Ну, и куда ты намылилась? – кажется, Эрик, но что он тут делает? И... стоп, я, кажется, на кровати, но я была во дворе. Это точно.
Я не мылилась, ясно? Я утром искупалась в отличие от некоторых! – а это Софи, но что происходит?
Вообще для тех, кто не знает, я купался. И вообще, это тебя не касается.
Ой, мама с папой вообще утверждают, что ты педик. Хотя я не знаю значения этого слова. Они не хотят рассказывать. Хоть я и просила много раз.
После таких её слов я бы давно уже валялась на полу в истерическом смехе, но сил у меня не было даже на то, чтобы выдавить из себя улыбку, но зато, кажется, уже кто-то упал и истерично ржал. Такие выводы я сделала по тому, как сначала что-то упало и разбилось, вероятно, кружка или бокал, а потом что-то вновь упало и начало ржать.
Че ты ржешь, идиот?! Меня тут пе... чёрти чем называют, а он ржет, друг ещё!
А что это значит? Объясните мне!
Софи, тебе родители это объяснят.
Я люблю твою племянницу, – подал голос тот, кто ржал, и я узнала голос Миши. Это как-то всё странно. Очень странно и, кажется, вновь банально.
Действительно, а ты чего ржешь. Мама сказала, что вы оба педики и стоите друг друга. Постоянно вместе. С девушками, вас, никто не видел.
Софи говорила это очень серьёзным голосом. Господи, как мне хотелось смеяться, истерично, очень истерично.
Что?!
Да, да.
Пора их прервать, а то у меня от их ржача голова только сильнее болеть начинает. Лежала я довольно долго, поэтому тело уже не так сильно болело, и я с первого раза открыла глаза. Я чувствовала, что смогу сесть и надо поиздеваться над ними, скорее всего, это просто адреналин, который скоро пройдёт, но момент упускать не хотелось. Поэтому собрав всю волю в кулак, я села и сказала:
Не думала, что у вас фестиваль педиков. Могли бы и пригласить ради приличия.
После моей реплики в комнате настала мертвая тишина, и она очень напрягала и пугала. Хотя надо было радоваться моменту, ведь через пару секунд на мою шею кинулся семилетний ребёнок, похожий на слоненка.
Конечно, первые приступы боли прошли, но вот остаточная боль дала о себе знать, поэтому прошептав Софи на ухо:
Уведи этих идиотов, пожалуйста, – я отстранилась. А Софи, спрыгнув с кровати, подбежала к парням и сказала:
А, ну, брысь отсюда! Вас видеть не хотят! Ну, а я с вами за компанию за дверь выйду.
После её слов, я почувствовала на себе взгляды, но глаз поднять не могла. Просто боялась прочитать в них ненависть. Они пытались возразить, но это было безуспешно, поэтому, когда за ними закрылась дверь, я смогла понять, где нахожусь. Это была моя комната.
Скинув с себя одеяло, я попыталась встать. Как только я поставила левую ногу на пол, то почувствовала жгучую боль и то, что что-то течёт по моей ноге, опустив взгляд, я увидела кровь, которая текла из пореза, который оставил нож.
«Как это возможно?!» – подумала я.
Идти я не могла, а, если прыгать, то запачкаю всю комнату. Я начала судорожно размышлять и оглядываться. К моему счастью на тумбочке лежал бинт, которым я когда-то забинтовывала руку. Взяв его и кое-как перебинтовав ногу, я попрыгала на одной ноге в ванную. Со стороны это выглядит ужасно глупо и смешно и, скорее всего, есть другой выход из ситуации, но думать я, конечно же, не хотела.
Допрыгав до ванной и чуть не упав, споткнувшись о порог этой самой ванной, я закрыла дверь. Допрыгав до раковины, я посмотрела в зеркало. Стандартный набор, и у меня ничуть удивления, это стало какой-то нормой для меня: белое лицо, пустые глаза и волосы в разные стороны. Только я хотела умыться, а делать это на одной ноге не очень-то удобно. В дверь забарабанили. И, когда я услышала голос того, кто барабанил, ничуть не удивилась:
А ну дверь открывай.
