http://ficbook.net/readfic/1129313 8 страница

– Тогда у тебя есть я.

– Не у всех есть ты.

– Каждому в нужный момент будет послан человек, способный дать то, в чем ты больше всего нуждаешься. Главное, не оттолкнуть этого человека. Я стал твоим нужным человеком, но не позволял тебе стать моим. Это была моя ошибка, я чуть не оттолкнул тебя. В эти девять дней я особенно остро ощутил, как мне необходимо кому-то выговориться, но мог рассказать все только тебе.

– Тогда почему же ты не вернулся пораньше? Почему не позволил помочь тебе?

– Я не хотел, чтобы ты видел меня в том состоянии, что я был. Я хотел остаться для тебя живым.

Я замолк, пытаясь осмыслить все, что он сейчас сказал. Откуда в его голове было столько всего? Он был так молод, но гораздо умнее меня. Я чувствовал себя маленьким глупым ребенком, которого нужно всему учить. С какой-то стороны оно так и есть. Фрэнк постоянно учил меня.

Я понял, давно понял, что увидел в нем тогда, в день нашей первой встречи – жизнь. Настоящую, светлую жизнь во всей ее красе. Он дышал и чувствовал воздух, который вдыхает, он смотрел, как заходит солнце и видел в нем не конец, а преддверие чего-то нового. Фрэнк не просто существовал, он брал от жизни все и отдавался ей целиком и полностью. Его несло то мирным потоком, то бурным течением, но он упорно плыл дальше и любые трудности принимал с улыбкой и надеждой на светлое будущее, тогда как меня все время швыряло о камни, грозя разбить, стереть в порошок, и я воспринимал это как данное, продолжая медленно умирать. Но он и на мою жизнь смотрел иначе, чем я, и когда мне казалось, что вокруг тьма, Айеро видел свет в конце туннеля. И он стал моим светом, к которому я тянулся, за который цеплялся из последних сил... Когда он исчезал, этот свет гас, а потом вспыхивал передо мной снова, когда он возвращался. Этот свет ослеплял меня, сжигал, но гореть в нем было одно удовольствие.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты у меня есть.

– Пожалуйста, Джер, пожалуйста. – Айеро широко улыбается, а я кладу голову ему на колени, и он начинает гладить меня по волосам, закручивая прядки вокруг пальцев. Я довольно прикрываю глаза и проваливаюсь в сладкую дрему...

Глава 19

Прошу прощения за такую пустую главу, но это лишь маленькое предисловие к следующей.

Дальше жизнь наша потекла на удивление спокойно и сладко. Даже не верилось, что все может быть настолько хорошо.

Айеро уходил утром рано, когда я еще спал, оставляя мне вкусный завтрак, а когда приходил, я старался накормить его обедом, который со временем более менее научился готовить.

Иногда я просыпался вместе с Фрэнком, и мы учились готовить что-нибудь новенькое. Несколько раз я съездил с ним в универ.

Я помогал ему с домашним заданием, он помогал мне искать работу. В свободное время я продолжал рисовать, а иногда Айеро просил поучить его. Руки, честно говоря, у этого парня из задницы растут, а терпения вообще ноль, но чему-то мне все таки удалось его научить. Он в свою очередь научил меня немного играть на гитаре.

Вечерами мы сидели на крыше и пили горячий чай. На крыше мы почему-то никогда не пили кофе. Это было одной из наших странных привычек.

Очень много времени мы проводили на улице, выбираясь дома из дома при первой же возможности, и уже побывали в каждом уголке Нью-Йорка. Я, оказывается, столько не знал об этом городе!

Мы ходили практически на каждую премьеру в кино, несколько раз попали на театральные представления, но Айеро не понравилось ни одно из них. Нам повезло сходить на один рок-концерт, билеты на который пообещал профессор Пауэл ученику, который решит какую-то там его загадку за пять минут. Мне бы такого профессора, когда я учился... Но в общем, каким-то чудом Фрэнк билеты эти выиграл.

