отец Владимир, все они в принципе неплохие, кроме одной – это брат владыки Евлогия, архимандрит Никон, настоятель Афонского подворья. Про него отец Владимир сказал коротко: «жуткий зануда». Впрочем, эта кандидатура очень маловероятна.

Вечером был на службе в Киржаче, но не в монастыре, а на приходе – храм святителя Николая Чудотворца на Селивановой горе, где служит благочинный. Служба меня не очень вдохновила. Всё-таки приход принципиально отличается от монастыря. На приходах (практически на всех, которые я видел) жизнь какая-то более расслабленная. Такое ощущение, что богослужение всем… не особенно интересно. Священник во время службы постоянно куда-то выбегает из алтаря, хор поёт как придётся, читают невнятно. Это объяснимо. В монастырь идут люди хоть и далеко не святые, но всё же желающие посвятить свою жизнь Богу, а вот в женатое священство идут люди… разные.

Конечно, и приходы бывают разными. Но монастырская жизнь, монастырские богослужения, монашествующие священники мне как-то ближе.

24 августа, суббота. Память мученика архидиакона Евпла.

Рано утром мама отвезла меня в Александров – там сегодня служит митрополит Евлогий, по случаю памяти местночтимого святого – преподобного Корнилия Александровского. Преподобный Корнилий жил в XVII веке, был насельником Лукиановой пустыни, которая расположена от Александрова километрах в 15. Также он окормлял женский Успенский монастырь в самом Александрове. Но со временем монахи Лукиановой пустыни возмутились: почему Корнилий живёт в одном монастыре, а заботится больше о другом, тем более женском? Возник конфликт, в результате которого преподобный переехал жить в Александров, где для него специально был выстроен дом за оградой монастыря. После кончины погребён он был в Лукиановой пустыни, а уже в наше время его мощи обретены и перенесены в монастырь в Александров.

Когда я приехал в Александров, там ещё только собирался народ – до службы было ещё больше часа. Вскоре пришёл Вячеслав Иванович, старший иподиакон владыки Евлогия. Это удивительный человек. Ему около 60 лет. Как мне рассказывали, он хотел стать священником, но был женат вторым браком, поэтому на всю жизнь остался иподиаконом. Вячеслав Иванович очень добрый. Я уже несколько раз помогал вместе с ним на службах с владыкой Евлогием в разных храмах нашей епархии. Он всегда очень чётко руководит всеми мелочами архиерейской службы и при этом никогда ни на кого не повышает голос. Лично я на таких службах, где надо уследить за множеством мелочей, очень быстро начинаю нервничать, срываюсь на всех и один раз даже чуть не убил нашего послушника Максима. А у Вячеслава Ивановича поразительное терпение – при том, что иподиаконствуют у него обычно люди, очень плохо знающие архиерейскую службу (вроде меня).

Один мой знакомый иподиакон заранее сказал Вячеславу Ивановичу, что на этой службе будет инок из Москвы. Тем более что он помнил меня по прошлым моим приездам. Поэтому, как только он меня увидел, поздоровался и сказал: «Ну, пойдём, Алексей, поможешь нам».

Мы с ним пошли в алтарь, Вячеслав Иванович приложился к Престолу (он посвящен в иподиаконы – поэтому имеет право). До приезда архиерея я просто стоял в алтаре и с интересом наблюдал за приходящими отцами. Священников было человек 8, двое монашествующих (наместники Лукианова и Космина монастырей). Трое диаконов – один приехал с владыкой, ещё один – из Лукиановой пустыни, и третий – по-моему, из Москвы, с Афонского подворья (я его как-то раз там видел). С архиереем приехало три иподиакона – Вячеслав Иванович, Евгений Иванович – тоже очень колоритный, немного ворчливый, тоже уже в возрасте – и ещё один, Алексей, мой ровесник. Остальные помощники были набраны из пономарей, бывших на службе.

Владыка Евлогий отличается своим спокойным отношением к внешнему благолепию службы. Иподиаконствуют у него часто люди, далеко не идеально знающие архиерейскую службу, поэтому часто с ошибками. Но владыка не обращает на это внимания – тихо молится, и всё. Наверное, поэтому же у него на службах все ходят в стихарях разного цвета – какие есть, в таких и ходят. На этой службе половина пономарей была в жёлтом, половина – в зелёном. Даже у диаконов были зелёные стихари с жёлтыми орарями. Внешне получается не очень благолепно, но это, конечно же, не главное.

На службе я два раза выходил с рипидами, немного стоял с примикирием, один раз подал дикирий – в общем, был на подхвате. После Литургии у мощей был молебен преподобному. Потом с чином о панагии все отправились на архиерейскую трапезу.