А, если нет? Что, выбьешь?
Какая ты догадливая. Так что быстро!
Ну, открою я дверь, выйду, ты же меня убьешь.
Убью. Ты права. Так что давай открывай и встречай свою смерть.
Умыться он мне не даст. Поэтому я, сдавшись, попрыгала к двери. Отперев её, я уже хотела перепрыгнуть через порог, но моя координация в очередной раз меня подвела, поэтому, размахивая руками, я собиралась поцеловаться с полом. Но две сильные мужские руки успели меня поймать. Поэтому носом я поцеловалась носом не с полом, а с хорошо знакомой мне грудью.
Ты знала, что дура?
Сам ты дурак.
Я хотела сказать это твёрдо, но получилось так, будто мне пять лет.
Не пойми, как мы оказались на кровати. Точнее Эрик сидел на кровати, я сидела рядом, а моя нога с порезом лежала на его ноге. Я ничего не успела возразить или сказать, потому что почувствовала руку Эрика на своей голой ноге и забыла, как нужно разговаривать. Он начал развязывать наспех завязанный бантик, или его подобие. Всё-таки развязав и разбинтовав мою ногу, он её залечил, как делал это обычно.
Все это время я смотрела либо на ногу, либо изучала свои кривые пальцы, но глаз на Эрика не поднимала. Стыд или страх? Я не знала, что это. Только я хотела убрать ногу и встать, как он подхватил мою вторую и усадил себе на колени, не дав мне даже пискнуть. Наши лица оказались на одном уровне, поэтому волей-неволей я встретилась с его голубыми глазами.
Эрик положил одну руку мне на ноги, а второй обнял за талию, тем самым удерживая на месте.
Я была бы не против вот так сидеть, но он начал водить своими длинными пальцами по моей ноге. Я почувствовала уже знакомую волну тока, и против воли придвинулась к нему ближе. Это было плохой идеей, ведь теперь наши губы находились в паре миллиметров друг от друга, а моя грудь касалась его. Я знала, что пожалею о своём решении вернуться, но не так же скоро.
Глава 15
Я не могу смотреть в эти голубые глаза, причина не в том, что я в них тону или, что они самые красивые на всей планете и галактике. Просто он ждёт от меня ответов. Это чётко читалось в них. А ответов у меня не было, а точнее, я не хочу рассказывать и отвечать на них. Моё прошлое – это моё прошлое, моё личное дело. И я не собираюсь рассказывать о нем кому-либо, поэтому я старалась смотреть сквозь него, но получалось не очень хорошо.
Не знаю, сколько просидела на коленях у Эрика, но это начало надоедать. Он не делал ничего. Просто сидел и смотрел, выжидал, когда я сломаюсь и начну говорить, но этого никогда не будет.
Может, отпустишь? – я подала голос, а ему это не понравилось, скорее всего, он хотел услышать что-то другое, что-то личное, что-то обо мне. Не сказав ни слова, он меня отпустил.
Я встала на холодный пол. Только сейчас до меня дошло, что я босиком, но, когда я "проваливалась" в небытие я была в кроссовках, в любимых кроссовках. Я чувствовала его взгляд спиной. Если бы взглядом можно было убить или ранить, то я давно была бы уже мертва или серьёзно ранена. Чувствовать этот взгляд больше не было сил, поэтому я быстрым шагам направилась в ванную. В последнее время это место стало моим убежищем.
Господи... вот и что мне теперь делать?
Радоваться жизни. А то все время какая-то не такая, – от этого голоса по спине побежали мурашки. И вот спрашивается: Какого черта она появляется в самый неподходящий момент? Её не было чёрти сколько, и вот она снова стоит и учит меня жизни.
Чего тебе от меня нужно? Иди туда, где была.