В конце сентября я посетил своего психиатра, и он сказал, что с последнее визита к нему со мной произошли просто невероятные изменения. Я и сам их остро ощущал. Меня больше не мучили кошмары, не было галлюцинаций, я радовался каждому дню.

Я решился на продажу своей старой квартиры, вместе со всей мебелью там. Все ненужные вещи тоже были либо проданы, либо отданы в детские дома, больницы и другие заведения. Я оставил себе лишь альбомы с фотографиями и кое-что в память о Майки. Думая о нем, я больше не испытывал той съедающей боли, только притупленную тоску где-то в глубине.

Разобрались мы и с вещами Айеро, выкинув или опять же пожертвовав все ненужное, этого добра у него оказалось еще больше, чем у меня. Мы выносили просто горы разного хлама! Мы выносили его два дня!

Потом на деньги, полученные с продажи моей квартиры, мы сделали небольшой ремонт.

А еще я купил Фрэнку на день рождения хорошенькую электро-гитару. Он благодарил меня за этот подарок еще около месяца и играл на ней все свободное время. Иногда мне приходилось отбирать ее у него, а он устраивал за мной догонялки по всей квартире.

Жили мы весело в общем.

В середине декабря Айеро потащил меня за город. Погода была не из приятных, холодно, даже снег иногда шел. Но надо сказать, это было интересно, потому что мы ездили в старый дом его покойной бабушки, и дом этот был в состоянии, приближенном к заброшенному. Замки заржавели, нам не сразу удалось открыть дверь, а когда открыли, с порога нас встретил запах грязи, пыли и сырости. Все в этом доме просто кричало о своей древности. А еще там было безумно холодно! Нам пришлось растопить камин, чтобы как-то согреться.

На протяжении трех дней мы находились в этом доме и два дня из них наводили порядок. Сколько всего было найдено! И старые письма, которыми мы с Фрэнком зачитывались по вечерам, в теплых свитерах сидя у камина, накрытые пледом, да еще и с кружками горячего какао в руках, который зимой иногда заменял нам кофе. Старинные часы, монеты, фотографии, жемчужные бусы, флакончики с духами с тем самым запахом, которым обычно пахло от бабушек. Были здесь и вещи дедушки, а еще очень много вещей мамы Айеро. Словом, нам было чем заняться в эту поездку. А еще мы забрали оттуда очень много книг.

На Рождество Фрэнк толкнул меня на просто неосуществимый, как мне казалось ранее, поступок. Он завил меня съездить к родителям. Парень даже сам поехал со мной в Саммит, Нью-Джерси, но, проводив меня до дома родителей, сказал, что теперь поедет в родной Бельвилль. Что ему там нужно, я так и не понял, но чтобы он уезжал, жутко не хотелось. Когда он сел в такси, помахав мне рукой с ободряющей улыбкой, уверенности внутри меня как-то поубавилось. Я уже думал вернуться в Нью-Йорк, как вдруг дверь передо мной открылась и вышла моя мама. Я думал, она либо потеряет сознание, либо прогонит меня, но нет, реакция была прямо противоположной – она кинулась меня обнимать со слезами на глазах. Отец, как ни странно, принял меня тоже очень радушно. Все ссоры, произошедшие между нами после смерти моего брата, стерлись. Мы снова были семьей. Я рассказал им все хорошее, что произошло со мной после выписки из больницы, утаивая, конечно, правда об отношениях с Айеро. Потом я узнал, что родители интересовались моим самочувствием на протяжении всего пребывания в больнице, даже несколько раз приезжали, только ко мне их не пускали. Они связывались с моим психиатром и после выписки. Оказывается, они хотели помириться со мной еще давно, но так же, как и я, не находили в себе силы это сделать.

В общем, Рождество я провел в таком родном, но давно забытом доме, и не пожалел об этом. Мама приготовила свои вкуснейшие блюда, мы с папой украсили дом и двор, была наряжена елка, под которой на утро лежали подарки. У меня снова были родители, а у них снова был сын, хоть и один... Но они смогли вернуть хотя бы его.