Надо сказать, я на службе обращал на себя внимание. Это и понятно – тут все отцы были с одного благочиния, все друг друга знают, и вдруг появляется кто-то совершенно незнакомый, да ещё и в рясе. В общем, меня спрашивали, кто я и откуда. Протодиакон владыки очень порадовался, узнав, что я из Сретенского, просил передавать привет Никону Жиле и Андрею Онтаринову. Ещё один мальчик, Максим, подошёл ко мне – оказалось, Варницкий, перешёл в 11 класс, живёт под Александровом, хочет поступать к нам в семинарию. Знает некоторых наших первокурсников и, конечно же, отца Ярослава. Это и естественно – для всех Варницких отец Ярослав является чуть ли не аввой, духовником и высшим идеалом.

Архиерейская трапеза, кстати, была с рыбой – по случаю местночтимого святого. Говорят, что раньше в Москве были такие особо благочестивые миряне, которые в Великий и Успенский пост специально ездили на престольные праздники в разные храмы, чтобы поесть рыбы. Я, конечно, не ради этого сюда приехал, но всё равно приятно.

После трапезы я отправился в город Кольчугино. Возле него дача у одного нашего семинариста, Серафимика Алпатова, я и решил посетить его. Поехал я, конечно же, не на автобусе, а автостопом – так интереснее. Получилось на самом деле очень интересно. Какое-то время я шёл по дороге в сторону Кольчугино, но никто не останавливался. Минут через 15 я увидел ещё несколько машин, поднял руку – и тут понял, что это свадебная колонна: машины украшены лентами, воздушными шариками и т.д. Я подумал, что уж они точно не остановятся – и ошибся. Последняя машина остановилась, из неё вышел один из гостей, уже немного подвыпивший, со стаканом шампанского, и говорит: «Замёрз? Пить будешь? Садись!». Так чуть ли ни весь путь до Кольчугино я ехал в свадебной машине. От шампанского я, понятное дело, отказался. Мне тут же начали задавать вопросы: кто я, откуда, с чего решил идти в семинарию, а зачем вообще нужно в храм ходить, обязательно ли священникам носить бороду, можно ли на одной верёвочке носить крестик и что-то ещё. Под конец меня спросили: «А Вы можете благословить молодых?». Я, конечно, отказался, сказал, что я не священник, и услышал в ответ: «Ну, знаете, вот мы к Вам почти как к священнику относимся. А хотя бы пожелать что-то можете?». Тут уж я согласился, сказал какие-то общие слова. Конечно, я совсем не миссионерствовал, не призывал их ходить каждое воскресенье в храм и соблюдать посты. Но если кто-то из них когда-нибудь вспомнит, что встретил молодого «попа», путешествующего пешком (а объяснить людям, что я не поп, так до конца и не получилось), и хоть о чём-то задумается – слава Богу!

Потом ещё меня немного подвезли трое ребят, направлявшихся во Владимир на футбольный матч. Первый их вопрос был: «Батюшка, мы тут на футбол едем, можешь благословить нас на победу?». Я в душе ещё раз пожалел, насколько тёмный у нас народ, но помолиться за них всё же обещал.

В Кольчугино на автовокзале меня встретила мама Серафимика, Мария Камиловна, очень верующая, благочестивая женщина. Вместе с ней мы доехали до села Большепетровское, где и находится их дача.

В селе находится большой храм XIX века в честь апостолов Петра и Павла, с боковыми приделами Покрова Богородицы и Димитрия Солунского. Храм был закрыт и разорён в советское время, несколько лет назад началось его восстановление. Пару лет служили только молебны, на Покров в 2012 году была совершена первая Литургия. Теперь службы здесь уже совершаются регулярно. Недалеко от храма есть источник преподобной Евфросинии Московской – в XIV веке это село принадлежало ей после кончины её мужа, благоверного князя Димитрия Донского.

Я здесь уже был этой весной – мы тогда с ещё несколькими нашими ребятами по просьбе Серафима приезжали сюда помогать на праздник Евфросинии Московской. Поэтому и меня здесь знают, и для меня самого это место уже не чужое.

Пока у этого храма нет своего антиминса – его привозят из Космина монастыря под Юрьев-Польским, к которому храм приписан. Но, как только хотя бы один придел будет обустроен уже как постоянный, сюда пришлют антиминс. Этим летом сюда уже приезжал владыка Евлогий, совершил водосвятный молебен на источнике. Благословил освятить северный придел не в честь Димитрия Солунского, как он был раньше, а в честь благоверных князей Дмитрия и Евдокии. Такого престола ещё нигде нет. Надо будет написать тропарь им вместе.