Я повергла Лилию в шок. Скорее всего, она не ожидала такого ответа. Она хотела что-то сказать, но я её уже не слушала, так как скинула с себя одежду прямо на пол и зашла в душевую, включив прохладную, даже холодную воду, чтобы привести свои мысли в порядок. Наверное, любой нормальный человек через пару минут вылез бы из такой воды, но не я. Я стояла под холодными струями воды минут пятнадцать, но мысли не приходили в норму. Начав замерзать, я все-таки вышла из душа.
Вытершись полотенцем практически насухо, до меня начало доходить, что ни верхнюю одежду, ни нижнее бельё я одеть не могу. Мои футболка и джинсы были в ужасном состоянии, где-то виднелась кровь, а где-то даже земля, трусики я бы одела, но только один беглый на них взгляд вселял в меня ужас, а лифчик, если сказать честно, я вообще не нашла.
Мало у меня таких проблем так прибавилась ещё и эта. Стоять голой посреди ванной глупо, одеть на себя мокрое полотенце тоже плохая идея. В голове вертелись различные мысли, принимаю душ я каждый день, но никогда не обращала внимание есть ли здесь халат, поэтому я начала осматривать ванную в поисках халата или другого полотенца, если умирать, то красиво. К моему счастью возле душа весел халат. Надев его, я поняла, что это тоже плохая идея, очень плохая идея, потому что он только чисто прикрывал мою голую попу.
«Чёрт, твою же ж мать!»
Зная Эрика, он все ещё сидит в комнате и ждёт. И, если выйти к нему в таком виде, то неизвестно чем это закончится, но делать нечего. Собрав все вещи, я кинула их в раковину. Подойдя к двери и протянув руку к ручке, сердце начало бешено колотиться, а щеки пылали огнём. В глубине души теплилась маленькая надежда, что Эрик все-таки ушёл. Вот моя рука на дверной ручке, я поворачиваю её, дверь открыта. К моему удивлению в комнате никого не было. На кровати лежал окровавленный бинт с моей ноги. Всё на кровати и в комнате было вверх дном. Я уже подошла к шкафу с одеждой и даже успела его открыть, как дверь в комнату открылась.
«Что же это за наказание такое?»
Если бы в этом шкафу был вход в Нарнию, я бы давно там жила и не думала ни о чем, но это мечты, а пока я прижимаюсь к полкам шкафа, пытаясь с ним слиться.
Поговорить надо, – услышал я голос Эрика.
Не надо, не сейчас, лучше никогда, – еле слышно произнесла я.
Давай, вылезай из шкафа, ты же там жить не собираешь?
Да, я ищу дорогу в Нарнию, попрошу мне не мешать.
Так я подожду.
На самом деле я искала чистую одежду и бельё. Выйти из шкафа в таком виде равносильно смерти, поэтому я кое-как надела на себя трусики. Как любит говорить моя мама: "С голой жопой в первый ряд". Попа у меня почти голая, но то, что ряд первый это точно. Пора вылазить. Эрик перегородил мне дорогу в ванную, облокотивший спиной на дверь, глаза были прикрыты.
Может, отойдешь? – он тут же распахнул глаза и посмотрел на меня, кажется, он был удивлён моим видом, но не было ни насмешливого взгляда, ни идиотской улыбки. Можно сказать, что ни глаза, ни мимика на лице не выдавали его, будто на камень смотришь, но я точно знала, что он удивлён.
Ну так что, уйдешь?
Нет.
Вот так просто. Три каких-то буквы меня убили, сразили наповал. Надо придумать, что делать. Но, когда ты стоишь в полуголом виде перед восемнадцатилетним парнем, как я уже проверила, и немного озабоченным, как только вспомню, так вздрогну и зальюсь краской, голова отключается и отказывается работать.
Мне одеться надо.
А мне и так норм.
Отойди от двери.
Нет.
Да.
А ты мне что?
Ничего.
Тогда нет.
А чего ты хочешь?
М-м, глупый вопрос.
Идиот озабоченный.
В точку, но всё равно нет.