А еще я был очень рад увидеть свою старую комнату – там все осталось так, как после моего последнего дня здесь, еще до нашего с Майки переезда. Перед моим отъездом в Нью-Йорк мы с мамой сидели на моей кровати, где я спал еще шестнадцатилетним подростком и, перелистывая фотографии, вспоминали прошлое. Потом мама расплакалась, но попросила ее не успокаивать и ушла к папе спать.

Кстати, насчет отца... Сначала между нами было какое-то напряжение, но на следующий день после моего приезда (я приехал за два дня до праздника) мы с ним посидели в баре, выпили по кружке пива, смотря футбол, хотя я не особо его любил, прогулялись по вечерней улочке, и семейное равновесие было восстановлено.

Уезжать оттуда мне не хотелось жутко, если честно. Но и остаться я не мог, поэтому, крепко обнявшись с обоими родителями и пообещав им приехать в ближайшие пару месяцев снова, отправился в аэропорт.

Когда я вернулся, Фрэнк уже был дома – он вернулся на день раньше меня.

– Как встретил Рождество? Как родители? – Поинтересовался он у меня.

– Просто замечательно! Айеро, я так благодарен тебе за то, что ты заставил меня съездить к ним! – И я рассказал ему все о праздничных выходных.

– Ну вот видишь, а ты упирался, ехать не хотел. Фрэнк всегда прав, запомни это.

Я усмехнулся.

– А что ты делал в Бельвилле?

Айеро лишь махнул рукой, мол неважно, а по лицу его было видно, что это неприятная для него тема. Я не стал расспрашивать, потому что знал, что потом он точно расскажет.

В общем, подводя мой рассказ а концу, могу сказать, что жили мы душа в душу, счастливо и радостно и так далее, за исключением одного маленького но, которое вставало мелкими ссорами между нами раз за разом. И одна такая ссора привела к таким последствиям, которые снова перевернули мою жизнь. Но в хорошую ли сторону?

В прочем, обо всем по порядку.

– Фрэнк, ну почему ты постоянно находишь какие-то отговорки?! Почему тебе так сложно познакомиться с Рэем? За полгода, что мы с тобой знакомы, он ни разу тебя не видел. Ты все время ускользаешь от встречи с ним! Почему? Ты понимаешь, что он до сих пор не верит в твое существование? Он постоянно звонит психиатру, меня уже достали визиты к нему и постоянные расспросы о тебе. Тебе так сложно взять и просто выйти хотя бы на пару минут, чтобы показаться перед Торо и доказать, что ты настоящий? – Эта тема затрагивалась между нами уже не раз. Сначала мы просто спросили, но в последнее время это превращаюсь в серьезные ссоры. Меня действительно начинало раздражать, что Айеро будто бы избегает кудрявого. Когда я натыкался на него на улице, брюнет куда-то испарялся, а потом подходил ко мне с какими-нибудь вкусностями или говорил, что увидел своего старого знакомого. Когда Торо хотел заехать к нам домой, обязательно случалось что-то, нас дома не было. На месте Рэя, я бы тоже думал, что Фрэнк – выдумка. Но я то точно знал, что он настоящий, только попробуй докажи это кудрявому на словах. Вот и сейчас встал вопрос на эту тему.

– Извини, Джер, но я правда не специально. Так получается само собой...

– Рэй звонил моим родителям! Они все уже обеспокоены тобой. Я боюсь, что они захотят снова упечь меня в психушку, если не увидят тебя сами.

– Не упекут, не волнуйся, – парень подошел ко мне, приобнимая за талию. – Тем более, ты же на сто процентов уверен, что я настоящий, верно?

Я уже хотел было согласиться, но тут вдруг передумал и сделал нарочито задумчивое и сомневающееся лицо.

– Джер... – Айеро в миг побледнел. Я отстранился от него и отошел к окну. – Ты... Ты опять? Неужели... Но...

Я про себя усмехнулся. Это было нехорошо – так поступать с ним. Но надо было же его как-то поручить.