Приехал я в Большепетровское, встретился с Серафимиком – и мы почти сразу пошли в храм на всенощную. Служил протоиерей Борис, клирик Космина монастыря, которого благословили совершать службы в этом храме. Так как на службе собралось трое литургистов (Серафим, его брат Влад и я), служили мы по-монастырски: пели все стихиры, кафизму читали целиком, канон на 8. На всенощной было достаточно много народу – человек 30, при том что в селе едва ли будет 15 домов. В нашем храме в посёлке Горка, где живёт 1000 человек, на всенощных редко бывает больше 10.

После службы мы немного прогулялись по селу, потрапезовали и легли спать.

25 августа, воскресенье. Память мучеников Фотия и Аникиты.

Утром – Литургия, на которой было около 40 человек – очень немало для сельского храма. После обеда мы с батюшкой и его семьёй пошли в лес за грибами. Практически ничего не набрали, зато погуляли по лесу. Затем сходили в соседнее село Лучинское, где находится подворье Космина монастыря. Там нас встретил иеромонах Андроник, показал храм и братский корпус. На подворье сейчас живут только трудники (а трудники здесь, как и в большинстве монастырей, в основном бывшие алкоголики, наркоманы, многие сидели). Службы здесь – по воскресеньям и праздникам, отец Андроник приезжает служить из монастыря. Здесь построен братский корпус и в будущем планируется сделать настоящий скит, с постоянно живущей братией и ежедневными службами.

Отец Андроник, по-моему, был рад встретить брата из московского монастыря. Прощаясь, он пригласил меня как-нибудь приехать сюда, пожить здесь и потрудиться. Впрочем, так меня приглашали практически в каждом монастыре.

Вечером мы ещё немного прошлись по селу, поужинали и легли спать.

26 августа, понедельник. Отдание праздника Преображения Господня.

Позавтракав, я уехал из Большепетровского назад, в Перегудово. До Кольчугино меня довезла Мария Камиловна, а там я опять стал ловить машину. Мне повезло – практически сразу остановился какой-то таджик, который довёз меня прямо до Киржача. По дороге тоже задавал мне всякие вопросы, спрашивал, почему в храмах цены на требы. Этот вопрос задают мне уже не в первый раз – а мне и ответить нечего. Отвечаю, что с этим борются, что сейчас этого всё меньше и меньше. Но получается как-то не очень убедительно.

В Киржаче меня случайно встретил батюшка из Горки, отец Владимир. Он и довёз меня до храма. По дороге опять зашла речь о будущем архиерее – видно, что отец Владимир ждёт его с опаской. А уже возле храма меня встретила мама, и довезла до дома.

Оставшийся день я посвятил записи того, что произошло за эти прошедшие три дня.

27 августа, вторник. Предпразднство Успения Пресвятой Богородицы. Память пророка Михея.

Утром я отправился в Радосте-Скорбященский монастырь в деревне Хмелево – это за городом Киржачом, от нашей деревни километрах в 30. Добирался я туда, опять же, автостопом, впрочем, на этот раз это было не очень интересно – водители попадались какие-то совсем неразговорчивые. Примерно в 10 часов я приехал в монастырь. Он находится на самой окраине деревни. Раньше на этом месте была усадьба Прокудина-Горского – известного фотографа начала XX века, сделавшего цветные фотографии многих монастырей и храмов. Когда их семейство разорилось, усадьба была продана некому купцу, который пожелал основать здесь монастырь. В 1903 году монастырь был основан, был освящён храм в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость». Быстро собралась немаленькая община, к 1917 году здесь было 70 сестер. Но в 1923 году монастырь был закрыт, некоторые сестры оказались в заключении и были расстреляны. Игумения Мелетина переехала в соседнюю деревню Халино, там жила до своей кончины и была погребена на местном кладбище.

С 2000 года началось возрождение этой обители. Сейчас там всего 4 сестры – такой монастырёк в греческом стиле. Он и по своему устройству похож на греческий, пока что там всё размещается в одном здании: и храм великомученицы Екатерины, и кельи, и трапезная. Сейчас строится ещё один корпус, а в будущем планируется возрождение и главного храма. Место очень тихое, сестры живут спокойно и дружно под руководством игумении Магдалины. Служит у них священник отец Дионисий, живущий в том же селе, а окормляет некий игумен Меркурий из другого монастыря – Введенской Островной пустыни.

Я немного погулял по территории обители – там очень красиво, ухожено, сразу видно – женский монастырь. Потом у меня был помысел съездить в деревню Халино, где похоронена игумения Мелетина и где ещё есть два святых источника. Но я этот помысел поборол – всё-таки далеко, а мне ещё надо сегодня вечером на всенощную. Поэтому я направился домой.