Этот спор не прекратить. Неужели придётся сдаться? Идея была глупой, очень глупой, но что я могу поделать, если, когда он рядом, мозги не работают.
Я облокотилась о стену рядом с Эриком, а точнее рядом с дверной ручкой, которую этот идиот даже не "защищал". Совершить мой план было очень неудобно так, как в одной руке я держала одежду, которая так и норовилась упасть из моих рук, а второй пыталась достать до дверной ручки, и, когда у меня это почти получилось, Эрик перехватил мою руку. Дальше всё произошло слишком быстро, я совершенно не поняла, что случилось, но, в конце концов, я оказалась прижата к стене, а руки этого придурка были по обе стороны от моей головы. Я почувствовала его горячее дыхание на своём ухе и услышала его шёпот:
Я же сказал, надо поговорить, – я хотела ответить ему, но не успела, так как услышала знакомый голос, кажется, он доносился из-за спины Эрика.
Ой. Дико извиняюсь. Я не хотел вам помешать. Ну, я, пожалуй, пойду...
А как это ещё могло выглядеть со стороны? Девка прижата парнем к стене, так ещё и голова парня находилась где-то в районе её шеи. Я бы подумала о том же, о чем и он.
Перед тем, как Эрик отошёл от меня на приличное расстояние, он прошептал:
Иди, – будто я сама не знаю, что делать нужно. Как только за спиной закрылась дверь, я вздохнула с облегчением.
Когда я брала вещи из шкафа, то даже не посмотрела, что именно взяла. Теперь в полном одиночестве я их рассмотрела, и мой выбор меня не обрадовал. Первым, что я схватила, были: светлые джинсы в дырочку. Бабушка так и норовила их зашить, наверное, я никогда не докажу, что так и нужно, но джинсы это полбеды. Майка была с огромным вырезом, купила я её только из-за вредности и жадности. Она была последней, и мне не хотелось, чтобы её купил кто-то кроме меня, но никогда не носила и не собиралась, но делать нечего.
Когда я всё-таки оделась, отошла подальше от зеркала, чтобы увидеть себя практически во весь рост, но это было проблематично, так как зеркало было маловато. Мне удалось увидеть себя только по пояс. Вырез открывал прекрасный вид на мою грудь.
«Ну, хоть не голая, и то радует»
Не знаю, голой тебе было лучше, – я подпрыгнула, когда услышала голос Лилии за спиной.
Ты чего меня пугаешь?!
Просто.
Где ты была? Я тебя звала много раз.
Не важно.
Не важно?! Ты мертва, не забывай, где же ты можешь быть столько времени?!
Зря я упомянула о смерти. В её взгляде читалась чуть ли не ненависть. Я, конечно, задела её, но не до ненависти же. Она стояла и, кажется, пыталась прожечь во мне дыру.
Прости, просто столько всего навалилось, и я не сдержалась, прости, – взгляд не изменился, хотя нет, изменился, в них читалась открытая ненависть и злость.
Неужели от какой-то случайной, идиотской фразы можно начать ненавидеть? Я всегда считала, что нет, но сейчас моё мнение поменялось. Она исчезла, но в воздухе осталась "висеть" злоба и ненависть.
Я вышла из ванной и ожидала увидеть Эрика и Мишу, но в комнате, на кровати, сидела Софи, когда она меня увидела, то улыбнулась во все тридцать два зуба.
Что ты тут делаешь? – она пожала плечами и ответила:
Эрик и Миша ругаются, а мне больше идти некуда. Ты же не против?
Нет, не против. А почему они ругаются? – ответ был очевиден, но мне хотелось убедиться.
Из-за тебя. Мне кажется, это глупо. У каждого своё мнение, правильно? И навязать кому-то свою точку зрения неправильно, – я ожидала всего, но не этого. Она была маленькой, но рассуждала не как ребёнок. Она очень сильно изменилась с последней нашей встречи вне этого строения.
Ты где этому набралась? Точка зрения, мнение? Ты ещё ребёнок и тебе ещё рано философствовать.