– Джерард... – Рука брюнета легла мне на плечо, некрепко сжав. Голос у него был такой, что мне стало его жалко. – Ты не веришь в меня? Опять? Спустя полгода ты опять сомневаешься в моем существовании? – Фрэнк, казалось, сейчас упадет от полученного заявления. И тут я не выдержал и улыбнулся.

– Если ты и дальше будешь избегать мою семью и друзей, точно начну сомневаться.

– Джерард, мать твою, Уэй! Больше. Никогда. Не смей. Так. Делать! – Вскричал Фрэнк, смешно топая ногой. – Ты даже не представляешь, что я сейчас чувствовал! И не смей улыбаться! – Он был реально зол и обижен на меня, поэтому пришлось попросить прощения, но это его не успокоило.

– Ты знаешь, что я сейчас сделаю?

– Ммм? – Пытаясь скрыть улыбку, поинтересовался я. Я всегда любил смотреть, как Фрэнки злится.

– Я тебе сейчас докажу. Докажу так, что ты больше не посмеешь сомневаться! – Айеро подлетел ко мне, чуть ли не запрыгнув, и впился в мои губы, повалив на диван. Это был такой яростный, страстный поцелуй, что меня тут же бросило в жар. Таких поцелуев у нас раньше не было... Фрэнк кусал мои губы до крови, его язык настойчиво исследовал каждый уголок моего рта, заставляя меня тихо постанывать. Руки брюнета забрались мне под футболку, но вместо того, чтобы одарять ласками, Айеро резко провел ногтями по моим бокам, и стон боли, смешанной с наслаждением, вырвался из меня. Я прогнулся в спине, закидывая голову назад, и брюнет тут же начал покрывать мою шею поцелуями.

– Фрэнк... – Тихо простонал я, то прося его остановиться, то ли продолжать. Если честно, я сам не знал, потому что в моей голове все перемешалось в такую кашу, что разобраться в ней было просто невозможно.

Просто до сегодняшнего дня мы с Айеро не заходили дальше поцелуев, объятий и небольших нежностей просто потому, что нам обоим этого хватало. Но сейчас...

– Аах... – Все мои мысли были прерваны, когда рука брюнета, нависшего надо мной, проскользнула в мои джинсы и несильно сжала через нижнее белье уже не хило возбудившуюся от всех манипуляций над моим телом плоть. В глазах заплясали звездочки, и я впился ногтями в спину Фрэнка, а тот прикусил кожу на моей ключице, вызвав у меня новый стон. Довольный собой он рывком поднял меня с дивана и, схватив за ворот футболки, потащил в спальню, где тут же избавил меня от всех вещей, а я проделал то же самое с ним. Айеро толкнул меня на кровать и навис сверху, улыбаясь в предвкушении.

На краю сознания я понимал, что будет происходить дальше, и испытывал приступы страха и сомнения, побуждающие оттолкнуть Фрэнка, не подойдя к самой главной и самой пугающей своей неизвестностью части. Но потом брюнет склонился надо мной и, оставив пару засосов, провел дорожку языком от шеи к груди, заставляя меня выгибаться ему навстречу, когда его зубы слабо сомкнулись на моем соске, слегка оттянув его. Все сомнения из головы выбило, а по телу будто прошлись слабые заряды тока. Но это, конечно, был далеко не конец. Проведя дорожку дальше, обведя горошину пупка, парень спустился еще ниже, и мое тело замерло в сладком предвкушении того, что будет дальше. Медленно, будто нарочно желая меня помучать, Айеро склонился над моим членом, исподлобья глядя на меня взглядом, подобающим коварной ведьме. Сначала он оставил легкий поцелуй у основания, потом, касаясь одним кончиком языка, прошелся вверх, доводя меня до исступления и заставляя сжимать простыни под собой, а потом брюнет вдруг резко взял меня в себя полностью, заставив вскрикнуть от такой резкости ощущений. Но долго ублажать меня Фрэнк был не намерен. Я видел, что он сам на пределе и уже еле сдерживает себя, поэтому, когда он поднес свои пальцы к моему рту, хищно наблюдая, как мои губы обхватывают их кольцом, а потом снова спустился вниз, и я почувствовал, как эти пальцы проникают внутрь меня, морально я уже был готов к этому. Но чувство это было не из приятных. Не каждый будет чувствовать себя уютно, когда в его задницу введут два пальца.