По дороге в Киржаче я зашёл в храм святителя Николая – который не закрывался в советское время, и где в своё время послушался будущий владыка Феогност. По храму сразу видно, что он действовал в советское время – много старых икон, характерная плитка на полу, ящики для пожертвований в большом количестве. В принципе ничего особенного там нет. Немного походил по кладбищу, на котором находится храм. Очень обидно было видеть могилы священнослужителей 60-х – 70-х годов, можно сказать, священников-исповедников, за которыми никто не ухаживает, они зарастают бурьяном. Опять же, я не мог не подумать, что в монастырях всё как-то… по-другому.

Вечером я был на всенощной в храме в Горке. Несмотря на престольный праздник, народу было совсем немного, человек 15. После службы я немного поиграл в прятки с местными детьми (честно сказать, играть в прятки – одно из самых моих любимых занятий), и пошёл домой.

28 августа, среда. Успение Пресвятой Богородицы.

Утром я отправился в храм на Литургию. Сегодня по случаю престольного праздника туда приехал благочинный – протоиерей Димитрий из Киржача. На службе было около 40 человек – для сельского храма очень немало, Причащалась где-то половина. А после службы был крестный ход на кладбище, на то место, где стоял храм до революции. Это где-то около полутора километров от храма. Уже семь лет совершаются такие крестные ходы. Люди с хоругвями и иконами идут через весь посёлок Горка, а потом на кладбище совершается заупокойная лития. Так было и в этом году.

Служба продолжалась около четырёх часов – с 8 до 12. Потом я пришёл домой, успел ещё отдохнуть, а вечером – опять на службу, погребение Плащаницы Богородицы. На службе мне было особенно жалко батюшкиных детей. Не совсем понятно зачем, но батюшка привозит своих детей на все службы, и на эту тоже. И вот стоят эти бедные дети, слушают статии (вернее, даже и не слушают, потому что им всё равно ничего не понятно) и от нечего делать начинают толкать друг друга, или фигурки какие-нибудь из свечек лепить. Зачем это нужно? Не знаю.

Вечером на службу пришло человек 25. Потом меня довезли на машине до нашей деревни.

29 августа, четверг. Перенесение Нерукотворного Образа Господа нашего Иисуса Христа из Едесса в Константинополь.

Утром я решил опять сходить на Литургию в Стефано-Махрищский монастырь. Когда я проснулся в 5 утра, было совсем темно. В полной темноте, чуть ли не на ощупь, я шёл 6 километров через лес – рассвело только часам к 6. В Махре, как и в прошлый раз, были утренние молитвы, полунощница, молебен прп. Стефану, часы и Литургия. Сестер было гораздо больше, чем в прошлый раз, была на службе и игумения, мать Елисавета. Служили с диаконом, Причащалось человек 5. После Литургии мать Серафима, с которой я виделся в прошлый раз и которая помнит «рыжего Гошу», позвала меня обедать. Я потрапезовал вместе с сестрами. Немного пообщался с диаконом, отцом Андреем. Он с увлечением стал мне рассказывать, какая рыба водится в местном пруду, на что лучше ловить карпа, а на что – щуку, как ловить рыбу сачком: было видно, что рыбалку он очень любит.

Я собирался уже идти домой, и тут мне встретился отец Порфирий. Благословляя меня, он сразу вспомнил: «А, «Несвятые святые»?» (это уже сложилась такая чёткая ассоциация со Сретенским монастырём). Он довёз меня на машине до города Карабаново. По дороге рассказал, что 3 сентября к ним должен приехать Патриарх, и заметил: «Хорошо, что Патриарх приедет. Хоть дорогу починят. А то я на прошлой неделе колесо сломал – в яму попал».

Я немного прошёл по городу Карабаново. Город страшный. Во-первых, он находится на 101-м километре, куда в советское время отправляли жить далеко не самую лучшую часть нашего общества – поэтому и сейчас здесь публика соответствующая. В советское время здесь было много ткацких фабрик, но сейчас они все закрылись. Это представляет собой весьма безрадостное зрелище – большие заводские здания из кирпича с выбитыми стёклами, зарастающие бурьяном – так и ждёшь, что оттуда выйдет какое-нибудь чудовище. В общем, неприятно.

Зашёл в местный храм. Храм был построен в конце XIX века, в советское время полностью разрушен – а сейчас его восстановили на том же месте и практически в первозданном виде. Внутри очень красивые росписи, есть крестильня, приходской дом.

Я поймал машину, меня довезли до деревни. Вечером я ещё немного погулял по окрестностям. А уже завтра – назад, в родной монастырь.

Честно говоря, я уже в начале поездки знал: самый приятный момент во всём отпуске – это возвращение назад, когда ты уже успел соскучиться по братии и семинаристам, и вот, после недолгой, но всё же заметной разлуки, снова всех встречаешь. Хотя этот отпуск был очень интересным и полезным – дай Бог мне и в будущем проводить время вне монастыря с пользой.

Дата добавления: 2015-09-30