Я не ребёнок. Давно уже не ребёнок. Почему все так считают?
Ты чего? Не злись. Я просто спросила. Эй, малышка...
Она опустила голову и начала тихо всхлипывать. Такого ещё не было. При мне ещё никто не плакал и, что делать, я совершенно не знала. В голову пришла только одна мысль. Я пошла, села на кровать и обняла её, как совсем недавно делала она. Как только я прижала её к себе, она начала плакать только сильнее. Теперь, что делать я не знала точно.
Эй, Софи, успокойся. Всё хорошо. Ты чего? Что случилось? Ну прости, я идиотка.
Почему все думают, что я маленькая?
Потому, что тебе семь, а это значит, что ты ещё совсем ребёнок, которого хотят защищать и оберегать от всех опасностей.
Мама умерла... а мне никто ничего не сказал. Сказали, что она уехала, и вернётся не скоро...
Что?! Этого быть не может. Просто невозможно. Это так нечестно.
Эй, просто тебя любят и не хотят расстраивать. Тебя сейчас, как я уже говорила, хотят защитить от боли. Не плачь, малышка.
Больше я ничего не сказала, а просто прижала её к себе ещё сильнее. Она была такой маленькой, хрупкой, казалось ещё чуть-чуть и она развалится. Ей хотелось скорее повзрослеть, но зачем? Зачем портить детство болью, обидами и плохими воспоминаниями?
Софи потихоньку успокоилась и уснула прямо у меня в объятиях. Так, чтобы её не разбудить, я легла на кровать, так же прижимая её к своей груди.
Где моё детство? Правильно, нигде, я его не помню, а значит, не помню обид и боли. Сейчас в голове крутился один вопрос: А хочу ли я вообще вспоминать, то, что забыла?
Мысли уносили меня все дальше и дальше, и я заснула, так и не ответив на свой же вопрос.
Глава 16
Впервые за долгое время я проснулась не от кошмаров, не от ударов, не от ещё чего-нибудь, а просто проснулась, просто открыла глаза без боли и особой трудности. Проснулась так, как просыпалась раньше. Для меня сейчас это огромная роскошь.
Сев на кровати, я потянулась, разминая затекшие конечности. Как оказалось, Софи рядом нет, и, пока я спала, кто-то укрыл меня одеялом. Встав и заправив кровать, я пошла в ванную, к зеркалу. Я смотрела на себя обычную, самую обычную, заспанную с растрепанными после сна волосами, когда я смотрела на себя последний раз, то была похожа на ходячего мертвеца, а сейчас все нормально. Внешне все было нормально, но морально я до сих пор выжата досуха.
Умывшись и почистив зубы, я пошла за косметичкой, краситься, хотя бы для себя, чтобы убедить саму себя, что все ещё может насладиться в моей жизни. Так, стрелки, тушь, таналка, блеск и можно сказать, что мой вид идеален. Конечно, это звучит ужасно, ведь недавно я пряталась в ванной. Сейчас мне кажется, что я могу свернуть горы и настроение приподнятое.
Откуда такой прилив сил? – спросила я у самой себя.
Надо пользоваться моментом, а то "убежит" он от меня и все.
"Майка" – подумала я и пошла к шкафу, чтобы переодеть этот ужас на себе. Джинсы на мне были белые, поэтому я достала белую футболку и надела её. Теперь я довольна своим видом.
В животе предательски заурчало. Конечно, я же не ела несколько дней, и это только по меньшей мере. Я буквально вылетела из комнаты и побежала в столовую. Так хорошо, физически, я не чувствовала себя уже давно. Когда я была возле двери в столовую, то дыхание моё сбилось, бежала не очень долго, но чувство было, что пробежала целый марафон.