– Расслабься, – прошептал парень, и я постарался последовать его совету, только это было не так просто. Но в конце концов я привык к ощущению чего-то внутри меня, и тогда Айеро решил, что я готов.

Это было ярко, остро, необычно, сначала очень больно, а затем настолько хорошо, что я боялся потерять сознание от чувств, накрывших меня с головой. Когда он вошел в меня, мир разлетелся перед глазами, когда он начал двигаться, я хотел все это остановить, но когда он задел какую-то точку во мне, и волна наслаждения поразила мое тело, мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Я терялся во всем этом, я метался на простынях, выгибался ему навстречу, поддавался вперед, двигая бедрами в такт его движениям, чтобы чувствовать его еще острее. Я хотел быть с ним одним целым, мы были в этот момент одним целым. Я царапал ему бока, спину и плечи, я задыхался от острой нехватки воздуха, но это было самым невероятным и ярким ощущением в моей жизни. Такое мы испытываем только тогда, когда совершаем что-то невероятное в первый раз. Когда мы прыгаем с парашютом, первый полет настолько захватывает нас, что крики невольно вырываются из груди, когда мы прыгаем со скалы в ледяную воду, нам перехватывает дыхание, воздух спирает в легких, когда мы поднимаемся на крышу небоскреба первый раз, на закате, когда небо обливается кровью заходящего солнца, или ночью, когда город становится отражением неба, загораясь миллионами огней, мы восторгаемся, восхищены, поражены, но все эти чувства мы не сможем испытать снова, потому что только первое впечатление самое сильное.

То же самое было и сейчас. Я чувствовал это так только потому, что подобное со мной происходило впервые. Нет, я не говорю, что потом я перестану получать удовольствие, нет. Просто это не будет настолько хорошо. Мы будем любить друг друга, наслаждаться этим, но настолько острых ощущений не будет больше. Потому что такое мы испытываем только один раз.

Именно поэтому я старался получить максимум, я хотел достигнуть высшей точки удовольствия, хотел взять все и отдаться полностью, хотел запомнить этот момент, хотел сорвать голос, крича от удовольствия. И когда Фрэнк с громким стоном кончил в меня, я кажется все таки на мгновение отключился, настолько сильным был оргазм.

Когда я открыл глаза, Айеро уже опустился рядом, пытаясь восстановить дыхание. Он повернул на меня голову и улыбнулся, а я ответил ему улыбкой в ответ. Перевернувшись на бок, брюнет начал убирать с моего лба мокрые от пота пряди волос, а я просто лежал, блаженно прикрыв глаза, потому что не мог пошевелиться от сладкой усталости, разлившейся по моему телу.

– Я смог выбить из тебя сомнения? – Через какое-то время поинтересовался он. Я не сразу смог разобрать его слова, потому что был уже на грани между сном и явью, но когда все таки смысл дошел до меня, я нашел в себе силы ответить только слабое "да". Фрэнк довольно хмыкнул.

– Я обещаю тебе, что завтра встречусь с Рэем и докажу и ему, что я существую. Другими способами конечно.

Я помню, что тогда тихо засмеялся, не раскрывая глаз, а потом провалился в сладкий сон.

Глава 20

Утром я проснулся с улыбкой на лице, вспоминая вчерашний вечер и в предвкушении сегодняшнего дня. Со встречей Фрэнка и Торо все мои проблемы наконец оставят меня окончательно.

Открыв глаза, я повернул голову и заметил, что место рядом со мной пустует. Наверное, Айеро уже проснулся.