Как только я зашла в столовую, почувствовала на себе огромное количество глаз. За дальним столом сидели все те же знакомые лица, только белобрысая была уже не белобрысой, а черной. Кажется, она все-таки последовала моему совету. За другим столом сидели: Эрик, Софи и Миша. И все втроем сверлили меня взглядом, если на всех остальных я смотрела мельком, то на лице Софи задержалась. Я переживала за нее очень сильно, но она лишь улыбнулась и слабо мне помахала, я сделала тоже. Эрик откровенно был удивлен моим видом, на это я лишь ухмыльнулась, и села за стол спиной ко всем. Был обед, передо мной появились: первое, второе, чай, ложка и вилка. Недолго думая, я начала есть.
Когда я уже собиралась уходить, напротив меня кто-то сел. Лица, конечно, я не видела, так как в этот момент доедала последнюю ложку второго, но знала точно кто это. Я уже собиралась послать Эрика куда подальше, настроения разговаривать с ним у меня не было, но, когда я открыла рот и подняла глаза, то тут же его закрыла. Передо мной сидел Антон. Антон собственной персоной. Сказать, что я была шокирована это просто ничего не сказать.
Чего тебе? – получилось немного грубо, но чего он ожидал? Он меня откровенно бесит.
Поговорить, – и он туда же. Что же все со мной поговорить решили-то? Они бы пришли все вместе, зачем же по отдельности?!
Не о чем.
Что так грубо и неуважительно? – грубо и неуважительно? Сейчас ему будет мило и уважительно. Я встала из-за стола и начала играть. Поклонилась ему в пол и выдала:
Простите меня, милостивый господин, что я с вами так неуважительно и грубо обошлась. Не знаю, о чем я только думала? Надеюсь, вы простите меня за мое неуважение к вам. Так, чего вы изволите, господин?
Я выпрямилась и смотрела на него сверху вниз. Все-таки хорошо, что он сидит, а не стоит. Все присутствующие в столовой катались по полу и откровенно ржали над моими словами.
Прекрати паясничать, как ребенок, ей Богу.
Я? Нет, Антошка, это ты ведешь себя как маленький капризный ребенок, у которого отобрали леденец. И вот только не надо меня запугивать, пуганные мы уже, – он встал. Кажется, я доигралась. Было страшно, он вида даже не подал. Если я завалила Мишу, то и этого смогу.
А я все-таки попробую. Не забывай про свой секрет.
Секрет? Интересно, какой из множества их. Про память он не знает, про видения прошлого тоже, про родителей… И тут до меня дошел смысл его фразы, сказанной мне давно: «Я знаю больше, чем ты думаешь…». Он знаком с моей мамой, а значит, знает кто они. Из этого вытекало еще одно последствие – Кира. Она тоже знакома с ней. Я повернула голову и встретилась с ней взглядом. Нельзя, чтобы об этом узнал кто-то еще, я же что-то вроде «принцессы», и это мне совершенно не нравится. Дурдом, черт возьми.
Хорошо, о чем именно поговорить.
Сядь и поговорим.
Ты успел намазать стул клеем или чем похуже?
Когда я в хорошей физической форме, то никогда не слежу за языком. Просто говорю, а потом думаю или говорю, а потом понимаю, что именно сказала. На мои слова он закатил глаза и сел, я последовала его примеру.
Начнет. Значит так, начнем с самого начала, наши отношения были фарсом…
Правда, что ли? Я-то не замелила.
Не перебивай. Так, наши отношения были фарсом, так как это был лишь спор. Меня поймали на слабо. Знаешь, я думал, что за тобой придется долго бегать, а все оказалось довольно просто. Цветы, конфеты и ты уже моя. Значит так, я должен был встречаться с тобой год. После года, я выигрывал и получал 50000 штук. Не знаю, где бы они достали такие деньги, но факт фактом. Насчёт того, что ты пропала на полгода и аварии. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Тебя не было только последнюю неделю, после того, как я тебя бросил, а до этого все было заоблачно.
Мне было плевать на то, что он спорил на меня, плевать на все, что он сказал. Меня почему-то мучил только один вопрос: Как я не пропадала на полгода, если мать мне так сказала. Хотя ей можно больше не верить. Это факт.