Сладко потянувшись, я встал с кровати, достал из шкафа домашнюю одежду и, подобрав то, что вчера было сорвано с меня в порыве страсти, отправился на кухню. Там тоже было на удивление пусто... Кинув взгляд на календарь, я понял, что сегодня понедельник. Точно же! Фрэнк ушел в универ. Я повернул голову на плиту в поисках оставленного завтрака, но там его почему-то не оказалось. Тогда я полез в холодильник, но... Там не было ничего, хотя вчера мы ходили в магазин и вернулись нагруженные пакетами с едой. Что за черт? Я направился в гостиную, чтобы найти свой телефон, позвонить Айеро и узнать, что за дурацкие фокусы, но войдя в комнату, замер.

Пусто. Абсолютно пусто.

Фотографии исчезли со стен. Не было в углу гитар. На подоконнике не было книг, не стояли цветы. Только мебель осталась, ничего больше. Не понимая, просто отказываясь понимать, что здесь происходит, я влетел в спальню и распахнул шкаф – вещей Фрэнка тоже не было на месте. Я повернулся на стеллажи – они оказались так же пусты, как и все остальное.

У меня в глазах помутнело, я откинулся спиной на стену. Как такое может быть? Как все его вещи могут исчезнуть за одну ночь? Нет, нет, тут что-то не так... Это глупая шутка, он решил разыграть меня, проучить за то, что я продолжал сомневаться в нем спустя такое долгое время.

С этой мыслью я кинулся обратно в гостиную и схватил свой телефон, набирая настолько въевшийся в мой мозг номер, что я мог набрать его и закрытыми глазами. Сейчас, сейчас я ему позвоню, он все объяснит.

"Набранный вами номер не существует."

Я не понимаю услышанного, будто мне сказали на иностранном языке. Я набираю еще раз.

"Набранный номер не существует."

"Номер не существует."

– Не существует... – Онемевшими губами прошептал я слова, отдававшиеся эхом в моей голове. Телефон выпал из рук. Сказать, что я чувствовал? Не уверен, что вы смогли бы меня понять, потому что никогда не испытывали подобного.

Что чувствует человек, когда горит заживо?

Что чувствует человек, когда падает с небоскреба?

А когда он попадает под поезд?

И что может чувствовать человек, когда он, пережив самый лучший момент в своей жизни, на следующий день просыпается в совершенно пустой квартире, а номер, по которому он звонил сотни раз, не существует?

Я отказывался верить в происходящее. Это, должно быть, какой-то страшный сон. Когда он закончится, открыв глаза, я увижу Фрэнка рядом с собой, я снова смогу сжать его руку.

В ожидании окончания этого кошмара, я сел на диван, обняв колени руками, и уставился в одну точку.

Время шло, тишина, стоявшая в квартире, давила на меня сильнее самого громкого звука, кошмар все не кончался.

Зазвонил телефон. Я встал и подошел к месту, где его уронил.

– Рэй? – Осевшим голосом спросил я. Во сне появляются новые персонажи, сколько же тогда будет длиться этот сон?

– Привет, Джер, как дела?

Обычный вопрос. Такие вопросы задают люди, когда звонят кому-то просто так. В реальной жизни... Но сны же иногда берут в себя привычки, взятые мозгом днем, когда он бодрствовал, верно? А потом подсознание выдает нам все усвоенное ночью, стараясь обмануть, сделать так, чтобы мы запутались, что сон, а что явь. Бывают же настолько реальные сны, что ты сам не ожидаешь проснуться.

– Нормально, – ответил я, как отвечают обычно люди.

– Что с твоим голосом?

– Ничего. Просто... Все отлично, – тут в моих глазах помутнело, заплясали черные пятна, подогнулись ноги, и последнее, что я почувствовал, как моя голова встретилась с полом. Сон кончился.

– Джер, Джер, очнись, боже мой, что случилось?!

Я слышал все приглушенно, будто в уши вставили вату, но все равно разобрал чей-то голос, зовущий меня, пытающийся вытащить из тьмы, в которой я утонул. С трудом открыв глаза, я поморгал немного, чтобы согнать мутную пелену, и увидел перед собой Торо.

– Джерард, – кудрявый провел под моим носом ваткой с тошнотворным запахом нашатыря, и я окончательно пришел в себя. Оглядевшись по сторонам, я понял, что валяюсь на полу посреди пустой гостиной. Все так же, как было с утра, это был не сон, но я отчаянно не хотел с этим мириться.

– Фрэнк, где он?! Скажи, что он здесь, пожалуйста! – Я схватился за руку Рэя, как утопающий за своего спасителя, и с надеждой посмотрел ему в глаза, но вместо утешения увидел в них тоску и боль. Кудрявый покачал головой.

– Я вообще не понимаю, как тут мог кто-то жить, Джер...

– Нет, нет, нет! – Я резко поднялся на ноги, отчего меня слегка пошатнуло. – Мы жили здесь, правда. И... И вот здесь стояла гитара, которую я ему подарил, – я кинулся к углу, на который указывал.

– Он играл мне каждый вечер, понимаешь? А еще он готовил мне завтраки, а еще научил готовить, и профессор Пауэлл, а еще вчерашняя ночь, а еще... Рэй, поверь мне, пожалуйста, – я с мольбой посмотрел на лучшего друга, но он глядел на меня с какой-то грустной улыбкой и только качал головой. Я понял, что кудрявый не верил мне ни капельки, и в панике оглядывался по сторонам, чтобы привести хоть какое-то доказательство тому, что все это было, что Айеро действительно существовал. Я пытался убедить в этом себя.

Но никак не получалось...

Почувствовав горький ком в горле, я осел на диван, закрывая лицо руками, пытаясь овладеть с собой и подавить приступ подступающей истерики. Торо опустился рядом, приобняв меня за плечи.

– Тише, Джер, все будет хорошо, успокойся. Я говорил, что добром это не кончится, но теперь все будет нормально. Я помогу тебе.

–... Раньше все люди, которых я спасал, были просто своеобразными пациентами. Я помогал им, а потом исчезал из их жизни, оставив их другим людям. Я иногда проверял, все ли с ними в порядке, но больше гони меня не видели...

Эти слова, сказанные Фрэнком целую вечность назад, огнем надежды вспыхнули в моем мозгу.

– Помоги мне, Рэй, помоги, пожалуйста. Помоги мне найти его! Я знаю, он настоящий, он просто... Просто... – Мой голос дрожал, я представлял свой обезумевший взгляд, но я упорно продолжал бороться. Я кое-как пересказал Торо историю Айеро, и он слушал меня, но я уже видел, как скоро за мной приедет бригада врачей.

– Не сдавай меня им, не сдавай, – прервался я на середине рассказа, закрывая руками голову, – он настоящий, он спасет меня, а они убьют, понимаешь? Рэй, пожалуйста, помоги мне! – Из моей груди вырвался тяжелый всхлип, и слезы отчаяния, слезы безумия побежали по моим щекам. Да, я чувствовал, что опять схожу с ума. Я чувствовал, что не смогу пережить этот обман, не смогу справиться с потерей снова. Я верил этому человеку, а он исчез, он бросил меня, обещав никогда не оставить.

Но в голову напрашивался предательский вопрос: а был ли он на самом деле?

– Был, был, конечно же он был, – забормотал я вслух, не обращая внимания на вздох кудрявого рядом.

– Где твои таблетки, Джерард?

– Я не пью таблетки, Фрэнк говорил, что они не помогут мне, что это пустышка, у него мама лежала в психушке, они убили ее понимаешь? А он играл мне на гитаре по вечерам... Чай... Ты знаешь, какой тут вид на город с крыши? Торо, помоги мне... – Я не мог связать свою речь в одно целое, язык заплетался, а мысли перемешивались, поэтому я говорил быстро, пытаясь донести все самое нужное до лучшего друга, и никак не мог выбрать, что надо рассказать, чтобы он поверил.