То есть, ты имеешь в виду, что все полгода я была рядом с тобой?
Прости? Я только что сказал, что спорил на тебя, а тебя интересует была ли ты последние полгода со мной?!
Да.
Хорошо, да, была. У Киры спроси, если мне не веришь. Вот у меня тоже вопрос, Эрик успел с тобой переспать? А то у меня не получилось этого…
Он мог говорить все, что угодно, но это был перебор. Не знаю, как я успела оказаться рядом с ним, но через мгновение звонкая пощёчина оказалась на щеке этого урода.
Антошка, еще раз скажет что-то такое в мой адрес, то будет хуже, намного хуже. Спроси у Миши, что я делаю с уродами, как ты, ну, или у любого другого, кто перешел мне дорогу. Убью, и глазом моргнуть не успеешь. Перед тем, как спорить, нужно было узнать мое прошлое. Узнать последствия своих действий.
После я просто ушла. Хотя надо было врезать ему хорошенько, чтобы следил за языком. Какой же я была дурой, если верила этому придурку. Он прав я слишком быстро сдалась. Конфеты, кино, цветы и я уже с ним встречаюсь. Он казался искренним, добрым, милым, романтичным, Антон отличался от всех моих знакомых, наверное, поэтому я быстро сдалась. Захотелось почувствовать, что значит быть любимой, что значит, когда о тебе заботятся. Как я могла попасться на его уловку? По идеи я должна его ненавидеть и рыдать в подушку, но этого не будет, я не опущусь ниже, чем я есть.
На этой печальной ноте я дошла до своей комнаты, когда я вошла, заперла дверь и проверила это несколько раз, чтобы меня никто не трогал. Особенно Эрик, сейчас мне не до него, совершенно. Припрется, зайдет и начнется дурдом, а мне этого не нужно. Сейчас я просто должна побыть одна и все обдумать. На один вопрос я ответила, теперь знаю, что знает Антон, но на остальные сто ответов у меня не было, и, когда они будут не известно. Тем более на один ответила, а его место пришли еще два. Почему я не помню целых полгода жизни и почему мать мне соврала. Нужно поговорить с ней и отцом, ну, и со старичком, если получится.
Я сидела на кровати и от дебильных мыслей чуть ли не завыла, закрыла лицо руками и упала на кровать. Каково было мое удивление, когда моя голова приземлилась на что-то твердое. Мои руки убрались сами собой с лица, конечно, я пожалела, что это сделала. Ведь, когда видишь нахальное лицо черноволосого, голубоглазого, озабоченного парня, то пугаешься. Я встала с кровати, точнее, чуть не слетев с нее и каким-то чудом устояв на ногах, я стояла и хватала ртом воздух от такой наглости. Постепенно до меня начало доходить, что дверь была заперта, и он никак, ну, просто никак не мог войти. Это уже не первый раз. Просто-напросто у меня привычка закрывать двери на замок, а этот нахал все время заходит.
Как ты здесь оказался?!
Через дверь.
Простой ответ на простой вопрос, но это неправда. Это не может быть правдой.
Врешь, я запирала дверь, я каждый раз ее запираю, а ты каким-то чудесным образом через нее проходишь. Так что, как?!
А в ванную дверь ты запираешь?
Я аж офигела от такого вопроса. Просто стояла и смотрела на него с широко распахнутыми глазами.
При чем тут вообще ванная?! Она никак не связана с входной дверью.
Не совсем. Ты много не знаешь. Запомни, знания – сила, а незнание, в данный момент, ты.
Хам. Проснулась с таким хорошим настроением, все утро шло хорошо, так нет, надо мне его испортить, сначала один ублюдок, теперь козлина недоделанная. Что за день такой-то? Нервы мои сдали полностью, а выпустить пар не на ком, поэтому я так и не поняла, как оказалась сверху Эрика. Я сидела на его торсе и держала за руку, а он смотрел на меня насмешливым взглядом, как бы говоря: «Что же будет дальше?». А что будет дальше? Черт его знает, ничего, наверное. Он не вырывался, ничего не делал, просто лежал подо мной и смотрел, выжидал.