– Хорошо, хорошо, Джи, я помогу, ты только успокойся. Посиди здесь, ладно? Никуда не уходи, ничего не делай, не звони никому. Я сейчас поеду и все узнаю, ты только подожди...

Я послушно кивнул, снова обняв свои колени и, покачиваясь из стороны в сторону, продолжал твердить, что он настоящий, только чтобы убедить себя в этом. Дверь за Торо захлопнулась.

Вернулся кудрявый только к вечеру, и все это время я просидел в одной позе.

– Джер... Как ты?

Я ничего не ответил, я ждал, пока за Рэем зайдет Фрэнк. Он должен был вернуться, должен был, обязательно.

– Ладно, – мой лучший друг вздохнул. – Я узнал кое-что об Айеро...

– Где он?! – Я не дал ему договорить, вскочив с места. Торо опустил глаза.

– Что с ним?!

– Поехали, сам все увидишь.

Мое сердце пропустило удар, и я практически бегом кинулся к машине кудрявого. Вдруг с Фрэнком что-то случилось? Вдруг он в больнице?!

Но приехали мы не в больницу. Рэй зачем-то привез меня на кладбище.

– Что мы тут делаем? – Я огляделся по сторонам и с непониманием посмотрел на друга.

– Идем, идем со мной...

Земля на кладбище была сырая от растаявшего снега, мои кеды утопали в грязи и неприятно хлюпали по мелким лужицам. Но меня это не останавливало, я упрямо шел за Торо, который как-то совсем поник и опустил голову. Он привел меня к могиле моего брата.

– Зачем мы здесь? – Я совсем запутался. Я ничего не понимал. Но Рэй не спешил мне объяснять, просто молчал, закрыв глаза. Тогда я отвернулся и решил подождать.

На самом деле, я не понимал, зачем нужно было устраивать похороны Майки, зачем нужно было рыть могилу, устанавливать надгробие. Ведь там, под землей все равно пустой гроб. Просто деревяшка, обитая тканью изнутри. Зачем? Чтобы оставить память? Каким образом? Написав на холодном камне его имя? Это глупо. Память должна быть где-то глубоко внутри нас. С воспоминаниями, счастливыми и грустными моментами. Память должна быть в фотографиях, на которые мы смотрим с улыбкой или слезами. В разговорах о прошлом. Память может принести нам боль, но мы со временем учимся жить с этой болью. Скажите мне, как научиться жить с камнем? С пустым гробом под землей? Зачем приносить цветы умершему, которого нет? Глупость. Человеческая глупость. Если же мои родители хотели похоронить память о Майки вместе с деревяшкой, это было еще и жестоко.

Я почувствовал отвращение к этому месту, и уже хотел попросить с Торо поскорее увести меня отсюда, как друг вдруг кивнул на соседнее надгробие.

– Фрэнк Энтони Томас Айеро младший, 31.10.1981-11.09.2001, – хрипло прошептал я.

– Фрэнк Энтони Томас Айеро младший... – Повторил я, не до конца осознавая смысл того, что прочитал.

– Фрэнк... Энтони... Томас...

– Он умер, Джерард, – прервал меня Рэй. – Так же, как и Майки.

– Но... Как?... Как же... – Мои ноги подкосились, и я упал на колени, невидящим взором уставившись на надгробие.

– Нет... Нет... Этого просто не может быть.. – Этого не может быть. Нет. Я отказывался в это верить. Я не мог, мой мозг просто не мог воспринять это за правду. Неужели я нафантазировал себе полгода жизни? Неужели все это было одной большой галлюцинацией? Шуткой моего отравленного мозга?! Неужели всего этого никогда не было и не существовало никакого Фрэнка Айеро?! Не было универа, не было панкейков, кофе, булочек с корицей, не было крыши, не было поцелуя под дождем, не было вчерашней ночи, не было... Ничего... Не было... А когда он исчезал... Я всего лишь приходил в себя? Но квартира... Я не мог принять это. Одни мысли об этом сводили с ума.

Дата добавления: 2015-09-30