Как? – довольно-таки спокойно спросила я.
А почему я должен говорить, а ты нет? Ты все время молчишь.
Это шантаж чистой воды. Если я не хочу, то я не буду говорить, ты меня не заставишь. Плевать, как ты это делаешь.
Я уже собиралась отпустить его и слезть, но не тут то было. Этот уродец взял и перевернул меня на спину, а сам оказался сверху, и теперь уже он держал мои руки над моей же головой.
Уверена?
Нахальный тон, когда он так говорит, не жди ничего хорошего, но теперь-то я не уступлю этому придурку. Теперь я не верю всему мужскому полу, а значит, мой разум чист и светел. Он решила поиграть. Игра началась.
Да, уверена. Все равно не скажешь. Только время потрачу.
Он немного офигел, а это значит 1 1:0 в мою пользу.
Если не узнаешь секрет, я буду приходить все время, даже, если ты запрешься.
Привыкла. Первый раз что ли? Видел, как Миша получил, жди, тебя ждет тоже, если выбесишь меня окончательно.
:0
Пора его отвадить к черту. За короткий срок он успел мне надоесть. Конечно, помощь помощью, но бесить-то меня зачем? Или все парни тупые, озабоченные козлы? Глупый вопрос, ведь ответ очевиден: да, все, как бы они не распинались и не делали перед кем-нибудь сказку, как бы они не распинались, чтобы девушка была с ними, все равно они все ублюдки и козлы.
Я тебя не боюсь. Не забыла случаем, что я лечить умею? Так что творишь, что хочешь, все равно.
:1
Ничего мы это исправим.
Правда? Так я прямо сейчас могу начинать?
Почему бы и да? Попробуй.
И на последнем слове, он начал наклоняться ко мне для поцелуя. Теперь я не поведусь на его феромоны. Кажется, он забыл ими побрызгаться сегодня или это я стала чуточку умнее?
Мое колено находилось прямо у него между ног. Он же мне разрешил начинать избиение? Значит начнем. Недолго думая, я заехала своим коленом ему промеж ног. Тут он скукожился от боли и что-то причитал, а я вскочила с кровати, победно улыбаясь. Кажется, мне заслуженно достаётся победа в его игре. Я вздохнула и повернулась к двери, один Бог знает, зачем я это сделала. В дверях стоял Миша с открытым ртом.
Ты что-то хотел или просто так зашел, чаек попить?
Что это было? – он, наконец, перестал пребывать в ступоре.
Не обращай внимания, это его обычное состояние в последнее время. Ну так что, чего-то надо? Или просто так?
Тебя старик вызывает к себе. Что значит постоянное состояние?
Как бы объяснить? Мужской пол вызывает у меня отвращение. Я в вас полностью разочаровалась. Уроды уродами. Ладно, я ушла, надо же узнать, чего от меня хотели.
Не дожидавшись ответа, я ушла. Шла я по памяти, поэтому немного заплутала, но в итоге пришла к назначенному месту, к старой дубовой двери. Ни стуча, ни делая ничего, что предполагало мои манеры, я зашла в кабинет и довольно-таки грубо произнесла:
Чего хотели? Давайте быстрее, а то мне надо вставить хороший нагоняй одному чудику, чтобы больше не лез ко мне.
Элизабет, тебя никто не учил, как нужно разговаривать со старшими? Что их нужно уважать?
Это был не старичок, а мой «любимый» папочка. Надо же и мама тут. Кабинет был убран, возле двери я увидела диван, пошла и села. Только после этого ответила:
Возможно, и учили. Вы уж простите, я не помню. Маразм, ну, или склероз, а мне всего шестнадцать.
Для него тема памяти, кажется, была больной, а значит, теперь я знаю, куда нужно бить, чтобы было больнее. Жестоко? Да, но то, что я испытываю сейчас намного хуже. Он хотел ответить, но его перебил старичок.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |